Текст книги "Реванш. Трилогия"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 74 страниц)

Глава 21
Новые игры

Обычно рабочий день Александера начинался с чтения почты и докладов руководителей секторов. Но сегодня все пошло не так. Первым делом, не успел он войти в свой кабинет, позвонил шеф и вызвал на ковер. Уже по телефонному разговору было ясно, что Майкл не в духе. В кабинете директора это очень быстро подтвердилось. При появлении заместителя он, даже не поинтересовавшись текущим состоянием дел, потребовал срочно заняться разработкой подготовительных мероприятий перед ударом по Судану. Официальная цель операции: уничтожение «Аль Кайеды» и Усамы Бен Ладена.

Этот одиозный экстремист считался врагом Америки номер один и убийцей Кондолизы Хаймс. Маховик информационной кампании в СМИ постепенно раскручивался, и ничего удивительного в полученном Александером задании не было. Показав пальцем на «убийцу», Америка была обязана его покарать, иначе избиратели не поймут. Неофициальная, но реальная цель операции заключалась в создании надежного плацдарма в среднем течении Нила, обеспечивающего отсечение арабского мира от богатств Центральной Африки.

Второй задачей была подготовка к расширению зоны ответственности американского миротворческого контингента в Пакистане. Майкл дал понять, что оба проекта чрезвычайно важны, и в их реализации заинтересованы весьма влиятельные люди, те, кто выступал инициатором и организатором «той самой утечки гадости из твоей лаборатории».

– Ну, вы, помните…

Александер кивнул в ответ, дело касалось ныне похороненного, но тем не менее успешно продвигавшегося плана «Дифенс».

Шеф давал на выполнение обеих задач ровно месяц. В этом и была загвоздка. Александер не сомневался в способностях сотрудников Фирмы решить проблему, вот только на Пакистан требовалось примерно шесть недель, и Судан по-хорошему займет не меньше двух месяцев, а надежней – лет. Страна очень сложная с точки зрения оперативной работы. Слишком высок средний уровень фанатизма среди местного населения, очень трудно внедрять и вербовать людей.

Естественно, Александер ни словом не обмолвился при Майкле, что может не управиться в отведенный срок. Операция уже утверждена, многие в ней заинтересованы, и сдвинуть сроки без негативных последствий для инициатора этого невозможно. А зачем тогда давать руководству повод усомниться в своей компетентности? Все равно бесполезно. Хотя на душе скребли кошки, гонка обычно ни к чему хорошему не приводила. Можно зря подставить и погубить людей.

Вернувшись к себе в кабинет, Александер первым делом затребовал всю рабочую информацию по Судану и Пакистану. Затем он назначил начальникам соответствующих секторов и подразделений чрезвычайное совещание на одиннадцать часов дня. А теперь пришло время спокойно поразмыслить с карандашом в руках. В принципе он зря волновался.

Стив Горпожакс, курировавший работу по среднему Востоку, только позавчера докладывал, что его ребята наладили контакты с несколькими группами непримиримых в Пакистане. При необходимости можно будет организовать пару провокаций. И американцы в этой стране чувствуют себя достаточно свободно, многие местные, особенно афганские беженцы, еще помнят, кто помогал моджахедам бороться против коммунистов. Можно не только дать повод, но и подготовить плацдармы и соответствующие настроения среди местных для увеличения численности американского контингента. Советский Союз и Индия помешать не смогут, только ограничатся парой протестов в ООН, они сейчас по уши заняты своими проблемами с лихорадкой Шилдмана.

Остается Судан. А что Судан?! Нормальной агентурной сети там нет и никогда не будет. Впрочем, и серьезного сопротивления тоже не ожидается. Армия быстро разгонит тамошних «борцов за веру» практически без потерь. Мы готовим развернутый доклад по ситуации в стране и выдаем общие рекомендации. Можно будет подключить к работе наших саудовских друзей. Пусть Майкл поработает, у него хорошие контакты с полудюжиной принцев королевской семьи.

А основную работу ребята провернут уже после ввода войск. Бен Ладена мы все равно не поймаем. Александер был в этом уверен. Поскольку имел приказ: в случае угрозы обнаружения «террориста номер один» армейцами обеспечить ему эвакуацию в безопасный район. Хитрый араб был слишком ценным кадром, чтобы его просто так убивать. Он больше пользы принесет в качестве «Неуловимого Джо», персонифицированного символа Всемирного Зла и угрозы Америке.

Во время размышлений над дальнейшими планами Александера только один раз потревожили угрызения совести. Он всю свою сознательную жизнь ни разу не бросал начатое дело на полпути. Ни разу не увиливал от тяжелой работы. А сейчас он, по сути, планировал вместо выполнения поставленной задачи имитацию деятельности. Но, с другой стороны, он никогда раньше не сидел в кресле заместителя директора ЦРУ, никогда на его плечи не давила такая ответственность, и он прежде еще не сталкивался с фактически невыполнимыми задачами.

– Ладно, не важно, как дело идет. Главное, чтобы это хорошо выглядело, – вслух пробормотал Александер и, махнув рукой на суданские проблемы, взял в руки отчет по операции «Белый попутай». Это была очень красивая, сложная, многоходовая операция по стимулированию роста религиозности населения и одновременно по внесению раскола между основными религиозными конфессиями в СССР. «Попугай» был утвержден два года назад, но нормально финансироваться начал только в начале этого года стараниями предшественника Александера. Автором и исполнителем схемы был некто Джон Стоун, прекраснейший аналитик, специалист по управлению информационными потоками и внедрению в сознание «объектов» заданных моделей поведения, неординарно мыслящий и несколько эксцентричный человек, что не мешало ему по праву считаться одним из лучших сотрудников Фирмы.

«Белый попугай» предусматривал негласную поддержку и помощь в миссионерской деятельности всем без исключения религиозным конфессиям в СССР, а также выискивание и аккуратное спонсирование религиозных лидеров, придерживающихся крайних реваншистских взглядов. В перспективе эта работа должна была привести к росту межконфессиональных и межэтнических конфликтов в Союзе. А еще – к усилению центробежных тенденций на периферии и одновременно изоляционистских настроений в центре.

Операция была нацелена на долгосрочную перспективу. Пусть в последнее время шло сближение позиций США и СССР, прямая конфронтация сменялась настороженным прощупыванием позиций друг друга на предмет сотрудничества во взаимовыгодных проектах. Все равно спецслужбы продолжали свою работу по организации потенциальному противнику всевозможных неприятностей и сложностей. Даже если взаимоотношения между империями перерастут в союзничество, слишком сильный СССР будет представлять опасность для Америки. Земля не так уж велика, и, после того как лихорадка Шилдмана решит демографическую и сырьевую проблемы, у США и СССР останется немало точек пересечения интересов.

Но это все лирика, а что там в отчете? Стоун докладывал, что «Белый попугай» неожиданно привел к кардинальным сдвигам в Среднеазиатском регионе. Налицо вспышка крайне правых националистических настроений. Начинается очередной период «национально-освободительной антибольшевистской борьбы», связанный с ростом национального самосознания местных народов и усилением влияния ислама. Интересно, что власти проявляют нерешительность и не торопятся с арестами лидеров сопротивления. Наоборот, Стоун отмечает рост миграции славянского населения из Средней Азии в северные и западные районы страны. Причем миграция негласно поддерживается правительственными структурами.

Здесь Александер негромко выругался, по его мнению, Джон Стоун беззастенчиво приписывает себе результаты какого-то неявного процесса, происходящего в СССР, смысл которого Стоун не понимает, но тем не менее громко рапортует о собственных успехах. Подобные процессы происходят и в Закавказье. Здесь также наблюдается вспышка активности националистов сепаратистского толка и также имеет место невнятная выжидательная позиция властей, что абсолютно немыслимо для правительства Арсения Бугрова. Кроме того, аналитики неоднократно сообщали об изменении экономической структуры этих регионов, о сокращении им дотаций и переводе перспективных предприятий в северные регионы. В ЦРУ поступала разрозненная информация о строительстве Советами кордонов и блокпостов на южной административной границе Казахстана. В целом это представлялось Александеру элементами одного большого плана, проводимого Союзом. Но что это за план и какие цели он преследует, пока оставалось неясным. На столе зазвонил зеленый телефон внутренней линии.

– Да, слушаю.

– Мистер Кэлоун, – это звонили из бюро пропусков, – к вам пришел доктор Рифтер.

– Хорошо, проводите, – сухо ответил Александер и положил трубку.

Это было в высшей степени странно. Доктор Даниэль Рифтер владел и руководил небольшой частной биологической лабораторией в Сиэтле. Занимался разработкой медицинских препаратов и биологических маркеров, это для публики, если официально. Ничем не примечательный и мало кому известный ученый-микробиолог. На самом деле Рифтер и его группа воплотили в жизнь техническую часть плана «Дифенс». Именно ими, под контролем Фирмы, был разработан и испытан вирус лихорадки Шилдмана.

После закрытия программы и уничтожения основного материала доктор Рифтер перебрался в Сиэтл, где, не привлекая лишнего внимания, занимался работой над вакциной против лихорадки Шилдмана. Сначала оружие, потом противоядие, вполне логично. Наибольшим успехом лаборатории на этом поприще был препарат «Гамма 716», обеспечивающий выздоровление восьми процентов заболевших на ранней стадии, или двадцать пять процентов гарантии в латентной фазе заболевания, и способный применяться как профилактическое средство. Надо ли говорить, что препарат был секретным и использовался только с санкции АНБ, ЦРУ или Пентагона. Дальше создания этой вакцины лаборатория не продвинулась, хоть и пыталась найти более действенное средство.

Но это все прелюдия, дело не в этом, Александера сейчас интересовало, что именно заставило доктора Рифтера, никого не предупредив, нестись сломя голову через всю страну и напрашиваться на прием к заместителю директора ЦРУ, ранее курировавшему программу «Дифенс». Вопрос крайне интересный, если учесть, что официально ни одна правительственная организация не имела никакого отношения ни к доктору Рифтеру, ни к его работе. Александер очень надеялся сейчас получить ответы на эти вопросы. А вот и сам доктор! Уже входит в дверь.

– Здравствуйте, мистер Кэлоун. – Рифтер, как обычно, был в широком светлом плаще, скрывавшем излишнюю рыхлость его фигуры и внушительный животик. Со времени их последней встречи доктор отпустил окладистую бородку и баки, волосы, как всегда, были длинные, до плеч, но аккуратно уложенные.

– Доброе утро! Вижу, отпустили бороду? Вам очень идет, – улыбнулся Александер, протягивая визитеру руку. Он с первой же секунды появления доктора в кабинете уловил исходящие от него флюиды страха. Александер с детства умел определять, когда человек боится, но сейчас любому и без особой интуиции было понятно – Рифтер смертельно напуган. Внешне доктор хорошо держался, пожал руку Александера, с комфортом разместился в предложенном кресле, но учащенное дыхание, легкое подрагивание пальцев, бегающие глаза с расширенными зрачками выдавали его с головой. Что-то его сильно напугало, да так, что заставило, забыв об осторожности, бежать к единственному человеку, у которого доктор надеялся найти защиту.

– Борода – это пустяк. У нас зимой холодно. Она защищает от мороза.

– Дэн, что случилось? Ты специально прилетел ночным рейсом, чтобы рассказать о полезности бороды? – насупился Александер. У него не было желания разводить политес и постепенно выпытывать из сумасшедшего профессора подробности.

– Мистер Кэлоун…

– Можно просто Александер, – нарочито грубо оборвал доктора хозяин кабинета, – мы уже давно на «ты».

– Хорошо, Александер, – чуть запинаясь, начал Рифтер, – вчера ко мне пришел один русский и предложил продать все разработки по Шилдману. Он посулил десять миллионов евро наличкой, только за пакет документации!

– И что? – благодушно зевая, вопросил Александер, специально придав своему лицу иронично-скептическое выражение. Пусть собеседник немного успокоится.

А интересно получается, отметил про себя хозяин кабинета, не так уж много людей знает, чем именно занимается лаборатория. Похоже, произошла утечка.

– Я сказал, что мы не занимаемся Шилдманом. Мы работаем над улучшенной версией анальгетика. Тогда он предложил мне продать саму лабораторию. Он сказал, что может заплатить тридцать миллионов евро. Когда я отказался, он поднял цену до пятидесяти миллионов!

– Интересно, – хмыкнул Александер. То, что этот русский представляет КГБ, он уже понял. Никому другому и в голову бы не пришло платить такие деньги за имущество, которое не стоит и миллиона. Ясно, что сами разработки сейчас фактически бесценны, но откуда русский узнал, какую работу ведет Рифтер и каких результатов он добился? Нет, точно, этот агент заранее знал, к кому идет, и имел представление о результатах работ доктора.

– Александер, он знает, что у нас есть вакцина. – Слова Даниэля прямо подтверждали умозаключения Александера. Видок у Рифтера был еще тот, борода доктора тряслась при каждом слове, с уголков рта капала слюна. – После ухода русского мне позвонили из адвокатской конторы и сообщили, что к ним наведывался некто мистер Поляков и купил информацию, кому принадлежит лаборатория и на каких условиях можно приобрести контрольный пакет.

– Ну, ты же не продал свою алхимическую лохотронку? В чем тогда вопрос? Дэн, я смотрю, ты замерз. – Александер сменил тон на покровительственный: – Что будешь? Виски? Бренди? Коньяк? Знаешь, у меня есть настоящий французский коньяк, не какая-то бормотуха.

– Виски, – судорожно сглотнув, выдавил из себя Рифтер. В глазах доктора читалось искреннее изумление: как это Александер после таких новостей может спокойно предлагать промочить горло?

Хозяин кабинета, подойдя к бару, набулькал в рюмку виски на два пальца и добавил немного содовой.

– На, держи! – себе он плеснул немного вишневого бренди. Доктор залпом опрокинул рюмку, даже не поморщившись.

– Еще? – участливо поинтересовался Александер.

– Да, повтори, пожалуйста. – Виски на глазах делало свое дело. Движения доктора стали более плавными, на щеках появился здоровый румянец. Вторую рюмку он выпил медленно, смакуя напиток.

– Как ты понял, что это был русский? – вернулся к разговору Александер, наливая доктору очередную порцию. На этот раз он плеснул виски чуть поменьше, щедро разбавив содовой. Не хватало еще, чтобы Рифтера развезло.

– Он сам сказал. Представился как Сергей Антонов, представитель компании Фармоимпорт. Разговаривал вежливо, хотя и настойчиво. Просил продать если не разработки, то хотя бы лабораторные журналы и биологический материал. Обещал в случае проблем организовать мне эмиграцию в любую страну по выбору.

– Понятно, – при последних словах доктора Александера передернуло.

Утечка мозгов из Штатов была серьезной проблемой. Только в последние три года в Советский Союз эмигрировал почти миллион перспективных ученых, талантливых инженеров и специалистов. Еще больше подали документы в посольство, русские имели возможность выбирать, ими приглашались только люди с высшим техническим образованием, высоким интеллектом и умеющие работать на производстве. Естественно, как только экономическая ситуация в стране наладится, эмиграция сократится. А пока Америка ежедневно теряла свои лучшие умы.

Все прекрасно знали, что десяток неправительственных общественных организаций и «научных» обществ специально занимались выявлением талантливой молодежи в США и вывозом ее в СССР. Мало кто мог устоять перед перспективой получить хорошую, интересную, высокооплачиваемую работу с возможностью дальнейшего роста. Людей не пугала даже необходимость ехать в дикую Россию, где снега до второго этажа и по улицам бродят медведи с балалайками. Это было лучше, чем жуткая безработица и ежедневная борьба за кусок хлеба. Правительственные структуры понимали проблему, но сделать ничего не могли. Можно было только пассивно совать палки в колеса Советам, но запретить людям выезжать за границу?… Это было бы нарушением Конституции.

– Он вам угрожал? – поинтересовался Александер, глядя в глаза Рифтера.

– Нет. Прямо не угрожал, – при этих словах доктор непроизвольно опустил плечи. – Эти русские. От них всего можно ожидать. Он из КГБ. Вдруг он знает?

– Откуда?

Доктор, не выдержав взгляда Александера, опустил глаза и тихо запричитал:

– Я не знаю. Он пришел сразу ко мне. Он был уверен. Знал, мы работаем над вакциной. А если он знает это, значит, может выяснить все! – панически воскликнул Рифтер.

– Ерунда. Полная ерунда. Они не могут ничего знать. Это совпадение, – успокаивающим тоном проговорил Александер.

Он еле сдержался, чтобы не выругаться. Вот и возись с такими кретинами! Русские сейчас носятся, как угорелые, по всему миру, скупают за любые деньги все, что может помочь в работе над лекарством. Лихорадка Шилдмана проникла в Россию и, несмотря на все кордоны, карантинные и санитарные меры, собирает урожай человеческих жизней. Русские не могут бросить своих людей умирать, в этом их сила и слабость. Они обязаны создать, купить или похитить вакцину. Политика их правительства недвусмысленно требует любой ценой спасать своих людей.

Неудивительно, что КГБ пронюхал о работах, ведущихся в одной небольшой частной лаборатории. Эту информацию в принципе можно было раздобыть. Плохо то, что кретин Рифтер, сам того не понимая, выдал себя с головой. Вместо того чтобы вежливо выпроводить русского и спокойно позвонить куратору, он, словно бешеный кролик, помчался в Лэнгли. Да еще, видимо, при разговоре с этим Антоновым вел себя как интеллигент перед уличным бандитом. Русский не идиот, он сразу должен был понять – доктор боится и что-то скрывает. Хорошо, если за Рифтером не следили, а если…

– Даниэль, давай ты сейчас все изложишь на бумаге.

– Что писать?

– Все. С самого начала. Как к тебе пришел этот Антонов. Что он говорил, как выглядел, опиши его приметы, характерные черты. Постарайся вспомнить все мелочи. Напиши, что ты делал после его ухода. Подробно, по пунктам, вплоть до дверей этого кабинета.

Рифтер, успокоившись, достал из кармана авторучку и взял несколько листов из принтера. Писал он быстро мелким аккуратным почерком. Убедившись, что визитер занят делом, Александер ушел в свой второй кабинет. Мало кто знал, что за шкафом, справа от стола, скрывается еще одно рабочее помещение, оборудованное всем необходимым. Плотно закрыв за собой дверь, Александер бросился к телефону. Всего два звонка, и он выяснил, что в Сиэтле сейчас находятся только двое сотрудников. Плохо. У ребят нет необходимых полномочий, а поднимать полицию – значит придать историю огласке. Других вариантов нет. Надо срочно подключить «смежников» и доложить шефу.

Майкл был у себя. Он, ни разу не перебив, выслушал Александера.

– Хорошо, что позвонил. Где сейчас этот яйцеголовый? – одним этим словом Майкл умудрился выразить всю гамму своих эмоций по отношению к Рифтеру, от простого презрения до негодования и полного недоумения: как могут существовать на Земле такие существа?

– У меня в первом кабинете, пишет отчет.

– Хорошо. Сиэтлом займется Джордж, ты своих людей не привлекай. Работай дальше, на тебе еще висит Судан.

– Через час собираю совещание, – Александер машинально посмотрел на часы, – будем планировать работу.

– Действуй. За операцию головой отвечаешь. А этого Рифтера прямо в кабинете передашь ребятам Мура. Уразумел?

– Ясно, шеф. В Сиэтл не лезть. Работать над Суданом, Пакистаном и текучкой. Рифтера передать Службе Защиты.

После разговора с Майклом Александер с шумом выдохнул воздух и вытер платком пот со лба. Так оно будет лучше. Джон Мур возглавлял Службу Защиты Свидетелей и Носителей Информации. Его ребята позаботятся о докторе Рифтере, сами ему все объяснят, успокоят, выпотрошат и увезут туда, где не только конкуренты, но и сам Господь Бог не найдет. А с лабораторией поработает АНБ. Если русские туда сунутся еще раз, их не спасет даже дипломатическая неприкосновенность.

Избавившись от доктора Рифтера, Александер первым делом навел порядок в кабинете. Поставить кресла на место, убрать стаканы в шкаф. На столе какие-то исписанные бумаги появились – в мусорку их! Вроде бы все на месте.

Кажется, проблема решается. Никаких серьезных последствий от этого незапланированного визита не ожидается. Смежники работают в Сиэтле. Идиот Рифтер и посвященные во все нюансы сотрудники лаборатории исчезнут, получат новые биографии, документы, изменят место жительства. Проблем с ними не будет.

Успокоившись и приведя мысли в порядок, Александер был уверен, что о проблеме можно забыть. К его искреннему сожалению, он ошибался. Ровно в два часа пополудни его вызвал шеф.

– Закрой дверь, – не отрываясь от монитора, вместо приветствия попросил Майкл. – Садись.

Александер опустился на стул напротив Майкла, он еще ни разу не видел шефа в таком состоянии. Тот, словно забыв о вошедшем, продолжал работать за компьютером.

– У нас проблема, – Майкл наконец соизволил оторваться от монитора и повернулся к Александеру, – произошла утечка. – Слова прозвучали на редкость буднично.

– Какие будут распоряжения? – по-деловому поинтересовался заместитель, всем своим видом демонстрируя готовность приступать к работе, хотя он еще не имел никакого представления, о какой утечке вдет речь.

– Звонил Джордж, его люди прошерстили персонал лаборатории. Выяснилось, что один из сотрудников пропал.

– Вчера или сегодня? – На лице Александера не отразилось никаких эмоций, только пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Билл Холт, помощник твоего Рифтера. Вчера его последний раз видели во время разговора с тем русским «фармацевтом» Антоновым. После чего Холт исчез. Дома он не ночевал, семьи у него нет, – будничным тоном рассказывал Майкл. – Проверили счет в банке. Ровно в 17.47 по тихоокеанскому времени он снял все деньги, 400 тысяч, и закрыл счет. Джордж подключил к поиску ФБР, но пока никаких известий.

– А русский? Их же двое было? – тактично задал вопрос Александер. – Он начал понимать, что шеф его вызвал не для работы, а в качестве собеседника. Человека, с которым можно спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию и выявить ошибки. Майкл кивком подтвердил догадку подчиненного.

– Еще ночью вылетели в Вашингтон. Оба, и Антонов, и Поляков. На видеосъемке в аэропорту Сиэтла зафиксировали, что они шли на посадку. У Полякова – он работает в посольстве, обладает дипломатической неприкосновенностью – в руках был кейс. Второй прилетел в США только три дня назад, является менеджером Фармоимпорта. В картотеках на него ничего нет.

– Они сейчас в Вашингтоне?

– Скорее всего. В аэропортах они больше не отмечались. Нигде не светились. АНБ сейчас отслеживает траекторию перемещения Антонова с момента его прилета в США. Пока ничего интересного. В первый день он отметился в посольстве, потом ездил в Детройт, посетил филиал Фонда Сахарова. Затем съездил в Сиэтл. Это все.

– Думаете, он главный?

– Да, Поляков типичный резидент, сотрудник КГБ с дипломатическим паспортом, а этот похож на агента-рейдера. Специалист по разовым акциям. И как мы его пропустили?! – горько усмехнулся Майкл.

– Раз Холт снял деньги со счета, – почесывая затылок, добавил Александер, – значит, он продал информацию и сделал ноги.

– А не похитили? – поинтересовался Майкл и сам себе ответил: – Нет, бежал он по собственной воле. Русским выгоднее полюбовно договориться, чем устраивать криминальные эксцессы. Час назад ФБР получило ориентировку на розыск особо опасного преступника, серийного маньяка. Плюс АНБ землю роет. Если Холт не успел покинуть Штаты, его найдут.

– А если ушел, мы подключим свою зарубежную агентуру, – с нажимом произнес Александер. – Куда он мог бежать? В Канаду или Мексику. А там мы работаем, как дома, беспрепятственно.

– Интересно, что он продал? – глядя в потолок, задал риторический вопрос Майкл. Затем, словно стряхнув с себя нерешительность и задумчивость, резко добавил: – А кейс уже в посольстве. У русских было почти пять часов, чтобы доехать от аэропорта до посольства. Дипломатическую почту вскрыть мы не можем. Доказать факт хищения невозможно.

– Можно установить слежку за посольством.

– Уже ведется. Но что это даст?

– Если Антонов решит прогуляться по городу, если у него остались незавершенные дела… Ну, вы понимаете…

– Шансов мало, – отрубил Майкл, – он не кретин. В КГБ дураков не держат. Будет тихо сидеть и ждать ближайшего рейса до Москвы.

– Откуда он знает, что мы взяли его след?

В этот момент в динамиках компьютера щелкнуло. Майкл резко повернулся к монитору.

– Что я говорил! – воскликнул директор, отстраняясь от экрана. – Вести от Джорджа: десять минут назад был куплен билет на рейс до Москвы на имя Антонова Сергея Владимировича. Вылет сегодня в 19.32.

– Есть надежда, что он возьмет кейс с собой. Мы можем организовать повод для задержания, – не сдавался Александер.

– Ты хороший специалист, – усталым голосом грустно произнес Майкл, – но не обольщайся, они все предусмотрели. Мы, естественно, поведем его. Точнее, не мы, а АНБ. Но он поедет на посольской машине, его проводят до трапа два консула, и еще в резерве будут держать журналистов. Мы ничего не сможем сделать. И ничего компрометирующего у него не будет. Весь материал пойдет дипломатической почтой.

– А если… – хотел было вставить Александер и осекся. Он все понял. Рыбка уплыла. И при этом ничего не изменилось. Даже если Холт рассказал русским все, что знал о плане «Дифенс», КГБ сохранит эту информацию в тайне. Они не смогут ее использовать. Это, как атомная бомба, оружие, которое можно и престижно иметь, но нельзя применять. США никогда, ни официально, ни неофициально, не признают искусственное происхождение вируса Шилдмана. А попытка выдать сенсацию в прессу заранее обречена на провал. Информационное освещение событий уже проведено, установка внедрена в сознание, контрходы сделаны. Разоблачение автоматически будет отнесено по ведомству летающих тарелок, зеленых человечков, палеоцивилизаций и Всемирного Масонского заговора.

– Ладно, Александер, иди. Мы проиграли этот раунд, и ничего сделать не можем, – поставил точку в разговоре Майкл. – Если будет что-нибудь новое, я тебя вызову.

– Ясно, шеф. – Александер рывком вскочил на ноги и направился к выходу. У самой двери он обернулся: – Не переживайте, Майкл. Мы еще отыграемся.

– Удачи, – буркнул в ответ шеф и повернулся к компьютеру.