Текст книги "Безумный мир. Случайное правосудие"

Автор книги: Андрей Варнавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Пора было решать, что делать. Продолжать спор не имело смысла.

Том достал из кармана монетку. Глаза ёблинов жадно заблестели. Охранники решили, что их хотят подкупить. Бедняги даже не подозревали, каким образом в УН решали сложные ситуации.

Том подбросил монету. Поймал. Раскрыл ладонь.

– Решка.

Кулак Эльзы, вооруженный кастетом, врезался в челюсть охранника, стоящего слева. Том ударил носком ботинка в голень тому, что стоял перед ним, тут же добавил кулаком левой в солнечное сплетение, а когда ёблин согнулся от боли, добавил ребром ладони по затылку.

Мелькнула сучковатая дубинка – Дженс едва успел увернуться, шагнул вперед, обходя охранника, и ударил локтем по почкам. Довершил дело Том, врезав ёблину поддых, и тут же – основанием ладони в челюсть. Троица ёблинов обосновалась на полу. Ненадолго, но минут пятнадцать в запасе есть.

Сотрудники УН вошли на завод.

– Они поднимут тревогу, – предположил Дженс, внимательно оглядывая себя – не помялась, не запачкалась ли новенькая форма?

– Вряд ли, – ответил Том.

– Почему?

– Побоятся признаться в собственной несостоятельности. Ведь они не смогли остановить нас. Им не выплатят зарплату, да и уволят наверняка. Им это надо? Проще сделать вид, что ничего не произошло.

– А мне кажется правильным поднять тревогу, оповестить всех…

– Это тебе кажется правильным. А у них другая логика. Поверь, они будут молчать. Так что можно спокойно делать то, зачем мы сюда пришли.

– А вот выходить лучше через другую проходную, – сказала Эльза.

И Дженс был с ней полностью согласен.

Частный Металлургический комбинат – единственное предприятие или организация Ням-Ням, имеющая собственную церковь. Остальные, в случае такой уж необходимости, снимали помещение в Церкви Бога Единого и Многообразного. Но руководство ЧМК решило, что это – не их путь, и построило собственную церковь на своей территории.

Строилась она по принципу "не пропадать же отходам и бракованной продукции" и все, что не удавалось повторно пустить на нужды производства, отдавалось на строительство церкви. Строили сами же работники – ежедневно от каждого цеха брали по работнику, без которого могли обойтись один день. Как правило, строить из них никто не умел, ну да дело это нехитрое, любой справится – так считало руководство ЧМК. И правда, вскоре церковь была построена. Пусть и покосившаяся, аляповатая, несуразная и ненадежная – зато дешево и быстро.

Иконы рисовали также работники комбината – те, у кого имелась хоть какая-то предрасположенность к рисованию, свечки обязаны были приносить… правильно, все те же работники.

"Это все в ваших интересах", – утверждали руководители. – "Сами знаете, работа у вас опасная, вот и надо молиться, чтоб не случилось чего…".

Уновцы остановились в десятке метров от церкви. Ближе подходить не рисковали – а вдруг рухнет?

– Надеюсь, нам не придется заходить внутрь? – поинтересовалась Эльза.

– Мы договорились встретиться возле, по окончании молитвы, – ответил Том.

– Это хорошо. Внутрь я бы ни за что не пошла! Это же богохульство! Творец такого не простит!

– Это уж точно… – согласился Дженс.

Из церкви доносился нестройный хор отчаянно фальшивящих голосов:

– …да избави нас от налоговой

И подай нам прибыль на каждый день

И убереги от аварий, брака, рекламаций,

Простоев и убытков…

Все работники комбината обязаны молиться три раза в день по пятнадцать минут. Благодаря четкой организации – сначала один цех, потом другой, так все, что есть, а потом заново – достигалось круглосуточное моление. Многие считали, что эти молитвы – единственное, из-за чего комбинат окончательно не развалился при таком жадном, скупом, недальновидном руководстве, интересующемся только сиюминутной выгодой, не способного планировать дальше одного дня и экономящего на всем и вся, в том числе на том, на чем экономить нельзя.

– Долго они еще скрипеть будут? – нетерпеливо спросила Эльза. – Вопли дерущихся кошек под окном и то лучше звучат.

Словно по ее команде, нестройный гул стал затихать, а потом установилась тишина. Еще через минуту на улицу повалили рабочие в грязной одежде и касках.

– В церкви – и в касках? – удивился Дженс. – Насколько мне известно, почти все религии требуют непокрытой головы в храме…

– Так то религии. А по правилам охраны труда рабочие обязаны носить каски. А судя по тому, в каком состоянии находится храм, то каска и впрямь может пригодиться…

– Главное, чтобы Творец не разгневался на такое непотребство, – высказался Том. – А то никакая каска не спасет…

От толпы рабочих отделилась группа в семь человек, направившаяся в сторону уновцев.

– О, Дженс, привет! – произнес один из них. Еще трое кивнули, но руки никто не подал.

– Как дела? – поинтересовался рабочий совершенно равнодушным тоном.

– Нормально, – ответил уновец. – Как у вас?

– Да тоже ничего. После твоего ухода намного лучше стало.

– Не сомневался, – буркнул Дженс, пытаясь скрыть досаду.

Рабочий тем временем обратился к напарникам Дженса.

– Вы, как я понимаю, из УН?

– Да. Старший сотрудник Эльза Хокс.

– Том Барнс.

– Ранег, бригадир. Один из моих людей хочет поговорить с вами.

Из толпы выскочил худощавый, невысокий и очень подвижный субъект.

– Меня зовут Лярс, – затараторил он. – Этой ночью я видел такое… такое… пройдемте, я покажу, где это происходило! Это неподалеку…

– Шесть километров, – уточнил Ранег.

– Шесть километров? – переспросил Том. – Не, ты сначала расскажи, что видел, а потом мы решим, идти туда или нет…

– Да, да, конечно, сейчас я все расскажу. Значит, так. Дело было ночью. Этой. Мы по суткам работаем – вчера вечером заступили. Так вот… Стояла ночь. Я вышел, чтобы…

– Отлить, – подсказал кто-то.

– Осмотреть оборудование! – воскликнул Лярс. – А то шляются всякие по ночам! Так вот… Было темно. Ну, ночь же, я говорил… Но в небе светили звезды, а я хорошо вижу в темноте… И вот – слышу я голоса…

– Дирк из второй бригады тоже по ночам голоса слышит. Творец с ним разговаривает, советуется, как сделать мир лучше…

– Не перебивай меня! Так вот, слышу я голоса… А никого нет!

– А сколько ты выпил перед этим?

– Я не пил, клянусь пятницей!

– Ну да, не пил! Вам же спирт выдают!

– Если б я пил тот спирт, меня б давно уж понедельник прибрал, и не разговаривал бы я сейчас с вами. Нам такой спирт дают – что его не то что пить, по назначению использовать боишься!

– Давайте вернемся к делу, – холодно произнесла Эльза. – Вышли вы на улицу, услышали голоса, но никого не увидели. Что дальше?

– Хорошо-хорошо, рассказываю дальше. Так вот. Было тихо – ночь ведь, на улице никто не работает, только в цехах. Поэтому звуки хорошо слышны. И темно, но не так, чтоб уж слишком, людей я бы увидел.

– Да ты поди с закрытыми глазами ходил! – снова воскликнули из толпы. – Как уснул, так и сходил отлить, не проснувшись!

– Да не спал я, клянусь, чтоб мне век выходных не видать! Не пил и не спал. Голоса отчетливо слышу, но тихо – будто шепчутся. Двое. А там, откуда голоса доносятся, никого нет. А еще – голоса приближаются. Все ближе и ближе… Мне даже страшно стало, я за кучей шлака спрятался. И вот… как будто мимо меня проходят. Голоса тихие, слов почти не разобрать, но никого не видно! Хоть и темно было, ночь ведь, но я бы увидел!

– И что дальше? – нетерпеливо поинтересовалась Эльза.

– А потом те, кто разговаривал, подошли к шахте и стали спускаться в нее. Мне стало любопытно, и я решил проследить за ними. Стал спускаться следом.

– Может, ты там стащил чего? – поинтересовались неугомонные рабочие. – А теперь хочешь свалить на невидимок?

– Ничего я не стащил! И я ни капли не вру, понедельник вас забери! Если вы мне не верите, то и валите отсюда, а я расскажу тем, кто поверит!

– Дальше, дальше, – поторопила Эльза. – А то мы на обед опоздаем.

– Так вот… В шахте, значит, темно было, там всегда темно, и днем тоже, но когда ведутся работы, включают светильники. Немного, наше начальство экономит на всем, но что-то можно разглядеть. Этой же ночью работы в шахте не велись, поэтому было темно. И вдруг… я вижу свет фонарика! А самого фонарика – нет!

– К слуховым галлюцинациям добавились зрительные… – произнес один из рабочих.

Все повернулись и удивленно уставились на него.

– Да я что… – смутился рабочий. – Я в институте учился… пока за пьянку не выгнали… Не обращайте внимания.

– Так вот, было темно… Ночь ведь. Но темноту рассекал луч фонарика! Которого я не видел! И все те же голоса! Два голоса! И вот эти невидимые люди спускались все ниже и ниже, я за ними… И так до самого конца шахты. До предела.

– И что дальше? – поинтересовался Том, поглядывая на часы.

– Они там немного постояли и пошли обратно!

– И ничего не взяли? – поинтересовались из толпы.

– Ничего, понедельник меня забери! Пошли обратно, я едва успел спрятаться в боковом ответвлении. Они пошли обратно – я за ними. Мы вышли на поверхность, луч фонаря исчез. Я хотел проследить за ними, но вскоре они перестали разговаривать, и я их потерял!

– Любопытная история, – тактично произнесла Эльза. – А о чем они говорили, вы так и не расслышали?

– Я понял только, что они что-то измеряли. Один постоянно интересовался у другого, что показывает прибор. Я не понял, какой. Тот называл цифры – я не запомнил их.

– Измерения? Хм… А что это за шахта? Для чего она?

– Шахта… так сказать, экспериментальная. По предположениям некоторых специалистов, там глубоко может пролегать какая-либо ценная руда. Но, похоже, они ошиблись. Шахта очень большая – самая глубокая из всех, какие есть на ЧМК! Но ничего ценного так и не нашли. Поэтому работы пока прекращены…

– Самая глубокая? Что ж они, глубину замеряли, что ли?

– Не знаю. Но я решил, что это может оказаться важным, вот и обратился в УН!

– И правильно сделали! – торжественно, с трудом растянув губы в улыбку, произнесла Эльза. – Мы очень благодарны вам за бдительность и помощь, действуйте так же и впредь! А сейчас, если вы рассказали все, то мы пойдем…

– А вы разве не посмотрите на шахту?

– А зачем? Вы же сказали, что они там ничего не делали. Что там смотреть?

– В шахте было темно, – встрял вдруг в разговор Дженс. – Вдруг он чего-то не увидел? Надо осмотреть все при свете.

– Прекрасно. Тебе и карты в руки. Ты молодой, вот и сбегаешь до шахты, спустишься, посмотришь, что к чему… А мы пока в столовку сходим, пообедаем.

– Я? Один?

– Ну да. Чего мы туда втроем попремся? И вообще, я не представляю, что там важного может быть…

– А вдруг это террористы? И они там взрывное устройство установили?

– И что?

– Оно сработает, и как тряхнет все Двоехолмие!

– Тебе в детстве много сказок на ночь рассказывали. То, что ты сказал – чушь собачья. Если и тряхнет, то не сильно, подумаешь, местная церковь развалится. Новую построят.

– А если это – подготовка к покушению на Императрицу?

– Дженс, ты рехнулся! Императрица из центра города никуда не выбирается! Что ей здесь делать? Посещение ЧМК она посчитает ниже своего достоинства! Хорош теории заговоров строить, пошли скорее, я есть хочу!

– И правда, Дженс, сходи лучше пообедай, – вступил в разговор бригадир. – Нечего тебе на шахте делать. Кстати, мы с утра ее всю облазили, ничего там нет. И ничего не пропало, кстати, все на месте.

– Ну, если так…

Попрощавшись с рабочими, уновцы пошли прочь. С трудом отговорили Тома пообедать в местной столовой – Дженс рассказал, какие последствия могут быть.

За разговорами вышли с завода – через другую проходную, как и планировали. Ёблины как раз осматривали и ощупывали работника ЧМК, и уновцы не удостоились их внимания.

– И что мы предпримем? – поинтересовался Дженс.

– Если не появится дополнительная информация – то ничего. Будем считать, что Лярсу померещилось, привиделось, приснилось… Скорее всего, именно так и было.

– Странно, что мы вообще откликнулись на этот вызов. Я не вижу здесь преступления! Даже если кто-то и вправду побывал в шахте – то что? Ничего не украл, никого не убил…

– Дженс, мы ведь в ОРВ работаем. Отдел расследования всего. Экспериментальный отдел. Согласно Теории Вероятности, любое событие может привести к раскрытию преступления – или даже обнаружению оного. Не бывает случайностей, произошедших просто так и не ведущих к чему-либо – один из основных постулатов Теории Вероятности. Поэтому мы обязаны реагировать на каждое обращение в УН. Даже если кто-то пожалуется, что на улице собака гоняет кошек. Или кому-то покажется, что яблоки в этом году созрели подозрительно рано. Или, наоборот, намного позже обычного.

– И что, помогает?

– Бывает, – серьезно ответил Том. – Не так часто, как хотелось бы, но бывает.

– А если не помогло, значит, мы неправильно вели расследование и не обнаружили взаимосвязь, – добавила Эльза.

– Но бывают случаи, которые и правда не связаны с преступлением. Такое тоже возможно – согласно Теории Вероятности. Допустимая погрешность. Существует процент ошибок…

– Который может колебаться от нуля целых одной тысячной до девяноста девяти процентов.

– И меняться непредсказуемо.

– Мда… – это все, что смог вымолвить Дженс.

– Кстати, ты неправильно выражаешься. Это нам еще простительно употребление слов "преступление", "расследования" и прочее. А ты сразу учись, как надо. Нет преступлений – есть недоразумения. И "расследование" нежелательный термин. Но допускаемый, поскольку расследовать можно не только преступления. Но рекомендуется понятие "изучать". Запомни, Дженс – ты не полицейский. Ты – изучатель недоразумений. И их устранитель.

* * *

Спортзал был самым обычным. Деревянный пол, скамейки вдоль стен, турник, железный шест, а также штанга, гантели и гири в углу.

Десятка два сотрудников УН, одетые, видимо, в то, что не жалко испортить, разминались.

Том повел Дженса к инструктору. Невысокий и худощавый, но жилистый, плавный и быстрый, со взглядом, который, казалось, охватывает одновременно все вокруг, при этом не сосредоточившись на чем-то конкретном.

– Дженс Клевальски, – представил Том. – Новенький. Дженс, это инструктор по рукопашному бою, Клеверов Гранз Дисимович.

– Ну что ж, посмотрим на тебя… – задумчиво пробормотал инструктор, внимательно разглядывая Дженса, словно видя его насквозь. – Для начала – отжимания от пола. В максимальном темпе. Сколько сможешь.

Дженс принял упор лежа и начал отжиматься. Времена регулярных тренировок давно прошли, но спортивной формы он еще не потерял. Не особенно напрягаясь, Дженс отжался семьдесят раз и встал. Хватит с них, – подумал он. – Буду я тут еще выкладываться…

– Неплохо, неплохо… – пробормотал инструктор. – Теперь приседания с прыжком. Приседаешь, при вставании уходишь в прыжок – как можно выше. С хлопком над головой. В максимальном темпе. Заодно на координацию движений посмотрим… Давай!

Приседаний Дженс сделал еще меньше, ибо не видел смысла в точном соблюдении команд инструктора. Что он, в этот УН, звался, что ли? И без тренировок как-нибудь обошелся бы… Тем не менее, инструктор казался довольным.

– Физическая форма неплохая, – с одобрением в голосе произнес он. – Сейчас проверим остальное…

На последнем слове он резко ударил ногой в голень. Вспышка боли пронзила ногу, что-то мелькнуло с огромной скоростью, мир вокруг перевернулся, и Дженс почувствовал болезненное приземление на пол. Но вовремя сгруппировался, перекатился и вскочил на ноги. Инструктор стоял на прежнем месте, не делая попыток подходить.

– Хорошая пластика, – одобрил тренер. – Некоторые, знаешь, падают, как мешок с костями, извиняюсь за банальное сравнение. Такой грохот стоит… – он улыбнулся, выдвигаясь навстречу Дженсу. – У тебя с этим лучше. Упал мягко, грамотно ушел от возможного добивания, вскочил. Чувствуется подготовка…

Дженс успел пригнуться, уходя от удара ладонями, сложенными "лодочкой", по ушам. Тут же получил ногой в живот, но успел напрячь мышцы пресса и подать таз назад, смягчая удар.

– И реакция вполне ничего, – добродушно заметил инструктор, после чего нанес серию молниеносных ударов руками и ногами. От некоторых Дженс успел защититься, блокировав, сняв или просто увернувшись, какие-то весьма чувствительно схлопотал, и в конце улетел на пол. Инструктор тут же оказался рядом, добавил ногами. Дженс, перекатываясь, успевал защищаться, но один раз все же пропустил – по ребрам. Вскочил, защитился от прямого в челюсть, но пропустил левой в солнечное сплетение.

– Бывает и хуже, – заключил инструктор, давая Дженсу время придти в себя. – А теперь атакуй.

Уговаривать не пришлось, Клевальски тут же нанес удар основанием ладони под корень носа. Инструктор сделал неуловимое движение, кулак пролетел мимо, Дженс "провалился", и тут же какая-то сила скрутила его, бросила на пол, попутно добавив слегка по почкам.

Дженс испытывал сложную гамму чувств. Легкую обиду, злость, раздражение… Но держал себя в руках. Ты на тренировке по рукопашному бою, – говорил он себе. – На что же здесь обижаться, злиться? Никто ж не хочет тебя оскорбить, унизить. Тебя хотят лишь научить… И эмоции здесь неуместны.

– Закончим на этом, – произнес инструктор. – С тобой все ясно. Физическая подготовка выше среднего. Начальная боевая – есть. Два месяца рукопашной подготовки, потом – с применением оружия. Через полгодика из тебя, глядишь, и выйдет толк…

Тренер отошел к центру зала, похлопал, привлекая внимание.

– Закончили разминку. Новенькие, разбейтесь на пары, остальные – на тройки. Десять минут отрабатываем то, что было на прошлом занятии…

Дженс облегченно вздохнул. Кажется, тренер отстал от него. Хотя бы на какое-то время… Тут он увидел направляющуюся к нему Эльзу.

– Потренируемся в паре? – предложила она. – Мы же работаем вместе, и я должна знать, на что ты способен.

Дженса такое предложение привело в восторг, хотя он и не подал вида.

– Хм… почему бы и нет? – ответил он, подумав при этом: уж всяко лучше, чем с инструктором…

– Для начала посмотрим на твою ударную технику. Бей меня.

– Куда… бить? – растерянно вымолвил Дженс.

Эльза усмехнулась.

– Это же рукопашный бой! Бей куда хочешь! И чем хочешь. Точнее, чем и куда считаешь наиболее эффективным. И без предупреждения. В реальном бою никто же не будет спрашивать, куда бить. Ну, смелее, чего ты ждешь!

Дженс почувствовал на себе заинтересованные взгляды – явно что-то похожее происходит здесь не впервой – но сейчас ему было не до любопытствующих зрителей. Что делать-то?

Приняв стойку, он медленно протянул руку, изображая удар правой в челюсть.

– Ты что делаешь? – возмутилась Эльза. – Это что, удар? Ты что, никогда не дрался? Ты мужик или кто? Ну, давай, бей!

– Не буду я бить! – резко ответил Дженс, опуская руки. – Я не бью женщин!

– Сейчас я не женщина, а твой спарринг-партнер! Или противник, если тебе так удобнее! А если на тебя в реальности женщина нападет – с ножом, к примеру – ты что будешь делать?

– Это – другое.

– То же самое! Бей! Это приказ!

– Не буду, – упрямо повторил Дженс.

– Клевальски! Не зли меня!

– А если разозлю, то что?

– Сейчас узнаешь! Ладно, не хочешь бить, тогда защищайся!

В следующий миг Дженс оказался на полу. Он едва заметил стремительное движение рукой, но среагировать не успел.

– Слабак! – крикнула Эльза. – Вот почему ты не хотел бить! Давай, вставай, разлегся тут!

Последнее обвинение было вообще несправедливым – хоть удар и последующее падение было для Дженса совершенно неожиданным, он вскочил сразу, едва оказавшись на полу.

Эльза тут же подскочила к Дженсу и отвесила ему звонкую оплеуху.

– Ну, слабак, давай, бей! Что стоишь?

Тут же последовал удар ногой в живот, который Дженс успел блокировать.

– Ты что, боишься? Трус! Слабак! С женщиной справиться не может!

В глазах потемнело от гнева, словно невидимая щетка вымела из головы все мысли, и освободившееся пространство мигом наполнилось яростью, злостью, обидой и ненавистью. Пальцы сжались в кулаки, Дженс шагнул вперед… И замер, пытаясь заставить себя сделать хоть что-то, преодолевая ступор, вызванный довлеющими морально-этическими нормами. Эльза стояла, с интересом глядя на Дженса и ожидая его действий.

– Не буду! – вымолвил Дженс и демонстративно отвернулся.

И тут же получил чувствительный удар в копчик. Раздались смешки, кто-то даже засмеялся.

Кровь бурлила в жилах, стучала в висках, но над злостью и зарождавшейся ненавистью доминировали обида и стыд. Такой позор – и столько свидетелей!

Дженс не знал, что делать, да и времени на раздумья у него не было. За ударом ногой в копчик последовал толчок в спину, едва не сваливший Дженса. Затем – несильный, но болезненный удар по почкам. Понимая, что ничего таким образом не добьется, Дженс развернулся… и тут же на него обрушился град ударов. Он блокировал, снимал удары, уворачивался – и довольно успешно. Быстро прочувствовав схему атаки, он уже мог контратаковать, и пару раз руки и ноги сами начинали удары – на рефлексах – но в последний момент Дженс все же останавливался. Эльза усилила натиск, вскользь прилетело по губам, разбив их в кровь, потом – по ребрам, так, что перехватило дыхание.

Дженс чувствовал, что победил бы. Перейди он в атаку – и заставил бы Эльзу сменить нападение на защиту, а там подловил бы… Но не мог заставить себя. Тогда он, поняв, что продолжать бессмысленно, отпрыгнул подальше назад, развернулся и пошел к выходу из спортзала.

– Трус! – кричала ему вслед Эльза. – Тюфяк! Тряпка!

Позор, какой позор, – думал Дженс, вбегая в раздевалку. – Все, больше я здесь не появлюсь. И в УН не приду! Пусть делают, что хотят. Хоть в тюрьму посадят, но больше я здесь работать не буду!

Он торопливо переоделся, носовым платком вытер кровь с лица, и, выскочив из спортзала, бросился вниз по ступенькам.

Уеду из города, – размышлял Дженс. – начну новую жизнь…

Он выскочил на улицу. Уже стемнело. Воздух веял прохладой и свежестью. Дженс стремительным шагом едва не бежал прочь. Домой, домой, подальше отсюда, от этой ненормальной…

– Дженс!

Ну вот, опять она. Чего ей не хватает?!

Он ускорил шаг.

– Дженс, подожди! Ну что ты, в самом деле?! Обиделся, что ли?

Эльза кричала так громко, что ее слышала вся улица, а то и пара соседних.

– Дженс, да подожди ты, чего бежишь?! Ну ладно, может, я не права, извини…

Эльза догнала Дженса, схватила его за плечо. Он развернулся, грубо сбрасывая руку женщины.

– Чего тебе еще надо?

– Что ты убежал-то? Это была обычная проверка. Мы всех так проверяем. Я твой напарник и твой начальник, должна знать, на что ты способен и что от тебя можно ожидать.

– Ну как, узнала? – зло спросил Дженс.

– Узнала.

– И что ты узнала?

– Что могу тебе доверять. Если ты не можешь ударить женщину – значит, не попытаешься убить меня, если тебя подкупят преступники.

– Могла бы просто спросить! Я бы так ответил.

– Мало ли что ты ответил бы! Нужно было убедиться!

– Ну и как, убедилась?

– Вполне.

– Ну и вали тогда на все четыре… Отстань от меня и забудь!

Сердце колотилось как бешеное, не желая успокаиваться, выплеснутый в кровь адреналин не находил реализации, нервная система, готовая к бою, ждала сигнала…

– Дженс, ну что ты, в самом деле! Что такого я сделала? Ну, стукнула пару раз, так на то она и тренировка по рукопашному бою! Ты можешь представить ее по-другому?

– Могу! Без оскорблений, например!

– Да какие это оскорбления? Так, пара невинных шуток для подбадривания…

– Опаньки, кто тут у нас? – раздался громкий, наглый голос.

Увлеченные спором, Эльза и Дженс не заметили, как из ближайшей подворотни вышли четыре мужика самой что ни на есть бандитской наружности. Лица, не обремененные интеллектом, зато прямо указывающие на нездоровый образ жизни и неправильное питание. Злобные взгляды, кривые ухмылки, демонстрирующие редкие желтые зубы, массивные фигуры, руки, занятые не книгами и газетами, а ножами и дубинками.

– Начнем с тебя, парень. Снимай всю одежду – некогда нам тут по карманам твоим шариться, сразу все возьмем – и вали отсюда. А вот с бабой мы более тесно пообщаемся…

Остальные загоготали, высоко оценивая немудреную шутку вожака.

– Парни, как же вы вовремя! – обрадовано воскликнул Дженс. – Как же я рад вас видеть!

И он позволил ярости вырваться наружу.

Дженс прыгнул вперед – к тому самому шутнику. Мощным ударом в голову проломил висок. Вожак еще падал, а к Дженсу уже бросился другой преступник. Клевальски ушел от ножа, и двумя точными сильными ударами сломал нападавшему руку. Двое оставшихся атаковали одновременно, но Дженс был хорошим бойцом, а еще – крайне разозленным, и церемониться с преступниками не собирался. Выскользнув из-под ударов, двинул одного ногой в пах – со всей силы, без жалости. Тут же развернулся к другому, снял удар дубинкой, одновременно отвечая основанием ладони под корень носа. Преступники больше не помышляли о нападении, но Дженс на этом не остановился, еще раз пройдясь по тем, кто оставался на ногах.

К сожалению, выложиться по полной не удалось – нападающих было слишком мало, чтобы справиться с ними, Дженсу хватило несколько секунд, а пинать лежащих, сдавшихся, не помышляющих больше о нападении, он не мог.

– Ну вот! – Эльза обиженно надула губки. – Мало того, что ты не захотел помочь мне в тренировках, так и тут еще не дал потренироваться. Ну хоть бы одного мне оставил!

– Обойдешься… – грубо ответил Дженс. – И отстань от меня! Найди кого другого для тренировки!

– Ладно, извини… может, я была не права. Ты куда? Домой?

– Нет, погуляю еще. Вдруг еще кто-нибудь захочет на меня напасть?

– А если нет?

– Тогда я не смогу уснуть.

– Могу помочь. Уснуть. Знаю один хороший способ… и множество вариантов его исполнения…

– Не надо, я как-нибудь сам.

– Своими силами? Так сказать, собственными руками?

– Что ты имеешь в виду?

– Да так, ничего… Ладно, прости… – голос Эльзы смягчился. – Я немного погорячилась. Не надо было мне так поступать. Я виновата, признаю. В знак извинения разрешаю тебе проводить меня до дома.

– Вот уж спасибо! Всю жизнь мечтал проводить тебя! Это такая честь…

– Ты напрасно иронизируешь. Многие в нашем участке мечтают об этом.

– Вот пусть они и провожают.

– Дженс, как это некрасиво. Ты мужчина, аристократ, сотрудник УН – и отказываешься проводить до дома слабую, хрупкую, беззащитную женщину? Поздно ночью? Оставляешь ее в темном переулке, кишащем бандитами? А если на меня нападут?

– Это будут их проблемы.

– Это не по-мужски, Дженс.

– Ладно, уговорила. Пошли. Только быстро.

– Нет уж, я хочу прогуляться перед сном. Подышать свежим воздухом. И вообще, я устала за день…

Дженс и Эльза медленно двинулись по темной улице.

– Расскажи мне о себе, – попросила Эльза.

– Зачем?

– Ну, во-первых, я твой начальник, и должна знать о тебе все.

– Так уж и все?

– Как можно больше. Во-вторых, я твой напарник, и должна знать, могу ли рассчитывать на тебя в той или иной ситуации…

Эльза замолчала.

– А в-третьих будет? – поинтересовался Дженс.

– А в-третьих, я женщина и потому любопытна. Итак, я тебя слушаю.

– И что же тебя интересует?

– Все. Начиная с детства. Насколько я знаю, ты родился в семье аристократов…

– Да, припоминаю что-то подобное.

– Родители твои работали в Дипломатическом Корпусе. Подробностей твоего детства я не знаю, настолько подробного досье у меня нет. Но могу предположить, что богатые родители нанимали тебе нянь, потом – учителей…

– С нянями было интересней.

– Тебя учили… Интересно, чему?

– Тому, что должен знать и уметь каждый уважающий себя аристократ. По мнению моего папаши. И почему-то больше всего он озаботился танцами.

– Танцами?

– Ну да. Дескать, каждый аристократ должен уметь хорошо танцевать! Чтобы производить впечатления на балах, танцах на всяких званых вечерах и тому подобной ерунде.

– А что тебе не нравится? По-моему, все верно.

– Но ведь не каждый день! Как будто хотел сделать из меня чемпиона Двоехолмия по танцам! Добился он обратного – я теперь танцы ненавижу!

– Значит, на танец тебя лучше не приглашать…

– Точно. В детстве хватило. Каждый день по два часа!

– А кроме танцев, что-нибудь было?

– Музыка еще. Классическая.

– Ужас.

– Ну, это уже полегче… Музыку я люблю слушать. Только вот меня еще пытались научить играть на скрипке…

– Какой кошмар.

– Но я не музыкант, я слушатель.

– Я так поняла, музыкой тебя мучили меньше, чем танцами?

– Верно. А еще были езда на лошадях, фехтование, плаванье…

– И как тебе?

– Гораздо лучше танцев.

– А помимо спорта?

– Языки. Отец ведь у меня, не забывай, был дипломатом. Постоянно общался с иностранцами, и хотел, чтобы я пошел по его стопам. У меня, кстати, неплохо получалось.

– Но ты не захотел становиться дипломатом?

– Я осознал это уже в университете. Поначалу осваивал науки, особенно – иностранные и древние языки. Но в том же университете увлекся пятиборьем – верховая езда, фехтование, плаванье, стрельба из лука, рукопашный бой…

– Стандартный джентльменский набор.

– Да. К концу первого курса я стал чемпионом университета. Но моему отцу эти достижения были неинтересны. Он требовал, чтобы я учился.

– А на учебу у тебя времени не хватало.

– Ну да. Чтобы добиться успехов в спорте – да и не только в нем – надо вкладывать много времени и сил.

– А кроме спорта ты еще за девушками любил ухаживать, с друзьями пьянствовать…

Дженс слегка покраснел.

– Ну да, было дело.

– И на втором курс тебя перевели только благодаря твоим выступлениям на чемпионате Ням-Ням по пятиборью за сборную школы.

– Ну да. И после этого отец запретил мне заниматься спортом.

– Ты его послушал?

– Конечно, нет! Мы тогда здорово разругались… Но спорт я не бросил.

– И как потом? Помирились?

– Не-а. Долгое время мы не разговаривали. А потом…

– Произошла одна неприятная история, из-за которой тебя отчислили из университета.

– Ну да. Ты так много знаешь обо мне?

– Работа такая. Мы стараемся собирать максимум информации о всех жителях Ням-ням. Тем более, ты вступил в наши ряды. Сразу после того, как я узнала, кто заменит Брикса, я стала собирать информацию о тебе.

– Тогда к чему эти расспросы?

– Уточнить недостающие детали.

– Понятно…

– Так что за история случилась? Я толком не поняла…

– Не хочу об этом говорить.

– Ну ладно, тогда продолжим. Итак, тебя отчислили…

– А за день до этого отцу предложили возглавить посольство в Осляндии. Когда он узнал, что меня отчислили… В тот же день родители собрали все вещи и уехали. Они оставили немного денег – месяца на два жизни, если не шиковать, оплатили работу слугам на год вперед… И уехали. Отец тогда сказал мне: "я не хочу тебя видеть до тех пор, пока ты чего-то не добьешься в жизни. У тебя на уме только пьянки-гулянки. Ты думаешь: зачем работать, если родительских денег хватит на то, чтобы шиковать всю жизнь? Так вот, пока не образумишься, никаких денег не увидишь. Научись зарабатывать их сам". И они уехали… Больше я их не видел.