Текст книги "Безумная Роща"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

Увидев, как гибнут его воины, испугался Лорд Архайн, что и его самого вскоре умертвят Випер и Госпожа Гадюка. Поэтому сотворил он волшебный путь и бежал в Железную Башню. Випер же и Гадюка не стали преследовать его.

В то время, закончив охоту в Царстве Безумия, вернулся в Сущее Лорд Мъяонель. Близки были в этот миг к нему клинки-когти Звенящих Рыцарей – клинки тех немногих, которым удалось избегнуть огненной бездны, сотворенной Принцем Каджей. Распятый на клинках, брошен был на землю Яскайлег и истекал кровью.

Тогда протянулись от рук Мъяонеля призрачные нити, волокна из черноты, тени безумия. Сила Рощи таилась в них. Вошли нити-ветви в Звенящих Рыцарей, и встретилась Сила – с Силой. Вырвал волшебные сердца Лорд Мъяонель, и с протяжным предсмертным звоном рухнули наземь творения Лорда Архайна.

Посмотрел Хозяин Безумной Рощи на поле битвы, и увидел, что никого из Восседающих в Совете и союзников их не осталось там, но последние бежали, преследуемые каджами и Змеиными Лордами. Тогда взял он на руки тело Яскайлега и окружил его своей Силой. Дрогнули веки дроу, шевельнулись его губы. На лице своего господина остановил Яскайлег взгляд.

Сказал Мъяонель:

– Чтобы не было между нами раньше, какой бы договор не заключали мы – ныне он исполнен. Если и был у тебя какой-то долг передо мной – с лихвой ты искупил его, и даже больше того. Поэтому можешь просить у меня все, что пожелаешь – и я, если буду в силах, исполню это. Но прежде следует позаботиться о другом. Твое тело изувечено. Я не сумею исцелить его, но сохраню твою душу, исцелю твою жизненную сущность и дам тебе новое тело.

Сказал Яскайлег, с трудом разомкнув губы:

– Все, что пожелаю?… Желаю лишь одного – Верни мою дочь!

Но покачал головой Мъяонель:

– Я могу Вернуть тебя или Кемерлина, но я не могу воскресить твою дочь. Ведь она – Лишенная Крова.

Взглянул Яскайлег в глаза Хозяина Рощи и молвил:

– Тогда прошу лишь одного, господин – отпусти меня! Ты говоришь, что я хорошо послужил тебе? Так позволь же мне умереть вне твоей власти!

Сказал Мъяонель:

– Разреши мне сначала…

Но сказал дроу:

– Нет! Мне не нужна ничья милость, даже если эта милость – жизнь.

Долго молчал Мъяонель. Затем опустил Яскайлега на землю и изгнал прочь свою Силу.

Сказал Мъяонель:

– Пусть будет, как ты хочешь. Ты свободен.

И Яскайлег умер.

Вскоре после того сожгли дроу его тело в огне, не оставляющем пепла.

И сказал Лорд Мъяонель своим спутникам и друзьям, взглянув на равнину, где лежали тела людей и демонов, Лордов и порождений волшебства:

– Воистину, богатый урожай приносят семена ненависти!

КЛИНОК
(история двадцать седьмая)

После битвы с Хозяином Рощи и спутниками его – а это была первая битва, завершившаяся для Совета Лордов поражением – собрались Восседающие в Совете вновь во дворце Джордмонда-Законника.

Немного было их. Из сильнейших, имеющих титул Владык – только Келесайн и Джормонд.

Из прочих:

Архайн, Хозяин Железной Башни,

Алкар, Хозяин Замка Дорельхем, Серебряная Листва,

Яйрис Огненный Плащ,

Тромонд, Погонщик Туч,

Дейма, Госпожа Родников,

и с ними другие Лорды, чья Сила и вовсе невелика, а титулы ныне – забыты.

Так же была там тень Ирвейга, Повелителя Теней – призрачный образ, посланный во дворец Джордмонда-Законника, ибо сам Ирвейг, тяжело раненый, не мог придти на Совет, но в то время исцелял себя от ран, нанесенных волшебным клинком дроу, в своем замке, укрытом тенями.

Сказал Джордмонд:

– Жестокое поражение потерпели мы, однако проиграли только одну битву, но не войну. Видишь, Келесайн – я был прав, утверждая, что следует нам дождаться возвращения Ангела-Стража и только лишь тогда нападать на Хозяина Рощи. Хотя в поединке ты некогда и поразил Мъяонеля, наивно было предполагать, что придет он сюда во второй раз, не подготовившись как следует.

Сказал Келесайн:

– Мы были неосторожны в бою, и в том – единственная причина нашего поражения. Теперь, впрочем, нам уже не остается ничего другого, как вызвать Ангела-Стража и просить его помочь нам. Ибо многих наших учеников и союзников захватил Мъяонель, и преимущество ныне перешло на его сторону.

Прошептала тень Ирвейга:

– Также прошу вас дождаться, пока я не исцелю в замке, где сосредоточена моя Сила, свое тело, свою душу и свою жизненную сущность. Ибо я желаю сражаться вместе с вами и вновь сойтись в поединке с уязвившим меня.

И вот, обратились Лорды к Ангелу-Стражу и призвали его. Когда же пришел Тарнааль, наполнились надеждой сердца их, ибо могущественен был Ангел-Страж, и никогда не бывало так, чтобы терпели поражение в битве те, на чьей стороне выступал он. Рассказали ему Лорды о том, что происходит в Эссенлере, и сказал Ангел-Страж, обнажив меч:

– Немедленно я отправлюсь туда и уничтожу Лорда-разбойника! Ибо хотя один раз он ускользнул от меня, но во второй не повезет ему так, как в первый, когда ты, Келесайн, всего лишь разрушил его тело.

Сказал Келесайн:

– Так нам и надлежит поступить. Однако не стоит нам всем сразу появляться вблизи Рощи. Мы начнем поединок, пусть Хозяин Рощи выступит против нас и тем обнаружит себя – и вот тогда-то ты придешь и заберешь его душу.

Сказал Тарнааль:

– Решено.

И стали они готовиться ко второй битве, и назначили срок для выступления – через два дня, ибо таковой срок требовался Ирвейгу, чтобы совершенно излечить себя.

Говорят, что в это-то время и пришел в Грозовую Цитадель молодой человек по имени Танталь, ставший впоследствии третьим учеником Келесайна Майтхагела – третьим из тех, кто по прошествии времени обрел собственную Силу. Рассказывают также, что когда он впервые встретился с Повелителем Молний и попросил его об ученичестве, то отказал ему Келесайн, сказав:

– Прежде я бы хотел узнать, что ты за человек и что движет тобой в поисках Могущества. Однако сейчас неподходящее время для бесед и учебы – великой войной охвачен Эссенлер и нет у меня времени для того, чтобы принимать новых учеников. Приходи через несколько недель, когда мы повергнем Лорда-разбойника и союзников его – тогда с радостью приму я тебя в своем доме.

Но сказал Танталь:

– Прошу, позволь мне немедленно стать учеником твоим – или хотя бы возьми меня на эту войну в качестве простого воина! Ибо желаю я быть с теми, чье оружие обращено против Мъяонеля, и хоть сколько-нибудь принять участие в низвержении его. Ибо он – мой кровник.

Спросил Келесайн, внимательно взглянув на юношу:

– Каковы причины твоей вражды и чем она вызвана?

– Мъяонель погубил моего отца, – ответил Танталь. – Мой отец был искусным волшебником, но Мъяонель отнял у него разум и увел с собой в Царство Безумия.

– Расскажи об обстоятельствах этого.

– Мне нелегко говорить о своем горе, – покачал головой Танталь. – Я не знаю, почему Мъяонель выбрал моего отца и зачем погубил его. Думаю, он сделал это просто так, от скуки или от природной злобы… С некоторых пор я стал замечать, что мой отец как бы перестал жить в реальном мире, но живет в каком-то другом, иллюзорном. Он вообразил, будто бы у меня есть некий старший брат и иногда при мне разговаривал с ним, хотя я – единственный сын его. И называл он еще другие имена, самые разные, и разговаривал с выдуманными людьми, плакал и горевал без всякой причины. Также в доме нашем начали происходить странные вещи. Тогда-то я понял, что в дом вошло нечто из Царства Бреда, из Владений Безумия. Я пытался исцелить разум отца, но не достиг в том успеха, ибо Мъяонель похитил его разум, оставив в мире людей только телесную оболочку.

– Скажи, – спросил Келесайн, – а ты сам когда-либо встречался с Хозяином Рощи и говорил с ним?

– Нет.

– Откуда же ты знаешь, что именно он виновен в этом несчастии?

– Во-первых, – ответил Танталь, – отец несколько раз называл его имя и говорил с ним. Речь шла о некой сделке. Отец предлагал Мъяонелю необычную книгу, которая действительно издавна хранилась в нашем доме, в случае, если тот поможет ему «спасти» моего несуществующего брата. Что и говорить, в итоге мой родитель еще больше увяз в безумии, но что до книги – то она таинственным образом исчезла. Мне думается, что Мъяонель попросту украл ее.

Во-вторых, я располагаю могущественным предметом, доставшимся мне от матери, Ирэны, которая была колдуньей; ей же эта вещь перешла от ее отца, потерявшего память в Безымянном Лесу. Я не знаю, кем был мой дед и откуда у него эта вещь. Это, – и Танталь достал из-под плаща круглый предмет в кожаном чехле, – Зеркало, отражающее не то, что мы видим, но внутреннюю связь всех вещей, все нити судьбы, которыми соединены они. Благодаря этому зеркалу доподлинно узнал я о том, кто содеял зло с моим отцом.

Спросил Келесайн:

– Если этот хрустальный шар – или Зеркало, как ты называешь его – способно показать прошлое, отчего ты до сих пор остаешься в неведении, кем был твой дед и откуда у него взялось Зеркало?

– Моих сил хватает лишь на то, чтобы видеть в пределах полутора-двух лет, – промолвил юноша. – Матери, пока она была жива, удавалось больше, но и ее сил было недостаточно, чтобы провидеть так далеко… Прошу, господин, – и Танталь преклонил колено, – позволь мне быть с тобой, когда будет убит Мъяонель. Мне нечем доказать тебе свою верность – так прими же Зеркало Судьбы как дар, ибо это – единственное, что я могу предложить тебе.

Сказал Келесайн, отстраняя протянутую Танталем руку:

– Повторяю – об ученичестве еще рано говорить. Поживи у меня некоторое время, посмотри, достоин ли я быть твоим учителем и нужно ли тебе становиться моим учеником. Но покамест – без всякой платы возьму я тебя с собой на эту битву. Там ты увидишь, как наконец-то падет тот, кто прежде бросался чужими жизнями, как мелкой монетой.

В это самое время союзники Мъяонеля, и сам он, держали совет в чародейском замке в сердце Безумной Рощи. И одни предлагали одно, а другие – другое, а третьи и вовсе не высказывали никакого мнения, но возражали и первым, и вторым. Спорили же они о том, как действовать дальше: обороняться, ожидая нового удара, или же самим напасть на земли Совета?

Сказал Лорд Гюрза (и поддержали его Каскавелла, Мирэн и Принц Каджей):

– Следует немедленно осадить Грозовую Цитадель и раздавить врагов наших, пока не оправились они и не собрали новые силы.

Но сказал Мъяонель:

– Я не хочу сражаться с Повелителем Молний на его земле. Посредством чар я наблюдал за Грозовой Цитаделью и видел, что в этом месте сосредоточено Силы не меньше, чем в моей Роще. Лучше подождем Келесайна здесь, где мы сами имеем преимущество.

Сказал Господин Випер:

– Но ведь ты уже победил его, и он едва сумел бежать от тебя. С чего бы тебе опасаться этой встречи?

Сказал Мъяонель:

– Я знаю пределы его мощи и пределы своей. В чистом противостоянии Сил он будет иметь преимущество передо мной, тем более – на своей земле. Его преимущество – в прямом столкновении, мое преимущество – в выжидании, искусстве и обмане.

Презрительно сказал Мирэн:

– Мне этот Повелитель Молний не показался кем-то, кого стоило бы опасаться. И если ты боишься сойтись с ним в битве – я сам сделаю это.

Сказал Мъяонель, посмотрев на Повелителя Порчи:

– Было бы любопытно взглянуть на это.

И почувствовали Лорды, будто повисло меж ним и Повелителем Порчи нечто незримое, натянутое, как тугая струна. Но они не знали, что это. Мирэн же улыбался, глядя в глаза Мъяонелю. Ибо было ему ведомо, что если одолеет в поединке того, пред кем отступил его сюзерен, то освободится от заклятья, наложенного на него Мъоянелем, и от своей клятвы, и от всех обязательств пред сюзереном.

Сказал Мъяонель Мирэну и всем прочим, спорившим с ним:

– Как бы там ни было, на время этой войны, как вы сами признали, я – ваш предводитель, и потому покамест не станем мы нападать на врагов наших, но подождем их здесь и подготовимся к встрече с ними. Победа пьянит вас, но я не хочу допустить, чтобы все, чего мы достигли, обратилось в ничто.

Недовольные, были вынуждены Лорды смириться с этим решением и мысленно называли Хозяина Рощи трусом и глупцом. Мъяонель же, смотря на них, думал: «Увы! Как быстро забыли они о том, что едва не проиграли битву и о том, при каких обстоятельствах их поражение обратилось в победу!»

После того, как разошлись соратники его, спустился Мъяонель в подвал своего сумрачного замка, в комнаты, где хранил он плененные души. Некоторое время рассматривал Мъояонель тусклые мерцающие сияния, заключенные в темные коконы, а затем размотал один из клубков и сотворил соответствующие заклинания. И вот, в тот же миг, посреди комнаты, в колдовском круге возник мужчина среднего роста, облаченный в тяжелые доспехи с шипами. Был он бронзоволосым и бронзовоглазым. Затравленным взглядом посмотрел он вокруг себя.

Сказал Мъяонель:

– Здравствуйте, милорд Зерем. Рад приветствовать вас в моем замке.

Процедил Творец Чудовищ, исподлобья глянув на Хозяина Безумной Рощи:

– Нисколько в этом не сомневаюсь. На твоем месте я тоже был бы рад. Что тебе от меня нужно?

Ответил Мъяонель как бы с некоторой толикой удивления:

– К чему нам сразу говорить о делах, милорд? Несомненно, будь вы моим пленником, я бы без всяких околичностей перешел к сути вопроса и вытягивал бы из вас нужные мне сведения пытками и колдовством, но ведь вы – мой гость, и потому, прежде чем говорить о делах, не следует ли нам сначала пообедать и развеять скуку незатейливой беседой?

Лорд Зерем, по достоинству оценив гостеприимство Хозяина Рощи, согласно склонил голову и последовал за ним в обеденный зал.

Прислуживали им мужчина и женщина, одетые так легко, чтобы только прикрывать срам. Узнал в них Лорд Зерем двоих из числа младших учеников Повелителя Молний, хотя и трудно было узнать их, потому как лица их были изъедены порчей и напоминали куски гниющего мяса, в то время как обнаженные тела оставались совершенно чисты и здоровы. Не удержавшись и потрогав рукой лицо свое, и не найдя никаких изменений, во второй раз оценил гостеприимство Хозяина Рощи Лорд Зерем.

Слуги разлили вино по кубкам и встали за спинами Мъяонеля и Зерема, чтобы по мере надобности подливать пьянящий напиток в кубки их. И беседовали некоторое время Мъяонель и Зерем о разных незначительных вещах, шутили, вспоминали события давних времен и разные занимательные случаи, свидетелями которых они были. Через некоторое время вошел в этот зал Принц Каджей и присоединился к застолью, и Мъяонель вызвал третьего слугу – из тех, коих приобрел он совсем недавно – и заставил его прислуживать Армрегу.

Сказал Мъяонель Зерему, когда подошел к концу очередной виток их разговора:

– Мы говорили с вами о многих, кого знали и о ком слышали, но следует сказать, что был у нас с вами, милорд, один общий знакомый.

– Кто же это? – Спросил Зерем.

– Повелитель Ворон. Он-то впервые и рассказал мне об этом мире. Также упомянул он и вас, сказав, что вы помогли ему, предупредив о союзе Лордов против него – союзе, заключенном еще прежде, чем были открыты дороги в Эссенлер. В память об этом сегодня я принимаю вас как гостя. Более того: не намерен я и в дальнейшем ограничивать вашу свободу. Как только мы закончим этот обед, вы вольны будете идти куда угодно. Но сначала – надеюсь, вы исполните мою просьбу – расскажите об обстоятельствах смерти Гасхааля, и о подробностях последней войны с ним Совета Лордов.

Стал говорить Лорд Зерем, воодушевленный мыслью, что в скором времени легко выберется из плена. И, говоря, представил он войну с Гасхаалем так, как будто бы нисколько не участвовал он сам в осаде замка, но, напротив, всеми силами старался остановить Лордов и уговаривал их примириться, и не помог Гасхаалю только потому, что понимал всю бесполезность этого, и не хотел гибнуть вместе с Повелителем Ворон.

Выслушав его, кивнул Мъяонель:

– Как я уже говорил, вы вольны идти куда захотите, милорд. Жаль было увидеть вас сражающимся на стороне моих врагов, но я склонен посчитать это досадным недоразумением и забыть об этом. Я не стану брать с вас никаких клятв и не вынуждаю вас открыто или тайно отрекаться от Совета, однако, если я встречу вас еще раз на поле битвы, или узнаю, что вы помогаете Совету в чем-либо против меня, я отнесусь к вам не как к союзнику и другу моего брата, но как к врагу, намеренно обращающему оружие против меня.

И произнеся это, Мъяонель ласково погладил руку женщины, прислуживавшей ему.

Сказал Лорд Зерем:

– Как я понимаю, вы хотите, чтобы я выступил на вашей стороне?

Поразмыслив некоторое время, покачал головой Хозяин Рощи:

– Нет. Достаточно будет и того, чтобы вы вовсе не участвовали в этих сражениях.

– Но, – возразил Лорд Зерем, – может сложиться так, что даже и за этот нейтралитет Восседающие в Совете, расправившись с вами, покарают меня. Поймите, меня могут вынудить напасть на вас!

Сказал Мъяонель, усмехнувшись:

– Все зависит от того, как объяснить свой нейтралитет. Не сомневаюсь, что захотев, вы найдете нужные слова и отыщите причины, которые покажутся Совету убедительными. Кроме того, после войны некому будет мстить вам, ибо я уверен в победе.

Усмехнулся тогда и Лорд Зерем:

– Что станете делать, – спросил Повелитель Бестий, – вы и ваши союзники, когда Тарнааль, Ангел-Страж, обрушится на вас?

– Мы знаем – что, – ответил Мъяонель. – Впрочем, вы можете пренебречь моим советом и в новой битве выступить на стороне Совета. Да, Лорд Зерем, выбор, который вы должны сделать – трудный выбор. Ведь если вы ошибетесь, вряд ли победившая сторона проявит к вам снисхождение.

На том распрощались они. Пребывая в задумчивости, покинул замок Мъяонеля Лорд Зерем. Когда же ушел он, воскликнул Принц Каджей:

– Проклятье! Я ничего не понимаю! Зачем ты отпустил его?!

– Именно по тем причинам, которые я указал. Некогда он помог моему родичу, а неблагодарность – это не то, что приличествует Лорду.

– Отчего же тогда ты отказался от его помощи и отверг союз с ним?

– Я думал об этом, – ответил Мъяонель, – но в ходе нашей беседы пришел к мнению, что этот Зерем не слишком многое знает о чести, жаден, лжив, и, по-видимому, вполне способен на предательство. К чему мне союзник, от которого я каждую минуту стану ожидать удара в спину?… Но оставим его. Лучше расскажи мне о том, как идет война с альвами и людьми.

И начал свой обычный доклад Принц Каджей (а он и его приближенные руководили этой войной), и рассказал о потерях и успехах. Местные королевства уже оправились от первых ударов, нанесенных армией каджей и змеелюдей, князья альвов и короли людей собирали свои армии и блокировали дальнейшее продвижение нападавших. Преимущество в числе было не на стороне каджей, но они были подготовлены лучше, и, кроме того, неоценимую помощь оказывало им воинство джиннов, вышедшее из пустыни и подобно буре обрушившееся на армии Совета. Покамест в битвах неизбежно побеждали сражавшиеся под водительством Принца Каджей, однако немало воинов потеряли они в засадах, устроенных альвами и людьми, которые были лучше знакомы с этой местностью.

Выслушав Принца Каджей, обговорил Мъяонель с ним некоторые детали общей стратегии и отпустил его с этим.

И вот, по прошествии двух дней, доложили демоны-дозорные о появлении на краю Рощи Келесайна Майтхагела и союзников его. И собрал Мъяонель союзников своих, и вышел навстречу им. И была битва.

Раскрыл Яйрис Врата Огня и раскрыл Тромонд Врата Ветров, но Ауг ослепил их и направил их силу друг на друга. В поединке одолел Господин Випер Лорда Алкара, но в то самое время, когда торжествовал он победу, один из сыновей Алкара, вооруженный волшебным оружием, поразил его. Пройдя через глаз Змеиного Лорда, пронзила стрела мозг его и вышла из затылка. Аспид и Каскавелла отравили Дейму, и внесли яд в саму Силу ее, но были вынуждены отступить пред стеной молний, что рассыпал Келесайн Майтхагел. На колдовском облаке поднялся он в небо – был гневен лик его, и непереносимый блеск окружал облако. Увидели Лорды могущество Повелителя Молний во всей полноте, и, устрашась, отступили. Но засмеялся Мирэн и также вознесся к небесам. Избавившись от плотского облика, стал Владыка Безумия пеленой дыма, тьмою, ядовитым туманом, гибелью, черной бурей, порчей на теле мира. Молнии Келесайна были бессильны поразить его. Мирэн смеялся, и голос его слышался Келесайну повсюду, и почувствовал Повелитель Молний, как слабеет он, ибо отрава Мирэна постепенно проникала в него. Тогда громким криком закричал Келесайн и воздел над собой руки, и увидели сражающиеся, что ярчайший свет исходит от него, как от солнца. В ослепительной вспышке рухнул этот свет вниз и затопил все вокруг на многие мили. Когда рассеялся свет, увидели, что не вся тьма исчезла, некоторая ее часть затаилась под скалами и камнями. Также и в некоторых местах без всякой видимой причины воздух казался темным и искаженным. Но голоса Мирэна не было слышно и присутствия его более не ощущали сражающиеся.

В то самое время вел Мъяонель поединок с Джордмондом-Законником, и побеждал его, ибо хотя и равно было искусство их (а велико было это искусство!), но в Силе превосходил Мъяонель Джордмонда, и, кроме того, беззаконие, присущие Царству Бреда, само по себе имеет преимущество перед упорядоченными законами существующего мира, ибо гибельно первое – последнему, и поглощается последнее первым при столкновении их.

Уничтожив Мирэна, крикнул Келесайн Джордмонду:

– В сторону, друг мой! Не тебе противостоять этому порождению зла и не мне повергать его! Пусть теперь он сразиться с самой Справедливостью!

Отступил Джордмонд в сторону и оперся на плечи соратников своих, ибо был сильно изможден поединком и весьма близок к поражению. Не стал преследовать его Мъяонель, ибо увидел в этот миг то, что видел уже однажды: небо, рассекаемое на части от горизонта до горизонта, разбиваемое сверкающими лучами, трепещущее от трепетания крыльев Ангела-Стража. Явился тот на поле брани по зову Келесайна и устремился к Мъяонелю и соратникам его, и хотя была неспешна его поступь – всего-то семь лиг и еще семьсот шагов проходил Ангел-Страж за один шаг – но неотвратима, как сама судьба. И увидели стоявшие на поле брани, что есть подлинная Мощь. И восторжествовали Восседающие в Совете и союзники и вассалы их, пришедшие с ними.

Тогда распахнул Мъяонель свой плащ и извлек на свет шкатулку, некогда найденную им в руинах Вороньего Острова. И мимоходом удивился он – отчего нет признаков гниения на этой шкатулке, как происходило со всеми предыдущими? Но не до удивления и не до любопытства было ему теперь, ибо близка была гибель. Открыл он шкатулку и извлек из нее нечто невидимое. И, воздев руку, направил это невидимое, как птицу, к приближающемуся Стражу.

Ничего не увидел Тарнааль, но ощутил он, как будто бы что-то покинуло ладонь Мъяонеля. Ничуть не обеспокоился Ангел-Страж, ибо знал, что почти совершенно неуязвим для заклятий и стихий, и продолжал двигаться дальше, уверенный в своей силе.

Но вот почувствовал Тарнааль, как клинок, что держал он перед собой, как будто бы заколебался. И увидел он, как меняется этот клинок. Ничего больше не успел увидеть или сделать Ангел-Страж, ибо, извернувшись, в самое сердце поразил собственный его клинок. И обратил в ничто саму сущность Стража.

Затем поднялся меч к небу и вонзился в него, и стремительно стал удаляться от Лордов. Мъяонель же в то время творил чары, долженствовавшие подчинить естество клинка, искаженное брошенным им прежде заклятьем. Но увидел он, что заклинания не оказывают на меч никакого действия, будто бы не сильнейшую магию творил он, а бормотал пустые слова, лишенные всякой силы и смысла. И спустя еще мгновение, скрылся клинок из глаз Лордов.

Ошеломленные, не сразу затеяли они вновь битву, ибо Восседающих в Совете потрясла гибель Ангела-Стража, а пришедшим с Мъяонелем показалось, что чем-то весьма сильно озабочен и изумлен их предводитель и даже как будто бы вовсе забыл о войне. Когда же оправились они и вновь обратили друг к другу свое оружие, возникли меж ними колдовские врата и вышли из тех врат девять фигур. Узнали их Лорды – не все, но наиболее сведущие и древние из них: Мъяонель, Аспид, Джормонд – и немедленно остановили сражение, ибо знали, что никогда Хранитель Времени (или Король Времени, как называют его некоторые), равно как и слуги его, не появляются где-либо без веской причины и не вмешиваются от скуки в войны, кои происходят в Сущем.

Сказали ангелы, присланные Королем Времени:

– Войдите во врата, ибо наш господин желает говорить с вами.

Многие из Лордов были разгневаны таким обращением, или же не приняли пришедших всерьез, но трое из них, знавшие, кем присланы пришедшие, утихомирили соратников своих и уговорили их подчиниться.

Гневно спросил Мъяонеля Принц Каджей:

– Почему мы должны слушать их?! Кто они, осмелившиеся встать на нашем пути?! Не лучше ли уничтожить вместе с Советом и их тоже?!

Сказал Мъяонель:

– Вряд ли тебе это удастся. Ибо хотя ты и владеешь колдовством стихий, но ангелам Короля Времени подчиняется – до известной степени – само время. Может быть, мы и могли бы уничтожить их, но мне бы не хотелось иметь среди своих врагов еще и такого могущественного Лорда, как Король Времени.

В то же время спросил Танталь Келесайна Майтхагела:

– Почему ты призываешь нас подчиниться этим пришельцам?

Сказал Келесайн:

– Никогда еще не вмешивался Король Времени в дела Лордов и войны их, если только не касались эти дела и войны всего Сущего. Должно быть, случилось нечто воистину необыкновенное, если он зовет нас к себе, и лучше бы нам прислушаться к его просьбе.

И вот, вошли они во врата, открытые девятью ангелами и вступили на хрустальную дорогу, и вскоре очутились в Башне Времени. Увидели они зал со многими вратами, и из тех врат выходили различные Лорды – те, чьи имена овеяны легендами и прославлены многократно. Наиболее могущественные из Обладающих собирались здесь, из всех шести Царств прибывали они. И лишь весьма немногих из собиравшихся не титуловали Владыками.

Вот, вышел к ним Король Времени (а было его лицо, как и всегда, скрыто тенью), и сказал им:

– Гибель вошла в Сущее, и гибель грозит всем мирам и всем нам.

Спросил тогда Аошеаль, Повелитель Гибели (а он был среди приглашенных):

– О чем ты говоришь?!

Сказал Король Времени:

– Я говорю о подлинной угрозе, по сравнению с которой между твоей Силой-Гибелью и Силой Янталиты-Жизнедарительницы не так уж много различий. То, о чем говорю я, с одинаковой легкостью уничтожит и вас обоих, и Сущее, и прочие Царства, и даже Пределы, само основание которых – уничтожение.

Сказал старший из трех Принцев, властвующих над Пределами:

– Что же это и каким образом проникло оно к нам?

Сказал Король Времени:

– Нет у меня полного ответа на эти вопросы, но ответ, ведомый мне, дам я немедля. Что это? – Меч. По крайней мере, такова внешняя оболочка этой Силы. Как эта Сила проникла к нам? Пусть лучше об этом расскажут те, кто призвал ее! – И он указал рукой на Лордов, пришедших из Эссенлера.

С ненавистью взглянул тогда на Мъяонеля Келесайн Майтхагел, и сказал гневно:

– Так вот каким заклятьем ты воспользовался, чтобы убить Ангела-Стража! Ведомо ли тебе было, что тем самым ты впустишь в миры нечто гибельное? Думаю, что нет. Ибо ты безумен и не ведома тебе не только природа твоего волшебства, но даже и то, отчего яблоки падают на землю.

Сказал Мъяонель в ответ ему:

– Ты прав – не знаю я, отчего падают на землю яблоки, и уже многие тысячи лет размышляю над этим, и не нахожу ответа. Однако в заклятьях я разбираюсь куда лучше тебя, недоучка, и не тебе, рожденному всего-то лишь несколько столетий тому назад, упрекать меня в незнании. Причина того, что случилось, не в моем заклятье, но в самом мече Ангела-Стража, и вина – на том, кто отковал этот клинок. И если бы знал я, что таится в клинке, не стал бы я применять это заклятие, а поискал бы какой-нибудь другой способ одолеть Стража!

Но сказал им Король Времени:

– Если и далее будете вы спорить друг с другом, выясняя, чья вина больше – ничего не добьемся мы за тот короткий срок, что есть еще в нашем распоряжении!

Спросил тогда Лорд Баалхэарвед с некоторой осторожностью:

– Что это за срок?

– Срок, потребный клинку для того, чтобы уничтожить всех Стражей Мира, – ответил Король Времени. – После того, как исполнит он это, настанет черед мироздания, не защищенного уже силой Стражей. Я вижу это будущее (ибо я – Король Времени), но не в моих силах изменить его, ибо пришелец сильнее меня. Для того и призвал я вас всех, сильнейших и наиболее сведущих в колдовстве, чтобы, может быть, с вашей помощью или с вашим советом как-нибудь остановить это зло.

Сказали ему Лорды:

– Мы ничего не знаем об обстоятельствах создания этого клинка и об обстоятельствах появления в Сущем наполняющей его гибельной Силы. Как можем посоветовать мы что-либо, или, вдохновленные собственным волшебством, отыскать заклятье, способное противодействовать этой Силе, если ничего не знаем ни о свойствах ее, ни о том, как вынуждена выражать она себя в известной нам реальности?

Сказал Кэсиан (а был он из числа Владык Чар), обращаясь Мъяонелю и Келесайну:

– Расскажите нам об обстоятельствах, при которых создавался клинок и о заклятьях, применявшихся вами.

Начал говорить Келесайн Майтхагел и рассказал собравшимся о том, как был сломан прежний клинок Ангела-Стража и как в крови людей, обитателей лунного света и в его собственной был закален новый клинок. И горестно воскликнули тогда многие Лорды – те, что были достаточно сведущи в Путях Силы, чтобы понять, к каким последствиям должно было привести подобное сотворение и в чем был смысл каждого из элементов его.

И сказал им Джормонд-Законник:

– Я, как мог, пытался исправить содеянное. Могущественные руны высекли мы на том клинке – руны, долженствовавшие ограничить его Силу, погрузить ее в вековечный сон, не дать ей пробудиться. Ибо хотя таковой клинок может быть сотворен лишь раз, но и одного раза достаточно, чтобы причинить немалые беды.

Сказал Лорд Келесайн Майтхагел:

– По-прежнему не понимаю, что столь ужасного было в том сотворении. Более того – удивляюсь: почему никто прежде меня не додумался создать что-либо подобное?

Сказала ему Винауди, Змеиная Королева, с немалым гневом:

– Не знаю, кто ты и где приобрел свою Силу, но бывшие прежде тебя были или слишком слабы для этого волшебства, или достаточно умны, чтобы не применять его!

Сказал Келесайну Кэсиан:

– Подумайте сами, милорд, о смысле своего заклятья. Что занимало ваши мысли, когда вы создавали это оружие? Верное сопряжение энергий? Но ведь помимо энергий есть у волшебства и иные аспекты, куда более высшие, и немногим из нас дано оперировать ими, а тем, кто способен на это – тем следует с величайшей осторожностью приступать к подобной работе. Вы по-прежнему не понимаете меня? Извольте, я объясню вам смысл. Не в крови людей закалили вы этот клинок, но в крови всех, кои зовутся живущими. И не в крови духов лунного света закалили вы его, но в крови всех стихиалей. Что же еще, кроме стихий и живущих, индивидуальности и распространенности, бесконечно малой точки я и энергии, не имеющей внешних границ, существует в нашем мироздании? Ничего. Ничего – кроме немногих, объединяющих в себе и то, и другое – их называют Лордами или Обладающими Силой. Но ведь и в крови всех Обладающих закалили вы этот клинок, использовав также и свою собственную кровь! Но скажите: что совершеннее и что ценнее – вода или масло, в котором закаливают оружие, или же само оружие? И если продолжать это сравнение, то не нужны ли вода или масло только для того, чтобы быть использованными для закалки, но потом их ценность пропадает? Разве не ведомо вам, милорд, что, творя высшие из своих заклятий, мы не столько оперируем энергиями, сколько описываем существующий порядок вещей так, как выгодно нам? В чем же польза и смысл сделанного вами описания? Выходит, мы – лишь пища для этого клинка, масло для его закаливания. Во всем превосходит он существующее, и во всем имеет преимущество и перед нами, и перед живущими, и перед безмолвными стихиями. Только незнание может оправдать вас, милорд. Однако, выслушав вас, послушаем теперь моего родича и установим меру его вины. Что скажет он обо всем этом? Ведь, кажется, благодаря его действиям спящая в клинке Сила оказалась пробуждена!