Текст книги "Антитело"

Автор книги: Андрей Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Чуть в стороне раздался тихий металлический лязг, а потом грохнул выстрел. Один из волков завизжал и отпрянул к деревьям. Второй, чуть помедлив, потрусил за ним. Через секунду оба зверя скрылись среди серых стволов, и снова стало тихо. Над тропинкой густым облаком лениво плыл пороховой дым.

Лиза всхлипнула и опустила ружье.

– Молодец, девка! – восхитился Борис. – Вот с кем…

– Хватит болтать! – перебил его Анатолий. – Двигаемся.

Ферма. 7 часов 30 минут

Настя проснулась внезапно и испуганно прислушалась, стараясь определить, что же ее разбудило. Дом ответил тишиной: ни поскрипывания половиц, ни шелеста ветра за окном – кругом лишь мертвая неподвижность. Она посмотрела на наручные часы – стрелки показывали половину седьмого. Пора вставать.

Из комнаты Глеба не доносилось ни звука. Настя уже подняла руку, чтобы постучать, но передумала – не было смысла его будить, пусть поспит еще немного. Наскоро умывшись, она стала спускать по лестнице, собираясь посмотреть, в каком состоянии Аленка и Сергей. Ей было совестно, что они оставили его вчера в таком беспомощном состоянии, но что можно было сделать? Ничего. Если он все еще не пришел в себя, то дело плохо. Настя не имела ни малейшего представления, что можно было бы предпринять в такой ситуации, а помощи ждать неоткуда. А Аленка? Как быть с ней? Если верить тому, что говорил Глеб про дьявола и про то, как он черпает силы из нее, то шансов пережить эту напасть у девочки просто не было.

Настя поджала губы. Нужно что-то сделать, и она обязательно сделает! Но что?

Девушка вошла в гостиную и остановилась, от удивления открыв рот – диван, на котором они оставили вчера Сергея, пустовал, а дверь в комнату Аленки была приоткрыта. Тихие и сдавленные звуки, доносящиеся оттуда, заставили сердце Насти быстро и тяжело забиться. У нее мелькнула мысль подняться и разбудить Глеба, но она отмела ее. Неизвестно еще, как Глеб поведет себя. Она сама…

Настя вошла в комнату девочки, и все внутри нее обмерло. Сергей скрючился над кроватью, его руки обхватили шею дочери, и он сжимал их, вкладывая в это все силы, всем телом надавливая, вновь и вновь. Лицо Аленки покраснело, а широко открытые глаза смотрели на отца. Это отвратительное зрелище напугало Настю и одновременно всколыхнуло волну ярости. Она бросилась вперед и, обхватив Сергея за шею, всем своим весом потянула его назад, отрывая от жертвы. Они упали на пол, и Настя успела услышать, как Аленка громко захрипела. Потом Сергей навалился на нее, выбив воздух из легких и стукнув затылком в губы. Настя закричала и отпихнула его в сторону.

Сергей почти не сопротивлялся. Он оказался слаб, как ребенок и лежал на полу молча и неподвижно. Настя схватила шарф, которым была обмотана его шея, рывком вытянула его, едва не придушив Сергея, и крепко стянула ему руки. Затем она встала и подошла к кровати. Аленка смотрела на нее и шевелила губами, будто пыталась что-то сказать, но не могла. Девочка подняла бледную, тонкую, почти прозрачную руку и дотронулась до шеи. А потом захныкала тихо и горестно. Настя нагнулась и взяла ее на руки, чувствуя, как от тяжести заскрипел позвоночник. Не отдавая себе отчета, что делает, девушка понесла ее прочь, к лестнице, поднялась с ней в комнату, где спала и положила на кровать. Едва коснувшись головой подушки, девочка заплакала в голос.

В соседнюю дверь забарабанил Глеб.

Настя быстро поцеловала Аленку.

– Я быстро! Я сейчас!

Она подбежала к двери.

– Глеб?

– Что там у вас творится? Это Аленка плачет?

– Да.

Настя почувствовала, как по ее щекам тоже побежали слезы.

– Дядя Сережа пытался ее задушить.

– Что? Черт – выпусти меня!

Ни на минуту не задумавшись, Настя отперла дверь. Глеб стоял на пороге и выглядел помятым и всклокоченным.

– Где она?

– У меня.

Аленка сидела на кровати, уткнувшись головой в коленки, и плакала.

– Мама. Хочу к маме!

Настя села рядом и обняла ее. Аленка прижалась к ней, обхватила руками и ткнулась лицом в плечо, продолжая тихо скулить. Глеб ступил вперед, протягивая к ней руку, и в этот момент, где-то неподалеку в поле грянул выстрел. Он застыл и повернулся к выходу. Звук больше не повторялся.

– Ждите здесь! – сказал он и быстро вышел из комнаты.

Лес. 7 часов 42 минуты

– Постойте! – сказала Лиза.

– В чем дело?

– Стойте. Тихо.

Они прислушались. Лес наполняли все те же странные и тревожные звуки, что и раньше. Этот приглушенный шум не смолкал ни на минуту, и все уже успели привыкнуть к нему и не обращали внимания. После встречи с волками, больше ничто не препятствовало их продвижению вперед.

– Вот!

Сквозь равномерный ропот листвы вдруг пробился новый звук, какого они еще не слышали – отдаленное гудение, будто где-то вдалеке кружился над землей огромный шмель. С каждой секундой звук нарастал и становился отчетливее, пока, наконец, не затмил собой все остальные. Он мог бы принадлежать живому существу, инстинктивно люди чувствовали, что это так, но лился однотонно и механически, сбивая их с толку. Первым среагировал Борис.

– Сетки! Сетки опускайте!

Они едва успели опустить пчелиные сетки, как воздух между деревьями почернел, завибрировал, и из леса вырвалось густое темное облако. Оно окружило людей, словно присматриваясь, а потом обрушилось на них душным смрадным покрывалом, поглотив и лишив возможности видеть.

– Что нам делать? – прокричала Лиза.

– Вперед! За нами! – крикнул Анатолий.

Они рывком подняли знахарку и, спотыкаясь, потащили ее сквозь бурлящий и орущий тайфун. Он напоминал пылевую бурю в пустыне, только вместо песка вокруг носились сотни и тысячи мух. Подобно мельчайшим крупинкам, они забивались в щели между сетками и одеждой, лезли, пробирались вперед, соскальзывали и сменялись новыми. И было только вопросом времени, когда они найдут лазейку, слабое место в защите и тогда, весь рой ринется туда, как единое целое. Против них не было оружия, не было возможности бороться с противником, способным рассыпаться на крошечные части и тут же собраться вновь. Оставалось только бежать. Бежать и надеяться на везение.

Они вышли к границе пашни, когда в лесу вдруг что-то громко запыхтело, перекрыв даже жужжание огромного роя, и захрустели сломанные ветви. Лиза повернулась назад и наугад разрядила один из стволов. Сквозь мглу неясным миражем проступили белые стены дома. Лиза повернулась к остальным и ускорила шаг.

Лес. 7 часов 50 минут

Степан сдался. Дьявол оказался сильнее. Не было никакого сомнения в том, что святому делу противостоит нечто большее, чем он до сих пор думал. Было задействовано столько сил – отец уже добрался до ребенка, воздействие Степана было таким мощным, что, нажми он еще немного, и Сергей был бы мертв; его руки уже лежали на шее девочки, и тогда вмешалась она. Эта женщина, третья сила, о которой он и не подозревал. Непостижимым образом она оказалась в этот момент рядом, смогла связаться с девочкой и отдать ей свою жизнь. Степан не знал, кто она и почему она так поступила. Он чувствовал в общем круговороте сил тонкую, но яркую струю ее воли. Она была слабее, но обладала той степенью концентрации, которая позволила ей, словно лезвию ножа, пройти сквозь все преграды прямо к цели. Степан утратил контроль над отцом девочки, и восстановить его уже не мог.

А может быть, это не дьявол строит козни? Может быть, вмешательство этой женщины не что иное, как божественное вмешательство? Убить ребенка – тяжкий грех, а толкнуть к этому его собственного отца – грех еще более отвратительный. Может ли Бог, глядя на них с небес, допустить, чтобы доброе дело вершилось такой ценой? Хватит ли всех жизней, спасенных им, чтобы искупить сопутствующее зло? Степан не знал. Он сомневался, и это сомнение наполняло его сердце тоской и страхом. Время уходило. Неумолимо утекало, с каждый кратчайшей секундой убивая надежду.

«Скажи мне, что делать», – прошептал Степан, глядя в небо. – «Научи меня!».

В этот миг тяжелые тучи раздвинулись, и в тонкую прореху скользнул слабый солнечный луч. Степан некоторое время смотрел на него, что-то обдумывая.

Есть еще шанс. У них есть девушка, которую не видит дьявол и женщина, которая поддерживает сейчас ребенка – они несут в себе небесный свет. Они могут загнать черта в преисподнюю. Убить его в собственном доме.

«С нами Бог. Он дал знак»

Лес. 7 часов 55 минут

Смрадный мушиный рой вдруг единым порывом взметнулся вверх и рассыпался в воздухе на мириады черных точек. Лиза испуганно обернулась, но никто их не преследовал. Стена леса была мрачна и недвижима.

В доме скрипнула дверь, и на пороге появился Глеб. Он махнул им рукой.

– Быстрее! – крикнул он. – Заходите в дом!

Ферма. 8 часов

– Настя, деточка моя! Господи!

Лиза вцепилась в дочь, заливая ее слезами.

– Больше так не делай! Никогда! – крикнула она.

В двери, ведущей на лестницу, показалась Аленка. Она возникла, словно привидение – бледная, худая и безмолвная. На миг все замолчали, глядя на нее со страхом и жалостью.

– Девочка…, – пробормотала Лиза.

– Мам, я должна ее увести. Глеб вам все расскажет. Не нужно, чтобы Аленка слышала.

– Я все знаю! – заявила Аленка.

– Что ты знаешь, милая?

– Все! Про маму, и про папу. И про нее, – девочка указала на знахарку. – Все знаю.

– Алена, – сказала Настя и замолчала. Она не знала, что добавить и с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Папа не виноват. Он не хотел. Это не он сделал.

– А кто сделал? – спросил Глеб.

Девочка не ответила. Только в глазах у нее промелькнуло выражение, странное настороженное, словно она к чему-то прислушивалась. И вдруг лицо ее сморщилось, губы изогнулись и задрожали. Аленка села на пол и заплакала, громко и безудержно, судорожно всхлипывая и размазывая по щекам слезы.

– Отпустите пааапу! – рыдала она. – Хочу к пааапе!

Она внезапно вскочила, оттолкнула склонившуюся к ней Настю, обвела прихожую диким взглядом и выкрикнула.

– Мама!

Девочка сорвалась с места и бросилась в гостиную. Никто не пошевелился. Спустя секунду Настя бросилась за ней.

– Вот тебе и пирожки с котятами…, – протянул Борис.

– Она не в себе, – сказал Анатолий.

– Идемте на кухню, – предложил Глеб. – Нужно поговорить.

Они устроили Анну на диване, где до нее лежал Сергей, а сами собрались за столом.

– Давай, мы слушаем, – сказал Борис.

Глеб потер щеки и начал.

– Все началось с того, что мы с Аленкой пошли в лес смотреть на водопад…

Пока он говорил, на кухню вернулись Аленка с Настей. Девочка больше не плакала и выглядела спокойной, даже отстраненной. Они устроились в углу на табуретке и тоже стали слушать. Глеб начал свой рассказ со странных событий в лесу, рассказал о появлении тумана и противостоянии двух непостижимых сил, между которыми они все оказались. Рассказал о загадочном поведении Аленки и своих исследованиях в библиотеке. Когда он перешел к появлению Степана, среди слушателей возникло недоверчивое движение. Глебу не поверили, но он был готов к этому. Ведя рассказ, слушая его в собственном изложении, он и сам удивлялся тому, как фантастично он звучит. Он подробно остановился на фотографиях, сделанных на поляне и даже пообещал показать их потом в качестве доказательства. Едва он закончил, как Анатолий встал и сказал:

– В жизни не слышал такого бреда!

– Да уж, – согласился Борис. – Звучит, так себе.

– Это еще не все, – Настя тоже встала и, глядя на отца, сказала. – Я тоже кое-что добавлю.

Убежище. 8 часов 21 минута

Они парили в бескрайней белой пустоте, сидя в вершинах невидимого треугольника: Анна, Аленка и Степан. Пока на кухне шло совещание, они собрались здесь, чтобы принять свое решение. Все, что говорили Настя и Глеб, не представляло для них никакого интереса – все это было известно и давно пройдено. Они искали не объяснения, а способ борьбы.

– Нельзя оставлять все как есть, – сказал Степан. – Это принесет большие беды.

– А что мы можем сделать? – спросила Анна.

– Кое-что мы можем. Но нам потребуется их помощь.

– Но мы не можем говорить с ними.

– Можем, – Степан указал на Аленку. – Она может.

– Я могу. Но я…

Образ Аленки замерцал и сделался менее плотным. Она испуганно посмотрела на знахарку. Та опустила голову, замерла и через секунду то, что захватило девочку, отступило.

– У нас мало времени, – сказала Анна. – Я не могу удерживать это долго.

– Да… Мало…

Степан задумался.

– Выбор у нас небольшой, – сказал он, наконец. – Поляна – вот сердцевина зла. Поляна и деревья на ней. Это жилы, по которым течет его жизнь. Если срубить их, дьявол умрет.

– Это действительно так? – спросила Анна. – Откуда ты знаешь.

– Знаю. Я часть его и знаю.

Он снова показал на Аленку.

– И она знает.

Знахарка посмотрела на нее. Девочка кивнула.

– Но как это сделать?

– Они сделают. Они пойдут на поляну и срубят деревья!

– Им не пройти.

– Они могут пройти, если с ними пойдет ребенок.

– Нет! Я не дам свою дочь!

Степан досадливо мотнул головой.

– Глупая тетка. Ничего ты не потеряешь – не тронет дьявол твою девочку, потому что нужна она ему. Она – щит для остальных, а вторая девушка будет им глазами. Пусть посылает свои мороки, она видит сквозь них. Я одного только боюсь, он зверье пустит. Тут уже им самим не справиться.

– Его надо занять, – сказала Аленка.

– Что?

– Отвлечь.

Степан с сомнением покачал головой, а потом лицо его вдруг прояснилось.

– Огонь! – сказал он. – Мы подожжем лес!

Ферма. 8 часов 30 минут

– Ну и что мы имеем с гуся? – спросил Борис.

– Да ну – бред это все, – с досадой сказал Анатолий. – Зачем мы это слушаем?

– Мы можем выделить факты, – сказала Настя. – Во-первых, мы знаем источник всего этого – поляна в лесу. Во-вторых, здесь заболевают люди и заболевают очень тяжело. В-третьих, что-то есть в этом лесу, и оно способно гипнотизировать людей, не давая им пройти.

– Мы прошли, – сказал Борис.

– Вас пропустили, – заметила Аленка.

Все удивленно уставились на нее.

– Кто? – спросила Настя.

– Степан.

– Девочка бредит, – тихо сказала Лиза.

– Погоди-ка, – остановил ее заинтересованный Анатолий. – Что ты знаешь?

– Я знаю все.

– Что все?

– Все. Спрашивайте.

Они смотрели в ее сосредоточенные карие глаза и не знали, как себя повести. Перед ними стояла, переплетя пальцы тонких рук, маленькая измученная девочка. Здесь рядом, в доме, лежала в глубокой коме ее мать и связанный отец, а девочка смотрела на них и ждала вопросов, будто ей было все равно, живы они или нет. Это было вопиюще неправильно, неестественно, чувства взрослых путались, и они не знали, что сказать. Девочка выглядела бездушным устройством, для которого нет никаких прочих целей, кроме одной единственной. Еще не сказав ни единого слова, она сама являлась веским аргументом в пользу всего, что рассказывали Глеб и Настя.

– Что тут происходит? – спросил, наконец, Глеб.

– Лес борется с нами, – ответила Аленка.

– Но почему?

– Потому что мы болезнь, а он…, – она на минуту замолчала, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Потом перевела глаза на Глеба и сказала:

– Антитело.

– Что?

– Не могу объяснить. Это сложно.

– А можно его убить? – вмешалась Настя.

– Да.

– И ты знаешь как?

– Знаю. Я вам расскажу, только пообещайте, что сделаете точно так, как я скажу. У нас очень мало времени.

Настя кивнула. Аленка перевела взгляд на Глеба. Тот тоже кивнул.

– Мы убьем его, если срубим все деревья на поляне.

– И все?

– Все. Только сделать это очень трудно, а времени у нас до вечера. На поляну надо идти прямо сейчас.

– А кто должен пойти? – спросил Глеб.

– Ты, я и она, – Аленка указала на Настю.

– И мы с вами пойдем! – заявила Лиза. – Вам нельзя туда одним!

– Нет, – твердо сказала девочка. – Мужчины пойдут к торфянику и подожгут его. Это отвлечет внимание от нас.

– Поджечь торфяник? – удивился Борис. – Девчушка, ты что? Мы лес спалим!

– Не спалите. Вы не дойдете.

– Не дойдем?

– Я думаю, что нет. Но вы поможете дойти нам.

– То есть как это не дойдем? – вмешался Анатолий.

Аленка не ответила.

– Как же это так? – пролепетала Лиза. – Как же это они не дойдут?

Мужчины молчали.

– А по-другому нельзя? – спросил Анатолий.

Девочка покачала головой.

– У нас мало времени, – повторила она.

Анатолий посмотрел на Бориса. Тот кивнул.

– Ружье возьми.

– Толь, ты чего? – встрепенулась Лиза.

– Возьмите трактор, – не обращая на нее внимания, сказала Аленка. – Он за сараем стоит. На нем вы поедете через поле на север от дома. Там будет просека, она как раз до торфяника идет. Дорога плохая, но трактор пройдет. Вы должны проехать, сколько сможете, и не поворачивайте, пока мы не закончим.

– А как мы узнаем, что вы закончили? – сварливо спросил Борис.

– Вы увидите.

– Вы с ума сошли! – крикнула Лиза. – Куда вы поедете? Вы кого слушаете? Она же ненормальная! И…, – она пыталась подобрать слова, – Ребенок вообще так говорить не может!

– Мама…

– Что мама? Что мама?! И тебя не пущу!

– Мы должны…

Закончить Настя не успела. Стены комнаты дрогнули и начали таять, стекая к полу, словно крашеный лед. Поднялся ветер. Сквозь бледнеющую вагонку понемногу проступало что-то темное. Тьма сгущалась, распадалась на отдельные части, и вот уже стены превратились в деревья, а пол – в покрытую невысокой ярко-зеленой травой поляну. Вокруг сгущались душные сумерки. Шумела листва. Посреди поляны стояла Аленка. Ее волосы шевелились, словно живые, она раскинула руки в стороны и подняла голову, глядя в низкое бронзовое небо. Их окружали незнакомые, жуткие звуки: громкие стоны и вздохи, скрип, рычание и отдаленный визг. Испуганные люди сбились в тесный кружек, ближе подойдя к Аленке.

– Прекрати! – раздался чей-то голос. – Алена, перестань!

Строй темных деревьев поплыл перед глазами, постепенно набирая скорость. Они искривились, потеряли четкость и стали бледнеть, растворяясь в густом тревожном воздухе. Тошнотворное вращение все ускорялось, и Лиза закрыла глаза, не в силах больше смотреть на этот кошмар.

Когда она их открыла, видение исчезло. Они все снова стояли на кухне фермерского дома, протирая глаза и оглядываясь. Ярко горел электрический свет.

– Это что было сейчас? – спросил Борис.

– Вот, – сказала Аленка. – Я показала. Я не шучу. У нас нет времени.

На этот раз Лиза промолчала. Она только покачала головой и тяжело опустилась на стул. Кошмар, свидетелем которого она только что была, все еще стоял перед глазами.

– Это была иллюзия, – сказала Настя. – И я единственная, на кого это не действует.

– А мы? – спросил Анатолий.

– Вам будет трудно, – сказала девочка.

Настя подошла к матери и опустилась перед ней на корточки.

– Мама, мы должны идти. Мы пройдем. Все будет хорошо – я обещаю.

– Я пойду с тобой.

– А эти? – спросил Анатолий, указывая пальцем на знахарку.

– Ничего с ними не будет! – зло отозвалась Лиза. – А Настю я одну не пущу!

– Ладно, – сказал Борис. – Я уже всему верю. Раз пошла такая пьянка – давайте выдвигаться. Раньше сядем – раньше выйдем. Где ключи от трактора?

– В коридоре, в ключнице, – сказала Аленка. – И вы не должны поворачивать, пока мы не закончим.

– Не боись, не повернем.

Борис встал и демонстративно поддернул штаны.

– Толик – идем.

Анатолий подошел к жене, обнял ее, обнял Настю и поцеловал обеих. Не говоря ни слова, он повернулся и вышел в коридор, вслед за Борисом.

– Правильно, – удовлетворенно сказала Аленка.

Лиза посмотрела на нее с ненавистью. Девочка напомнила ей довольную, сытую черную кошку. Маленькую ведьму. Аленка выдержала ее взгляд и повернулась к Глебу.

– Возьми бензопилу папппы…

На последнем слове она запнулась, из глаз покатились крупные слезы.

– Папы! – с усилием закончила она. – Пила в сарае.

– Ты сможешь идти, милая? – спросила Настя обеспокоено. – По лесу идти трудно.

– Я смогу, – твердо ответила девочка. – Идем.

Лес. 9 часов 15 минут

Когда они вошли в лес, сердце у Насти заколотилось. Вокруг них не было ни малейшего движения – все застыло, напряглось, словно ожидало чего-то, какого-то сигнала. На коре деревьев, на листве конденсировалась влага и стекала вниз тяжелыми серыми каплями, изо рта поднимался пар. Было холодно и страшно.

– Такое впечатление, что оно разглядывает нас, – сказала Настя.

Глеб, шедший рядом, кивнул.

Они углубились в лес на пару сотен метров, когда услышали резкий треск сломанной ветки. Глеб встал на месте и поднял руку, останавливая остальных. Они прислушались. Через минуту треск повторился немного ближе. Глеб напрягся, жалея, что не взял с собой ружья. Тяжело было бы тащить пилу и оружие, но в этом случае они бы имели средство защиты. А сейчас они могли только стоять тихо и беспомощно озираться.

Волк показался внезапно, словно материализовался прямо из холодно сырого воздуха. Он вышел справа неслышным легким шагом. Увидев людей, зверь оскалил пасть с длинными желтыми клыками, складки кожи собрались вокруг вытянутого носа, уши прижались к голове. Он громко зарычал. Глеб повернулся к нему лицом и положил холодные пальцы на спуск пилы, намереваясь напугать волка треском двигателя. Но тот не стал дожидаться. Без малейшего предупреждения зверь бросился вперед. Глеб ударил по кнопке, пальцы его скользнули, и пила не завелась. Крикнув, он поднял ее над головой, как дубину, чувствуя, как разливаются по телу холод и слабость. Никто больше не успел пошевелиться, кроме Аленки. Она ступила вперед и, повернувшись к волку, впилась в него своим странным немигающим взглядом. Зверь застыл, словно наткнулся на стену, и заскулил. Он принялся мотать большой серой башкой из стороны в сторону, будто пытался сбросить что-то, что мешало ему довести атаку до конца. За те несколько секунд, пока Аленка удерживала взглядом волка, Глебу удалось справиться с пилой. Двигатель взревел, выбросив в воздух облако сизого дыма. Волк повернулся на звук и снова зарычал, но с места не двинулся. Казалось, он никак не может решить, что же ему делать. Наконец, он сомкнул челюсти, опустил голову и скрылся среди деревьев так же быстро, как и появился.

Глеб заглушил пилу и уронил ее на землю. Присев на корточки, он поднял глаза на Аленку.

– Что ты сделала с ним?

– Ничего.

Девочка качнулась и подошедшая к ним Настя прижала ее к себе.

– Я чуть не описалась от страха!

Глеб усмехнулся, встал и взвалил пилу на плечо.

– Я тоже.

– Настя, мне кажется, я не дойду, – слабо сказала Лиза.

– Мама, надо идти. Мы не может ждать!

– Может вам вернуться? – спросил Глеб.

– Ты что? – набросилась на него Настя. – Как она вернется!?

– Никто не вернется, – тихо сказала Аленка. – Назад дороги нет. Мы внутри него.

Все посмотрели на нее удивленно.

– Господи! – протянула Лиза. – Господи.

– Идем, мама.

Настя нежно взяла ее под руку.

– Идем.

Лиза послушно шагнула вперед, и тут по лесу гулким эхом пронесся грохот выстрела. Через несколько секунд раздался второй. А потом снова стало тихо.

– У нас мало времени, – сказала Аленка.

Лес. 9 часов 10 минут

Трактор медленно полз по просеке, проваливаясь в глубокие вымоины, увязая в липкой грязи. Вокруг все было спокойно. Лес, похожий на выцветшую фотографию, застыл, уходя в небо изогнутыми колоннами деревьев. По мере продвижения вперед, местность становилась все более сырой, в старых колеях матовой пленкой блестела вода – просека постепенно спускалась к болоту.

Путь им преградила поваленная сосна. Ее огромные корни щупальцами торчали во все стороны. Это дерево упало давно и лежало здесь, по меньшей мере, несколько дней. Борис остановил трактор и заглушил двигатель. Их окутала вязкая тишина, нарушаемая лишь треском остывающего мотора. Мужчины напряженно всматривались в стены деревьев, но лес выглядел спокойным.

– Как по заказу, – заметил Борис. – Специально для нас.

– Не удивлюсь. Ну, что будем делать?

Едва Анатолий закончил фразу, как сзади раздался громкий звон разбитого стекла, и что-то сильно ударило его в спину.

– Что за…

Он обернулся и увидел, как тонкий, блестящий от грязи, гибкий побег какого-то растения изогнулся дугой и уперся в спину Борису. Анатолий повернулся и вцепился руками в беснующееся растение, почувствовав исходящий от него жар и быструю пульсацию. То, что он сжимал, напоминало огромную змею, но, тем не менее, это было дерево – на тонких «ножках» колыхались вытянутые, бледные цветы. Анатолию удалось отвести побег в сторону, Борис распахнул дверцу и вывалился наружу, подняв фонтан грязных брызг. В слабом солнечном свете блеснул ружейный ствол.

– Твою мать! – закричал Борис и дважды выстрелил в извивающийся побег. Тот конвульсивно выгнулся, разорвался пополам, разбрызгивая во все стороны капли вонючей белой жидкости. Борис едва успел повернуться спиной и почувствовал, как она ударилось о ткань куртки. Обрубок пару раз слепо качнулся, а потом быстро втянулся под дерево.

– Что за дрянь?!

– Вот черт!

– Смотри – вон еще!

Из-под серых и до поры безжизненных стволов показались новые побеги. Они вытягивались из-под земли, скидывая комья грязи, встряхивались и скользили по траве туда, где рядом с трактором, стояли ошеломленные люди.

– Это корни какие-то!

Борис преломил ружье и принялся лихорадочно всовывать патроны. Анатолий метнулся к кабине, выхватил из-под кресла топор и, повернувшись обратно, увидел, что куртка напарника, в то месте, на которое брызнули белые капли, оплыла, словно оплавилась.

«Кислота!» – успел подумать он.

– Осторожней! С ними что-то не так! Брызг берегись!

Борис не глядя на него кивнул, сомкнул ружье и, направив его на ближайший побег, выстрелил. Тот дернулся и остался лежать, источая на землю яд. Тут же на этом месте появились два новых.

– Нам не удержаться! Гаденышей слишком много!

Анатолий перехватил топор и, размахнувшись, ударил что было сил. Лезвие с громким чавканьем вошло в податливую плоть, перерубив побег надвое. Вонючая жидкость потекла по штанинам.

– О черт!

– Что там?

– Жжется – зараза! У них кислота там!

Борис снова выстрелил, но перезарядить ружье не успел. Две лианы быстро обвились вокруг его щиколоток, затянулись, словно удавки и, рывком повалив на землю, потащили к деревьям. Они разошлись, огибая ствол, и раздвинули его ноги в стороны. Борис закричал. Анатолий подбежал к нему, схватил под мышками и, упираясь ногами в грязь, потащил на себя. От напряжения заныли руки. Новые зеленые щупальца обвились вкруг его груди и сжали. Он шумно выдохнул, но Бориса не отпустил, продолжая тянуть его на себя.

И вдруг что-то вклинилось в извивающийся клубок, в центре которого отчаянно боролись двое мужчин. Сильный горячий ветер всколыхнул волосы и опалил кожу. Хватка на груди Анатолия ослабла, побеги отпустили свою добычу и множеством змей устремились обратно в землю. Среди деревьев пронесся приглушенный рев, словно проворчало огромное раздраженное животное, и стало тихо.

Борис с трудом сел и принялся растирать онемевшие лодыжки. Рядом застонал Анатолий.

– Толик, ты как?

– Грудь болит. Кажется, они мне ребро сломали.

– Дай посмотрю.

Борис осторожно приподнял его одежду и присвистнул. На дряблой груди Анатолия темнела широкая полоса гематомы. Он осторожно коснулся ее пальцем, и Анатолий вскрикнул.

– Вот сволочи! И впрямь покалечили. Толь, ты дальше не пойдешь. Весь план к чертям собачьим! Возвращаться нужно.

– Нет! – прошипел Анатолий. – Я обратно не дойду. Ты бери канистры и давай дальше. Нужно, чтобы ребята добрались.

– Добрались! А мы?

– Я тебе горло перегрызу – Настя там! Дочка моя! Ясно?

– Чего ж неясного?

Борис задумался, тоскливо глядя на грязную просеку. Анатолий прав – им вдвоем не вернуться, а иди назад одному нельзя. Невозможно. Совесть сожрет. Где-то неподалеку раздался тихий звук, словно гремела погремушка. Потом снова стало тихо.

– Ладно.

Борис встал, подтащил Анатолия к трактору и, подсунув под него свою куртку, облокотил на колесо. Затем зарядил ружье и положил рядом с ним вместе с коробкой патронов.

– Вот. Если что – пали по гадам.

– Сам возьми, тебе нужнее.

– Нужнее. Но толку?

Борис отвернулся и полез в кабину, откуда извлек обе канистры с бензином, которые они взяли с собой. Подняв их, он в последний раз посмотрел на друга.

– Дураки мы, – сказал он. – Дураками жили – дураками и помрем.

Он повернулся и, оскальзываясь в грязи, побрел дальше в лес.

– Удачи.

Лес. 9 часов 22 минуты

Глеб не узнавал местность, и это его настораживало. Дорогу к водопаду он запомнил хорошо, но сейчас не имел никакого представления, где они находятся. Аленка продолжала уверенно идти вперед, держа Настю за руку, остальные гуськом следовали за ними. Вдруг девочка остановилась и подняла вверх указательный палец.

– Тише, – прошептала она.

Они остановились и прислушались. Сквозь молчание леса пробивался слабый шум – мелодичный плеск падающей воды. Если бы не Аленка, они бы прошли дальше, так ничего и не услышав, настолько тихим был этот звук.

– Водопад там, – сказал Глеб. – Видимо мы забрали в сторону.

Он перехватил пилу, сделал шаг в направлении звука и остановился. Никто не сдвинулся с места.

– Вы чего?

– О чем вы говорите? – неуверенно спросила Настя. – Я ничего не слышу.

– Надо ближе подойти и услышишь.

Наконец, Аленка кивнула каким-то своим мыслям и потянула Настю за руку. Маленький отряд продолжил свой поход. Скоро плеск воды стал гораздо отчетливее, а через минуту они вышли к лесному ручью. Глеб сразу же узнал ручей, и на душе у него полегчало. Теперь нужно просто двигаться вдоль берега, и течение само выведет куда надо. Глеб обогнал Аленку и пошел первым.

По обоим берегам росла длинная, стелющаяся по земле трава. Глеб не мог точно вспомнить, была она тут раньше или ее не было. Вроде не было. Ноги увязали в ее переплетениях, и каждый раз уходили все глубже и глубже в спутанный зеленый ковер. Глеб продолжал упрямо двигаться вперед, когда Настя остановилась и крикнула:

– Стой!

– Что такое?

– Стой! Туда нельзя!

– Почему?

– Там болото! Ты что – не видишь?

Глеб удивленно осмотрелся. По левую руку от него журчал ручей, зажатый в узкой канаве с невысокими берегами. Почти вплотную к нему росли деревья; несколько толстых корней перегораживали русло, заставляя воду с плеском переливаться через них. Все казалось знакомым и выглядело спокойно.

– Какое болото? Оно дальше. Мы еще не дошли.

Настя почувствовала, что Аленка тянет ее за руку. Она посмотрела на девочку и увидела беспокойство в ее глазах.

– Что ты видишь?

Настя еще раз огляделась вокруг.

Они стояли на краю обширного болота. Ноги утопали во влажной, вязкой земле. Всего в паре шагов от них, земля превращалась в сплошную топь, а дальше расстилалось огромное, покрытое ряской пространство. Окруженные стоячей черной водой, из болота уродливыми калеками торчали голые кривые стволы, многие упали, и лежали наполовину затопленные, словно спины крокодилов. Слева журчала вода.

– Мы стоим в болоте, – сказала она. – Дальше нельзя.

– Настя, какое болото? – вмешалась Лиза.