Текст книги "Обострение (СИ)"

Автор книги: Андрей Посняков

Соавторы: Тим Волков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Похоже, сильно ударился головой… Возможно сотрясение… – задумчиво прикинул Иван Палыч. Странно, но в этот момент он не испытывал к Штольцу никакой антипатии. Это сейчас был не враг, а пациент. Сначала вылечить, а уж потом…

– Ага, уже приходит в себя… Спирту!

– Их бы в баньку сейчас… – вдруг улыбнулась Аглая. – Мигом бы на полке отогрелись! Алексей Николаич… А где тот, строгий?

– Да, – Анна Львовна оторвалась от хлопот – помогала. – И Ксения Николаевна где-то потерялась…

– Никуда они не делись! – хохотнул Гробовский. – Семёнов твой, Иван Палыч, мотоциклет гонит. Больше не умеет никто! А Ксения Николаевна – за ним, на санях. Скоро уж должны бы быть… Ага! Вон, в окошке-то фара сверкает!

Они вскоре вошли… Мадемуазель Ксения и капитан Семёнов.

– Где? – рыдая, Ксения с порога бросилась к доктору. – Где они? Юра, Штольц…

– В палате! – успокаивающе улыбнулся Иван Палыч. – В порядке всё. Да живы будут, не волнуйтесь. А что случилось-то?

– Юра! Ах…

Вбежав в палату, девушка снова заплакала, но, тут же улыбнулась:

– И впрямь… Спасибо, дорогой Иван Палыч! А случилось… Юра с горки поехал, на ледянке… там, в парке у нас, недалеко… Там пруд. И наши кухонные прорубь пробили – воду брать. Да ледком затянуло сверху… Вот Юра и… Сразу под лёд! Ах, Верочка!

– Ничего, ничего, Ксеня… не плачь, – подойдя, Ростовцева обняла кузину за плечи. – Всё же кончилось! Всё…

– Всё… – тихо повторила девушка. – Ах, если б не Федор Иваныч! Понимает, Юра сразу под лёд, на дно… А я… Я не знаю, что делать – бегаю, машу руками, кричу… Усадьба-то – рядом, услышат… Хотя, мы и не собирались к пруду, хотели в рощице… Бега, кричу! И тут вдруг – мотоцикл… Я думала – вы, Иван Палыч… оказалось – господин Штольц! Я ему – мол, Юра… прорубь… Он сразу всё понял. Слез с мотоциклетки и прыгнул! Ну, вот прямо в прорубь нырнул… Ах, как страшно, господа! C’est juste de l’horreur! (Это просто ужас). Вытащил Юру, я помогла… Сам потом вылез – шатается, весь в крови… Ах, Фёдор! А потом я смотрю – машина!

– Юра, всё так и было? – уточнил капитан.

Мальчик порывисто дернулся и кивнул:

– Да! Если б не Фёдор Иваныч…

– Фёдор! – встрепенулась Ксения. – Где он? Можно к нему?

Иван Палыч едва успел ухватить вскочившую девушку за руку:

– Позже, позже! Господин Штольц сейчас спит. Восстанавливает силы.

Гробовский с Семёновым переглянулись… и дружно посмотрели на доктора.

– Да, – кивнул тот. – Идёмте, глянем… А вы, дамы, пока – тут, с Юрой!

Задержанный шпион восстанавливал силы под присмотром часового – шофера. Лежал под импровизированной капельницей с забинтованной головой. Увидев вошедших, неожиданно улыбнулся:

– Ксению пустите, господа? Или сразу в камеру?

– Ксению? Возможно…

Семёнов вдруг обернулся, на тонких губах его заиграла улыбка:

– Позвольте представить вам, господа… Риттер Венно фон Ашенбах, майор германской разведки и близкий друг её начальника, полковника Вальтера Николаи! Всё правильно, господин майор? Ist alles in Ordnung?

– Не знаю, о чём вы говорите…

– Ничего… Скоро всё расскажете… – недобро прищурился капитан. – Доктор! Его уже можно забрать?

– Думаю, утром – вполне… – Иван Палыч кивнул и подошел к койке. – Как себя чувствуете, господин… Штольц?

– Вашими молитвами, доктор! – светски улыбнулся шпион.

– Сейчас я сменю капельницу… Господа, можете пока пройти в смотровую…

– Да-да, пройдём… – сухо кивнул Семёнов. – Герр майор, мы ж с вами виделись… в пятнадцатом году, в Польше. Неужели забыли? Правда, тогда обстоятельства были… совершен обратные…

Скрипнув, захлопнулась дверь.

Игла. Вена. Чистый бинт… Часовой у входа.

– Вы же… вы же могли просто проехать мимо, – глядя в глаза пациента, задумчиво прошептал доктор. – Почему ж тогда…

– Наш род известен со времен Генриха Птицелова, – горделиво отозвался «Штольц». – И Ксения, и Юра – мои добрые знакомые! Вот и думайте, мог ли я… У вас есть принципы – врачебные. И у меня – офицерские.

* * *

К утру все разъехались. Из гостей остался лишь Гробовский да Анна Львовна… понятно, почему. Ещё заглянули Лаврентьев с урядником… К шапочному разбору! Что ж, бывает и так…

Светало. Аглая наладила чай.

– Мотоцикла-то твоя, Иван Палыч, в целости? – пряча улыбку, поинтересовался поручик. – А то можем контрразведке и счёт предъявить!

А вот так! В каждой шутке есть доля правды.

Становые откланялись.

Доктор вышел на двор, вдыхая всей грудью свежий морозный воздух. Было тихо и благостно. По дворам уже начинали петь петухи, вдалеке, за усадьбой Ростовцевых, занималась заря.

«Дукс» цел, что с ним сделается? Бензина, правда, уже маловато. И на багажнике – обрывок грязной веревки.

Чёрт! Чемодан!

Ну, ведь был же…

– Чемодан? – поставив чашку на стол, настороженно переспросил Гробовский. – Точно, при нём был? Ты не путаешь, Иван Палыч?

– Да был! Еще в городе, – доктор махнул рукою. – Вон, и Анна Львовна подтвердит.

– Чемодан я помню, – кивнула учительница. – Господин Штольц его из рук не выпускал ни на секунду! Небольшой, потертый… и, знаете, по виду – тяжелый. Ну, мне показалось так… Золото там, что ли?

– Золото… – Алексей Николаевич пригладил волосы и вздохнул. – Ищи-свищи… Понятно теперь, зачем Штольц так рвался в Зарное! Чемодан! Хотя, казалось бы, нужно наоборот… Ан, нет! Тут у него – тайник. И тайник, известный не только ему… Иван Палыч! Что скажешь?

– Он в трактир заходил… – припомнил доктор. – Но, на мотоцикле был с чемоданом…

– Значит, где-то по пути спрятал! Сделала своё дело, а потом – чего ж… Можно и в спасатели… – поручик покусал губы. – Эх. лес большой… Но, должно же быть там что-то такое… приметное…

Иван Палыч потер переносицу:

– Слушайте-ка! Юра как-то говорил, они со Штольцем гуляли по какой-то аллее… Недалеко от усадьбы…

– Интересно, там что-нибудь есть?

– Кажется, беседка была… Я там как-то ягоды собирала… – вспомнила Анна Львовна. – Да, да, беседка! Старая уже, заброшенная… На таких больших серых камнях…

– Говорите, беседка? – Гробовский перевел взгляд на доктора. – Иван Палыч! У твоей мотоциклы топлива хватит?

* * *

Чемодан они нашли не сразу. Тот бы запрятан по скамейки, за досками, так что пришлось повозиться. Гробовский еле-еле вытащил.

– Ух, и тяжёлый же, гад!

– Неужто, и вправду, золото?

– Сейчас поглядим!

– Стой, Алексей Николаич! А вдруг там взрывчатка? Динамит!

– А мы – осторожно… Но, ты на всякий случай отойди! Инструмент какой есть?

– Отвертка…

– Давай!

Ловко взломав замки, поручик распахнул крышку.

– Стекляшки какие-то… – подойдя, разочарованно хмыкнул доктор. – И стоило их таскать?

– Стекляшки, говоришь? – Гробовский посмотрел одно из стекол на свет и улыбнулся. – Это фотопластинки, Иван! Негативы. Секретные документы, планы железнодорожного узла… Куда дороже золота!

– Однако!

– Ай, да Штольц… или как там его… Фотопластинки! Тащить, правда, тяжело, зато ничего с ним не сделается. Не сгниют, не сгорят даже… Сообщим Семёнову! А он, думаю, прикажет оставить чемоданчик здесь. Ведь должен же за ним кто-то явиться! Тут и постов не надо – в Зарном каждый человек на виду… Правда, негативы я бы всё-таки заменил. Так, на всякий случай…

* * *

Вечерело. Иван Палыч отправил Аглаю домой, и, закончив вечерний обход, собирался заполнить журнал. Вообще, Журавлёвых уже можно было выписывать, а то что-то залежались совсем. Кризис миновал, теперь уж долечатся амбулаторно. Будем навещать.

Со двора вдруг донеслось лошадиное ржание. Ну, вот… кого-то уже привезли. Снова раненых? Надо Аглаю звать, она теперь должна за всех расписываться… как И. О.

Кованые сапоги по крыльцу. Стук в дверь…

– Да заходите уже!

Военный. В шинели и шапке. Три нашивки на погонах.

– Коллежский регистратор Петров, Иван Павлович? Доктор?

– Да, я…

– Старший унтер-офицер Михаленко! Попрошу расписаться и завтра прибыть!

– Расписаться?

– Вот здесь.

– А… куда прибыть?

– Там написано. Желаю здравствовать!

Иван Палыч торопливо разорвал конверт. Принялся читать.

– … в соответствии с законом…

Буквы прыгали…

– … принимая во внимание… нынче не состоите в должности… приказываю явиться к отправке… в действующую армию…

Господи! Повестка, что ли? Забирают в армию…