Текст книги "Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ)"

Автор книги: Андрей Савинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Ну и последним «горячим» событием стало вмешательство Индии в гражданскую войну на Шри-Ланке. Там правительственные войска активно давили тамилов-сепаратистов, загнав их на самый север острова. Однако в самой материковой Индии имелась весьма значительная диаспора тамилов, насчитывавшая под полсотни миллионов душ, и их мнение Радживу Ганди как политику приходилось учитывать. Плюс удачная и быстрая война против Пакистана очевидно вскружила голову политикам в Дели, и там, кажется, решили поиграть мускулами. Выслали несколько кораблей для снятия блокады с северного побережья Шри-Ланки, что едва не привело к полноценному столкновению с флотом островного государства., начали оказывать тамилам материальную помощь. Иронично, что в нашей реальности именно эти самые тамилы, которых Ганди так активно защищал – не из человеколюбия понятное дело, а по политическим мотивам, но все же – в итоге и устроили его убийство. Впрочем, как оно получится в этой истории пока никто не знал.

Глава 1–2
Франция и другие приключения

28 октября 1986 года; Брест, Франция

СОВЕТСКИЙ СПОРТ: В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ ЗДОРОВЫЙ ДУХ

Вчера близ подмосковного Подольска состоялось знаковое событие – первая в истории СССР «Гонка героев», масштабное соревнование, призванное проверить силу, выносливость и волю советских людей! Более десяти тысяч участников из всех уголков нашей великой Родины собрались, чтобы преодолеть 20-километровый маршрут, включающий бег, плавание, стрельбу и сложные – но интересные – полосы препятствий.

К участию допускались только обладатели значков ГТО, что подчеркивает высокий уровень подготовки соревнующихся. Именно эти люди являются спортивной элитой нашей страны! Самому юному участнику – прямо в день соревнований исполнилось 16 лет, самому старшему – 59, но возраст не стал помехой: 87% стартовавших успешно прошли все испытания и финишировали в отведенные 4 часа! А за всем этим с большим интересом наблюдали телезрители только две недели назад начавшего свою работу седьмого общесоюзного «Спортивного» телеканала.

Абсолютным победителем в общем зачете стал Максим Романенко, студент 1-го Ленинградского медицинского института, показавший выдающийся результат, опередив ближайшего соперника на целых 10 минут! Его победа – яркий пример того, как советская молодежь сочетает интеллектуальный труд с физическим совершенством.

Все финишировавшие получили специальные медали и памятные значки, а победители – ценные призы включая бытовую технику и спортивный инвентарь. Главный трофей – персональная ЭВМ «Электроника-85» – достанется Максиму Романенко. Эта современная машина станет отличным помощником в учебе, работе и даже отдыхе!

Организаторы уже анонсировали новую «Гонку героев», которая пройдет через три месяца в уральских горах. Маршрут обещает быть еще сложнее: зимние условия, горные тропы и новые испытания проверят крепость духа и тела участников.

«Гонка героев» – это не просто соревнование, а новый этап развития массового спорта в СССР. Такие мероприятия укрепляют здоровье нации, воспитывают характер и доказывают: советский человек способен на любые свершения!

Собственно туда – сиречь во Францию – я и полетел из Триполи для переговоров с Миттераном. Правда не в Париж а в Брест, поскольку именно там как раз в эти дни проходили торжественные мероприятия, по закладке первого из двух авианосцев типа «Ришелье».

Будем честны: утопленный «Клемансо» на самом деле уже был старой, сомнительной в боевом отношении рухлядью. Контракт на строительство нового авианосца на замену пары однотипных «Клемансо» и «Фош» – сначала предполагалось строить один корабль, но в середине октября на срочном заседании парламента депутаты проголосовали за выделение средств для второго авианесущего корабля – был подписан еще в конце 1985 года. Весь 1986 год велись подготовительные работы, а закладка нового флагмана флота планировалась на начало 1987-го. Вот только события в Средиземном море заставили «лягушатников» поднапрячься и поторопиться. Ну, или хотя бы сделать вид, что «Ришелье» уже начали строить – в качестве значимого для нации символа. Мол, мы один корабль потеряли и тут же начали новый, мы все еще «стронг». Правда, откуда французский бюджет возьмет деньги на всю эту роскошь, особенно с учетом желания построить второй корабль, оставалось решительно неясно.

Помнится, в той истории «Шарль де Голль» – кстати, его тоже сначала назвали «Ришелье», а потом переименовали – строился очень долго, больше десяти лет, а потом еще неизвестно сколько времени ушло на исправление недоделок. Учитывая нынешнее экономическое положение Пятой Республики, вариант с загниванием остова недостроенного корабля прямо у достроечной стенки выглядел как минимум не невозможным.

После солнечной и теплой даже в конце осени Африки французский Брест встретил меня восемью градусами, ветром и дождем. Разительный контраст – будто пролетел не две тысячи километров, а три месяца. Впрочем, чего удивляться? Климат в этих местах ничуть не лучше британского: близкая Атлантика влияет. Да и, честно признаться, в той же Москве погода в ноябре стоит ничуть не хуже. У нас уже и снег в эти даты вполне может выпасть.

– В гостиницу? – В Бресте по понятным причинам консульства СССР не было, да и если бы оно было, вряд ли там смогли бы разместить весь наш цыганский табор с помощниками, охраной и прочими прикрепленными лицами. Поэтому на время визита пришлось арендовать целую гостиницу. Повезло, что сам Миттеран расположился в местной правительственной резиденции, а ноябрь в этих местах – далеко не самый туристический месяц, так что проблем с размещением других гостей – то есть нас – не оказалось.

– Да, поехали. – Мы загрузились в машины и двинули в сторону города.

Благо на саму церемонию закладки авианосца меня не позвали – коммунистический генсек, празднующий начало строительства потенциально вражеского корабля самого что ни на есть «империалистического» класса, выглядел бы достаточно странно. Поэтому у меня было время лишние полдня просто посидеть в гостинице и прийти в себя. Всё-таки в пятьдесят пять подобные многодневные «турне» уже даются с изрядным напряжением сил.

Хотел вечером выйти погулять – в прошлой жизни в Бресте мне бывать не доводилось, хотя по Франции поколесить успел прилично, – но охрана отговорила. «Лягушатники» последний месяц очень нервные: тут и военные причины, и экономические. Местные СМИ, как обычно, во всем винят коммунистов – что достаточно забавно, учитывая политическую платформу Миттерана. Нарваться на какого-нибудь поехавшего психа в такой ситуации проще простого.

На следующий день провели встречу. Миттеран выглядел откровенно плохо – видимо, прошлым вечером успел «напраздноваться» по самое небалуйся. Сначала была «официально-протокольная» часть: поулыбались на камеру, пожали руки, попозировали за столом с разложенными документами. Потом пообщались в рабочем формате.

Выразили сочувствие насчет погибших на «Клемансо», высказали мнение, что ядерные бомбардировки – не выход. Обозначили свою позицию: Каддафи мы не отдадим, а если Париж попытается устроить полноценную бойню, начнем Ливии помогать точно так же, как помогаем Ираку. Посмотрим, у кого член длиннее.

– Однако мы все же надеемся на благоразумие французского правительства. В мире и так происходит много неприятного, давайте не будем усугублять.

На удивление, такая позиция СССР неприятия у Миттерана не вызвала. Видимо, в Париже уже поняли, что откусили больше, чем могут прожевать, и двигаться дальше по лестнице эскалации тоже не желали.

– Я уполномочен донести до вас официальную позицию Советского правительства. Мы не допустим ядерного геноцида Ливии.

– Мы ответственно заявляем, что прощать нападения на свой флот не собираемся, однако планов по военному вторжению на территорию Ливии у нас нет, – согласился со мной Миттеран.

– Вторгаться в Африку вы можете – тут мы не будем вас ограничивать, это внутреннее дело Франции и Ливии. Но вот дальнейшей ядерной эскалации мы не допустим.

– Вы нам угрожаете, господин Председатель?

Запугать Миттерана вот так просто было, конечно, невозможно.

– Предупреждаю. Для придания нашим словам веса мы можем как минимум перекрыть поставки во Францию энергоносителей. У вас, кажется, есть кое-какие проблемы с этим делом?

Согласно подписанному в 1980 году соглашению, Париж закупал в СССР по 10,5 млрд м³ трубопроводного газа, что покрывало примерно 25–30% потребностей Пятой республики в этом топливе. С учетом того, что экспорт алжирского газа оказался временно перекрыт, нидерландский газ с «Гронингена» постепенно иссякал по мере выработки месторождения, а Норвегия еще не стала тем крупным игроком на газовом рынке, которым станет в будущем, угроза эта выглядела… как минимум неприятной.

Плюс нефть. О том, до каких величин может дорасти цена на внутреннем рынке Франции при перекрытии трубы со стороны СЭВ, трудно было даже представить. 3 доллара за литр на заправке могут показаться цветочками. При том, что уже сейчас автомобиль в этой стране превратился из средства передвижения в роскошь, на дорогах все чаще стали появляться лошади, а для проведения уборочной кампании топливо приходилось продавать фермерам буквально «по талонам». Только пропаганда в стиле «мы находимся в осажденной крепости, весь мир против нас, нужно затянуть пояса» сдерживала народ от массовых выходов на улицы, хотя кое-где машины уже начали гореть. Ситуация, когда хлебопашцам весной следующего года будет просто нечем заправить трактора для проведения посевной, выглядела с одной стороны бредовой, а с другой – вполне реальной. Как быстро в таком случае Миттерана попросят «с бочки», можно было только предполагать.

Обменявшись завуалированными и прямыми угрозами, свернули острую тему, перейдя к чему-то менее спорному. Обсудили возможность снижения напряженности в Европе – а необходимость этого ощущалась, пожалуй, даже физически – путем взаимного сокращения вооружений, в том числе ядерных. Я вновь предложил французам наш «нулевой» вариант: все убирают и боеголовки, и носители из Европы. Мы – за Урал, США – домой, Англия и Франция вывозят их в заморские территории. Либо, если Париж и Лондон на это не согласятся, сокращаем носители и боеголовки на континенте на паритетной основе. Скажем, до 500 на 500. Уже будет дышать гораздо легче.

Прикинули так и эдак, согласились, что Вашингтон при нынешней администрации будет против, и что нужно вернуться к этому вопросу при демократах. Подписали договор о намерениях по поводу запуска французского космонавта на «Мир», в экономическом блоке договорились о квотах на вылов рыбы советскими судами в Индийском океане вокруг архипелага Кергелен.

После завершения переговоров француз пригласил меня отужинать в более непринужденной обстановке. Благо Франсуа знал английский, и вопросов коммуникации не возникло.

– Как дети? Как семья? – За столом о работе не говорили, диалог был неформальным. И, конечно же, я не мог отказать себе в удовольствии задать такой вопрос.

Миттеран был тем еще «шалуном». При имеющейся жене он регулярно менял любовниц, от одной из которых имел внебрачную дочь. И хотя во Франции к таким шалостям политиков даже самого высшего эшелона народ относится снисходительно, в данном случае эта тайна охранялась строго. В той истории Миттерана поймали с внебрачной дочкой только в 1994 году, за год до конца президентства, когда эта информация уже не могла на что-то повлиять.

Вот только использовать эту информацию полноценно было невозможно. Ну не скажешь же французскому президенту: «Убирай ракеты из Европы, или мы расскажем всем, что ты ходишь налево». Бред. Не того уровня тайна – только отношения испортишь и ничего не добьешься. Оставался один вариант – слив информации прессе, чтобы дополнительно отвлечь Миттерана внутренними проблемами.

Был ли в этом смысл? Как ни странно – был. Миттеран хоть и придерживался «социализма» (ха-ха три раза), занимал жесткую проамериканскую позицию, которая нас, естественно, не устраивала. С этой точки зрения лидер голлистов Жак Ширак выглядел куда предпочтительнее. К Союзу он, может, и относился не лучше, но и по поводу зависимости Франции от Вашингтона высказывался скептически. Так что скоро дорогого нашего Франсуа ждал неприятный сюрприз. Именно поэтому с вопросом о семье мне оказалось достаточно тяжело сдержаться, чтобы не рассмеяться французу в лицо.

Мы пообедали, разговор не клеился – слишком уж неприятная ситуация лежала в основе встречи. Французы отлично помнили, кто произвел ракеты, утопившие их авианосец, а я обязан был отыгрывать негодование по поводу ядерного терроризма.

Вернулся в номер, принял душ, завалился было потупить в ящик. Благо, были каналы на английском – учить язык «прекрасной Франции» мне вот совсем не хотелось.

Кроме международных событий, имелись и внутренние новости, достойные упоминания.

В СССР наконец пошел в продажу «Тетрис». Собственно, собирать первые игрушки начали гораздо раньше, вот только масштабировать производство до такого уровня, чтобы разом насытить ими торговлю и не создавать дефицита, оказалось не так-то просто. «Тетрис» начали производить в Зеленограде в июне, и за первые два месяца собрали всего пятнадцать тысяч штук. Пришлось созывать совещание, подгонять строителей новых площадок, принимать прочие административные меры, но к середине осени производство выросло до 20 тысяч штук в месяц. Из них больше половины собиралось на новой, построенной специально для подобных продуктов фабрике в деревне Алабушево, что за Зеленоградом. Можно сказать, потихоньку начал формироваться высокотехнологичный кластер.

Ну и продажи «Тетриса» не подвели. Реклама по телеку дала свои плоды, плюс цена игрушки была хоть и немаленькой по советским меркам, но не критичной. Пошли первые заказы из-за рубежа – пока заинтересовались страны СЭВ, но я ожидал в скором времени предложений и из западных стран.

А еще у нас утонула подлодка. Неприятно, но ничего не поделаешь. Благо, экипаж почти весь удалось спасти, а само железо… да и хрен с ним. Единственная проблема заключалась в наличии на борту затонувшей К-219 двух десятков ядерных зарядов. Казалось бы, ну лежат советские боеголовки на глубине в 5500 метров, кто их там достанет? Но с учетом использования американцами бомбы для удара по Саудовской Аравии, поневоле возникала мысль: а не захотят ли они ответить нам той же монетой? Поставил задачу адмиралу Чернавину вернуть боеголовки «домой». Ну и еще эта катастрофа стала катализатором запрета службы на АПЛ срочников. Уже со следующего, 1987 года, на атомные подлодки брали только добровольцев и только по длительному контракту. Была надежда, что это снизит аварийность подводного флота.

В дверь номера неожиданно постучали, оборвав мои размышления о судьбах мира. Я матюгнулся, встал, подошел к двери, открыл ее. С той стороны стоял начальник моей охраны Володя Медведев с подчеркнуто бесстрастным – хоть за покерный стол садись – лицом, а из-за его спины выглядывала какая-то подозрительно знакомая макушка.

(Медведев В. Т.)

– Михаил Сергеевич, к вам тут посетительница, – уголок губы представителя «девятки» предательски дрогнул и пополз вверх.

Охрана, естественно, знала о моих «приключениях» вне брака, однако большой проблемы тут я не видел. Эти люди были верны мне лично… А если нет – то возможная утечка информации о шалостях генсека будет моей самой малой проблемой.

Из-за плеча Медведева высунулась курчавая голова Дианы фон Фюрстенберг.

– Привет, Мишель. Пустишь?

Француженка была одета в максимально откровенное платье с глубоким декольте, и, в общем-то, нетрудно было догадаться, что отнюдь не вопросы войны и мира она заявилась ко мне обсуждать.

Мелькнула у меня в голове мысль о «медовой ловушке». Могли ли женщину специально под меня подложить, чтобы потом этот компромат как-то использовать? Сомнительно.

Во-первых, еще два месяца назад, после встречи в Ленинграде, я дал указание «пробить» ее по доступным каналам, и, по мнению специалистов, с французской разведкой Диана была не связана никак.

Во-вторых, номер перед моим заселением хорошо проверили, и уж точно никаких камер «за зеркалами» тут не было – в таких вещах охране можно доверять.

Ну и в-третьих, в этом просто не было смысла. В отличие от того же Миттерана, у меня выборов в обозримом будущем не предполагалось. Из генсеков меня за одну интрижку не погонят, а вот иметь лидера сверхдержавы в личных врагах – это… просто вредно для здоровья и политической карьеры.

А если серьезно – мне просто понравилась эта женщина. В конце концов, я тоже не железный, хочется иногда тепла и ласки.

– Конечно, проходи.

Я сдвинулся немного в сторону, открывая проход, и одновременно бросил выразительный взгляд на Медведева. Тот, едва сдерживая улыбку, кивнул и поспешил отвернуться.

– Вот ты и попался, товарищ Горбачёв, – едва щёлкнула дверь номера, отрезая нас от возможных взглядов, произнесла принцесса, подходя ко мне вплотную.

Особым ростом Горби похвастаться не мог, и получилось, что стоящая на каблуках Диана была даже немного выше меня. Впрочем, это, видимо, её не смущало.

На этом диалог, в общем-то, и закончился. Что там обсуждать – и так всё понятно. Не по пятнадцать же лет.

Глава 2
Формула 1

29 октября 1986 года; Брест, Франция

ПРАВДА: Индия направляет войска в Шри-Ланку: эскалация конфликта или путь к миру?

По договорённости с правительством Шри-Ланки, премьер-министр Индии Раджив Ганди принял решение о направлении на остров военного контингента численностью 50 тысяч солдат для «поддержания правопорядка». Это решение вызвало резкую реакцию со стороны сепаратистов из группировки «Тигры освобождения Тамил Илама» (ТОТИ), которые уже заявили, что будут рассматривать индийские войска не как миротворцев, а как оккупантов.

Конфликт на Шри-Ланке между тамильским меньшинством и сингальским большинством длится уже более десяти лет. За это время остров превратился в арену жестоких столкновений, террористических актов и военных операций. Тысячи мирных жителей погибли, десятки тысяч стали беженцами. Правительство Индии, исторически поддерживающее тамильское население, теперь оказывается в роли арбитра, однако готовность сторон к компромиссу остаётся под большим вопросом.

Советский Союз и лично Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Михаил Горбачёв призывают все стороны конфликта воздержаться от дальнейшей эскалации и сесть за стол переговоров. «Нет и не может быть военного решения межнациональных противоречий – только диалог и взаимное уважение способны привести к прочному миру», – подчеркнул советский лидер.

Для Дели этот год стал особенно напряжённым в военном отношении. В апреле индийские войска совместно с советскими военными специалистами провели операцию по денуклеаризации Пакистана, ликвидировав ядерные объекты, угрожавшие безопасности региона. В августе же в Гималаях вновь вспыхнул пограничный конфликт с Китаем, унёсший жизни солдат с обеих сторон. Индо-китайские противоречия, тлеющие с 1962 года, в последние месяцы обострились до предела, а риторика Пекина и Дели становится всё более жёсткой.

С точки зрения редакции, полномасштабная война между двумя ядерными державами – Индией и Китаем – маловероятна. Однако даже локальные столкновения и нарастающая конфронтация не служат делу консолидации прогрессивных сил в борьбе против мирового империализма. СССР, как оплот мира и социализма, будет и впредь прилагать все усилия для урегулирования конфликтов дипломатическим путём, не допуская дальнейшего кровопролития.

– Ты знаешь, а я не просто так к тебе прилетела на край Европы, – Диана лежала рядом, накинув сверху простыню, и задумчиво водила ноготком по моей груди. В номере было откровенно прохладно, прижимистые европейцы, как обычно, экономили на отоплении, да и энергоэффективность построенных после Второй мировой зданий вызывала серьезные вопросы. Нет, французы, конечно, молодцы, восстановили город после его практически полного разрушения в 1944 году красиво, но вот насчет функциональности… Все же советский подход тут мне нравился гораздо больше.

– Не потому что я такой альфа-самец, просто при мысли о котором у тебя поневоле трусики начинают сползать на щиколотки?

– Фу, пошляк, – маленький кулачок ткнул меня в бок. Со всеми этими разъездами график тренировок откровенно пошел известным маршрутом, и на боках появился лишний килограмм. Или два. Не критично, но неприятно. Впрочем, кажется, француженка на это внимания особого не обратила. – Я не об этом.

– А о чем?

– Меня попросили устроить с тобой встречу.

– Тебе не кажется, что ты рано начинаешь манипулировать мною с помощью секса? Мужчину нужно сначала качественно опутать своими сетями, а уж потом тащить. Деловая встреча с советским генсеком стоит больше, чем одна ночь, – я перевернулся на бок и, быстро склонившись над женщиной, ухватил губами сосок приятно округлой груди. Вот ведь генетика какая штука – двое детей у женщины, а грудь совсем не потеряла форму.

– Я все отдам, все долги погашу, хочешь сегодня, хочешь завтра, – судя по изменению голоса, отдавать долги француженка готова была начать прямо сейчас, хоть мы вроде бы только закончили. Ну, откровенно говоря, я был не готов, все же не 15 лет телу, нужна передышка между заходами. – Но когда ты узнаешь, о ком я говорю, все претензии отпадут, я уверена.

– И кто же этот достойный человек.

– Бэрни Экклстоун.

– А… этот пройдоха, – я слегка поморщился, калибр личности там был, конечно… сомнительный.

– Знаешь его?

– Слышал. Человек, который стырил целую гонку, став ее владельцем через какую-то мутную схему.

– О! – Диана явно не смутилась такой характеристике Экклстоуна, – ты в курсе, отлично, это облегчает дело. Он хочет с тобой встретиться по поводу проведения этапа «Формулы-1» в СССР.

– Интересная идея, – история повернулась странным образом, и Гран-при Венгрии, которое должно было стартовать как раз в 1986, тут почему-то не случилось. Я, по правде сказать, не интересовался до этого причинами, а вот сейчас даже любопытно стало, что поменялось по сравнению с эталонной историей. В целом ничего против я не имел, вполне достойное зрелище, уж точно не хуже футбола какого-нибудь.

– Он говорил, что пытался продвинуть ее при прежнем генсеке, но понимания не нашел, с ним фактически никто и разговаривать не стал даже.

– Ну это понятно, – я пожал плечами. – С таким пройдохой разговаривать… Нужно иметь специфические взгляды на жизнь.

В этом смысле советская партэлита была поразительно чопорной. Причем чопорной по-своему, по-коммунистически. С одной стороны, с простыми тружениками завода или колхоза генсек вполне мог общаться накоротке и здороваться за руку, – при том что никакой пользы от этого, кроме репутационной, да и она сомнительна, откровенно говоря, в этом не было, – а вот с крупным западным бизнесменом пообщаться, что вполне может реальную выгоду принести, тут хрена с два.

– То есть ты не против.

– В целом – не против. Когда?

– Он сказал, что прилетит в любую точку мира по первому же звонку, – хмыкнула женщина, видимо разделяя мое мнение о хозяине «Формулы-1» как об изрядном пройдохе.

– Завтра я буду в Берлине. Дня три там проведу, вероятно. Пусть прилетает, пообщаемся.

Забавно, как в эти времена темп жизни – значительно более медленный, чем в 21 веке, – отражался в том числе и на визиты первых лиц. В будущем как было: прилетел какой-то там президент к своему коллеге, пообщались они и улетел он чуть ли не тем же днем. Случаи, когда на несколько дней задерживались, уже должны были какой-то повод иметь: конференция какая-то или саммит.

Здесь же вот такие однодневные визиты скорее были редкостью. Если прилетал политик, то уже на 2–3 дня. Вон Хрущев в свое время по США вовсе добрых две недели колесил. Или Фидель в СССР – то же самое.

– Уже завтра? – В голосе женщины послышались слегка разочарованные нотки. – Я надеялась провести с тобой еще день.

– К сожалению, мое время мне не принадлежит. Да и я, в отличие от тебя, женат, во всяком случае официально, у нас не принято, чтобы члены Политбюро разводились, поэтому боюсь, что выйти с тобой в общество у нас не получится, – я усмехнулся, представив себе заголовки западных газет со мной и Дианой на первых полосах. А что мне товарищи по партии скажут… За аморалку, конечно, партбилет не заберут, но нервов потерпят целую кучу. Даже не за то, что изменял – это как раз дело житейское, – а за то, что попался.

– Обещала ведь себе никогда не связываться с женатыми, – Диана встала, простынь осталась лежать на постели, позволив мне без всяких помех любоваться обнаженным телом. Вышла из спальни в гостиную, хлопнула дверцей небольшого установленного там холодильника. Мне, естественно, по всем предписаниям было строго-настрого запрещено употреблять что-то из непроверенного ребятами «девятки», но то мне. – А не дурно обслуживают коммунистических диктаторов.

Женщина вернулась, держа в одной руке бутылку какого-то вина, в другой – бокалы.

– Ну уж точно не хуже, чем капиталистических принцесс и миллионеров…

Вино в итоге мы так и не попили, не до того было.

С Экклстоуном мы пересеклись в ресторане напротив Бранденбургских ворот. Благо тут мне пошли навстречу – с другой стороны, иных вариантов я даже представить себе не мог – и выделили небольшой закрытый кабинет, где можно было переговорить с британцем без посторонних глаз.

^{(Б. Экклстоун)}

– Вы действительно очень быстро прилетели.

– Человеку моего рода занятий, господин Горбачев, очень важно иметь возможность быстро перемещаться по миру. Частный самолет и открытые заранее визы очень помогают в этом деле.

– Я так и понял. Что вы хотели со мной обсудить?

В дверь кабинета постучались, внутрь просунулся официант, поставил передо мной шкворчащие колбаски и бокал пенного. Можно сказать, что вот именно так через кулинарию я отдал должное местной культуре, поскольку по музеям и театрам ходить у меня времени точно не хватило бы. Впрочем, большую часть самых известных мест Берлина я уже посетил в прошлой жизни, вряд ли за сорок лет «назад» тут что-то сильно поменялось.

– Вы всегда вот так сразу к делу переходите? – сделав заказ, поинтересовался у меня бизнесмен.

– Да, здесь мы с вашими заокеанскими кузенами сходимся во взглядах, можно сказать. На бессмысленные разговоры о погоде и скачках Дерби времени тратить нет никакого желания.

– У вас прекрасный английский, – польстил мне англичанин. То, что языком Шекспира я владел более-менее прилично только на бытовом уровне, я сам осознавал прекрасно. Без постоянной практики подобные знания очень быстро выветриваются из головы, ничего тут не поделаешь. – Акцент чувствуется, но в целом возможность общаться без переводчика очень облегчает коммуникацию.

– Не могу сказать того же о вас, – буркнул я. С каждым словом Экклстоуна у меня все крепла мысль о том, что зря согласился на эту авантюру. Очевидно, англичанин видит во мне просто туземного царька, которому собирается впарить бусы в обмен на золото, вот эту специфическую торгашескую интонацию, с которой тебе пытаются напарить фуфел по двойному прайсу, я ни с чем не перепутаю. – Ненавижу разговаривать с англичанами. Вам что, приходится платить за каждый лишний звук? Английский придумали у вас на островах, а говорите вы так, что ни хрена невозможно разобрать.

– Ахах, – англичанин рассмеялся, впрочем глаза его оставались серьезными. А то как же – речь же о деньгах идет, когда речь идет о деньгах, капиталисты всегда предельно серьезны. – Интересная мысль. Это все проклятые американцы, испоганили наш язык, а теперь все вокруг думают, что именно их вариант самый правильный. Но мы же не о лингвистике собрались разговаривать. Как вы смотрите, господин Горбачев, на то, чтобы провести в СССР этап «Формулы-1».

– Сколько?

– Что сколько?

– Сколько вы готовы нам заплатить? Ваша выгода понятна: советский блок – это четыреста миллионов новых потенциальных зрителей. Реклама подорожает скачкообразно, – от такого захода Экклстоун явно опешил, видимо не так он представлял начало переговоров. – Престиж гонки опять же вырастет, как же ведь она охватывает чуть ли не весь мир. Ну, во всяком случае цивилизованный, на каких-нибудь африканцев всем насрать. Вот я и спрашиваю, сколько вы готовы платить, чтобы мы позволили вам демонстрировать свои гонки в Советском Союзе?

– Эмм… Господин Горбачев, все работает не совсем так…

О том, что все работает не совсем так, я, конечно же, имел представление. Было бы глупо идти на встречу с прожженным дельцом и как минимум не провести предварительную рекогносцировку.

По общему правилу именно хозяин трассы платил Формуле за право принимать у себя гонку. В эти времена данный платеж составлял порядка 3–5 миллионов долларов. Плюс Экклстоун оставлял за собой право ставить на гонках свою рекламу, а еще было разделение телевизионных прав и прибыль непосредственно с гонки в виде продажи билетов, которая как раз и шла в карман хозяина трассы. Плюс хозяин трассы мог ставить частично свою рекламу, заключая договоры отдельно от Экклстоуна.

Берни со своей стороны обязывался привозить весь так называемый «цирк» – с оборудованием, гоночными командами и прочим необходимым, чтобы гонка, собственно, состоялась. По общему правилу сама по себе гонка для хозяина трассы была чаще всего убыточной, но прибыль «добивалась» репутационными приобретениями и повышением туристического потока.

Что касается венгров, то тут, как нетрудно догадаться, сказалось вмешательство одного не в меру деятельного попаданца. Принятые в прошлом году изменения в распределении прибыли от общего предприятия под названием «Совет экономической взаимопомощи» резко ударили по возможности наших «союзников» свободно распоряжаться внешней валютной выручкой. Теперь валюта, полученная от перепродажи наших энергоносителей, в том числе переработанных, на Запад в первую очередь шла на погашение внешних долгов, а во вторую – на закупку товаров у СССР. И даже повышение цен на нефть тут венграм не сильно помогло: да, долги они свои начали гасить быстрее, поток советских товаров тоже вырос, но вот на сторонние и необязательные проекты лишних шекелей уже не осталось, пришлось идею с гонками отложить в долгий ящик.

– Пять миллионов, именно на такую сумму я договорился с вашими друзьями из Венгрии. С 5% повышением каждый год, – закончил объяснять тупому туземному вождю белый негоциант, почему тот должен поменять золото на бусы.

– Вы упускаете одну маленькую деталь, – англичанин вопросительно приподнял бровь, – СССР – это не Венгрия. Надеюсь, мне не нужно объяснять почему. Четыреста миллионов новых потенциальных зрителей. Я повторюсь: если вы будете настаивать на тех же условиях, которые выставляете прочим разным, то нет смысла даже начинать обсуждение. Давайте лучше поговорим о погоде…