Текст книги "Письма бойцов (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 34
Санкт-Петербург

19 декабря 1940. Князь Дмитрий.

– Это самое нелепое начало войны в двадцатом веке! – Дмитрий Александрович выронил бумагу и обхватил руками голову.

Из уст князя крови вырвался тяжкий протяжный стон. Информационная текстовка от флотской разведки гласила: «В Северной Атлантике близ Ньюфауленда подводной лодкой потоплен лайнер США „Мацония“. Рейс Белфаст – Галифакс. Более пятисот погибших. Атаковавший корабль неизвестен. Корабли Российского Императорского Флота в указанном квадрате не оперировали. Штаб Кригсмарине не располагает сведениями о своих подлодках у берегов Канады».

Князь Дмитрий негромко, но чувственно выругался и потянулся к телефону. Аппарат угадал его желание и выдал громкую трель.

– Министр Романов на линии.

– Дмитрий, это Алексей, ты мне нужен, – сюзерен мог и не представляться.

– Хорошо. Уже выхожу.

– Не выходишь, а выезжаешь. Через пять минут у крыльца со стороны Свеаборгской улицы остановится мой «Руссо-Балт».

– Так точно.

Здание Совета Министров, именуемое в народе «красным замком» хорошо видно из окон МИДа. Пешком десять минут для престарелой матроны. Однако, императорская охрана с некоторых пор взяла под свою опеку всех приближенных к Алексею лиц. Весьма навязчивую опеку, стоит добавить.

– Нам войну уже объявили? – с порога поинтересовался князь.

Император, скрестив руки на груди, созерцал большую карту на стене. На вопрос Дмитрия он коротко кивнул, затем отступил на шаг, наклонил голову.

– Еще не успели. У янки это не быстрое дело. Соберут Конгресс, выступят с громкими обличающими речами, проголосуют. Только затем порвут договора. Издержки демократии.

– Ради этого погубили пять сотен душ. Самое глупое начало войны, какое я видел. Когда англичане приняли наши условия, я уже вздохнул спокойно. Решил, что большая война прошла мимо.

– А что тебя удивляет? Наоборот, для Рузвельта самое лучшее время. Или сейчас, или никогда.

– Занятые войной с Японией, без плацдармов в Европе? – князь раздраженно тряхнул головой. Ему надо было выговориться. – Слишком дешево они оценивают наш Северный флот.

– Они дешево ценят японцев. У нас на Тихом океане один легкий авианосец. Англичане вне игры. Наступать мы не можем. Не знаю, что скажет Михаил Александрович, но я решительно не представляю, как вести боевые действия через океан. Зато знаю, что Канаду и британские владения в Новом Свете янки быстро подметут. Конечно, старый паралитик запрыгнул в последний вагон, но его прыти я как раз и не удивлен.

Императора прервал звонок. Дмитрий, воспользовавшись минутой, включил электрический самовар. В ответ на немой вопрос Алексей сделал короткий разрешающий жест. Пока сюзерен разговаривал, князь сделал обоим чай по-русски, с лимоном.

– Спасибо! На чем я остановился?

– У меня вызывает сомнение атака подлодки на лайнер. Слишком много людей задействуется.

– Согласен. Подождем доклада разведки. Так вот, жертвой несчастной «Мацонии» я не удивлен.

– Почему они не воспользовались качестве прецедента гибелью «Уоспа»?

– Сами подставились. Франклин с трудом продавил передачу англичанам авианосца с экипажем. С точки зрения изоляционистов, президент и командир корабля виноваты в гибели «Уоспа» куда больше наших летчиков, – гримаса на лице императора красноречиво демонстрировала его отношение к таким вот изыскам политического такта.

– Я думал, они если и решатся воевать, то найдут другой повод. Четвертый раз провоцируют войну с потопления своей посудины.

– Где четвертый?

– «Мэн», «Лузитания», «Шлезвиг-Голштейн», – князь загибал пальцы, – теперь эти несчастные англичане на последнем пароме.

– Возможно. Впрочем, с немецким броненосцем до сих пор ничего не ясно.

– Может быть, я не осведомлен о ходе расследования, но поляки точно не причастны, английский след слишком уж кричащий. Кто остается из интересантов?

– Возможно. Впрочем, это уже не интересно. Или пока не интересно. Я тебя за другим вызвал.

Император прошел к столу и отодвинул кресло. Тем самым продемонстрировал, что лирика закончилась, настало время серьезных дел.

– Британский премьер подписал все наши пункты капитуляции. Тебе это известно. Все английские зоны интересов на Ближнем Востоке вплоть до Индии переходят в наше распоряжение. Суэцкий канал в совместном владении с немцами. Лондон признает нашу покупку Бельгийского Конго. За посредничество в переговорах с Японией Беланович вырвал из зубов английского бульдога признание наших интересов в Восточном Туркестане и Китае. Не морщись, – Алексей хлопнул по столу. – С завтрашнего дня Британская империя нам нужна как союзник, а не плацдарм.

– Я бы предпочел ослабленного нейтрала.

– Я тоже, но янки не оставили нам другого выхода. За поездку в Ноттингем я тебе благодарен. Сделано хорошо. Думаю, с погонами генерал-лейтенанта хорошо смотрится Орден Андрея Первозванного. Это вкупе за переговоры во Франции. Сразу после Рождества на торжественном приеме перед Новым годом вручу прилюдно.

– Спасибо, – коротко и сухо.

Князь за наградами не гонялся, но все равно, приятно, когда тебя оценивают высшим орденом Империи. Увы, награды зачастую служат стимулом к новым подвигам.

– Я тебя попрошу вплотную заняться нашими приобретениями на Востоке. Используй свои иерусалимские договоренности. Как обговаривали, всем суверенитет, границы сильно не перекраивай, но мне нужно чтоб все эти тюрбаны и белые саваны работали на мою страну. Да, вопрос с еврейским государством решенный. Нарежешь его из британской Палестины.

– Алексей, я не хочу никому отдавать Иерусалим.

– Я тоже. Святой Город заберу в свой личный домен. Юридическое обоснование проработаешь с дипломатами. Границы нарисуешь как правильно будет, но не перебарщивай. Действуй с умом.

– Рад, – князь размашисто перекрестился.

– Еврейское государство будет называться – Царство Иудейское.

– Интересный вариант. Почему не Израиль?

– Подумай сам, имя же несет в себе смыслы и склоняет к определенному модусу вивенди. Впрочем, – сюзерен подмигнул собеседнику, – прошу тебя в обществе случайно проговориться, дескать, название я выбирал с помощью монетки. Выпала Иудея.

Дмитрий в ответ громко расхохотался. Живо представил себе Алексея, решающего государственные вопросы таким эксцентричным способом.

– Не без этого, – улыбнулся сюзерен. – Советую лететь сразу после новогодних гуляний. Рекомендую сразу взять с собой семью. И Марина Александровна не будет скучать в нашем мрачном климате, и с русскими школами в Иерусалиме сразу порядок наведешь. Если не ошибаюсь, есть там пара при русской православной миссии.

– Ты меня ссылаешь?

– Хуже, делаю отцом иудейской государственности.

– Тогда давай, тайным отцом. – В голову Дмитрия Александровича пришла одна интересная мысль. Сам того не подозревая сюзерен навел на оригинальный сценарий.

– Что у меня с силовым аргументом? Напомню, там пока хрупкий баланс. Как только поднимется волна переселенцев, сразу возникнут эксцессы с арабами и друзами. Святая Земля отмечена одной интересной особенностью – там со времен римского владычества полный раздрай между племенами, да еще религиозные вожди постоянно масло подливают. Пророки чуть ли не каждое поколение приходят.

– Вот тебе и работа, навести там порядок на ближайшие пару столетий. Ты справишься. – Император поднялся на ноги и быстрым шагом подошел к окну.

– Уже весной пойдут переселенцы. Большая волна. Пока идет тонкий ручеек, но они уже создают трудности на турецких железных дорогах. Специалисты МВД уже в следующем году дадут тебе полмиллиона евреев. Примерно такой же темп выдержим в последующие годы.

– У нас около пяти миллионов иудеев, лет на десять растянется. Так что у меня с силовым аргументом?

– Две пехотные дивизии в Палестине. Маневренные части в Месопотамии, Египте и Трансиордании. Постарайся действовать аккуратно, если и давить бунты, то быстро и точечно, чтоб пейзане не жаловались. Ладно, это лирика. Запомни главное: мне нужно лояльное государство, мирный благодатный регион, да еще чтоб все бесплатно.

– Переселение уже не бесплатно.

– Ошибаешься, – Алексей поднял палец. – Наши специалисты удачно все проработали. Депортируем бедных евреев за счет богатых. Конфискации уже идут, при полной всенародной поддержке, что характерно.

– Не интересовался этим вопросом. – Дмитрий не врал. Не его сфера интересов, не его проблемы.

С начала войны сюзерен ввел принудительный выкуп земли и предприятий у евреев, поводом послужила нездоровая активность сионистов и подрывных организаций. Выкупала казна, любые махинации с оформлением собственности на фиктивных владельцев наказывались конфискацией. В МВД тоже любят хорошую шутку, фиктивным собственникам выплачивалась хорошая премия за сдачу схемы полиции и свидетельствование в суде. Так что, сами понимаете.

Попытки взбаламутить людей, поднять бунты быстро пресекались казаками и народными христианскими дружинами черносотенцев. Так что, поднявшееся давление недовольства инородцев старательно подогрели к сбросу через массовую миграцию. Поработали с прессой. В отличие от своего папы, Алексей Николаевич не чурался уделять внимание презренной братии репортеров и борзописцев, его люди держали руку на пульсе журналистики и «средств массовой пропаганды», по собственному выражению императора.

– Ты был прав, – продолжил царь. – В Палестине работать не с кем. Слишком себе на уме, слишком фанатичны, слишком религиозны. Третье Отделение поработало с нашими лидерами сионистов. Есть интересные персоналии. Материалы тебе пришлют нарочным. Подумай. Интересных людей можешь вызвать через жандармерию. Все как один подлецы каких свет не видывал, но работать с ними можно. Слишком зависимы, чтоб предавать.

– Понимаю, идеальных людей вообще слишком мало, а святые среди политиков не водятся.

– Это даже хорошо, – улыбнулся царь. – Со святыми сложно работать. Никогда не знаешь, что они выкинут.

Американцы не обманули, прогноз царя Алексея сбылся. Уже утром на следующий день, Дмитрий прямо у парадной взял у мальчишки-газетчика целых ворох прессы с яркими кричащими передовицами. Новость передали по океанскому кабелю еще ночью.

У парадного крыльца МИДа стоял большой черный «Паккард» с американским флажком на капоте. Невдалеке дежурила тройка казаков императорского конвоя. Впрочем, охрана больше порядка ради. Как заметил князь, никто линчевать американцев не собирался. Раннее утро. Все спешат на работу. Не до выражения народного гнева и демонстраций. Впрочем, происходи действо на рабочей окраине, пролетарском Автово, или у Обводного канала, Дмитрий не был бы так уверен за нейтралитет обывателей. Все же Корпусной участок особый район, здесь живут и работают чиновники и служащие по большей части.

Зато в вестибюле взгляд князя сразу зацепился за фигуру Стаффорда Криппса. Необычайно живучий и счастливый посол Британской Империи с невозмутимым видом взирал на спускающихся по лестнице американцев. Видимо, официальная процедура вручения нот не заняла много времени.

– Доброе утро! – Дмитрий не упустил возможность перекинуться парой слов с англичанином.

– Здравствуйте, Ваше Высочество!

– Удивлен, что вы так быстро вернулись в Россию.

– Сразу после подписания перемирия и первых договоренностей. Первым самолетом. Вслед за вами, – Криспп глубоко вздохнул. – Король и премьер решили, не менять коней на пароме.

– Понятно. К Белановичу? – князь кивнул в направлении лестницы.

– Нет, Дмитрий Александрович, – англичанин хорошо говорил по-русски и даже воспринял русский обычай именовать по имени-отчеству. – Я зритель, заключал пари.

– Выиграли?

– Разумеется. И еще раз посмотрел на нашего общего противника.

– Разве американцы объявили войну Британии?

– Это вопрос времени. Британия проиграла одну войну, следовательно, мы вынуждены участвовать в следующей. Это элементарный расчет.

– Рад что на этот раз мы союзники.

– Я буду рад, если мы все выживем, – мрачным тоном заявил Криппс.

В своем кабинете Дмитрий Александрович первым делом схватился за телефон и затребовал свежую сводку. Что ж, газеты не сильно врали. Пользуясь гибелью несчастной «Мацонии» янки объявили войну России, Германии, Норвегии, Италии, Сербскому королевству, Персии, Словакии и Хорватии.

– Маршал Петэн будет сильно обижен, – усмехнулся князь, – его не посчитали противником.

Остальные новости не стоили внимания. Так, сводки с азиатских фронтов, сражение у Борнео, бои на Филиппинах, японские десанты на Суматру, захват Гуама. Можно было запросить отчет военного атташе в Японии и доклады разведки, но Дмитрий подозревал, что Тихоокеанские баталии точно не входят в его сферу профессиональных интересов. Даже светские споры об исходе грядущего сражения японского и американского флотов задевали князя постольку поскольку. Не его это забота. Он не единственный министр сюзерена. Пусть у других голова болит.

Дмитрий Александрович быстро расправился с документами первоочередной важности и вызвал к себе заместителей и помощников.

– Так, господа, решайте сами, кто едет со мной в Иерусалим. Евстигней Карпович, вы обязательно. А вам, Арсений Павлович, лучше остаться на хозяйстве в столице. Впрочем, решайте сами, – князь махнул рукой. – Даю день на решение кадровых вопросов. Мне нужны все наши специалисты по Востоку и талантливый изворотливый юрист.

Вспыхнувшее энергичное обсуждение Дмитрий пропустил мимо ушей. Дав людям выговорится, он резко оборвал спор и отправил людей работать. А вот Сергея Романова попросил задержаться.

– Так, молодой человек, мне нужны вот эти люди, – рука министра вывела на листе бумаги три имени с фамилиями и прозвищами. – Найти, проработать вопрос доставки в Петербург. Разрешаю запрашивать жандармов.

– Вот этот на каторге, – помощник ткнул пальцем в имя известного лидера Бунда.

– Найдите где именно проходит трудотерапию и ставим его в последнюю очередь. Что с остальными?

– Работать надо. Сходу не могу сказать.

– Вот и работайте. Идите.

За Сергеем закрылась дверь. Князь положил перед собой чистый лист бумаги и каллиграфическим почерком с завитушками вывел на нем еще одно имя. Затем поставил скобку, вписал имена «Владимир», «Эгаль», закрыл скобку. Отложив ручку в сторону, полюбовавшись на творение своих рук, министр сложил листок пополам и убрал его в сейф. Кандидатов много, но нужен один правильный. Чутье подсказывало, последний и будет первым.

Глава 35
США. Мейкомб

23 декабрь 1940. Алексей.

Понедельник выходит какой-то странный. Скомканный, «разорванный» день. Первый, он же последний день недели перед каникулами. Формально завтра еще школа работает, но какая там учеба? Уроки сжаты, оценки проставлены, итоги подбиты. Грядет торжественное поздравление с грядущим Сочельником, Рождеством Христовым, обмен подарками по местной традиции, затем учеников распускают на каникулы, учителя расходятся готовиться к праздничному ужину с семьями. С другой стороны, мрачное выдалось Рождество. Новость уже все знают. Это не глухая сибирская или аляскинская деревня. Газеты разносят, радио у всех есть.

– Добрый день, мистер Бользен! – директор коснулся шляпы приветствуя, поравнявшегося с ним учителя.

– Добрый день, мистер Финн! – на губах Рихарда играла уверенная улыбка.

– Хороший денек, а новости не радуют.

– Рано или поздно это должно было произойти.

Рихард успел сдружиться с Алистером. Хороший человек. Немного педант, но искренне любит свое дело, на короткой ноге с шерифом, имеет контакты в совете округа. Благодаря энергии мистера Финна школа не знает проблем с финансированием. Один только минус у человека – слишком он консерватор и изоляционист. Так все учителя школы с подачи Финна на прошлых выборах голосовали за кандидата от республиканцев.

– Понимаю, торпедирование лайнера, это ужасно, но все же Франклин даже не пытался выяснить что по этому поводу думают русские. Он прозевал удар по Филиппинам, а теперь сам своими руками втравил нас в войну с Европой. Тем более, на борту судна одни англичане, – неожиданно уточнил директор. Каким-то образом это должно было извинить врага.

– Неизбежность. Нацисты и черносотенцы не остановятся.

– Дик, вы недавно в Америке. Вы еще близко к сердцу принимаете беды Старого света. Наши предки, да и вы тоже, уехали в Америку чтоб строить новую жизнь на пустынном первозданном континенте. Так давайте оставим мертвецам погребать своих мертвецов. В прошлый раз мы почти влезли в войну. Хорошо, немцы успели капитулировать до того, как наши парни вступили в бой. И мы тогда выступили на одной стороне с Россией и Британией. А сейчас у нас и союзников не осталось. С кем воевать?

– Увы. Реку вспять не повернешь. Мы вступили в войну, это не изменить.

Дик Бользен отвечал кратко, опасался сказать лишнее. Не нужно это, спор хорош только если у него просматривается результат. Иначе все превращается в словоблудие.

– Понимаю. Дик, сегодня надо детям сказать что-то хорошее, патриотичное, ободряющее. – За разговором мужчины дошли до крыльца школы. – Я всех попрошу начинать уроки с небольшой лекции. Справитесь? И не забывайте, через день у юных джентльменов каникулы, постарайтесь с патриотизмом, но без политики.

– Разумеется. – Бользен сам собирался поговорить по душам с подопечными. А раз уж директор попросил, то отказываться грех.

В холле в глаза бросился флаг Конфедерации на стене. Кто-то утром или с вечера принес и закрепил. Еще одно зримое напоминание – Гражданская война в Штатах не закончилась. Только кажется, что прогресс победил. На самом деле, традиции Юга крепки. Это хорошо видно, если смотреть по сторонам раскрытыми глазами.

– Добрый день, юные леди и джентльмены! – Дик Бользен вошел в класс. Первый урок математика. Универсальная интернациональная наука.

– Добрый день, мистер Бользен! – голоса двух десятков молодых организмов заглушают грохот парт и стульев.

– Садитесь. Сегодня у нас последний урок в этом полугодии, – Дик заложил руки за спину и качнулся на носках. – Вы все знаете свои оценки. Молодцы, хорошо справились. Но не забывайте, это только школа, это только тесты и оценки. Жизнь принимает свои экзамены. У нее нет оценок, только «сдал» и «умер». Результат зависит только от вас.

Подростки молча слушали учителя. Предпраздничная атмосфера не исчезла. Нет. Но она приобрела торжественность.

– Нации и государства тоже сдают свои экзамены. Пересдачи не существует. Или сдал, или тебя нет, ты превращаешься в почву для более успешных и прогрессивных государств. Сейчас, в этот момент, в эти предрождественские дни, наша страна Великая Америка вышла на один из самых важных экзаменов за свою историю. Если вы внимательно слушали уроки мистера Рурка, должны помнить, за что дрались патриоты в Войне за Независимость. Американцы воевали не за налоги, не за представительство, не за землю, а за свою свободу. Это самое ценное, самое важное, что есть у человека. Мы страна свободных граждан, над нами нет короля или диктатора. Мы сами выбираем правительство, губернатора. Никто не может послать американца на чужую войну. Но иногда нам приходится драться. За что мы деремся?

Бользен обвел взглядом притихший класс. Вовремя сделал паузу. Сейчас нельзя ошибиться. Американцы помешаны на правах и свободе. Именно на эту точку и надо давить. Другое они не поймут.

– Вы все знаете последние новости. Не буду повторяться. Если не слышали по радио выступление президента, можете найти газеты в школьной библиотеке. Наша страна ведет войну. Против нашего оплота свободы и демократии выступили японские милитаристы, европейские фашисты, черносотенцы, нацисты. Против нас старые закостенелые монархии. Эти люди не ведают, что такое настоящая свобода. Им неведомо само понятие прав человека.

Дик прокашлялся. Похоже, не туда свернул. Неправильно, фальшиво получается. Надо найти правильные слова. Пока он шел к школе, в голове собралась целая программная речь, а как вошел в класс, все вылетело. Сейчас сравнения, обращение к классовой борьбе, цитаты из классиков марксизма, Бронштейна, Грамши, Маркузе выглядели бы нелепо, не к месту. И хорошо, что не успел их выдать.

– Это все правильно. Не все дозрели до понимания необходимости свободы, не все знают и уважают наше право на свои интересы. Только понимаете, есть в мире справедливость, она есть, идет из самого сердца, – Бользен ударил себя в грудь, – но только ее приходится защищать. Помните громкое дело? Когда этим летом наш шериф мистер Маллиган шел арестовывать банду грабителей с двумя полицейскими против дюжины вооруженных мексиканцев, он не испугался, не стал дожидаться полицию штата, он молча делал свое дело, защищал и защитил сограждан. Почему он пошел против бандитов? Потому-что ему за это платят? Нет. Потому-что он хотел, чтоб мы, вы, его дети, друзья, близкие спокойно спали по ночам, не боялись выходить на улицу.

Я знаю мистера Маллигана, он работает в полиции на за красивый жетон, не за служебную машину, не за форму и любовь горожан, а потому, что кто-то же должен. Он сделал свой выбор. Ведь кто-то же должен встать с оружием и пойти под пули, чтоб мы не боялись неосвещенных улиц в негритянских районах.

Так и нам всем рано или поздно придется встать и сделать выбор. Я не голосовал за президента, вы знаете, я эмигрант, но знаю, он все правильно сделал. Лучше поздно, чем никогда.

Война была неизбежна. После прихода к власти нацистов в Германии и подавления прогрессивных движений в России мира можно было не ждать. Ну так если война неизбежна, лучше вступить в нее пока она еще далеко, пока на нашу страну не падают бомбы, пока на улицах наших городов идет мирная жизнь, пока не горят поля хлопка, пока на нашу землю не высажены вражеские десанты.

Если война неизбежна, стоит заранее подготовься к ней и стрелять до того, как тебя убили. Навязывать мирную волю противнику, пока он еще не навалился на тебя всеми силами.

Юные леди и джентльмены, каждый выбирает сам за себя, Бог и Отцы Основатели Штатов подтвердили наши права и свободы. Прежде всего право самостоятельного выбора и ответственности за свое решение. И я не знаю, какое решение правильное. Только будущее даст ответ.

– Мистер Бользен! – поднял руку светловолосый паренек с передней парты.

– Да, Майкл.

– Мистер Бользен, мой папа говорил, что ему наплевать на джерри и рашен. Пусть занимаются у себя дома чем угодно. Косоглазых макак надо давить, а что там за Атлантикой не интересно. Если хотят, пусть приезжают и покупают, а если нет, то идут они к черту.

– А если они приплывут и разбомбят Мейкомб? Они уже захватили Польшу, Францию, Англию. Они уже закрасили коричневым половину Китая и весь Ближний Восток. Если они увидят, что мы слабы, они захотят прийти и забрать все.

– Подавятся! – прогремело в классе.

Дик улыбнулся видя, как девочка кукольной внешности, блондинка с огромными глазищами подняла средний палец. С такими мальчишками и девчонками Америка не безнадежна.

– Мистер Бользен! Мистер Бользен, а вы сражались с фашистами?

– Интересный вопрос. Я не имею права врать своим ученикам и не имею права разглашать тайну порядочных людей, настоящих патриотов, поэтому не могу дать ни отрицательный, ни положительный ответ. Так устроит?

– Все понятно, мистер Бользен! – по лицу школьника все было ясно, он и другие ребята все поняли, как надо.

– А теперь приступаем к математике. У нас на этой неделе целых два урока. Откройте учебник на теме «дробные степени». Достаньте свои логарифмические линейки. Сейчас мы все вместе будет вспоминать методы разложения сложных функций на простые ряды.

Вечером Дик Бользен отправился ужинать в ресторан. Пить одному дома не комильфо, а душа требовала помянуть погибших и поднять стакан за успех правого дела и победу над «коричневыми». Заведение не пользовалось особым успехом у публики, прижимистые южане за годы Депрессии приучились ужинать дома и экономить каждый цент, но все же ресторан не разорился. А в последние месяцы по словам местных во всем чувствовался подъем. Штаты готовились к большой войне и у людей появились деньги.

Дика в Мейкомбе уже знали, школьный учитель в таких городках всегда если не в центре внимания, то фигура значимая. В этом заведении Бользен был всего два раза, но хозяйка улыбнулась ему как постоянному клиенту. Разумеется, нашелся отдельный столик в глубине зала. Пока готовилось основное блюдо, Дик плеснул в стопку виски на два пальца.

Он глядел на янтарную жидкость через стекло, а перед внутренним взором проплывали лица боевых товарищей, соратников. Вот улыбается старый хитрый комиссар Яша Розенберг. Хмурится Железный Вилли. Вдруг оживает гордо вздернувший подбородок лейтенант Бийот в новенькой с иголочки парадной форме. Кольнуло сердце от грустного взгляда Ольги. Стало больно, когда вспомнилась малышка Джулия, Дик так и запомнил ее с большим белым медведем в обнимку.

В зале играло кантри. Немногочисленные посетители ужинали. Двое фермеров методично нажирались за барной стойкой. Все, как всегда. Знакомая картина. Ярославль, Петербург, Берлин, Париж, Мец, Лондон, теперь Мейкомб – везде все одно и тоже. Люди заняты своими делами, своими мелкими заботами, никто и не задумывается, что сейчас вокруг них прямо за окном вершатся великие дела, история как пришпоренная лошадь несет колесницу по краю пропасти.

Чего Дик не мог перенять и принять, так это пить крепкий алкоголь маленькими глотками смакуя. По русской привычке опрокинул очередную стопку и закурил. Похорошело. Появилась приятная расслабленность. Напряжение последних дней отступило. Мужчина достал из кармана газету и вновь перечитал нужную статью. Несчастная «Мацония» вышла из Белфаста 15 декабря. Злосчастное воскресенье. Последнее судно из Белфаста, надо полагать. Вчера Дику позвонили старые друзья, сказали, что на борту лайнера плыли последние коминтерновцы. Нет, не высшее командование, не актив, второй эшелон прикрывавший эвакуацию организации. Тот же товарищ Ульмер уходил с последним транспортом.

Списки погибших нигде не публиковались. Сейчас даже в Штатах очень многое секретится как представляющее военную тайну. Дик не поленился, заглянул в справочник, получалось 500 погибших это почти все пассажиры лайнера. Спастись повезло весьма немногим.

Алкоголь хорошо стимулирует работу мозга, будит воображение, помогает генерировать идеи и смыслы. Бользен человек хоть и сухопутный, но военный, волей не волей интересовался реалиями войны на море. Сейчас из глубин памяти всплыл интересный фактик – подводники континенталов не работали у берегов Канады, они вообще не заходили западнее Гренландии.

Дик еще раз поблагодарил Мигеля Перейру, если бы не щедрое предложение амиго, Бользен вполне мог оказаться в числе пассажиров «Мацонии», если бы не остался лежать в южной Англии. Именно туда и бросали добровольцев из мигрантов.

– Все хватит, – Дик решительно отодвинул полупустую бутылку.

Брать недопитое с собой он даже и не думал. Завтра последний рабочий день в этом году, наступает светлый праздник. Религия религией, материализм материализмом, но работа требует к себе серьезного отношения. Сегодня Дик хорошо поговорил со своими учениками, заронил в юные души нужные зерна. Все как говорил Герберт Маркузе, бороться надо здесь и сейчас, а драться за души и умы следующего поколения правильно будет с перспективой на завтра.

«Мы придем в школы и университеты. Мы перехватим контроль за молодежью, вольем им в головы наши идеи. Мы воспитаем из детей капиталистов могильщиков старого мира. Революции совершаются не оружием, а идеями. Только начав с малого, с воспитания будущих коммунистических поколений мы сможем покончить с эксплуатацией, разрушить крепость консерваторов изнутри».

– Я работаю в школе, – Дик улыбнулся своему отражению в зеркале. – Со сбором камней на полях сражений и баррикадах ничего не получилось. Настало время раскидывать камни. Пора сеять, а не жать.