Текст книги "Семь смертей Лешего"

Автор книги: Андрей Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 81 страниц)

Шестнадцать килограммов в ней, несмотря на худобу, определенно было, а значит можно делать все, что заблагорассудится. Про то, что ей исполнилось всего-навсего 11 лет, он старался не думать, старательно прогоняя панические мыслишки. Употребленный алкоголь помогал справляться с неуместными страхами. Если бы перед ним была девица лет на 5-6 старше, он и голову бы не стал забивать подобными вопросами. Девочки 15-16 лет были достаточно взрослыми для того, чтобы понимать, на свете нет ничего бесплатного, за съеденное и выпитое нужно платить, тем более что способ расплаты приятен для всех.

Наташке это еще только предстояло понять. От осознания этого зависит и ее дальнейшая жизнь, и спокойствие плотоядно облизывающегося мужика, склонившегося над ней в похотливом вожделении. Если она сделает правильные выводы, в ее жизни будет еще много гулянок на халяву. Если она не сделает правильных выводов сейчас, понимание к ней все равно придет, только позже. Если она начнет болтать лишнего, или кому-нибудь пожалуется, ей, вряд ли поверят. Ее вечно пьяным папаше с мамашей на дочку насрать. Для них она всего лишь надоедливая обуза, мешающая привычному существованию. Сгинь она без следа, никто не кинется ее искать, они даже не заметят ее исчезновения, словно Наташки никогда и не было. Слушать ее не станут, существуют дела поважнее, нежели выслушивание девчоночьих бредней. Но даже если ей и удастся достучаться до хронически затуманенных алкоголем мозгов предков, максимум, на что они способны, стрясти с соседа денег на выпивку, в возмещение причиненного морального ущерба.

Во дворе россказням малолетки никто не поверит. Но рассказ обрастет кучей вымышленных деталей и красочных подробностей, со временем рискуя превратиться в почти подлинную историю. Даже если этого не случится, люди начнут перешептываться за спиной, бросать в его сторону двусмысленные взгляды. Начнут вести себя так, что поневоле почувствуешь себя виноватым.

Пока подобные мысли бродили в голове у Сергея, руки продолжали скользить по телу, становясь все настойчивее. Когда скользнувший меж ног девчонки палец угодил вглубь ее ложбинки, Наташка издала стон. Но это был не стон боли, а стон наслаждения. Девчонке нравилось, что с ней делает взрослый дядя, а значит нужно идти до конца и не забивать голову разными глупостями.

Стон вожделения послужил для него сигналом. На пол полетели брюки, рубашка, трусы, все, что могло помешать в его намерении сделать из маленькой девочки, юную женщину. Затем тело, удерживаемое на локтях, легло на Наташку. Пальцы нащупали и раздвинули увлажнившуюся половую щель, осторожно вставив член. А затем он начал медленно вдавливать его в прохладное, упругое, туго обхватившее конец, нутро. Волны наслаждения, одна за другой, накатывали на него, захлестывая с головой, лишая рассудка.

От поглотившего его наслаждения мужик окончательно потерял рассудок. Он больше не мог сдерживаться. Он вошел на полную глубину, одним сильным ударом, отодвинулся назад и ударил вновь, не слыша болезненных стонов доносящихся снизу. Спустя несколько секунд, он откинулся в сторону, мощно излившись, тяжело дыша после скоротечного, бурного полового акта.

Он излился с такой мощью, чего с ним давно уже не было. Ни одна из его многочисленных подруг, большинству из которых перевалило за двадцать, и тридцать лет, не могла так сильно его распалить, заставить излиться в умопомрачительном оргазме за считанные секунды. Их прелести давно были известны и соразмерны его размерам, и не сулили тех незабываемых ощущений, которые только что лишили мужика рассудка.

Когда он немного пришел в чувство, вернувшись в реальный мир, то наконец-то соизволил обратить внимание на ту, что доставила ему неземное наслаждение. Рядом с ним лежала голая девчонка, которой только-только исполнилось 11 лет, между ее ног расплылось большое кровавое пятно. Он только что сделал ее женщиной. Такое в его, довольно бурной и насыщенной жизни, случилось впервые.

Среди множества подружек и случайных знакомых, за годы холостяцкой жизни прошедших через его постель, девственницы не встречались. Хотя справедливости ради стоит заметить, что лет им было гораздо больше, нежели его сегодняшней гостье. И если они когда-нибудь и были девственницами, то в таком далеком прошлом, что и сами вряд ли помнили об этом.

Потрахавшись с очередной подружкой, Сергей не раз мечтал о том, что бы стал делать, окажись на ее месте девственница, для которой все в первый раз. Он представлял себя эдаким умелым и ласковым любовником, под чутким руководством которого болезненный процесс лишения невинности, пройдет мягко и гладко, без отрицательных моментов, могущих повлиять на психику девчонки. После проникновения, нежного и ласкового, его избраннице останется лишь блаженно потягиваться от удовольствия, мысленно благодаря заботливого и умелого мужчину.

Но это в мечтах. На деле все обстояло несколько иначе. И хотя предварительный процесс был действительно нежен и ласков, но слишком затянулся, в результате чего учитель потерял голову, проведя главнейшую часть таинства совсем не так, как ему грезилось в мечтах. Он сделал все быстро и грубо, что, вероятно, понравилось бы подружкам, повидавшим в постели всякого, но было совершенно неприемлемо для маленькой девочки.

Взгляд, брошенный на распростертое на диване обнаженное тело худой невысокой девчушки, убедил его в том, что он прав. Она была бледна, маленькие острые груди двигались еле-еле, в отличие от постоянных подружек, чьи упругие прелести бурно вздымались после занятий любовью. На мгновение показалось, что девчонка не дышит, что он затрахал ее до смерти.

От подобной мысли смертельная бледность покрыла его лицо, а сердце забилось в стремительном галопе, дыхание стало учащенным. Если она умерла, ему несдобровать, если его поймают, никакие отговорки не помогут. Получит он лет тюремного заключения больше, чем она весит, и отсидка будет не самой приятной. Он был прекрасно осведомлен о том, как поступают на зоне с теми, кто сидит за изнасилование. А если статья связана с насилием над малолетками, да еще и со смертельным исходом, пощады ждать не приходилось. Если не удавят первой же ночью в камере, придется ублажать сокамерников до окончания многолетнего срока, который грозит превратиться в пожизненный. Очень сильно на зоне не любят таких и отправка подонков на тот свет если и не почитается за доблесть, то за неизбежность по очистке тюрьмы от всякой мрази.

Расставаться с жизнью в неполные 35 лет, Сергею не хотелось. Хоть жизнь была по большей части бессмысленной, но это была его жизнь. С маленькими прелестями в виде пьянок и подружек, с которыми приятно коротать вечера за бутылкой, и предаваться любовным утехам. Даже ежедневные походы на работу, не могли омрачить его существования. Работенка была не пыльная, не слишком обременительная, и за нее платили деньги, пусть не большие, но достаточные, чтобы поддерживать привычный образ жизни. И ему не хотелось из-за привязавшейся малявки со своим дурацким днем рождения, сыграть в ящик, и угощать не друзей и подружек, а могильных червей, что будут рвать на части смрадный, разлагающийся труп. Не желал он провести остаток жизни и в тюремной камере, задницей ублажая всяких ублюдков.

Он не сдастся. Не побежит в милицию строчить донос на самого себя. Никакие ментовские штучки типа того, что чистосердечное признание смягчает наказание, его не проймут. Год больше, или меньше, к тому сроку, что он получит, ничего не решает. Он спрячет тело в мешок с грязным тряпьем и ночью отнесет подальше. В мусорный контейнер, а лучше канализационный люк. Пускай оно там валяется до тех пор, пока его случайно не обнаружит какой-нибудь слесарь, спустившийся в колодец по служебной надобности. По прошествии времени, найти кого-либо будет непросто. На дворе лето, через несколько дней, брошенный в колодец труп распухнет и разложится, опознать в нем соседскую девчонку будет невозможно. Вечно пьяные алкоголики-родители, не заметят отсутствие дочери, на которую никогда не обращали внимания.

Девчонку искать не будут, если только соседи не забьют тревогу, долго не видя замарашку ни в подъезде, ни на улице. Но и тогда, вряд ли у кого появится мысль, бежать в милицию и строчить заявление об ее исчезновении. Сколько пацанов и девчонок из неблагополучных семей, скитаются по городским улицам, ночуют в подвалах и на чердаках, пополняя огромную армию бродяг и бомжей. Возможно, настал ее черед пополнить армию беспризорников, растущую день ото дня в неблагополучной стране, которой наплевать на свое будущее.

Под окнами дома, в котором жил Серега, имелся канализационный люк. Старый, проржавленный, заросший сорной травой. Найти его в бурных, травянистых зарослях было не просто, и если бы заявился по его душу сантехник, ему пришлось бы изрядно покрутиться среди сорняков, прежде чем обнаружится искомый объект. Но вряд ли слесарь когда-либо появится здесь. За всю жизнь, прожитую в этом доме, Сергей ни разу не видел люк открытым. Не замечал поблизости и какого-либо движения. Наверное, в системе коммунального хозяйства города давно позабыли о существовании колодца. И вспомнить о нем могли не по причине праздного любопытства, а только если случится на линии авария, ликвидировать которую без доступа в забытый колодец, будет невозможно. Подобной аварии не было, по крайней мере, лет 30, и, возможно, пройдет еще немало лет, прежде чем она случится, если вообще случится в обозримом будущем.

Первоначальный план, об использовании мусорного бака для сокрытия тела, был с легкостью отвергнут. Слишком много народа с утра пораньше суют в мусорные баки грязные руки и испитые рожи, роясь в поисках пустых бутылок и остатков пищи. Бомжи не оставят без внимания брошенный в мусорный бак мешок, обязательно заглянут внутрь. Кто-то в ужасе уберется прочь, чтобы не вляпаться в дурно пахнущую историю, кто-то поспешит на поиски первого встречного милиционера, чтобы сообщить о страшной находке. Когда до трупа доберутся правоохранительные органы, они поднимут на уши весь квартал. Обязательно найдется человек, который что-то видел, или слышал, или о чем-то догадывается. Найти преступника по горячим следам гораздо проще, нежели если с момента преступления прошел ни один день.

Отвлекшись от тревожных мыслей, Сергей вновь взглянул на распростертое на диване, обнаженное девчоночье тело. Несколько бесконечно-долгих мгновений всматривался в него, стремясь уловить дыхание. Она была жива и дышала, хотя грудь вздымалась так незаметно, что при беглом взгляде ее можно было принять за мертвую. У Сереги немного отлегло от сердца. Чтобы окончательно убедиться в том, что девчонка жива, он приложил ухо к груди, уловив отчетливое дыхание и размеренное сердцебиение. Девчонка просто спала. То, что он поначалу принял за смерть, было лишь глубоким сном, вызванным приличной дозой спиртного.

Если и было больно, то только в самом начале, когда он лишил ее невинности одним уверенным, сильным толчком. Эта процедура болезненна для всех без исключения представительниц прекрасного пола. И хотя в жизни не было шанса спросить об этом женщину, все они попадали в его руки далеко не первой свежести, но об этом читал в одной из газет. Написанному в газете он верил больше, чем россказням многочисленных подружек. Что под выпивку и закуску могли сочинить любую душещипательную и слезливую историю о потери невинности. Сергей на 100 % был уверен в том, что вряд ли хоть одна из его подруг, могла более-менее внятно вспомнить момент, когда это случилось, по причине сильнейшего алкогольного опьянения.

Так и сегодняшняя гостья, посапывающая в алкогольном забытье. Вряд ли она сможет вспомнить что-нибудь завтра, когда протрезвеет. Скорее всего, она даже не поймет того, что стала женщиной. Возможно некоторое время поудивляется болезненным ощущениям в промежности, возникшим после посещения квартиры дяди Сережи.

Глядя на мирно посапывающее на диване обнаженное тело худенькой девочки, Сергей окончательно пришел в себя, мысленно посмеявшись над страхами, терзавшими его минуту назад. Все будет хорошо, эта история закончится, как нельзя лучше, для всех ее участников. И соседская девчонка, малолетка Наташка, доставит ему в будущем немало приятных минут. Чтобы не откладывать получение приятного в долгий ящик, он вновь навалился на податливое тело. И вошел в девчонку сначала осторожно, а затем задвигал телом в полную мощь. И на этот раз все прошло отлично, и полученное им удовольствие было ничуть не хуже, чем в первый раз. Да и девчонка не испытывала неприятных ощущений. Хотя и постанывала от каждого проникающего в нее движения, но это были любовные стоны, в чем был уверен, имея богатый опыт общения с представительницами прекрасного пола.

Девчонка даже не проснулась. И лишь по прошествии часа, когда Сергей вновь воспылал страстью к распростертому на диване телу, сладкая истома, судорогой пробежавшая по телу, пробудила ее ото сна. Полупьяная, толком не проснувшаяся, она с удивлением воззрилась на дядю Сережу, голого, взгромоздившегося на нее, ворочающего чем-то твердым внутри ее. Она не испугалась, а только удивилась, тем более что производимые им действия были приятными, а накатывающиеся на нее волны наслаждения, были ни с чем не сравнимы.

А затем они лежали вместе и молчали, уставившись в потолок, думая каждый о своем. Сергей о том, что к утру необходимо выставить гостью за дверь до прихода матери с дежурства, до того, как начнут хлопать дверями, уходящие на работу соседи. И сделать это так, чтобы никто ничего не заметил, и не было, потом сплетен и пересудов. Наташка думала о том, что сегодняшний ее день рождения стал по настоящему особенным. Дело не только в тех вкусностях, что ей довелось отведать. Дело в новых ощущениях подаренных дядей Сережей, делающих жизнь гораздо более приятной.

Затем они смотрели мультфильмы, слушали музыку, ели яблоки, бананы и прочие фрукты, на которые не скупился радушный хозяин. Он явно вознамерился превратить ее день рождения в незабываемый праздник, память о котором останется на всю оставшуюся жизнь.

Лишь когда за окнами начало светать, знаменуя начало нового дня, дядя Сережа принес из ванной ее платье, одел и выпроводил из квартиры, заставив вернуться, домой, где все так ничтожно и убого. Уходить не хотелось, но дядя Сережа настоял на этом, на прощание, шепнув на ушко, чтобы она никому не рассказывала о том, чем они занимались на диване. – «Пусть это будет наш маленький секрет», – сказал он Наташке, и слегка шлепнул ее по заднице, направляя к выходу. А чтобы она лучше хранила общую тайну, на прощание положил в девчоночью ладошку, купюру достоинством пятьдесят рублей.

Зажав деньги в кулачке, девчонка удалилась, безумно счастливая внезапно свалившемуся на нее богатству, не обращая внимания на надсадную боль между ног, которая будет преследовать ее еще на протяжении нескольких дней. Назойливая боль тотчас же исчезает, стоит ей принять вовнутрь полстакана «Кристалла». По прошествии нескольких дней, боль исчезла и никогда больше не возвращалась, сигнализируя о том, что маленькая девочка, ставшая женщиной, окончательно готова к взрослой жизни.

Подаренные 50 рублей она истратила на конфеты и сладости за пару дней, а еще день спустя встретила на лестничной площадке дожидающегося ее дядю Сережу. Затем она снова была в гостях, где все было, как и в прошлый раз. Разные угощения, немного водки, а затем занятие на диване тем, что дядя Сережа называл любовью. В перерывах между занятиями любовью, они смотрели фильмы для взрослых, в которых дяди и тети занимались тем же, что и они с дядей Сережей. Причем делали это в самых изощренных позах, используя для этого разные места, чем изрядно удивили Наташку, считавшую, что задница и рот необходимы человеку вовсе не для того, как их использовали героини фильмов для взрослых.

Дядя Сережа стал первым мужчиной в ее жизни, открывшим дорогу во взрослую жизнь. Хотя после у нее было множество мужиков, падких на юные прелести, но первый мужчина остался в памяти на всю жизнь. Совместные просмотры фильмов для взрослых не прошли даром, и вскоре, при помощи дяди Сережи, она научилась использовать все свои природные отверстия ничуть не хуже киношных, размалеванных, облаченных в кружевное белье, девиц. У нее имелся ряд преимуществ, – юный возраст и субтильная фигура, в противовес трахающимся на экране дамам с упитанными ляжками и пышными бюстами, порой просто невообразимых размеров.

И хотя Наташка не могла похвастаться ни стройными ногами, ни упругой задницей, ни объемным бюстом, желающих попользоваться ее прелестями, было хоть отбавляй. Полученные вторично от дяди Сережи деньги, натолкнули девчонку на интересную мысль. Если один взрослый мужчина готов кормить и поить ее, дарить деньги за то, чтобы покувыркаться с ней в кровати, почему другие не захотят того же? К тому же ей нравились производимые мужчиной телодвижения, доставляющие ей ни с чем, ни сравнимое удовольствие, с которым не могла сравниться даже самая лучшая выпивка. И совсем неплохо было бы все это совместить, и тогда жизнь ее станет ярче и краше.

Наведываться каждый день к дяде Сереже, заниматься любовью и зарабатывать денег на расходы она не могла. Его мать, тетя Маша, дежурила сутки через трое, и все свободное от дежурств время торчала дома, перед экраном телевизора. Недосуг было старой кошелке сходить в гости, желательно с ночевкой, или проведать родню, живущую в деревне. Она целыми днями торчала дома, отлучаясь лишь для того, чтобы сбегать в магазин за продуктами. А затем с головой погружалась в просмотр очередного слезливого сериала.

С каждым разом дожидаться ее заступления на дежурство становилось все труднее, ведь так много всего вкусного продавалось на улице. С каждым разом ей становилось все труднее дожидаться дня, когда удастся заработать денег. Почувствовав вкус халявы, возросли ее аппетиты. Хотелось всего сразу, но денег было до обидного мало, и заканчивались они слишком быстро.

В связи с этим нужно было срочно что-то предпринимать, научиться зарабатывать деньги и без дяди Сережи, редкие встречи с которым, только раззадоривали ее пыл. Она решила выбраться на улицу и предложить сексуальные услуги постороннему мужчине, который будет готов заплатить за любовь заветные 100 рублей, именно во столько, Наташка оценила свои прелести. И хотя дядя Сережа всегда ограничивался 50 рублями, но он кормил и поил ее, развлекал музыкой и мультфильмами. А еще он крутил по видео фильмы для взрослых, из которых она почерпнула много нового. Не просто посмотрела и забыла, но и взяла на вооружение, разнообразив тем самым перечень предлагаемых ею сексуальных услуг. Первым человеком, который опробовал и оценил ее новые знания и умения, был, конечно же, дядя Сережа.

Предлагая на улице свою любовь, она понимала, что если ей и удастся заинтересовать кого-нибудь, то кавалер на час не станет ее кормить и развлекать. В лучшем случае угостит пивом, или водкой, а, скорее всего, попользовавшись ее телом и рассчитавшись, более не будет считать себя чем-нибудь обязанным. Разойдутся они после случки в разные стороны, и вряд ли клиент на следующий день сможет вспомнить лицо девчонки, подарившей ему любовь в грязном подъезде, или подворотне.

Назначив цену, она приступила к поиску подходящих кандидатур для предложения интимных услуг. Несмотря на возраст, Наташка была смышленой девчонкой и многое понимала. Подходить к прилично одетым, пахнущим одеколоном мужчинам, спешащим куда-то по делам, не стоило. Эти типы в лучшем случае посмеются над ней, или же безучастно пройдут мимо, не удостоив замарашку взглядом. В худшем, схватят за руку и потащат до ближайшего милиционера, которому и сдадут, сообщив о ее предложении. С милицией связываться желания не было, сделать с ней ничего не сделают, но поглумятся всласть. Общение со стражами правопорядка она уже проходила, и осталась от него не в восторге.

Ей и раньше доводилось приставать к прохожим на улице, но приставания носили иной характер. Иногда ей до ужаса хотелось что-нибудь вкусное, заманчиво красующееся на прилавке красочной этикеткой. Хотелось до жути, до зубовного скрежета. Но не было денег и не предвиделось даже в отдаленном будущем. У алкоголиков-родителей, каждый рубль на счету, и они скорее удавятся, чем дадут ребенку денег на какую-нибудь ерунду. И Наташка попрошайничала рядом с ларьками, стреляя рубли и полтинники на приглянувшиеся сладости.

Кто-то пройдет равнодушно мимо, кто-то сделает вид, что не заметил маленькой попрошайки, кто-то остановится, положит монетку в протянутую ладошку. Кто-то сделает это молча, походя, а кто-то, положив в ладошку рубль, закатит нравоучительную лекцию минут на двадцать, убивая своим занудством, и привлекая излишнее внимание.

Долго попрошайничать было нельзя, могли заметить вечно чумазые мальчишки, отирающиеся неподалеку, на ярмарке. И хотя Наташка на ярмарку не ходила, не клянчила денег на чужой территории, не желая нарываться на неприятности, но это не значит, что и они не покидали пределов рынка. Заметив попрошайку, они могли на нее наехать. На людном месте они не станут к ней приставать, но ничто не мешает им подкараулить жертву где-нибудь за углом, отобрать честно заработанное лакомство, остатки денег, и в придачу поколотить.

Поэтому она старалась не крутиться возле ларьков слишком долго. Набрав необходимую для покупки сумму, торопливо совала мелочь в окошко ларька и, цепко ухватив добычу, быстренько убиралась прочь, чтобы не вызывать нездорового любопытства.

Она научилась по внешнему виду оценивать снующих мимо людей, подходя с просьбой денег к одним, и игнорируя других. И это срабатывало, избавляя от напрасной траты времени, и от излишних словоизлияний охочих до нравоучений, граждан.

Лучше всего подавали мужчины в подпитии. Степень щедрости варьировалась в зависимости от опьянения. Если встретившиеся граждане были слегка навеселе и радовались жизни, то и деньги давали охотно. Не разменивались на всякую мелочь, а давали сразу десятку, а то и две, сопровождая процесс шутливыми репликами. Они были шумны, веселы и щедры.

Мужики, находящиеся в средней степени опьянения, не смеялись и не шутили, да и десятками не разбрасывались. Скучковавшись по два-три человека, они тщательно пересчитывали имеющуюся наличность, и если полученный результат их устраивал, отсыпали несколько монеток в протянутую ладошку.

Если мужик находился в изрядном подпитии, он вряд ли вообще что-то соображал, и обращаться к нему с просьбой денег, все равно, что к бетонному столбу. Он безучастно проходил мимо, двигаясь на автопилоте, уставившись на мир бессмысленным взглядом остекленевших глаз, в которых не было и тени сознания. Максимум, на что его хватало, – двигаться в выбранном направлении, сталкиваясь на пути с наименьшим количеством препятствий. Это был не ее клиент, от подобных типов девчонка держалась подальше, чувствуя связанные с ними неприятности.

Бредущие по улице существа, с потухшим взглядом бессмысленных глаз, были клиентами иной публики, встречи с которыми Наташка избегала, так как ничего хорошего она не сулили. Подобных типов забирали с улиц стражи правопорядка, в мышиного цвета униформе. В подворотнях их караулила публика иного рода, вроде мальчишек с ярмарки, только постарше и злее. Мало кому из напившихся до беспамятства удавалось добраться до дома без происшествий. Чаще все происходило, как раз наоборот. Упившийся почитатель зеленого змия испытывал жуткое похмелье или в камере ближайшего отделения милиции, или в вытрезвителе, или на больничной койке. Больничная койка была еще далеко не худшим окончанием гулянки. Сколько их, раздетых, обобранных до нитки, избитых до синюшно-фиолетового цвета, находили случайные прохожие в захламленных подворотнях. Или же работники «Водоканала» в канализационных люках, куда заглядывали по служебной надобности. Порой несчастный валялся там столько, что распухал и видоизменялся до неузнаваемости, и определить, кем был человек при жизни, не представлялось возможным. На городском кладбище появлялся очередной безымянный холмик, с ничего не значащим номерком на палке.

Начав половую жизнь, Наташка решила этим ремеслом зарабатывать на жизнь, попрошайничество, которым она занималась недавно, ее больше не прельщало. Главное не торопиться, дождаться подходящего клиента и действовать наверняка. И она изрядно преуспела в этом. К трезвым и прилично одетым мужчинам не подходила, понимая, что от подобной публики можно получить лишь насмешки, издевки, и загреметь в милицию.

К мертвецки пьяным обращаться тоже не имело смысла. Они ее не услышат, а если услышат, то не поймут, чего хочет от них девчонка. Зато ее слова могут услышать другие, те, что нередко сопровождают намеченную жертву до ближайшей подворотни, или иного укромного места, чтобы позабавиться с клиентом. Провалявшись без чувств после подобной забавы несколько часов, человек очнется где-нибудь в темном углу, лишившись не только остатков наличности, но и одежды. Если клиент очухается слишком быстро, то все равно просидит в укрытии до ночи, не решаясь показаться на улице голым при свете дня.

Обработав жертву должным образом, отморозки отправятся праздновать успешное завершение охоты. Сдадут шмотки за бесценок, деньги спустят на курево и спиртное, и под выпивку будут вспоминать о том, кто и как сегодня отличился. Кто приметил клиента и предложил его оформить, кто первый ударил в подворотне, кто вырубил окончательно. В процессе воспоминаний могла всплыть и физиономия девчонки, предлагавшей клиенту весьма специфические услуги. Клиенту ее услуги не понадобились, и уже не понадобятся. Если обработанный отморозками тип очухается и доберется до дома, полученная взбучка, надолго отвадит его от выпивки.

Отработанному клиенту услуги малолетней проститутки ни к чему, а им они не помешают. Вот только платить ей никто не собирался. Возьмут ее хором, пустят по кругу. А если начнет возникать и сопротивляться, накостыляют по шее, а заодно выгребут из карманов все, что ей удалось заработать за день. Поколотив для порядка пару раз, обяжут обслуживать всех желающих из компании, а также начнут забирать у нее большую часть выручки в обмен за покровительство.

Бесплатно обслуживать кого-то, тем более работать на отморозков Наташка не собиралась, поэтому, приметив клиента издали, прежде чем подойти удостоверялась, что к нему никто не проявляет интереса. Если ее что-нибудь настораживало, она с легкостью отказывалась от задуманного. Предпочитая дождаться другого клиента, нежели, поторопившись, нажить кучу неприятностей. Подобная тактика приносила успех. Ей удавалось не попадать в поле зрения мрази, промышляющей на улицах грабежом подвыпивших мужчин.

И хотя на ее предложение клевал далеко не каждый клиент, желающих попользоваться по дешевке детскими прелестями, было немало. На ее предложение соглашался примерно каждый третий-четвертый выбранный мужчина. Желающих было гораздо больше, но зачастую у них не имелось при себе необходимой наличности, а обслуживать кого-нибудь даром, она не желала. Нарвавшись однажды на изрядно поддатого мужика, который крутил и вертел ее в подворотне, как хотел, и, поимев во все дыры, не заплатил, Наташка стала осторожнее. Она больше не верила обещаниям расплатиться после получения удовольствия, и снимала трусики, принимая озвученную клиентом позу только после того, как ей в ладошку перекочевывали запрошенные деньги. Доставив клиенту удовольствие, она быстро уходила, предоставив тому самостоятельно выбираться из подворотни, пока мужику не пришла в голову идея поиметь ее еще раз бесплатно, или вообще забрать деньги, отданные в уплату пару минут назад.

Заработав денег, Наташка спешила потратить их на сладости, и на «Кристалл», к которому, по примеру родителей, имела пагубное пристрастие. Приняв на грудь, легче снимать мужиков, «Кристалл» прогонял излишнюю стыдливость, делая ее более нахальной и разговорчивой. И лапающие ее мужики, пахнущие перегаром и табаком, не казались такими отвратительными. Некоторых она находила даже привлекательными, и дала бы им бесплатно, если бы не привычка не делать ничего даром.

У нее завелись деньги она стала иногда оставлять на опохмел родителям непочатую бутылку «Кристалла». Ее спившиеся родители вряд ли заметили перемену происшедшую с дочерью, которую они почти не замечали. Им невдомек было, что она живет жизнью, о которой они давно позабыли, порабощенные всепоглощающей тягой к «Кристаллу», и прочим спиртосодержащим жидкостям.

Новая жизнь устраивала Наташку, она не мыслила иного существования. Но, примерно через год, все круто переменилось. Ее непутевые родители влипли по пьяни в нехорошую историю. То, что история действительно нехорошая, стало известно гораздо позже. Поначалу все складывалось, как нельзя лучше. Наташке даже показалось, что мир не без добрых людей, и нашелся человек, решивший изменить их жизнь к лучшему.

Даже не один человек, а сразу два. Высокие и плечистые, с начисто обритыми головами и холодным блеском в глазах. Как сказал однажды отец, по обыкновению еле ворочая заплетающимся языком, это были предприниматели с рынка, которые в благодарность за его самоотверженный труд, решили помочь.

Месяца четыре в квартире Наташки не переводилась водка и колбаса, которую сумками привозил один из благодетелей. У них появился даже старенький черно-белый телевизор, не замолкающий ни днем, ни ночью. И хотя показывал он всего пару каналов, это было лучше, чем ничего. Тем более что телевизор работал вхолостую, потому, что людям до него не было дела. Он просто составлял фон ставший привычным последние несколько месяцев.

Папаша с мамашей забросили работу, наивно уверившись в том, что нежданно-негаданно свалившиеся на их головы доброхоты, будут кормить и поить их бесплатно, по доброте душевной, до конца дней. Вот только их беззаботная жизнь, длилась не долго. Не напрасно перешептывались между собой вездесущие старушки, все знающие и все замечающие. Неспроста была проявленная к семье алкоголиков забота крепких парней, на чьих бритых затылках, казалось, было высечено, что ничего бесплатного в мире не бывает, за все нужно платить, и расплата лишь дело времени.

Ждать окончания спектакля о хорошей жизни, не пришлось слишком долго. По истечении четырех месяцев, в этой невероятной истории была поставлена жирная точка.

Однажды утром они притащили выпивки и закуски вдвое больше обычного. И засиделись в обшарпанной кухоньке с колченогими табуретками и облезлым столом, дольше обычного, потчуя водкой и дешевой колбасой алкашей, к нелегкой судьбе которых проявили столь горячее участие. Упоив папашу с мамашей до невменяемости, они прыгнули в роскошную машину импортного производства, объект всеобщего восхищения зевак. А затем лихо сорвались с места, визжа шинами, мгновение спустя, исчезнув за поворотом.