Текст книги "Плато чёрного спелеолога (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 6

– А что, собаки часто нападают? – интересуется Виктор у Алика, когда они в хорошем темпе уходят из долины.

– Первый раз, всё присматривались к нам, косточки от голубей таскали, мы даже камнями их не отгоняли. Неожиданно как-то… хотели даже приручить, – пожимает плечами Алик.

– Всё когда-нибудь происходит в первый раз, – Виктор не удержавшись, финкой, резким взмахом срезает толстый стебель. – Думается мне… человеческого мяса отведали… теперь их не приручишь.

– Жаль, я пса одного заприметил… придётся с ними воевать.

– Чем быстрее их изведём, тем лучше. Щенки появятся, в будущем будет нешуточная проблема, – соглашается Виктор.

– А ты знаешь, – оживляется Алик, поправляя растопыренной пятернёй бесформенную белую панаму, – мустанги объявились, а ведь их вроде как всех отстреляли.

– Значит не всех, – радуется Виктор. – Где видели?

– У Большого Бузулука. Кстати, мы эту пещеру как холодильник используем. Жаль, если уйдём к морю, лишаться такого морозильника.

– У моря тоже есть ледяная пещера. Я увеличительную линзу изо льда сделал, – не удержавшись, похвастался Виктор.

– Есть такой способ, – кивает Алик, – правда ни разу не пробовали. И как, получилось?

– Нормально вышло, огонь есть.

– А ты один там?

– Со мной женщина.

– Хорошенькая?

– Моя жена, – хмурится Виктор, ему не очень понравился вопрос, заданный с виду бесшабашным парнем.

– Повезло, – Алик повёл острым подбородком, взмахивая козлиной бородкой, – А у нас лишь Алёнка – врач, мелкая Света – недавно школу закончила и суровая Виолетта Степановна, к ней ни на какой козе не подкатишься. Но вроде, с Павлом Сергеевичем у них что-то наклёвывается.

– Это с бородатым?

– Да. Мужик он классный, хотя не без странностей.

– А ты? – усмехнувшись про себя, спрашивает Виктор.

– Что я? – не понимает парень.

– Ты классный?

– Я? – Алик на миг задумывается. – Наполовину, – искренне говорит он.

– Что так? – откровенно улыбается Виктор.

– Я бы тебе эту финку в жизнь не подарил, – Алик кидает завистливый взгляд на острый нож, – ты даже представить не сможешь, из какой стали он сделан, военные разработки, – округляет он глаза.

– Действительно со странностями, – Виктор с удовольствием вспоминает бородача.

– Слушай, а ты из лука умеешь стрелять? – Алик останавливает рукой Виктора и вытягивает тощую шею с большим кадыком, смотрит куда-то за высокую траву.

– Учусь, – буркнул Виктор. – Ты что-то увидел?

– Фазан что ли?

– Где?

– Неужели не видишь. Точно фазан! Климат поменялся вот и прилетел.

– Вижу, – с азартом произносит Виктор. – С пяти метров точно попаду, – он вкладывает стрелу в лук и опускается на четвереньки.

– На пять метров не подпустит, отсюда стрелять надо, – опускается рядом Алик.

– Эх, была не была! – азарт, словно волна, будоражит тело, отдаваясь кончиках пальцев. Виктор чётко видит птицу, прекрасный упитанный петух деловито бегает между высокими прядями травы и не подозревает, что на него совершается покушение.

– Поторопись, сейчас взлетит, – свистящим шёпотом требует Алик, дуя прямо в ухо.

– С такого расстояния я никогда не стрелял, – словно оправдываясь, говорит Виктор и до предела отводит стрелу, на мгновение замирает, словно пунктиром прокладывает путь до несчастной птицы, легко разжимает пальцы. Свист, стрела уверенно срывается и вонзается прямо в шею фазану.

– Вот это да, – вскакивает Алик, – а говорил, плохо стреляешь!

– Я шутил! – смеётся Виктор, перебрасывает лук через плечо. – Вот Нина обрадуется, её от рыбы уже тошнит.

Едва они направляются к своему трофею, как колыхнулась трава, показывается морда одичавшего пса. Воровато глянув на застывших от неожиданности людей, он, а вернее она, явственно виднеются на отвисшем пузе набухшие соски, сварливо рыкнула, поспешно хватает птицу и скрывается в густой траве.

– Ах ты, ах ты… сволочь!!! – завопил Алик, бросая свою панаму вслед наглой собаке.

– Конкурентка грёбанная, – энергично сплёвывает Виктор, раздражение и злость душит сознание и обида, – стрела хорошая была.

– Сейчас её догоню!

– Не дёргайся, – Виктор хватает его за рукав, – а вдруг там целая стая.

– Не похоже, она щенков кормит.

– Щенков? – Виктор на мгновение задумывается. – Пошли, – решительно говорит он.

Путь собаки хорошо отпечатался в густой траве, стебли разошлись в разные стороны, образую очевидную тропу, вероятно, она не раз шастала по эти зарослям.

Затем трава мельчает, и на пути появляются груды каменных осколков и словно вырастают по сторонам остроконечные скалы. У их подножья застыла осыпь из мелких камней, наступишь, и она сдвинется, увлекая людей к чёрному краю пропасти.

– Она по краю пробежала, на осыпь не наступает, умная, – останавливается Алик.

– Пройти сможем? – Виктор утирает со лба пот, с усилием сглатывает сухую слюну.

Алик присаживается, осматривает выступы, достаёт флягу с водой, протягивает Виктору, затем сам с жадностью делает пару глотков: – Попробовать можно. Вот только стоит?

– Опасно? – понимает Виктор.

– Пройти можно, но верёвки сложно, – Алик в раздумье мнёт бедную панаму.

– Хорошо, уходим, – вздыхает Виктор, – но место необходимо запомнить. Нескольких щенков можно взять, а остальных задавить.

– Мне всегда было жалко лошадей и собак, – от переживания Алик раздувает ноздри, кадык пару раз дёрнулся.

– Я тоже люблю… собак, – кивает Виктор, – но не этих.

В погоне за одичавшей собакой драгоценное время утеряно, солнце уверенно движется за сопки, повеяло прохладой приближающихся сумерек. Вновь появляются тяжёлые тучи, пиная друг друга, пытаются выползти на плато, но ветер с усилием сдувает их в сторону и в рваных просветах блеснули первые звёзды, ещё очень яркие на светлом небе, но с каждой минутой становятся более сочными и огненными.

– Я Ане сказал дождаться вечера и если не приду, самостоятельно идти в лагерь.

– Это та тётка, что поноре сидит?

– Ну да.

– Правильно, ночью на плато делать нечего.

– Она заблудится… ещё та курица.

– Все они… куры, – кивает Алик, – но без них нельзя. Давай поторопимся, может она ещё не выбралась со своего насеста, – хохотнул он, решив, что удачно пошутил. – А она как, ничего собой? – интересуется Алик, блеснув белками глаз.

– Думаю да, но мне такие не нравятся, – откровенно говорит Виктор.

– Это хорошо, что не нравятся, – Алик панибратски хлопает его по плечу. – Значит, Аня говоришь? – прищурил он глаза.

– Ей больше имя Анжела по душе, – скривился Виктор.

– Анжела? Это значительно лучше, – соглашается Алик не в силах сдержать в глазах голодный блеск.

– Ты это брось, натерпелась бедная девочка, – сурово осаживает ретивого парня Виктор.

– Да я что, я всегда по обоюдному согласию, – растерянно пожимает плечами Алик.

Ночь в разгаре, зябко, даже цикады молчат, выплыла луна, окрасив поверхность плато в таинственный серебристый цвет. Виктор и Алик почти бегут и у каждого на это свои причины. Виктор переживает за жизнь спасённой им женщины, а у Алика имеются определённые надежды на предстоящее знакомство.

Наконец-то, в призрачном свете луны проявляется каменный тур с воткнутым в середину деревянным крестом, где-то рядом понор.

– Только бы эта дура не двинула свои мослы в неизвестном направлении, – останавливается Виктор выискивая особые приметы, что бы найти понор.

– А это не она? – трогает его за руку Алик.

Женщина выбралась на поверхность, вскарабкалась на возвышение и замерла в нерешительности.

– Она… ещё бы на тур взобралась, чтобы зеки её быстрее увидели, – в раздражении произносит Виктор.

– Блин…какая богиня! – у Алика от восхищения отпадает челюсть.

Он живенько чешет к ней, смешно дёргая козлиной бородкой, растопырив в стороны острые локти.

– Прошу, мадам, – узрев смазливую мордашку с пухлыми губами и невинными глазами как у куклы Барби, едва сдерживая слюни, протягивает руку Алик.

– Ой! – она словно пугается, с трепетом тянет пальчики, а в глазах зажигается торжествующий огонёк.

– Тфу! – не в силах сдерживаться, сплёвывает Виктор.

– Я думала, ты меня бросил, – метнула она неприязненный взгляд на Виктора и довольно повизгивая, сползла с возвышенности в объятья Алика, деланно отпихнулась от него, вздёргивает, хорошеньки нос. – Но-но, сударь, я девушка честная.

– Я это сразу понял, – довольно похохатывает Алик. – А что с ножками, милая? – обращает он на тряпки на ногах.

Аня вмиг посуровела, вспоминая страшные события, губки дрогнули, лицо дёрнулось, она всхлипнула, Алик вовремя подставляет свою грудь, женщина впивается в него и рёв проносится над оторопевшей от неожиданности долиной.

– Натерпелась, милая, – Алик как-то неуверенно гладит её по волосам.

– Хватит орать! – гаркнул Виктор, оглядываясь по сторонам.

– Упокойся, милая, – непривычно ласково говорит парень, его взгляд становится растерянным и серьёзным.

Аня переходит на громкие всхлипывания и, заикаясь, говорит: – Я… не могу не плакать… мне так страшно было…а вас всё нет и нет.

– В свой лагерь надо было идти, – несколько смущается Виктор, он чётко ощутил состояние этой женщины. Она была не гране… и эти смешки и заигрывания с Аликом, защитная реакция организма.

– Спасибо, ребята, – Аня отталкивается от Алика. – А что теперь?

– Ну, доведём тебя до твоих…

– Нет! – вздрагивает всем телом женщина. – А я всё поняла… поняла. Я долго размышляла, сидя в этой ужасной яме… а ведь к Идару кто-то со стороны приходил, а затем он с Лёней отправил нас за водой, там нас зеки и схватили.

– Неужели ты думаешь… он с зеками договорился? – мрачнеет Виктор.

– Ничего я не думаю, но туда я не пойду, – решительно взмахивает она волосами. – Я не лентяйка, я буду делать что угодно, – неожиданно плаксиво говорит она, – не бросайте меня.

– Да кто ж тебя собирается бросать, – криво улыбнулся Виктор, покосившись на Алика. Тот серьёзно кивает. – Но нам надо выйти к твоим, хочу со стороны посмотреть.

– Не надо, – как лошадь мотнула головой Аня.

– Не бойся, мы не засветимся, – успокаивает её Виктор.

Ночь в разгаре, луна с насмешкой смотрит на идущих по каменистым склонам людей. Призраками взлетают испарения из затаившихся карстовых пещер и невнятными шапками зависают над поверхностью, шевеля краями, словно щупальцами. Огни святого Эльма, такие редкие в других местах, здесь в изобилии набухают на кончиках корявых деревьях и остроконечных скалах. Они покачиваются и даже двигаются, вселяя страх не только в сердце женщины, но даже мужчинам зябко. Трудно привыкнуть к тому, к чему нельзя привыкнуть, это за гранью понимания и, пусть доказана их физическая основа, лицезреть на это ночью занятие не для слабонервных.

– По ночам по Караби яйле обычно не ходят, – не в тему тряхнул козлиной бородкой Алик.

– Есть альтернатива? – стараясь скрыть насмешку, спрашивает Виктор.

– Ты не смейся, на этом плато всякое бывает… и необъяснимое тоже. Лучше нам где-нибудь заночевать и с рассветом двинуть.

Виктор останавливается, они сейчас на возвышенности, под ними серебрится долина, на которой темнеют воронки пещер. Ветер поднимает задумавшуюся траву, и она бежит словно волна. Кажется, это океан и в нём живёт нечто, кому безразличен человек, которого можно прихлопнуть как надоевшую муху, что бы ни жужжала в тиши чёрной ночи, а можно поиграть как с мышкой. Виктор усмехается этому поэтическому сравнению, и оно его не коробит. С недавних пор он понял, человек против природы даже не муха, а прыщ на теле слона, от которого стоит избавляться. Единственное что спасёт человека – это стать частью природы, быть в её системе. А возможно ли это?

Алик, придерживая Аню за локоть, серьёзен, он взглядом изучает Виктора, он ему непонятен и это вызывает злость и раздражение, но и уважение – странное сочетание. Может он чувствует в нём скрытый потенциал? В любом случае, Алик негласно подчиняется Виктору, это против воли и это бесит.

– Ты прав, – соглашается Виктор, – спускаемся вниз и попробуем найти место для ночлега.

– Нет, там пещеры, – внезапно артачится Алик, – давайте у этих камней.

– Не понял, ты опасаешься пещер, ты ведь спелеолог? – в удивлении округляет глаза Виктор.

– В том-то и дело, что спелеолог, эта местность не очень… в смысле, – он не находит слова, затем, краснея говорит: – Там пещера погибших спелеологов.

– Я знаю, – вздрагивает Виктор, на ум приходят мифы, связанные с этой пещерой, странно и ему становится жутко, поэтому нехотя кивает.

– Ребята, а что это за пещера? – бледнея, спрашивает Аня.

– Обыкновенная, – с неохотой говорит Виктор, – но в ней происходит нечто запредельное… необычные звуки, лязганье навешенного снаряжения, шаги людей. Впрочем… ничего страшного, обычные акустические эффекты… только природа их не ясна.

– Тогда уж лучше здесь, – трясётся бедная женщина. Ей и так прошлось много пережить, ещё какие-то призраки, это будет перебором.

Они находят ещё один тур, сложенный из камней на самой высокой части этой скальной гряды. В его камнях они устраиваются на ночлег, но не спится. Некоторое время просто осматривают окружающую тьму, перебрасываясь короткими фразами, затем глазастый Алик замечает отблеск от далёкого костра.

– Какая-та стоянка, видишь… вроде у Чёрного монастыря, – толкает он Виктора.

– Там люди? – всполошилась Аня.

– Нет… там людей нет, – мрачно выговаривает Виктор.

– Как же так, но кто же костёр разжёг? – не унимается женщина. – Давайте спустимся, а вдруг там что-то запекают на огне? Я такая голодная!

– Лёху твоего там жарят, – с циничной ухмылкой заявляет Виктор, – это лагерь людоедов.

– Ой! – пискнула Аня и вжалась в грудь Алику.

– Звери! – сплёвывает Алик.

– Не наговаривай на зверей, – Виктор достаёт финку, пробует лезвие на остроту, кожа незаметно лопается, выделяется липкая влага, мужчина её слизывает и мрачно произносит: – Скоро ты вволю наглотаешься крови, – как к живому обращается он к ножу.

– Неужели всё же это правда? – Алик вздыхает, козлиная бородка обвисает, панама сползает на затылок.

– Реальность… но мы её поменяем, – Виктор с силой вонзает финку в землю.

– Неужели придётся убивать? – вопрошает Алик, глубже под пояс, засунув свой нож с кривым лезвием, словно хочет отсрочить надвигающиеся события.

– Обязательно, – ухмыляется Виктор и Алик вздрагивает.

– Ты, наверное, в спецназе служил? – робко глянул на него парень.

– С чего ты взял? – удивляется Виктор.

– Так просто говоришь о таких вещах.

– А как о них рассуждать иначе, или они нас или мы их. А в спецназе я не служил, но в армии был, даже пару раз из автомата стрелял, – улыбается Виктор.

– Сюда бы автомат, – вздыхает Алик. Он наконец-то осмелился достать свой нож и с опаской рассматривает острое лезвие, словно увидел его в первый раз и понял, что им можно не только колбасу резать и это открытие повергает в шок.

– А ты служил? – озабоченно спрашивает Виктор.

– Студент я, у меня отсрочка от армии, но подумывал после универа отдать долг, – врёт Алик и неожиданно краснеет. Он сейчас чувствует себя нашкодившим щенком перед матёрым волкодавом.

Виктор прекрасно понимает его, но, ни словом, ни жестом это не показывает:– Считай, что уже служишь, – неожиданно произносит он и у Алика холодеет в груди, но и вспыхивает какая-та непонятная радость, появляется смысл в этой новой жизни. Он решительно надевает панаму, козлиная бородка энергично вздрагивает: – Я готов, – отвечает он.

– У твоих ребят оружие есть? – интересуется Виктор.

– Только ножи, у кого перочинные, у кого настоящие.

– Это тоже неплохо. Мне вот, на первых порах пришлось из бутылки нож делать.

– Таким не убьёшь, – уверенно говорит Алик.

– Любым можно, – строго говорит мужчина и, подтверждая его слова, Аня всхлипывает, вспоминая главаря зеков, которого именно таким ножом пронзил Виктор.

– А меня вот, за аморалку выгнали, – грустно говорит Аня, – успела только три курса закончить.

– За аморалку? – слегка отодвинулся от неё Алик.

– Ну да… профессору не дала… вот получила по заслугам… дура, – самокритично заявляет Аня, – была бы уже экономистом.

– Сюда бы эту старую сволочь, за яйца подвесил бы, – разъяряется Алик.

– Он совсем не старый, очень даже молодой… а теоремы Виета не знает, – злорадно хмыкает Аня.

– Во истину, страна загадок, – Виктор напряжённо смотрит на далёкий мерцающий огонёк.

– Ничего загадочного, у него родственники в министерстве, – непринуждённо пожимает плечами Аня. – А затем подалась в фирму к Дмитрию Леонидовичу, администратором по устройству банкетов.

– Твоя идея с надувным пароходом? – Виктор оборачивается к ней и слегка улыбается.

– Моя.

– Смотри, сколько народу спасла.

– Как-то не задумывалась.

– Им тебе памятник при жизни надо ставить, а не людоедам отдавать.

– Не ценят, – скривилась женщина и мастерски сплёвывает.

– А что по поводу Идара Сергеевича скажешь? – допытывается Виктор.

– Тёмная лошадка, знаю лишь то, что служил в ФСБ или в ГРУ, по каким-то причинам уволили со службы, а Дима подобрал его, сделал начальником охранного отделения.

– На свою голову, – с иронией перебивает Виктор женщину.

– Это точно, – кивает Аня, но добавляет, – но выжили мы благодаря ему.

– Но только он всех вас использует для своих целей, иначе не стал с зеками договариваться, – уверенно говорит Виктор.

– Мне кажется, он союз с ними заключил, – встрепенулся Алик.

– Он совершил ошибку, – угрюмо произносит Виктор, – а нам дополнительная головная боль. Определённо, необходимо объединятся иначе – съедят, даже не в переносном смысле. Надо на плато искать другие группы людей и к морю, там скалы, можно неплохое укрепление соорудить.

– Павел Сергеевич вроде видел дымок за дальними сопками, может там ещё одна экспедиция, – вспоминает Алик.

– Почему туда не пошли?

– Так это, ещё до потопа было, а затем стало не до того.

– Значит, люди на плато есть. Надо всех найти, причём раньше, чем их найдёт Идар. В народе сила и спасение, – в обманчиво мягком голосе Виктора появляется тембр с металлической окраской.

– Павел Сергеевич давно хотел к морю выйти, но голуби появились, решили прежде мясом запастись.

– На Голубянке много голубей, – уверенно говорит Виктор.

– В последний раз там лишь скворцы были, – сникает Алик.

– На Караби яйлу начинает прилетать птицы, я видел, как стаи кружились над скалами, слева от моей стоянки. Туда тяжело пройти, но на лодке можно. Мне кажется, там и морские котики обосновались, по крайне мере косатки туда часто заплывают.

– Да где же лодку найдём? – вздыхает Алик.

– У меня есть, резиновая, многоместная, – Виктор ошарашивает этим заявлением Алика.

– Блин… здорово. На рыбалку можно будет выходить. У нас спиннинги есть, хотели порыбачить на здешних озёрах, но рыбы мало, исключительно лягушки.

– И даже крючки имеются? – осторожно спрашивает Виктор, вспоминая свой самодельный крючок из шпенька, с которого рыба в большей мере срывается.

– С запасом, – обыденным тоном отвечает Алик.

– Тогда вам сам бог велел к морю идти.

– Думаю, завтра и пойдём, – кивает Алик.

– Я бы от рыбы не отказалась, – сладко зевает Аня, уютно пристроившись на плече у Алика.

– Счастливая, а нас с Ниной от неё воротит. Ладно, давайте пробовать спать, подъём на восходе, – Виктор вытягивается во всю длину, переворачивается на спину, смотрит на далёкие звёзды – это единственное, что не поменялось в этом мире. Сон комкает все впечатления, тревога не спеша уползает вглубь сознания, становится тепло и хорошо. Под утро резко холодает, порыв ветра сбивает каменную крошку с камней и со злостью швыряет на спящих людей. Виктор вскакивает на ноги, толкает Алика и Аню. Они матерятся со сна как сапожники, но достаточно быстро поднимаются, с беспокойством озираются, действительность безжалостно гонит обрывки сна и заполняет сознание тревогой.

На небо наползают тяжёлые тучи, пахнет свежестью, в море опять грохочет, скоро сюда переместится гроза.

– Перекусить бы что-нибудь, – без особой надежды говорит Аня, а в глазах тоска и страх.

– На вот, – Алик достаёт пару копчёных крылышек диких голубей.

– Это мне? – не верит женщина и мгновенно впивается в мясо, звонко хрустя косточками как заправская дворняга.

Виктор быстро отворачивается, чтобы было невидно, как он сглатывает слюну.

– На всех хватит, – Алик и ему суёт пару крылышек.

После вкусного завтрака, появляется уверенность, все тревоги кажутся недостойными сладости в животе, но осмотрительность, прежде всего. Скрываясь за каменными грядами и разломами, мужчины и женщина гуськом спускаются вниз, выбирая участки закрытые кустарниками и редкими деревьями. Очень скоро придётся пройти мимо Чёрного монастыря, а там хозяйничают зеки, затем, не менее опасный путь к лагерю Идара Сергеевича. Что-то Виктору говорит, он опаснее людоедов будет. А жаль, на него он возлагал большие надежды. Но, как говорится, жизнь покажет все прелести и нюансы своих бесчисленных граней. После убийства Вована, что-то надломилось в душе Виктора, с неё словно сняли предохранитель, сейчас он на боевом взводе.

Перед мрачными скалами Чёрного монастыря, Виктор решительно останавливает группу: – Зеков должно быть не менее четырёх, я схожу на разведку, если в течение часа не приду, уводи Аню в свой лагерь, затем вы должны вернуться за моей женщиной.

– Может ну их, обойдём их стоянку, – предлагает Алик.

– Нет, о них надо знать всё, – Виктор вытягивает финку, а лук отдаёт Алику, – в случае чего, стреляй.

– Но я не умею?

– Учись, – ухмыльнулся Виктор.

В прошлый раз было легче подойти к Чёрному монастырю, не было такой давящей на психику ответственности, а сейчас перед глазами мелькают образы людей, с которыми он познакомился и нечто, говорящее ему словно извне, что он должен всех объединить, иначе смысл их спасения на этом плато исчезнет.

Благодаря обострившимся до придела чувствам, Виктор подсознанием улавливает, что в путанице высокой травы и ветвей кустарниковых деревьев, кто-то скрывается.

Окинув взглядом окружающую местность, он цепляет листья, небрежно рассыпанных на земле и тонкий шнур верёвки. Ага, ловушка и достаточно неумело поставленная, рассчитанная на обычного обывателя, впрочем, Виктор, до недавних пор, был таким же, но сейчас словно что-то проснулось в душе и глаза способны подмечать малейшие несоответствия. Вероятно – это инстинкт самосохранения и загадочная интуиция, по поводу которой у дилетантов возникает много споров. В любом случае Виктор уходит в сторону, в кровь, обдирая локти, ползёт по неудобному склону и выходит с противоположной стороны засады. Сверху он видит зека и обмирает от ужаса, у его рук лежит АКМ. Автомат перевешивает всё и сейчас у людей Виктора ни единого шанса. Это новость будоражит и заставляет предпринять отчаянный поступок, зажав финку в зубах, Виктор сползает в расселину и осторожно выглядывает, ища путь к своей жертве. Удивительно, но в мыслях это звучит именно так и не иначе, зек – его жертва. Тянуть долго нельзя, кто знает, когда его будут сменять, может произойти любая неожиданность. А ведь эти предосторожности против него, Виктора! Осеняет его догадка. После ликвидации Вована зеки быстро перестроились. Но одного они не учли, и Виктор уже не тот.

Стараясь не сверлить взглядом синюю от татуировок спину, Виктор скользнул ещё ближе и затаился у вывороченных оползнем корней. Зек, каким-то звериным чутьём что-то чувствует, елозит лопатками, берёт в руки автомат, испуганно озирается.

Большая чёрная птица прыгает у самого лица Виктора, деловито гребёт землю, выковыривает белую личинку, прыгает дальше. Если она сейчас увидит Виктора и с испуганными криками взлетит, это конец. Но она скачет дальше, ныряет в густые ветви, а зек отворачивается, кривя тонкие губы, автомат откладывает от себя и вновь пристально смотрит на дорогу.

Не вытирая пот, заливший лоб и глаза, Виктор слегка вздыхает, делает пару бесшумных глотков воздуха и вбирается из своего убежища. Несколько движений и мужчина подбирается ещё ближе, он буквально зависает на плоской каменной глыбе, остался лишь один бросок и лезвие финки распорет ему спину. Зек вновь елозит, вероятно, его звериные чувства так же обострены до придела.

Глупая птица выползает из кустов, с шумом прыгает по опавшей листве, взлетает в воздух и опускается напротив зека, мгновенно его замечает и с хриплым карканьем шарахается в сторону.

– Прочь, с-сука, – со злостью отмахивается от неё зек и в этот момент Виктор прыгает.

А ведь действительно, сталь финки невероятная, лезвие легко входит в плоть, разрезая рёбра и проникая в сердце, смерть мгновенная, тело извивается в агонии, но Виктор вытаскивает финку из тела и вновь бьёт. Останавливается лишь тогда, когда заляпался кровью по самый подбородок. Решительно оттирает лезвие об штаны людоеда, подхватывает автомат, проверяет магазин, он набит патронами до половины, находит запасной, с удовлетворением цокает языком, этот полный. С пояса отстёгивает ножны с финкой, затем стягивает кроссовки.

Держа в руках автомат, Виктор испытывает ощущение сродное оргазму, чужая кровь, попавшая на губы, пьянит, словно вино большой выдержки, выделившийся стремительным потоком адреналин, наполняет душу диким восторгом, но затем рассудок берёт вверх, Виктор перекидывает автомат через плечо и заставляет себя с осторожностью идти к лагерю людоедов. Кто его знает, какие сюрпризы могут там ждать. Вот и этот автомат – большой сюрприз! Есть желание одним махом покончить с ними, ведь это так просто, нажал на курок и жди, когда рой из горячих пуль продырявит плоть, но что-то в спинном мозге говорит: «Губу раскатал» – грубо, но отрезвляюще. Виктор усмехается своим мыслям и, уловив сладковатый дымок, замирает, берёт автомат наизготовку, крайне осторожно выглядывает из-за камней. Вот он – сюрприз! Зеков ни трое, как бы хотелось согласно арифметическим подсчётам, а пятеро, но сама большая неприятность – чернобородый держит АКМ. О том, что бы сразить его одним выстрелом, нет и речи, во-первых, он не в очень выгодном для стрелка месте, его заслоняет дерево, конечно, снайпер бы его снял, но Виктор им не является, а во-вторых, если даже и удалось влепить ему пулю в лоб, автомат быстро перехватят другие.

Дрожа от возбуждения, Виктор подползает ближе, палец на курке зудит и чешется от свербящего желания нажать. Рассудок побеждает, мужчина утирает со лба пот и продолжает наблюдать.

Людоеды разбрелись по поляне, один ворошит угли палкой и поворачивает другим боком подвешенную над костром человеческую ногу, два других играют в карты, на кону очищенный череп. Рядом с чернобородым стоит перепачканный сажей зек, заискивающе говорит, нервно жестикулируя длинными пальцами с синими перстнями. Чернобородый брезгливо морщится, затем настораживается, перехватывает удобнее автомат, кивает рядом стоящему зеку. Тот не спеша вытаскивает нож, в развалку идёт вглубь поляны, восторженно восклицает: – Мусора, мать вашу, сами пришли, бля буду… мусора!

Чернобородый неторопливо поднимается: – Угомонись, шестёрка! Бурый, Репа, ведите их сюда!

Картёжники швыряют карты, скалясь в улыбках, в развалку направляются к появившимся в поле зрения двум мужчинам

Виктор моментально узнаёт в них тех двух бывших полицейских из лагеря тогда ещё Дмитрия Леонидовича.

– Граждане начальники, никак на огонёк пожаловали? Сизый, отрежь им пару кусков от ноги, – хохотнул, очевидно, Бурый.

Бывшие менты в ужасе мотнули головами. На лицах пробегает целая гамма из чувств, от омерзения до страха: – Вагиз мы от Идара Сергеевича, – нервно говорит один из них.

– Ну, Вагиз, ну и что? – легко вскакивает на ноги чернобородый, подходит к ним вплотную, с насмешкой смотрит, затем резко сшибает одного из них прикладом.

– За что? – сгибается мужчина.

– Ты ещё спрашиваешь, Игорёк?

– Мы же дали вам двух человек, – бледнеет тот, которого назвали Игорьком.

– Послушай, где ты видишь двух? – разводит руками чернобородый.

– Ну… мы это… Аньку и Леню отдали.

– Вована грохнули, баба сбежала. Это ваших рук дело, сучата?

– Вагиз, что ты… мы её найдём! – заламывает руки Игорёк.

– Верю, – неожиданно мягко говорит чернобородый, – скажи Идару, за ним должок, иначе бойню в вашем лагере устроим. Ты иди дорогой, а этот останется, не приведёте бабу, друг твой коровкой станет. А вообще… ты меня сильно обидел…

– Я найду её! – горячо восклицает бывший мент.

– Не перебивай, это и так понятно, куда вы денетесь, здесь другое, вы нарушаете законы гостеприимства, отказываетесь от трапезы в моём доме.

Сдерживая рвотные позывы, бывшие менты беднеют донельзя, а зеки гогочут как гуси.

– Ты иди… Игорёк! А за Сеню не беспокойся, двое суток поживёт… надеюсь, за это время вы найдёте Аньку, запал я на неё, – гнусно хохочет чернобородый.