Текст книги "Плато чёрного спелеолога (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава 20

Аня не собиралась уходить с Игнатом и Гурием, думала дожидаться результата здесь, но сил уже не было терпеть ежедневные издевательства. Нина совсем с цепи сорвалась, каждое утро посылает к ней Яну и дикую Машку и её выдёргивают с тёплой постели ещё до восхода солнца и на плантацию капаться в земле. Сами тоже работают как оглашенные, но это их дело. Но не в Анином характере ползать на четвереньках, ухаживая за растениями, которые пытаются окультурить эти дуры. Им надо, пускай сами зарываются в грязь. Анна каждую минуту чувствует, что рождена для большего, чтобы просторный дом, бассейн, клумбы, прислуга и молоденькие мальчики. А что имеем: Игнат с неухоженной бородой и от въевшейся грязи вечно почёсывающий бока, недостроенный дом с сеном вместо крыши и больше ничего – никаких перспектив. Тоска!!! А тут как-то вечером Нина протягивает ей коробочку с помадой и тушь для ресниц, а улыбочка такая покровительственная, вот наглая сучка! Так хотелось плюнуть ей в лицо, но пришлось выдавить улыбочку и с гордым видом отказаться. Ничего, скоро вы все получите по достоинству! Нину, Яну и Машку диким псам на растерзание дам… впрочем, Нину нет – я её шлюхой сделаю, и будут её иметь, все мужики, пока живот у неё не лопнет, а затем подвешу на дереве за ногу, пусть вороньё полакомится.

От сладких мыслей у Ани кружится голова и вот тогда в её грёзы врывается ехидный вопль Машки: – Что пупок оголила, на вот, обработай, – и кидает вонючие заячьи шкурки. Это было последней каплей, Аня долго на них смотрела, затем швыряет их в огонь, зная, что за этот поступок её могут даже высечь и с нетерпением дожидается Игната.

Используя древние женские чары, Аня елозит мягкими ягодицами по его окаменевшему детородному органу и даёт в полной мере мять свои выпуклые груди. Этим она вызывает у Игната затмевающий рассудок экстаз и согласие на немедленный выход к поселению Идара. Позже происходит решительный разговор с Гурием и тот нехотя соглашается, ему непонятны столь быстрые сборы, но у Ани так накипело, что, ни секунды она уже не может здесь находиться.

И вот их группа продирается сквозь густые заросли уже за территорией долины. А жутко было в той пещере, Ане всё мерещилось, что из дальних ходов кто-то подбирается к ним, нечто холодное и жестокое. Но спасительный выход развеял страхи и непонятные шорохи за спиной.

Приятно смотреть на бушующую впереди зелень, на горные цветы, которые вымахали в рост человека и свешивают к земле тяжёлые и красные как кровь лепестки. Аня даже остановилась, разглядывая это чудо, но Игнат торопит, судорожно дёргая кадыком: – Любовь моя, скоро всё это будет твоим, а сейчас не отставай, надо как можно быстрее пройти этот лес. Говорят, здесь поселились хищники с разбившегося о берег зоопарка.

Жутко становится у Ани на душе, она чувствует себя маленькой девочкой и глаза увлажняются от слёз. Внезапно захотелось обратно, и она повернула бы, так как сомнения с каждым шагом начинают разъедать душу, но она вспоминает пещеру и непонятный дикий страх заставляющий цепенеть всё её сознание и Аня поспешно идёт за мужчинами как несмышленый гусёнок за двумя матёрыми гусаками..

Игнат замечает её состояние, ободряюще вздёргивает широкой бородой, демонстративно поправляет на поясе тяжёлый топор и взглядом указывает на такой же у Гурия: – Двумя топорами даже медведя изрубим, – хвастливо произносит он, и Аня даже верит ему, несколько успокаивается, и слёзы быстро высыхают на припухшем лице. Но Гурий покосился на них, вжимает голову в плечи и убыстряет шаг. Уверенность Игната он не разделяет и в душе ругает себя, что ввязался в авантюру с сомнительным результатом, но возвращаться ещё глупее, а идти вперёд ещё большее безрассудство. Почему же он прётся сквозь заросли, рискуя налететь на голодного медведя или на собак-людоедов? Демократические принципы? Гурий усмехается. Какие такие принципы может позволить диктатор Идар или Игнат, мечтающий стать… царём, Гурий чётко просчитал внутренний мир Игната, именно, царём хочет стать, придурок. Да и ладно, мне то что? Пусть изображает из себя тирана, а я под его прикрытием возьму всё что нужно, а первое – Машеньку. Как она мне нравится, мочи нет! Такая, блин, разэтакая! Всё при ней, а голос – в животе поднимает волну из наслаждения и хочется в тот же час овладеть Машенькой и долго-долго, до полного опустошения, а потом детки пойдут, такие славные и в папу и в маму. Вот оно счастье! Гурий вздыхает и уже с уверенностью ломится сквозь буйные заросли, но скоро тормозит, впереди стоит настоящая стена из травы вперемежку с кустарником и сочными деревьями. Он озирается по сторонам, страх тихонько поскреб его потные залысины, всё непонятное всегда пугало с самого детства.

– Что стал? – звучит грубый голос Игната.

– А раньше поле здесь было, – Гурий оттирает пот с залысин, достаёт флягу с водой, судорожно глотает. – Будешь? – протягивает её Игнату. Тот отрицательно качнул головой, но Аня быстро берёт флягу, брезгливо вытирает её края и делает пару больших глотков, возвращает, с недоуменным видом смотрит на Гурия.

– Дождей много, вот всё и выросло, – хмыкает Игнат. – Топором прорубаться надо.

– Ага, за полгода так махануло, как в тайге за полсотни лет. Поверьте мне, странно всё это. А может мы давно умерли и это рай?

– Дурак, – фыркает Аня, – кто нас в рай примет?

– Это верно, особенно после предательства, – соглашается Гурий.

– Какого предательства?! – мгновенно взрывается Аня. – Мы просто должны взять своё, а каким образом, это второстепенное.

– А если не дадут? – смотрит рыбьим взглядом Гурий.

– Кто не даст? – Аня даже заикаться начала.

– Виктор и его поп.

– Мы что, его спрашивать будем? У Идара сейчас столько народа…

– А вдруг, твой Идар, пошлёт нас и всё заберёт себе, – перебивает её Гурий.

– Как это заберёт? Мы договор заключим.

– Я на его месте чихал бы на все договора, – Гурий с иронией усмехается.

– Поэтому ты не на его месте, – со злостью произносит Аня, но под ложечкой неприятно засосало.

– Что-то ты Гурий не то говоришь? – с угрозой вскинулся Игнат, в глазах появляется недобрый свет.

– Мне то что, я многого не требую, Машеньку ну там… кое какие удобства, для Идара это мелочи, такое даст. А у вас далеко идущие планы, ему это может не понравиться… особенно если вы потребуете написать договор.

– Какие ещё планы? – с угрозой выставил бороду Игнат.

– Эти планы на твоём лице написаны. Царём хочешь стать, голубчик, царём! Глупо, Игнат, дорасти до этого надо, действовать тихо, но верно, так, чтобы у Идара даже не шевельнулось подозрение на этот счёт, а после и его предать.

– Некрасиво говоришь, я не предатель! – набычился Игнат и отводит взгляд от Аниных глаз, в которых светится откровенная насмешка.

– Ах, вот о чём ты мечтаешь, Игнатушка, а кусок не жирный? – с иронией произносит она. – Смотри, своими амбициями всё не испорти, как мы и договаривались, требовать лишь, – она осекается, но затем поправляется, – не требовать, а просить некоторых привилегий: свободного гражданства, жильё и рабов… а там, правильно говорит Гурий, видно будет.

– Никаким царём я становиться не хочу, – пристыжено бурчит Игнат, почёсывая немытую шею под бородой.

– Ну, президентом, какая разница, – усмехается Гурий.

– И президентом не хочу, – врёт Игнат.

– А вот это напрасно, – блеснул залысинами Гурий, – хотеть надо, но не сразу, иначе можно подавиться. Сначала обжиться, единомышленников заиметь, а затем Идара в расход.

– Гурий, я в тебе не ошиблась, – Аня с уважением глянула на бортмеханика, он в точности повторил её собственные мысли. Этого человека надо держать при себе, как-то поближе расположить. Может как-нибудь отдаться ему? Нет, это не пройдёт, ему Машеньку подавай. Что ж, пусть будет по твоему, эту дранную кошку я тебе отдам, пусть пока поживёт, но в любом случае она обречена, Аня хищно раздула ноздри.

– Напролом действовать нельзя, – Гурий снисходительно глянул рыбьим взглядом, – торопливость пагубна, затаиться надо. А скажи мне, Игнатушка, откуда у плотника такие амбиции? По мне, такие как вы, мечтают стать прорабами или даже мастерами участков, а ты вот так сразу в президенты метишь.

Игнат гневно блеснул очами, выставил бороду вперёд, но в глазах Гурия не видит насмешки, а лишь откровенное любопытство: – Что тут странного, я не всегда плотником был, к вашему сведению в своё время я юрфак закончил.

– А не скажешь, – искренне удивляется Аня, и, как-то по-новому, глядя на бородача.

– Что же ты в плотники пошёл? – пожимает плечами Гурий.

– Долгая история, – хмурится Игнат, поджимает губы, откровенничать он не собирается.

– Не хочешь отвечать и ладно. А отец у тебя кто?

– Политиком был, да не на ту партию поставил. Такое навесили, он за границу бежал, а меня со всех служб попёрли… на всякий случай.

– Очень интересно, – Аня улыбается. – Хочешь своё наверстать?

– Наверстаем, любовь моя, обязательно наверстаем!

– А вот теперь я тебе верю, – Аня, не рисуясь, обнимает его за жилистую шею.

* * *

Виктор и Викентий Петрович своим появлением с противоположной стороны забора произвели настоящий переполох, ведь все знали, что они ушли в посёлок, а он огорожен от внешнего мира долиной и неприступными скалами.

– Что онемели, лестницу скидывайте! – нетерпеливо говорит Виктор.

– У вас что, крылья отросли? – Антон спихивает верёвочную лестницу. – А где калаш? – округляет он глаза.

– Арбалеты будем делать, время огнестрельного оружия прошло, – невозмутимо произносит Викентий Петрович.

– Как же так? – пугается Антон.

– Не дрейфь, прорвёмся, – Викентий Петрович поддерживает лестницу, ждёт, когда Виктор взберётся на площадку на заборе.

– Когда пещеру проходили, на меня медведь напал, автомат из рук выбил, – отдуваясь, произносит Виктор. – Так что прав Вик, арбалеты надо делать, скоро гости к нам пожалуют… а лесок тот надо сегодня сжечь.

– Какой, медведь, – вылупился Антон, – не тот, что собак разогнал?

– Может и он, – Виктор за руку выдёргивает на площадку Викентия Петровича, – если бы не его копьё, был бы я сейчас без головы, до сих пор вспоминаю свист когтей.

– Я когда метнул копьё, у него такой был вид, что я едва не обмочился от смеха, глаза, словно у какающего ёжика.

– Сравнил, – хмыкает Виктор и добавляет: – Я же видел, что ты целишь мне прямо в лоб, тут не только обмочишься, но и обделаться можно. Какое счастье, что у тебя рука не дрогнула.

– Да это произошло на автомате, рефлексы сами чётко сработали, мне даже думать не пришлось, – благодушно улыбается Викентий Петрович.

– Как там наши лётчики? – переводит на другую тему Виктор.

– Мирославу повезло, одна стрела в мякоть плеча вошла, а другая чётко между рёбер застряла, ранения не страшные, а Тимуру досталось больше, наконечник сантиметр до сердца не достал.

– Жить будет?

– Куда он денется, – вздыхает Антон. – Алёнка такие травки нашла, лучше антибиотиков. И почему раньше химией всякой лечили?

– Наверное, о травах забыли, – Алик удобно устроился в конце площадки и словно спит, нахлобучив панаму по самый подбородок. Очень похоже, по Аньке грустит, хотя и знает, что тварь она последняя. Рядом с ним, аккуратно укладывает увесистые камни Толик Белов.

– А я думал, ты спишь, – улыбнулся Виктор.

Алик снимает панаму: – У меня здесь два отверстия, так что я всё вижу. Вы… Аньку догнали и этих… козлов? – с какой-то тоской спрашивает он.

– Дали уйти, – настороженно произносит Викентий Петрович.

– Значит, они ещё живы, – напряжённым голосом говорит Алик. – А Аньку тоже убивать будите?

– Почему тоже? – быстро взглянул на него Виктор.

– Такое предательство… прощать нельзя.

– Мы не будем их убивать, они сами себя накажут, вот увидишь, – с сожалением глянул на Алика Виктор.

– А я бы убил, – он взмахивает козлиной бородкой и как бы невзначай закрывает панамой увлажнившиеся глаза.

Виктор с некоторым облегчением понимает, Алик любит всё же Аньку, а не Машу. Хоть в этом проблему можно избежать, не хотелось бы, чтобы у него с Викентием Петровичем трения начались. Эх, вся беда от этих самых… а ведь без них, Виктор без насмешки глянул на Алика, что и говорить – влип парень.

– И чего людям неймётся, – Толик с силой грохнул тяжёлый камень на самую верхушку своей пирамиды, – нет, чтобы жить по-человечески, всякие козни строят друг другу. Вроде как объединяться надо, так выжить легче, а они нападают.

– Это ты про бойцов Идара? – ухмыляется Викентий Петрович. – Так они, как и мы, зацепиться за свой уровень желают. Как закрепятся на данном этапе, так дальше и пойдёт развитие. Жаль, задачи у нас с ними не совпадают, вот и начали воевать. Это как в любой игре, удачный первый ход даёт преимущество и перспективу на победу.

– По-человечески надо жить, вот правильная перспектива, – сдвинул белёсые брови Толик.

– Когда я снова стану священником, возьму тебя в ученики, – непонятно в шутку или всерьёз произносит Викентий Петрович.

– Посмотрим, – неожиданно хмурится Толик и этим вызывает у всех улыбки.

Виктор бросает взгляд за забор, пристально осматривает примыкающий лес, затем смотрит в море: – Опять акулы появились, – замечает вдали чёрные плавники, – это хорошо, со стороны моря на нас нападать проблематично.

– Опять они кого-то жрали, – Антон ловко всаживает нож в бревно, – мне показалось людей.

– Да нет, то котики были, – Алик вновь натягивает на голову панаму.

– Так далеко они в море никогда не заплывают, – уверенно говорит Антон.

– Течением снесло, – буркнул Алик.

– Думаешь, то люди были? – напрягся Виктор.

– Очень похоже, хотя Алик со мной не согласен, – кивает Антон.

– Плот должен быть какой-то или лодка, в общем, что-то в этом роде, а этого там не было. Значит, то не люди были, – уверенно произносит Алик.

– Плот, говоришь? – Викентий Петрович напрягает зрение и замер, что-то разглядывая. – А там, что-то есть, может брёвна или доски.

– Неужели? – приподнимается на локтях Алик.

– Точно, что-то плавает, и акулы рядом шныряют, – утвердительно кивает Викентий Петрович.

– Решили морем к нам подойти, – недобро улыбается Виктор.

– Думаю, это не люди Идара, – заявляет Викентий Петрович, – на такое безрассудство они бы не пошли… это кто-то из новых. Хорошо бы лодку туда отправить, может, кто в живых остался, – без особого энтузиазма произносит он.

– Акулы лодку в хлам превратят, – морщится Виктор.

– То-то и оно, – соглашается Викентий Петрович.

Алик свешивается с площадки, цепляясь за сучок, небрежно заламывает края панамы и долго, до резей в глазах смотрит вдаль, затем вновь запрыгивает на площадку:– Скоро все обломки течением пригонит к берегу, тогда и узнаем, что произошло, а так ничего разглядеть невозможно. А людей, если и были, уже нет в живых, акулы оттуда уходят.

– Интересно, кто там мог быть? – страдальчески корчит лицо Толик.

– Действительно, акулы уходят, – игнорирует вопрос Виктор, наблюдая как чёрные плавники, исчезают из поля зрения.

– Там бочки какие-то, – умудрился их рассмотреть Антон.

– Глазастый, – хвалит его Викентий Петрович, – да, действительно, там металлические бочки. Они чем-то наполнены и герметичны.

– Акулы ушли, будем лодку спускать, – оживляется Виктор.

– Людей спасать? – встрепенулся Толик.

– К сожалению их не видно. Надо бочки на берег вытащить, – Виктор окидывает взглядом строящуюся верфь, замечает у причала покачивающуюся в такт приливной волны зелёный борт резиновой лодки, – очень кстати, рыбаки готовятся в море выходить. Кто на ней? – спрашивает он.

– Эдик с Геной, они уже на вёслах, я тормозну их, – подскакивает Толик Белов.

Он легко спускается по деревянной лестнице и бежит к ним, но лодка, повинуясь сильным гребкам, быстро заскакивает на волну, легко скатывается с неё и стремительно несётся прочь от берега. Создаётся такое ощущение, что мужчины не на рыбалку пошли.

– Эй! – Толик запоздало махнул руками и внезапно останавливается как вкопанный, он замечает, куда несётся лодка, это полузатопленный остов непонятного механизма. Внезапно он догадывается, на поверхности виднеется серое дно перевёрнутого самолёта-амфибии и под воздействием волн обнажаются крылья, а за них цепляются трое крепких мужчин и две женщины.

Толик едва не садится от неожиданности, в это время возле него оказываются Виктор с Викентием Петровичем.

– Похоже, живые, – в возбуждении произносит Виктор, – Толик, ты давай-ка обратно на пост, мы здесь как-то сами разберёмся. Больше самовольно поста не покидай, – строго произносит он.

– Так там вы были, – смутился молодой парень, но дальше спорить не стал, разворачивается и нехотя бежит обратно.

Тем временем лодка с Эдиком и Геной вплотную подходит к самолёту, мужчины её замечают, сползают с крыльев, помогают спуститься женщинам и цепляются за борт лодки. Самолёт-амфибия словно ждал этого, слегка поворачивается, с шумом подняв крыло и уверенно сползает в глубину, оставив на поверхности лишь большие пузыри и разноцветные разводы из топлива и масла.

События на море привлекает всеобщее внимание, работа на верфи застопорилась и все собираются на берегу, оживлённо переговариваясь, с нетерпением ждут, когда лодка доставит к берегу чудом спасшихся от гибели людей.

Мужчины, почувствовав под ногами дно, толкают лодку на отмель и, хмуро озираясь, помогают женщинам спуститься на землю, затем и сами выбираются, со странным недружелюбием оглядывая окружающих их людей.

Виктор выступил вперёд, некоторое время оглядывает их, усмехается: – Вы вроде как не рады, что мы вас спасли. Откуда вы?

– А кто вас знает, – сквозь зубы цедит мускулистый мужчина, демонстративно прокатив вал из напрягшихся мышц по всему телу.

– А вы крепкие ребята, – с иронией замечает Викентий Петрович, но те не поняли его иронию и на их лицах скользнули пренебрежительные улыбки, вероятно, они посчитали, что достойных им здесь не наблюдаются.

Виктор прищуривает глаза, с некоторым недоумением произносит: – Я смотрю, вы несколько заторможены, наверное, из-за холодной воды, на простые вопросы ответить, не способны. Хорошо, вас отведут в посёлок, обсохните, поедите, после этого и поговорим.

– Посёлок? – встрепенулась одна из женщин, встряхивает мокрыми волосами и с надеждой смотрит на своих мужчин.

– Строящийся посёлок, – уточняет Виктор.

– Кто у вас главный? – бесцеремонно спрашивает мускулистый мужчина, вновь демонстрируя свои мышцы, но от пережившего холода, дрожь, как конвульсия искажает губы, делая лицо некрасивым.

– Ты на него смотришь, – улыбается Виктор, – но вам стоит быстрее к костру, иначе пневмонию схватите.

– Значит ты, – мужчина с бесцеремонностью смотрит в глаза.

– Значит я, – таким же взглядом отвечает Виктор.

– Ладно, ведите в своё село… а там посмотрим, – неопределённо произносит мужчина.

– Вы не ответили на мой вопрос, – с нажимом говорит Виктор, – откуда вы… такие?

– Борзые? – не удержавшись, выпалил Эдик.

Мужчина вздёрнулся и дёрнул плечом, словно был готов замахнуться рукой, но встретившись со змеиным взглядом Эдуарда, несколько засомневался в себе.

– Они просто перемёрзли, – хохотнул Гена.

Одна из спасённых женщин жалобно посмотрела на мускулистого мужчину: – Юрий, хватит бычиться, нам ужасно холодно.

– Да-да, – слегка смутился он, – действительно, мы несколько подмёрзли, как самолёт рухнул, так почти всё время в воде торчали. Значит ты главный, – примиряющим тоном произносит он, его лицо вновь искажает судорога. – Если бы мы сами знали, где были. Много месяцев назад торнадо захватил наш самолёт и швырнул на какой-то остров. Мы перевозили продукты на военную базу, поэтому жили в принципе без голода. Но недавно последний ящик с консервами оприходовали. От безысходности решили лететь, куда глаза глядят. Самолёт отремонтировали, да вот топлива маловато было, слегка не дотянули. Затем акулы появились, еле отбились, химию с банок вылили, им не понравилось, а мы под шумок отдрейфовали в сторону. А вы хоть что-то понимаете, что с миром произошло? – его голос невольно дрогнул, выдавая сильнейшее внутреннее напряжение.

– Война, наверное… была… но странная, однако, – невесело улыбнулся Виктор. – А сейчас и здесь воюем… друг с другом. Вот и вы, непонятные, появились. Мы тут немного освоились, не хотелось, чтобы вы нам дискомфорт вносили. У нас выработались определённые правила и все должны их соблюдать, иначе нам не по пути, вон забор, за ним можете строить своё светлое будущее.

– А что за забором? – не смущаясь, спрашивает Юрий.

– Лес, собаки людоеды, медведи, тигры, зверинец разбился… но главное люди, – зловеще улыбается Виктор.

– Интересно у вас тут, дух захватывает, – хмыкает мужчина.

– Не то слово! – просиял лицом Викентий Петрович.

Мужчина впервые внимательно посмотрел на него, на лице появилась понимающая улыбка: – Надо полагать… спецназ, – догадывается он, глядя на Викентия Петровича.

– А я, полагаю… СОБР?

– Не совсем… ПДСС.

– Звание, какое? – властно спрашивает Викентий Петрович.

– Старлей, – и вовсе примирительно отвечает Юрий.

– Я подполковник, краповый берет, – подводит итог Викентий Петрович.

– Я был нетактичен, товарищ подполковник, – без тени смущения произносит Юрий.

– Проехали, – отмахнулся Викентий Петрович.

– И здесь война, куда бы мы не пришли, везде одно и тоже, – отрешённо произносит женщина со стрижкой под ёжик и слегка заторможенным взглядом.

– Сама себе такую профессию выбрала, Инга. Нас война любит, – глянул на неё мужчина с кривым шрамом на плече и, где-то в глубине глаз у него промелькнула жалость. – Она сейчас без своей снайперской винтовки совсем потерянной стала, словно невеста без фаты, – скупо улыбнулся он.

Инга глянула на него, словно в прицел: – Остап, ты как всегда прав, если у меня сейчас спросят, что ты больше хочешь, мужчину или винтовку, выберу последнее.

– А потом, в любом случае, возьмешь мужчину, – бесцеремонно произносит Остап.

– Это само собой, – без стеснения кивает Инга.

– Сработаемся, – делает вывод Виктор, со спокойствием оглядывая нежданно-негаданно прибывший к ним спецназ. Те простодушно отвечают на его взгляд, пытаясь показать своё превосходство, но неожиданно сталкиваются с такой внутренней мощью, что невольно опешили. Что-то у Виктора есть нечто такое, что подавляет волю даже у таких как они. Странно, однако, но факт. Виктор сам понимает, в его характере словно произошла революция, и теперь он рассматривает людей, как фигуры на шахматной доске.

– И повоюем, – по-доброму улыбается Викентий Петрович, слегка цепляя взглядом пытающиеся замаскироваться под намокшей курткой крупные женские прелести, готовые вмиг прорвать жёсткую ткань и выстрелить твёрдыми сосками по обалдевшему взгляду бывалого спецназовца.

Инга отловила мимолётный взгляд и хотела съязвить по этому поводу, но решила тактично смолчать, всё ж, в звании он выше её, целый подполковник. А Викентий Петрович уже переключился на Наташу, пробежался взглядом по крепкой и гибкой как у кошки фигурке, с удовлетворением отмечая про себя: «Боец во всех отношениях, такие кадры нам нужны». Что говорить о мужчинах, то профессионалов видно невооружённым взглядом, таких уважать надо и всегда держать в тонусе, чтоб дурных мыслей не появлялось.

– Как вы уже догадались, лёгкой жизни ни у кого не будет, но мне кажется, вы даже рады этому, – уверенно говорит Виктор. – Ваши навыки пригодятся, для всех найдётся работа.

– Главное, чтоб мы жирком не заплыли, – добродушно произносит Юрий.

– На этот счёт не бойтесь, если жирок начнёт завязываться, Вик скорость на тренажёрах увеличит, со срезанными ушами, жир быстро рассосётся.

– И тренажёры есть? – удивляется Юрий.

– Ага… с топорами на верёвках, – дико округлив глаза, хохотнул Эдик.

– А вы мне нравитесь! – впервые искренне заявляет Юрий и с радостью улыбается. Он спокойно вздыхает, наконец-то они попали в знакомую среду, где рвущийся наружу тестостерон можно сполна напоить адреналином и от этого получить незабываемый кайф.

Словно в подтверждении его мыслей, содрогается даже земля, резко дёрнувшись под ногами. Люди не сразу поняли, что происходит, берег идёт ходуном, на строящейся верфи жалобно скрипнули брёвна и часть, соскользнула вниз, со звоном покатившись по камням. Широкие трещины ползут по земле, кроша скалы, вырывая деревья, обнажая корни, столбы пыли взвиваются ввысь и словно наступает глубокая ночь.

– Землетрясение! – звучат крики. Люди хватаются друг за друга, цепляются за камни и траву, чтобы не упасть в раздвигающиеся трещины. Ещё мгновение и всё перемелет в труху, а поверхность рухнет в жуткую пустоту. Но внезапно всё заканчивается и – звучит тишина.