Текст книги "Безумный мир. Случайное правосудие"

Автор книги: Андрей Варнавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Варнавский Андрей

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ

Варнавский Андрей

Безумный мир. Случайное правосудие

ГЛАВА ПЕРВАЯ

…Во тьме космоса медленно плыл… А нет, не плыл. Стоял без всякого движения. Медленно стоял… МИР. Кому-то со стороны могло показаться, что он настолько ленив, что не хочет рассекать пустоты космоса… Но для того, чтобы игнорировать законы природы, нужно больше усилий, чем для того, чтобы подчиняться им.

На самом деле Творец забыл о том, что созданный им мир должен двигаться. Движение – это жизнь и все такое. Сказал: да будет здесь мир! Вот и стоял он здесь, многие миллиарды лет упорно противостоя силам гравитации.

Долгое время на планете не существовало ни разных времен года, ни смены дня и ночи. Пока однажды Творец все же не спохватился. Сотворил он небольшую звездочку и заставил ее кружиться вокруг планеты… хотя планетой в привычном смысле это трудно назвать. Творец, создававший этот мир, решил проявить оригинальность.

Мир так и не стал двигаться. Разрешить ему движение значило признать собственную оплошность. Пусть даже перед самим собой. А так можно сделать вид, будто так и было задумано.

Маленькая звездочка шустро вращалась вокруг планеты, согревая и освещая ее. Так появился день. Так появилась ночь.

А вот четырех времен года не появилось. Творцу показалось, что вечное лето будет гораздо лучше.

Кому вообще на фиг нужна эта зима? – подумал Творец. – Холод, снег… Осенью – грязь, слякоть… Бр-р-р… Пусть будет вечное лето.

И жители мира, появившиеся гораздо позднее, только благодарили бы Творца. Но им неоткуда было узнать, что такое зима и осень, не понимали они своего счастья, вот и не возносили хвалу за это…

О том, как же выглядела со стороны эта престранная планета, мы поговорим немного позже.

А пока спустимся из глубин космоса (вот странно-то как, а? Спустимся из глубин!) на поверхность сей чудной планеты, а именно – в столицу крупнейшего государства, город Ням-ням, где вот-вот начнутся весьма интересные события, в центре которых окажется молодой человек по имени Дженс, еще не подозревающий о том, какой же сюрприз приготовила ему судьба…

* * *

В тот день наш герой проснулся с великолепным настроением. Такого подъема он не ощущал уже давно.

Одетый в роскошный махровый халат, напевая, Дженс готовил яичницу и кофе.

Приглядимся к молодому человеку повнимательнее.

Высокий и стройный, несколько утонченный, в движениях плавный и грациозный. Темноволос и кареглаз. Красивое, как выразились бы некоторые, породистое лицо. Облик, манеры – все выдает в Дженсе аристократа.

Может, кто-то скажет, что аристократы не готовят себе яичницу и кофе? Но слуг у Дженса давно уж нет, о чем мы подробнее расскажем несколько позже.

Яичница – продукт быстрого приготовления, а кофе нужен исключительно для стимуляции в столь ранний час. Вообще-то Дженс предпочитал чай и мате, но сегодня ему некогда проводить чайную церемонию. Нужно идти на работу, и Дженс, в последнее время отвыкший вставать рано, спешил пробудить себя чашечкой кофе.

Дженс напевал, радостно размышляя о том, каким чудным будет сегодняшний день.

Сегодня он приступает к новой работе, да еще какой!

"Инспектор вкусовых свойств блюд, подаваемых в местах общественного питания" – так официально звучала его новая должность.

В Ням-ням хватало ресторанов, кафе, баров, столовых. Периодически предпринимались попытки контролировать соблюдение санитарно-гигиенических норм, качества продуктов и прочее. Сейчас же администрация города решилась взяться еще и за проверку вкусовых качеств, для чего и создали новую должность.

Дженс не считал себя изысканным гурманом. И не являлся таковым. Но как раз гурман-то и не нужен для этих целей. Инспектор должен оценивать "вкусовое качество" как среднестатистический житель Ням-Ням. Теперь в его обязанности входит посещение различных ресторанов, кафе, баров, столовых и опробование блюд и напитков. Все за счет работодателя.

Дженсу пообещали высокую и стабильную зарплату, свободный график работы и дополнительный отпуск за вредность. Прелесть, а не работа!

Особенно если учитывать, чем в последнее время приходилось заниматься Дженсу.

Радужные мечты прервал звонок в дверь. Недоумевая, кто мог припереться в такую рань, Дженс надел уличные тапки, и вышел из дома. Прошел по выложенной камнем дорожке к калитке, открыл ее.

Возле калитки стояли двое – мужчина и женщина – в форме УН.

Женщина – лет тридцати, роста чуть выше среднего, стройная, пышные русые волосы, распущенные, до плеч. Ей шла синяя форма УН, подчеркивая женственность.

Мужчина казался чуть старше. Одного роста с женщиной, но полноват. Первое, на что обращаешь внимание – открытое, добродушное лицо, какое редко можно увидеть в Ням-ням.

– Дженс Клевальски? – поинтересовался мужчина

– Он самый, – недобрые предчувствия колыхнулись в душе Дженса. – А что случилось?

– С этого дня вы назначаетесь на должность младшего работника УН.

– Ч-чего?

– УН, – повторил мужчина. – Вчера погиб младший работник Брикс Роун. Согласно Теории Вероятности, приложение 184 – для УН – часть 5, параграф 34, статья 68 пункт 73. В случае гибели сотрудника УН, его место занимает доброволец, который в тот же день изъявил желание вступить в ряды УН. Если таковых нет, то в полночь Компьютер случайным образом выбирает одного из жителей города. С шести часов утра следующего дня этот человек считается работником УН, и освобождается от другой работы, равно как и служебных обязанностей.

– Но… но… я не хочу!

– В Теории Вероятности, приложении 184, ничего не говорится о том, что требуется ваше желание. Разговоры бесполезны, предлагаю принять случившиеся как неизбежность. Позвольте поздравить вас с началом службы в УН, и прошу проследовать с нами… коллега.

Дженс сделал шаг назад.

– Нет! Я не хочу работать в УН!

В разговор вступила женщина.

– Прошу вас, давайте не будем спорить, все уже решено. Не противьтесь, иначе у вас будут проблемы.

– Проблемы? Это если я буду работать в УН, вот тогда да, тогда у меня будут БОЛЬШИЕ проблемы! Проваливайте отсюда, или я…

Ладонь мужчины демонстративно легка на рукоять дубинки, висящей на поясе. Женщина достала из кармана кастет и демонстративно медленно начала надевать его.

– Э-э-э… не надо так спешить… конечно, я с удовольствием проеду с вами, может, там, на месте, разберемся, что к чему… Может, ошибка какая-нибудь вышла… Я могу одеться?

– У вас ровно пять минут. И советуем не делать глупостей.

Погруженный в нерадостные размышления, Дженс вернулся домой. Что делать? К кому обратиться? Он судорожно искал выход из ситуации, но не находил его.

Пока подчинюсь, – подумал он. – Разберемся по ходу дела… Это же полный абсурд! Уверен, что с их начальством я быстро улажу этот вопрос.

Шоковое состояние и стресс не помешали Дженсу за пять минут одеться так, как и подобает аристократу. Белоснежная рубашка, ровные, без единой морщинки светлые брюки, вычищенные туфли. Тщательно расчесанные и приглаженные волосы, чистые зубы и свежее дыхание.

Когда Дженс вышел, сотрудники УН ждали его у калитки.

– Пройдемте к машине, – предложил мужчина.

– К машине?

Только сейчас Дженс обратил внимание на необычную штуку, стоящую на дороге, напротив дома.

Чудовище из железа и стекла, на четырех колесах. По-научному эта штука называлась, как слышал Дженс, "автомобиль". А еще – "машина". Но в народе его прозвали "самовозка". Еще бы, никаких лошадей и других тягловых животных, вообще никого, кто тащил или толкал бы эту штуку… а она едет! Да еще и туда, куда надо.

Дженс не раз видел их, но пользоваться не доводилось.

– Не бойтесь, – с легкой усмешкой посоветовала женщина. – Не укусит.

Деваться некуда, Дженс тяжело вздохнул и пошел к машине. Из дома напротив, через окно за ним наблюдала соседка – бабуля весьма почтенного возраста. Увидев, как Дженс садится в машину, она приоткрыла окно и заорала:

– Легавый! Клевальски стал легавым!

Дженс сел на заднее сиденье, женщина – за руль, мужчина – рядом с новым коллегой. Когда машина отъезжала, Дженс увидел в окно, как соседский мальчишка старательно выводит на калитке его дома надпись: "С.Л.О.Н". Что это означает, Дженс не знал, но видел такие надписи на дверях некоторых сотрудников УН.

– Я – старший сотрудник УН Эльза Хокс, – представилась женщина.

– Том Барнс, – назвался второй.

– Не скажу, что рад знакомству, – пробурчал Дженс.

– Полегче, приятель, – произнес Том. – Тебе с нами работать.

Машина резко рванула с места.

Дженс огляделся. Салон машины, сиденья обтянуты черной лакированной кожей. К полу, задним дверцам и потолку прикреплены цепи толщиной с руку, заканчивающиеся оковами.

– Это для заключенных, – пояснил Том, заметив взгляд Дженса.

– Да я уж сам догадался.

– Правилами не поощряется… Но Эльза любит побаловаться. А с ней лучше не спорить.

– И если ты еще не понял, я – начальник нашей группы.

– Куда мы едем? – поинтересовался Дженс.

– На твое новое место работы, приятель. Ивановка, тридцать восемь. Управление УН, центральный участок города Ням-ням.

Самовозка катила по дороге, пугая лошадей и даже некоторых прохожих.

– Развелось пешеходов… – бурчала под нос Эльза. – Ходят где ни попадя…

Улицы Ням-Ням, даже в центре, плохо подходят для самовозок. Одна из основных причин, по которым автомобили не получили широкого распространения.

– Мы работаем в ОРВ. Отдел Расследования Всего. Экспериментальный отдел, созданный всего пару месяцев назад. По ходу дела мы объясним тебе, что к чему.

– С кем я могу поговорить… по поводу моего назначения?

– С друзьями, родными, соседями – начала перечислять Эльза. – Со всеми, кто захочет тебя выслушать и посочувствовать.

– Или позлорадствовать, – добавил Том.

– Я имею в виду тех, кто может повлиять на ситуацию.

– Тогда с Творцом.

– Если он найдет время для того, чтобы тебя выслушать. Что вряд ли.

– И если у него будет желание тебя слушать. Что еще менее вероятно.

– Послушайте, хватит дурацких шуток! Я серьезно! Я не хочу работать в УН! Почему я должен служить у вас? У меня есть работа…

– Знаем мы про твою работу, – Эльза усмехнулась и презрительно глянула на Дженса в зеркало заднего вида. Заметив ее взгляд, Дженс покраснел.

– В Списке Профессий и Должностей сотрудник УН имеет значительно более высокий приоритет, чем ваша… прошлая работа. Да, уже прошлая, – пояснил Том.

– Но я и дня там не успел отработать!

– И все равно, это уже в прошлом.

– Приехали! – объявила Эльза, останавливая машину.

Дом по адресу Ивановка, тридцать восемь был построен не одну сотню лет назад – в те времена, когда не существовало еще ни самой ивановки, ни других тридцати семи домов, ни прадеда Иванова, в честь которого назвали улицу. Тогда и понятия такого не существовало – "улица".

В те времена в здании располагалась городская стража, строили специально для нее, учитывая дикие времена, беззаконие и беспредел – на дворе стояли легендарные девяностые позапрошлого века. Здание обнесли высоким каменным забором, само оно было приземистое – чтоб за стенами пряталось – но широкое. На крыше постоянно дежурили лучники и арбалетчики, стены здания усыпаны бойницами, а возле выхода располагался обширный "дежурный" арсенал, в основном – мечи и топоры.

Шло время, обстановка менялась, люди окультуривались и цивилизовывались. Стена местами разрушилась, часть бойниц выломали, вставив стекла, а поверх крыши, даже не разбирая ее, надстроили несколько этажей – для юристов, бюрократов и прочих крючкотворов, коих развелось чуть ли не больше, чем стражников. Впрочем, уже не стражников, а полицейских. Прошло еще время, новый этап развития. Забор разрушился почти полностью, давно бы его убрали, да лень. Большинство бюрократов да крючкотворов разогнала новая власть, часть боковых помещений сдали в аренду – под магазины и склады. Здание ветшало, денег городская казна не выделяла, ремонт осуществлялся самими полицейскими да заключенными. Однако из первых строители-ремонтники никудышные, а вторые работали за страх, а не за совесть, и не видели причин стараться.

Трое сотрудников УН вошли в здание, один – с большой опаской – не рухнет ли это на него?

Впрочем, внутри обстановка была намного лучше. Оно и понятно – если в самом здании уновец может проводить довольно много времени, то вот находиться возле него да рассматривать – кому нужно?

– Узнаю, у себя ли Хряк, – произнесла Эльза и направилась к стойке дежурного.

– Хряк? – с удивлением переспросил Дженс.

Том усмехнулся.

– Так мы зовем нашего начальника. Между собой. Милое такое прозвище…

Внимание Дженса привлекла небольшая компания, ввалившаяся с улицы.

Шесть сотрудников УН ввели неопрятно одетого мужчину средних лет.

– Я не виновен! – вопил мужчина. – Я ничего не сделал!

– Если ты ни в чем не виноват, то и бояться тебе нечего, – ответил один из полицейских. – Чего ты разволновался? Твою виновность мы определим прямо сейчас… В соответствии с Теорией Вероятности, приложением 184, статьей 50. Ну, парни, готовы?

Один из полицейских достал маленький коробок, откуда извлек спички – одну короткую и пять длинных. Зажал их в кулаке.

Полицейские по очереди вытаскивали их.

Короткая досталась высокому и тощему полицейскому с рыжими усами.

– Что он делает? – поинтересовался Дженс, глядя, как полицейский шарит в своих карманах.

– Монетку ищет.

– Зачем?

– Чтобы определить виновность подозреваемого. Сейчас он ее подбросит… если выпадет решка – то виновен, орел – невиновен. Так написано в Теории Вероятности…

Наконец рыжеусый извлек монету. Десять грязей. Полицейские восторженно загудели.

– Что происходит? – Дженс не понимал причин такого ажиотажа.

– Он достал крупную монету. А ведь ее номинал определяет срок наказания. Пылинки – месяцы, грязь – годы. А он достал десять грязей.

Рыжеусый подбросил монету, поймал ее, зажал в кулаке… Полицейские затаили дыхание. Подозреваемый побледнел и начал медленно сползать на пол. Рыжеусый разжал пальцы…

– Виновен! – раздался восторженный вопль.

Виновный – точнее, уже осужденный – встрепенулся.

– Десять лет! За что??? За булочку с повидлом?

– О, уже сознается!

– Поздно, твое чистосердечное признание не сыграет никакой роли!

– Да, я своровал ту булочку, будь она не ладна! Но… десять лет?!

– Ничего не бывает просто так, – ответил рыжеусый. – За булочку тебе бы десять лет не выпало. Значит, на тебе куда более серьезное преступление. Если всерьез покопаться, наверняка узнаем, что именно ты натворил… Но не думаю, что кто-то захочет заниматься такой ерундой. Все, приговор вынесен и обжалованию не подлежит!

– Куда я попал… – пробормотал потрясенный Дженс.

* * *

– Хряк у себя, – объявила вернувшаяся Эльза. – Так что идем…

Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору и остановились возле двери, надпись на которой сообщала, что здесь находится начальник отдела. Какого отдела, как звать начальника оставалось неизвестным. Оно и понятно – люди приходят и уходят, отделы формируются и расформировываются, каждый раз таблички менять замаешься…

Эльза громко и требовательно постучала. Выждала секунд пять и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

В нос ударил резкий, неприятный запах.

– Здесь что, свиней выращивают? – поинтересовался Дженс, брезгливо морща нос.

– Почти, – ответил Том. – Заходи.

Обстановка соответствовала запаху. Сквозь грязное оконное стекло едва пробивался свет, выхватывая покрытые пылью шкафы, стол, стулья. На стенах – постеры с красотками в весьма скромных одеждах, и настолько же откровенных позах. В воздухе витали клубы табачного дыма – но запах сигарет не чувствовался из-за перешибающей все вони. Возле стола – нехилая кучка пепла, свидетельствующая о том, что хозяин кабинета не утруждает себя использованием пепельницы.

Существо, сидящее за столом, идеально вписывалось в обстановку. Svintus grazicus – так на древнеурюпинском называлась раса, к которой относился хозяин кабинета. Что-то среднее между человеком и свиньей, по уму и характеру сильно уступающее обоим, но все же признанное разумным.

Он сидел, развалившись в кресле, возложив задние ноги на стол, а в передних сжимая газету с обнаженной девицей на обложке. Черная рубашка, расстегнутая до пояса, обнажала волосатую грудь, короткие – до колен – штаны, такого же черного цвета, открывали худые ноги, заканчивающиеся серыми копытами. А вот на передних ногах – почти человеческие пальцы с кривыми желтыми ногтями.

– Че надо? – поинтересовалось существо, не отрывая взгляда от газеты. – Че приперлись?

– Новенького привели, – ответила Эльза. – Показать…

– На фиг он мне нужен, ваш новенький?

– Не "ваш", а "наш", – поправила Эльза. – Он теперь работает в нашем отделе…

– А мне плевать…

– По правилам ты должен познакомиться с ним, провести инструктаж…

– Ты че, тупая, че ли? Сама не можешь все это?

Дженс почувствовал, как застучало в висках. Кровь с удвоенной силой хлынула в голову, пальцы сжались в кулаки. Клевальски терпеть не мог, когда оскорбляли женщин. Тем более такие вот…

– Заткнись, блохастик, – едва ли не ласково ответила Эльза. – Уж тупей тебя не найти никого не только в Управлении, но, наверное, и в вашей свинляндии… Или как она там называется. Я действую по правилам.

– Че ты сказала?

– Если у тебя уши купированы и ты плохо слышишь, это еще не означает, что я должна повторять два раза. Понял, бегемот кастрированный?

В этот раз хозяин кабинета оторвался от журнала и уставился на Эльзу маленькими поросячьими глазками, в которых в равной пропорции смешались злость и похоть.

– Ну, коза, ты допрыгаешься… – злобно прорычал он.

– Спокойно, Дженс, спокойно… – едва слышно прошептал Том. – Не дергайся.

Эльза оглянулась на них.

– Думаю, вы можете идти. Подождите в коридоре, а я пока формальности улажу…

Том потянул Дженса за локоть, и они вышли из кабинета. Тут Клевальски дал волю чувствам.

– Что это за клоун? Как вы его терпите? Почему его еще не выпнули со службы?

– Кто ж его выпнет? – удивился Том. – Он же Svintus! Национальное меньшинство! А у нас политкорректность, мать ее… Если начальство ему хоть раз выговор сделает, тут знаешь что начнется? Посыпятся обвинения в расизме, шовинизме, притеснении нацменьшинств… Руководители участка мигом слетят с занимаемых должностей. А кто займет их место? Так что Хряк и ему подобные – личности неприкосновенные. Они могут делать что хотят, и никто не станет с ними связываться. И ты не суйся. Терпи, пропускай мимо ушей все, что он говорит… и делай свою работу.

– Я так не смогу!

– А придется. Он жутко не любит, когда ему перечат. А возможностей испортить тебе жизнь у него предостаточно. Будет каждый день делать выговоры, лишать премии, загружать работой… Будешь пахать круглые сутки и забесплатно. Тебе это надо?

– Почему же тогда Эльза так разговаривала с ним? Почему ей можно?

– Потому что она – женщина. А еще, скажу тебе по секрету… – Том огляделся, наклонился к Дженсу и снизил голос до шепота – она – первый заместитель председателя партии феминисток Ням-Ням. Хряк ничего не сможет с ней сделать. Та же политкорректность, мать ее! Тут они в равных условиях. Я бы даже сказал, у Эльзы преимущества. Она может вывести на улицы города до пяти тысяч воинствующих феминисток. Которые могут круглые сутки осаждать наш участок, дом Хряка, мэрию, Желтый Дом. Перекрыть движение конного транспорта, бить стекла, и так далее. Я уж не говорю про газеты… Такой хай поднимут!

– Понятно…

– Так что… они могут говорить и делать все, что хотят, а ты – не лезь! Держись от них подальше. Что дозволено svintusu, то запрещено белому… Ты знаком с новыми правилами, призванными закрепить "равноправие полов и национальностей"? О том, как распределять рабочие места? Десять процентов – национальные меньшинства, пять – сексуальные, тридцать пять – женщины. Это минимум, разумеется. Верхнего предела не существует. Так что деваться некуда… Нашему руководству такое не по нутру, но что они могут сделать? Правильно, ничего. И, должен тебя опечалить, в плане карьеры тебе здесь ничего не светит. Ты не женщина, не относишься к национальному меньшинству, разве что… как у тебя с сексом? Кого предпочитаешь?

– В приличном обществе, к которому я отношусь, за такие вопросы принято бить морду.

– Значит, правильно относишься, – с удовлетворением произнес Том. – Про себя скажу, что я работаю здесь уже десять лет, начинал еще тогда, когда мы назывались полицией… И за это время у меня не было ни одного повышения. Это о многом говорит.

– Да уж…

Вернулась Эльза с листом бумаги в руках.

– Вот официальный приказ о твоем назначении в УН.

– Я не буду ничего подписывать!

– А твоя подпись и не требуется. Это я тебе копию принесла, исключительно для осведомления. Если где-то и потребуется твоя подпись, то разве что при получении зарплаты… Вот там можешь не расписываться сколько угодно. Приказ прочитаешь потом, на досуге, а сейчас пойдем к фотографу. Сегодня тебе нужно получить удостоверение, форму, оружие. Учебные занятия начнутся завтра.

– Надо же! – с сарказмом воскликнул Дженс. – Меня, оказывается, еще чему-то будут учить! А я думал, сотрудникам УН ничего не надо знать и уметь…

– Надо, надо. Теория Вероятности – специальная версия для УН, самооборона, кое-что из теории…

Все трое двинулись по коридору.

– И не надо так скептически относиться к обучению, – посоветовал Том. – Ты бы знал, сколько денег наше государство тратит на подготовку сотрудника УН…

– Мне наплевать, сколько и чего оно тратит.

– А вот это напрасно. Деньги эти нужно будет отработать.

– А если не отработаю, то что?

– Ну, уволиться ты не сможешь… все равно будешь работать, так что отработаешь. Не переживай. Разве что убьют тебя раньше… Вот это плохо. Тогда твоя семья должна будет выплатить государству компенсацию.

– Чего? – Дженсу показалось, что он ослышался.

– Ты должен отработать определенный срок, чтобы оправдать вложенные в твою подготовку средства. Работай хорошо, без замечаний, нарушений, выговоров… За каждый приказ о наказании срок отработки увеличивается. За приказ о поощрении – уменьшается. В общем, работай хорошо, раскрывай преступления – и отработаешь. А если вдруг ты погибнешь раньше, чем отработаешь… Тогда твоим родственникам придется выплачивать государству компенсацию. Возвращать вложенные в тебя средства.

– Ni figa sebe! – выругался Дженс на древнеурюпинском. – … прошу прощения, сорвалось. То есть, если меня убьют, даже во время выполнения служебных обязанностей, на работе… то моя семья не только ничего не получит, но еще и должна будет платить государству?

– Все верно. Бриксу, твоему предшественнику, повезло. Позавчера истек его срок отработки. А на следующий день, утром, в самом начале рабочего дня, его убили. Вот как бывает. Теперь его семья ничего не должна.

– Мда… сомнительное везенье.

– И не говори! Он так долго ждал, когда избавится от этого ярма! Это для него как праздник был! Он даже проставиться обещал. Хотя жмот тот еще был! Мы его три месяца на поляну разводили. Кое-как добились. А он бац – и помер. Как раз в тот день, когда проставляться должен был. Вот ведь гаденыш! Не мог подождать!

– Мда уж… Хорошо, что своей семьи у меня пока нет. А родители… – Дженс усмехнулся. – Представляю, что почувствует мой отец, когда узнает, что должен заплатить за мое обучение… Это будет номер! Я бы посмеялся… жаль только, что для такого прикола нужно умереть… Мне еще жить хочется. Но это меня в некотором роде даже успокаивает – если я погибну, то такую свинью им подкину!

* * *

– Наручники, три штуки. Наручники усиленные, две шутки. Кастет легкий, одна штука. Кастет тяжелый. Дубинка легкая резиновая. Дубинка легкая деревянная. Дубинка тяжелая дубовая. Дубина большая утяжеленная, c металлической окантовкой и шипами. Все по одной единице. Короткий меч с ножнами, одна штука. Лук средний, колчан со стрелами полный. Арбалет механический, пять болтов в комплекте. Револьвер… пока не положен. Комплект "защитный": бронежилет легкий, шлем, нарукавники, наголенники. Набор металлических пластин разных размеров – одна штука. Набор метательных ножей, одна штука. Боевой нож, две штуки…

Оторопевший Дженс с отвисшей челюстью наблюдал за уновцем, ловко перекладывающим предметы снаряжения со стеллажей на стол.

– Это все мне? – наконец поинтересовался он.

– Тебе, тебе, – подтвердила Эльза. – Не бойся, постоянно таскать все это с собой и на себе не нужно.

– Слава Творцу! Да я бы и не смог это утащить…

– Выберешь, что тебе по вкусу. Остальное можешь хранить в кабинете или дома. Ситуации бывают разные, никогда не знаешь заранее, где, когда и что понадобится.

– Только не вздумай продавать, – предостерег Том. – У нас каждый год – инвентаризация.

– И в мыслях не было, – соврал Дженс, уже прикидывавший, кому бы сбагрить часть барахла. Последние деньги он потратил два дня назад, сегодня заканчивались продукты… Уже завтра будет нечего есть. – Надеюсь, вы поможете дотащить это до кабинета?

– Муляж мясницкого ножа, идентичный натуральному, для допросов – одна штука…

Дженс все, что мог, разложил по карманам. Часть прихватили напарники. Остальное он сгреб в охапку и понес. Было тяжело и неудобно, но не оставалось ничего другого.

– А вот и наш кабинет…

Том заботливо открыл дверь.

– Кинь это все куда-нибудь в угол. Не бойся, никто не заберет… Кому оно нужно? Потом разложишь. Часть с собой носить будешь, часть в сейф определишь. Домой не забудь унести – каждый уновец обязан хранить дома оружие. Не по закону, а так, по жизни…

Дженс последовал совету и свалил оружие и доспехи в угол.

– Надеюсь, меня не заставят таскать на себе кольчугу и прочий металлолом?

– Не заставят, – успокоила Эльза. – Хотя броня тебе не помешает.

– Предпочитаю ходить налегке.

Дженс огляделся.

Чистенький, уютный кабинет – совсем не такой, как у Хряка. Видимо, Эльза старается – подумал Дженс.

На стенах висели плакаты с изображениями культуристов. Мускулистые красавцы в одних плавках… Точно, Эльза определяет вид кабинета.

Четыре стола, один из которых занят массивной пишущей машинкой. Два шкафа. Один со стеклянными дверцами – и через них видны кипы бумаг.

Второй, видимо, для верхней одежды, – подумал Дженс.

На стене – телефон с треснувшей ручкой – видимо, ею часто со всей силы били по аппарату.

Над дверью – часы, а над часами – портрет Императрицы. Дженс подумал, что это для того, чтобы скучающие работники, с нетерпением поглядывающие на часы, каждый раз натыкались взглядом на Императрицу и возвращались к работе.

Неподалеку от стола Эльзы, у стены – массивный сейф.

Что, интересно, там хранится? – подумал Дженс. – Если оружие можно сваливать просто так? Разве что очень секретные документы. Хотя от кого их прятать? Большинство преступников Ням-Ням и читать-то не умеют.

– Вот твое место, – Том указал на ближайший к дверям стол. – Мы вчера вроде все выгребли, так что должен быть пуст…

Его прервал телефонный звонок. Том, оказавшийся ближе всех к висящему на стене монстру под названием "телефонный аппарат" снял трубку.

– Том Барнс. Слушаю. Так… да… понял… выезжаем.

– Дженс, поздравляю! – воскликнул Том, вешая трубку. – Первый вызов. Оружие пока можешь не брать, воспринимай как ознакомительный выезд.

– Что случилось? – поинтересовалась Эльза. – Куда едем?

– Ни за что не догадаешься…

* * *

Еще в Ням-Ням существовала такая штука, как религия. Отношение к которой у жителей было весьма своеобразным…

Официально в Ням-Ням принят божественный дуализм. Это вера одновременно в Единого Бога и во множество Богов. Как это возможно, не могли объяснить ни ярые фанатики, ни ученые, написавшие диссертации на эту тему. Главным их аргументом являлось утверждение: "Бога (богов) надо принимать сердцем, а не разумом".

Любой гражданин Ням-Ням, увидевший знамение, получивший откровение или озарение, придумавший новое божество, мог придти в Главный – он же единственный – Храм и за умеренную плату зарегистрировать нового бога. После чего мог проповедовать, набирать послушников, собирать пожертвования – главное, платить налоги. Впрочем, Ням-Ням – не лучшее место для религиозных деятелей. Жители Ням-Ням охотно принимают нового бога, готовы молиться и воевать с "неверующими", с радостью льют кровь… Но вот жертвовать, особенно деньги – это уже выше их сил. Ням-нямовцы охотно пойдут войной на соседнее государство, но их не заставишь выложить жалкую пылинку. А поскольку как раз последнее обычно является главной целью того, кто зарегистрировал нового бога, то возникал конфликт интересов.

Также весьма малой популярностью пользовались боги, требующие постов и воздержания.

Так что человек, придумывающий новый объект поклонения, должен учитывать интересы людей.

Как, например, адепты Джидигриз. Люди, боявшиеся ограбления, могли принести в жертву небольшую – строго оговоренную – сумму – и потом быть уверенными в том, что их не обворуют. В большинстве случаев это срабатывало. Если же вдруг ограбление все-таки совершалось, достаточно было пожаловаться адептам Джидигриз. В ближайшее же время неведомые силы карали грабителя – как правило, ломали руки и ноги – а служители Джидигриза возвращали пострадавшему украденное.

Автомобиль остановился возле высокого здания цилиндрической формы, стоящего на пересечении улиц Жертвенной и Подаянной.

В этом здании, официально именуемом "Храмом Бога Единого и Многообразного", располагались молельные залы всех официально зарегистрированных религий.

Почти тысяча помещений самых разных размеров – от крохотных каморок до огромных залов. Адепты той или иной религии выбирали себе то помещение, арендную плату которого могли потянуть. Кому-то едва удавалось оплачивать комнатку размером с собачью будку, кто-то снимал несколько залов, а то и целый этаж. И почти треть помещений пустовала – храм строился с большим запасом, учитывая существующие тенденции.

Троица сотрудников УН вошла через единственный вход и стала подниматься вверх по спиралью закрученной лестнице.

Со всех сторон доносились песнопения, молитвы, звуки музыкальных инструментов, счастливые вопли обретших новую веру, и отчаянные, преисполненные боли и ужаса крики отступников.

– До сих не верю, что нас вызвали они… – произнесла Эльза.

– А что в этом такого? – удивился Дженс. – Не все ведь фанатики, есть люди и здравомыслящие, разве у них не бывает ситуаций, когда требуется помощь УН?

– Я не про это. Я конкретно про тех, кто вызвал нас. Четвертый Хранитель Джидигриз…

– Короче говоря, воры… – буркнул Том.

– Тсс! – прошипела Эльза. – Том, нельзя так. Неполиткорректно. Не пойман – не вор, сам знаешь. Они – служители религии. А это очень почитаемые люди…