Текст книги "Безумная Роща"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

– Любопытна эта башня. Источник Силы, который был здесь, разрушен, но некоторые остаточные флуктуации его еще истекают из-под камней, насыщая это место толикой прежней волшбы. Также кажется мне, что внизу имеется несколько предметов, которые концентрируют в себе определенную Силу. Почему бы не разгрести этот завал и не посмотреть, что там находится?

Сказал Мъяонель:

– Вряд ли под завалом обнаружится что-нибудь ценное. Даже если там что-то и есть, то, скорее всего, все эти вещи испорчены. Но почему бы и не взглянуть?

И вот, Принц Каджей сотворил заклинание, которое принялось убирать камни из развалин. Наконец они добрались до искомого. То были осколки магических зеркал, некоторые инструменты, необходимые для ритуальной магии, а также предметы, магическая сущность которых была безнадежно испорчена постоянным воздействием Силы, проистекавшей из разрушенного Источника. Только одну более-менее целую вещь обнаружили они там. Это была большая черная шкатулка, сделанная из неизвестного материала и покрытая сверху чем-то, что напоминало по виду пленку воды, но расступалась, стоило приблизить к ней руку. Еще обнаружили они некоторое количество камней, которые долгое время подвергались воздействию Силы и от того как бы кристаллизировались. Свечение этих-то камней и увидел Принц Каджей, и, в самом деле, некое волшебство имелось в них, но это волшебство было бесполезно. В то время шкатулка, которую носил с собой Мъяонель, истлела, и он переложил ее содержимое в шкатулку, найденную здесь же.

Сказал Мъяонель:

– Думаю, Гасхааль не обиделся бы на нас за то, что мы берем эту вещь из его замка, ибо использована она будет для того, чтобы уничтожить его врагов. Мне почему-то кажется, что этот предмет до сих пор хранит в себе ненависть моего родича. Пусть это будет как предсмертное его проклятье, направленное против убийц.

А следует сказать, что это был Ларец Гибели, который Лорды Эссенлера захоронили здесь, посчитав слишком опасной вещью для того, чтобы нести его с собой в Рассветные Земли. Ларец был выпотрошен и пуст: уничтожив волшебный ветер, который таился в нем, Лорды полагали, что уничтожили и всю Силу, которая пребывала в нем. Но это было не так, ибо кроме ветра, состоящего из ледяных песчинок, имелись в Ларце и иные элементы, хотя никто из его создателей и не предполагал, что они будут действовать в отдельности, без сопряжения всех колдовских частей Ларца. Неизвестно, в какое бы сочетание пришла между собой магия, имевшаяся в Ларце Гибели, и магия оружия, помещенного в Ларец Мъяонелем, если бы Владыка Бреда не соединил это волшебство своими словами о ненависти и предсмертном проклятии.

Затем они ушли из замка и, возглавив воинство, вернулись на ту дорогу, что вела с Вороньего Острова в Эссенлер. На твердь Рассветных Земель они вступили неподалеку от сожженной Безумной Рощи.

Гнев и горечь переполнили сердце Мъяонеля, когда увидел он, что сотворили с его детищем и источником его волшбы. В месте, где была Роща, вновь закровоточили раны, нанесенные его магической сути этим уничтожением. Воинство его стало лагерем поблизости от того места, разведчики каджей и некоторые из ближних спутников Мъяонеля, укрывшись от чужих глаз оболочками заклинаний, разошлись по окрестным землям для того, чтобы изучить их и узнать, с чем им придется иметь дело. Сам же Владыка Бреда поднялся на холм, с которого он когда-то впервые обозрел просторы Эссенлера, и там воззвал к своей Силе.

Вокруг него была одна пустая безжизненная земля. Лес, который Мъяонель когда-то изменил посредством своей Силы, выжгли, а с волшебством, которое он пробудил в этой земле, Лорды поступили также, как с волшебством Повелителя Ворон, пронизывавшим его колдовской Остров. Те жесткие элементы волшебных конструкций, которые собирали энергию с округи и концентрировали ее в тугие потоки Силы, а потом сливали в единую форму, часто называемую Источником, были разрушены. Также были выжжены тайники Силы и ее подземные потоки. Но ее глубинные корни, уходившие в само неописуемое сердце Эссенлера, Лорды смогли повредить лишь отчасти. Теперь же Мъяонель обращался именно к этим корням и тянул к ним ту часть Силы, которая пребывала в нем самом. Ощутив направляемый сверху поток, корни Безумной Рощи потянулись к нему, разрастаясь по мере своего продвижения к поверхности. Ведь наверху – они это чувствовали – вновь появилась некая сущность, которая могла вместить в себя их мощь; сущность, приспособленная к их особенностям. Затем, когда они появились и дали ему свою мощь, он вновь создал и закрепил на своей земле жесткие элементы конструкций, которые стали собирать эту Силу и поддерживать ее течение без его помощи. Так раны, имевшиеся в его духовной сути, были исцелены, а Безумная Роща – восстановлена.

Вот протянулись к небу ее тени-деревья, будто свитые из призрачного черного пламени. Вот преющая более века земля взорвалась и в миг выросли иные растения – двигающиеся лианы, огромные лопухи в пятнах оспины, кровоточащие деревья, кустарники со змеями вместо ветвей. Сумрак наполнил это место, замутнив свет двух солнц, льющийся с небес на землю. Воздух стал влажным и наполнился вкусом тления, вмиг расплодились и распространились по окрестностям Рощи существа, прежде населявшие ее – отвратительные насекомые, умирающие звери, летающие медузы, и иные создания, для которых не придумано названий. Пучки Силы, которую щедро разбрасывал Владыка Безумия, разлетелись по Роще и затаились вблизи полян и иных открытых мест, ожидая приближения чего-нибудь еще неискаженного, что можно было бы впитать и изменить в согласии с их собственной природой.

А следует сказать, что вскоре после того, как Мъяонель был умерщвлен и изгнан, Леди Астане удалось исцелить некоторые граничные земли, изгнав из них его Силу. Теперь Мъяонель вернул себе эти земли и поработил все, что там обитало. Если прежде он действовал осторожно, не желая нарушить границы чьей-либо чужой территории – то теперь он не желал и думать о чем-либо подобном. Он распространил свою Силу и дальше, и хотя не мог удержать уже под своим влиянием такую значительную территорию, и был вынужден отступить, но все же испытал злое веселье, созерцая разрушительные последствия своего вторжения. Несколько альвовских святилищ было разрушено, а сами они бежали, спасаясь от того, что воспринималось ими как призрачная волна темно-бурого и тускло-желтого цвета, наступающая на их лес. Деревья, попадавшие в ту волну, умирали или необратимо изменялись, так что альвы переставали узнавать их и слышать их голоса. Прозрачные прежде ручьи смердели; над ними вились тучи мошкары; вода в иных ручьях превратилась в кровь или в желчь. Было еще много других темных чудес, о которых можно было бы рассказать. Казалось, что эта земля стала обителью кошмаров.

Закончив восстановление Рощи и сполна исцелившись, Мъяонель спустился в лагерь. В то время вернулись дозорные и доложили о всех населенных местах, замеченных ими.

Сказал Мъяонель:

– Если мне не изменяет память, на некотором расстоянии отсюда, у Крылатых Гор, стоит сильная альвийская крепость. Ею владеет какой-то род, имеющий особое расположение в глазах Хозяйки Деревьев. Стоит ли до сих пор эта крепость?

Сказал Принц Каджей:

– Невидимкой я обошел все окрестные земли и видел немало крепостей, городов и селений. Если ты говоришь о замке, защищающем единственный проход в этих горах – то я видел его.

Сказал Мъяонель:

– Нам следует захватить этот замок. Так мы будем защищены с южной стороны.

Далее спросил он у собравшихся:

– Видел ли кто-нибудь из вас поселение, располагающееся на северо-восточных холмах? Туда ведет узкая полоса земли между двумя топями, а с другой стороны этого поселения находится большое озеро.

Сказал Принц Каджей:

– Был я и в той стороне. Может быть, некоторое время назад это и можно было бы назвать «поселением», но теперь это хорошо укрепленный город. В том городе я видел высокую острую башню; аура волшебства, исходящая от этой башни, укрывала город подобно незримому щиту.

Сказал Мъяонель:

– Нам надлежит захватить этот город. Он выгодно расположен. Захватив его, мы будем защищены с северо-востока.

Далее спросил он у собравшихся:

– Видел ли кто-либо из вас широкую реку и другое озеро, расположенное на востоке?

Сказал Принц Каджей:

– Я был там. Я не назвал бы эту реку широкой. Дно реки расчищено, а на ее берегах имеются насыпи, которые сжали ее русло подобно тому, как сжимает корсет талию женщины. Через реку перекинут большой мост, сделанный посредством волшебства из единого камня – сначала этот камень размягчили, а потом придали ему нужную форму. Там имеется несколько поселений – в основном это замки и мелкие деревушки. На другом берегу, на некотором отдалении от реки, высятся горы, а между теми горами текут другие реки, некоторые из которых приспособлены для судоходства. На каждой из этих гор, занимая главенствующее положение, стоит укрепленный замок, а под ним – небольшой городок или даже несколько.

Сказал Мъяонель:

– Пока нам следует укрепиться на этом берегу и захватить мост. Что до замков и гор – то им свой черед. Покамест неразумно было бы так рассредоточивать наши силы. Теперь отвечайте, был ли кто-нибудь из вас на западе? Видел ли там песчаные карьеры, и ущелья, и острые скалы, и соленое озеро посреди пустыни? Видел ли кто-нибудь город, располагающийся между соленым озером и широким ущельем?

Поднялась тогда Каскавелла и сказала:

– Я была в тех местах. Там мало людей, и город, о котором говоришь ты, лежит в руинах, однако я не сказала бы, что это место пустует. Над пустыней дуют необычные ветра. Они разговаривают между собой и шепчутся о чем-то. В скалах, о которых ты упомянул, имеется несколько крепостей. Я видела разноцветное сияние, окружавшее их. Они защищены могучей магией. Однако я не приближалась к горам, но больше изучала пустыню. Там я заметила как мир слоится и как многие пути ведут в более низкие области здешней реальности. Хотя пустыня продолжается и там, в тех областях есть множество дворцов – полуразрушенных и целых. Во дворцах обитают джинны и невидимки.

Сказал Мъяонель:

– Нам надлежит установить контроль и над этой областью. Что это за магические крепости, я не знаю – когда я был здесь в первый раз, их не было. Теперь я хочу спросить вас, видел ли кто-нибудь красивую местность на юго-западе, где реки текут неспешно, где много лугов и полей, рощ и лесов?

Сказала Тайнианим:

– Я видела это место. Оно понравилось мне, хотя там нет ничего необычного. Там живут люди, но у них нет ни замков, ни каких-либо значительных укреплений. Не думаю, что нам может что-либо угрожать с той стороны, а закрепиться там негде. Однако впоследствии, когда мы станем делить эти земли, я желала бы поселиться в тех землях, ибо волшебство, имеющееся в них, еще можно пробудить, придав ему вид и форму.

Сказал Мъяонель:

– Хорошо, что там ничего не изменилось и нам не нужно думать об опасности, которая может придти к нам из тех земель. Достаточно будет возвести еще одну цитадель на левой оконечности Крылатых Гор, чтобы обезопасить себя с той стороны. Кто из вас видел что-такое любопытное, о чем стоило бы знать нам всем?

Сказал Кемерлин:

– Я тоже видел магические крепости, о которых говорила Леди Каскавелла, но после того я пошел не в пустыню, а взял севернее. Вскоре я увидел высокий замок, будто сделанный целиком из меди. Замок таил в себе немалое волшебство, но волшебство это было не той природы, которая именуется Искусством, но той природы, которая называется Силой.

Рассмеялся тогда Мъяонель и сказал:

– А вот и первый из моих недругов-соседей! Я сам займусь этой крепостью. О том, был ли кто-либо из вас на севере, я не стану спрашивать, ибо когда я закончил восстановление Безумной Рощи, моя Сила была обращена в том направлении и я знаю, что происходило там. В лесах, расположенных в той стороне, обитали альвы, хотя их было немного и они не строили никаких укреплений. Ныне я изгнал их оттуда, но я знаю, что они найдут убежище в большом поселении, расположенном дальше к северу. Я не мог дотянуться сразу до этого поселения, ибо чем дальше я продвигался по лесу, тем сильнее становилось сопротивление, оказываемое моей Силе волшебством Хозяйки Деревьев. Полагаю, альвийский город любим ею и защищен ее властью. Да и обитающие там альвы, скорее всего, княжеского рода и не новички в Искусстве. Покамест мы не станем разрушать волшебные барьеры, установленные ими, но укрепимся на этой территории и окрестных землях, а так же на тех, о которых мы говорили сегодня.

И вот, разделив силы (ибо их армия была велика, и, собрав ее в одном месте, сложно было прокормить ее), они выступили в направлениях.

…Воинство каджей осадило альвийскую крепость, защищавшую перевал в Крылатых Горах. Возможно, им бы не удалось быстро взять ее, поскольку, хоть каджи и имели многократное численное преимущество, крепость была превосходно защищена. Однако трое из вассалов Змеиной Королевы – Випер, Гадюка и Аспид – были там, и могущества троих Обладающих хватило с изъяном, чтобы сломать колдовские барьеры вокруг крепости и защищать каджей от боевых башен, изрыгающих пламя и молнии, пока шел штурм.

…В то время Принц Каджей с другой частью войска добрался до каменного моста через Эттерни и захватил значительные области с обеих сторон реки.

…В город на северо-востоке, называемый Кольменион, отправились Глаанест и Тайнианим. Вскоре по их прибытии у горожан, хотя Кольменион и стоял на берегу большого озера, началась сильная жажда. Вода, которая была в городе, никуда не исчезла, но по своим свойствам она перестала быть водой. Теперь она была подобна вязкому прозрачному студню и непригодна для питья.

Поздним вечером Глаанест и Тайнианим пришли в дом к бургомистру. Надо ли говорить, что хотя они не представлялись и не просили аудиенции, охрана не остановила их, а защитные чары, установленные городским колдуном вокруг дома бургомистра, не воспрепятствовали им проникнуть в его покои? Оказавшись наедине с бургомистром, Глаанест и Тайнианим назвали себя и предложили главе города полностью и безраздельно подчиниться власти Хозяина Безумной Рощи и принять его покровительство. В обмен Тайнианим, Студень-Вода, обещала совершить новое превращение – обратное тому, которому она подвергла воду этого города.

Сказал бургомистр:

– Мы свободные люди и не служим никому, кроме Совета Лордов.

Рассмеялся Эну Глаанест:

– Я вижу, ты герой, – обратился он к человеку, – но скажи, все ли люди в твоем городе такие же герои, как ты? Все ли встретят смерть от жажды с такой же радостью?

Задрожал бургомистр, ибо чувствовал, что перед ним – те, в чьих силах выполнить свою угрозу, но, преодолев страх, молвил так:

– На вас найдется управа. Лорд Келесайн Майтхагел, защитник людей, уничтожит вас за то, что вы делаете.

Сказал Эну Глаанест:

– Повелитель Молний далеко, а мы близко. Несомненно, что Лорд Келесайн с помощью волшебных дорог умеет перемещаться между мирами и за минуту может преодолеть огромное расстояние – но сколько потребуется времени вашему гонцу, чтобы добраться до этого Лорда?

Помолчав, тяжело сказал бургомистр:

– Я не могу принимать подобные решения один. Они не будут иметь никакой силы.

Сказал Эну Глаанест:

– Мы и сами хотели бы, чтобы сначала вы обсудили положение дел с вашими советниками и горожанами. Думаю даже, что мнение народа – а ведь народ всегда думает больше о простых и понятных вещах, чем о таких невесомых понятиях, как свобода или несвобода – так вот, думаю, что мнение горожан подскажет вам, какое решение следует принять. Завтра в полдень мы придем в муниципалитет, и, надеюсь, тогда же исчезнет и то небольшое затруднение, с которым столкнулся ваш город сегодня.

С теми словами Глаанест и Тайнианим ушли, а бургомистр послал своим советникам и членам муниципалитета сообщение обо всем этом. Сам же он отправился к городскому магу, обитавшему в высокой башне посреди города. Они долго говорили, и под конец беседы маг убедил бургомистра не соглашаться на наглые требования чужаков. Тот маг в Искусстве был не последним среди своих собратьев и доселе ни разу встречался с врагом, который был бы ему ровней в волшебстве и не верил, что порядку, установленному Советом Лордов в Эссенлере, может всерьез что-либо угрожать. Ведь он сам учился у некоторых из них и видел, каковы размеры их колдовского могущества – а могущество это казалось ему беспредельным. Поэтому он считал, что только дурак осмелится бросить им вызов – а с дураками, он полагал, что сможет справиться и сам. Но все же, занимаясь подготовкой к завтрашнему поединку, он послал демона-вестника к Джезми – одному из учеников Лорда Келесайна, исполнявшему при том обязанности секретаря и управляющего.

На следующий день, поговорив еще раз со своими советниками, членами муниципалитета и мастерами гильдий, бургомистр вышел к народу. Воистину, легко управлять мнением людей! Можно сказать «хотят, чтобы мы приняли их покровительство», а можно сказать «желают сделать нас рабами». Ничего удивительного, что вскоре собравшиеся стали требовать смерти пришельцам. Многие взялись за оружие, когда на площади в полдень, как и обещали, появились Глаанест и Тайнианим. Толпа хотела растерзать их, но Глаанест сотворил вокруг себя и Тайнианим огненное кольцо, заставившее отступить нападающих. Сказал он, посмотрев на людей:

– Я вижу, вы неразумны.

Городской волшебник меж тем наложил другое заклятье и погасил огонь, вызванный Глаанестом. Но когда толпа снова бросилась на них, Тайнианим превратила кровь в жилах самых разъяренных нападающих в желе. Они упали замертво, а толпа в страхе отпрянула. Тогда вышел вперед городской волшебник и, возведя защитные барьеры, приготовился к поединку.

Сказал Глаанест, посмотрев на него с усмешкой:

– Так вот в чем сокрыт источник недовольства!

С этими словами он обрушил на мага сильнейшее пламя и сжег его вместе с заклятьями, которыми тот защищался. Ибо есть огонь, пожирающий дерево, а есть огонь, пожирающий заклинания.

После того Глаанест и Тайнианим взошли на ступени муниципалитета и обратились к горожанам, сказав:

– Мы не отнимаем свободу. У вас есть выбор, и этот выбор прост: жизнь или смерть. Скажите же нам, что вы выбираете, и поскорее покончим с этим. Этот город будет нашим, вопрос лишь в том, будете ли вы жить здесь или же переселитесь в Страну Мертвых. Можете бежать прочь, но тем скорее вы достигните подземного мира – потому что за то, что вы посмели напасть на нас, мы наложим на вас проклятие: куда бы вы не пошли, какое бы питье не приблизили к губам – воду, молоко или вино – оно превратиться в ваших руках в студень. Завтра мы вернемся и послушаем, что вы решили.

Сказав так, они ушли, а горожане в сильном смятении не знали, что им делать. Но когда умерло несколько грудных детей от того, что молоко кормилиц, попадая им в рот, переставало быть молоком, обитатели города, наконец, осознали, что им грозит. На следующий день они изъявили свою покорность Глаанесту и Тайнианим.

…В то время Эну Ауг и Лорд Полоз, которые отправились на юго-запад, взяли под свою руку тамошние земли. Там не было больших городов и сильных магов. Ауг подчинил себе души мелких князей и старейшин. Обитатели тех мест и змеелюди, которых привел Лорд Полоз, стали возводить цитадели и укрепления. Чтобы избежать возможного бунта со стороны местных жителей Ауг стал незаметно менять их сердца и души, подчиняя своей воле, создавая из каждого обитателя тех земель нечто, бывшее человеком лишь по форме, но не по сути.

…О том, что было с Лордом Гюрзой и Леди Каскавеллой, которые отправились в пустыню на западе, будет рассказано в другом месте, ибо история их длинна.

…Что до Хозяина Безумной Рощи, то он, как и собирался, отправился к Медному Замку. Мирэн и дроу сопровождали его.

А следует сказать, что тот замок принадлежал Лорду Имрадиму, брату Лорда Архайна, Хозяина Железной Башни. Оба брата были искусными волшебниками, но до прихода в Эссенлер никто из них обладал собственной Силой. Из них двоих Архайн был более искусен и талантлив, он сумел воспользоваться природным волшебством Рассветных Земель и обрести Силу; Имрадиму повезло меньше. Когда стало ясно, что могущество, к которому стремились оба, сумеет обрести только один, Архайн из любви к брату отделил от своей Силы часть и отдал ему в ленное владение. Обычно, совершая подобный шаг, Обладающий только приобретает себе вассала, и в некотором смысле так было и между Архайном и Имрадимом, но это был странный вассалитет, ибо ни одним обязательством Архайн не связал своего брата, так как любил его.

В тот день, на свое несчастье, жена Архайна, Данира, и их сын, Комет, гостили в Медном Замке Лорда Имрадима. Вот, увидели они, как потемнело небо и подул резкий злой ветер. Почувствовал Имрадим, как дрогнула волшебная паутина заклятий, окружающих его башню. Сказал хозяин, поспешно поднимаясь из-за стола:

– Нечто темное приближается к нам, и недоброе предчувствие сжимает мне сердце, когда я пытаюсь посредством своей Силы ощутить и понять, что же это. То, что приближается к нам, сильнее меня.

Но Комет, сын Архайна, рассмеялся и вытащил из ножен клинок, подаренный отцом.

– Чтобы это не было, – сказал юноша, – я желаю непременно встретиться с этим в поединке, ибо ты, мой дядя, и мой отец, и другие Лорды слишком хорошо постарались задолго до моего рождения, уничтожая чудовищ, демонов и Лордов-разбойников, и я уже опасался, что на мою долю не осталось каких-либо свершений.

Ничего не ответил Имрадим племяннику, лишь покачал головой, дивясь безрассудству юности. Комет же молчал, улыбаясь и поглаживая меч. Не простым был этот меч. Изготовленный руками Хозяина Железной Башни, с легкостью разрубал он железо и камень. По желанию владельца он мог превращаться в тысячу клинков, и во мгновение ока наносить тысячу ударов с тысячи различных направлений. Воистину, могущественным стал бы любой, овладевший подобным оружием!

Вот вышли они на широкий балкон в верхней части башни. В тот же миг почувствовал Имрадим, как истлевает паутина заклятий под напором ужасной Силы, источника которой не мог он определить до сих пор. Тогда Имрадим стал быстро сплетать новый защитный барьер, пользуясь и собственным колдовством, и колдовством, источаемым Источником его замка – но тщетно. Заклятья, которые он творил, соприкасаясь с этой Силой, портились и переставали подчиняться Имрадиму. И вот наконец то, что желало войти в его дом, вошло.

На краю балкона появились четверо. Никого из них Имрадим не встречал никогда прежде и не знал, кто они, и почему вторглись в его владения, но облик их показался колдуну отвратительным. Ибо на лице Мирэна при виде этих полулюдей-полубессмертных отразилась самая неподдельная демоническая радость. О глазах Мъяонеля, приобретавших необыкновенный вид, когда с ним была его Сила, уже не раз было говорено прежде. Так же и облик Яскайлега и Кемерлина удивил Имрадима, потому как никогда прежде не встречался он ни с кем из народа дроу.

Легкое шипение исходило из горла Мирэна. Приглядевшись, Имрадим понял, что происходит оно от того, что тот лишь вдыхает воздух, но не выдыхает его – так, как будто бы легкие его безразмерны.

Сказал Имрадим:

– Что вам нужно?

Спросил Мъяонель, помня о сущности Силы, которой обладал один из его убийц:

– Ты – вассал Архайна?

Сказал Имрадим:

– Я – его брат.

– Превосходно, – кивнул Мъяонель. – Что ж, от тебя мне нужно немногое. Твою душу, твой разум, твой замок и твое волшебство.

Тогда вперед вышел Комет и сказал, обратившись к пришельцу:

– Боюсь, ничего из этого ты не получишь. Зато мы можем дать тебе кое-что другое, а именно – смерть.

– Глупец, – сказал ему Мъяонель, – раб не вправе предлагать подобный дар своему господину.

– Когда же, – спросил юноша, обратив против Владыки Бреда свой меч, – я успел стать твоим рабом?

– С тех пор прошла уже целая минута, – ответил Владыка Бреда.

И тогда увидели Имрадим и Данира, что Комет закричал и, схватившись за голову, упал перед Мъяонелем на колени. Обратили они против Мъяонеля и его спутников самые разрушительные заклятья, которые знали, но Мирэн вдруг выдохнул воздух, скопившийся в его легких за все это время, и Дыхание Порчи разрушило, развеяло, разъяло все заклинания матери Комета и его дяди.

Более ни Мъяонель, ни Мирэн не сделали ничего, но увидели Имрадим и Данира, как поднимается на ноги Комет, как берет в руки меч и оборачивается к ним. Лицо его было искажено бешенством, а в глазах притаилось безумие. И обратил он силу своего клинка против матери и дяди. И хотя щиты, выставленные ими, отразили большую часть той тысячи клинков, что направил на них Комет, некоторые клинки все-таки достигли цели. Данира, тяжело раненая, упала на руки Имрадиму, а Комет приготовился нанести новый удар. Тогда Имрадим бросил в него оглушающее заклятье. Комет, которым двигало безумие, и не подумал защититься. Заклятье подняло его в воздух и ударило о медные плиты балкона, и еще раз, но по несчастливой случайности в третий раз Комет оказался слишком близко к краю, и, не удержавшись, упал вниз.

Мельком глянув во внутренний двор замка, Мъяонель обратился к Имрадиму, и, усмехнувшись, сказал так:

– Я вижу, ты человек жестокий. Зачем ты убил его?

Закричал Имрадим, указуя на Владыку Бреда:

– Это ты – убийца!!!

Сказал Мъяонель:

– Достаточно слов на сегодня.

Он вытянул перед собой руку в черной перчатке и негромко сказал что-то. В тот же миг воздух между ним и хозяином замка сгустился и потемнел, и из того сгущения вышли тени, подобные расходящимся ветвям или гибким серым нитям. Тени-ветви окружили Имрадима и Даниру и вошли в них, а когда Мъяонель потянул руку к себе, так же и тени-ветви потянулись к нему, сплетенные особым образом – так, будто бы хранили в двух клубках два невидимых предмета. Впрочем, не для всех эти предметы были невидимыми – для глаз Яскайлега и Кемерлина эти предметы были как два полупрозрачных, тускло светящихся сгустка.

Забрав у Имрадима и Даниры их души, Мъяонель сотворил волшебную дорогу и сказал Мирэну:

– Мне не нужен этот замок. Уничтожь его.

Мъяонель и дроу ушли, а Мирэн некоторое время стоял на балконе, призывая и копя свою Силу. Ветер, бушевавший вокруг него, превратился в ураган, и воздух ревел, разрывая барабанные перепонки. В какой-то момент Мирэн растворился в ветре и Силе, став их частью, и обрушился на медный замок. Распались стены из меди, будто рисунок на листе бумаги, на который плеснули воду, рассыпались перекрытия и опоры, словно не из металла состояли они, а из песка и трухи. Полагающий, что медь не ржавеет – ошибается, ибо ржавчина пожрала медный замок Имрадима. Порча, которой был Мирэн, коснулась и Источника, разрушив его, проникла в подвалы, в подземные хранилища, в тайники, в которых копилась и пульсировала Сила, отравила и выжгла их. Насытив свою страсть к разрушению, а также насытив свою Силу, могущую только паразитировать, но не существовать самостоятельно, Мирэн ушел из тех земель и вернулся в лагерь, расположенный недалеко от Безумной Рощи.