Текст книги "Плато чёрного спелеолога (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Глава 23

Идар с горечью понимает, его молниеносно сместили, причём никто из живущих людей, в построенном им городе, даже ради приличия, не воспротивился. Ладно, рабы, доля у них такая, но свободные горожане! Что-то он делал не так, раз с таким удовольствием его поменяли на сумасшедшего деда. Насчёт удовольствия, это вряд ли, размышляет Идар, вероятно напугали людей какими-то решительными действиями. Может, показательную казнь сотворили? Это действует… но временно. Затем, вспыхивает бунт, это мы уже проходили. Идар скрипнул зубами, прокусил губу, слизнул кровь, глянул на своих бойцов, это единственные люди, которые его не подведут, ни при каких раскладах, по крайней мере, на это хочется надеяться.

Идар увёл свой отряд к затопленному лесу. Раньше здесь заканчивалось плато Караби яйлы, вниз спускались извилистые тропы, а по склонам рос достаточно мощный сосновый лес. Сейчас, над водой, виднеются лишь колючие верхушки деревьев, которые, как легендарные богатыри из сказки Пушкина, пытаются выбраться из пучины морской. В результате Потопа, получился идеальный лабиринт, внизу масса полузатопленных островков, сверху – переплетение из стволов и веток, найти в этой мешанине людей, нелегко. Место для жизни непригодное, но на некоторое время укрыться, просто подарок судьбы.

Несколько дней, спецназ Идара, прощупывал оборону города, но он укреплён в высшей степени профессионально. Все посты, секреты, не исчезли, а ловушки дополнились новыми и более изобретательными. Игнат, к большому удивлению, оказался неплохим стратегом, лихо развернулся и, по некоторым признакам, народ его принял. Была ещё надежда, что тот пойдёт войной на Виктора, ведь есть преимущество в людях и оружии. Тогда, пользуясь моментом, можно было захватить город, но тот, словно читает мысли Идара, даже этого не помышляет, лишь продолжает заниматься укреплением своей обороны.

– Всё правильно делает, гадёныш, – после очередного разведывательного рейда, с прискорбием сообщает Идар, – сейчас к нему не подступиться. И ведь не торопится, укрепляет свою власть, не спешит. Знал бы тогда, что под личиной обычного чухны, скрывается такой острый ум, порешил бы на месте.

– После драки кулаками не машут, – ухмыльнулся спецназовец Грач.

– Всё правильно, но кулаки чешутся. Но мы тоже не будем спешить, нам поможет Виктор.

– Наш враг?

– Соперник. Я думаю заключить с ним союз, и он мне поможет вернуть мой город… а потом как пойдёт.

– Тоже решение, – соглашается Грач.

– По горячим следам, надо зарисовать план нашего города, особенно, места, где расположены секреты и ловушки, а так же, всю территорию, прилегающую к городу. Так что, приступай уже сейчас, – Идар глянул на Диму.

– А почему я, да и к тому же, на чём рисовать? Ни бумаги, ни карандашей нет, – осмелился заикнуться Дима.

Идар смерил его взглядом: – Ты, вроде, в своё время архитектурный заканчивал?

– Это в прошлом, – вздыхает бывший бизнесмен.

– Прошлое, настоящее! – неожиданно вспылил Идар, но быстро успокаивается. – А ведь действительно, на чём? Ни бумаги, ни кожи нет… кору срежь, попробуй из неё сделать, наши предки раньше изготавливали, а мы что, хуже? А рисовать угольками можно. Ты займись, всё равно из тебя охотник никакой, а мы попробуем раздобыть что-нибудь из еды, твоего последнего голубя ещё вчера съели.

Дима сглотнул липкую слюну, в животе давно идёт революция, нестерпимо хочется есть. Идар понимающе глянул на мрачного бизнесмена, ухмыльнулся: – Улиток насобирай, тоже еда. В прошлом, деликатес был. Небось, за большие деньги заказывали в ресторанах? А здесь, такое счастье, и бесплатно!

– Меня тошнит от них… костерок бы… хотя бы пожарить.

– А и с чего его разжечь? Мы опять в начале пути, пока что-нибудь придумаем с огнём, придётся жрать сырых голубей и дохлых собак, – откровенно издевается Идар, но затем становится предельно серьёзным и обращается уже ко всем: – У кого-то есть, по этому поводу, предложения?

– Всё сырое, постоянно льют дожди, ни палочку не потрёшь, ни… – пробасил один из спецназовцев.

– Три себё кое-что другое, извращенец, это мы уже проходили, – зло перебил его Идар.

– Надо проникнуть в город и украсть уголёк, – бесстрастно заявляет Грач.

– Опасно, – отрицательно качнул головой Идар.

– Другого выхода не вижу, иначе голубей сырыми жрать будем. Так орнитоз можно подхватить.

– Дикие голуби, орнитозом не страдают.

– А кто его знает? – почесал за ухом Грач. – В нашем случае, действительно, лучше есть насекомых и змей, так безопаснее.

– Ладно, сходим на охоту, а там будет видно, – раздражаясь от навалившейся безысходности, произносит Идар.

* * *

Илья, испытывая омерзение, обшарил мёртвого зека. С пояса снял острый нож, в одном из карманов нашёл пачку долларов. Презрительно улыбнувшись, отшвырнул в сторону, но вот натолкнулся на целый патрон от АКМА. С усилием вытащил пулю, высыпал на ладонь порох, в раздумье поводил по горстке пальцем, затем, осторожно засыпал порох обратно в патрон и аккуратно заткнул его кусочком материи. Теперь будет огонь, стоит лишь изловчиться и правильно ударить по капсюлю. А сейчас надо куда-то деть мёртвого Вагиза. Хоронить – желания нет, рядом выбросить – собаки учуют, а они здесь совсем не нужны. Илья долго странным взглядом смотрит на труп и неожиданно улыбается во весь рот, проколы на губах надорвались, кровь опять начинает сочиться. Юноша скривился от боли, облизывает губы языком, подходит к зеку и вслух произносит: – Будешь пугалом, я твоих друзей до смерти напугаю, – после этого, протыкая мертвецу рот, начинает его зашивать, используя вместо ниток, гибкие стебли травы. Решение, которое задумал Илья, в высшей степени безрассудное, проникнуть в пещеру и втащить мертвеца в темницу старца Харитона.

Верёвку и даже пару ржавых самохватов, он находит в дальнем углу пещеры. Долго пытается понять, как ими пользоваться, наконец, соображает, как расположить в самохвате верёвку и довольно улыбается, теперь будет неизмеримо легче подняться наверх.

Привязав к ногам Вагиза верёвку, Илья перекинул её через плечи и поволок мертвеца сквозь зелёные заросли, в душе, ужасаясь своему, мягко сказать, нестандартному решению, но у него сейчас всё нестандартно – вся жизнь…

Старец Харитон, в который раз за этот день, чувствует прилив слабости, ноги задрожали, на лице выступил холодный пот. Он с усилием садится на деревянную кровать, до боли в сердце напоминающую тюремные нары. Как это неприятно, но физиологическая старость крепко давит его к земле. Внезапно старец осознаёт, что сегодня решится всё. Неужели пришла Смерть? Он пытается найти в себе умиротворение и спокойствие, но на душе покоится нечто гадкое и тревожное, нет мира и покоя, хочется стонать, метаться, молить о пощаде… но нет сил.

У входа маячат Бурый и Репа, автоматы на изготовку, словно чувствуют приближение чего-то опасного. Харитон неприязненно глянул на них, проклял себя, что не может совладать со своим телом. Плохо, очень плохо, нельзя быть слабым. Бурый и Репа, перед ним, подчёркнуто заискивают, но старец часто ловит на себе пытливые взгляды, они чувствуют, что он уже отжил своё и, скоро станет обузой, как бы, ни помогли ему отправиться в мир иной раньше, чем это угодно Богу. От этих мыслей, стало жарко. Нет, не от страха за свою жизнь, он сейчас часто путает жизнь со смертью, каждодневно находясь в пограничном состоянии между светом и тьмой. Нет, он страдает за веру. Что после него будет, он так мало успел сделать, а эти, Харитон пронзил взглядом зеков. Безбожники, хотя и крестятся, но это от страха перед ним, а не перед Богом! Какой у человека маленький век! Старец тягостно вздыхает.

– Заболел, что ли? – Бурый повернул голову, цепче перехватил автомат.

– Пустое… просто устал… отлежусь и буду как прежде, – зло пробормотал Харитон.

– Может, чё надо? – немигающими глазами, уставился на него Репа.

– Это вам надо, а не мне! – лицо старца, перекосила гримаса, но зеки, как это было прежде, не испугались, понимающе переглянулись друг с другом.

«Вот и всё» – подумал старик, – «секунды пошли. Не повезло Игнату, скоро кожу живьём с него будут снимать. Это, конечно, правильно, обидел он их сильно… но вера пострадает… кто бы убил их!» – Харитон лёг на кровать, закрыл воспалённые глаза и, вновь увидел чёрный туман и ощутил, холодящий его душу, голодный взгляд.

– Скоро загнётся, – шепнул Репа, – может, помочь, чтоб не мучился?

– Подождём до утра… Игната на кол, его бабу пустим по кругу, а после, живот ей вспорем. Затем, терпил к рукам приберём. Мы здесь такую зону устроим!

– Это по понятиям, – кивает Репа, но надо Идара как-то достать.

– А чего его доставать, у нас два АКМА… и один у Игната, но его можно легко забрать, – ухмыльнулся Бурый. Дебил, до сих пор магазин не проверил, я патроны из него все вынул.

– Когда успел? – хохотнул Репа.

– Да сразу же! – Бурый заржал как жеребец.

– Только бы он не догадался, а то у Харитона потребует, а дед сейчас часто в маразм впадает, может и даст ему жменю.

– Уже не успеет, – Бурый, с каким-то сожалением, оглянулся на старца.

– Так я об Идаре, а вдруг он заныкал АКМ, был ведь, правда сейчас, что-то его не замечал, а он профи, перестреляет нас, как зайцев, из засады, – сплюнул Репа.

– Команду надо делать.

– Кроме нас, других воров нет. – Бурый присел к затухающему костру, отложил автомат, подкинул в огонь несколько сухих веток.

– Надо на облаву терпил снарядить, – Репа тоже отложил автомат, достал кусок подвяленного мяса.

– Многих положат… а нам рабы нужны, – задумался Бурый.

– Всех не перестреляют… впрочем, и хрен с ними, главное Идара и его команду замочить, а рабов мы ещё наберём.

– В лагере Виктора? – насмешливо спрашивает Бурый.

– А почему нет?

– Крутой он мужик, сейчас прыгать на него не стоит, позже замочим. Мы на плато терпил наберём, говорят, дым в степи видели, значит, люди, по воронкам, ещё шхерятся.

– Как скажешь, Бурый, – Репа всем видом показывает, что принимает его главенство. – Послушай, – тихо произносит он, – меня Харитон, в натуре, достал, лежит, шиптунов пускает, совсем от старости разложился.

– Он из последних настоящих воров, – мечтательно говорит Бурый. – Жаль, их эпоха уходит. А он действительно уже надоел, от понятий отходит, на почве религии умом тронулся.

– Так может, сейчас замочим? – у Репы, от предвкушения, из-за рта потянулась тягучая слюна.

– Он вор в законе, – неуверенно произносит Бурый.

– Был когда-то…

– Подождём до утра… мочить вора в законе, полный беспредел. Звук какой-то, – внезапно насторожился Бурый, встревожено оглядел пещеру, уткнулся взглядом в брёвна, которыми заделали трещину после землетрясения.

– Вода булькает, – ухмыльнулся Репа.

– Я что-то слышал, возможно, снаружи. Поди, глянь.

– Как скажешь, – Репа выхватил нож, тихо скользнул к выходу и замер.

– Что там? – поинтересовался Бурый.

– Тёлка хворост собирает. Одна. Надо бы развлечься.

– Давно пора, – с готовностью вскакивает Бурый.

– Вы куда! – неожиданно раздаётся голос старца Харитона.

– Баба бесхозная гуляет, – хихикнул Репа.

– Я запрещаю насильничать! – старик хотел приподняться, но не смог.

– Да ладно, дело молодое… да и ты напоследок посмотришь… грехи юности вспомнишь, – откровенно издевается Репа.

Зеки уходят, через некоторое время слышатся сдавленные крики и возня. «Совсем от рук отбились» – старец Харитон с усилием дышит, мир вновь поплыл, появляются видения, словно брёвна зашевелились, и возникает лицо Илюши, рот в кровоточащих проколах, глаза страшные, без признаков душевного расстройства. Старик хотел перекреститься, но сил нет. Призрак Ильи долго на него смотрит, неожиданно прикладывает палец к губам и выбирается из трещины, цепляет за колышек верёвку, замечает автоматы, оттаскивает их в сторону, прячет хворостом, находит ящик с патронами, и его уносит туда же. Затем, начинает выбирать верёвку. Видно, как нелегко даётся это призраку, он вспотел, но упрямо тянет верёвку. Неожиданно из провала появляется синее лицо Вагиза, (о, ужас!), его губы зашиты. Старик захрипел от дикого страха, теперь он понял, это мёртвые лезут к нему из ада.

– Я не хочу туда, – едва слышно шепчет он.

Призрак полностью вытягивает мертвеца, подволакивает его к ложу старца, усаживает на плетёное кресло.

– Прочь, идите обратно в ад, – старик хочет перекреститься, но пальцы сводит судорога.

– Да у тебя начинается агония, – произносит Илья и неожиданно его жалеет. Он вспоминает своего деда, сейчас такого далёкого, но дорогого и любимого. Дед, на ночь, часто рассказывал сказки, а когда приносил гостинцы, лукаво улыбался и говорил: «это от зайчика», и Илья, тогда верил. Ах, дедушка, мой дорогой дедушка, и почему тебя со мной нет! Илья вытирает соскочившую на щёку слезу, вздыхая, смотрит на старца Харитона, дрогнувшим голосом спрашивает: – Тебе воды принести? – но у того стекленеют глаза и его душа, словно проваливается в бездонную пропасть.

– Ты что, умер? – наклоняется над ним Илья. – Плохой ты был человек, но всё равно тебя жалко. Ладно, покойся с миром, – юноша хотел его перекрестить, но раздумал, лишь закрыл ему глаза.

– Да не брыкайся! Репа, дай ей в морду!

Илья едва успевает спрятаться, зеки вваливаются в пещеру, волоча за собой несчастную женщину.

– Эй, Харитон, может, напоследок, кинешь пару палок! – весело восклицает Репа и, обмер от ужаса. У постели старца сидит Вагиз, его рот зашит, а горло разорвано в клочья.

– Что за… – обмирает Бурый и пятится.

Репа отпускает женщину и та, метнув безумный взгляд на сидящего мертвеца, неожиданно быстро бросается вон из пещеры, а зек даже не замечает, как обмочился, и горячая моча ошпарила ноги.

– Вагиз, ты как здесь оказался, ты живой? – с трудом выговаривает Бурый.

– Он мертвец, – прошептал Репа, – он пришёл за Харитоном.

– Мертвецы не ходят! – Бурый стряхивает с себя оцепенение. – Его кто-то сюда притащил!

– Никто в пещеру не заходил, он из трещины выполз!!! – истерически выкрикнул Репа.

Бурый резко разворачивается и наносит сильную оплеуху: – Уймись, придурок, живых мертвецов не бывает! Его кто-то сюда приволок… надо прошерстить пещеру, он точно ещё здесь… ты чё, обоссался?

Репа с усилием выдохнул, пощупал штаны и взрывается от праведного гнева: – Я сейчас его на ремни рвать буду, глотку перегрызу!!! – но как стоял на месте, так и торчит, словно зубочистка в зубе, вопросительно поглядывая на Бурого.

– Слизняк! – ругнулся Бурый и достаёт нож. Он медленно подходит к трещине, прикрытой брёвнами. – Так и знал, верёвка! Он туда спустился, сейчас его подстрелю! Автоматы, где автоматы?!!!

Илья притаился за плохо выделанными шкурами. Всё нутро выворачивает от мерзкого запаха, но эта вонь, волшебным образом, перебивает, поднявшийся как лавина, возникший страх, и юноша успокаивается, он приподнимает автомат и передёргивает затвором, в полутьме послышался характерный щелчёк.

– Репа, шухер!!! – Бурый кидается вон из пещеры.

Словно кто-то извне толкает Илью, он вскакивает на ноги и, судорожно нажимает на курок. Когда в магазине закончились патроны, на ватных ногах, подходит к убитым зекам: – Сволочи, вы сделали из меня убийцу! – рыдая, говорит он. Затем, почти шёпотом произносит: – Ну, что ж, раз у меня такая судьба, то так тому и быть, – юноша привязывает автоматы и ящик с патронами к верёвке, спускается в трещину.

Глава 24

День, с божьей помощью, закончился удачно. Игнат успешно провёл переговоры с людьми, в которых несколько сомневался, наобещал всяческих благ и, заручился их поддержкой. Вёл он пропаганду с таким остервенением и убеждением, что как-то быстро ему поверили, а ещё, его новый внешний вид, без бороды, короткая стрижка, воздействовал на людей мощнее гипноза.

На удивление, Игнат оказался невероятно фактурным, лицо дышит благородством, а в осанке такая царственная стать, что даже скрытые недруги приняли его главенство… осталось за «малым», разоружить уголовников и низложить старца Харитона. Игнат, пока, не знает, как это сделать, но считает, что следует поторопиться, иначе все его труды будут напрасны. Стоит Харитону шевельнуть лишь пальцем, и его скинут с «трона», более того, под улюлюканье толпы, посадят на кол. Народ любит развлечения, принцип: «хлеба и зрелищ» – никто не отменял, это мощное отвлекающее действие от всяких народных волнений.

Игнат обнял Аню за плечи, женщина потянулась к его губам, глаза лучатся восторгом и надеждой.

– У нас всё получится, любимая, – он нежно поцеловал её в губы, отметив про себя, с какой страстью она отдалась на его ласку. Неужели она, по-настоящему, полюбила его? Игнат не удержался, крепко обнял её и, закрутил вокруг себя.

– Отпусти, задушишь, чёрт бородатый… тьфу ты, уже безбородый! – засмеялась Аня.

– Мы с тобой такие дела совершим… царица!

– Даже не верится… я царица! – Аня впилась в его губы с таким остервенением, что Игнату показалось, ещё мгновение, и она его проглотит целиком.

– А кто ж ты ещё, конечно царица!

– А наши дети будут царевичами!

– Это так… только с уголовниками надо разобраться, – неожиданно суровеет Игнат и у Ани гаснет счастливая улыбка.

– Не только с ними, – жёстко произносит она, – Нину надо собакам бросить… Идара и Виктора тоже, а там… дальше по мелочи…

– А почему Нина на первом месте? – улыбнулся Игнат.

– Она дрянь.

– Понятно, – усмехнулся Игнат.

– Ты обещаешь? – не унимается Аня.

– Воля твоя, Ваше Величество, как скажешь, так и сделаю.

– Вот за это я в тебя так влюбилась! – горячо зашептала женщина.

Неожиданно слышится какой-то странный звук, как трель цикады, но более сухая и громкая. Игнат отпускает Аню, вздрагивает всем телом: – Ты слышишь?

– Что это? – пугается женщина.

– Словно выстрелы.

– Наши уголовнички развлекаются, – неуверенно произносит Аня.

– Что-то происходит не то, очереди длинные. Ты пойди в дом, а я за людьми схожу, надо проверить, что происходит в гроте старца Харитона.

– Ты думаешь, они деда убили? – в страхе говорит женщина.

– В любом случае мне необходимо туда идти, – Игнат снимает с плеча автомат. – Может, это мой шанс, застать их врасплох.

– Не ходи!!! – неожиданно вцепилась в него Аня.

– Если хочешь, чтобы наши дети были царевичами… отпусти! – твёрдо произносит Игнат, и женщина, всхлипнув, опускает руки.

– Храни тебя бог! – она крестит его.

– Это правильно, – смягчился Игнат, – в бога надо верить… но не в того, которого навязывает Харитон… будь он проклят, сумасшедший дед… надеюсь, эти выродки, его убили.

– Ты как зайдёшь в пещеру, не раздумывая, стреляй, сразу… тогда у тебя будет шанс, – у Ани потяжелел взгляд.

– Сегодня ночью, решится всё, – Игнат оборачивается, к спешащей к нему, охране, которую он создал лишь сегодня днём. Ладно, проверим, на что она способна, подумал он: – За мной! – коротко приказал он.

Игнат подбегает к пещере, снимает автомат с предохранителя, переводит в режим «очередь», как учили, передёргивает затвором. По идее, теперь оружие на боевом взводе.

– Всем ждать снаружи, – приказывает он и, дрожа от возбуждения и всплеска адреналина, вбегает в пещеру, судорожно нажимает на курок… но слышится звонкий щелчок… выстрелов не произошло. Игнат вновь и вновь передёргивает затвором, но результат прежний. Это всё! Игнат понимает, что сейчас его будут убивать, он роняет автомат, отшатывается назад, интуитивно закрывается руками, в глазах появляется влага, но внезапно, при скудном освещении затухающего костра, замечает, распростёртую на земле фигуру Бурого – с прострелянной головой, а дальше лежит Репа – вся грудь в кровавых пятнах… а у постели, где лежит старец – сидит Вагиз. Игнат, от пронзившего ужаса, хотел закричать, но не может, в горле мгновенно пересыхает. Перед глазами поплыли чёрные пятна, где-то в глубине сознания раздаётся вопль: «оживший мертвец!!!»

Вагиз неожиданно кренится вбок, как страшная кукла, падает на пол, голова задирается и, чётко виден рот, зашитый гибкими стеблями травы.

– Уф!!! – Игнат утирает со лба липкий пот. – Он мёртвый! Как я испугался, какой я болван! Эй, Харитон, ты жив? Неужели помер? Какая удача! А кто стрелял? – Игнат начинает бешено вращать головой, но вот, взгляд натыкается на раздвинутые брёвна. Он подбегает к трещине, с опаской заглядывает в чёрную щель и старательно сдвигает брёвна. Затем ищет автоматы, но быстро понимает, ни оружия, ни патронов нет. Возникшая радость меркнет, неприятный холодок вновь скользнул между лопаток. Кто же убил зеков? Неужели Идар? Нет. Получив в руки оружие, он бы, не задумываясь, вошёл в город. Это не он. Тогда Виктор? Зашить Вагизу рот? Бред. На это он не способен. Тогда кто? Игнат задумался. Илья? Неужели он остался жив. М-да, вот это сюрприз, непонятно только, хороший или плохой? Илья полоумный дурачёк… но такая месть! Что-то в его мозгах перевернулось. Игнат задумался и не сразу отреагировал на шорох, поэтому сильно вздрогнул, когда услышал за спиной приглушенное восклицание. Его охрана, ослушавшись приказа быть у входа, вошла в пещеру.

– Я вам приказал быть снаружи! – Игнат сурово сдвинул брови.

– Было тихо… вдруг что-то произошло, – блеет один из людей.

– Произошло, – ухмыльнулся Игнат. – Уголовников насадите на колья, деда повесть за ноги. Расположить их на площади… пусть народ порадуется. Этот день я объявляю всеобщим праздником, мой народ избавился от зеков-упырей. Теперь мы заживём нормальной жизнью, и религия у нас будет правильной, христианской, а не бредом, в исполнении вора Харитона, – он широко перекрестился.

– Я знала, что ты с ними покончишь, – в пещеру тихо вошла Аня и остановилась рядом с Игнатом.

– Да уж… вот так и всё сразу, – он обжёг её взглядом, суетливо перекинул через плечо автомат. Теперь, без единого патрона, его оружие, не более чем пугач. Игнат искоса глянул на свою охрану, и видит в их глазах страх и почтение.

– Выгони их всех! – в полный голос требует Аня.

Игнат царственно повёл плечами, сурово посмотрел на притихших людей: – Вы слышали, что царица сказала? Всем вон!

Оставшись наедине, Аня прижимается к Игнату, не обращая на мертвецов, целует его в губы и шепчет в ухо: – Вот теперь ты настоящий царь.

– Удержаться бы, – с горечью вырывается у Игната.

– Удержишься, ещё как удержишься! Ты только напрасно не свирепствуй, но и не будь добреньким.

– Это понятно, – опускает голову Игнат.

– Ну, чего скис? – понимает его состояние Аня.

– Автоматы исчезли, а в этом, ни одного патрона.

– Как?! – Аня отступает на шаг. – Значит, это не они сами себя перестреляли? Есть кто-то ещё?

– Он из этой трещины выбрался, вероятно, завладел оружием, и всех положил. Ломаю голову, кто бы это мог быть? Но, судя по тому, что он зашил рот Вагизу, на ум лезет бредовая мысль, это сделал Илья.

– Илья? – Аня округляет глаза. – Странно, у этого мальчика не всё в порядке с головой… всегда был таким спокойным… хотя, в тихом омуте… – она задумалась, затем с жаром восклицает: – Его надо поймать!

– Каким образом, у него два АКМА и куча патронов!

– Он один.

– С двумя автоматами.

– А ты царь, мать его или того?!!! – заорала Аня и мгновенно прикусила язык.

– Ладно, не кричи, разберусь с этим Илюшей, ловушки поставим, ямы выроем, поймаем… страдальца, – мрачно произносит Игнат.

– Вот это слова настоящего мужа! – Аня переводит дух и, с любопытством смотрит на мёртвого старика, ловит себя на мысли, что чужая смерть теперь её не тревожит, словно она поднялась над всеми и способна теперь сама даровать жизнь или смерть. Странное чувство радости захлестнуло её сознание, нечто напоминающее экстаз, она спокойно подходит к старцу, долго вглядывается в застывшие черты лица и задумчиво говорит: – Странно как-то, такой тщедушный старикашка, а ужас наводил. У нас сосед был, тоже худой и лысый, жил один, дети его не навещали, голодал, я ему иногда супчик приносила, котлетки… жалела его.

– Что, совсем дети не приходили? – равнодушно интересуется Игнат.

– Внук иногда за пенсией приходил. О, как радовался тогда старикашка, всё рассказывал мне, какие у него хорошие дети. А потом и внук перестал ходить, вероятно, стариковская пенсия его уже не впечатляла. Как-то раз, сосед засобирался, галстук одел и спускается по лестнице, опирается о трость, ноги дрожат. Я его спрашиваю: «Куда идёте, дедушка?», а он мне: «Внук что-то не приходит, наверное, болеет, надо навестить его». Но сосед не дошёл до своего любимого внука, когда садился на троллейбус, трость обломилась, и он головой влетел под переднее колесо, а водитель его и не заметил, только лопнуло что-то, под колесом, и женщина, какая-та истерично заорала. А хоронить его пришлось мне, никто из родни этого деда не пришёл, – Аня задумалась, неожиданно что-то кольнуло её душу, она вздохнула: – А давай, Игнатушка, мы его просто похороним.

– Дикий случай, – кивает Игнат, – у себя такого не допущу… а вот старца Харитона к земле предавать не позволю, подвесим за ноги… это политика, дорогая, проявлять жалость опасно.

– И всё-таки жалко его, – Аня даже всхлипнула.

– Какая ты у меня добрая, – Игнат обнял её за вздрагивающие плечи.

* * *

Изнемогая от усталости, Илья с трудом доволок до своей пещеры автоматы и тяжёлый ящик с патронами, задвинул перегородку и, в изнеможении повалился на пол. На удивление, он не испытывает никакой радости, больше опустошённость, вроде и расквитался с мерзкими людьми, а никакого удовлетворения. Теперь надо отыскать Идара, он главный виновник его бед. А стоит? Илья задумался и сам себе отвечает: – Стоит. Ведь я убийца.

Он проспал остаток ночи и весь день, очнулся вновь в темноте, некоторое время соображал, почему опять вечер. Затем улыбнулся, он понял, теперь его время бодрствования – ночь.

Илья поднялся, сладко зевнул, выглянул наружу. От голода, жлудок, судорожно свело. Юноша прислушался, некоторое время, жадно ловит ночные звуки. Вдали слышится лай собак, они кого-то гонят. Илья берёт автомат, отстёгивает магазин, полностью забивает патронами, после этого, решительно выбирается наружу. Особо не скрываясь, идёт в направлении темнеющих сопок, туда, где охотится стая одичавших собак.

Ночь в разгаре, недавно прошёл дождь, и одежда промокла, но неудобств не приносит, напротив, появляется прилив бодрости и возбуждения. Несмело скрипят ночные кузнечики, кое-где вспыхнули холодные огоньки светлячков. Илья не удержался, поймал несколько жучков, некоторое время гоняет по ладони, восхищаясь их таинственным зеленоватым свечением, затем пожалел, и аккуратно ссадил под широкий куст, некоторое время понаблюдал, как они разлетаются, словно угольки потухающего костра, под порывами ветра. Вспомнив детство, ностальгически вздохнул. Илья часто гостил у деда в деревне и иногда собирал «живые огоньки» в огороде, это было такое счастье. Юноша вздрогнул, погасил улыбку, поправил сползающий с плеча автомат и поспешил на шум собачьего лая.

Он уверенно идёт между сопками и не испытывает страха, так как теперь точно знает – ночь, его время. Серебристая луна показалась из-за холмов, окрасила склоны и бархатистую степь серебром, но вскоре, словно, чего-то испугавшись, нырнула в густые тучи и темнота, как по мановению волшебной палочки, окутала долину угольно-чёрным покрывалом. В тот же час раздаётся злобный лай, визг и бешеное рычание, псы нагнали свою жертву и теперь рвут несчастное животное. Сильное ржание, перекрыло рёв стаи диких собак, но лишь на миг, затем смолкло.

Илья ускорил шаг, почти побежал, автомат уже держит в руках, палец уверенно покоится на спусковом курке. Он неожиданно выбегает из узкой ложбины и нос к носу сталкивается с голодной стаей собак. На боку лежит истерзанный жеребец, а псы, с неистовством рвут его тёплую плоть.

– Пошли вон, дворняги! – смело выкрикнул Илья и пошёл прямо на стаю.

Одичавшие собаки от неожиданности отпрянули, и быть может, у них проснулась память того времени, когда, от мусорных ящиков, их могли разогнать обычные бомжи, поэтому они не напали сразу, а огрызаясь, припали на передние лапы. Но вот, крупный вожак опомнился, в бешенстве оскалился, выплюнув из пасти густую пену, вперемешку с кровью, и прыгнул. Илья не ожидал такой резкости, но инстинкт срабатывает помимо его воли, палец мгновенно нажимает курок и веер из смертельных пуль врезается в грудь вожаку, перебивая кости, мышцы, разрывая лёгкие и трахеи. Пёс рухнул в метре от человека, в конвульсиях скрутился, процарапал когтями землю и испустил дух. Илья выпускает вторую очередь по стае, раздаётся жалобный визг и предсмертный скулёж. Псы отступили, злобно лая, прячутся в высокой траве, но попыток нападения, не предпринимают. Юноша улыбнулся, уверенно подходит к трупу лошади, достаёт нож и начинает отрезать заднюю часть. Собаки взвыли, вновь лезут к человеку, но ещё одна автоматная очередь, загоняет их обратно в траву и, с безопасного расстояния, они со злобой смотрят на то, как Илья неторопливо разделывает тушу лошади, выбирает лучшие куски, привязывает к верёвке. Как не странно, собаки признают в этом человеке ещё более страшного хищника, чем они сами, поэтому терпеливо ждут, когда тот насытится и уйдёт.

Илья закончил свою кровавую работу, вытирает о траву нож, закидывает через плечо верёвку и, сгибаясь от тяжести, потащил часть добычи в свою пещеру. За спиной вновь началась свара, псы накинулись на труп лошади, а Илья даже не оглянулся, он прекрасно понял, его не станут преследовать, собаки приняли его главенство.

В пещере тепло и уютно, горит костёр, на тонких палочках, распространяя умопомрачительный аромат, румянятся кусочки мяса. Илья сглотнул слюну, но не торопится, ждёт, когда еда полностью прожарится. Юноша пытается вслушаться свои ощущения, понять, нравится ему всё это или нет. Вот так, в один момент, перевернулась вся его жизнь. Был он странным, не в ладах со своей головой, человеком, бесхитростным, простодушным, но добрым. Его мысли были сумбурными, он с трудом находил связь слов и вещей, будто мозг был заблокирован, но неожиданно оковы спали и Илья стал обладателем весьма острого ума. Как такое может быть? Юноша многократно над этим задумывался. Быть может, так повлиял ужас и стресс, прочистив мозги у полоумного дурачка и сделав из него полноценную личность. А так ли это? Илья усмехнулся. Вопрос риторический, но в новом качестве он сам себе больше нравится, хотя, иногда, на сердце, опускается непонятная грусть и возникает хандра… да бог со всем этим!!! Юноша снимает с палочки шипящее, разбрызгивающее сок, мясо, и, закатывая от наслаждения глаза, ест. Определённо, жизнь прекрасна… только Идара надо разыскать.

После еды, юноша отдыхает, старается, чтобы и мозг расслабился, но мысли лезут, как назойливые мухи, все прошедшие события расставляют «по полочкам», сортируют, анализируют… как непривычно. Что б как-то отвлечься, Илья начал отжиматься от пола, качать пресс, сила сейчас особенно нужна. За неполные двадцать лет, он ни разу ни занимался спортом, днями сидел за компьютером, пялился в экран, проглатывая огромные потоки информации, и они, непостижимым образом, практически не усваивались в его голове, но оседали где-то на периферии, лишь изредка радуя их обладателя, редкими выбросами. А вот сейчас, все хаотично приобретённые знания, словно выплыли из подкорковой области и, уютно разместились в центре мозга. Теперь Илья мог без проблем решить многие задачи: разобрать и собрать различные типы стрелкового оружия, добыть всевозможными способами огонь, заготовить лекарственные растения и многое другое. Юноши очень нравилось приобретённое состояние, вот только теперь надо основательно заняться своим телом. Он вскакивает на ноги, делает несколько боксёрских выпадов, затем отмашку ногами, получилось не слишком умело, но Илья знает, настанет день, и всё у него получится – время достаточно.