Текст книги "Семь смертей Лешего"

Автор книги: Андрей Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 81 страниц)

3.3. Парни из сельской глубинки

Но не только девчонки рвались в город, в надежде получить высшее образование. В не меньшей степени к этому стремились и парни. Но если девчонки помимо получения диплома о высшем образовании преследовали еще одну цель, – выйти замуж за горожанина, то для юношей главной целью поступления в ВУЗ, было отмазаться от армии. Не хотелось им вычеркивать пару лет из жизни, чтобы тянуть солдатскую лямку.

Не пойти в армию по причине физической неполноценности, было позором. Такой человек обречен на презрение односельчан. Ни одна более-менее симпатичная девчонка, не свяжет свою жизнь с неполноценным. Да и не каждая страхолюдина захочет взять такого в мужья, если только дефектная, подстать ему. И тогда рождается союз двух ущербных людей, плодящих на свет божий убогое потомство.

Каждый мужчина обязан вернуть Родине, непонятно когда и за что приобретенный долг. Большинство сельских парней все-таки отдавали этот невесть кем придуманный долг, длиною в два года. Приходилось служить, поскольку прослыть убогим никому не хотелось, а поступить в ВУЗ, удавалось немногим. Откосить от армии по причине обучения в ВУЗе, считалось престижным. Это говорило о парне, как о человеке с мозгами, думающем о будущем, прибавляя ему весу в глазах девчонок. Тем более что его не нужно ждать целых 2 года из армии, писать длинные любовные письма. Стоит только поплотнее взять его в оборот и желанная добыча, отчаянно бьется в умело раскинутых, любовных сетях. Главное охомутать, заставить жениться, родить ему первенца и спокойно посиживать, ревностно следя за карьерой супруга.

Парни, хоть и не были настроены столь прямолинейно, как девчонки, на поиск спутника жизни в городе, и больше времени посвящали учебе, а не дискотекам, но в глубине души были не прочь, остаться в городе. Но если девчонкам иногда удавалось осуществить задуманное, окрутить кого-нибудь из городских парней, женить на себе, и на законных основаниях остаться в городе, то ребятам подобное не удавалось. Слишком избалованы и привередливы были городские барышни, чтобы польститься на парней из глухого села. Они привыкли к благам цивилизации, и в их планы не входило менять город, на захолустную деревушку.

Конечно, и они не были лишены внимания со стороны женщин, но оно исходило в основном от обитательниц студенческого общежития, иногородних девиц, для которые парни из глубинки, были нормальным явлением. Хватало подружек и в городе, когда они были при деньгах, и выдавали себя за горожан. Но едва заканчивались деньги, или обнаруживался обман, очередная пассия, исчезала в неизвестном направлении, покинув неперспективного жениха.

Но иногда среди сельчан встречались ребята гренадерских размеров и обличья. Потомок тракториста и доярки, верзила в два метра ростом, косая сажень в плечах. На них заглядывались, облизываясь, городские барышни. Причем не пигалицы-ровесницы, а женщины значительно старше, годящиеся красавцам-студентам в матери. Как правило, разведенные женщины, вкусившие однажды семейной жизни, не устроившей их по ряду причин. Эксперимент с замужеством завершился не совсем удачно, и повторять подобную глупость они не желали.

Сельские парни славились не только физической силой, но и более бережным отношением к женщинам, нежели горожане. И поэтому у некоторых из них оказывались покровительницы из числа горожанок значительно более старших по возрасту, охочих до секса, и ни к чему не обязывающих отношений. Деревенские гераклы оказывались на содержании богатых дамочек. И такая жизнь была куда интереснее, нежели прозябание в опостылевшей общаге. Избранные богатыми дамочками ребята только числились в студенческой общаге, обитая в другом месте. Там, где их прикормили покровительницы.

Каждое утро их подвозили до ВУЗа на личных автомобилях барышни, еще не утратившие былой привлекательности, но заметно старше своих юных любовников. Они же забирали ребят вечером, после занятий и доставляли домой, дабы мальчики не устали в дороге, не потеряли физических кондиций, которые будут задействованы ночью. Дома их ждет приготовленный заботливыми дамочками ужин, культурная программа и пару часов на приготовления к занятиям. Когда же наступала ночь, двери хозяйской спальни распахивались и стареющая нимфа, еще не утратившая былой прелести, в эротическом, кружевном белье, встречала любовника, чтобы в его объятиях провести бурную ночь. С молодым любовником, возможно, все, казавшееся ранее несбыточным. Удовлетворить терзающую тело похоть изысканным, или извращенным способом. После бурных объятий и умопомрачительного секса, они, обнявшись, полные расслабляющей неги, засыпали.

А утром завтрак, приготовленный мурлыкающей хозяйкой, с подачей его в постель. Затем следует бурный секс, пока дама не переоделась и мелькает через прорези в халате аппетитными бедрами, и упругой попой, когда ее груди зовуще выглядывают наружу, то и дело, выскальзывая из халата. И никуда ей не деться из молодых, крепких и требовательных рук. Да она особенно и не стремится вырываться, отдавшись на волю чувств, бушующих внутри, в такт мощным толчкам кожаного стержня, неутомимо снующего между ног. А затем горячая волна оргазма сотрясает ее, заставляя тело содрогаться в сладостных судорогах, одновременно с изливающимся в нее, партнером.

Пара минут на расслабленное созерцание потолка, и она преображается, превращаясь в деловую женщину, которой будет весь день, до наступления вечера. И поэтому быстро в душ и одеваться. Ей на работу, в руководящее кресло одной из городских контор, а милому птенчику в институт, грызть гранит науки. В будущем, возможно, он сделает карьеру. Станет начальником, и также будет подвозить по утрам к стенам ВУЗа молоденьких девочек-студенток, стыдливо именуемых племянницами.

Дамы подвозили ребят прямо к парадному входу в ВУЗ, по-матерински чмокали в щечку, или лобик и уезжали на службу, оставив парней в компании сверстников. Им все завидовали. Каждый был бы не прочь хоть немного пожить в сладкой кабале, отъестся, и отоспаться за чужой счет. Но, только редким единицам удавалось стать избранниками охочих до горячей и страстной любви, дамочек бальзаковского возраста. Претендент на роль альфонса, должен был обладать внешностью Аполлона, телосложением Геракла, чтобы заинтересовать богатых и любвеобильных дамочек.

Но сладкая и сытая жизнь не могла длиться вечно. Ее хватало на год, полтора. Редко кому удавалось протянуть в роли альфонса дольше этого срока. Молодые самцы прискучивали дамочкам, и они переключались на поиск мужчин более близкого возраста, обходящихся дешевле, с более скромными запросами. А когда наскучивали зрелые мужчины, дамочки вновь обращали взор в сторону ВУЗа, подыскиваю новых, горячих и согласных на все, парней. И тогда очередной счастливчик, занимал вакантное место вблизи роскошного женского тела, и прилагающейся к нему кормушки.

По ВУЗу ходила, ставшая легендой история о том, как одному парню, с внешностью Аполлона и телосложением Геракла, удалось настолько покорить одну из влиятельных дамочек, большую любительницу молодого мяса, что она буквально сошла с ума от любви. К ногам молодого возлюбленного она бросила все, чем владела. Шикарный дом, машину и деньги в дополнение к руке и сердцу. Рассказывали, что этот счастливчик по-прежнему живет в городе, стал очень большим начальником. От него все так же без ума стареющая супруга, а также все женское поголовье возглавляемой им конторы, и ни одна не миновала роскошного кожаного дивана в кабинете начальника.

…Годы учебы в ВУЗе пролетали незаметно и по прошествии 5 лет, с заветным дипломом в кармане, перед парнями открывались радужные перспективы на будущее. И нет в них места такому понятию как армия.

Но подавляющее большинство сельских парней были проще и не стремились покорять заветный ВУЗ. Они не видели впереди иной жизни, кроме родного села, и работы, которой жили отцы и деды. Их путь лежал в соседнюю деревню, более крупную, чем Шишигино являющуюся районным центром. Там находилось профессиональное училище, которое готовило кадры, для работы в колхозах и совхозах. Здесь учились будущие трактористы, комбайнеры, доярки и птичницы, представители иных, не менее востребованных на селе профессий.

Три года пролетали гораздо быстрее, нежели институтские 5 лет. И вот он, долгожданный выпуск, торжественный вечер с вручением дипломов и напутственными словами во взрослую жизнь. А спустя пару недель по окончании училища, парням вручались бумаги иного рода. Предписывающие явиться в райвоенкомат, для прохождения медицинской комиссии на предмет отправки в армию. Отдать родине двухгодичный долг. А еще через неделю, вчерашние выпускники профессионального училища, подстриженные под ноль, набившись в плацкартные вагоны, тряслись по железным дорогам необъятной страны, уносясь за тысячи миль от родного дома, служить на благо любимой Отчизны.

Был и третий вариант использования оставшегося после школы времени, до призыва в армию. Им и воспользовался Лешка, ожидая повестки. Он не пошел учиться ни в ВУЗ, ни в училище. Устроился на работу в колхоз, где благополучно и отработал до тех пор, пока не принесли повестку в армию.

3.4. Армейский сборный пункт

После получения повестки, время полетело в стремительном галопе. Медицинская комиссия, сборы и проводы, на которых гуляло все село. К этому дню Лешка готовился заблаговременно, задолго до получения повестки, определяющей его дальнейшую судьбу на ближайшие 2 года.

Лешкин дед, умерший внезапно, в одночасье с бабкой, не успел открыть любимому внуку, ревностно оберегаемый секрет приготовления ядреного самогона, признанного лидера на селе, средь подобного рода продукции. Самогоном дед не торговал, не желая гробить «высокое искусство» ради удовлетворения потребностей страждущих.

Торговая хватка деда проявлялась в другом месте, с другим товаром. Дед отменно торговал на городском рынке изделиями из меха лесного зверя, всегда возвращаясь, домой с прибытком. Никогда он не возвращался домой с пустыми карманами, всякий раз ему удавалось хоть что-то продать. Торговля была деду по душе. А по сердцу изготовление самогона, слава о котором гремела по селу. Ядреность напитка и его отменный вкус могли подтвердить те, кому довелось испить любовно приготовленного дедом зелья.

Секрет приготовления самогона дед передал в свое время Лешкиному отцу. И сам Лешка в свое время непременно стал бы обладателем дедова рецепта. Но он был недостаточно взрослый, когда умер дед. Старинный рецепт приготовления отменного пьянящего напитка, так бы и ушел вместе с дедом в могилу, если бы не наблюдательность Лешки. Не раз приходилось ему становиться свидетелем таинства, по приготовлению домашнего алкоголя. Лешка прекрасно запомнил немудреную технологическую цепочку, получения горячительного пойла. Труднее было запомнить необходимые ингредиенты для получения конечного продукта, их количественное соотношение. Плюс к этому основной дедовский секрет, – особые добавки, делающие самогон единственным в своем роде, равному которому не было на селе.

Эти знания Лешке пригодились, оказавшись как нельзя, кстати, когда он получил повестку в армию, с требованием явиться в назначенное время, с необходимым минимумом вещей по указанному адресу, для прохождения медицинской комиссии. Пара фляг отборного самогона, ожидали своих почитателей. По мнению Лешки, снявшего пробу с изготовленного с соблюдением дедовского рецепта самогона, качество его было отменным.

С помощью друзей была завалена свинка, а за компанию с ней несколько гусей и кур. Соседские девчонки, Машка и Варька, давно положившие глаз на хозяйственного и симпатичного соседа, приняли активное участие в их ощипывании и разделке, а также приготовлении. К вечеру на Лешкином подворье были накрыты собранные по соседям столы, на которых весело шкворча и, издавая умопомрачительные ароматы, сгрудилось свежеприготовленное мясо различных сортов, перемежаясь с бутылями самогона.

Гулянка длилась всю ночь, пока не была обглодана последняя кость, пока не исчезла в чьей-то глотке, последняя капля самогона. А утром, все еще пьяные от гуляющего в голове хмеля, друзья загружали Лешку в рейсовый автобус уходящий в район, где его ожидала отправка в армию. Уезжал из деревни Лешка один, его друзья и одноклассники, получили отсрочку от армейской службы, в связи с учебой. Хозяйство оставил на попечение родственников с материнской стороны. Они заверили его, что присмотрят и за хозяйством, и за домом, пока он служит.

До возвращения домой была целая вечность армейской службы, и где она будет проходить, он не имел ни малейшего представления. Приходил к ним в школу пару лет назад офицер в КГБешной форме, ткнул пальцем в Лешку и еще двух парней, буркнул что-то о службе в пограничных войсках. Больше он в школе не показывался. Лешка уже и думать забыл о возможности служить в элитных пограничных войсках, куда попадали только лучшие из лучших. А после того, как отец загремел в тюрьму, он и не мечтал о службе в войсках КГБ. Кто позволит сыну убийцы, охранять священные рубежи советской Родины.

Но случилось то, о чем Лешка уже и не мечтал. То ли при распределении парней по родам войск произошла ошибка, то ли человек, ответственный за оформление документов в них даже не заглядывал, не потрудившись ознакомиться с биографиями призывников. Лешка ничего не скрывал, честно написав в автобиографии и про отца, и про статью, по которой он был осужден. Но какова бы ни была истинная причина принятого призывной комиссией решения, но попал Халявин служить в войска, о которых мечтали все парни, воспитанные советской пропагандой. Пограничные войска КГБ СССР. Зеленые фуражки, автомат за плечом, собака на поводке и вперед по следам нарушителя, которому не уйти.

Но от призывной комиссии, до армейских казарм, было очень далеко, и это расстояние измерялось сутками, и сотнями километров. Прибыв по повестке в район, будущие защитники отечества автобусами доставлялись в город, где им предстояло провести еще несколько дней. И снова медицинская комиссия, словно что-то могло расстроиться в молодом организме за минувшие сутки. А затем ожидание, длиною в несколько суток. И ждут сформированные из вчерашних школьников команды, приезда представителей воинских частей, в которых предстоит им тянуть армейскую лямку ближайшую пару лет.

И хорошо, что на улице конец весны по календарю, и лето по погоде. Когда полно зелени, а воздух наполнен пением птиц, и в солнечном мареве можно различить, танцующие в воздухе пылинки. Хорошо, развалившись на мягкой, бархатистой траве, просто лежать, уставившись в ослепительно-голубое небо, в котором неподвижной точкой, в самой выси, застыло крохотное, белоснежное облако. И ни о чем не думать. Они солдаты. Почти. А значит, в ближайшие пару лет, думать им не придется, обо всем позаботятся командиры.

Время на сборном пункте тянулось медленно, в бездумном однообразии. Целыми днями, валялся Лешка на изумрудного цвета траве, строя в голове планы дальнейшей жизни, что обязательно случится спустя пару лет, когда он рассчитается с долгами перед Родиной. Что это будет именно так, Лешка не сомневался и то обстоятельство, что где-то за пределами родной страны шла очередная война, в которой принимала активное участие советская держава, его мало смущало. Он пограничник, а значит его обязанностью на ближайшие пару лет, будет охрана рубежей державы от нарушителей. Война, не затронет его никоим образом. А если волею судьбы он все-таки окажется, втянут в эту передрягу, то не испугается, примет войну, как должное.

На сборном пункте среди его команды уже распространился невесть откуда взявшийся, но кажущийся убедительным и достоверным слух о том, что служит им, придется на китайской границе. Кто был этого родоначальником слуха, никто не знал, но он оказался верным.

Несколько дней Лешка сотоварищи, попавшие в пограничную команду, провалялись на травке сборного пункта, ожидая «покупателя», представителя воинской части, в которой им предстояло служить. Под его контролем все они, переписанные и пронумерованные, отправятся к месту несения службы. Покуда «покупателя» не было, они отлеживали бока на траве, бессмысленно таращась в безоблачное небо, ни о чем, ни думая и постепенно погружаясь в сон. В таком полусне, полудреме, они пребывали по много часов, пока окружающую сонную тишину не распарывала команда на построение. Они нехотя поднимались, и недовольно бурча, строились.

Сопровождающий их офицер военкомата, проверял наличие призывников по фамилиям, чтобы количество остриженных голов соответствовало заявленным в списке. Завершив перекличку, офицер отдавал команду на выдвижение, и они направлялись по дороге, ведущей через лес к близлежащему городку, в заведение общественного питания, гордо именуемое рестораном. От ресторана в нем не было ничего, кроме названия. Обшарпанные стены, ободранный пол, широкие деревянные столы в темно-бурых пятнах неизвестного происхождения. Убогую обстановку дополняли неопределенного цвета, стираные сотни раз шторы, прикрывающие грязные окна сего малопочтенного заведения. Стекла были настолько загажены и засижены мухами, что создавался эффект тонирования. Похоже, со дня открытия заведения, которое, судя по запущенности и убогости было очень давно, еще в прошлом веке, в самом его начале, окон, открывающих посетителю вид на природу за окном, ни разу не касалась рука уборщицы. Гадили на стекла бесчисленные поколения мушиного рода-племени, загадив до такой степени, что нужда в шторах, как таковых, практически отпала. Сними шторы и ничего не изменится, ни один солнечный луч не проникнет в ресторанное царство убогости и нищеты. Разве только нарушится привычная картина внутреннего интерьера и все.

Шторы продолжали висеть, создавая внутри обеденного зла полумрак, призванный улучшить аппетит посетителей и скрыть кулинарные недостатки. Меню учреждения общественного питания не отличалось разнообразием и по убожеству, вполне соответствовало внутреннему ресторанному ничтожеству. Быть может посетители, из числа тех, кто платит звонкой монетой, питались иначе, но на будущих солдатах, приходившихся кормиться туда трижды в день, это никоим образом не отражалось. Как не сказывалось на времени их прихода меню, навечно застывшее для данной категории посетителей с незапамятных времен.

А поэтому, суп гороховый на первое, чтобы тишина лежания на траве не была столь оглушительной и время от времени разнообразилась звуками живого человеческого организма. На второе неизменная перловка, с изредка попадающимися в ней, не иначе как по ошибке, или недогляду повара, мясными комочками. И в довершение перлового великолепия, тяжеленный дух второго блюда перебивал запах прогорклого масла, что по доброте душевной напихал повар в солдатскую кашу, для придания ей неповторимого, и ни с чем не сравнимого вкуса. Прогорклое масло, оставляло после себя незабываемые впечатления. И начинались они на обратной дороге на сборный пункт, бурчанием в животах и резью, усиливающейся с каждым шагом.

Смешиваясь в желудке с гороховым супом, они образовывали гремучую смесь, готовую в любой момент разорвать человека изнутри, или, по крайней мере, выбить дно. Кто-то из будущих защитников Отечества оказывался сильнее и терпел до самой базы, кто-то слабее и был не в состоянии нести в себе несколько километров, бурчащую и клокочущую бомбу. Такой боец с жалобным стоном, бережно поддерживая разрывающийся от боли живот, откалывался от колонны, растянувшейся по дороге в направлении сборного пункта, и исчезал в придорожных кустах. И только здесь, бурно облегчившись, он мог спокойно оглядеться по сторонам. Место, в котором укрылся боец, спасаясь от опасности быть разорванным изнутри, даже при беглом осмотре оставляло впечатление часто посещаемого. Более того, было любимым природным объектом, посещаемым бредущими по дороге, по направлению к базе парнями, с автографами о посещении в виде вонючей размазни рыжего цвета.

Но, единожды отметившись в импровизированных придорожных сортирах, еще не значило окончательно распрощаться с ресторанным обедом. Минимум пара посещений столь популярного места, как толчок, за оставшееся до ужина время, гарантированы всем. А на ужин то же питательное, калорийное великолепие. Гороховый суп, перловая каша на прогорклом масле, да светло-желтый чай, лишенный намека на сладость.

Неделю провалялся Лешка на зеленой травке сборного пункта с будущими сослуживцами, собранными в одну команду. В начале второй недели ожидания, на сборный пункт съехались представители различных родов войск. Мелькало множество лиц, фуражек, разноцветье погон, за которыми, понуро опустив головы, шагали подстриженные на ноль, а от этого удивительно однообразные, фигуры парней.

Самое печальное зрелище представляла группа будущих моряков. Если можно говорить о каком-то везении, то у них его было меньше, чем у кого-либо еще. Если прочим «должникам», пресловутый армейский долг исчислялся двумя годами то для этих бедолаг, должок увеличивался на половину, составляя 3 года. Глядя на уныло бредущих за своим командиром будущих моряков, Лешка в душе ликовал, что его минула чаша сия и вместе с ней лишний год службы. Он с улыбкой вспоминал о том, как на сборном пункте при перекличке, каждый страшился того, что его имя прозвучит в команде моряков. И хотя все они были приписаны на службу в пограничные войска, но тем не менее. В жизни случаются всякие странности и несуразности, и ни в чем нельзя быть уверенным до конца.