Текст книги "Семь смертей Лешего"

Автор книги: Андрей Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 81 страниц)

Но, существо, придавленное стокилограммовой тушей, и не думало сдаваться, молить о пощаде, которой все равно не будет. Оно просто дразнило его, заманивая кажущейся слабостью и расплывчатостью форм. Едва медвежья туша накрыла светящееся в ночи существо, как оно с невероятной злобой, набросилось на зверя. Тысячи клыков впились в сильное тело, прожигая насквозь. И некому нанести ответный удар, чтобы сполна отплатить за мучительную боль, разрывающую тело.

Он проиграл. Слишком сильна была боль от укусов вцепившейся в него твари, слишком силен пережитой ужас. Он бежал прочь, вереща от ужаса и боли, захлебываясь вонью паленой шерсти, остужая обожженную плоть. Заслышав его безумный вопль, останавливались, тревожно прислушиваясь, хищники, рангом поменьше, пытаясь понять, что за чудовище объявилось в лесу, вселив ужас в сердце владыки здешних мест.

Медведь бежал прочь, не разбирая дороги, вереща от ужаса и боли. И мнилось ему, что злобное аморфное существо гонится за ним по пятам, не отставая ни на шаг. И продолжает кусать, норовя вцепиться в горло. Медведь продолжал наращивать темп, и казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди, и он рухнет замертво, став легкой добычей преследователя. И лишь окунувшись с головой в реку, немного сбив терзающую тело боль, он освободил свой разум от навязчивой мысли о преследователе.

Никто и не думал покушаться на жизнь лесного владыки. Злобное аморфное существо, вероломно напавшее на него, осталось в глубине леса, откуда зверь так позорно бежал. И хотя медведю хотелось еще раз взглянуть на существо, не имеющее четких очертаний, и с виду такое неопасное, оказавшееся всесильным монстром, ему понадобилось несколько дней, чтобы перебороть поселившийся в сердце страх. Когда боль обожженного пламенем тела спала, он, вернулся туда, откуда позорно бежал несколько дней назад. Существа, обратившего его в паническое бегство, нигде не было. Об его существовании напоминала лишь груда углей, да обгоревший ствол разбитого молнией лесного исполина. Аморфное существо не было хищником в привычном понимании этого слова. Оно не охотилось, как медведь на живых существ, предпочитая деревья, и умирало, не получая древесной пищи в должном количестве. Но, хотя существо и не было хищником, оно заставляло зверье, держаться от него на почтительном расстоянии. И чем дальше от него, тем лучше. Эту непреложную истину усвоил на всю оставшуюся жизнь и молодой медведь.

Людишки, ничтожные, безволосые двуногие существа, которых он презирал за слабость и любил за отменный вкус, не упуская возможности при случае напасть, каким-то образом приручили аморфное создание, прикормили его. Оно польстилось на предложенную пищу, и пошло в услужение, охраняя от нападок дикого зверя, согревая жилища в стылые и промозглые ночи. Нередко, проходя вблизи их стойбища, возмужавший медведь поглядывал на огонь и укрывшихся за ним людишек. С каким бы удовольствием он оказался там, в самой гуще двуногих, раздавая лапой удары направо и налево, с каждым ударом заготавливая пищу впрок. Он бы без тени сомнения напал на людишек, если бы не огонь. Теперь он знал имя странного существа, которое охраняло людей от матерого медведя и иных, обитающих в ночи хищников, что также не прочь полакомиться человечиной.

Медведь стар и матер. Ничего не осталось в нем от безрассудного медвежонка, решившего сразиться с огнем. Зверюга возмужал, заматерел, и всегда прислушивался к внутреннему голосу, предостерегающему его об опасности. Внутренний голос твердил, что хилые двуногие собравшись вместе, и вооружившись острыми палками, могут быть опасны, и встречи с ними лучше избегать. Он прислушивался к голосу разума, и поэтому ему удавалось избегать встреч с охотниками, рыщущими по лесу в поисках добычи.

Медведь наблюдал за ними, следил за каждым их шагом, и горе охотнику, отделившемуся от группы. В племя он не возвращался и только медведь знал, где нашли последний приют его обглоданные кости. Но двуногие, которых он так ненавидел и презирал, оказались хитрее. Они обманули лесного гиганта. Пока он наблюдал за отправившимися за добычей в лес охотниками, другая группа, о существовании которой он даже не подозревал, выследила его и напала.

Невозможно описать боль, пронзившую тело после удара остро отточенной палкой, глубоко воткнутой в бок одним из охотников. Издав крик ярости и боли, зверь поднялся на задние лапы и пошел на обидчиков, чтобы переломать им кости, размозжить лапой головы. Звериный крик распорол тишину летнего дня, приводя все живое в ужас.

Крик раненного зверя привлек внимание группы, за которой следил медведь. Группа развернулась и поспешила на звук, чтобы вскоре принять участие в трагических для медведя, событиях. Он все еще был уверен в победе. И наступал на обидчиков, что трусливо пятились под его напором. Выставив вперед остро отточенные палки, не давая медвежьим лапам добраться до них, всякий раз больно жаля. От боли и бессильной ярости, зверюга совсем потерял голову. Его крохотный разум был переполнен яростью и злобой, и не было в нем иных мыслей, кроме желания убивать.

Он не видел ничего вокруг. Он не заметил, как сзади появились люди, бесшумно выскользнувшие из-за деревьев. Он даже не подозревал о том, что его смерть за спиной, ждет подходящего момента, чтобы предъявить свои права. А затем жгучая, всепоглощающая боль затмила медвежий разум, затопив его волной смертной муки, заставив поблекнуть и угаснуть. И он упал, под ноги убогих и слабых, но хитрых и коварных двуногих, сумевших одолеть владыку леса, от которого шарахались даже гигантские кошки, гроза всего живущего. Он не видел, и не слышал, как вокруг поверженного тела, людишки отплясывали ритуальный танец, благодаря небеса за удачную охоту.

Затем тело куда-то тащили согбенные под его тяжестью, существа. Они шли часа два, пока не оказались за полосой защитных костров, вблизи которых медведь нередко прогуливался голодными осенними ночами. Сейчас, днем, костры еле теплились в ожидании ночи, готовые в любой момент ожить, и вновь стать огромными и злыми, способными одолеть любого хищника. Спустя полчаса, после появления в становище людей знатного трофея, племенные костры горели в полную силу, накормленные охапками брошенных в огонь, дров. В пламени костра жарилось аппетитно шкворчащее, медвежье мясо, которого хватит племени на несколько дней. В эти дни можно будет отдохнуть от ежедневных трудов, предаваясь ничегонеделанью и обжорству, пока от груды мяса не останутся одни лишь кости, и урчащие животы вновь не погонят охотников в лес.

По традиции, отборные куски мяса доставались удачливым охотникам и вождю, в знак признания его власти. Но не только лучшее мясо доставалось вождю, вообще все самое лучшее в племени, даже если кто-то считал это своим. Вождь был вправе взять на свою медвежью шкуру любую женщину племени, и насладиться любовными утехами, не опасаясь гнева самца, делящего с нею ложе, считающего ее своей собственностью.

Иногда вождь так делал специально, желая вызвать гнев соплеменника. Все женщины в племени были примерно одинаковы, и ни к чему ему было брать чужих, когда своих полдюжины, причем лучших во всех отношениях. Желание спровоцировать возможного соперника, толкало его на подобные поступки. Иногда провокация удавалась. Взбешенный подобной выходкой соплеменник хватался за дубину, бросая вызов. Вождь только этого и ждал. Нет ничего более легкого, как справиться с ослепленным гневом противником. Пара минут и очередной оглушенный, и поверженный конкурент отправлялся в изгнание, а вождь в очередной раз доказывал племени свое могущество.

Нескладную, еще не сформировавшуюся женщину с угловатыми бедрами, маленькой острой грудью и тонкой талией, скорее не женщину, а подростка женского пола, вождь выбрал не случайно. Для него она не представляла ни малейшего интереса как сексуальный партнер. Она, такая угловатая и нескладная, не шла ни в какое сравнение с лучшими женщинами племени, готовыми при малейшем его желании, согреть ложе вождя. Он грубо схватил ее за руку и потащил вглубь пещеры вовсе не для того, чтобы удовлетворить внезапно возникшую похоть. Он даже не был уверен в том, что станет доводить задуманное до конца.

Он преследовал совсем иную цель, нежели плотские утехи. Уж больно не понравились ему глаза молодого охотника по прозвищу Леший, за которым он присматривал последнее время, интуитивно чувствуя с его стороны все возрастающую опасность. С каждым днем взор молодого охотник становился пронзительнее. Нередко он посматривал на вождя без должного почтения. Леший по своей натуре лидер, которого безоговорочно слушались на охоте соплеменники. И не только ровесники, но и люди постарше. Это послужило сигналом вождю, что пора действовать. Он понимал, промедли он еще немного и будет поздно. С каждым днем потенциальный противник матерел, набирался опыта и сил. Время работало не на вождя, а на молодого соперника. И хотя он открыто не выражал неповиновения, но вождь не сомневался, что это лишь дело времени. Рано, или поздно, Леший обязательно бросит ему вызов.

Вождь, много повидавший, ничуть в том не сомневался. Как не сомневался и в том, что если почувствовавший собственную силу соперник, бросит ему вызов, совладать с ним будет не просто. Он понимал, что если хочет сохранить власть в племени, взамен незавидной доли изгнанника, то нужно действовать немедленно, и решительно, чтобы спровоцировать молодого охотника на ответные действия. Когда Леший вернулся с охотниками из леса, вождь понял, его время настало, медлить более нельзя, если он не желает потерять все, что дает человеку положение вождя, да и саму жизнь. Глаза молодого охотника горели триумфом, на него с восторгом и обожанием глядели женщины, дети и старики племени. В их глазах Леший был героем. Ведь именно под его началом охотники добыли в лесу исполинского медведя, хозяина здешних мест. Именно его удар под лопатку и в сердце великана, отправили душу чудовища к праотцам, даруя людям несколько дней сытой жизни.

И это далеко не первый успех молодого охотника. Ему и прежде доводилось возвращаться из лесу со знатной добычей. Но сегодня был триумф, звезда охотничьей удачи, ярко сверкала над его головой. Ее блеск резал глаза вождю, подталкивал к мысли действовать. Он растолкал соплеменников, столпившихся у знатного трофея, по праву вождя вырезал из туши лучший кусок и впился в него зубами, сопя и чавкая, пуская по подбородку кровавые пузыри. При этом, не отрываясь, смотрел на Лешего. Он заметил, как потемнели глаза охотника, как тот стиснул зубы и сжал кулаки, с трудом сдерживаясь от стычки, которая неминуемо закончится дракой. И вождь продолжал чавкать и кривляться, брызгая кровавой слюной и провоцируя его на конфликт.

Но молодой охотник сдержался, унял свой гнев, понимая, что, не смотря на успехи в охотничьих делах, еще не может на равных противостоять вождю в драке. Он предпочел стерпеть, проглотив обиду, делая вид, что это его не касается, и вождь вправе делать все, что ему заблагорассудится. Все, или почти все.

Поняв, что таким образом Лешего не пронять, вождь изменил тактику. Недоеденный кусок мяса полетел в пыль. Но не успел он коснуться земли, как его подхватили жадные руки. В эти руки вцепились другие, затем третьи. Вскоре на месте падения мясного огрызка стоял невообразимый гвалт и добрый десяток человек, состоящий из стариков, детей и женщин, дрался в пыли за право обладания лакомым куском. Мужчины стояли в стороне, не вмешиваясь в схватку. Не пристало мужчине драться за жалкую подачку, даже если она из рук вождя. Добытый сегодня медведь огромный, его туши хватит всем на несколько дней. Зачем драться в грязи, если можно получить свою долю чуть позже, когда придет черед делить добычу. Охотники сильны и выносливы. Они привыкли обходиться без пищи, не теряя при этом сил и подвижности, по несколько суток. И им ничего не стоит обождать несколько минут, пока вождь насытится и приступит к дележке.

Вождь и не голоден был вовсе, хватая лучший кусок мяса. Этим он в очередной раз демонстрировал могущество и власть. Ужимками, кривляньем вождь провоцировал Лешего, в котором подспудно чувствовал соперника, что может покуситься на власть. Вождь понимал, если промедлит еще немного, то его шансы на победу уменьшатся, а у соперника, возрастут. И он решил, что настал час поквитаться со слишком удачливым и популярным в племени охотником, унизить его в день триумфа.

Попытка спровоцировать молодого охотника при дележе добычи не увенчалась успехом, хотя искомый финал был близок. Не хватило всего чуть-чуть, чтобы вывести охотника из себя, заставить схватиться за дубину и броситься на обидчика. Но вождь твердо решил, именно сегодня поквитаться с соперником, и поэтому не думал останавливаться, тем более он знал, как можно вызвать гнев триумфатора.

От его проницательного взора не укрылось, какие жадные взгляды бросал молодой охотник на женскую половину племени, увлеченную пожиранием добычи. Обратил внимание и на то, как большую часть отборного куска Леший спрятал за пазуху, чтобы сделать подарок. И он знал, кому этот подарок предназначался.

Леший терпеливо ожидал окончания трапезы, чтобы приблизиться к той, кого выбрал подругой. Он достаточно зарекомендовал себя, как удачливый охотник, чья подруга не останется голодной. И он замечал, что и избранница, с интересом поглядывает в его сторону, выделив красивого и сильного молодого охотника, из числа прочих претендентов на ее юные прелести. Он чувствовал, что она не откажется и от подарка, и от предложения перебраться на его медвежью шкуру в глубине пещеры. Сегодня он получит роскошную шкуру хозяина леса. Его копье оборвало жизнь лесного владыки и по законам племени он имеет право распоряжаться шкурой по собственному усмотрению. И лишь от него зависит, как он с ней поступит. Порежет на куски, сделает одежду себе и подруге, или превратит в мягкое и теплое, уютное ложе. Он выбрал второй вариант, представив, как будет нежиться на шкуре со своей избранницей, предаваясь сладостным любовным утехам. Найдется первое семейное дело и для подруги. Начисто выскрести и высушить кожу, чтобы она не испортилась, и не пришла в негодность.

И тогда шкура прослужит долгие годы. На ней они будут спать, любить друг друга, растить детишек, которых будет не меньше дюжины, в соответствии с традициями племени. А может их будет и больше, неважно. Во взрослую жизнь из многочисленного выводка любой семьи выходят не более 2-3. Остальные погибают либо в младенчестве от голода и болезней, либо в подростковом возрасте от зубов хищных зверей, или укусов ядовитых змей.

…Ползучих гадов в округе водилось превеликое множество. Иногда они заползали в жилище людей, принося смерть. Если гад заползал к людям днем, то у него не было шансов сделать свое черное дело. Он был тут же изобличен и убит. Убивший змею человек имел приличный кусок мяса для поддержания жизни, которую ползучая гадина, пыталась отнять.

Охотой на змей, наряду с прочими вмененными им в обязанность делами, занимались подростки мужского пола. Они же, стоя по колено в воде протекающей в низовье стойбища реки, держа в руках остро отточенные палки, охотились на рыбу. То и дело над рекой разносился чей-то победный крик, и на берег летела пронзенная удачливым охотником, здоровенная рыбина. Ее тотчас же оттаскивали от берега ребята помладше, которым еще по статусу не положено было охотиться, но они уже вышли из того возраста, чтобы наряду с женщинами и девчонками, выкапывать съедобные коренья. У реки, они нередко встречали змей, греющихся на солнце, на прибрежных камнях, свернувшихся в тугие, упругие кольца. Встреча с людьми, даже очень маленького роста, заканчивались змеиной смертью. Но иногда, прежде чем умереть, змее удавалось сделать смертоносный укус.

Мальчишки, выказывая удаль и бесстрашие, совершали порой такие безрассудные поступки, что змее не оставалось ничего другого, как жалить протянутые к ней конечности. В конце концов ее убивали, но не все из юных охотников надолго переживали умерщвленного гада. Кое-кто вскоре начинал корячиться в страшных судорогах и умирал в жутких муках. Смерть товарища по играм от змеиного укуса, ничего не говорила остальным, в результате следовали очередные смерти.

Но смертность от ядовитых змей была не главным злом. Болезни, часто вспыхивающие в племени, собирали обильный урожай человеческих жизней. В первую очередь среди детей и стариков, внося опустошение в их ряды. Взрослые члены общины были менее подвержены зловредным болезням, а если и заболевали, то не в такой тяжелой форме, и, как правило, выживали. Видимо со временем в организме вырабатывался иммунитет, которого еще не было у детей, и который растерялся у стариков. До выхода во взрослую жизнь доживали единицы из многочисленного семейного сообщества. И поэтому главы семейств не прекращали воспроизводство, с завидным постоянством выдавая все новых членов племени.

Собирался и Леший заняться улучшением демографической ситуации в племени, изрядно поредевшем после эпидемии неведомой болезни, что унесла несколько десятков жизней. По глазам избранницы он видел, что и она не прочь поучаствовать в благом деле, если работать придется в паре с ним. Оставалось одно, протянуть ей руку и позвать с собой. И он уже начал подниматься с места, чтобы подойти к ней с предложением руки и сердца, но его опередили.

Вождь знал о сердечных пристрастиях охотника и понимал, что сегодня у него наиболее подходящий момент для признания, судя по тому, какими глазами смотрели влюбленные друг на друга. Вождю нужна была драка. Сегодня. И именно с охотником по прозвищу Леший. Если во время дележки добычи не удалось спровоцировать соперника на схватку, это не значит, что он отказался от намерения драться. Он знал наверняка, как вызвать гнев охотника, заставить схватиться за дубину.

Он грубо схватил за руку, рывком поднял с места и потащил за собой отчаянно упирающуюся и визжащую, молодую девицу, которой еще только предстояло стать женщиной, в чем он собирался поучаствовать. Он сделает из нее женщину, хочет она того, или нет, не смотря на ее отчаянное сопротивление. Трахнет ее так, как умеет делать только он один. Никто в племени не сравнится с ним в умении доставить женщине удовольствие. Это хорошо известно его многочисленным подругам, предпочитавшим делить его с остальными, нежели предпочесть какого-нибудь охотника.

По части удовлетворения женщин, он был непревзойденным мастером. К тому же рядом с ним теплее, и сытнее. Лучшее место у костра и в пещере занимал вождь, лучшие куски доставались ему, и только он решал, кому и сколько дать пищи. Побывавшие с ним на медвежьей шкуре женщины, обзаведшиеся собственными семьями и мужьями, продолжали тайком бегать к нему, чтобы вкусить настоящей мужской ласки. Не мало детишек племени имело сходство с вождем, хотя их матери проживали с другими кавалерами. Не могли женщины, вкусившие плотской любви с вождем, даже если она случилась насильно, забыть о полученном сексуальном опыте. Обретя возможность сравнения, они отдавали предпочтение вождю, отличавшемуся особенными размерами и мастерством.

Так будет и со строптивой девчонкой, что отчаянно упиралась и визжала, когда он тащил ее к своему ложу, покрытому шкурой тигра, чтобы сделать из нее женщину. Он сделает это. Здесь и сейчас. Не дожидаясь ночи, на глазах у всего племени. И никто не сможет ему помешать. Один лишь человек может вступиться за угловатое и визгливое создание, кувыркаться с которым у вождя особого желания не было. Для любовных утех вождь предпочитал женщин, с большой грудью и роскошной задницей. Худышки и соплячки если и попадали к нему на ложе, то лишь в воспитательных целях, чтобы проучить их лично, а чаще, чтобы вызвать на драку их кавалеров.

Пару раз удавалось ему таким образом вызвать гнев затронутых его выходкой, соплеменников. С разбитыми черепами они отправились в изгнание, а он лишился двух потенциальных соперников, что могли в будущем представлять для него угрозу. Он лишился соперников и приобрел их женщин, что по ночам бегали к нему, и которых он, будучи в хорошем расположении духа, одаривал мужской лаской, неустанно заботясь об увеличении численности подвластного ему племени. Эта, верещащая во все горло девчонка, еще будет благодарна за урок настоящей мужской любви. Еще побегает за ним, умоляя о повторном свидании.

Лишь один человек на свете, мог помешать девчонке, познать настоящее женское блаженство. Молодой охотник Леший. Его глаза, подернутые любовной поволокой, потемнели, налились кровью. Тело напряглось и одеревенело, руки сжали дубину с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Грудь молодого охотника ходила ходуном. Он из последних сил сдерживался, чтоб не сорваться с места и не наброситься на вождя.

Вождь, тащивший из женского круга отчаянно упирающуюся девчонку, краем глаз наблюдал за соперником. От его наметанного взгляда не ускользнули изменения в облике молодого охотника. Он чувствовал, что противник сдерживается из последних сил, что нужно еще чуть-чуть, чтобы заставить его ввязаться в драку.

Вытащив отчаянно сопротивляющуюся девку из круга женщин, вождь победно заорал, заглушая криком вой бродящего неподалеку от границ племени, голодного зверья, не рискующего вступить в полосу огня и света, чтобы напасть на людей.

Но и его торжествующий крик не возымел должного эффекта. Леший был напряжен до предела, но держался. И тогда вождь рывком поставил жертву на колени, а затем, размахнувшись, отвесил по ее тощей заднице такого пинка, что она пролетела несколько метров до стены пещеры. Ударившись лицом, разбила его в кровь и осела вдоль стены. Струйки крови из разбитого носа стекали по подбородку на шею и грудь, окрашивая грязно-серые звериные шкуры, служившие одеждой, в багровые тона. А к ней уже шел вождь, на ходу срывая с себя звериные одежды. Намерения его были предельно понятны даже самому твердолобому из племени. Вождь решил удовлетворить свою похоть даже если выбранный им объект, вовсе не желает этого. Этого желает он, вождь, и ничто не помешает ему.

Шкуры, покрывающие мощное, мускулистое тело, слетели прочь, обнажая его, готовое к бою с безжизненно распростертой девушкой, сексуальное оружие. Он потянулся к ней, чтобы разложить на шкуре поудобнее, пошире раздвинуть ноги для успешного внедрения, и начала процесса превращения соплячки в женщину.

Но едва его пальцы коснулись обнаженных, загорелых ног, как позади, раздался яростный рык, и серая тень метнулась от костра. Но вождь был готов к нападению, давно его ждал, искусно провоцируя драку. Дубина просвистела над его головой. Но вместо того, чтобы размозжить насильнику череп, мощнейший удар пришелся в пустоту. Дубина со стуком ударилась о пол пещеры, вздымая к потолку тучи слежавшейся пыли. А когда Леший изготовился для очередного удара, обнаружил противника готовым к драке, зловеще скалящегося с дубиной в руках.

Чавканье и сопение, сопровождающее пирушку, прекратилось. Первый голод был утолен, а взгляду открылось зрелище, ради которого можно на время позабыть о пиршестве.

Взгляды вождя, бросаемые на Лешего, не сулили ничего хорошего. Он и сам отлично понимал, что обратной дороги нет. И теперь только от него зависело, будет ли он жить, и в каком качестве. Всесильного вождя, или оказавшегося вне закона, изгнанника. И Леший не отвел взгляда, позабыв обо всем. О любимой, ради которой ввязался в драку, о соплеменниках, молчаливо взирающих на происходящее. Он видел лишь перекошенное злобой, оскалившееся в зловещей ухмылке, лицо вождя. Не отводил от него взгляда, крепко сжимая в руках дубину, ожидая подходящего момента, чтобы проломить ненавистный, скалящийся череп.

Так и ходили они, сжимая в руках дубины, не спуская глаз с противника, ожидая подходящего момента для атаки, присматриваясь к сопернику. А затем этот самый момент настал. Замелькали в воздухе дубины, с оглушительным треском сталкиваясь, а воздух огласился яростными криками.

Бой был скоротечен, как и все предыдущие, случавшиеся между вождем и претендентом на власть. Сражение длилось минуты, до первой ошибки одного из сражающихся, которая становилась роковой. Кому-то повезет, а кто-то окажется, менее удачлив. Как правило, чаще везло вождю, и только в редких, исключительных случаях, везение оказывалось на стороне претендента, становящегося новым вождем.

В этой схватке чуда не случилось. Опыт и грубая сила, оказались сильнее молодого напора. Леший даже понять не успел, как и когда перед ним оказалась пустота, в которую ухнула его дубина. Увлеченный инерцией мощного удара, в который он вложил всю свою силу, надеясь одним ударом пришибить обидчика на месте, Леший рухнул на каменистый пол пещеры. Спустя мгновение он уже был на ногах, и развернулся лицом к противнику, чтобы отразить атаку. Но потерянных секунд, с лихвой хватило, чтобы решить исход схватки.

Последнее, что он увидел, это дубина, с бешеной скоростью летящая прямо в лоб. Удар был такой силы, что попади вождь в висок, или по темени, то отправлять его в изгнание не имело бы смысла. Проще бросить труп на растерзание диким зверям, что каждую ночь, бродили вдоль границ племенных костров, голодными и злобными глазами вглядываясь в мелькающие за полосой огня, силуэты. В голове у Лешего случился взрыв. Из глаз сыпанул сноп искр, которыми легко можно было зажечь угасший костер. Вслед за вспышкой наступила полная темнота, в которой не было ни звуков, ни мыслей.

Но он не умер, он просто был в бессознательном состоянии, и прибывал в нем все то время, пока охотники тащили бездыханное тело соплеменника к месту изгнания. Он еще несколько часов не видел и не слышал ничего даже после того, как они ушли, оставив Лешего одного в диком, враждебном человеку, лесу.

Вождь ликовал. На ближайшие несколько лет, он избавился от притязаний на свое место. Надолго в тупые головы соплеменников вбил мысль о том, чем чревато непокорство и неповиновение. Он обезопасил свое будущее и укрепил власть. Теперь он готов был развлечься, доказать преимущество не только в драке, но и в любовных делах. И он увлек за собой сразу двух женщин, пышных, с крупными грудями и большими задницами, роскошными лонами, которые так любил буравить на тигриной шкуре, доводя их до полного изнеможения. Вскоре их сладострастные вопли и его довольный рык, слились в единое целое, оглашая похотливой симфонией самые отдаленные уголки пещеры.

Следуя примеру вождя, мужчины племени потащили на шкуры женщин, которых кормили и считали своими, которые рожали им детей. И никому не было дела до застывшей в неподвижности у стены нескладной девчонки, так и не ставшей женщиной, которой не суждено было познать мужчину. И дело не в том, что отвергнутая вождем она никому была не нужна. В племени нашлось бы немало желающих подобрать девчонку, если бы та осталась жива. Но ей не повезло. Она не успела среагировать и прикрыться руками, чтобы смягчить удар головой о стену. Удар был такой силы, что свет померк в ее глазах. Так и провалялась она, застывшая и окоченевшая, в паре метров от распаренных тел вождя и женщин, всю ночь предававшимся сексуальным утехам. А потом вождь и его женщины, утомленные бурной ночью, спали до обеда, и не нашлось в племени смельчака, дерзнувшего нарушить их покой.

Мужчины отправились на охоту, женщины занялись сбором кореньев, старухи выделкой кожи и прочими домашними делами, старики и подростки добычей дров и поддержанием огня в кострищах. И никому не было никакого дела до застывшего, мертвенно-бледного тела девушки, скорчившегося в паре метров от любовного ложа вождя.

И только вечером, по его приказу, тело несчастной было выброшено за пределы защитного барьера костров, на растерзание диким зверям, что каждую ночь бродили поблизости от людей, надеясь на поживу. Иногда их прогулки не оказывались напрасными. В племени не хоронили умерших. Их выносили за пределы обитаемой территории и оставляли на съедение зверям. Ночью, если прислушаться, можно было услышать в темноте, чавканье и сопенье, рычанье и визг зверья, справляющего тризну о покойном. В долину скелетов оттащили и тело девчонки, посмевшей сопротивляться воле вождя, и поплатившейся за это жизнью.

Уже на следующий день о ее существовании никто не помнил, словно ее никогда и не было. Более длинная память соплеменников была уготована Лешему. О нем помнил вождь. Спустя два дня, он отправит охотников в лес, чтобы убедиться в том, что соперник мертв и его бренные останки растерзали хищные звери. Если он не умер и сбежал, вождь его постарается найти и убить. По заведенным в племени правилам, изгнанник находится вне закона в течение года, и каждый вправе убить его при встрече.

…Очнулся Леший поздно вечером. Голова гудела и разламывалась от нестерпимой боли, и была настолько тяжела и неподъемна, что стоило немалых усилий оторвать ее от земли. Все кружилось и плыло перед глазами, в голове стоял невообразимый шум, через который просачивалась единственная здравая мысль, – нужно как можно быстрее убираться отсюда прочь. Но еще несколько бесконечно долгих минут он просидел, прислонившись спиной к скале, ожидая, когда немного утихнет шум в голове, а предметы перед глазами, перестанут плыть, обретя присущую им неподвижность. Когда взор обрел былую ясность, он с ужасом отметил, что находится в окружении множества костей, оставшихся от его предшественников, оказавшихся в изгнании.

Изгнание. Воспоминание о недавней драке с вождем, в которой потерпел сокрушительное поражение, камнем обрушилось на него. Однажды это обязательно должно было случиться, но он не думал, что так рано. Дело сделано, и исправить что-либо, уже невозможно. Он умер для племени, или почти умер, и будет пребывать в этом состоянии, как минимум год, если ему повезет. Впереди два возможных варианта развития событий, но начаться они должны одинаково.

Первым делом ему необходимо срочно покинуть место, предназначенное для изгнанников, куда их доставляли после драки с вождем с повреждениями различной степени тяжести. Лешему в этом отношении повезло. Руки и ноги целые и невредимые, ну а что до шума в ушах, то это временное явление. Со временем шум утихнет и все придет в норму. Главное уйти с проклятого места, как можно дальше. Слишком хорошо известно оно охотникам племени, которые обязательно вернутся сюда спустя пару дней, чтобы воочию убедиться в его смерти. Известно это место и диким зверям, что время от времени наведываются сюда, помятуя о прекрасной добыче, что время от времени встречается там.