Текст книги "Письма бойцов (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15
Царское село

22 сентября 1940. Князь Дмитрий.

В тактическую комнату Алексей и Дмитрий вошли последними. Все участники совещания на месте. Новый начальник МГШ адмирал Петр Новопашенный оживленно разговаривает со своим немецким коллегой Отто Шнивиндом. Беседа идет на английском, увы, пока это международный морской язык.

Алексей наклонился к уху Дмитрия и тихо высказал пожелание, чтоб английский не долго оставался в таком статусе. Князь кивнул в ответ. По его мнению, идея хорошая, правильная, но на реализацию нужно не одно десятилетие. Все же русских многие до сих пор не воспринимают как морскую нацию. Да, это исправляется, но есть нюансы.

– Добрый день, господа. Прошу рассаживаться, – император прошел к своему креслу во главе стола.

Взявшись за спинку, Алексей задумчиво провел ладонью по бородке. Обычное совещание, одно из многих, которые он вел в последние месяцы. Именно обыденность его и нервировала.

– Михаил Александрович, – царь обратился к главкому Ставки. – Кажется, вы перепутали стулья. Прошу занять свое место.

Эта эспада оживила собрание. Дмитрий обратил внимание на взгляды, бросаемые на адмирала Кедрова. Сам главком с чувством собственного достоинства поднялся, собрал со стола документы и записки, подошел к императору.

– Вы уверены, Ваше Величество?

– Естественно. Командуйте, Михаил Александрович.

Адмирал не заставил себя долго ждать.

– Господа, я не прошу тишины. Не для того нас здесь собрал император. Но попрошу господ переводчиков быть предельно четкими и аккуратными в своей работе. Мне нужно, чтоб наши союзники сегодня все поняли, как надо.

В кабинете раздались приглушенные смешки. Намек достаточно прозрачен. Корветтен-капитан переводивший для Шнивинда покраснел, но четко отбил текст на немецком. Марсель-Брюно Жансуль все понял без переводчика, с момента перехода в Мраморное море он настойчиво учил русский, и небезуспешно.

– Полагаю всем известно, эскадры адмиралов Макарова и Лютьенса сейчас вышли в район атаки. Если все разыграно хорошо, сражение неизбежно. Я молюсь за жизни всех наших моряков и летчиков, искренне надеюсь, что их жертвы не напрасны.

Тоже намек, и тоже всем все ясно. Однако, Кедров не перегибал палку. Вежливо намекнув немцу на ошибки его начальников, главком передал слово генералу Вержбицкому. Совещание обошлось без долгих историй и описания диспозиций каждого полка. Нет, главкома интересовали причины сегодняшнего кризиса. Пути выхода из ситуации, разумеется.

– Если у нас присутствуют немцы и французы, то где итальянцы? – негромко полюбопытствовал князь Дмитрий у сюзерена.

– Амбиций много, а пользы как от козла молока. Итальянцы Мальту взять не смогли, Григоркову пришлось свои плашкоуты срочно подгонять и высаживаться. Нет, пока за пределы Средиземного не выйдут, слушать их смысла нет.

– Вот так проигравшие становятся победителями, – кивок в сторону адмирала Жансуля.

– Согласен. Если бы князь Боргезе со своими диверсантами согласился принять русское подданство, об Италии вообще можно было бы забыть.

Ситуация на западе сложная. Адмирал Кедров не стеснялся употреблять слово «кризис». Начав с серии молниеносных операций, континенталы столкнулись с необходимостью проламывать в лоб эшелонированную оборону противника. Англия, это не Франция, крепкий орешек.

Масштабное воздушное наступление застопорилось. После первых успехов, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением противника, подсчитав потери Ставка вмешалась в работу объединенного командования и директивно перевела операцию в режим «активной обороны». Резоны были, высокие потери летчиков и самолетов без явного перелома и достижения намеченных целей, требовали менять стратегию.

Зато теперь почувствовав слабину, англичане сами активно контратаковали, наносили воздушные удары по континентальным портам и аэродромам. Тем самым, бомбардировочные соединения и истребители сопровождения вытягивались на бой над нашей территорией в условиях уже нашей ПВО. И тут же резко выросли потери противника в экипажах. Русский сухопутный штаб считал результат в людях, а не машинах, такой подход оправдан. Хороший летчик штучный товар, потери быстро не восстанавливаются.

Вместе с тем подводники и экипажи вспомогательных крейсеров неумолимо прореживали транспортный флот противника. Тем более, условия базирования этим летом улучшились. Немецкие подводники облюбовали французские порты, а русские дивизии подплава расквартировались в норвежских фьордах. Разворачивающееся сейчас грандиозное сражение грозит еще больше улучшить наши позиции в Северной Атлантике.

Все это Дмитрий прокручивал в голове, слушая доклады и прения. Вроде, все идет хорошо, есть зримые успехи, но почему-то адмирал Кедров настроен агрессивно. Вот, в очередной раз говорит о кризисе в битве за Англию, причем моряки с ним согласны.

– Таким образом, как уже неоднократно докладывалось, для успеха операции требуется безусловное доминирование флота. Мы к этому идем. На море возможны любые случайности, но с учетом кораблей в высокой степени готовности мы совместно с немцами уже добились перевеса в новейших тяжелых кораблях. Старые линкоры противника выводятся из игры авиацией. – Михаил Александрович прокашлялся.

– Необходимо доминирование авиации в районе высадки. Увы, под вопросом. Рапорты генерал-лейтенанта Калинина и генерал-лейтенанта Баранова, доклады союзников умеренно оптимистичны. – речь шла о командующем экспедиционной армией и командире 4-й воздушной армии. – Мы можем сделать рывок и за неделю вычистить небо над плацдармами, но нужны дополнительные силы. Как я понимаю, войну на истощение мы выигрываем, но до сих пор не можем уничтожить британскую сеть радиолокационного обнаружения.

Присутствовавший на совещании Вячеслав Григорьевич Баранов кивнул. Он только сегодня утром прилетел из Голландии, специально для участия в совещании. Именно Вячеслав Григорьевич лучше всех знал реальное положение дел в воздушном сражении, причем по его виду, генерал-лейтенанту было что сказать.

– Третье. Нам необходимо сосредоточить для десанта не менее двух тысяч высадочных средств. Напоминаю, план операции, – при этих словах главкома Вержбицкий приподнялся и кивнул, – требует высадку десяти дивизий в первой волне. Это четыре наши и шесть немецких. Далее нам необходима устойчивая линия снабжения для переброски еще шести дивизий и гарантированного снабжений войск на плацдармах.

– Нам нужны не речные трамвайчики, – взгляд в сторону Шнивинда, – а малые суда со скоростью десять узлов и мореходностью до пяти баллов. Ла-Манш, это не Волга, круиз не получится. В проливе часты туманы, шторма, сильные течения. Начинается сезон зимних штормов. На сегодня могу констатировать: с десантно-высадочными средствами у нас все плохо. Имеем треть необходимого количества самоходных барж и плашкоутов, производство развернуто, но темпы выпуска недостаточны.

– Разрешите вставить слово, – молвил военный министр Верховский, получив одобряющий знак, поднялся с места: – Если флот не сможет обеспечить высадку первой волны и снабжение плацдармов, все закончится новым Верденом.

– Адмирал Шнивинд, вы хотите добавить?

Немец выдал четкую короткую речь. Переводчик говорил медленнее, явно ему приходилось творчески перекладывать некоторые яркие идиомы, подбирать вежливые выражения.

– Мы уже опоздали с высадкой. После середины сентября следующая дата только апреле. Стоп-команда для авиации и задержка со второй атакой на Фареры не позволяют нам надеяться на успех до весны. Концентрация высадочных средств в Голландии и Франции заставляет противника наносить удары по портам, мы несем потери именно в десантных судах. Тоннаж мало того, что приходится собирать по всей Европе, так он уже частично лег на дно.

– Напомню, выход в море эскадр Макарова и Лютьенса привязан к вводу в строй «Бисмарка». Отто Шнивинд, именно Вы на совещании в Потсдаме категорически возражали против активных действий до завершения испытаний вашего первого линкора.

Пользуясь паузой на перевод, начальник МГШ адмирал Новопашенный напомнил, что немцы только месяц назад завершили реконструкцию своего «Цепеллина».

– Мало того, что у вас только два авианосца. Ваши соратники из Люфтваффе до сих пор обещают вам морской торпедоносец. С одними легкими бомбардировщиками ударная сила вашей палубной авиации совершенно недостаточна. Вместе с тем вы оказались покупать наши РБВЗ-26. Почему?

Вопрос повис в воздухе. Дмитрий бросил вопрошающий взгляд на сюзерена. Он этот момент упустил. Да и не погружался в вопрос, честно говоря. Невозможно знать все. Своей работы по горло.

– Немцы посчитали «Рижанина» устаревшим. У них свой торпедоносец дорабатывается. Петр Алексеевич это говорил.

– Купить три дюжины на первое время. По деньгам копейки. Наш «Авиабалт» выдаст заказ за неделю и не поперхнется.

– Мы могли передать машины из береговых полков. Все равно, этих машин некоторый избыток. На севере и уже в восточном Средиземноморье им работы нет. Думаю, это внутренние немецкие терки между флотом и авиацией.

После краткой перепалки Кедров с невозмутимым видом вернулся к насущному вопросу.

– И так, на сегодня мы можем расширить контролируемую акваторию в Северной Атлантике, авиация может перейти к активным действиям. Рейдами стратегической авиации полностью уничтожены заводы Роллс-Ройса в Ковентри. Полками стратегических «Острогов» стерт с лица земли Бристоль вместе с его авиазаводами. Это неминуемо скажется на выпуске истребителей англичанами и сдвинет баланс в нашу сторону. Но у нас нет готовности по высадочным средствам, у нас грузовой тоннаж раскидан по всем портам от Испании до Архангельска. У нас недостаточно тяжелых грузовых планеров, хотя десантные дивизии и парашютно-пластунские бригады намечены в первый удар. Добавлю, без захвата портов в первые часы операции операция обречена на провал. Высадка на узком участке обречена на провал. Неспособность авиации и флота вычистить Пролив ведет к неминуемому провалу.

Начальник Ставки оперся кулаками на стол. Взгляд его прищуренных как прицелы глаз скользил по всем участникам встречи. В комнате воцарилась тишина. Даже адъютанты и офицеры свази затаили дыхание.

– По сему Ставка совместно с МГШ и специалистами генштаба разработала два варианта. Напомню, за высадку отвечает флот, но без армии и авиации моряки ничего не сделают. Первый план предусматривает усиление давления на вражеские коммуникации, рейды тяжелых бомбардировщиков на промышленные центры противника. Работаем над удушением острова блокадой. Высадка не раньше апреля следующего года.

Выслушав перевод Отто Шнивинд облегченно вздохнул и вытер испарину со лба.

– Второй вариант, это сохранение жесткого агрессивного темпа. Мы прямо сейчас возобновляем воздушное наступление, перебрасываем дополнительные полки и разворачиваем новые аэродромы, флот приступает к тесной блокаде насколько это возможно. С учетом максимальной мобилизации всех пригодных судов, десант высаживаем в первых числах ноября. Армия готова, наши союзники тоже готовы. Поправьте меня, Григорий Афанасьевич, если ошибаюсь.

Люди в комнате собрались сдержанные, нервы у всех стальные, в жизни повидали всякого, но реакция на слова адмирала Кедрова воспоследствовала. Достаточно импульсивная реакция. Дмитрий с нескрываемым интересом наблюдал за генералами и адмиралами. Было на что посмотреть.

– Если флот гарантирует защиту плацдармов и снабжение, то так даже лучше, – генерал Вержбицкий высказал общее мнение армейцев.

Зато Отто Шнивинд проявил несвойственную истинному арийцу южную средиземноморскую экспрессию. Переводчик молодец, точно передал смысл, суть, но сгладил накал. Князь Дмитрий же неплохо владел немецким, император тоже бегло говорил на языке Гете и Канта. Все же если так посудить для него это материнский язык, почти родной.

Вся суть эмоциональной речи начальника штаба Кригсмарине сводилась к тому, что ничего к высадке не готово. Вот, вообще, ничего не сделано. И даже авиация неспособна на рывок и полное подавление противника в воздухе. Крайне любопытно, немецкий адмирал так же выражал уверенность в невозможности защитить Пролив от Королевского флота.

По-своему он был прав. Дмитрий на днях ознакомился с докладом нашей морской разведки и официальными выкладками атташе в Берлине. Если русские наскребли на Севере и Балтике четыре сотни десантных лихтеров и загрузили все частные верфи заказами на дешевые высадочные средства, то немцы только разворачивали производство паромов Зибеля и десантных самоходных барж.

Люфтваффе в столкновении с британцами оказалось не так хорошо, как показало себя в Польше и Франции. Фактически немцы дрались с англичанами на равных. Тоже самое можно сказать и о русских. Другое дело сейчас усиление воздушных дивизий и армий во Франции в основном шло за счет русских. Хваленная немецкая промышленность не смогла резко нарастить выпуск самолетов. С кадровым резервом тоже все оказалось не так хорошо, как пишут в «Народном обозревателе».

– Разрешите сказать. – Адмирал Жансуль постучал зажигалкой по столу.

В отличие от своего немецкого коллеги француз распрямил плечи, его глаза светились задором.

– Если уважаемый Михаил Кедров решил штурмовать Дувр, то я обязан задать вопрос: моей эскадре атаковать Гибралтар?

– Смысла нет. Мы уже обсуждали вариант. Штурмовать можно только с суши, а после высадки на Острове Скала уже не актуальна.

– Тогда прошу направить французский флот на Мадагаскар. Суэцкий канал судоходен, в Красном море порядок. Зато с Мадагаскара мы можем обрубить британские линии в Индийском океане, Австралию не отрежем, но Индию изолируем точно.

Похоже добрая драка под Мерс-эль-Кебиром хорошо повлияла на настрой адмирала. Раньше он такой решительности не демонстрировал. Вот что встреча с бывшим союзником в темном переулке делает!

– Ты обратил внимание? – Алексей толкнул князя в плечо.

– Жансуль? Что с ним не так?

– В его положении самый выгодный вариант. Он в нужное время высказал самую полезную для себя идею.

– А для нас?

– Это уже второй вопрос. Мне и Михаилу Александровичу он нужен в Атлантике.

– Понимаю.

Не сразу дошел смысл и глубинные слои интереснейшей идеи отправки французов на Мадагаскар. Свободная морская сила. Проигравшие тоже ее ценят. Это козырь на переговорах с сильными мира сего. Стоило взять на заметку адмирала, умные люди нужны, но они же бывают опасны, если играют свою игру.

– Господа, все вы обеспокоены нашими возможностями, – военный министр подошел к карте. Палец Владимира Ивановича лег на кляксу в Атлантике между Англией и Исландией. – Мы с напряжением сил можем худо-бедно вытянуть заказы на десантные баржи, собрать грузовой тоннаж. Будет тяжело, не все вытянем, но по ключевым позициям решим. Мы забываем самое главное: все наши планы зависят от успеха наших соратников в море.

– Верно говорите. Но я надеюсь на оптимистичный исход.

– Я тоже надеюсь, Ваше Величество, но кто скажет, сколько кораблей отправится на ремонт после сражения?

– Правильный вопрос. Как я помню, Вадим Степанович честно заслужил репутацию бульдога. Наши союзники его называют «Русским ротвейлером». Однако у него есть одно хорошее качество, – император сделал паузу. – Адмирал Макаров редко поддается азарту. Он умеет останавливаться. Что касается адмирала Лютьенса, он никогда не нарушает прямые приказы своего командования. Я прав?

Глава 16
Фареры

22 сентября 1940. Кирилл.

Над морем стоял гул десятков моторов. Четыре эскадренных авианосца представляли собой потрясающее зрелище. Вознесенные высоко над водой платформы палуб, футуристические картины парящих над волнами аэродромов.

Огромные корабли держали полный ход, форштевни рубили волны, за кормой вздымались пенные буруны. Могучие турбины пели, раскрутив винты до предельных оборотов. На палубах плотными рядами стояли самолеты. Сияющие расплывающиеся круги винтов, суета механиков, гул моторов на прогреве. Картина грядущего Апокалипсиса, боевые машины во всем своем смертоносном совершенстве. Изготовившиеся к бою, готовые взмахнуть крылами архангелы с огненными мечами.

Флагманский «Наварин» отставал. Даже после модернизации турбины старичка позволяли выжать только 28 узлов. Для корабля, заложенного еще перед Второй Отечественной и это неплохо, но за современными машинами смерти не угнаться. Тем не менее командующий бригадой не спешил переносить флаг на новый корабль. Не комильфо. Да и привык к рубкам и адмиральскому салону первенца русского авианосного флота.

Самолеты стартовали один за другим. Истребители с воем срывались с палуб и сразу уходили в спираль с набором высоты. Пикирующие бомбардировщики и торпедоносцы собирались стаями у своих кораблей, направлялись на зюйд-зюйд-вест плотными, ощетинившимися пулеметами построениями.

Первые сражения показали грозную мощь морской авиации. Сейчас адмиралы стремились успеть до противника поднять в небо свои крылья гнева, стаи стальных птиц. Все ставилось на первый удар. У всех ПВО соединений оказалась недостаточной. Все опасались ответных визитов железной саранчи с вражескими опознавательными знаками на крыльях.

Кирилл со своим ведомым наблюдали за взлетом соратников с галереи под летной палубой. Сегодня звено штабс-капитана Оффенберга оставалось на прикрытии авианосца. Истребители в ангаре, механики неторопливо готовят их к вылету. Все внимание, все силы на подготовку ударной волны.

Наконец, последний штурмовик с гулом ушел в небо. Палубная команда даже не получила пяти минут отдыха. Площадки лифтов провалились под палубу. На них в ангарах выкатывали снаряженные готовые к бою «Сапсаны». Только носовой лифт клацнул фиксаторами, как к самолету подкатил моторный тягач. Матросы зацепили истребитель тросом за посадочный гак. Маленький, но мощный тягач как муравей бабочку потащил машину на стартовую позицию. Лифт тем временем ушел под палубу. В ангаре выталкивали на руках следующий «Сапсан». Увы, теснота на авианосцах давно стала притчей во языцех, из этого приходилось больше полагаться на бурлацкие методы, чем на технику.

– Ждите. – Комэск подхватил планшет и побежал к надстройке.

– Как и отрабатывали над Колой, дрались у Норвегии, работаем парами и четверками, – Борис Сафонов скрестил ноги на палубе под крылом самолета и отдавал последние распоряжения собравшимся вокруг летчикам. Громкий щелчок фиксатора над головой заставил его вздрогнуть. Механики опускали крылья и проворачивали замки.

Арсений Нирод хлопнул Кирилла по плечу.

– Не робей. Англичан на всех хватит.

– Главное, чтоб патронов хватило, – проворчал летчик и повернулся к своему ведомому: – короткими очередями. Стреляй только если уверен.

– Постараюсь, – набычился Антип, опустив голову в плечи.

– Все нормально, – Нирод ободряюще подмигнул парню. – Твой ведущий тоже полосовал «Харюка» в первом бою из всех стволов до щелчка. Не ты один все ленты высадил. У всех бывает, но у кого не проходит, у нас долго не живут.

– Строимся! – комэск скатился по наружному трапу из авиационной рубки. За ним на палубу спустился подполковник Черепов.

– Через четверть часа взлет всем. Сафонов, поднимаешь свою четверку прямо сейчас. Тебе воздушный патруль на среднем горизонте. Остальные защищают авианосцы. На посадку без команды идем если патронов нет или бензина на пятнадцать минут боя.

– Поврежденным машинам садиться без приказа и очереди, – добавил командир авиаотряда. – На истребители не отвлекаться. В первую очередь встречаем ударные машины.

Механики уже все подготовили к взлету. Подняться в кабину. Включить зажигание. Проверить приборы. Включить рацию, подключить шнуры, проверить наушники и микрофон в шлемофоне. Устроиться поудобнее на парашюте и пристегнуться ремнями. Еще один взгляд на приборы. Все на автомате, давно въевшиеся в плоть и кровь пункты инструкции.

Мотор молотит воздух. Стрелка термодатчика вздрагивает. Она медленно трогается, ползет как муха в патоке. Тлеют долгие тягучие резиновые минуты. Человек вслушивается в звук мотора, осторожно касается сектора газа, прибавляет обороты. Вот стрелка доходит до зеленого сектора.

– Двенадцатый. К взлету готов!

– Эскадрилья на взлет. Подтвердить готовность!

– Сразу занимаете эшелон на высоте шесть тысяч, направление на семь часов, зюйд-зюйд-вест. Дистанция прямой видимости авианосца. – В наушниках звучит спокойный хрипловатый голос авиарубки.

– Вас понял. Работаем.

Звено Поливанова взлетело первым. С ним шел Оффенберг. Палуба расчищается. Вот вздрагивают и срываются с места истребители Нирода и Кочкина. Мотор уже ревет на повышенных оборотах. Машина готова прыгнуть вперед, чувствуется как она рвется с тормозов.

Взмах флагами. Механики подныривают под крыло и выбивают башмаки из-под шасси. Тормоза убрать. Самолет как ретивый конь рвется с места. Разгон! Ручку на себя! То потрясающее ощущение взлета, отрыва от палубы невозможно передать словами. Вдруг исчезает вибрация, смолкает стук шасси по стыкам настила, на доли секунды нарушается ориентация в пространстве. Ты уже летишь. Ты не человек, а мозг в голове металлической птицы.

Эскадрильи перекрывают воздух с угрожающих направлений, «Апостолы» занимают свой участок, к отряду пристраивается звено Сафонова. Четверка авианосцев внизу меняет курс и снижает скорость. Теперь бригада идет вслед за своими крыльями гнева. «Наварин» потихоньку догоняет собратьев. Три эскадрильи как щит на пути воздушных орд, словно богатырская застава всматривается в бескрайнюю степь в ожидании набега кочевников. Еще три эскадрильи ушли куда-то на зюйд-вест прикрывать линкоры.

А где-то на зюйде уже рубят винтами воздух десятки ударных самолетов. Вражеская армада неумолимо приближается. Орда идет. До первых выстрелов считанные минуты.

Летчики и комэски не видели всей картины, не знали и не могли знать, что сейчас в рубке «Цесаревича» командующий эскадрами нервно ломает спички пытаясь закурить. Это его ошибка. Именно он ошибся в маневрировании и сейчас «Князь Воротынский» болтается далеко за кормой и непонятно, смогут ли его самолеты принять участие в сражении.

По предварительным выкладкам в расчетах и планах на берегу все получалось здорово. На Северном флоте выгребли все «Сапсаны» из береговых полков, успели получить партию новых машин с завода и не только перевооружили тихоокеанские «Чесму» и «Синоп» на современные истребители, но и переоснастили «Воротынского» в авианосец сопровождения.

Была такая идея еще из начала 30-х. Тогда от нее отказались, а сейчас пришло время вспомнить. На легком авианосце оставили только полуэскадрилью в шесть «Бакланов», остальной авиаотряд чисто истребительный. В ангары вместились 52 «Сапсана». По плану штаба эскадры на этот корабль возлагалась защита линкоров. Но из-за неудачного маневрирования в этот день легкий авианосец отстал и уже не факт, что он успеет хоть кого-то защитить.

На английских авианосцах пробили тревогу почти одновременно с русскими. Противник еще не обнаружен, только пришло радио с подлодки. Разведывательные «Суордфиши» и гидропланы с крейсеров отправились на поиск практически перед подъемом первой волны. Да, на этот раз англичане решили атаковать двумя волнами. Высокое искусство морской войны не стоит на месте, оно развивается как сама жизнь. Сразу пять авианосцев выстрелили в небо очередями рассерженных оводов и ос. Никогда еще с начала войны в одной эскадре не собиралась такая силища. Пять стальных машин, оснащенных по последнему слову техники плавучих аэродромов.

Наконец-то враг найден! Осталось дотянуться, вбомбить в волны по клотик, затоптать торпедоносцами. Эскадрильи шли на чистый норд, туда где по расчетам и должны быть немцы. У людей перед дракой чесались кулаки. Наконец-то, подлые колбасники получат свое.

Еще одна ошибка. В этот день их делалось много. Туман войны безжалостен. Англичане до последнего момента оставались в блаженном неведении о нависшей над ними кувалде русского флота.

Доклады разведчиков обрушились как гром с ясного неба. Экипаж «Суордфиша» с «Формидейбла» собственными глазами наблюдал величественную картину взлета крыльев гнева аж с четырех эскадренных авианосцев. Изумление и восхищение грандиозным батальным полотном не помешало радисту передать координаты и короткий доклад. Через минуту на биплан сверху спикировал «Сапсан». Короткая стремительная атака, струи очередей впились в кабину и мотор англичанина. «Авоська» свалилась в штопор и рухнула в холодные волны.

Гидропланы засекли крейсерскую эскадру. Дальнему разведчику с «Илластриеса» посчастливилось пройти высоко над одиноким линейным крейсером и уцелеть при этом, скрыться за облаками от невесть откуда взявшегося истребительного патруля. Вскоре радиограмма легла на стол командующего. Разрозненные кубики мозаики складывались в картину. Но только один Бог знал, что на неправильная.

Первую волну британцы перенацелили в воздухе. Вторая уже сразу взяла курс на русскую авианосную эскадру. При этом первая волна действительно нашла русских. Наверное, им повезло. А может и нет. Смотря как считать.

Эскадрилья пикировщиков с «Арк Ройала» шла на правом фланге растянувшихся по небу стай железных птиц. Появившиеся на горизонте на два румба от встречного курса самолеты заставили пилотов сжать строй. Державшаяся рядом полудюжина «Фульмаров» повернула навстречу неизвестным.

Пилоты «Сапсанов» с «Синопа» атаковали без промедления. Пока одно звено связало боем неповоротливых «Глупышей», остальные набросились на строй «Скюа». Короткий бой, перечеркнувшие небо трассера. Собачья схватка с истребителями эскорта. Стремительные «Сапсаны» дерзко атаковали пикировщиков с нижней незащищенной полусферы. Мощности мотора хватало чтоб работать на вертикали.

Англичане держались. Стиснув зубы, они шли к цели, держали строй. Бортстрелки полосовали небо из кормовых пулеметов. Тщетно. Груженные бомбами машины одна за другой вспыхивали и валились в последнее пике. Считанные минуты, с намертво врезавшимися в сетчатку глаз огненными сполохами, росчерками трассеров, перегрузками на виражах. Девять экипажей пикировщиков и четырех «Фульмаров» пополнили собой списки выбывших. Остальные еще задержались на этом свете. Не все достаточно долго, чтоб увидеть родные палубы, и совсем уж счастливчикам выдалось еще раз вдохнуть полной грудью соленый воздух Оркнейских островов.

Уцелевшие в схватке пикировщики так же упорно шли дальше. Впереди их ждали стена зенитного огня, струи снарядов скорострельных автоматов, отчаянные атаки патрульных истребителей. Как уже говорилось, жизнь – это временно. В этот день Старуха с косой собрала щедрую жатву над холодным морем у Фарерских островов.

Линкоры форсировали турбины. Самый полный! Бригада опять изменила курс. Конечно старые «Измаилы» понемногу отставали от пары новейших бронированных мастодонтов. Хорошо еще на Балтийском заводе не только поменяли пробитые, разорванные снарядами, но и прочистили и отремонтировали старые котлы «Бородино», да у «Измаила» привели в порядок, подлатали силовую установку.

В котельных отделениях «Цесаревича» и «Славы» механики выжимали из котлов все что могли, перегретый пар с ревом устремлялся в турбины, бронированные титаны рвали волны, мололи винтами воду, за кормовыми срезами выше палуб вздымались пенные холмы взбаламученной воды. Дым из труб сносило назад. На лаге оба корабля держали 30 с половиной узлов. В свите на флангах рубили волны два крейсера эскадренной службы и дивизион «Хищников».

Сигнал боевой тревоги отзвучал. Все люди на своих местах. Люки, двери задраены, в башни поданы первые снаряды и полузаряды. Шестнадцатидюймовые здоровенные поросята из прочнейшей закаленной стали, с начинкой из тротила ждут в лотках. Каждый весом больше тонны. На самой верхотуре в башенках директоров гальванеры вглядываются в горизонт через чувствительную оптику. Решетки радиодальномеров стреляют в эфир невидимыми всепроникающими волнами.

Эфир донес тревожное радио с «Бисмарка». Уже разваливающаяся на отдельные соединения ловушка все же сработала. Теперь требовалось успеть выдернуть из нее сыр. Этот поворот многое изменил. Всего шесть миль к осту, но британская воздушная армада прошла мимо линейной бригады. В море не остается следов. Океан не любит много говорить.

Эфир заполнен сигналами и передачами. Все участники трагедии вышли из режима радиомолчания. Сейчас офицеры и кондуктора радиослужбы на линкорах пытались вычленить из этой разноголосицы вражеские станции и дать точный пеленг. Туман войны рвался клочьями. Сквозь разрывы выползало такое!

– Множественные цели! Дистанция! Курс! – резанул металлом голос в наушниках.

По спине прокатился предательский холодок. Кирилл невольно стиснул рукоять рычага управления.

– Приготовиться! Ребята, не робей! Работаем четверкой.

– Есть, работать четверкой.

На волне авиаотряда «Апостолов» шла короткая перекличка. Очень удачно в Норвегии успели дооснастить передатчиками все палубные машины. Теперь молчунов нет.

Современный истребитель десятки верст пространства пожирает за считанные минуты. Прямо по курсу множество точек. Они растут, увеличиваются, превращаются на неумолимые грозные волны боевых машин. Отдельные отряды и эскадрильи накатываются по всему сектору. Много. Очень много.

На мгновение становится страшно. Вдруг вспоминается, что спереди пилот «Сапсана» защищен только двигателем и бронестеклом. Бронеспинка сиденья пробивается пулей из «крупняка», да и от очереди из «Браунинга» винтовочного калибра хорошего мало. А у тебя только четыре пулемета. Боезапас ограничен. Ленты вылетают в мгновение ока. Нас всего двенадцать, а их целая орда.

– «Третий апостол», комэск три, занять партер. На тебе «плетенки», – авиарубка координирует работу эскадрилий, распределяет цели.

– Апостол-база, вас понял, – отбивает Оффенберг. – Господа, все за мной. Не спешим. База, дайте курс сближения!

Выше и правее эскадрильи уже завязался бой. Целый клубок из десятков самолетов На пересечку курса комэска откуда-то выскочил шальной «Гладиатор». Одна из последних еще живых машин этого типа. Боря Сафонов со своим напарником синхронно поддали газу. Несчастного заблудившегося англичанина атаковали с трех сторон, вывернуться из огненных струй он не сумел. Не в человеческих это силах, честно говоря. Пилот умудрился выпрыгнуть из горящего биплана. Внизу развернулось белое пятно парашюта. Бедолага, спасать его точно некому.

«Суордфиши» идут над самыми гребнями волн. Держатся крыло к крылу. Прикрывают друг друга пулеметами. Злые парни. Не поднырнуть снизу, и с пикирования бить опасно, можно не успеть выровнять машину. Влетишь на скорости прямиком в волну и привет.