Текст книги "Безумный мир. Случайное правосудие"

Автор книги: Андрей Варнавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– С ними что-то случилось?

– Нет, у них все хорошо. Живут в Осляндии. Но я с ними не общаюсь.

– А мать? Как она?

– Иногда пишет мне письма. Тайком от отца. Присылает деньги… Немного. Иногда – фотографии. Думаю, отец ни о чем не догадывается.

– Мда… И началась у тебя тяжелая жизнь.

– Ну да. Деньги закончились слишком быстро. А найти работу без образования очень сложно…

– Тем более ты, как аристократ, хотел что-то соответствующее. Не улицы же тебе подметать!

– Вот именно!

– Но потом все же пришлось…

Дженс поник.

– Это было всего один раз…

– А еще красить заборы.

– Всего две недели!

– Потому что тебя уволили. Твой бывший начальник сказал, что такого плохого маляра он не встречал никогда в жизни.

– Ну так, это ж не мое… Я искал свое место, но не находил его…

– Ты искал не место в жизни, а средство заработка, которое позволит тебе при минимальных затратах сил и времени более-менее сносно существовать.

– Ну, может, и так. Я сменил много мест…

– Семьдесят четыре.

– Думаю, ты знаешь не о всех. И вот…

– Мы пришли.

– Что?

– Мы пришли, говорю. Вот мой дом.

Со стороны дом Эльзы казался тихим, уютным особнячком. Чугунный забор – сплошь из кованых узоров – ничуть не скрывает то, что находится за ним. Сразу за забором – цветочные клумбы. Дженс отметил, насколько они ухожены, и подумал, что здесь явно не обошлось без садовника. Вряд ли сама Эльза нашла бы время ухаживать за цветами. Да и по ее характеру не скажешь, что она любит возиться в саду.

За клумбами рос густой, высокий кустарник – он и служил укрытием от любопытных глаз. Хотя дом, разумеется, закрыть не мог.

– Зайдем ко мне, попьем чаю.

– Я бы лучше домой пошел…

– Ну уж нет, ты провожал меня до дома, защищал от хулиганов, и я, как приличная девушка, просто обязана напоить тебя чаем. Не отказывайся… а то хуже будет.

Эльза отрыла калитку и Дженс, вздохнув, направился следом.

Они шли по выложенной камнем тропке к входной двери, когда Дженсу почудилось шевеление слева. На тропинку выскользнула огромная тень…

Это был пес. По крайней мере, к таковым относили биологи это существо.

Ростом с теленка, полторы сотни килограмм крепких мышц, острых когтей, огромные челюсти, усеянные зубами размером чуть ли не с палец. Стремительность змеи, реакция и гибкость кошки, скорость гепарда…

Двигался он абсолютно бесшумно, и во тьме был едва виден. Только горящие красным глаза, расположенные далеко от носа, ближе к ушам, что обеспечивало угол обзора едва ли не в триста шестьдесят градусов.

Рубашка Дженса сразу намокла от пота, но он инстинктивно загородил собой Эльзу…

– Не бойся, когда я рядом, он не укусит, – произнесла Эльза. – Без моей команды.

– Эт-то… т-твой?

– Да, моя собачка. Помогает скрасить одиночество, знаешь ли.

"Собачка" медленно приближалась, внимательно изучая Дженса взглядом.

– А он… точно не укусит?

– Если бы ты пришел один, тогда… Ты бы даже испугаться не успел. В таких случаях подкрадывается и атакует сзади. А сейчас видишь как идет – дает тебе время оценить его, подумать, так сказать, о своем поведении. Он видит, что ты со мной… и если я не прикажу ему атаковать тебя, то он этого не сделает. Исключение лишь в том случае, если ему покажется, что ты причиняешь мне вред.

– Покажется?

– Да. Поэтому держись от меня на некотором расстоянии. И не делай резких движений. И не прикасайся ко мне. Иначе он может тебя неправильно понять.

Пес остановился, вытянул морду, принюхиваясь к Дженсу.

– Не шевелись, пока он тебя не обнюхает, – предупредила Эльза. – Говорят, что собаки могут почувствовать, когда у человека плохие намерения. А еще, и это я знаю точно, он тебе запоминает. По запаху.

– Зачем? Зачем он меня запоминает?

– Ну вот представь себе, вошли мы в дом. А он здесь остался. Ты сделал со мной что-то плохое… и сумел скрыться, покинуть дом так, что он тебя не заметил. Тогда он тебя найдет. Я знаю немало случаев, когда его собратья находили тех, кто причинил боль их хозяевам. Такая собака не успокоится, пока не найдет обидчика. Будет рыскать хоть по всему Двоехолмию. Что уж говорить про Ням-Ням! Даже если ты просто пройдешь по улице, останется твой запах. Они способны почуять его на протяжении двенадцати часов. Потом да, запах исчезает… Но он способен обойти весь Ням-ням за девять часов. Улавливаешь разницу?

– Улавливаю…

Пес закончил обнюхивание и отошел в сторону.

– Посчитал, что у тебя нет недобрых намерений.

– А если бы ему показалось, что таковые есть?

– Для начала – зарычал.

– Мда… Может, я лучше домой пойду?

– Поздно. Если ты сейчас повернешься и пойдешь обратно… ему такое поведение покажется подозрительным.

– Мда… Не хочу даже спрашивать, что будет в том случае, если я покажусь ему подозрительным. Устроит допрос?

Дженс и Эльза вошли в дом.

Первое, что бросалось в глаза в коридоры – это стены, расписанные неизвестным Дженсу, но явно талантливым художником.

Картины изображали женщин-воительниц. Сильных, мускулистых и агрессивных. Закованные в броню, с мечами в руках, они сражались с чудовищами и воинами-мужчинами. И, разумеется, побеждали, несмотря на явное превосходство и тех, и других.

Дженс переобулся в тапочки, и Эльза провела его в комнату для гостей.

– Посиди здесь, я быстро приму душ и переоденусь…

Предоставленный самому себе, Дженс уселся в кресло и стал осматриваться. Хорошо обставленная комната, мягкие кресла, диван, ковер на полу, электрические светильники на потолке. А на стенах – небольшая коллекция холодного оружия: шпаги, мечи, кинжалы.

Из ванной донесся шелест одежды, и воображение Дженса начало рисовать привлекательную картинку. Последнее время он не встречался с женщинами, так что стосковался по общению с ними. И сейчас начали появляться несколько фривольные мысли.

Шум воды. Струи бьют в чугун ванны. Звук меняется – теперь вода попадает на тело. Молодое, красивое, упругое женское тело…

Дженс почувствовал внимательный взгляд. Огляделся, и вздрогнул от неожиданности. Сквозь оконное стекло на него смотрел песик Эльзы. Они встретились взглядами, и Дженс вновь почувствовал, как холод пробирает по коже.

Если что – он прыгнет в окно, – подумал Дженс. – Стекло для него не преграда.

Дженс улыбнулся – как можно мягче и добрее.

– Я ничего не делаю, – произнес он. – Просто сижу…

Несколько минут они смотрели друг на друга. Потом шум воды стих, а вскоре появилась и Эльза – в халате, расчесывая волосы.

– Эль, а зачем тебе эта собака? – поинтересовался Дженс.

– Я из Говядинска, – кратко ответила Эльза.

– А-а-а… тогда понятно…

– Барсы обитают только там. Местные жители занимаются животноводством. Барсы – незаменимые помощники в выпасе крас. Но слушаются они только женщин. Не знаю, почему так.

Дженс неплохо знал географию, и ему не требовалось объяснять, что к чему. Говядинск – город в провинции, на самой окраине государства. Климатические условия не способствуют развитию сельского хозяйства, и единственным источником дохода является разведение крас. Крупный рогатый скот, дающий шерсть, молоко и мясо. Неприхотливое в еде – что очень важно для Говядинска, но с очень буйным нравом. Совладать с ними не смогли бы и мужчины, не только женщины. Если бы не барсы. Красы боялись их, а те, обладая незаурядным для животных умом, управляли стадом, заставляя животных делать то, что хочет хозяйка. Но сами они подчинялись только женщинам. Нетрудно догадаться, что женщины быстро прибрали к своим рукам власть в Говядинске. Ведь именно от них зависело благосостояние города. Барсы были не только отличными пастухами, но и верными защитниками. Попробовал бы кто обидеть хозяйку такой вот псины!

Женщины в Говядинске с детства привыкали к тому, что у них есть надежный защитник. И к своей главенствующей роли. И если они переезжали в другой город, тот же Ням-Ням, например, им приходилось очень тяжело.

– Я не хотела провести всю жизнь, разводя крас, – объяснила Эльза. – И приехала в Ням-Ням, чтобы чего-то добиться в жизни. А Тузика – так его зовут – взяла с собой, зная, что этот город опасен и женщин в нем не уважают.

– Понятно…

– Пойдем, я покажу тебе дом…

Они вышли в коридор, и Эльза открыла дверь следующей комнаты.

– Вот, здесь я отдыхаю, и вообще стараюсь проводить как можно больше времени.

Дженс заглянул в комнату. Пара мягких кресел, журнальный столик, шкаф.

Все это практически исчезало из поля зрения. Все внимание поглощалось другим.

В комнате стояли банки. Много банок. А в них сидели пауки. Самые разные. Маленькие – с ноготь размером – и огромные, чуть ли не с голову. Черные, серые, коричневые, разноцветные. Мохнатые, лысые, самые-самые разные… Но все одинаково противные на вид.

И только присмотревшись, можно увидеть, что пауками заняты не все банки. Но большее число.

Еще там были мышки. Белые, черные, серые, маленькие мышки… И здоровенные крысы.

– З-зач-чем теб-бе в-все это? – поинтересовался Дженс, от неожиданности слегка заикаясь.

– Все просто. Подумав, ты бы сам понял ответ, но ты не хочешь думать. Многие люди боятся мышей, пауков… А особенно – женщины. Почему-то. Когда я приехала в Ням-ням, быстро поняла, что добиться успеха здесь могут только мужчины… и феминистки. Я поняла, что должна побороть все недостатки, присущие женщинам. В том числе страх перед мышами и пауками. Вот и накупила их себе. Стараюсь проводить здесь как можно больше времени. И ничего, привыкла уже к ним, даже брезгливости не испытываю. Кормлю, пою, ухаживаю.

– Мда…

– Кстати, у меня еще змея была. Недавно сбежала. Прячется в этой комнате, все некогда ее поискать.

– Змея???

– Ну да, змей ведь тоже боятся…

Дженс испуганно огляделся.

– Надеюсь, не ядовитая?

– Продавец клялся, что ядовитая.

– Что???

– Но, честно говоря, он показался мне подозрительным. Ну да что поделать? Где в Ням-ням купить змею? Ты же знаешь, они водятся только в Гадюшнике. Я весь город перерыла, пока не наткнулась на этого оборванца. Он уверял меня, что эта змея – самая ядовитая из всех, живущих на Двоехолмии. Врал, конечно, но выбора у меня не было. Да и ладно, если и не ядовитая, ничего страшного. Главное – считать ее таковой, и бороться со страхом. Ты как считаешь, я права?

– Н-наверное… Знаешь, я что-то устал сегодня… Столько всего свалилось за последние два дня… Пойду-ка я домой, отдохну… А то завтра опять работать.

– Что, даже чаю не попьешь?

– В другой раз, ладно?

– Ну, как знаешь. А может, хочешь с паучками поиграть? Они такие милые…

– Нет, у меня дела дома… проводи меня, ладно, а то вдруг Тузику что-нибудь померещится…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

"До сих пор точно не установлено, каким образом кличка обычной собаки попала в список жителей Долины, но случилось так, что именно на нее выпал выбор компьютера. Не оставалось ничего другого, кроме как провозгласить новым мэром собаку. Событие, поначалу вызвавшее большой общественный резонанс, очень быстро забылось. Собака много ела, играла, спала и не лезла ни в какие дела, чем быстро заслужила любовь жителей города. По большому счету, в жизни людей ничего не изменились. Некоторые граждане, не интересующиеся политикой и новостями, даже не подозревали о том, что теперь городом правит собака. Зато этот город – единственный, в котором любой человек может во всеуслышание заявить "Наш мэр – такая с… (вычеркнуто цензурой)", и это не будет считаться оскорблением".

«История Двоехолмия», энциклопедия.

В Ням-ням не нужно осматриваться по сторонам для того, чтобы понять, в каком районе ты находишься. Достаточно посмотреть себе под ноги.

Если ты видишь ровное, твердое покрытие серого цвета – значит, ты на центральных улицах. Дорога, мощеная кирпичом – средняя часть. Если же ты видишь землю, истоптанную башмаками и копытами – значит, ты на окраине.

Земля, по которой ступали двое ничем не примечательных людей, была истоптана едва ли не до глины. Вокруг – серые, обшарпанные многоэтажки, в чьих окнах почти не осталось стекол. И уставшие, грязные, неопрятные люди.

Как уже говорилось, в облике этих двоих не было ничего примечательного. Один высокий и очень худой – даже по меркам бедных кварталов. Другой – низкий… и такой же худой. Резкие, угловатые черты лица, давно не чесаные волосы, неровная щетина. За исключением роста, они во всем были похожи друг на друга.

Одеты небогато. Окажись они хотя бы в средней части города, сердобольные ням-нямовцы отобрали бы у ближайших прохожих одежду и отдали им.

Неспешно прогуливаясь, эти двое обсуждали нечто важное для них.

– Надо его запугать!

– Это человек непростой, запугать его будет трудно.

– Придумаем что-нибудь оригинальное.

– Например?

– Например… Насколько я знаю, он любит лошадей. Можно отрубить голову его любимой лошади, и подложить в его кровать.

– Хм… кажется, что-то подобное где-то уже было…

– Тогда пойдем дальше!

– Например?

– Можно сделать… наоборот!

– То есть?

– Отрубить ему голову, и подложить в конюшню его любимой лошади!

– Хм… Оригинально. А… результат?

– Лошадь испугается! Может быть…

– Лошадь, может и испугается, но нам-то что с того? Нам нужно, чтобы он испугался!

– Думаешь, он не испугается?

– Конечно, нет, у него ведь головы не будет, как он испугается?

– А вот об этом я не подумал…

* * *

Когда-то дом Дженса Клевальски был окружен садом, которому завидовали многие в округе. Красивые, ухоженные деревья и кустарники, цветники, клумбы… Когда родители уехали, слуги первое время поддерживали прежний порядок. Пока им поступала оплата.

Зная, что садовник скоро уйдет, а сам он с садом ни за что не управится, Дженс принял тяжелое, но единственно верное решение.

Обливаясь слезами, старик-садовник выкопал все, что требовало ухода, оставив лишь пару деревьев. Перекопал весь участок и усадил его ассийской травой. Растение, родом, как нетрудно догадаться, из Ассии, очень живучее, но медленно растущее, и способное "забить" любое другое. Стоило посадить его на участке – и можно не беспокоиться, что, даже без малейшего ухода, скоро вся земля будет покрыта этой травой. Остается лишь периодически косить траву, подравнивая газон – и сад выглядит красиво.

Дженс позволил себе лишь маленькую поблажку.

Небольшой участок, выложенный по периметру камнем – для защиты от ассийской травы – на котором росли два десятка кустов мате – кустарника, из листьев которого можно изготовить вкусный, тонизирующий, наполняющий энергией напиток. Также говорили, что напиток сей очень полезен для здоровья, поскольку богат витаминами, выводит всяческие шлаки, регулирует давление, понижает уровень холестерина и еще много чего такого.

Кустарник не требовал особенного ухода – хватало пары часов в неделю. Зато можно каждое утро собирать листочки, измельчать их и заваривать мате. А потом, сидя на террасе, попивать сей чудный напиток под музыку Ноцарта, и думать о возвышенном.

Вот и сейчас, не сильно торопясь на работу, Дженс вышел в сад. Осторожно отрезал веточку – в стебельках содержатся те самые полезные вещества, а листья придают терпкий вкус – и вернулся домой.

Поставил чайник на плиту – уже в третий раз за утро. В Ням-Ням воду полагалось кипятить трижды. Как известно, кипячение уничтожает все известные виды микробов. Однако есть такие микробы, которые потом оживают. Ожившие микробы намного хуже, злее и опаснее, чем были при жизни. Второе кипячение позволяет убить их снова – теперь навсегда. Третье кипячение полагалось делать "на всякий случай". Для гарантии. Называлось оно "контрольным".

Пока производится контрольное кипячение, Дженс успеет приготовить траву для заваривания. Сейчас он промоет их, измельчит, заварит…

Дженс вздрогнул, услышав резкий, неприятный звон. Телефон. Дженс давно отвык от него – в последнее время ему звонили очень редко. Клевальски подошел к стене, на которой висел большой черный аппарат, и снял трубку.

– Клевальски? – рявкнула трубка голосом Эльзы.

– Да, – ответил Дженс, чувствуя, что мате попить он уже не успеет.

– Ты почему еще не на работе?

– Да вот, я как раз собираюсь…

– У нас срочный вызов! Через три минуты жди нас возле дома.

Повесив трубку, Дженс печально посмотрел на чайник, на листья мате… Попить чудесный напиток он не успеет. Уже через три минуты предстоит куда-то ехать, выполнять дурацкую работу, делать то, что от него требуют, хотя этого совсем не хочется, общаться с людьми, которые ему не по душе… А главное – опять ведь произойдет какая-нибудь пакость! Предыдущие дни хорошо это показали. То странный библиотекарь, то оскорбления и унижения со стороны Эльзы… Что же будет сегодня? Вряд ли что-то хорошее…

Настроение упало ниже некуда.

Доработать до конца месяца, – мысленно повторял Дженс, пытаясь успокоить себя. – Надо собраться с силами и потерпеть. Получу зарплату, рассчитаюсь с долгами… И пошлю этот УН куда подальше…

Подобные мысли помогали слабо. Дженс еще одевался, когда с улицы донесся нетерпеливый гудок.

Да пошли вы… – подумал Дженс, поправляя форму.

– Клевальски, твою мать! – вопль Эльзы разнесся на всю улицу. – Ты что там, в сортире застрял?

Покраснев, Дженс поспешно выскочил из дома.

– Незачем так орать, – нервно произнес он, забираясь в машину. – Что, минуту подождать нельзя?

– Можно, – спокойно ответила Эльза. – Только в машине сидеть скучно…

Самовозка с громким визгом рванула с места.

– Что случилось? – поинтересовался Дженс.

– Надо съездить в одно место. Здесь недалеко… Лаборатория по изучению электромагнитных явлений. Нас вызвал ее заведующий, Оттер Ригар.

– И что там случилось?

– Вроде украли что-то… Приедем – узнаем.

– А к чему такая спешка?

– Какая спешка? – удивилась Эльза. – Разве мы куда-то спешим? А, ты имеешь в виду, что я тебя поторопила? Так просто, чтобы не расслаблялся, всегда был наготове и помнил, где работаешь.

– Я третий день не забываю об этом ни на секунду!

– Вот и хорошо…

* * *

ИНТИП – Институт Научной Теории и Практики – располагался в двух зданиях, расположенных едва ли не в разных частях города. В одном корпусе располагались теоретики, в другой – практики. Подобное разделение радовало ученых обоих направлений, существенное расстояние между зданиями радовало их еще больше. Практики были рады тому, что теоретики не будут совать нос в их дела и надоедать проповедями о том, что результаты, которые они, практики, получают в своих лабораториях в ходе экспериментов, невозможны с точки зрения теории. Теоретики же, в свою очередь, могли не опасаться того, что однажды в результате неудачного эксперимента они взлетят на воздух вместе с лабораториями практиков.

Впрочем, и теоретикам, и практикам намного больше грозила другая опасность – быть погребенными под обломками рухнувшего здания. И не важно, какого.

Когда-то давно ученых в Ням-ням можно было пересчитать по пальцам рук и ног взрослого ёблина. И работали они у себя дома – те, у кого был дом. Остальные обитали в менее комфортных местах – бочках, ящиках, мусорных баках и прочем. Однако со временем правительство поняло, что для полноценного развития государства необходимо развивать и науку. Для этого создали должность ответственного по науке, на которую назначили тупого, но молодого и энергичного человека, и стали выделять некоторые суммы денег. В итоге наука получила необходимый толчок для развития – в основном, с помощью кнута и палки. Конечно, были и небольшие финансовые вливания, но очень небольшие. Затраты на крупнейшие исследования стояли далеко позади затрат на банкеты и фуршеты, посвященные новейшим достижениям в науке. Или же отсутствию таковых.

Для того, чтобы разместить всех ученых и необходимое для их работы оборудование, нужно было строить новые здания. Денег на строительство выделить не могли, на стройматериалы ученым и преподавателям приходилось скидываться с собственных зарплат, ну а строили, разумеется, студенты.

Последние, конечно, были жутко недовольны тем, что вместо того, чтобы добросовестно спать на лекциях, им приходилось таскать кирпичи, мешать бетон и возводить стены. Но кому в Ням-Ням интересно мнение студентов? Впрочем, в Ням-Ням обычно никого не интересует чье бы то ни было мнение, кроме собственного. Не говоря уж о том, что и далеко за пределами Ням-Ням мнение студентов не интересует никого.

Естественно, что студенты трудились по принципу – "чем хуже, тем лучше, пусть пожалеют, что заставили нас работать". В итоге здания получились… Просто получились. Трудно сказать, какие именно, не прибегая к ненормативной лексике.

Впрочем, была и некая польза от этого – даже самые буйные студенты понимали, что в помещениях института лучше не шуметь. Во избежание обрушения.

Уновцев вызвали в корпус практиков, также именуемый как "Комплекс лабораторий".

С некоторой опаской уновцы вошли внутрь здания.

– Осторожно, – предупредил Дженс. – Здесь много пыли. А чихать здесь опасно…

На входе их никто не встретил – КЛ не нуждался в охране. Кто ж добровольно полезет в здание, готовое вот-вот обрушиться, да в котором постоянно проводятся опыты и эксперименты, часть из которых весьма опасна? Несмотря на то, что еще ни разу не произошло чего-то плохого, здание пользовалось дурной репутацией. Худшим местом считалась лишь улица Клоповская в районе трущоб. За последние годы там не произошло ни одного убийства, разбойного нападения, хулиганства, ограбления или хотя бы мошенничества. Естественно, люди старались обходить ту улицу стороной. Если в таком городе, как Ням-Ням, есть место, где никого не убивают, ни на кого не нападают, то любому понятно – что-то здесь нечисто. И случайного прохожего наверняка ожидают вещи намного хуже, чем жестокое убийство, предваряемое долгими изощренными пытками, с последующим актами некрофилии и каннибализма.

– Нам нужна лаборатория 215, – произнес Том.

– Я знаю, где это, – отозвался Дженс. – Идите за мной.

Они поднялись по шатающейся лестнице на второй этаж. Коридор погружен во тьму – руководство экономит на электричестве. Лишь из полуоткрытых либо стеклянных дверей лабораторий наружу выбиваются отблески ламп и свечей.

Где-то тихо переговаривались, где-то что-то шипело или скворчало, отовсюду раздавались звуки, не подлежащие идентификации. Справа что-то упало, разбившись со стеклянным звоном, послышался вопль "ложись", грохот падающих тел… И тишина. И лишь спустя полминуты неуверенный, дрожащий голос: "кажется, обошлось".

– Нам сюда, – сообщил Дженс, остановившись у одной из дверей.

Эльза уверенно, и не подумав постучать, распахнула дверь и вошла в лабораторию. Том – за ней.

В лаборатории освещения хватало. Стойки, стеллажи с приборами, колбами, коробками, расставленное вдоль стен оборудование…

Посреди всего этого бардака сидел человек, погруженный в глубокую задумчивость.

Увидев вошедших, он вскинул голову.

– Вы из УН?

– Да, – ответила Эльза, проходя и осторожно садясь на один из стульев. Том последовал ее примеру. Взгляд ученого, обследовавший визитеров, добрался до Дженса, едва переступившего порог лаборатории.

– Дженс? Это ты? Стой! Стоять на месте! Не двигаться!

Ученый слегка побледнел, руки его тряслись, но он старался держать себя в руках.

– Закрой дверь и уйди отсюда! Нет! Нет!!! Лучше стой там, чтобы я тебя видел! Не заходи сюда! Ни в коем случае! Стой на пороге, не переступай его! Стой и не двигайся! И ничего не трогай! Вообще не шевелись! Шаг вправо, шаг влево… – он перевел взгляд на Эльзу с Томом. – Падайте на пол, закрывайте голову руками и молитесь…

Уновцы недоуменно смотрели то на замершего, с трудом сдерживающего ухмылку Дженса, то на побледневшего ученого.

– Что такое? – наконец спросил Том.

– Я его знаю! – истерично выкрикнул ученый. – Он у нас неделю работал!

– Успокойтесь, теперь он работает с нами…

– С вами? В УН? – ученый вытер пот со лба. И продолжил уже спокойнее: – тогда понятно, почему у нас в городе такой бардак творится.

– Я тут всего третий день! – обиженно отозвался Дженс.

– Так ты только начал? Большие свершения еще впереди? Пора уезжать из города…

– Давайте не будем обсуждать личные качества наших сотрудников и перейдем к делу, – ледяным тоном предложила Эльза.

– Да, давайте быстрее разберемся с этим, и Дженс покинет лабораторию, – согласился Оттер. – Итак, зачем вы здесь?

– Затем, что вы нас вызвали, – мягко напомнил Том.

– А, ну да, точно… – Ригар задумался. – Сейчас, соберусь с мыслями… Это из-за прибора. Если бы я знал, что приедет Дженс, то не стал бы звонить в УН по такому пустяку!

Под ледяным взглядом Эльзы заведующий лабораторией стушевался и тихо пробормотал:

– В общем, у меня пропал один прибор…

– Может, вы его просто положили не туда, и не можете найти?

Ученый недовольно посмотрел на Эльзу.

– Я никогда и ничего не теряю! И всегда кладу все на свои места! И уж точно помню, что где лежит…

– Ну разумеется… – поспешил успокоить Том. И многозначительно добавил: – как и все ученые… Теперь поподробнее, пожалуйста. Что за прибор, как он выглядит, кому и зачем может понадобиться, при каких обстоятельствах все произошло…

Оттер немного подумал и выдал:

– К сожалению, я не могу ответить ни на один из этих вопросов.

– Как это? – удивился Том.

– Мне известен лишь его инвентарный номер.

– О, это нам, конечно, сильно поможет! – саркастически воскликнула Эльза.

– Ничего не понимаю, – нахмурился Том.

– Попробую угадать, – встрял в разговор Дженс. – Скоро состоится аудиторская проверка, перед ней ты решил проверить, все ли на месте, стал проверять по списку… и обнаружил, что не хватает одной позиции.

– Верно, – с кислым видом согласился заведующий. – Сверял по номерам. Все на месте, одного нет!

– И вы не знаете, чего нет? – продолжал удивляться Том.

Оттер выдвинул один из ящиков стола, вытащил кипу листов толщиной с кирпич.

– Это – список инвентарных номеров. Все, что числится на мне. Я не в состоянии помнить все пункты наизусть! И здесь нет расшифровки – только номера!

– Но вы пытались найти, чего не достает? Вспомнить, что это может быть? – поинтересовалась Эльза.

– Нет, блин, я тупо сидел и ждал озарения! Конечно, я думал! Я вспоминал, что у меня должно быть! Но все, что я вспомнил, на месте.

– Значит, это что-то, чем вы очень редко пользуетесь.

– Вероятно. Я уже думал об этом. Не помогло.

– Подведем итог, – предложил Том. – Значит, у вас что-то исчезло. Неизвестно что, неизвестно когда, неизвестно кем и как. Правильно?

– Не совсем! Известен инвентарный номер пропавшей вещи. И временной промежуток – при прошлой инвентаризации все было на месте.

– Прошлая инвентаризация была год назад? – уточнил Том.

– Да.

– О, это значительно сужает круг поисков!

– Я вас вызвал не для того, чтобы вы тренировались в остроумии.

– Извините.

– Сначала вы утверждали, что у вас исчез прибор, – напомнила Эльза. – Как вы это определили?

– Инвентарные номера распределяются по категориям. Материалы, приборы, образцы и прочее. В пятой и шестой цифрах инвентарного номера зашифрован класс. В данном случае это 01 – прибор.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Да. Я думаю, что преступник – тот, кому понадобился этот прибор.

– Я сюда приехал не для того, чтобы выслушивать ваши попытки сострить, – вернул Том подкол ученого.

Некоторое время уновцы расспрашивали Оттера, надеясь найти хоть какую-то зацепку, но никаких результатов не достигли.

– Если хоть что-то вспомните, позвоните нам, – попросил напоследок Том. – Ну а мы, разумеется, начнем поиски прямо сейчас. Пройдемся по скупщикам краденого, узнаем, не поступало ли к ним за последний год чего-то нового…

– Похожего на инвентарный номер 5386018796, – добавила Эльза.

Оттер скривился, но ничего не сказал. Сухо попрощался и закрыл за уновцами дверь.

* * *

– Стоять!

– Не двигаться!

– Это ограбление!

Алисия Шеддон, официантка кафе "Сытый слон" медленно обернулась, услышав эти крики.

Время раннее, посетителей – никого, и она помогала поварихе готовить блюда.

Перед ней стояли двое, попавшие на кухню через служебный вход. Один – высокий и очень худой, второй – низкий и такой же худой, но при его росте это не так бросалось в глаза.

А еще они держали заряженные арбалеты, нацеленные на Алисию.

– Деньги, живо! – крикнул высокий.

– И не зови на помощь! Сразу продырявим!

– Мы не шутим, – добавил высокий. И, повысив голос, повторил: – бабки давай!

– Здесь нет денег, – мягко и доброжелательно ответила Алисия, пытаясь успокоить грабителей.

– Как это – нет? Не ври мне, а то прибью, ёть!

– Но здесь и правда нет денег, – все так же спокойно и умиротворенно говорила девушка. – Вы разве не знает, что это кафе принадлежит УН?

По враз изменившимся лицам и дрогнувшим рукам с арбалетами Алисия поняла – не знали. Но грабители тут же вернули лицам невозмутимое выражение.

– Нам по фигу, ёть, деньги давай!

– Здесь обедают сотрудники УН. И стоимость обедов вычитается с их зарплаты. Начальник УН получает их напрямую.

Грабители посмотрели друг на друга, явно не зная, что делать. Их самоуверенность мгновенно испарилась.

– А что, кроме легавых, здесь никто не обедает? – поинтересовался высокий.

– Бывает, и обедают. Но редко. Все знают, что это кафе принадлежит УН. Кто ж из нормальных людей захочет есть по соседству с легавыми? За последний месяц подобных посетителей не было.

– Ну, и что нам теперь делать? – расстроено поинтересовался высокий, опуская арбалет. Второй грабитель последовал его примеру.

– Можете взять продуктами.

– На фиг нам продукты, ёть? В чем мы их повезем?

Алисия пожала плечами. Ее подобные вопросы интересовали меньше всего.

– Вот так, блин, всегда. То одно, то другое… Ладно, пошли…

И грабители покинули кафе.

Некоторое время Алисия приходила в себя. Несмотря на преступную карьеру, с такими типами ей встречаться не доводилось. Впрочем, в Ням-Ням кого только не встретишь…

Отбросив ненужные мысли, девушка вернулась к работе.

И только она забыла о странных визитерах, как в дверях вновь послышался шум, и в кухню ворвались двое грабителей.

– Стоять! – заорал высокий.

– Не двигаться, это ограбление! – вторил ему низкий.

Их арбалеты вновь были направлены на Алисию.

– Мы решили взять продуктами, – любезно пояснил высокий.

– И угнали лошадь с телегой.

– Здесь есть кто-нибудь, кроме тебя?

– Повариха. Она сейчас на складе…

– Позови ее!

– Мартиса! Подойди сюда! – крикнула Алисия. Она совершенно не беспокоилась за жизнь и здоровье немолодой уже поварихи.

– Иду, – басом откликнулась Мартиса.

Пока она шла, высокий начал обследовать кухню, заглядывая в кастрюли и сковородки. Как только на кухне появилась повариха, высокий взял ее под прицел арбалета. Низкий целился в Алисию.

– А теперь вы будете перетаскивать в телегу то, что мы скажем, – распорядился высокий.

– Ты кто такой, глист? – задала вопрос повариха.

– Заткнись, ёть! И делай, че те скажут, ёть! Хватайте вот эту кастрюлю с супом – и в телегу, живо!