Текст книги "Безумный мир. Случайное правосудие"

Автор книги: Андрей Варнавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Вот только кто мог применить гранату со снотворным газом? И сейчас такое оружие под строгим контролем, а тогда оно было еще и засекречено…

– Пора, – сказал Кен.

Он вошел в помещение, на ходу поднимая арбалет и прицеливаясь. Выстрел! И одним адептом Джидигриз становится меньше. Кен отбрасывает арбалет, бросается на врага, доставая меч. Один удар – и противников остается только двое.

Адепты отбегают, разрывая дистанцию, и достают ножи. Против меча оружие малоэффективное, но ведь нож можно и метнуть…

Разъяренный Кен бросается в атаку. Гибкие, подвижные, стремительные адепты уворачиваются, уходят от атак, и поджидают удобного момента.

Небольшое помещение, в центре которого стоит кресло с привязанным к нему хранителем, а вокруг стоят столики и подставки с инструментами для пыток, становится ареной для странного боя. Высокий, массивный человек с мечом гоняется за двумя ловкими и шустрыми адептами, выгадывающими удобный момент, чтобы метнуть нож.

Впрочем, одними ножами дело не ограничивается. В целях отвлечения внимания в Кена летят его же инструменты. Хранитель вжимается в кресло, чтобы его не задели ненароком. Покинуть поле боя он не мог – "специальное пыточное" кресло имело оковы, надежно держащие руки и ноги сидящего.

Самое время бежать – пока Кен занят адептами Джидигриз. Но, увы…

По пути в "пыточную" Кен с маниакальной тщательностью закрывал каждую дверь.

Дженс проверил карманы – понадеявшись, что он что-то напутал, и Кен не забрал у него ключей. Конечно, надежды не сбылись – карманы оказались абсолютно пусты.

Что же делать?

Кен разъяренным носорогом метался по комнате, адепты юркими мангустами ускользали от него, нанося смертоносные укусы ножами в жизненно важные части тела – пока неудачно.

В какой-то момент в голову Дженса закралась мысль о том, что Кен может и погибнуть. Все-таки он в возрасте, ловкость и силы уже не те, да и наверняка давно уже не практиковался. А тут двое молодых, хорошо подготовленных бойцов…

Если Кена убьют… что тогда?

Хранителя убьют, это понятно, а что будет с ним, Дженсом?

Адепты оглушили и связали Кена. Он, Дженс, освободил тюремщика, привел сюда… и тот убил двух адептов. И пытался убить двух оставшихся. Этого Дженсу не простят. А значит, от победы Кена зависит и его, Дженса, жизнь. Так что не стоит стоять в сторонке, нужно помочь, пока не поздно…

Дженс подобрал брошенный Кеном арбалет и тут же вновь спрятался за угол. Осторожно выглядывая, стал подавать Кену знаки – стараясь при этом не попадать в поле зрения адептов.

Дженс делал вид, что снимает что-то с пояса, кидает, и сам же подхватывает, кладет на ложе арбалета…

Кен, занятый борьбой, не сразу заметил знаки, подаваемые Дженсом. Но, видимо, краем глаза все-таки отфиксировал их, а потом и осознал. Продолжая орудовать мечом, одной рукой умудрился снять с пояса болт и швырнул его Дженсу. Адепты тут же рванули к новому противнику, но Кен не позволил им вырваться из боя. Плюнуть на Кена и бежать к выходу значило сейчас получить удар мечом в спину. Сноровисто зарядив арбалет, Дженс прицелился и выстрелил. Болт, предназначавшийся голове, угодил в колено. Адепт упал и на какое-то время выбыл из боя. Спустя пару секунд Кен управился с последним, нанеся ему неглубокую рану в бок и выбив ножи из рук.

– Мда, старый я уже стал, в такие игры играть… – пробурчал Кен, отбрасывая меч и снимая с пояса увесистую дубинку, которую тут же обрушил на головы врагов. – Повстречал бы я их лет двадцать назад… Спасибо, Дженс. Они ведь могли меня убить.

Дженс не ответил, освобождая хранителя. Кен, убедившись, что адепты потеряли сознание, начал связывать их.

– Ох, вспомню молодость… – довольно пробормотал библиотекарь. – Так оно обычно и бывает, то ничего, то – все. Сколько лет никого не пытал, а тут… Завтра тебя пытать, а сегодня этими двумя займусь.

– Зачем? – удивился Дженс.

– Как это – зачем? Узнать, кто такие, зачем пришли.

– Это и так понятно…

– Тебе, может, и понятно, а мне – нет. До утра еще долго, а ночью в управлении никого нет. Вот придут утром уновцы, сдам я им этих хлопцев, и пусть решают, что с ними делать. А до утра они – в моей власти. Я считаю нужным допросить их как следует… Надо пользоваться моментом. В связи с покушением на императрицу временно снят мораторий на использование пыток во время допросов.

– Ты – садист!

– А я и не скрываю, – заулыбался Кен. Потом посерьезнел. – Не надо было им меня трогать. Я этого никому не прощают. Так что получат они по полной.

– Мда… Я не желаю этого видеть! – Дженс демонстративно отвернулся, мучительно раздумывая, что же делать.

Он еще успел почувствовать удар каким-то тупым предметом по затылку, а затем сознание покинуло его…

– Так будет лучше, – произнес Кен, вешая дубинку на пояс. – А то возникнут еще дурные мысли насчет побега…

* * *

И снова – уже знакомый кабинет. Стул посреди комнаты, наручники на запястьях, Эльза и Том напротив.

– Надо же – ты и здесь умудряешься геройствовать! – насмешливо произнесла Эльза. – Спасаешь, так сказать, сокамерника и даже тюремщика!

Дженс не обратил внимания на слова Эльзы. Его интересовало совсем другое.

– Что с Эмили? Ее… нашли?

Вопрос дался с трудом, Дженс боялся услышать ответ. Эльза не спешила с ответом, пронизывая бывшего подчиненного суровым взглядом.

– Нет, – наконец ответила она, и Дженс облегченно выдохнул. – Но найдем, можешь не сомневаться. Кстати, если ты так беспокоишься о ней… то в твоих интересах рассказать нам все. Я не думаю, что эта девица многое знает. Наверняка ей заплатили за то, чтобы она открыла дверь… Кроме этого, она и не знает ничего. А ты – другое дело. Наверняка ты посвящен в подробности. И если ты расскажешь все, нам незачем будет допрашивать ее. Конечно, мы все равно будем ее искать. И найдем. Потом ее казнят… Но твоих силах избавить ее от мучений. От допросов, пыток и прочего. Расскажи все, что знаешь. Помоги ей.

– Но я и правда ничего не знаю! – взмолился Дженс. – Ну почему вы не верите мне?!

– Потому что ты несешь явную чушь, – ответила Эльза.

– Я ведь не посторонний человек! Вы успели узнать меня! Мой характер…

– И, как оказалось, мы весьма ошиблись в тебе. Лично мне показалось, что ты порядочный человек. Но, увы, ты сумел обмануть даже меня.

– Я не обманываю!

– Угу. Ты совершенно случайно оказался в Желтом Доме во время покушения. А Эмили впустила преступников потому, что их вид вызывал доверие. Дженс, честно говоря, ты меня утомил. Не думала, что с тобой будет столько мороки. Неужели ты сам не понимаешь, что тебя ждет? Если хочешь выгородить эту девицу – ладно, фиг с тобой, я не буду расспрашивать тебя о том, где она может быть. Да ты и сам наверняка не знаешь. Ее имя нам известно, адрес тоже. Родственники установлены. В ее бывшем доме – где сейчас живут ее родители и братья – поставлена засада. Добровольцы из числа амазонок. Ее все равно найдут. Так что про нее спрашивать не будем. Расскажи все остальное. Кто предложил идею убить императрицу? Кто придумал план? Кто организатор? Было ли финансирование со стороны? Если было, то кто оплатил это? Простые вопросы, Дженс. Ответь на них, и умрешь быстро. Почти без мучений.

– Я не могу сказать то, чего не знаю.

– Дурак ты, Дженс. Хотя раньше производил впечатление умного. А как скрывался! Как играл! "Я не могу ударить женщину". Не поддался на провокации на тренировке. Защищал меня в баре "Молоко". Ничто не выдавало в тебе женоненавистника, сектанта-отморозка. Скажи честно, не для протокола: зачем тебе это понадобилось? Чего тебе в жизни не хватало?

Дженс молчал, спорить уже не оставалось сил.

– Ладно, не хочешь по-хорошему – пеняй на себя. Я великодушно даю тебе время подумать до завтра. Не захочешь говорить – Кен приступит к допросам. И будь уверен, что он вытащит из тебя все. Не только в переносном смысле, ха! Он у нас специалист! И зачем тебе лишние мучения?

Эльза помолчала, видимо надеялась, что Дженс все-таки передумает.

– У нас нет времени на долгие допросы. С нас требуют результатов. Завтра – крайний срок. Мы и так тянули, сколько могли. Подумай, Дженс. И я очень надеюсь, что ты примешь верное решение. Увести его!

* * *

Соседняя камера пустовала – больше хранителю нечего было делать в подвалах УН. Дженс остался совсем один. Отмычек нет, засовы Кен задвинул, и открыть двери уже некому…

Дженс вновь остался наедине с собой – своими мыслями и переживаниями.

И хотя они почти ничем не отличались от вчерашних, избавиться от них не удавалось. Они терзали, тяготили, не давали покоя и сна. И придумать, что же теперь делать, не удавалось.

Лишь под утро Дженс забылся тревожным сном. И то ненадолго – вскоре его разбудил Кен.

Он стучал дубинкой по железным прутьям, пока Дженс не открыл глаза.

– Доброе утро, – добродушно улыбаясь, поздоровался Кен. – Как спалось? Надеюсь, хорошо. Сегодня тебе понадобится много сил, чтобы терпеть пытки. А я вот, знаешь, давно уже встал. Привел в порядок пыточную. Подготовил инструменты. Разложил аккуратно все, чтобы удобней было брать. Продезинфицировал, и даже пол помыл! А то после тех воришек кровищщщи осталось… Так что вставай, делай зарядку, и пойдем…

– Кен, ты помнишь, что вчера я тебе жизнь спас?

– Конечно помню, дружище! Я в долгу перед тобой. Проси все, что хочешь! Все для тебя сделаю! В пределах разумного.

– Я хочу, чтобы ты меня не пытал.

– А… – Кен сразу поскучнел. – Извини, не могу. Честно. Я на службе. И у меня приказ. Не подумай, что я буду делать это для удовольствия. Хотя, не скрою, удовольствие получу, и немало. Но, будь у меня выбор, я помучил бы кого-нибудь другого. Но выбора у меня нет. Проси что-нибудь другое. Может, завещание кому передать?

– Не надо. Некому мне передавать завещание.

– Подумай, может, другие желания будут. Все сделаю! Если хочешь есть, могу принести тебе роскошный обед. За свой счет куплю. Хотя, если хочешь мой совет, то лучше не надо. На полный желудок еще хуже мучиться. На пустой проще будет терпеть. Голода ты все равно не почувствуешь – не до него будет. Но если хочешь – только скажи. А может, тебе матрас принести? А то жестко спать на бетонном полу, да и холодно! Или книжку почитать? Хотя в ближайшее время тебе будет не до чтения. А может, мои записи хочешь послушать? Включу, без проблем, только скажи. Не знаю, как ты, а я люблю послушать на досуге вопли пытаемых…

– Не надо. А ты можешь… ну, например, дверь камеры не закрыть? А то… э-э-э… душновато, а так хоть приток воздуха будет… – Дженс неуклюже намекнул на то, чтобы Кен помог ему выбраться.

– Нет, не могу. Ты же сбежишь! А я должен следить, чтобы ты оставался здесь. Работа у меня такая. Ничего не поделаешь. Только не надо на меня обижаться, ладно? Мне и самому не хочется тебя пытать сегодня. Столько лет без любимого занятия… И я отвел душу, когда пытал тех воришек. Тебя я бы на потом оставил, нехорошо, когда сразу столько удовольствия. Когда еще представится такая возможность? Том привел бы такой пример: можно за один день съесть семь тортов, а можно неделю есть по одному торту в день. Что лучше? Конечно, второе. Для меня. Хотя у Тома как раз противоположное мнение. Когда я спросил его, почему, знаешь, что он ответил? А вдруг, говорит, я не доживу до следующего дня, и не съем оставшиеся шесть тортов? Но я не Том, я бы обождал с недельку. Получал бы удовольствие от одного предвкушения, от мечтаний, которые скоро станут явью. Но Эльза сказала, что к вечеру я должен узнать от тебя все, что нужно. Ты мне человек не чужой, я могу дать тебе время подготовиться, подумать… скажем, пару часиков. А потом – извини, служба есть служба, приказ есть приказ.

Кен замолчал. Молчал и Дженс.

– Кстати, я купил магнитную пленку! – радостно воскликнул Кен. – Запишу твои крики, вопли и стоны во время пыток. Они будут радовать меня долгими скучными вечерами. И я буду вспоминать о тебе. Думать: вот был отличный парень, Дженс! Настоящий друг, спас меня от гибели! Жаль, стал преступником, не захотел отвечать на вопросы Эльзы… Тебя уже и на свете не будет, а в моей комнате по вечерам будут звучать твои вопли…

* * *

– Ну как, ты готов к пыткам? – поинтересовался Кен, подходя к камере спустя два часа.

– Нет еще.

– Это был риторический вопрос. Твое время истекло.

Кен отпер камеру.

– Выходи.

– А если не выйду?

– Тогда я прострелю тебе руки и ноги, а потом потащу на себе. Честно говоря, не хотелось бы это делать. Стар я уже стал для того, чтобы таскать на себе такие тяжести. Силы уже не те, да и сердечко пошаливает… Опять же, кислорода тут мало, не до физических нагрузок. В общем, пожалей меня, выйди сам.

Кен снял с пояса арбалет, зарядил его и прицелился в правую ногу Дженса.

– Ладно, уговорил, сам пойду!

– Спасибо за заботу, – поблагодарил Кен, вешая арбалет на пояс. – Выходи. Иди вперед!

Они пошли по подвальному коридору. Молча. Дженс думал, что еще можно сказать. Но вроде все уже сказано. А унижаться, просить, чтобы Кен не пытал его, Дженс не собирался.

– Стой! – рявкнул Кен, когда они подошли к решетке, преграждающей путь. – Лицом к стене!

Дженс подчинился. Кен вышел вперед, к решетке, вставил ключ в замок, провернул.

Дженс молниеносно развернулся и ударил Кена скальпелем под левую лопатку.

Клевальски считал себя предусмотрительным человеком. И во время столкновения с адептами Джидигриза сумел стащить один из скальпелей Кена. На всякий случай. Вдруг не удастся договориться миром? И вот, момент настал. Дженс незаметно вытащил скальпель и ударил…

Не учел он лишь того, что Кен большую часть жизни проработал здесь, всяких заключенных повидал, а уж сколько попыток побега пресек! Поэтому он никогда не расслаблялся и всегда был настороже.

Вот и сейчас – несмотря на всю скорость Дженса, на внезапность, он успел отшагнуть в сторону – скальпель чуть не задел плечо – развернулся и ударил "заключенного" в челюсть.

Мощный удар отбросил Дженса вглубь коридора. Клевальски не удержался на ногах, упал, но тут же вскочил. Скальпель вылетел из его рук и потерялся где-то в полумраке.

Кен уже держал в руках арбалет, нацеленный на Дженса.

– Молодец, – довольно осклабился Кен. – Доставил удовольствие старику! Знаешь, сколько побегов я пресек? Сколько раз меня пытались убить? О некоторых, наиболее дерзких и необычных попытках, я до сих пор вспоминаю с ностальгией. Не ждал, что на старости лет еще раз доведется испытать что-то такое. Я ведь ждал этого. Более того, знал, на что ты рассчитываешь. Ты думал – стянешь скальпель и никто не заметит? Ошибаешься, у меня все учтено. Ни одна иголочка не потеряется! И когда я обнаружил, что не хватает одного скальпеля, сразу понял, кто его прихватил и что он затеял. Так что я ждал этого момента…

– Очень рад за тебя… – угрюмо ответил Дженс, напряженно размышляя, что же делать дальше.

– Ну, попробуй еще что-нибудь выкинуть, – предложил Кен. – Обещаю, что не буду стрелять в жизненно важные органы. Ты мне живым нужен. По ногам буду бить…

Кен опустил арбалет, целясь Дженсу в правое колено.

– У тебя есть шанс. Увернешься от болта, прыгнешь ко мне, перезарядить я не успею… Останется рукопашная схватка…

– Может, тогда пропустим арбалет? Давай в честной схватке, один на один, без оружия…

– Э, нет, меня на такое не взять. К чему мне это, скажи? Был бы я лет на тридцать моложе и на сорок глупее, да и то вряд ли. Так что выкинь все мысли о побеге, если хочешь дойти до пыточной живым и здоровым.

– А есть ли в этом смысл?

– Конечно, нет! Так, оттянешь боль минут на десять…

И в этот миг Дженс решился. Он прыгнул вперед и вверх, в воздухе нанося удар рукой в лицо. Конечно, ногой было бы эффективнее, еще несколько дней назад Дженс легко бы это сделал… Но не сейчас.

Кен чуть запоздал, болт пролетел под ногами Дженса, но от удара библиотекарь уклонился, кулак вскользь прошелся по скуле. Клевальски навалился на противника, но тот был тяжелее, массивнее, удержался на ногах и сбросил Дженса с себя.

Оказавшись на полу, Дженс обхватил ноги библиотекаря и опрокинул его на пол. Завязалась борьба, в которой у Дженса не было никаких шансов. Против здорового, полного сил, что мог он – избитый, проведший три дня в сыром подвале без еды и сна?

Кое-как выкрутившись из захватов Кена, Дженс вскочил, подбирая выроненный противником арбалет. Незаряженный, воспользоваться нельзя, но можно прихватить с собой, не дать противнику воспользоваться им…

Дженс рванул вперед. Дернул на себя решетку. Повезло – Кен успел открыть замок. Пока библиотекарь поднимался, Дженс вытащил ключи и выбежал за дверь. Захлопнул ее, вставил ключ, надеясь закрыть тюремщика. Не успел – Кен схватился за прутья, дернул дверь на себя. Дженс не смог ее удержать, вырвал ключи и бросился бежать вверх по лестнице.

– От меня не уйдешь! – крикнул вдогонку Кен. Судя по голосу, он радовался погоне.

Дженс поднажал, зная, что ему понадобится время, чтобы открыть следующую дверь. Бегал библиотекарь неважно – хоть в чем-то уступал Дженсу!

Вот и следующий этаж. Площадка перед дверью. Дженс вставил ключи, провернул…

Кен одолел половину лестницы, еще немного – и доберется до него, Дженса. Но сейчас у беглеца более выгодная позиция. Клевальски ударил ногой в лицо, Кен увернулся, попытался пройти, чуть не схлопотал второй удар. Дженс бил ногами, не позволяя противнику приблизиться, но и не успевал открыть дверь. Очередной удар оказался неудачным, да еще и Кен успел ударить по бьющей ноге – и Дженс потерял равновесие и кубарем скатился вниз.

Теперь они с Кеном поменялись местами. Библиотекарь успел шагнуть в сторону, освобождая проход, чтобы не упасть вместе с Дженсом. Преодолел оставшиеся ступени и вытащил ключи из двери.

Подобрав арбалет, выпавший во время падения, Дженс побежал назад – туда, откуда они с Кеном пришли.

– Ну что ты, как маленький… – проворчал Кен, устремляясь в погоню. Неожиданный маневр позволил Дженсу выиграть некоторое время.

Библиотекарь спустился по лестнице, вошел в коридор…

Он не успел разглядеть летящий в него арбалетный болт. Только почувствовал резкую боль в груди, опустив взгляд, увидел быстро расплывающееся на одежде кровавое пятно. Ноги неожиданно подкосились, и Кен рухнул на пол.

Дженс стоял на безопасном отдалении. На дистанции, с которой невозможно промахнуться, и которую Кен сейчас преодолеть не сможет.

– Зря ты в меня выстрелил. Когда я прыгал… – произнес Дженс, опершись о стену – схватка вымотала последние силы. – Этим болтом я и воспользовался…

– Спасибо… – прошептал Кен.

– За что? – не понял Дженс.

– За то, что дал мне погибнуть по-мужски. Не в постели, от болезней, а на своем посту, выполняя долг…

– Знаешь… – помолчав, произнес Дженс. – Будь у тебя другая профессия, другая работа, я бы тебе даже посочувствовал. Но я не смогу уважать человека, занимающегося такими делами…

Но Кен его уже не слышал.

Забрав у тюремщика ключи, Дженс двинулся наверх. К долгожданной свободе…

Он прошел все, и уже поднялся на первый этаж управления. Оставалось дойти до дверей и выйти на улицу…

Когда перед ним появился Том.

Дженс замер. Казалось, свобода – вот она, рядом, рукой протяни, но…

Том явно удивился, увидев Дженса здесь. Но мгновенно сориентировался и преградил ему дорогу. И замер, молча, ожидая действий или объяснений бывшего коллеги.

Дженс не собирался сдаваться. После убийства Кена пути назад нет. Только вперед – на свободу. Но…

Том нравился ему как человек. Дженсу претила мысль о том, чтобы драться с ним.

Но выбора у него нет.

Конечно, убивать его нет необходимости. Достаточно будет оглушить… Но сможет ли он? Хватит ли сил? Том – неплохой боец. К тому же он в полном здравии, полный сил и энергии. В отличие от Дженса. Хорошо еще, оружия нет… На виду, по крайней мере. Какая-то газета, свернутая в трубочку, в руках. Вряд ли Том сможет использовать как оружие.

Том и Дженс стояли, глядя друг другу в глаза. Это длилось около минуты…

Первым нарушил молчание Том.

– Императрица помиловала тебя.

– Что???

– Императрица помиловала тебя, – повторил Том. – ты свободен. Я шел, чтобы сказать об этом.

– Я… могу идти?

– Можешь. Это тебе, – Том протянул газету. – Эльза просила передать. Там все написано.

Дженс осторожно взял газету, не спуская глаз с Тома, фиксируя каждое движение.

– Что с Кеном?

Можно было что-то придумать, соврать… Но у Дженса уже не было сил, чтобы лгать, выкручиваться, выгораживать себя…

– Он погиб.

Несколько секунд том молчал.

– Что ж… он никогда мне не нравился. Садист. Любил людей мучить. И ты был вправе… Иди, ты свободен. Я тебя не видел, ты меня тоже.

Обойдя Дженса, Том направился к лестнице в подвал.

Не веря своей удаче, Дженс выскочил на улицу. Остановился на крыльце, поднял газету. Она была раскрыта на нужной странице.

"Императрица прощает заблудших овец" – гласил заголовок статьи.

Дженс впился взглядом в строки…

"На вчерашней пресс-конференции, посвященной покушению, Императрица заявила, что прощает тех, кто напал на нее, и тех, кто придумал и организовал это покушение.

"Мы живем в мире любви, радости и гармонии", – заявила Императрица. – "Но, увы, иногда случаются досадные недоразумения. Мне очень жаль этих людей. Их ограниченное мировоззрение, примитивность мышления, довлеющие над ними предрассудки, неприятие чужого мнения толкают их на разные преступления. Это социальная проблема, с которой мы будем бороться. Нужно развивать общественное сознание, бороться за равноправие, укреплять позиции женщин в обществе.

Прежние правители Ням-Ням, несомненно, казнили бы преступников – как живых, так и мертвых. Но мы живем в новом мире, и старые решения не годятся для него. Преступники не виноваты в том, что их так воспитали, что они росли в атмосфере презрения и неуважения к женщинам. Случившееся – результат неправильного мировоззрения, сложившегося в результате неправильного воспитания в семье и школе. В этом – корни проблемы, здесь и надо их решать.

Я не буду отвечать агрессией на агрессию, я прощу заблудших овец, и протяну руку дружбы".

Императрица заявила, что будет молиться за души сектантов, погибших во время покушения. Только пока еще не решила, в какой из церквей. Единственный задержанный участник нападения будет также прощен и отпущен на свободу. Однако это не означает, что расследование столь ужасного преступления будет прекращено. Директор УН заверил, что все члены секты "Недоносков" будут установлены, задержаны и дальнейшую их судьбу решит Императрица.

Напомню, пресс-конференция состоялась вчера вечером, и, как известно из конфиденциальных источников, члены секты "Недоносков" уже заявили, что, цитируем: "За овец эта коза еще ответит"".

Вот так…

Побег оказался напрасным. Стоило немного подождать…

Дженс испытывал противоречивые чувства.

Впрочем, даже радоваться тому, что он на свободе, пока не стоит. Самое трудное – впереди.

Взгляд Дженса упал на соседнюю страницу. На заголовок крупными буквами: "Монстры нашего города".

Вверху, сразу под заголовком, располагалась фотография – очевидно, та, что была сделана после освобождения "Райского уголка". Только Эльза и Том удалены.

"Как вы, несомненно, знаете, на прошлой неделе произошло покушение на императрицу. Лишь профессионализм и самоотверженность "амазонок" позволили сорвать жестокий план злоумышленников. Идет следствие, и выясняются все новые подробности. На данный момент достоверно известно, что одну из главных ролей в покушении играл некий Дженс Клевальски – он изображен на нашей фотографии. Ранее этот субъект не привлекал ничьего внимания, маскируясь под рядового жителя Ням-Ням. Лишь предотвращенное покушение позволило сорвать маску с его лица. Кто он, Дженс Клевальски, какие цели он преследовал и какое место в иерархии "Недоносков" занимал? Наши эксперты единодушно полагают, что Дженс Клевальски был одним из организаторов, а может, и идейным вдохновителем фанатиков. Возможно, покушение спланировано именно им. Следствию еще многое предстоит узнать, мы же присмотримся к этому женоненавистнику, фанатику, шовинисту, не побоюсь этого слова, моральному уроду, и спросим: что же заставило его ступить на скользкий путь криминала? Что заставило внешне благополучного человека, сына известных и уважаемых людей, совершить столь жуткое злодеяние? Что же это за человек такой, Дженс Клевальски, от которого сбежали даже родители?

Как известно, все члены секты "Недоносков" являлись женоненавистниками, считали, что женщина не должна иметь прав, они – категорические противники эмансипации и феминизма. Известно также, что у секты есть "сочувствующие" – лица из высших политических кругов, поддерживающие фанатиков денежными средствами. Может быть, обещанное вознаграждение заставило Клевальски организовать заговор против Императрицы?

С чем мы имеем дело – фанатизмом в худшем из его проявлений, или оплаченной политической акцией? Что заставило Дженса Клевальски пойти против Императрицы – ненависть к ней или деньги? Наши эксперты полагают, что сыграли роль оба фактора. Ведь без финансовой поддержки провести такую операцию было бы невозможно.

Вызывает определенные подозрения и тот факт, что Дженс Клевальски, несмотря на вполне солидный возраст, до сих пор не женат, и, по рассказам соседей, не встречается с женщинами. Возникает вопрос: а все ли в порядке с его сексуальной ориентацией? Быть может, именно здесь кроется причина такого женоненавистничества?

Но есть и другое мнение. Как известно, Дженс Клевальски, повторюсь, не смотря на весьма солидный возраст, ничего не добился в жизни. Его лень, нежелание и неспособность к чему-то стремиться, ярко выраженное тунеядство не позволяют этому трутню работать, получить профессию, совершенствоваться в ней. Возможно, именно зависть к людям, добившимся успеха – добившимся, замечу, непосильным трудом, ежедневной каторжной работой – толкнула Дженса Клевальски на преступление. Вместо того, чтобы работать и чего-то добиваться, Дженс Клевальски по-черному завидовал и злился на других. Эта злость копилась годами, и она не могла не выплеснуться наружу. Возможно, мы знаем не о всех преступлениях этого негодяя. Думаю, УН, несмотря на милость Императрицы, следует всерьез заняться личностью Дженса Клевальски, и установить, какие другие злостные преступления он совершил? Не удивлюсь, если на его счету есть нападения на женщин, на людей, чего-то добившихся в жизни, а может, и их убийства!

Мы просим сотрудников УН тщательно и всесторонне разобраться с деятельностью Дженса Клевальски и не допустить, чтобы эта мразь в человеческом облике совершила новые преступления! Мы просим всех читателей внимательно рассмотреть фотографию этого, с позволения сказать, человека – может быть, вы вспомните его? Может быть, кто-то из вас или ваших близких пострадал от его действий? А если и нет, запомните его – и если вдруг встретите на улице, то будете знать, что следует быть предельно осторожным. Этот человек очень опасен, психически неуравновешен, от него можно ожидать все, что угодно!

Пока Дженс Клевальски на свободе – никто не может чувствовать себя в безопасности, особенно женщины, старики и дети – наименее защищенные…".

Статью Дженс так и не дочитал, в ярости смяв газету и выкинув ее на дорогу – первый раз в жизни! – и резкими, нервными шагами направился домой. Постепенно шаг его замедлялся – он задумался, что же делать дальше. Ничего путного, кроме поспать и поесть, в голову не приходило. Но если с первым вряд ли возникнут проблемы, то вот второе кажется невозможным.

– Сначала отдохну как следует, а потом уж буду думать, – решил Дженс. И в этот момент в его затылок прилетело что-то тяжелое.

Едва не упав, Дженс развернулся. Метрах в двадцати от него стояла какая-то старуха.

– Это Дженс Клевальски! – завопила она, указывая пальцем на Дженса. – Маньяк и убийца! Он покушался на Императрицу! Бей его!

И, подавая пример, наклонилась, подбирая камень покрупнее. Люди останавливались, оборачивались. Дженс не нашел ничего лучше, как покинуть улицу. Быстрым шагом, но не переходя на бег, он свернул в переулок, вышел на другую улицу, свернул снова.

Надо быстрее попасть домой, – решил он. – Пока еще каких ненормальных не встретил…

Кратчайшим путем Дженс добрался до дома. Пару раз его узнавали, кричали что-то вслед, кидали камни. Каждый раз это были женщины, преимущественно пожилые. Дженс не задерживался и не пытался завести разговор, переубедить. Понимал – бесполезно.

Вот и родной дом…

Сердце тревожно забилось в груди, дыхание участилось. Кровь прилила к лицу.

Калитка была сломана. С недобрыми предчувствиями Дженс вошел в сад.

Дом зиял пустыми провалами окон. В рамах виднелись осколки стекла, остальные валялись на земле. Стены украшали надписи неприличного и очень оскорбительного содержания. На террасе валялись остатки зверски растерзанного аудиограммофона, рядом – обрывки магнитных лент. Записи Ноцарта и других музыкантов…

Газоны истоптаны и едва не вспаханы, а кусты мате…

Дженс не мог смотреть на то, что от них осталось. Чахлые веточки, торчащие из земли, и лишенные листьев. Кто-то здорово порезвился, уничтожив прекрасные кустарники почти до основания.

Сердце ухнуло куда-то глубоко вниз да так там и осталось, не желая возвращаться и даже шевелиться. Ноги налились свинцом и одеревенели. Дженс почти не чувствовал их. Механически переставляя ноги, вошел в дом через сломанную дверь.

Худшие опасения подтвердились. Все, что можно сломать, было сломано. Что можно порвать – порвано. Дженс ходил по комнатам, с ужасом взирая на то, что осталось. Разломанная мебель, разбитая посуда, порванные книги, изгаженная одежда, сорванные светильники, непристойные надписи на стенах.

В какой-то момент все эмоции и чувства разом отключились. Сердце забилось ровно и спокойно, дыхание выровнялось. Все мысли исчезли. Дженс сел на пол и уставился взглядом в стену.

Так он просидел несколько часов, пока возле дома не остановилась уновская машина. Через некоторое время в комнату осторожно заглянул Том.

– А, вот ты где. А я уж думал…

Дженс не шелохнулся.

– Да уж, не повезло тебе, – сочувственно произнес Том.

Дженс молчал, никак не реагируя на присутствие бывшего коллеги.

– Ты, это, если что надо помочь, восстановить там…

Том еще раз огляделся и махнул рукой.

– А, тебе надо в новый дом переезжать. В общем, это… Тут тебе письмо пришло. Поскольку ты был у нас, его переслали нам. Сегодня утром, еще до твоего освобождения. В общем, я решил завести по пути…

Том протянул Дженсу конверт.

Клевальски перевел взгляд на белый прямоугольник. Некоторое время тупо таращился на него. Том ждал. Наконец, Дженс протянул руку, взяв конверт.

– В общем, я пошел… Если понадобится помощь – обращайся. Хотя… вряд ли я здесь смогу чем-то помочь…