Текст книги "Плато чёрного спелеолога (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Глава 16

– Тигры на Караби яйле, кому сказать, – откидывается к борту лодки Антон, – раньше кроме лошадей и овец здесь никого не было.

– Угораздило здесь зоопарку разбиться о скалы, такое счастье для нас, – с иронией говорит Виктор.

– По крайней мере, псы теперь не разгуляются, – Антон, наконец, чувствует боль в укушенном боку, прижимает локоть к ране, с сожалением качает головой: – Ещё один рубец останется.

– Мы тоже не разгуляемся, – Виктор спихивает его с вёсел, – жизнь на Караби приобретает ещё большую насыщенность и яркость, куда не сунься – всюду хищники.

– Ага, а человек среди них самый страшный, – Антон откинулся на спину и с прищуром наблюдает за берегом.

– Словно какой-то испытательный полигон – всех сбросили в одну кучу, скоро такая каша заварится. Людей у нас мало, – с болью в голосе произносит Виктор, – на Карадаг надо плыть.

– Было бы на чём, – вздыхает Антон.

– Корабль будем делать, брёвнами запаслись в избытке.

– Брёвна, конечно, есть, но специалистов нет.

– Почему нет, Игнат с Сашей.

– Они профессионалы по постройком коровников, – с пренебрежением говорит Антон.

– Ну, коровник – то же судно, перевернуть крышей вниз, сделать гидроизоляцию и в путь, – без усмешки произносит Виктор.

– Шутишь? – кидает быстрый взгляд Антон.

– Шучу, но корабль делать будем. Я кое-какие схемы из интернета помню, думаю и народ наш не глупый, сообща разберёмся, что к чему.

– За это время Идар на своих резиновых танках быстрее туда попадёт, – с тоской говорит Антон.

– Не думаю. Чтобы заставить их плыть куда нужно, необходимо проделать немалую работу, а так – просто дрейфовать по ветру будут.

– Верфь начнём строить?

– Пожалуй.

– На берегу?

– Ну, а где ещё?

– Нас быстро вычислят, – с тревогой произносит Антон.

– Определённо, это вопрос лишь времени. Забор из брёвен будем ставить от моря до скал. С нашей стороны закрепим площадки, камни подготовим, копья. Лучников посадим, у нас уже есть приличные стрелки. А в долине надо искать ход, по которому собаки к нам проникли. Очень уязвимое это место, – Виктор хмурится, но глаза горят энергией, и этот внутренний огонь воодушевляет Антона: – Собачий лаз найдём, – уверенно произносит он.

– Очень нужно, – глаза Виктора чернеют от беспокойства, – чувствую пакость в этом кроется. Всё так хорошо, вокруг кольцо из неприступных скал, а собаки к нам проникают без проблем.

Некоторое время Виктор молчит, затем с расстановкой произносит: – Надо готовить диверсантов, будем портить резиновый флот Идара.

Антон рассеяно кивает, зачерпывает ладонью воду, пристально смотрит в море:– Или акулы или косатки, – привстаёт он с места.

Виктор до слёз смотрит вдаль: – Не понять, волна в бликах.

– Мужчины говорят, кита на горизонте видели, – всё также пристально смотрит вдаль Антон.

– Корабль будет, поохотимся, – кивает Виктор и налегает на вёсла, – это акулы, не менее трёх, сюда идут, – разглядел он морских хищниц.

– За теми скалами наш берег, – засуетился Антон.

– Далековато, – Виктор основательно впрягается в вёсла и гонит лодку к спасительным скалам.

Словно русалки проносятся морские котики, пару зверей высовывают усатые морды, с неудовольствием смотрят на людей и шарахаются в стороны.

– Познакомились уже с человеком, – криво улыбается Антон. – Вот жизнь у них, в море акулы и на берегу беда.

– Хорошо, что они здесь, акулы прежде ими заинтересуются, под шумок пройдём, – с уверенностью изрекает Виктор.

Акулы оказываются у лодки неожиданно быстро. Они равнодушно проплывают, едва не задевая борт и, медленно выписывают круги, разрезая море острыми плавниками. Лучи света жизнерадостно играют на грязно-белых телах, но от этого настроение не повышается, а наоборот – ухает вниз, словно в ледяную бездну к застывшим в ожидании когтистым крабам.

– Как назло морские котики на берег выбрались, – сквозь зубы цедит Антон, со страхом поглядывая на белых акул.

– Не дураки, вовремя их узрели, наверное, смеются над нами, почёсываясь ластами, – шутит Виктор. Он убирает вёсла из воды, чтобы лишний раз не провоцировать хищниц и лодка медленно курсирует вдоль берега.

Вот одна из акул несильно тыкается о борт, раскрывает пасть, оголяя смертоносный частокол из треугольных зубов, пробует на вкус свисающую лямку, лодка в конвульсиях дёргается, и едва не черпает бортом, люди замерли, даже дышать перестали.

– Блин, хоть бы одно копьё осталось! – ругается Антон.

– Их только косатки могут отогнать, ты лучше не дёргайся, нас к берегу гонит, может, на мелководье вынесет, – надеется Виктор.

Сильный удар по днищу подкидывает лодку, она накреняется, люди бросаются в противоположную сторону, она выравнивается, шлёпается дном и скачет на волнах от поднявшегося буруна. Виктор хватает вёсла и отчаянно гребёт берегу. Одно весло с силой выдёргивается из уключины, белая акула перекусывает его словно сухой стебелёк, мощно бьёт хвостом, взлетает волна с пеной, лодка закрутилась на одном месте.

– Получай! – Виктор наотмашь наносит удар веслом по широкой морде.

Акула выдыхает из себя поток воды, уходит под воду, мужчины замерли, скоро произойдёт решающий удар и их растерзают ужасные твари. Внезапно на берегу происходит суета, морские котики с рычанием шлёпают по камням, наседая друг на друга, мечутся на берегу и, целыми группами прыгают в море.

Решающего удара не произошло, акулы мгновенно отходят от несъедобной лодки и скрываются на глубине. Пользуясь моментом, Виктор лихорадочно гребёт в сторону и вскоре выводит лодку за скалы, а там уже виднеется знакомый берег.

– Ты видел, кто котиков напугал? – прерывающимся от напряжения голосом, спрашивает Виктор.

– Большая зверюга.

– Тигр?

– Нет, на медведя похож, только тощий какой-то.

– Весело, – неожиданно смеётся Виктор.

Антон некоторое время смотрит с недоумением, а затем и сам смеётся: – Ей богу, не земля, а рай для всех, приютила и людей и зверей и людоедов!

– Холодный рай, – Виктор сдёргивает с себя улыбку. – Похоже, мы вновь выжили, какая прелесть!

Орудуя одним веслом, Виктор уверенно направляет лодку к одиноко стоящим деревьям, под которыми разлёгся колючий кустарник, они цепко обхватывает стволы и словно уползает к подножью скал, сливаясь с буйной порослью – неплохое место для засады. Виктор знает, там должен быть пост Викентия Петровича и, действительно, ветки расходятся в разные стороны и на берегу появляется батюшка, держа АКМ стволом вниз. Он приветственно поднимает руку, улыбается в бороду, неторопливо подходит к морю, ждёт, когда лодка уткнётся об отмель. Следом за ним выползают два брата, Семён и Виталий, оба держат копья, через плечи закинуты луки, на ремнях болтаются ножи.

Антон бросает верёвку, братья подтаскивают лодку к берегу, мужчины выпрыгивают на землю, пожимают руки.

– Смотрю, вас маленько потрепало, – Викентий Петрович узрел кровавое пятно на куртке у Антона.

– С собаками вновь сцепились, – словно он в чём-то виноват, несколько стыдливо произносит Антон, – мало мне прежних шрамов, теперь ещё один добавился.

– А второе весло, где потеряли? – батюшка легонько улыбается, но глаза цепкие и понимающие.

– Акуле понравилось, – ухмыляется Виктор. – Дел у нас теперь прибавится, – Виктор не стал развивать ту тему и начал с главного, – у Идара людей больше сотни, идти на него не реально, самим бы живыми остаться, необходимо эту полоску берега огораживать забором, иначе раздавит он нас как блох. И ещё… помимо собак тигр в окрестностях объявился и Антон, медведя разглядел, он котиков с берега согнал, худющий, вероятно очень опасный, теперь выходить за территорию нашего поселения будет весьма проблематично.

– Со зверями мы разберёмся, – не слишком обеспокоился Викентий Петрович, – а вот, то, что людей в лагере Идара прибавилось – нехорошо. Что делать будем?

– Корабль… на Кардаге крупное скопление людей, кстати, туда и Идар собирается.

– Корабль? Авантюрно, – чешет бороду Викентий Петрович, – а впрочем… попробовать стоит. В любом случае это хорошо, вот только строительство домов придётся тормознуть, – с некоторым сожалением произносит он.

– Потом отстроимся, пускай палатки утепляют и всем на строительство забора, Идар долго ждать не будет, наверняка попытается использовать своё преимущество. Надо бы ждать его разведчиков, думаю, скоро объявятся. Хорошо бы горячий приём им устроить.

– И чего людям не живётся? – вздыхает один из братьев.

– Хотят жить хорошо, но за счёт других, – несколько пренебрежительно глянул на парней Антон.

Оставив братьев на посту, Викентий Петрович идёт с Виктором и Антоном. Близится вечер, народ отдыхает, расположившись со спиннингами, мужчины ловят рыбу, горят костры, пахнет дымом, слышатся неторопливые разговоры и хорошо становится на душе, наконец-то они дома.

– Я не хотел при братьях говорить, – Виктор чуть замедляет шаг и поправляет на плечах огромный рюкзак, – мы нашли пещеру, а там целые россыпи огненных и чёрных.

– Интересно, – приостанавливается Викентий Петрович. – Надеюсь, вы опалы взяли?

– А как же, весь рюкзак забили, своей игрой света едва с ума не свели. Антон говорит они очень дорогие. Думаю их надо поделить и раздать.

– Весьма глупо решение, – усмехается в бороду батюшка.

– Почему? – удивляется Виктор.

– По паре штук, стоит дать, пусть потешатся, а из остальных необходимо сделать неприкосновенный запас, мало ли для чего они могут пригодиться, пускай они будут основой так называемого «золотого» запаса для будущего нашего государства.

– Где-то так я и думал, – сознаётся Виктор, – но считал, опалы на эту роль не подойдут.

– Сгодиться может всё, что имеет потенциальную ценность. У некоторых народов даже ракушки имеют хождение как деньги. А дай-ка я посмотрю на них, – любопытствует Викентий Петрович.

Виктор с усилием снимает рюкзак, сбрасывает на землю, щелкает застёжками, открывает молнию, достаёт горсть опалов, и они вспыхивают восхитительными огнями.

– Ничего подобного не видел, – жуёт губы Викентий Петрович, – пожалуй, я возьму этот камушек, в крест его вмурую. Вы не возражаете? – он осторожно берёт опал и по нему пробегает волна света от лунного до ярко алого.

– Ещё один возьмите, – советует Антон.

– Хватит и одного, – хмурится батюшка, недовольный тем, что его так заворожили эти камни. – Вот что я думаю по их поводу, они действительно настоящая драгоценность, не стоит раздавать как конфеты, пусть будут служить наградой за какие либо заслуги перед нашим обществом. Но, а вы, так как их нашли, имеете право выбрать себе по несколько штук. Я считаю, вы это заслужили перед обществом.

– А сколько можно взять? – Антон вспоминает свою любимую Яну и готов забрать все опалы разом.

– Пусть Виктор решает, – склоняет голову батюшка, профессиональным движением поправляя на плече ремень от автомата.

Виктор задумывается, противоречия просто раздирают, в душе возникает образ Нины, её лучистые глаза: – С десяток в самый раз, – выпалил он и, заметив едва проскользнувшую насмешку на лице у Викентия Петровича, суетливо поправляется, – на двоих.

– Что ж, решение принято, – соглашается батюшка, – остальные в фонд государства.

Весть, что Виктор и Антон вернулись, разнеслась быстрее урагана, Нина и Яна, делают стремительный бросок из лагеря и едва не сбивают оторопевших от натиска мужчин. Виктор сгребает в объятия свою жену, да так, что она ойкает и грозит пальцем, глубокомысленно указывая взглядом на свой уже округлившийся живот. Яна резко останавливается напротив Антона, он нежно берёт её за руки, локтем прикрывая кровь на своём боку. Они с жадностью смотрят друг на друга, затем она прыгает на своего мужчину и он вертит её вокруг, целуя в трепетные губы.

– У меня были нехорошие предчувствия, – шепчет Нина, – мерещились мрачные пещеры, и потом… словно ты зачерпываешь из воды огонь.

Виктор с удивлением глянул на Нину: – Огонь, говоришь? Было дело. Антон, ты как, сейчас подарим им или пусть помучаются?

– Это из-за чего мы должны мучиться? – отпрянула от Антона Яна и с любопытством скашивает взгляд на рюкзак, который с важностью матёрого индюка раскрывает Виктор.

– Что это? – невольно отшатнулась Нина, когда самоцветы поймали свет и заиграли неповторимой цветовой гаммой.

– Разновидность благородных опалов – чёрные и огненные, – с гордостью произносит Виктор, – это тот огонь, что тебе почудился, можете выбрать… э-э-э… семь штук.

Антон метнул насмешливый взгляд на Виктора и подмигивает, украдкой посмотрев на Викентия Петровича, который остановился у рыбаков, чтобы не мешать их встречи: – Вы тут, быстрее выбирайте… по восемь камней, – веселится он.

– Я думаю, если даже по десять штук возьмут, их не убудет, – в такт улыбается ему Виктор, скосив взгляд на батюшку.

Женщины забывают о монстрах и погружаются в сладостный мир созерцания и выбора самоцветов. Но вот, солнце устало проваливается за горизонт, и даёт шанс померцать на небе звёздам, луна сверкнула узким серпом и женщины, обливаясь потом, наконец, выбрали то, что им по душе, тяжёлая, видимо, это работа.

Викентий Петрович давно ушёл, рыбаки сворачивают удочки, цепляют на бечёвки рыбу, показывается Аня с Игнатом.

– Что, подруги, мужиков своих встретили? – она откровенно косится на их оттопыренные карманы.

– Это у тебя мужик, а у нас мужчины, – не преминула съязвить Яна.

– А какая разница, – повела выпуклыми грудями Аня и демонстративно обнимает ухмыляющегося бородача.

– Как сходили? – пряча в бороде злую ухмылку, спрашивает Игнат, его взгляд скользнул в сторону набитого рюкзака и неприлично долго на нём задерживается.

– С успехом, – осторожно произносит Виктор. – Как строительство? – задаёт он встречный вопрос.

– Стропила ставим, скоро крышу стелить будем, – кашлянув в кулак, отвечает Игнат.

– Это хорошо. Вот только, придётся повременить, с крышей Завтра отберёшь брёвна для постройки забора от кромки моря до тех скал.

– Зачем забор? – вскидывает взгляд Игнат, заметив помрачневшее лицо своей спутницы. – Так все брёвна туда уйдут, на личное жильё не хватит.

– Сначала Игнат, достроит мне мой дом… то есть наш, – поправляется Аня, – и только после этого я разрешу строить ваш забор.

– Не ваш, а наш, – поправляет её Виктор, с улыбкой глядя на её вздёрнутый носик. – Если его не возведём, твой Идар придёт со своей командой и будем мы жить уже не в домах, а в бараке.

– Неужели всё так серьёзно? – пугается Нина.

– Более чем, – не стал скрывать правду Виктор. – У Идара народу прибавилось и, скоро они вычислят наш лагерь, а тебя, Аня, он своим солдатам отдаст, или зекам.

– Как грубо, – фыркает женщина, но в глазах появляется дикий страх.

– Может, Алик найдёт людей? – откровенно трусит Игнат. Как это не вяжется с его лицом, словно неудачно высеченным топором из дубового пня.

* * *

– Чувствуешь дым? – Алик потянул ноздрями воздух.

– Ага, такой ароматный. Там люди, это точно! – радуется Маша и хочет ринуться сквозь каменные гребни, заросшие колючим кустарником, прямиком к струящемуся дыму.

– Коза, не газуй! – останавливает её Алик, а она не обижается на его высказывание и лишь улыбается, словно он сделал ей комплимент. – Мало ли кто там может быть. Сейчас я погляжу, а ты замри, – Алик нахлобучивает по самые уши панаму, вытягивает кривой нож и лезет между камнями.

За ним, суетливо ползёт Маша, обдирая локти в кровь, но старается не отставать от худощавого парня.

– Я тебе сказал остаться! – озирается Алик, тряхнув несуразной козлиной бородкой.

– Вот ещё! Ты один раз в понор едва не свалился, если б не я…

– Ладно, ползи, – неожиданно смиряется Алик, столкнувшись с её лучистыми глазами, ярко блеснувшими в свете молодой луны.

Они выползают к обрыву и замечают костерок, а над ним склонился тщедушный дед в спортивной куртке.

– Откуда он взялся? – удивляется Алик и хочет встать.

– Не двигайся! – Маша с силой дёргает его за пояс.

– Ты чего? Обыкновенный старик…

– Смотри! – Маша вытягивает тонкий пальчик. – Это, наверное, зеки? Тоже дым учуяли. Сволочи, сейчас дедушку убьют, – в её глазах появляется влага.

С обрыва видно, как к поляне, где греет руки старик, приближается группа людей, на их руках под всплесками отблесков от костра, виднеются синие перстни и другие наколки.

– Точно, это зеки-людоеды, – вздрагивает Алик. – Сейчас бы автомат! – он в бессилии закусывает губу и сдёргивает с головы панаму, утирает мокрое лицо.

– Надо его спасти, – всхлипывает девушка.

– Как? – чернеет лицом Алик.

Неожиданно старец встрепенулся, повёл головой, с трудом встаёт и идёт в сторону зеков.

– Что он делает? Бежать надо! – всхлипывает Маша.

Людоеды выбираются из зарослей, гнусно посмеиваясь, останавливаются.

– Ты кто, человече? – хохотнул Витёк, увидев бредущего навстречу старика.

– Дед явно не в себе, – Вагиз с жадным любопытством оглядывает его с ног до головы.

– Откуда это он? – удивляется Бурый.

– Какая разница, – тихо произносит Репа, глотая слюну, – жаль тощий, но печень и сердце должны быть большие, в углях запечём… вот и костерок так кстати.

Странно, но старик с такого расстояния услышал, что говорит Репа, но не пугается, а лишь устало улыбается и говорит, словно каркает простуженный ворон: – Людей есть нельзя, дети мои. – Я чувствую, вы голодны и злы. Злыми быть плохо, человек должен любить друг друга. А голод – явление проходящее. Слышите? Это стая собак, они тоже голодные, им нравятся ваш запах, скоро они будут здесь.

Витёк дёргается, с испугом смотрит на Вагиза, затем нервно оглядывается: – Точно, собаки, накаркал… старый хрен!

– Ты не суетись, сынок, от них не убежишь, место здесь поганое, равнина, – я вас спасу и накормлю, но вы обязаны принять мою веру.

– Какую веру? – изумляется Вагиз и откровенно заявляет: – Мы людоеды!

– Я очищу вас от этой скверны, и вы будете моими учениками.

– Какие, мать твою, ученики, я вор в законе! – порывисто выкрикивает Вагиз, но на его сердце словно ложится мягкая лапка, твердеет и выпускает стальные когти.

– Я тоже в законе… из тех времён… когда ты ещё малолеткой первый срок отбывал… Вагиз, – тихо, но с запредельной силой произносит старец.

– Ты меня знаешь? – зек теряется под его пронзительным взглядом.

– Ладно, потом разберёмся… с моей верой, от неё вы никуда не денетесь. Идите за мной, здесь есть пещера, господь указал на неё, когда меня выкинуло на этот берег Потопом. Я в ней немного обжился и даже дверь сделал, мы будем в полной безопасности.

– Да кто ты такой? – пристально смотрит на него Вагиз. Что-то знакомое мерещится в размытых временем старческих чертах, но такого быть не может, тот страшный человек, давно помер!

– Ты прав, – словно читая мысли, кивает старик, – я давно умер… в тюрьме, заточка прошла прямиком через сердце, и я был трупом несколько дней, но холодная земля могилы меня разбудила. Я выбрался, сделал пластическую операцию и убрал все наколки со своего тела… кроме одной. С тех пор я понял, что я святой человек должен нести веру заблудшим душам, – с этими словами, он стягивает с себя, полинявшую от времени спортивную куртку. Вагиз наклонился, рассматривая татуировку, и, сразу отпрянул, на тощей груди старика темнеет распятие, а в центре скорпион в прицеле, такая наколка принадлежала лишь одному вору в законе, легендарному Харитону.

– Это ты?! – крупно задрожал Вагиз, он был из тех, кто тогда готовил покушение. Новые воры решили воспротивиться законам старых воров, а Харитон был влиятельным законником старой формации, его необходимо было уничтожить первым, а оно вот как обернулось, Вагиза пробил холодный пот.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – хрипло засмеялся старик. – Ты не бзди, Харитон давно тебя простил, но теперь я обязан позаботиться о твоей душе.

Бурый с Репой почтительно застыли на месте, с глубоким уважением и восхищением смотрят на старца. Витёк, не понимая происходящего, удивлённо вращает головой, он из молодых зеков и до него не докатилась слава легендарного вора в законе, но понимает, что-то происходит неординарное.

– Я вам не блядь, чтобы вы меня так рассматривали, а святой человек, – истово перекрестился Харитон. – Что рты раззявили, псы уже показались… бегом за мной!!!

Стая голодных собак врывается на поляну, замечает людей, несколько матёрых псов, делая огромные скачки, бросаются к оцепеневшим зекам.

– Здесь… она родимая! – Харитон раздвигает спутанные ветви можжевельника. – В лаз лезьте… быстрее! Вагиз, толкай их вперёд!

Зеки исчезают в пещере, и старец суетливо задвигает изготовленную из толстых веток заслонку, фиксирует кольями. Вовремя. Свирепый кобель, прыгает вперёд, дверь содрогнулась, но бешеный натиск выдержала. Харитон простужено захохотал, резко сунул сквозь прутья остро заточенный штырь, отгоняя свирепого пса. Тот отскочил, припал на задние лапы, но прыгать вновь не стал, понял, его дичь ускользнула. Подвывая от злобы, кобель отвалил в сторону, вся стая, как по команде, залегла на поляне.

– Думают, мы отсюда когда-нибудь выползем. Хрен им! Здесь есть другой выход! – злобно сплюнул старец и, как бы устыдившись своих эмоций, поспешно перекрестился. – Вот что, дети мои, теперь вы мне обязаны жизнью… по закону, а рыпнетесь, кишки выпущу, – тихо и как-то немощно произносит старец, но зеков обдал ужас, до того гипнотически прозвучал его шёпот. – Располагайтесь в моём скромном жилище, отдыхайте, набирайтесь сил. Фраерок, – обратился он к Витьку, – звать то, тебя как?

– Витёк, – хлопнул глазами молодой зек, даже не обидевшись на такое обращение.

– Это хорошо, что Витёк. Ты костерок сооруди… поближе к выходу, да ту суку обсмали на огне. Недавно в яму поймал, ещё совсем свежая, – старец указал на труп собаки, замечает брезгливый взгляд Вагиза, морщится, словно от зубной боли, постанывая, опускается на колени, касается лбом каменистой земли, затем садится и раскачивается, заунывно распевая странную молитву. Глаза его закрыты, веки, вспухшие с чёрными пятнами. Но вот его ресницы дёргаются, словно в конвульсиях и показываются два тусклых глаза в кровавых пятнах, а угольно чёрные зрачки прицельно расстреливают окружающее пространство. Улыбка ползёт по его иссушенному лицу, он видит перед собой застывших в нерешительности зеков. – Что замерли, молитесь, грешные!!! – неожиданно сильно гаркнул он.

Вагиз, как паралитик, начинает креститься, за ним, неуверенно, остальные.

– Кто так креститься! Неправильно делаете, грешные!!! – свирепеет Харитон и наотмашь бьёт Вагиза, разбивая в кровь лицо. – Людей есть нельзя, – хрипло каркает он и, с отрешенностью отходит, вытирая руки о свою спортивную куртку, затем скидывает её, обнажая на груди распятие со скорпионом в центре.

Вагиз, роняя из носа капли крови, с лицом цвета грязной простыни, поспешно кивает: – Бурый, тащи сюда суку, – прерывистым голосом приказывает он, с ужасом поглядывая на старца.

– Кушайте, дети мои, – старик вновь крестится, – Витёк, поторопись с костерком, люди проголодались.

* * *

– Что это было? Людоеды на него не напали и вместе в пещеру спрятались, – трясётся Маша.

– Тише! Уходим. Здесь оставаться опасно. Надо об этом деде срочно доложить Виктору. Очень похоже, он стал их вожаком.

– Но он крестился?!

– Это ничего не значит. Боюсь, он создаёт новую секту и весьма гнусную.