Текст книги "Реванш. Трилогия"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 74 страниц)

– И как уже говорил Павел Николаевич, это приведет к страшнейшему этическому кризису, массовой ломке психики, росту фобий и развитию комплекса неполноценности у соседей, – вздохнул Шнитке. Генерал умел учиться, спокойно воспринимал новые для себя тенденции.

– И мы опять как витязь на распутье. – Трубачев раздраженно захлопнул папку. – Оставить соседей мы уже не можем. Помочь им, не выдавая себя, тоже. Что делать?

– Забыл. Мы еще не можем сделать всю грязную работу и тихо слинять, – ехидно усмехнулся Шумилов.

– Так что? – вопрос повис в воздухе.

Павел Шумилов отстраненно наблюдал за товарищами. Генерал Шнитке сидит, подперев квадратную челюсть пудовым кулаком, взгляд уставлен куда-то вдаль поверх голов товарищей. Игорь Минаев чешет в затылке. Вячеслав Трубачев рисует. Костачев усиленно делает вид, что дело его не касается, главное – лимиты финансирования не перебирайте, а технические вопросы решайте сами.

– Хорошо еще, никто больше не говорит об «антинародном режиме», – проворчал Строгов.

– Провокатор ты, Владимир Петрович, – ухмыльнулся Трубачев.

– А ведь такая была красивая версия, – вздохнул Эрвин Шнитке, – мы бы тогда не ломали голову над этой проклятой этикой.

– Красиво, но слишком примитивно, – рассмеялся Минаев. Молодой человек чувствовал себя достаточно свободно, не стеснялся быть самим собой, вовремя переходить на «ты» в разговоре с заслуженными седовласыми товарищами.

Шумилов вспомнил, что эта версия в первые два месяца с начала «Глубокого океана» была превалирующей. Заманчиво было считать, что высшее руководство Ругской Федерации состоит из явных агентов наших заокеанских «друзей». К сожалению, все гораздо сложнее и одновременно проще. После знаменитого путча 91-го и распада страны агенты влияния постепенно ушли из политики, потеряли свое влияние на власть.

Самое главное: запустить нужный процесс в нужном направлении и сделать его самоподпитывающимся. Дальше можно спокойно снимать сливки и сокращать финансирование спецслужб. Если человек делает то, что тебе нужно, то зачем ему еще за это доплачивать? Это альфа и омега серьезной внешнеполитической работы.

Пришедшие к власти в нулевых люди сами по себе были не плохими, не злодеи, не агенты вражеских разведок. Они даже были патриотами в той мере, в какой считали это приличным, они на самом деле пытались исправить ситуацию к лучшему. Эти люди серьезно надеялись вытянуть страну из задницы. Хуже всего то, что они играли по чужим, навязанным им правилам.

А политика – это не шахматы и даже не покер, играть можно только по своим правилам. Знаменитый английский принцип: джентльмены всегда играют по своим правилам. Если правила не позволяют джентльмену выиграть, то он меняет правила по ходу игры. В СССР это давно поняли и играли только по своим правилам, хоть в первое время и приходилось тяжело. Наши американские партнеры даже представить себе не могут: как это, не самим назначать правила игры?!

В «Мире-01» в этом отношении было хуже. Да еще негативный отбор привел к тому, что высшие посты заняли люди адекватные, ответственные, но не гении и не герои, не вожди. На одной харизме и популизме далеко не уедешь. Надо работать двадцать часов в сутки, надо брать на себя ответственность, надо плевать на «международное мнение», однозначно ставить свои национальные законы выше «общечеловеческих ценностей», надо быть настоящим патриотом до мозга костей.

Без всего вышесказанного у соседей получилось то, что получилось. Да еще запущенные «прорабами Перестройки» деструктивные процессы гадят. Высочайший уровень коррупции делает любые попытки государства сделать что-то полезное смехотворными. Как говорил наш посол во Франции товарищ Черношеев: «Хотели как лучше, получилось как всегда». А решительности, воли начать Большую Чистку нет. Павел Николаевич подозревал, что Большая Чистка у соседей приведет к тому, что 37-й год им покажется детскими шалостями. Репрессировать придется половину чиновников и ответственных лиц, это не считая трети предпринимателей. Хотя аппарат управления им надо сокращать минимум в три раза. Почему бы не методом выдачи лицензий на отстрел?

– Доктор Гуларян, сотрудник нашего мозгового центра, предлагал перенести центр тяжести операции в Белоруссию, – напомнил Игорь Минаев. – При этом нам придется нейтрализовывать агрессивных соседей и самим подстегнуть центробежные процессы в Ругии.

– Это кажется бредом, но разумное зерно есть, – улыбнулся Строгов.

– Ругия и так теряет больше миллиона человек в год, – напомнил Шнитке. – В Германии до сих пор не могут решить проблему гастарбайтеров, на Украине затяжная революция. Европа стареет и чернеет. Предложенное Гуларяном решение в итоге приведет к созданию не Ругии, а новой России, но цена будет высокой. Миллионов десять граждан за первые три года распада. И доктор Гуларян не понимает специфики работы спецслужб. Расширение поля деятельности, усиление нашей активности в Европе и США неминуемо повышает риск провала отдельных агентов. Спецслужбы Белоруссии сохранили свой профессионализм, они будут реагировать на любое внешнее воздействие.

– Время и деньги?

– И люди, Павел Николаевич. У нас нет кадрового резерва, он по определению невозможен. Мы и так привлекаем к работе неофитов, людей после сильно сокращенного курса подготовки. Это и подготовкой назвать нельзя, краткий ликбез, полевые занятия.

– Сложности. Такая большая, сильная страна, развитое передовое государство, а не может решить такую проблему, – бросил Минаев.

– Никто до нас с такой проблемой не сталкивался. Не кипятитесь, Игорь Леонидович. – На плечо Минаева легла рука Шнитке.

– Остается одно, – подвел итог Павел Николаевич, – расширяем сеть в Ругии. Создаем группы влияния в Белоруссии, на Украине, в Прибалтике, это наиболее важные для нас объекты. Тихо исподволь помогаем, – Шумилов с нажимом, акцентируя внимание, произнес слово «помогаем», – параллельным создать системную оппозицию, связать в одну сеть существующие группы недовольных режимом, помогаем им выработать единую платформу.

– Перехват власти силовой?

– Не обязательно.

– У соседей хорошо умеют давить, разрушать, дискредитировать оппозицию. Технологии отработанные, аппарат подавления, передовые методы промывания мозгов.

– Это уже вы будете решать, Вячеслав Иванович и Эрвин Теодорович.

– Пьяным нагрешил, трезвым расплатился, – пробурчал Шнитке, – чрезмерное усиление государственной власти приводит к фашизму.

– Мы бы предпочли национализм, но это разные и редко совместимые вещи, – поддержал его Минаев, – идея стоящая. И ближайшие полгода работать надо на периферии. Если у них остались здоровые силы, так только в провинции.

– И в очередной раз Россию спасет глубинка, – кивнул Строгов.

– Не спеши, не хвали день, пока вечер не настал, – пробурчал генерал Шнитке. – Вячеслав Иванович, мы сможем снизить уровень коррупции?

– В отдельных регионах это реально. У них и так до недавнего времени многое зависело от личности губернатора.

– С этого и начнем. О национальном самосознании тоже не стоит забывать.

Павел Николаевич потянулся и демонстративно посмотрел на часы. Засиделись. Полдня совещались.

– И только через полгода после первой разведки мы наконец-то выработали решение, – скептическим тоном заявил Строгов.

– Забыл, как мы в 90-х вообще без плана работали? – рассмеялся Шумилов.

– Тогда было другое время.

– У соседей ничего не изменилось, кроме вертикали. Ну, все, господа-товарищи, закругляемся.

На следующий день Шумилов взял себе неделю отпуска и улетел в Москву. Работа работой, а дом забывать нельзя. Так, чего доброго, Марина забудет, как муж выглядит. И внуков пора повидать.

Была и еще одна причина отъезда. Шумилов надеялся воспользоваться своими старыми связями и попасть в Плесецк. 12 ноября планируется запуск последнего грузового корабля «МАКС-Вихрь» к орбитальной верфи, на которой идет сборка трех межпланетных атомных кораблей «Пульсар-Д». Марсианская экспедиция! Фантастика и мечта человека.

Пилотируемый полет на Марс – это естественный шаг после лунных баз и монтажа полуавтоматических горнодобывающих модулей в кратере Коперника. Невозможное становится возможным. Если все получится, то через полгода человек впервые ступит на другую планету. И, как и должно быть, это будет гражданин Советского Союза. Наш русский человек.

Экспедиция готовилась с размахом. Была разработана специальная увеличенная модель старого заслуженного «Пульсара». По настоянию профильных специалистов на кораблях монтируются скорострельные пушки и управляемые ракеты – в дальнем космосе все может быть. Невозможное возможно. Разработаны спускаемые модули, облегченная модель экспериментального ракетоплана «МиГ-2000». Созданы специальные марсианские краулеры и планетарное оборудование, включая жилые модули.

В полет отправляется целая эскадра. Три атомных корабля. На одном летят три человека, на двух по два. Это минимальные требования безопасности. Все специалисты сходятся во мнении, что меньше двух кораблей отправлять нельзя, а лучше три. И с двухкратным запасом жизнеобеспечения. Если вдруг один корабль погибнет, техника выйдет из строя, то люди смогут пересесть на другие корабли и вернуться домой. Сроки экспедиции тоже пока не ясны. Расчет идет на год полета. Но возможно, экспедиции придется задержаться на Красной планете дольше необходимого. И кто на Земле сейчас может сказать, сколько времени нужно будет для первого этапа исследований?

Неделя отпуска незаметно превратилась в две. Все равно новостей пока нет. Наши специалисты спокойно работают, расширяют сеть, внедряют новых агентов, потихоньку ищут контакты с реальной оппозицией. В конечном счете у товарища Шумилова есть и другие, куда более важные дела, чем читать отчеты из Мира-01 и пытаться решить за аборигенов их проблемы.

Марина устроила сцену ревности. Дескать, бросил. Пока Паша «отдыхал» в Питере, у жены возникли проблемы. Предприятие превысило допустимые лимиты капитализации. По действующим законам теперь от владельца фирмы требуется сократить оборот, продать или передать государству часть подразделений. Неприятная штука. Павел Николаевич прекрасно понимал состояние жены, разделял ее возмущение, но сделать ничего не мог – и не в его силах изменить закон, и не может он просить Андрея Краснова чуточку подправить ограничения, да и совесть не позволяет.

В свое время законы для частного бизнеса сам Шумилов и разрабатывал. Именно он и ввел понятие «лимит капитализации», максимальный допустимый для одного частного предприятия годовой оборот и стоимость предприятия. Ну, не может советское правительство позволить существовать под своей эгидой частным финансовым империям, сравнимым с «АвтоВАЗом» или «Норильскникелем».

Супругу Павел Николаевич успокоил. Потеря в конечном счете невелика. Шумиловы вместе решали, какие подразделения можно продать, а какие не надо. Все равно оставшийся кусок фирмы может нормально работать, прибыль от него идет хорошая, Шумиловым хватает с лихвой, даже без пенсии и заработков Павла Николаевича. А куда деньги девать? Марина подумала и согласилась с мужем. Только если зятьям подарить на свой бизнес, но они и не хотят. Не считают себя способными к частному предпринимательству, оба нашли себя на государственной службе.

Перед очередным отлетом в Северную столицу Марина опять сделала мужу выговор: забываешь супружеские обязанности. Пришлось дать обещание следующей весной обязательно бросить все дела и улететь вдвоем на месяц на Камчатку и Курилы. И если получится, а получиться должно обязательно, заглянуть на Хоккайдо, арендовать яхту и совершить морской переход. Вот с последним Павел Николаевич перегнул палку. Товарищи из 9-го управления прогулку на яхте не согласуют, ибо охрана не поместится, только если в сопровождении военного корабля. А какой отдых с супругой, когда за тобой по пятам сторожевик топает?!

Глава 11
Беспредел

После ноябрьских праздников, в самом начале зимы, когда снег лег на землю и таять не собирался, к Денису в гости зашли Сергей с супругой. Обычный дружеский визит. Якобы друзья заглянули посмотреть, как у Панфилова ремонт идет, помочь немного, подсказать что. С кухней, туалетом, ванной Денис уже закончил. Сейчас занимался комнатами.

Время для визита не самое подходящее. Вся мебель из спальни вытащена в зал. Теснотища, на полу грязь, обрывки обоев, тряпки валяются. Лена только что покрасила потолок. Сама покрасилась с головы до пят. Хорошо хоть эмульсия легко смывается и отстирывается. Девушка как раз собиралась в ванную, а Денис явно намеревался помочь своей любимой, спинку потереть, ну и дальше. Все мы понимаем, чем такое дело должно закончиться и заканчивается. Помешал звонок в дверь.

– Здорово! – улыбающийся Серега протянул хозяину пакет, в котором что-то шуршало и позвякивало.

– И тебе поздорову. Проходи. Ой, Марина, здравствуй. Да заходите, не стойте на пороге.

– Заходите, заходите, – за спиной прозвенел радостный голосок Лены.

– О! Погром идет полным ходом! – Сергей первым делом, только ботинки снял, заглянул в комнату.

– Натуральный погром. Да куда обувь снимаешь! Вытри и ходи так. У меня срач полнейший.

– Давайте на кухню, – не терпящим возражения тоном заявила Лена. Она уже успела взять в свои руки немудреное холостяцкое хозяйство Дениса. И это у нее неплохо получалось.

Осмотр отремонтированных помещений. Одобрительные возгласы. Замечания по делу. Разговор сразу же пошел о ремонте, отделке, новых крутых материалах. Сергей в этом деле разбирался.

– Что ж ты сразу не позвал? Плитку у кого брал?

– «Керамикс» на Московском напротив рынка.

– Неплохой магазин, но надо было брать в другом месте. Знаешь, на улице Ахматовой рядом с гаражами торговая база? Вот там все дешевле, а выбор как в «Керамиксе» или «Меге».

– Советовать вовремя надо было.

– Так что не позвал?

– Мужчины, кончайте ссориться, – вклинилась в разговор Марина.

– Пойдемте на кухню. Там стол чистый, – поддержала ее Лена.

Ремонт – дело интересное, особенно для женщин, это для них сродни хвастовству обновкой и обсуждению модных шмоток. Но ведь пришли в гости не только за этим. Пока дамы накрывали стол, мужчины выскользнули в коридор. Сергей покурить, а Денис за компанию. Поднявшись на площадку, Сергей закурил и огляделся по сторонам. Намечался разговор.

– Слушай, Денис, у тебя в городе родни нет?

– Нет. А что?

– Я тут твоего близнеца видел. Один к одному. Почти.

– Бывает. Нет, братьев у меня точно нет. А кто он?

– Странно. К нам на работу заезжал, по поводу нового объекта. Смежник.

– И что? – информация заинтересовала Дениса, пусть в этом мире нет ничего невозможного, но сам факт появления двойника удивлял.

– Знаешь, спускаюсь по лестнице, а навстречу ты идешь. Я еще с ним поздоровался, только потом понял, что очень похож на тебя, но не ты.

– А он что?

– Тоже «Здравствуйте» в ответ. Твой ровесник. Лицо очень похоже, только обветреннее, взгляд немного жестче, загорелый, как будто на югах жил. Взгляд такой, слов подобрать не могу. Смотрит так, как будто… В общем, такое ощущение появляется, что ты, крестьянин неотесанный, со столбовым дворянином разговариваешь. Нет, вежлив, доброжелателен, без кривых понтов, но он совсем другой.

– Загорелый, жесткий подчиняющий взгляд, – задумчиво пробормотал Денис. – Походка легкая?

– Ходит мягко, спина прямая, силен. Сразу видно: силен. По сравнению с тобой более жилистый, подтянут, легче, но сильнее.

– Быстрое реагирование, контрактник, спецназ, – улыбнулся Денис. – Парень служил в Чуркестанах разных. Южный загар долго слазит. Но это не мой родственник. Я всех своих помню.

– Я тоже так подумал. Контрактник. И знаешь, я потом перекинулся парой слов с мужиками, начальника разговорил. Ты знаешь, как его зовут? Денис он Владимирович, только не Панфилов, а Муромцев.

– Не фигово. – Денис изумленно присвистнул.

– Вот и я о том же. Твой ровесник, – повторил Жуков.

Сергей глубоко затянулся, выпустил в потолок струю дыма. Денис задумчиво глядел в грязное подъездное окошко. Жизнь любит подкидывать такие вот загадки. Бог шутник еще тот.

– Если ваша фирма будет с ними работать, то ты его еще увидишь. Приглядывайся. Я по своим каналам наведу справки и Лешу попрошу поднять полицейскую базу.

– Как думаешь: кто он?

– Не знаю. Просто двойник. Повезло так, встретился с копией.

– Но ведь так странно. Он точно тебе не брат?

– От разных матерей, может быть, – усмехнулся Денис, – но тогда не может он быть так похож, что ты его за меня принял. Да нет, маловероятно. Батька любил маму. Они до сих пор живут душа в душу, не верю, что он ей изменял.

Мужчины вернулись в квартиру. Вовремя. Дамы уже вовсю шуровали на кухне. На сковородке шкворчали вчерашние котлеты, на столе появились салаты, консервы, колбаса, сыр. Принесенная Сергеем бутылка «Мартини» дожидалась своей очереди на стойке у мойки.

– И это называется, между делом забежали, – развел руками Денис. – Давайте, чем помочь? Что подрезать?

Со временем Денис забыл про этот разговор. Да, он навел справки о господине Муромцеве, но ничего криминального не обнаружилось. Не служил, не участвовал, не привлекался, не имеет – чистая биография, ни единого пятнышка. Получил человек наследство, поимел какие-то проблемы непонятно с кем и переехал в Приреченск. Здесь обустроился, нашел друзей, строит свой бизнес. Неплохой, наверное, человек, а то, что похож на Дениса Панфилова, так это не страшно, бывает.

Времени у Дениса и его соратников и так было мало, чтоб тратить его на отгадывание загадок десятой степени важности. Соратники готовили очередную акцию. Да, они этого не хотели, дело слишком рискованное, под прицелом прессы и под контролем полиции, высок риск засыпаться, но иначе было нельзя.

В ноябре город всколыхнуло неслыханное преступление ювенальщиков. Органы опеки отобрали детей у многодетной семьи. Нормальная крепкая семья, муж и жена работают, не пьют, вкалывают от зари и до зари, чтоб прокормить пятерых детей. Это само по себе в наше собачье время подвиг. По разумению Дениса, за такое орден надо давать. Но, к сожалению, у наших чиновников было другое мнение. Тут кризис, панимаишь, а эти субсидии и льготы какие-то требуют. Да не только требуют – вот дерзость какая! – так еще получают. Да еще – и это самое главное – дети у них здоровые, крепкие, не больные, и покупатели на детей нашлись.

Органы опеки действовали по стандартной схеме, заглянули пару раз в гости к семье Петровых, сфотографировали грязное белье в ванной, заглянули в холодильник, составили акт, посетовали, что, дескать, жилплощадь мала. Нельзя всемером в двухкомнатной квартире жить. Петровы и сами бомбардировали мэрию и соцзащиту письмами с просьбами помочь, поспособствовать в улучшении жилищных условий, посему подписали акт.

Через два дня, пока Петровы были на работе, детей с помощью работников детской комнаты полиции выловили в школе и увезли в детский дом. В этот же день началось судебное производство. Опешивших от неожиданности, враз поседевших от свалившегося на них горя родителей привлекли к делу в качестве ответчиков. Все шло по накатанной, к лишению родительских прав.

Специалисты-ювеналы работали четко: заключение о недостаточности жилплощади, акт осмотра холодильника, факт отсутствия в доме конфет, грязное белье в тазу в ванной, грязные пятна на обоях – все пошло в дело. Полились крокодильи слезы: дескать, доход в 34 тысячи рублей на двоих взрослых и пятерых детей – это слишком мало. Ушлый участковый после соответствующего финансового стимулирования пробежался по соседям, разговорил одну старую, выжившую из ума бабку и вытащил из нее жалобу на то, что дети шумят, разговаривают громко, на балконе играют.

Новость облетела город. Многие были возмущены, но дистанция между ропотом и реальными действиями, увы, велика. Спешно организованная активистами кампания позволила только собрать немного пожертвований для пострадавшей, разрушенной, растоптанной семьи, но пользы сейчас от денег немного. Паровоз ушел, нужны другие действия.

Участники Сопротивления отреагировали на новость адекватно. Особенно действия ювенальщиков возмутили Алексея, он слишком живо представил, что то же самое может произойти и с его семьей. Точно так же беда может постучаться в его двери, продажные или бездушные коллеги могут забрать его детей.

Пусть группа решила залечь на дно и до весны не отсвечивать, пусть целей много, разведку надо проводить быстро, родная полиция не заинтересована в отстреле государственных чиновников, велик риск провала. Пусть. Дело такое, что если отступить, лицемерно умыть руки, то потом просто не сможешь смотреть на себя в зеркало.

– Мой дед на войне летчиком был. Сбили. Попал к партизанам. Два года по псковским лесам немцев отстреливал, – мрачно ухмыльнулся Марат. – Его товарищи научили, что на беспредел надо отвечать беспределом.

– Мы вчера с ребятами разговаривали. Все возмущены, – тяжело вздохнул Алексей Иванцов. – Решили, что если кто прибьет козлов, а дело попадет к нашим людям, то глубоко копаться не будем. В крайнем случае притянем за уши какого урку или цыгана.

– Это сейчас так говорят, – заметил Сергей. – Как до дела дойдет, упакуют и привлекут за милую душу.

– Надо сделать так, чтоб не привлекли и не заподозрили, – пожал плечами Денис. Решение он принял. Время ведь идет, и не заметишь, как в ЗАГС побежишь, а потом дети, меньше чем на троих молодой человек был не согласен. А раз детей заводишь, надо побеспокоиться, чтоб всех хищников в окрестностях твоего дома повывести.

– Так ты предлагаешь поработать? – Женя изумленно приподнял бровь.

– Не предлагаю, а говорю: начинаем работать по ювеналам.

– Вот это дело.

Работать пришлось быстро. Может быть, собирая материал, ребята наделали ошибок, пару раз засветились, но приходилось выбирать одно из двух: или идти вперед, или сидеть на попе ровно и не дергаться. С целями определились быстро. Чиновники соцзащиты, органов опеки, врач из детдома, нечистоплотная лейтенантша. Соратники быстро выяснили их координаты, близких родственников, кое за кем даже наблюдали, выявляли любимые маршруты.

В середине декабря пятеро друзей вдруг решили в субботу съездить к Алексею на дачу. Соратник просил помочь, забыл он телевизор забрать, осенью рукой махнул, а сейчас вдруг жалко стало. Домик надо проверить, снег к деревьям нагрести, в бане прибраться. Дел много, без помощников никак.

Естественно, это была отмазка для домашних. Естественно, на дачу ребята заехали, быстро навели порядок, древний телевизор завернули в одеяло и бросили в багажник. А потом все поехали в лес.

Погода стояла солнечная, морозец градусов десять. В Боровецком лесу за мостом полно народу. Кто с семьей на шашлыки выехал, кто на лыжах катается. Можно со своими прийти или приехать, а можно на лыжной базе взять напрокат. Все удобства, все для отдыхающих.

Соратники были на трех машинах. Лыжи, естественно, не взяли, не до того, да и неудобно с ними, половину салона занимают. Местность знакома, популярные лыжные трассы хорошо известны. Осталось разъехаться по разным дорогам и занять наблюдательные посты.

Счастье в этот день улыбнулось Жене. Парень первым засек лыжницу в темно-синей куртке и вязаной зеленой шапочке. Знакомая по фотографиям фигура. Женщина предпенсионного возраста. Лицо раскраснелось от мороза и нагрузок, но узнаваемо. Это она.

– Третий вызывает. – Сидевший в «Приоре» рядом с Женей Марат взял в руки рацию.

Обычная уоки-токи, берет на полкилометра, удобная штука, главное, разговор не записывается, ну только если кто специально сканирует эфир.

– Слышу, – отозвался Денис.

– Грибы нашел? – шутит Алексей.

– Нашел. Старый подберезовик.

– Хорошо.

– Подтягиваюсь.

Первая часть задачи решена, осталось, не привлекая к себе внимания, заманить Марью Николаевну, уважаемую начальницу отдела социальной опеки нашей мэрии, в темный уголок.

Только идиоты следят за объектом, следуя за ним по пятам. Женя и Марат не стали даже покидать машину. Спокойно дождались, когда мимо них проехал серебристый «Опель Астра», и сами стронулись с места, покатили совсем в другую сторону. Суббота, машин в лесу много, они внимания не привлекают. Вон мимо целая кавалькада проскочила, а навстречу целый поток машин.

Денис сбавил скорость перед поворотом, прижался к обочине. Вот и съезд на грунтовку. Середина декабря. Снега еще немного. По лесу вполне можно проехать. Главное, осторожно, не сесть на брюхо, а передний привод вытянет. Машина хорошая. Зверь.

Вот и место. Лыжная трасса проходит всего в полусотне метров. Тихо. Народу не видно. Голоса, конечно, слышны, в зимнем лесу звуки далеко разносятся. Эх, хорошо здесь. Солнышко светит. Снежинки бриллиантами играют. На ветке старой сосны сорока скачет, наклонила голову набок, присматривается.

Из состояния мечтательной задумчивости Дениса вывел скрип снега под лыжами. Приближается. Марья Николаевна женщина одинокая, мужской ласки сто лет не видела, но за здоровьем следит. Каждую субботу, если совещания нет, выходит на пробежку. Надеется, сука, до ста лет дожить.

Решение пришло моментально. Вернуться к машине. Завести мотор и проехать еще метров сорок. Остановиться в пяти шагах от того места, где лыжня пересекает лесную грунтовку. А вот и спортсменка бежит.

– Девушка, простите, пожалуйста. – На лице Дениса играет лучезарная улыбка. – Ой, простите, не узнал. Скажите, в какой стороне трасса?

– Молодой человек, что за шутки? – Лыжница остановилась в двух шагах от странного автомобилиста.

– Простите, извините меня, пожалуйста. Вы не видели в лесу зеленый «Рено»?

Шаг вперед, и пока чиновница медленно соображает, пытается вспомнить увиденные ею сегодня машины, следует короткий удар кулаком в солнечное сплетение. И сразу наотмашь ладонью по губам, заглушая готовый сорваться с губ крик. Еще удар в живот.

Теперь действовать быстро. Подхватить обмякшее тело, оттащить к машине и бросить в багажник. Роста в Марье Николаевне чуть больше полутора метров, в багажник вмещается. Теперь заклеить рот скотчем и связать руки. Багажник закрываем. Лыжи и палки аккуратно складываем в салон. Неудобно, конечно, но незачем их в лесу оставлять. Быстро оглядеться по сторонам. Нет, свидетелей не видно. Убираем следы преступления. Еще раз внимательно пройтись вокруг машины. Чисто. Теперь за руль. Проехать метров десять вперед, осторожно развернуться и – ходу из леса.

– Я водку дома забыл, – бросил в рацию Денис, удерживая одной рукой руль.

– Козел! – кричит Серега.

– С тебя литр, – смеется Марат.

Дальше действуем по плану. Денис выезжает на пригородную трассу и спокойно едет в сторону Семимировки. Через полкилометра его обгоняет «девятка» Сергея. Сзади ползет знакомая «Приора». Километра за три до деревни ребята свернули на старую грунтовку, идущую на кордон лесника. Дорога петляет по лесу. Находим приметный съезд и еще два километра в глубь леса. Все, приехали.

Первым делом Денис натянул на руки латексные перчатки, а на ноги одноразовые бахилы. Теперь заглушить мотор и открыть багажник. Сергей и Леша уже стоят у машины. Парни готовы принять добычу из рук в руки. Хорошо, чиновница во время короткой поездки не успела развязаться и даже скотч не отклеила. Слабовата оказалась железная защитница детских «прав» на выбор родителей и реальных интересов богатых бездетных иностранцев.

– Соратники, кто будет? – Сергей уже извлек из багажника полутораметровую, заточенную с одного конца арматурину. Руки его подрагивали. Нервы чертовы.

Денису самому было противно от того, что им сейчас предстояло. Жаль, нельзя просто придушить старую ведьму. Казнь должна быть максимально жестокой, ребятам придется материться, плеваться, кривить рожи, но переступить через себя и сделать так, чтоб расправа вызвала нужную реакцию у тех, кто найдет труп, и тех, кто прочтет про это в газетах, услышит по телевизору.

– Давай сюда. – Панфилов натянул на руки поверх хирургических перчаток рабочие рукавицы.

Госпожа Ступкина усиленно пыталась вырваться, отпинывалась, выгибалась, мычала сквозь кляп. Определенно поняла, что ее сейчас ожидает. Не помогло. Марат и Алексей подхватили ведьму за руки и понесли в глубь леса. Метров сто от дороги. Хватит. Выбрав подходящую ложбинку между двумя сугробами, Ступкину бросили на снег.

– Штаны снимать? – поинтересовался Женя. Тон спокойный, деловой. Парню и тридцати нет, а повидал в этой жизни такого, что на десятерых хватит. Иногда после третьей рюмки рассказывал, как на Кавказе находили наших ребят, насаженных на кол. Страшная штука. Естественно, о подробностях Женя умалчивал, слишком это страшно, слишком больно вспоминать.

– Не надо. Так проколем, и не брызнет. Что стоим? Ноги раздвигайте.

Марья Николаевна извивалась на снегу, пыталась ползти, крутила головой. Денис поймал безумный взгляд ее выпученных на лоб глаз и отвернулся. Женя и Марат схватили чиновницу за ноги и растянули их в стороны. Леша прижал бабку к земле.

Денис спокойно перехватил штырь и пристроил его острием к промежности цели. Главное – не промахнуться. Где там у нее анус? Сосредоточиться на работе и ни о чем не думать. Прокалываем штаны и вводим. Жертва дернулась. Последняя попытка вырваться. Старается свести ноги, крутится, как уж на сковородке. Нет, шутишь! От нас не вырвешься.

Панфилов старается не смотреть на извивающееся перед ним существо: «Это не человек. Это не человек. Я накалываю на булавку гусеницу. Как в детстве. Это не человек». Работать и не думать. На зеленых спортивных штанах Ступкиной проступило мокрое пятно, потом оно потемнело, налилось кровью. Пара капель упала на снег. Штырь вошел в тело примерно на полметра. Дальше надо осторожнее, чтоб соратников кровью не забрызгать. Наконец насадил. Острие вылезло у шеи и уткнулось в нижнюю челюсть.

– Уф! – Денис поднялся на ноги. Его мутило.

– Бросаем здесь, – выдохнул Марат.

Ребята быстренько присыпали снегом еще дергающееся, бьющееся в агонии тело. Оглядеться по сторонам. Ничего не забыли? Нет. Чисто.

Бегом к машинам. На трассу они выехали осторожно. Остановились в лесу. Посмотрели по сторонам. И только когда удостоверились, что никто их не видит, вырулили на асфальт. Теперь в город. По дороге снять и упаковать перчатки с бахилами. И еще надо что-то делать с лыжами.

В город въезжали со стороны совхоза «Гигант». Там на трассе постов нет. Денис еще свернул с дороги, к старым брошенным участкам без права постройки – было в свое время в городе такое поветрие, давали землю близ заводов, потом, правда, экологи шум подняли и участки отняли, – нашел подходящую свалку, выбросил из машины лыжи, заглянул в багажник. Все надо делать вовремя. Не следует оставлять улики. В багажнике нашлись вязаная шапочка и оторванная пуговица. Гм, неприятно. Слетела с головы, а мы и не заметили. Ничего, выкинуть и забыть.