Текст книги "Черные плащи"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

В самом же Карфагене будет шанс использовать и второй талант Александра, точнее сказать – хобби: искусство приготовления пищи, самых изысканных и дорогих блюд.

Вот такие пока были планы, когда Саша, Нгоно и увязавшийся за ними Весников – ну а куда же его девать? – отправились в торговую гавань Тапса. По местному времени на дворе еще стояло почти лето – сентябрь, однако следовало спешить: уже во второй половине октября редко кто из купцов отваживался пуститься в плавание. Сезон морских перевозок и пиратства заканчивался, дабы возродиться в марте. Правда, некоторые кораблики могли спокойно ходить и зимой, скажем, бригантина или какая-нибудь шхуна, марсельная, гафельная – любая. Кстати, про них сейчас и надо бы спросить – любому моряку необычное судно наверняка запомнилось.

Держа в уме сию благую цель, Саша, вместе со спутниками вольготно расположившись на террасе одной из портовых таверн, затеял спор. Общая атмосфера тщательно насаждаемой подозрительности чувствовалась и здесь, но все же большинство посетителей были моряками, то есть людьми, привыкшими рисковать, которым сам черт не брат.

– А я вам говорю, керкур куда быстрее, чем актуария!

Прихлебывая неразбавленное вино, Александр привычно использовал римскую терминологию, а так как никакой другой и не имелось, все собравшиеся за большим столом моряки его вполне понимали и охотно поддержали разговор, азартно крича и ругаясь.

– Да нет же! – возмущенно размахивал руками какой-то бородач в порванной на локте тунике. – Актуария – очень быстрое судно, керкур она догонит запросто, клянусь головой святой Перпетуи!

– О, да ты из Карфагена? Столичный гость!

Святая Перпетуя являлась покровительницей Колонии Юлия, то есть Карфагена, о чем Саша не забывал.

– Да, я карфагенянин, – приосанился бородач. – Не боюсь признаться, одним из моих предков был сам Ганнибал, победитель римлян!

– Ну уж сам Ганнибал? – усомнился Саша. – Так ты говоришь, актуария керкур обгонит? На большой-то волне?

– Э, уважаемый! Ты не передергивай, мы ни про какие волны не говорили.

– Да-да. – В спор уже включились все, даже служка внимал, развесив уши. – Про волны не говорили. А на спокойной воде любая актуария – галея или акатий – любой торговый парусник догонит на раз-два-три.

– Так-так и любой? – понизив голос, подначил молодой человек. – Видал я пару раз парусник… О! Вы такого никогда не видели!

– Не о том ли кораблике ты говоришь, что заходит иногда в Карфагенскую гавань? – подозрительно прищурился бородач.

– Не знаю, про что ты? – Александр повел плечом. – То судно, которое я как-то видал, несло на себе огромное количество парусов – и прямых, и косых, а мачты его столь высоки, что удивительно, как оно не перевернулось! Клянусь всеми святыми, я был бы не прочь наняться на него матросом!

– А ты смелый парень, как я посмотрю!

– А вы что – трусы?

– Ты кого назвал трусом, а?

И вот тут понеслось! Вполне достаточно было одной фразы… Ввах! Какой-то дюжий детина попытался с ходу заехать Саше кулаком в челюсть.

Да не на того напал. Стал Александр дожидаться, как же – уклонился, выскочил из-за стола и с размаху засветил бросившемуся за ним детине в переносицу.

Тот так и сел, замотал головой, словно оглушенный дубиной бык на скотобойне.

– Ах ты, гад! Наших бить? – выхватив нож, засвиристел небольшого росточка мужичонка с повадками давнишнего тюремного сидельца, без печени и легких, зато с туберкулезом и полным профилем прочих болячек. – Ах ты… Карфагенянин! Бейте его, парни!

Заверещал, выкатил глаза и – оп! – ножичком…

И снова ошибся адресом. Ножичек Саша выбил из его руки на раз и тут же приложил локтем в ухо – а и нечего тут холодняком размахивать!

– Братцы-ы-ы! Сволочи карфагенские наших бью-у-ут! – отлетев к стенке и сбив по пути пару человек, обиженно заскулил «сиделец». – Понаехали тут, су-у-уки!

Тем временем пришел в себя детина, получивший удар в переносицу. Размазывая по лицу кровавую юшку, поднялся на ноги… И ка-ак вдарил бородачу в грудь:

– Получи! Сука карфагенская! Бей этих сволочей, парни! Мочи!

Ну да, столичных ухарей нигде не любят. Особенно в маленьких нищих городках, таких как Тапс.

Сбитый с лавки бородатый, однако, тут же вскочил на ноги и лихо врезал обидчику промеж ног…

И понеслось! Как в том анекдоте – драку заказывали? Достаточно было только начать…

И вот уже вся таверна мутузилась, с криками, с пьяными ругательствами и жуткой божбою, с ножичками, кастетами и дубинками!

Кто-то уже навалился на Нгоно – правда, парень успешно отбивался, видать, во французской полиции драться его учили на совесть, а скорее и сам приложил усилия к полезному делу. Бил как во французском боксе – ногой в шею! Саша аж позавидовал – хар-роший удар! Так их, гадов!

А Весников – тот живо смекнул, что к чему, ухватил в руки скамейку, махнул, отскочил в угол:

– А ну! Подходи по одному, курвы!

Желающих что-то не находилось – все уже давно были заняты друг другом. Бились на славу, любо-дорого посмотреть, только кровавые брызги по стенам летали… ага! Вот кому-то отодрали рукав… а вот затрещал чей-то пояс.

– Уши, уши отпустите-е-е!

– Н-на, гадина карфагенская!

– А вот тебе, вот, получи, харя!

– А ты что уставился, хмырь гнилозубый?

– Кто гнилозубый? Я – гнилозубый? Сейчас посмотрим, сколько у тебя зубов останется! Ннна!

– Вяжите его, вяжите, он буйный!

– Ничо! Тут у нас все буйные!

– Только не по голове, только не по голове… не нада-а-а!

А в общем-то, дрались, можно сказать, прилично, в свое удовольствие – ножичками зря не махали.

На Сашу, после того как молодой человек снова посадил за пятую точку заводилу, все того же туповатого детинушку, не особо-то лезли, больше ругались. К Весникову, что ждал со скамейкой наперевес, тоже старались не приближаться, а что касается Нгоно, то темнокожий парень уже стоял плечом к плечу с бородачом карфагенянином – бились оба, словно былинные богатыри-побратимы.

Александр бросился на выручку – да некого уже там было бить, как его увидели, так все разбежались.

Да что и сказать: драка как началась, так и прекратилась – разом. Вот только что два ухаря у дальней стены, казалось, сожрать друг друга были готовы, а вот уже сидят мирно за столиком, винище хлещут…

Бородач тоже подозвал служку:

– Большой кувшин всем, кто остался… Ладно. Выпьем – дальше поспорим. Все же не думаю я, чтоб керкур актуария не догнала!

Больше ничего существенного в тот вечер Саша так и не услышал, зато сговорился все с тем же бородачом, которого, как выяснилось, звали Армигием, насчет заработка. Матросы сейчас, в конце мореходного сезона, были никому не нужны, но у Армигия имелся на примете один человек, тоже, кстати, из Карфагена.

– Он, видишь ли, промышляет ловлей губок, не сам, конечно. Нанимает ныряльщиков и лодку, только ныряльщики за день так уматываются, что к вечеру не способны грести. Вас троих он, наверное, и взял бы гребцами. Опять-таки – до окончания сезона. И сразу предупреждаю: Сальвиний, так его зовут, известный всем скряга и вряд ли вы у него много заработаете.

– Нам бы попасть в Карфаген, – мечтательно улыбнулся Саша. – Уж там бы мы заработали.

– Не сомневаюсь! – Армигий расхохотался и, хлопнув собеседника по плечу, подмигнул. – Крепкие молодые парни всегда найдут применение своим силам. Особенно в дружине какого-нибудь морского вождя. Жаль, что дружин этих, вольных королей моря, осталось так мало. Наш славный правитель их не очень-то жалует, да и вообще замирился почти со всеми.

Последнюю фразу бородач произнес вполголоса, почти шепотом, при этом воровато оглянувшись. К тому времени они с Александром и его почтительно помалкивающими соратниками уже вышли из таверны и медленно шагали по песчаному пляжу, продолжая начатый разговор. Как выяснилось, Армигий был арматором, то есть торговцем, и в компании с другим карфагенянином гонял кораблишки из Карфагена в Гадрумет и Тапс и даже много дальше – в Александрию.

– Эх, парни, попались бы вы мне в начале сезона! – Посмотрев на полупустую гавань, арматор страдальчески сморщился и тут же хлопнул в ладоши. – А вы вот что! Вы меня в марте найдите! Обязательно что-то для вас сыщется, зима, сами понимаете, такое дело, кто-нибудь из наших матросов от безделья обязательно угодит в передрягу, так что места будут, ну а о цене сговоримся.

– Что ж, в марте так в марте, – разочарованно свистнул Саша. – Ты б лучше подсказал – как добраться в Карфаген до зимы? Если на корабле никак, так, может, по суше лучше?

– По суше – хуже, – убежденно отозвался Армигий. – И дольше, и… сами знаете – «черные плащи» там везде шныряют. Чем ближе к столице, тем их больше. А на море они все-таки не так лютуют. У вас ведь подорожной грамоты нет?

– Нет.

– Тогда что же вы говорите – «по суше»? Вмиг окажетесь на каменоломнях, в цепях и с киркою.

– И что ж нам теперь делать? Что бы ты, уважаемый, посоветовал?

– Даже и не знаю. – Арматор задумчиво потеребил бороду. – Есть, конечно, возможности. Из Александрии в Карфаген еще не все скафы вернулись… Правда, тут другой вопрос – вернутся ли они вообще в этом сезоне? Тут один бог знает. Да и если даже и пойдут в Карфаген, могут ведь и не заглянуть к нам в Тапс, проплывут до Гадрумета.

– Может, нам в Гадрумет перебраться?

– Можно и в Гадрумет, – снова прищурился Армигий. – Только ведь и он не очень-то большой город. И к чужакам там естественное подозрение. Все чужие на виду. Не то – в Карфагене! А, что там говорить, столица есть столица. Даже при всех этих гадах – «черных плащах». На Карфаген их не хватит!

– Кого, плащей не хватит? – вовремя вставил слово Нгоно.

– Не плащей, а тех сволочуг, что эти плащи носят. Уж не сдержался, выругался… а пойдете доносить, так все равно не поверят. Вы ж чужие.

– Да мы вообще-то доносить и не собирались.

Ежели что, с Армигием договорились встретиться, так сказать, в его офисе – арматор пояснил, как пройти.

– А вы еще с рыбаками поговорите, – посоветовал бородач на прощание. – Они на отмели ловят, с гадруметскими по соседству. Уж если из Александрии что зайдет – скажут.

Кстати, насчет рыбаков – это была хорошая идея.

– Ну, что? – Махнув рукой арматору, Александр посмотрел на своих спутников. – Пойдем ближе к дому? Ты что так набычился, Коля?

– Набычишься тут, – угрюмо отозвался Весников. – Едва не убили. Один гад таким кинжалом махал, я уж думал – вот-вот к стенке пришпилит. Хорошо ты, Саня, в него вовремя кувшин бросил.

– Я кувшин бросал? – удивился Саша.

– Ты. А что, не помнишь, что ли? Уфф… Хорошо, хозяева кафе ментов не позвали… Ну, полицию или что тут у них. Забрали бы нас в участок как пить дать!

– Нет тут никакой полиции, Коля!

– Ага, нет. А те, в черных плащах, – кто же? Парни! А может, нам этой самой полиции и сдаться? Может, они нас на родину депортируют, как нелегалов – мы ж без виз всяких. У меня так, к примеру, и загранпаспорта отродясь не бывало! На что он? Деньги только зря тратить.

– Николай, – замедлив шаг, устало промолвил Саша. – Ты вот мне доверяешь?

– Ну!

– Что – «ну»? Ты скажи – доверяешь или нет?

– Ну, доверяю.

– Тогда пойми – мы с Нгоно тоже хотим отсюда поскорее домой выбраться. Только, уж поверь, нет пока для этого ну никакой возможности. Ни малейшей!

– Так… что ж теперь делать-то? – несколько растерянно поморгал Весников. – Навеки тут поселиться?

– Ну зачем же навеки? – Александр невесело хохотнул. – Но какое-то время пожить придется.

– Тогда лучше у этого старика жить, ну, где пристали. У него хоть и скучно, зато спокойно. Слышь, Сань… мы это… мимо каких-нибудь лавок пойдем?

– Ну, пойдем… А что тебе?

– Да на голову что-нибудь взять. Солнце-то печет, зараза!

В первой же попавшейся лавке им предложили на выбор нечто вроде тюрбана или кожаную круглую шапочку.

– Я сначала померяю! – решительно заявил Весников. – Зеркало-то у них тут найдется?

Зеркало в лавке нашлось, правда медное. Подумав, тракторист выбрал шапочку, а тюрбан, по его мнению, смотрелся слишком уж экзотично.

– Как в этой… в «Кавказской пленнице»: «Если б я был султан…»

Пока то, се, третье-десятое, на постоялый двор вернулись уже почти в темноте и долго стучали в ворота.

– Входите!

Открыл почему-то Ксан, и вид у него был бледный какой-то, тревожный.

– А хозяин наш где? – удивленно поинтересовался Саша. – На кухне, что ли? А ты что такой невеселый?

– Не с чего веселиться, други. – Юноша уныло опустил голову и тяжко вздохнул. – Беда у нас – Мария пропала!

Глава 14
Осень 483 года. Тапс
Рекламный проспект

И вновь на тебя лишь

мы уповаем!

«Беовульф»

– Вот он, этот чертов красавчик!

Выглянув из-за угла, Ксан показал на молодого человека лет двадцати, отчасти похожего на гусарского корнета – темные, тщательно расчесанные кудри, усики, порывистая походка. И еще взгляд – ах, как сей юноша провожал глазами встречавшихся по пути женщин, ни одной не пропустил, все оглядывался. Одет «корнет» был, надо сказать, изысканно-провинциально, в этаком эклектичном стиле: узкие варварские штаны с желтыми обмотками, длинная туника и ромейская накидка-далматика, бежевая, с узорами и многочисленными модными складками.

– Как бы он нас не заметил, – забеспокоился Александр.

Инспектор Нгоно тихонько засмеялся:

– Уж поверь, не заметит. Не так-то легко обнаружить слежку в такой толпе, тем более неподготовленному человеку. А оглядывается он на женщин, вовсе не на нас.

– Дай-то бог, дай-то бог. – Покачав головой, Саша нахмурился.

Он вспомнил этого кудрявого парня, который неделю назад стоял мессу рядом с Марией. И там же с ней и познакомился.

– Слышишь, Ксан… А может, этот юноша и не при делах вовсе? Может, он и сам в недоумении – куда это его новая знакомая делась?

– Нет, я так не думаю, – зло хмыкнул подросток. – Они с Марией встречались частенько – на рынке, на ипподроме, у старого храма Юпитера. Гуляли, разговаривали, смеялись… Уж наверняка этот хлюст выспросил, где девчонка живет. И если бы хотел, если бы встревожился – явился бы и попробовал что-то узнать у нее дома, разве не так?

– Он прав. – Инспектор поддержал Ксана. – А раз не явился, не спросил… Хотя мог ведь и спросить, просто мы об этом не знаем.

– Да нет. – Парнишка упрямо сжал губы. – Я уже со слугами говорил, да и они бы сразу доложили Сульпицию. Он это, он! Он украл! Знаю я таких чертей – завлекают наивных девушек, затем продают в рабство.

– Если так, – принялся рассуждать вслух Александр, – то этот тип ведет себя немного странно, как-то уж слишком беспечно! Не очень-то он похож на человека, который что-то скрывает.

– Не очень похож на того, кто чего-то боится! – Нгоно бросил в рот прикупленные на ходу жареные каштаны, захрустел. – Мофетт, кто-фо его покфыфает…

– Что ты там бормочешь-то?

– Говорю – может, кто-то его покрывает, покровительствует… как это у вас по-русски… чердак, да?

– Сам ты чердак! – снова расхохотался Саша. – Крыша это называется, крыша.

– Ах да, да – крыша.

– И ты полагаешь, именно поэтому он так беспечен?

– Я бы даже сказал – нахален. Вон, смотри, идет… одной служанке что-то сказал, вот уже к другой пристал… А вон – и к знатной даме!

– Да, – согласно кивнул Александр. – Тот еще тип. И конечно – с «крышей». Ладно, походим за ним, посмотрим. Других-то зацепок у нас все равно нет.

Вот тут он был прав: других зацепок не имелось, ни единой ниточки – никуда больше Мария не ходила, ни с кем не встречалась. Ну, может, только по утрам, на рынок, где ее тоже могла «подмести» какая-нибудь шайка, но этот вопрос прорабатывал сейчас старик Сульпиций. Саша же вместе с Нгоно и Ксаном занялись красавчиком, а что касается Весникова, то его пока предоставили самому себе, чтобы под ногами не путался.

И сейчас все трое шли следом за Грацием – так звали «корнета». Особо скрываться не приходилось: народу вокруг было много, еще бы, воскресный день едва начинался, радостный, солнечный октябрьский денек – с синим прозрачным небом, теплым, но уже не жарким солнышком, с белыми барашками волн в гавани, запахом свежей рыбы и жарившихся повсюду каштанов.

Город Тапс, как и Карфаген, Гиппон, Гадрумет, конечно же, пострадал во время нашествия вандалов в 439 году: много чего было разрушено, много чего сожжено, но город постепенно отстраивался, правда, увы, не так быстро, как хотелось бы его жителям. Соседний Гадрумет подмял под себя всю морскую торговлю, Тапсу оставались лишь крохи, а на крохи новой городской стены не построишь.

На тенистых улочках еще виднелись развалины и черные следы пожарищ, уже подернутые густой зеленовато-желтой порослью бузины, барбариса и дрока; средь кустарников, меж разбитыми мраморными плитами и поверженными статуями, смеясь, бегали дети, играли в прятки или догонялки, кричали, толкая случайных прохожих, вздумавших срезать путь через развалины.

Граций, кстати, именно туда и свернул – и как-то быстро исчез вдруг из поля зрения, словно провалился куда!

– Черт! – замедлив шаг, растерянно выругался Ксан. – И куда он делся-то?

– Два варианта. – Александр оглянулся на Нгоно. – Либо прошел на параллельную улицу, либо укрылся в развалинах. Бог знает зачем.

– Согласен, – отрывисто кивнул инспектор. – Планировка здесь римская?

– Ну да.

– Тогда мы с тобой – на ту улицу, ты – налево, я – направо. Ну а Ксан пусть остается здесь – пацанов кругом полно, и этот парень подозрений не вызовет.

Разумное было предложение, так и поступили – разделились. Саша быстро побежал к перекрестку, свернул налево, метров через полста выскочил на широкую улицу, параллельную той, по которой только что шли. А там неспешно зашагал навстречу Нгоно, стараясь не смотреть прохожим в глаза – это всегда привлекает внимание, мало того – вызывает вполне обоснованные подозрения.

Нет, Граций по пути не встретился, и молодой человек не мог его пропустить – не особо тут было и людно, рынок и церкви все в стороне, а здешняя улица так, для променада только. Вот и инспектор нарисовался – тоже разочарованный. Подошел, пожал плечами – никого.

– Значит, там. – Александр кивнул на заросшие кустами развалины, хорошо видные и отсюда. – Слушай, а может, он просто зашел нужду справить?

Нгоно хлопнул глазами и рассмеялся:

– А ведь вполне может быть! Иногда самое простое объяснение и бывает самым верным. Иногда… но далеко не всегда. Вон, взгляни-ка! Только осторожней…

Инспектор вдруг насторожился, словно почуявший добычу охотничий пес, кивнул на развалины, вернее – на кусты, из которых как раз выбрался высокий, несколько сутулый мужчина с вытянутым лошадиным лицом и сломанным, как у боксера, носом. Длинный черный плащ закрывал почти всю фигуру, на голове сидела круглая кожаная шапочка с тоненьким серебристым ободком, какие зажиточные люди носили здесь повсеместно. Длинная фиолетовая туника, узкие штаны, башмаки конской кожи – все не бросалось в глаза, но было отнюдь не дешевым.

– И что? – Окинув незнакомца быстрым внимательным взглядом, Саша пожал плечами. – Человек как человек – просто путь срезал.

– Может быть, – задумчиво кивнул Нгоно. – И все же у меня такое ощущение, будто я его уже где-то видел… Хотя лица точно не помню. Но вот фигура, стать… Я ведь бывший охотник, мы, фульбе, все охотники. Такие вещи примечаем. Помнишь то заброшенное кладбище, мертвую женщину, вообще все то жуткое сборище? Этот тип очень уж похож на их главаря.

Александр кашлянул:

– Лунный свет, а тем более факелы сильно искажают черты лица.

– Так я про лицо и не говорю! О! Смотри, смотри – видишь, там паланкин? Неужели он к этим носилкам идет? Ага! Садится!

– Значит, он вовсе не спрямлял путь, – негромко промолвил Саша. – И ты, наверное, прав. Этот черт явился в паланкине, пошел зачем-то к развалинам, как раз в то самое время, когда там исчез Граций. Они там встречались? Но почему бы им не встретиться, как нормальным людям, в какой-нибудь таверне?

– Не хотят, чтобы их видели вместе. Даже случайно.

– А может…

– Может. Может, и этот тоже отлить зашел. Совпадение.

– Что-то не верю я в подобные совпадения. – Александр смотрел в сторону удалявшихся носилок, сопровождаемых невесть откуда взявшимися всадниками на вороных конях. – Хотя, конечно, чего в жизни не бывает? Ну, этого мы сейчас вряд ли догоним. Вернемся к нашему Грацию?

– Да, вернемся.

Оба хмыкнули и быстро зашагали к развалинам по узенькой, но довольно утоптанной тропке, идущей через колючие заросли.

Заметив молодых людей, Ксан еще издали замахал рукою:

– Ну, куда вы подевались? Он вышел, как раз только что. Туда пошел – к рынку, ну, куда все…

– Ага – вижу!

Пижонская бежевая далматика виднелась шагах в двадцати впереди, на узенькой улице, явно ведущей к рынку – слишком уж много двигалось по ней людей. Носильщики с тюками, водоносы с кувшинами на головах, какие-то мелкие торговцы, крестьяне, мастеровые… Все галдели, толкались, азартно торговались с разносчиками каштанов и пресных, только что испеченных лепешек.

А впереди, вот уже буквально за углом, шумел, разливаясь людским морем, рынок, настоящий восточный базар, как сразу показалось Саше. И вот тут уже стоило сильно постараться, чтоб не упустить из виду преследуемого! А потерять его было нетрудно – к потенциальным покупателям мгновенно со всех сторон потянулись руки.

– Кошка, господин! Настоящая египетская кошка. Переловит в твоем доме всех крыс и мышей! Дешево отдаю, очень дешево… Куда же ты, господин?

– А вот, господин, то, что ты ищешь! Смотри, какой красивый плащ! А какой цвет? Настоящий пурпур!

– Черника это, а не пурпур.

– Господин, Богом клянусь!

– Да и не нужен мне плащ…

– Да ты, мой господин, только померяй!

– Кошка! Кошка! Египетская кошка…

– Купи кувшин, господин! Хороший вместительный кувшин…

– Кошка! Кошка!

– А вот – змея! Мышей ловит куда лучше любой кошки! Купи, господин, не пожалеешь!

– Кошка, кошка…

Нет, все же не упустили! Просто каким-то чудом не упустили, да и шли уже впритык к Грацию, только что за его далматику не держались, а вокруг все прыгали алчные приставалы. Едва удалось отделаться от их наглого натиска, да и то лишь когда начались ряды более-менее цивилизованных торговцев: эти солидные бородатые люди ни за кем не бегали, никого за руки не хватали, предлагали серьезные вещи – зерно, корзины свежевыловленной рыбы, соль, пряности, украшения, посуду. Ну и конечно, рабов.

– Я загляну. Вдруг? – тут же обернулся Ксан. – Если что – встретимся во-он у той лестницы.

Слева от рыбных рядов взбиралась на холм сложенная из тесаных темно-серых камней лестница, вокруг которой теснились дома, каменные и из обожженных на солнце кирпичей, все с плоскими крышами, с подведенным по аркадам акведуком, с цистернами. Все в русле старой римской традиции городского комфорта, ныне принадлежавшего по большей части вандалам, точнее – вандальским вождям. Впрочем, и старые могущественные прежде роды тоже процветали. Некоторые. Те, кто изъявил полную покорность завоевателям, ну и конечно, отрекся от католицизма в пользу ереси Ария.

Да, местечко было приметное, если где и встречаться, то там уж никак не пройдешь, не минуешь.

Юркая фигурка Ксана скрылась в не слишком густой толпе покупателей, тщательно приценивавшихся к невольникам: выбирали со всем старанием, как лошадей, щупали мускулы, заглядывая в рот, проверяли зубы. Одну молодую рабыню, естественно, раздели догола, трогали грубыми руками грудь, зубоскалили, отпуская плоские шуточки. Александра подобные сцены давно уже не коробили – привык, а вот Нгоно передернул плечами и отвернулся.

Кстати, и Саше незачем было на голых рабынь пялиться! Граций… опять он куда-то делся! Ну вот только что здесь, чуть впереди, шагал.

– Вон он, где телеги.

Ах, ну да… далеко не ушел. Кудрявый ловелас стоял себе как ни в чем не бывало на самом краю рынка, болтая с возчиками и поглядывая на возы, запряженные могучими волами. По виду эти возы не уступали мощью трактору «фордзон-путиловец» – высокие, на толстых колесах из сплошного куска дерева, без всяких спиц. Очень солидно смотрелись телеги, да и упряжка тоже, состоявшая, как правило, из четырех, а то и шести волов. Даже Нгоно языком прищелкнул:

– Такая тележка ничуть не меньше какого-нибудь «форда» способна увезти.

– Да, пожалуй, – согласился Саша. – Только вот скорость у них километра два-три в час, вряд ли больше. Зато, конечно, привезешь что угодно куда угодно. Медленно, но верно.

Инспектор хмыкнул:

– И зачем такому хлыщу с этими возчиками общаться?

– А вот это – вопрос! – сразу же насторожился Александр.

Впрочем, он уже давно чувствовал – не зря сюда Граций приперся, вовсе не зря! Так просто языками чесать и в какой-нибудь таверне можно, уж куда приятней, чем здесь, среди навозных куч и круживших над ними мух, жужжащих и зеленых.

– А они ведь о чем-то сговариваются, – задумчиво промолвил Саша. – Давай-ка, дружище, разделимся – ты, как опытный в таких делах человек, и дальше за красавцем нашим потопаешь, а я с этими мужичками поговорю да потом Ксана дождусь.

– Понял. – Нгоно кивнул и, улыбнувшись, зашагал следом за Грацием, как раз окончившим свои переговоры.

Немного выждав, Александр поправил висевший на поясе кошель – увы, давно уже не такой полный, как хотелось бы, – и решительно направился к возницам.

– Бог в помощь, добрые люди!

– И тебе удачи во всех делах.

Возчики настороженно уставились на Сашу – и что здесь нужно этому типу, явно приезжему?

А тот не стал долго тянуть, улыбнулся:

– Говорят, у вас здесь можно недорого нанять воз? Мой приятель Граций сказал – всего за дюжину денариев. Он сам только что подходил, видно, сговаривался или узнавал цены.

– Врет твой приятель! – угрюмо хмыкнул один из возчиков, коренастый, до самых глаз заросший черной бородищей. – Он-то сговаривался… только не за дюжину серебрях, а за полдюжины солидов! Видано ли дело – на старые каменоломни за дюжину?! Не, вы слыхали, парни?

Он обернулся к своим в поисках поддержки, и возчики издевательски захохотали: дескать, молодой человек, где вы такие цены видали? Приятель ваш сказал? Так это он пошутил, верно.

– За шесть солидов – до старой каменоломни? – еще раз уточнил Александр. – Это с грузом?

Про груз он только сейчас догадался – ну конечно, зачем же еще на каменоломню с телегой тащиться?

– С грузом, само собой. – Бородач понизил голос и, боязливо оглянувшись по сторонам, хмыкнул. – Ты только громко так не кричи, молодой господин. И у этих старых стен имеются уши.

– Все же хотелось бы более точно договориться. – Саша с готовностью закивал. – И насчет оплаты… Я… Мы с друзьями можем ведь и больше заплатить… если сладим. Если вместительный воз.

– Ну, наши возы ты сам видишь. Мой – вон, крайний слева. Четверка волов, камней тебе навезем – на два дома хватит. Погрузка только твоя, грамота на вывоз – тоже.

– Грамота на вывоз? – искренне удивился молодой человек. – Это где же ее взять? Может, подскажете?

Возницы переглянулись:

– Подскажем – за спрос денег не возьмем. Если есть у тебя знакомый префект или еще какой управитель…

– А старосты квартала достаточно?

– Старосты квартала? – Коренастый шумно высморкался. – Да, пожалуй, нет.

– А совсем без грамоты нельзя?

– Совсем? Не, нельзя… никак не выйдет, что ты, что ты! – Возчик истово замахал руками, словно прогонял невзначай усевшегося на плечо беса, однако, улучив момент, шепнул: – За отдельную плату – сладим. Подходи вечерком, меня Онфигием кличут.

– Приду, – довольно закивал молодой человек. – Давно хотел на дом камней привезти, да все как-то не складывалось. А далеко до этих каменоломней ехать?

– За ночь управимся. – Онфигий снова высморкался и ухмыльнулся. – Ну, до вечера, брат.

– До вечера.

Простившись с ушлым возницей, Александр зашагал к лестнице, где уже давно сидел на ступеньках Ксан.

– Нет, не было там новых рабынь, с месяц как не было. – Завидев Сашу, мальчишка быстро поднялся на ноги. – Так куда теперь идем?

– Домой! – Подумав, молодой человек решительно махнул рукой. – В таверну! Перекусим, посидим, подумаем… Друг мой явится, может, чего высмотрит, да и старик Сульпиций…

– Сульпиций в церковную общину пошел, – понизил голос подросток. – Ну, в нашу, к кафоликам, к отцу Иннокентию. Ведь Граций – тоже кафолик, и про него хоть что-то да должны в общине знать.

– А может, нечего было крутить? – усмехнулся Саша. – Взяли бы да спросили прямо – не видал ли, мол, нашей Марии-девицы?

– Спросим, – нехорошо осклабился Ксан. – Вот на следующей же литургии и спросим. С пристрастием! Сульпиций – человек опытный, сказал, не надо с этим Грацием торопиться, раньше времени не спугнуть бы.

– Ах вон оно как… А скоро литургия?

– Через три дня.

Мальчишка снова оглянулся по сторонам – не услышал ли кто-нибудь? Боялся. И в самом деле, быть католиком в вандальском государстве и всегда-то было опасно, а уж в последнее время тем более. И не в том дело, чтобы вандальской знати так уж нравился Арий и его учение, наверняка многие не сильно-то в это вникали. Нет, тут другое. Католическая церковь в эти смутные времена, пожалуй, единственная наднациональная сила, способная сплотить, вдохновить на подвиги, защитить и, самое главное, вовсе не подчиняющаяся какому-то там вандальскому королю! Папа Римский – вот центр, вот власть, в том числе и мирская, параллельная, альтернативная власти того же Гуннериха! И того, кто за ним стоит. Уж если строить тоталитарное государство, то от влиятельной католической церкви надо избавляться в первую очередь. А чем там ее заменить – арианской ересью или кровавым языческим культом – дело десятое. Для начала главное – соперника убрать, конкурента.

Саша даже улыбнулся этим своим мыслям: выходило так, что в католики («кафолики» – по-здешнему) шли люди, местной властью обиженные, недовольные, стремясь найти утешение или защиту. Впрочем, многие просто не хотели менять веру своих отцов и дедов – для людей с религиозным сознанием это выглядело бы страшным кощунством.

Вандальское государство старательно вмешивалось во внутреннюю жизнь своих… нет, конечно же, не граждан – подданных. А не рановато ли в данную-то эпоху? Профессор прав, прав абсолютно: явно за Гуннерихом кто-то стоял, и этот «кто-то» явился из будущего. Строители Города Солнца, мать их за ногу! Город Солнца, Виль де Солей, последнее убежище охреневших от собственного богатства подонков, объективно приближающих конец мира! Психология понятна: «Пусть все сдохнут сегодня, а мы – завтра!» – главный лозунг российского «большого бизнеса». Впрочем, увы, не только российского. Довели, суки, планету! Да что там планету – Галактику, всю Вселенную, нарушили причинно-следственную связь, разорвав – по Карлу Ясперсу – «осевое время». Только бы собственные шкуры спасти… Пусть даже и жить им и их потомкам придется вот так – в убогой и гнусной древности, где и цивилизации еще почти нет. А ведь эти людишки привыкли к комфорту, да еще к такому, о каком обычные люди и не мечтают. И денег у них предостаточно, значит, будут пытаться воспроизвести этот комфорт здесь, в Городе Солнца. Если он, конечно, уже существует и не является фантазией безумного профессора Фредерика Арно! Да нет, похоже, что все реально. «Черные плащи», бригантины, грамоты… Уже и паспортную систему пытаются ввести, сволочи, так и до прописки недалеко! Реформируют местное общество, подчиняют себе, выстраивают из него щит, а тем самым корежат реальность, сжимая пространство и время!