Текст книги "Берега вечности. Хроники Эллизора, часть 3 (СИ)"

Подземным складом занялись всерьёз. На это пришлось подрядить почти всё трудоспособное население, в том числе и всех уцелевших при бегстве из Эллизора хранителей. Сам Главный хранитель легко пошёл на это, хотя ранее в самом ещё благоденствующем Эллизоре хранителей Закона к такого рода трудовым повинностям никогда не привлекали. Но времена и обстоятельства меняются – порой, самым неожиданным и суровым образом! Возглавлял всё Леонард вместе со старшими сыновьями и псевдоталалйским послом. Последний, правда, во всеуслышание высказался, что лучше его звать Иваном, мол, посольское его имя это было официальным дипломатическим псевдонимом. Ну, Иван так Иван, так оно всем и проще, к тому же, не вдаваясь в подробности, Леонард публично высказал новоиспечённому Ивану полное доверие и даже пояснил, что теперь в хозяйственных и организационных вопросах деятельности лавретанской общины Иван является его заместителем, то есть, фактически, вторым лицом. Может быть, "Иван" звучало несколько простовато, поскольку более к этому имени ничего прибавлено не было (ни звания, ни фамилии), но – ничего, довольно быстро все к этому привыкли.

Казалось бы, складом можно заниматься не спеша, но Леонард почему-то всех торопил с разведкой и описью этого большого подземного сооружения. Также и начал поторапливать боеспособных мужчин с тем, чтобы те обучались владению огнестрельным оружием, добытым на складе и частично уже перевезённым на жилой берег озера. Для складирования оружия был выделен особый амбар, который ранее думали оборудовать под хранение вяленой рыбы, но вот теперь главный хранитель дал совсем другое указание.

– У меня такое ощущение, что мы собираемся воевать! – заметил Магирус мамаше Зорро, с которой в последнее время жил душу в душу и даже, как видно, не без её хозяйственных бытовых стараний несколько помолодел. То есть, если раньше он мог напоминать старого скитающегося по помойкам кота, то теперь приобрёл определённый лоск и вполне довольный вид. И это при общих-то довольно скудных запасах!

– Мне кажется твой Леонард всё и всегда делает исключительно правильно! – ответствовала мамаша Зорро, отрубая большим хозяйственным ножом голову лавретанской форели, которая возлежала тут же на столике небольшой кухни местной санчасти.

Магирус сидел рядом и посасывал пустую трубку. Курить по-настоящему ему было запрещено его же новой хозяйкой. Правда, и табака запас был невелик, так что бросить это дело было и впрямь наиболее разумным решением. В руках у старого учёного, помимо трубки, была какая-то старая тетрадь в неопределенного цвета и местами надорванной обложке.

– Может и так, – не стал спорить Магирус. – Только мне тоже сегодня велено явиться на стрельбище. Буду на старости лет стрелять, представляешь? Из автомата... этого... представляешь, Калашникова, вот!

Мамаша Зоррро немного удивилась, но виду не подала.

– Ну, надо так надо! – тут она обратила внимание на тетрадь в руках Магируса: – А это что у тебя?

– Представь себе, какие-до старые дневниковые записки. Нашёл там на складе...

– Интересные?

Магирус несколько помедлил, видимо, обдумывая, что на этот счёт сказать:

– Думаю, что могут представлять некоторый интерес. Скорей всего, это записки какого-то солдата. И похоже, что ещё до "Последней мировой". Или в самом её начале. Удивительно, как вообще сохранились...

В этот момент на кухоньку заглянул Иван Рейдман:

– Ну, как, Мак, готов?

Магирус, притворно кряхтя, поднялся и отложил трубку. Может быть, ему и не очень хотелось беспрекословно подчиняться Ивану, как лицу начальственному, но и возразить было нечего. Между тем, тетрадь он предусмотрительно запихал себе за пазуху. Вероятно, надеялся улучить минутку для чтения в процессе предстоящих стрелковых учений.

За поселком, левее береговой линии, нашлось ровное поле, испещрённое небольшими валунами, дальней своей стороной упирающееся в острые скальные выступы. Здесь и оборудовали стрельбище: на древесных стволах с подпорками прикрепили импровизированные мишени – в основном из обрывков упаковочного картона, взятого на подземном же складе, кое-где – из бересты и глиняных черепков, потому как хорошей бумаги в обиходе осталось крайне мало. Огневую позицию соорудили в основном из свежего пиломатериала: вкопали несколько высоких пней, поверх прикрепили грубого распила доски. Получилось не так плохо. Оружию послужил брошенный прямо на землю армейский же брезент, где по отдельности всё было разложено по основным стрелковым типам.

В принципе, Магирус не был полным профаном в огнестрельном оружии. Может быть, он, порой, излишне и пыжился, изображая из себя учёного всезнайку, однако кое-какой, пусть и разрозненной информацией, уходящей корнями ещё в довоенную бытность, он и впрямь владел. Ага, имеющееся здесь оружие было разделено на три основных вида: винтовки, автоматы, пистолеты. Ну и разного рода патроны к ним.

Верховодить взялся опять же Иван. Леонард тоже находился рядом вместе со старшим сыном Фаддеем, который тоже имел некоторый навык владения огнестрельным оружием, благодаря былой легионерской службе в Маггрейде, хотя уже и там особого разнообразия среди "огнестрелов" не было. Самому же Главному хранителю во времена боевой молодости пришлось однажды активно использовать автомат "калашникова" в знаменитой фарранской битве с обрами. Правда, с тех пор, кажется, только ещё один раз он брался за это оружие – уже при нападении мутантов на обоз Закона. Но тогда от автомата оказалось мало толку.

– Значит так! – взялся читать предварительную лекцию для всех собравшихся Иван Рейдман. – Склад, который мы обнаружили является так называемым "мобилизационным", где, как правило, хранилась большая масса законсервированного вооружения – в основном надежных и проверенных, но уже несколько устаревших моделей. Законсервированных... то есть в более или менее хороших условиях, в смазке, помещенных на достаточно длительное хранение. Про запас, так сказать. Нам в этом смысле повезло, потому что, несмотря на многие годы, все найденное оружие находится в хорошем состоянии и может применяться по назначению. Проблема в том, что этому нужно учиться. И использовать, и обслуживать, и хранить, и переносить тоже. Всё это требует навыка, опыта. У большинства из нас, к сожалению, такого опыта нет, а без него неправильное обращение с огнестрельным оружием может представлять опасность для того, кто отважился взять его в руки. Поэтому будем учиться. И постараемся это сделать в максимально сжатые сроки...

Магирусу вся эта речь не понравилась какой-то подчёркнуто командной формальной интонацией: словно чем-то из давних-давних лет повеяло...

– Простите, а можно вопрос? – не сдержался он, воспользовавшись отсутствием здесь мамаши Зорро, которая никогда и ни за что не променяла бы своих пациентов на возможность подержать в руках настоящую винтовку или пистолет.

– Ну, разумеется! – кивнул Иван-командир.

– А к чему такая спешка? Вроде нам пока никто не угрожает. Границы на замке, то есть – совершенно непроходимы! От кого нам защищаться с помощью множества всех этих стволов?

Иван не удивился вопросу. Он уже хотел что-то ответить, но тут вперёд выступил Леонард, который и взял на себя ответственность, так сказать, разъяснить народу текущую ситуацию.

– Друзья, – более проникновенно и искренне сказал он, – мы ещё до конца всего происходящего не понимаем, но, поверьте, мне появились некоторые признаки, которые говорят о том, что границы скоро могут стать проходимы. И тогда откуда угодно может прийти что или кто угодно. Любая нечисть! Могут пожаловать любые разновидности мутантов – даже такие, которых мы раньше и не видели. В особенности со стороны Маггрейда... Там мы вообще не знаем, что происходит! В общем, надо учитывать все эти опасности! И пока есть время, действительно, нужно учиться – защитить самих себя.

Дальше опять взял слово Иван. Может, для кого-то это было и интересно, но Магирус откровенно скучал, пока бывший талласкйи посол довольно подробно излагал общие сведения про порох, конструкцию патрона, калибр, длину ствола, разницу между трехлинейкой, автоматом Калашникова и пистолетом ТТ. Несколько более заинтересовала Магируса разница между классическим АК 47 и так называемым "укоротом". Тут старый учёный подумал, что "укорот", благодаря своим меньшим размерам, ему бы подошёл больше. А коль скоро было сказано, что все совершеннолетние и здоровые на голову жители общины должно будут в обязательном порядке владеть оружием, то лучше просить себе "укорот" этот самый, а не трехлинейку и не классический "калаш".

Когда же (довольно не скоро, впрочем) дело дошло до первых выстрелов, Магирусу и вовсе поплохело: внутри почему-то поселился страх перед этими по-своему пусть и изящным, но извергающими смерть железяками. Было видно, что в растерянности пребывает не только старые ученый, но и добрая половина всего населения общины, в приказном порядке оказавшейся на стрельбище.

Вечером Иван Рейдман жаловался Антону Кокорину:

– Понимаешь, большинство вообще не в зуб ногой! Они автомата или винтовки просто боятся! А то, что им было говорено про мушку и прицел, куда и чего надо наводить-соединять, вообще тут же забывают, когда возьмут оружие в руки! По целям только Леонард да ещё Фаддей попадали. Остальные после первых выстрелов чуть ли не в обморок! Я такого не ожидал!

– Ну, что ты хотел? Это же не солдаты...

– Не солдаты-то не солдаты, но всё равно! Каким образом я один из них должен солдат сделать? Нет, случись чего, мы тут все пропадём вместе всей этой горой оружия!

– Кстати, Вань, а вы склад весь до конца исследовали? – вдруг поинтересовался Антон.

– Не совсем. Материальная часть и оружие, считай, уже вся на лицо, а вот дальше ходы продолжаются... И сдаётся мне, что не в сторону ли Маггрейда основной ход тянется?

– Вот-вот! Это и интересно! Надо бы вам обследовать, что там дальше. Вдруг и впрямь куда дальше проход есть?

Уже вечером старый учёный вспомнил про дневниковую тетрадку и, несмотря на то, что после ужина явно клонило в сон, стал не спеша перелистывать пожелтевшие страницы при свете керосиновой лампы, благо, что запасов того самого керосина на складе было обнаружено много.

Из записок в тетради, найденной на складе.

24 мая.

Внезапно начались перебои с мобильной связью. Это меня огорчило и смутило. Если так будет продолжаться и дальше, то я могу лишиться возможности отправлять записи в свой блог, а самое главное, не смогу переписываться с тобой, дорогая и любимая моя Жанна! Об этом даже страшно подумать! Боюсь, что обычная почта здесь у нас тоже не работает. Все уже давно привыкли или регулярно созваниваться со своими или писать на электронные адреса. Бумагой в этом смысле почти никто не пользуется. По этой причине я разжился вот этой тетрадкой и самой настоящей шариковой ручкой синего цвета! Уже и не помню, когда я вообще ручкой писал что-либо, кроме росчерка в ведомостях. Даже странно, словно заново учусь писать! Но ничего, это, пожалуй, интересно, может быть и на пользу... Решил кое-какие наиболее важные записи не только отправлять к себе в блог, но и дублировать сюда, в эту, вот, тетрадь.

26 мая.

Фактически, мы почти без выстрелов заняли местный аэропорт. Он не очень большой и не международный, используется больше для местных авиалиний и транспортной авиации, но теперь , говорят, имеет стратегическое значение. Боеприпасы и снабжение нам теперь будут доставлять и по воздуху тоже, потому что, поговаривают, обычные дороги могут перерезать местными бандитскими формированиями или, как они себя называют, ополченцами-партизанами. Вообще, похоже, что местные аборигены по отношению к нам настроены довольно агрессивно, а ведь наш президент и премьер неоднократно заявляли, что они примут нас исключительно как освободител ей . Увы, как бы н и вышло так, что северяне, эти уроды, им будут им милей нашей благодатной Пальмиры!

29 мая.

Увы, сегодня почти весь день опять не было связи. Она прервалась как раз в тот момент, когда я отправлял письмо на электронную почту своей ж ё нушке. Поэтому, пока помню, решил продублировать это письмо здесь, в этой тетради! Любимая родная моя Жанночка-жёнушка! У меня всё хорошо: жив-здоров, ни царапины! Теперь буду вести основные записи здесь, в этой тетради, потому что мобил ьная связь становится крайне не надёжна. Очевидно, что с этой войной мы сползаем в пещерный век.

01 июня.

Меня сделали командиром пулемётного расчёта. Фактически, расчёт состоит из двух человек – меня самого и ефрейтора Дрейера, который должен успевать вовремя пулемёт перезаряжать, следит за наличием патронов, набивкой, лет и т.д. В общем, он – заряжающий, а я самый настоящий стрелок. Возможно, несколько ранее, я бы этим был воодушевлён, но, теперь, чувствую, что и без этого пулемёта уже всласть настрелялся. К тому же, окружающая обстановка начала меняться не в лучшую сторону. Северяне окончательно договорились с местными бандитами-партизанами, перегруппировываются, у них появилась тяжелая техника и артиллерия, так что миномётные обстрелы становятся обычным делом. Правда, заметно, что хороших специалистов среди миномётчиков у них нет, огонь ведут куда попало, не прицельно, но, что мешает в конце концов этим специалистам появиться? Да и случайные мины – не сахар, обладают такой же убойной силой, что и прицельные. Одно утешает, что наш батальон никуда не дёргают, мы всё еще на защите аэродрома, а он до настоящего момента всё же представляет не передний край, но, по сути, тыл, так что к нам лишь иногда залетают шальные снаряды или мины. Что будет дальше – никто не знает.

5 июня.

Всё ещё продолжается затишье. Это радует, хотя и скучновато. А скука на войне тоже не лучшее дело. Наш комбат решил было в борьбе с праздностью устроить занятия по строевой подготовке, но в это время начался минометный обстрел и он махнул рукой, предоставив всем возможность и дальше разлагаться в окопах и наскоро сооружённых блиндажах. В вкратце опишу наш армейский быт и ситуацию. Не знаю, повезло мне или нет, но наше отделение прикрывает самую дальнюю сторону аэродрома – за взлетно-посадочной полосой возле так называемого "Ближнего привода", то есть – приводной радиостанции, благодаря которой самолёты и заходят на посадку. Отсюда до самого здания аэропорта и, стало быть, командного пункта – несколько километров да ещё и по открытой местности. В случае артобстрела укрыться просто негде. Да, есть у нашего подразделений несколько уже не новых бэтээров, которые, если ты внутри, могут спасти от стрелкового оружия, но не спасают от снарядом и гранатометных выстрелов. Кто видел в интернете ролики с обгоревшим железом, тот пусть знает, что это не "фейк", а голая правда – такие вот коробочки, начинённые боеприпасами и соляркой, взрываются и горят очень даже хорошо. К чему это я? А к тому, что, сидя здесь, на ближнем приводе, мы не испытываем особого желания лишний раз перемещаться в центр, хотя там можно и душ принять и нормального хавчика перехватить. Поэтому быт наш до крайности упрощён: жрём большой сухпай с консервами да иногда, если уж совсем припёрло, моемся в соседнем ручье-овражке, что нескольких сотнях метрах правее самого "привода", если стоять к нему лицом и спиной к ВПП...

6 июня.

Вчера мои записки были прерваны неожиданным скоротечным боем, который сам по себе оказался трагическим недоразумением: со стороны того самого ручья и густого кустарника в овражек вышло потрёпанное стрелковое подразделение. Бойцы эти упёрлись в заграждение из колючей проволоки на той стороне оврага, а потом с какого-то перепуга открыли огонь по нашему "приводу", почитав, что здесь базируются неприятельские бандитские силы. Мы ответили довольно слаженным огнём, я сам расстрелял аж три ленты, пока не разобрались, что бьём по своим. В общем, в результате у нас оказался один легко раненный в руку осколком от "подствольника", а вот гостям пришлось куда хуже – трое "двухсотых" и еще двое получили тяжелые ранения, уж слишком их позиция в овраге по сравнению с нашей была неудобной и легко простреливаемой. Ко всему прочему я в запарке схватился рукой за ствол собственного пулемёта и, в результате, получил довольно сильный ожёг. Хорошо хоть рука была левая, теперь красуюсь с забинтованной ладонью.

Уцелевшие гости, кстати, сказали, что дело на нашем направлении обстоят плохо: северяне хорошо вооружены и перегруппированы, откуда-то у них появилось много танков и установок залпового огня.

9 июня.

Увы, недавние прогнозы начинают сбываться. Впереди, перед нами в десятке-полтора километров идут жестоки е бои – много пожаров и чёрного дыма, это, говорят, горит нефтехранилище после того, как нефтезаводу отработали не то «грады», не то «ураганы». Очевидно, что ничего хорошего нам это сулит: вряд ли наступление Севера обойдёт наш аэродром – скорее, напротив, это одна из стратегических целей противника. Это подтверждает и то, что сегодня возле ВПП разъезжали какие-то вроде как саперы – говорят, что хотят взорвать эту самую ВПП, хотя лично я сомневаюсь, ведь больно много взрывчатки на это потребуется... Да и, потом, кто будет это всё восстанавливать, не может же быть, что мы решили отсюда уйти навсегда?

10 июня.

По счастью, сегодня наступило затишье, поскольку наступление нашего противника остановилось в районе Кранокумска, это тот самый город с нефтеперегонным заводом. Пожары там продолжается, ветром гарь тянет в нашу сторону. Обстрелов с утра тоже не было, поэтому рискнул выбраться в центр – то есть в здание аэропорта. Помылся, обработали руку, наложили новую повязку. Вообще, если задуматься, как всё быстро изменилось: ещё полгода назад, до разразившегося кризиса, все жили как ни в чём не бывало, ели-пили, у нас с Жанной родилась Сонечка, ломали копья в социальных сетях, обсуждая, ударит ли Север по нашей Пальмире или, напротив, мы должны вдарить по Северу, и ведь находились чудаки, уверявшие, что и Север и наша Пальмира исторически есть одно целое, а именно – "Северная и Южная Пальмира", и воевать нам это безумие и самоуничтожение, и сколь многие над этим пацифизмом потешались... и где они все теперь? После того, как навалены горы трупов, понятно дело, примирение уже невозможно, но кто думал тогда, всего несколько месяцев назад, что эта война окажется таким безнадежным, тупым и кровавым делом? Когда и впрямь уже не вернёшь всё назад, не поворотишь вспять?

Вдруг появилась мобильная связь. Хорошо и то, что к нам на "привод" прикомандировали один из новых бэтээров со скорострельной пушкой (правда, всего одним боекомплектом к ней, более таких снарядов почему-то нет во всей округе), а самое главное – исправным аккумулятором! При наличии автомобильной зарядки я умудрился зарядить свой телефон. Хоть и ворчал водитель "бэхи", что мы посадим ему батарею, но от нашего напора деваться ему было всё равно некуда. В результате я позвони домой. Такое ощущение, что Жанна и очень многие в столице вообще не понимают, что идёт война, что мы реально воюем и реально тут умираем. У них там, в столице, почти всё как прежде. Нет только горячей воды. С ума сойти! Конечно, это хорошо, что дома всё в порядке, но лично меня преследует ощущение нереальности происходящего. Словно мы на какой-то ненастоящей, а игрушечной войне. Но ведь кровь и мозги из пробитых черепов вполне себе настоящие? Как это всё совмещается? Да, ещё Сонечка что-то пыталась говорить в трубку. Когда мне пришла повестка из военкомата, она ещё только "агукала", не более того.