Текст книги "Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ)"

Автор книги: Андрей Савинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13−1
Прорыв давно болевшего нарыва

27 февраля 1987; Москва, СССР

ПРАВДА: Визит товарища Курта Хаггера в Москву

Вчера завершился трехдневный визит в Советский Союз члена Политбюро ЦК Социалистической единой партии Германии, товарища Курта Хаггера. Визит выдающегося деятеля международного коммунистического движения прошел в атмосфере братской дружбы и плодотворного обмена мнениями.

Товарищ Хаггер был тепло принят руководством СССР. В ходе визита он дважды встречался с Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Сергеевичем Горбачевым для углубленного обсуждения актуальных вопросов социалистического строительства и международной обстановки.

Особое впечатление на советских товарищей произвела открытая лекция немецкого гостя, в которой он рассказал о своей героической коммунистической молодости. Будучи убежденным борцом за дело рабочего класса, товарищ Хаггер участвовал в гражданской войне в Испании, а после прихода к власти фашистов в Германии подвергался преследованиям и был заключен в лагерь для интернированных на острове Мэн. Его стойкость и преданность идеалам марксизма-ленинизма вызвали глубокое уважение у слушателей.

Генсек Горбачев, выступая на торжественном приеме, назвал товарища Хаггера «образцом коммунистической доблести» и подчеркнул, что немецкий товарищ «не на словах, а на деле доказал свою верность делу революции».

Помимо идеологических дискуссий, стороны обсудили и конкретные шаги по укреплению социалистического сотрудничества. В частности, представители ГДР выразили желание ускорить развитие своего сегмента «СовСети» – системы электронного обмена информацией между социалистическими странами. Немецкие товарищи заявили о намерении внедрять сетевые технологии не только в научные и государственные учреждения, но и в повседневную жизнь граждан, следуя примеру СССР.

Не осталась без внимания и острая международная обстановка. В ходе переговоров были затронуты темы американской оккупации Ирака, а также пограничного конфликта между Индией и Китаем. Обе стороны выразили серьезную озабоченность ростом мировой напряженности и призвали все страны к мирному диалогу и разрешению споров за столом переговоров.

Визит товарища Хаггера вновь продемонстрировал нерушимую солидарность социалистических государств и их готовность совместно противостоять вызовам современности.

– Давайте на этом закончим на сегодня, – я бросил взгляд на часы, стрелки показывали восемь вечера. За окном уже давно стемнело, хотелось жрать и спать. И в отпуск. Подходил к концу второй год в этом мире, и все эти семь сотен дней с копейками я впахивал как раб на галерах, по 60 часов в неделю.

– Мы хотели обсудить сегодня подготовку к посевной, товарищ Горбачёв, – подал голос Никонов.

– Давайте на следующую неделю перенесём, уверен, Виктор Петрович, у вас в хозяйстве всё прекрасно работает и без нашего одобрения, – польстил я секретарю ЦК, ответственному за сельское хозяйство. – Прошу прощения, товарищи, но сил нет. Потеплеет немного – рвану на юга, хотя бы недельку отоспаться нужно.

Больших возражений члены Совета Министров высказывать не стали, лишь загудели одобрительно в том плане, что отпуск – это важно, и вообще нужно по возможности соблюдать нормы КЗоТа. Ну и Лигачёв подошёл, спросил, как я себя чувствую. Перекинулись парой слов, после чего я прыгнул в машину и уже через полчаса был дома. И вот тут меня ждала первая неожиданность.

Дома была Раиса. Ну то есть она, в общем-то, продолжала оставаться моей женой, ни о каком разводе речь идти не могла по понятным причинам, но реально встречались мы за последние полгода от силы раз десять. Имелся у нас список мероприятий, куда нужно было являться непременно с жёнами, пару раз встречались семьёй с Ириной и внучкой, но, понятное дело, никакой душевной близости этот формат отношений нам не добавлял.

– Как всегда поздно? Сидишь в Кремле допоздна? – вместо приветствия буркнула женщина, – питаешься всякой дрянью, трахаешь кого попало.

– И что? Ты тоже себя не ограничиваешь, – я скинул пальто, с сожалением бросив взгляд на входную дверь, за которой остались бойцы недавно переформатированной в отдельную спецслужбу «девятки». Надо было отдать распоряжение не пускать Раису в дом вовсе, незваный гость хуже татарина, вот уж правда, мне после продолжавшегося полдня хозяйственного совещания ещё только баталий дома не хватало. – Если ты думаешь, что я не знаю про тебя и твоего архитектора, то нет, я всё знаю, но никаких претензий тебе, заметь, не предъявляю.

Жена уже полгода «встречалась» с мужчиной, впрочем, делала это аккуратно и не демонстрируя свои отношения на публике. Подошёл к раковине, сполоснул руки, сунул вилку электрочайника в розетку, залез в холодильник, достал оттуда творожную запеканку. Перекусить немного и спуститься в подвал потягать железо, чтобы мозги прочистить.

– Я и не сомневалась.

– Зачем ты приехала? – ввязываться в перебранку отчаянно не хотелось. Просто настроение было не то, Диана ещё в конце января улетела во Францию, одному дома было скучно и грустно. А тут ещё это.

– Я хочу развода. Официального. Мы с Игорем хотим оформить наши отношения, мне не нравится невозможность выйти со своим мужчиной в театр. Это унизительно.

– Ну вот те раз, – заявление Раисы окончательно выбило меня из колеи. Я отодвинул от стола стул, сел на него и внимательно посмотрел в глаза жене Горби. Вот честно, с этой стороны я подвоха никак не ждал, думал, Раису устраивает статус жены генсека и положенные к нему плюшки. – А жить-то как обычная советская гражданка, преподаватель в вузе, ты сможешь? Без квартиры на Кутузовском, денег, спецпайка и доступа в 200-ю секцию? Молодость в задницу ударила, решила и себе и мне поднасрать?

– Ты не имеешь права со мной так разговаривать, – взвилась женщина на ноги. Очевидно, она успела накрутить себя ещё до начала разговора, и теперь хватило одной только искры…

Однако в этот момент разговор был прерван самым неожиданным образом. Мигнул свет в доме. Вернее, не просто мигнул, а пропал на несколько секунд, а потом опять появился. Надо признать, это удивило меня даже сильнее, чем истерящая женщина, в конце концов, сколько я видел подобных сцен за свою длинную жизнь… Много. А вот чтобы электричество пропадало в жилище руководителя такой страны, как СССР, – это странно.

– Подожди, – теперь уже я встал, подошёл к телефону и поднял трубку. Тишина. Гудок не шёл. – Плохо.

– Что случилось? – видимо, услышала женщина в моём голосе что-то такое, что враз обрезало желание истерить. Ещё десять секунд назад готовая сорваться в скандал Раиса, кажется, мгновенно пришла в себя, в голосе послышалась обеспокоенность, но вот истеричные нотки пропали напрочь.

– Телефон не работает, – первым порывом было выйти на улицу, позвать охрану, но вместо этого я вернул трубку на место и быстрым шагом двинул вглубь дома, по пути вырубив свет на кухне, дом погрузился в темноту.

Сорвал на ходу галстук, зашёл в кабинет, обошёл стол, по пути приложившись бедром обо угол и едва слышно зашипев от боли, выдвинул верхний ящик. Приподнял на ощупь несколько лежащих там папок, вытащил ПСМ. Щёлкнул магазином, проверил наличие патронов – теоретически по ящикам стола генсека никто не мог лазить, но а вдруг… Патроны были на месте, вставил магазин обратно, передёрнул рамку затвора, досылая патрон в патронник. Холодная сталь оружия в руке неожиданно придала некой уверенности. Ложной, скорее всего, но лучше так, чем с голым задом…

– Что случилось? Что это за оружие? Зачем?

– Тихо! – желания объяснять свои страхи бывшей теперь уже фактически жене не было ну вообще. О том, что меньше двух месяцев назад на меня было совершено покушение, массам, естественно, не сообщали, по телеку пустили сюжет о взрыве газового баллона, о том, что там рядом генсек проезжал, и вовсе не упоминалось. А я после этого две недели спать нормально не мог, валерьянкой отпаивался, и так нервы не к черту, военные на полном серьёзе третьей мировой ждут, хрен пойми, куда история свернула, так ещё и за свою шкуру приходится трястись. – Выйди на улицу, позови Володю, сегодня его смена.

– Я не…

– Заткнись и делай, что велено, я потом всё объясню, – от моего тихого рыка Раиса дёрнулась, будто бы получив пощёчину, но, тем не менее, выполнила веленное.

Понимал ли я, что подставляю жену? Ну да, понимал, пусть меня кто угодно обвинит в эгоизме, своя шкура в данном случае была как-то ближе к телу. Всё так же в темноте – лучше так, чем мелькать в светлых окнах потенциальной мишенью – вышел в коридор. Открыть дверь, однако, Раиса не успела – ночную тишину прорезала длинная автоматная очередь, показавшаяся здесь и сейчас совершенно оглушительной, даже стены дома, кажется, звук смягчить не смогли. За первой очередью последовала вторая, потом начали раздаваться отдельные хлопки явно пистолетных выстрелов. Совершенно по-бабьи завизжала жена.

Я чисто инстинктивно пригнулся и на несколько секунд впал в ступор. Вот чего я не ожидал всерьёз, это того, что меня домой придут убивать, не было же такого в той истории…

Очередная очередь из автомата хлестнула по дому, послышались удары пуль по кирпичной стене, со звоном разлетелось окно на кухне, дав мне сигнал к действию. Выяснять, кто там с кем воюет, желания не было, поэтому я просто рванул обратно в кабинет. Вдоль стенки приблизился к окну, осторожно выглянул наружу: окна кабинета выходили на «задний двор», нихрена разглядеть в темноте было невозможно. Впрочем, именно сейчас это было только на руку. Я повернул – сверху и снизу – металлические ручки, открыл окно и несколько неуклюже взобрался на подоконник. Бросил взгляд вниз и быстро спрыгнул на землю.

Где-то совсем рядом за углом вновь прогремели выстрелы, вслед за ними звук автоматической стрельбы донёсся из дома, заставив меня оцепенеть. Наверное, правильнее было просто рвануть куда-то вглубь сада – поди найди одного человека среди пусть даже облетевшего кустарника московской ночью. Когда небо затянуто тучами, и в двадцати шагах от фонаря уже не видно ни зги. Вот только при всех своих достоинствах боевиком я никогда не был. В тире стрелял, физическую форму поддерживал, но вот чисто психологически…

Когда же из-за угла выскочил мужчина в пальто, я его чуть не пристрелил сразу. Опять же, наверное, будь я заправским ганфайтером, лежать бы Володе Медведеву с простреленной спиной, а так… Секунда понадобилась на то, чтобы в отстреливающемся из ПМа и зажимающем левой рукой бок мужчине узнать начальника моей охраны.

– Володя, что происходит?

– Михаил Сергеевич? – судя по брошенному на открытое окно взгляду, боец свежесозданного ГСО сам хотел проникнуть в дом через кабинет. – Быстро! Бежим!

Он, не останавливаясь, схватил меня за рукав пиджака и потащил вглубь сада. Отойдя шагов на десять, повернулся и сделал ещё три выстрела куда-то «в ту сторону».

– Ты ранен? – рука, которой меня ухватили, была испачкана чем-то мокрым и липким, да и сам охранник двигался как-то явно скособочившись.

– Ерунда! Царапина! Нужно быстрее двигаться! – сзади прогремела очередная автоматная очередь, пули прошли выше, сбив какие-то веточки над нашими головами. Надо признаться, ощущения в этот момент я пережил незабываемые – когда в твою сторону с расстояния в тридцать метров стреляют из автоматического оружия, адреналин начинает буквально вытекать из ушей. Радовало только то, что огонь вели явно не прицельно, куда-то туда. – Нужно выскочить на проезд с другой стороны, иначе мы себе быстрее ноги переломаем.

«Быстрее чем что», уточнять Володя не стал, и так понятно.

Сосновка в эти времена представляла собой такую себе «нашлёпку» на уже полноценно застроенном районе Крылатский. Тут, в фактически лесу, были разбросаны дачи разного рода уважаемых товарищей из руководства СССР. Вообще-то мне как генсеку полагалось жильё более статусное, чем старый деревянный дом столетней постройки, но менять место жительства мне было откровенно лень. Зря, конечно, я выделывался – сейчас это стало понятно с кристальной ясностью. Была бы закрытая территория вокруг – хрен бы убийцы смогли подобраться незаметно.

Ещё через несколько минут мы выскочили наконец – немного сбившись с пути и забрав сильно левее, чем следовало бы – на боковой проезд.

– Куда дальше?

– Там за тремя домами запасной опорный пункт, там должна быть наша бодрянка.

– Чего? – не понял я специфический сленг.

– Смена постоянной готовности. По протоколу, в случае тревоги они должны прибыть на помощь в течение трёх минут.

– Что-то, кажется, никто нам на помощь не торопится, – я бросил взгляд на часы. На самом деле с момента начала всей катавасии прошло всего ничего, но, с другой стороны, пропустить автоматную стрельбу в ночи было просто невозможно. Сейчас уверен, во всех окрестных домах жители активно набирают «02», вызывая милицию. Если, конечно, телефонная связь работает.

– Вот и мне это кажется странным, – Володя достал откуда-то из кармана запасной магазин и вставил его в ПМ, здесь, у дороги, всё же было чуть светлее, чем под деревьями. – Предлагаю двигать в сторону дороги самостоятельно.

– Согласен.

– А как же Раиса Максимовна? – неожиданно задал вопрос охранник, – жизнь «первой леди» очевидно находилась вне его компетенции, тут приоритеты были очевидны, но, видимо, не спросить он всё равно не смог.

– Да хрен с ней, – я только отмахнулся, обычно подобный цинизм мне был не свойственен, во всяком случае по отношению к «своим», но прямо сейчас нужно было максимально быстро уносить ноги, и уж точно возвращаться туда, где меня ждут нехорошие люди с автоматами, не было никакого желания. – Да и… судя по стрельбе в доме, спасать там уже некого.

Следующие пять минут мы не слишком торопясь и не вылезая на центр дороги топали в сторону района многоэтажек. Шли «глубоко» по обочине, чтобы сократить свою заметность до минимума. И именно поэтому следующая встреча оказалась неожиданной для обеих сторон.

Скорее всего, мужик вышел на улицу из запаркованной в кустах машины, чтобы тупо поссать. Поэтому когда мы с ним столкнулись едва ли не нос к носу – Володя шёл сзади, прикрывая более опасное, по его мнению, тыловое направление – у меня появился шанс, в ином случае лежать бы мне с простреленной головой на февральском снегу.

Не просто так написано, что стоящему на посту караульному запрещено в том числе и «оправлять естественные надобности» – мужик как раз расстёгивал ремень, когда я вынырнул из-за очередного куста. Мгновение ему понадобилось, чтобы бросить начавшие спадать штаны, выхватить пистолет из наплечной кобуры, поднять руку и выстрелить. Я успел за то же время только нажать на спусковой крючок ПСМа и начать заваливаться в сторону, уходя с линии выстрела.

– Бах-бах! – два выстрела слились в один, я почувствовал, как висок слева обжигает огнём, уже в падении ещё два раза успел нажать на спуск, стреляя просто «куда-то туда», а потом, упав, приложился боком о какую-то корягу, которая просто выбила из меня дух и на некоторое время выбила из реальности.

– Михаил Сергеевич, вы как? Где болит? Ранены? – в голосе Володи была слышна неподдельная тревога, – вставайте, нужно быстрее сваливать, пока к этим группа поддержки не прибыла!

Мужчина приложил к моей голове какую-то тряпку, чтобы закрыть рану.

– Что случилось? – опершись на руку охранника, я с определённым трудом поднялся на ноги. Лицо было залито кровью, правый бок простреливало при каждом вздохе, намекая на пострадавшие рёбра.

– На засадный полк нарвались. Одного вы положили, второго – я. Но зато у нас теперь есть колёса.

– Что с моей головой? – я попытался нащупать рану на виске, с ужасом представляя, как оттуда сейчас начнут мозги выпадать кусками. Понятное дело, что будь всё настолько плохо, ни ходить, ни говорить я бы не смог, но в тот момент способности к рациональному мышлению несколько сбои́ли, так что ничего удивительного. Плюс ещё «зайчики» от выстрелов в темноте в глазах продолжали плясать, приходилось перемещаться едва ли не наощупь.

– Всё нормально. Не нормально, конечно, но ничего страшного – царапина, кожу сдёрло немного, будет шрам. Не страшно, шрамы украшают мужчин, – приговаривая всякий успокаивающий бред, Володя аккуратно, с учётом того, что у него у самого шкура была попорчена, можно только догадываться, чего это стоило Медведеву, хлопнул дверью самой стандартной «шестёрки». Мотор «схватил» обороты, и мы с лёгкой пробуксовкой выскочили из кустов на дорогу. Только проморгавшись, я понял, что лобовое стекло автомобиля пробито тремя выстрелами и теперь представляло собой одну густую сетку трещин, заставляя водителя странным образом выгибать шею в поисках относительно целого кусочка, через который можно было бы рассмотреть дорогу.

– А откуда у вас пистолет, Михаил Сергеевич? – я невольно скосил взгляд влево. Подголовник водительского сиденья был заляпан чем-то тёмным. Второго, значит, Володя завалил прямо в машине. Повезло, можно сказать.

– Какая разница? Главное, что он нас сегодня спас, – я, морщась от каждого движения, вытащил из кармана запасной магазин и поменял его на тот, в котором не хватало патронов. Имелась надежда, что стрелять сегодня уже не придётся, но а вдруг. – Куда мы едем?

– Не знаю, – замялся на секунду начальник охраны. – По инструкции такой ситуации вообще произойти не могло. Нас кто-то из своих сдал, без прикрытия от «конторы» провести в центр Москвы группу из десятка боевиков с автоматами – невозможно.

– Провести? – выхватил я самое главное, – то есть это не наши? Не московские?

– Головой не поручусь, но вроде кавказцы какие-то, судя по обрывкам фраз, – было видно, что думать и вести машину в таких условиях мужчине было как минимум непросто. – Приехали на двух машинах и почти сразу начали стрелять. Знали, кто где должен находиться по штатному расписанию, это не может быть случайностью.

– А ещё телефон обрезали, – согласился я, – в трубке гудков не было.

– Не только телефон, в рации тоже ничего слышно не было, так что там ещё РЭБ имелась какая-то. Говорите, куда ехать, я не знаю, – последняя фраза далась Володе явно нелегко.

– Где здесь отделение милиции? – в голову пришла самая тупая и при этом простая мысль. Заговорщики могли купить часть охраны, но вот обычных ментов «на земле» совершенно точно никто бы привлекать к такому делу не стал. Просто потому, что риски спалиться вырастали бы многократно.

– В трёх кварталах, – мы наконец выехали из «парковой зоны» к многоэтажкам, и меня немного отпустило. Шансы, что нас перехватят в густой городской сетке дорог, были минимальны, на это нужно батальон солдат привлекать.

– Давай туда.

– Принял, – Медведев в какой-то момент, очевидно, задолбался высматривать что-то в разбитом лобовом стекле и просто «отвинтил» боковое стекло вниз, высунул голову и таким образом улучшил себе обзор. Учитывая, что на улице был отнюдь не июнь, а очень даже февраль, ехать так было, вероятно, не сильно комфортно. Да и в машине тоже было достаточно прохладно. Адреналин немного отпустил, и я наконец почувствовал, как тоненькие иголочки холода начинают покалывать меня в разных местах. Пальцы ног пострадали от холода, наверное, больше всего – тонкие кожаные «рабочие» туфли, не предполагавшие долгих прогулок по улице, не грели совершенно, пиджак, рубашка, брюки – для московской зимы далеко не самая подходящая одежда.

Глава 13−2
Главное оружие политика

27 февраля 1987; Москва, СССР

MIAMI NEWS: Героин возвращается: тревожная тенденция на юге США

Долгие годы главным наркотиком США оставался кокаин, поставляемый из Южной Америки. Имя Пабло Эскобара, легендарного наркобарона, известно всему миру, а его наследие, несмотря на успехи в борьбе со знаменитой нарокимперией, до сих пор влияет на наркорынок. Однако в последнее время на побережье Мексиканского залива начал всплывать куда более опасный наркотик – героин. Уже зафиксировано несколько смертельных случаев передозировки, а криминальные группировки вступили в кровавую борьбу за контроль над новым рынком.

Героин – не просто очередной запрещенный препарат. В отличие от кокаина, он вызывает почти мгновенное привыкание и наносит катастрофический урон организму. Передозировки случаются чаще, а зависимость сломать практически невозможно. Власти бьют тревогу: если тенденция продолжится, страну ждет новая волна наркотической эпидемии.

Появление героина на черном рынке уже привело к всплеску насилия. На прошлой неделе в Майами произошла масштабная перестрелка между двумя бандами, борющимися за контроль над поставками. В результате погибли 15 бандитов и, что особенно трагично, трое случайных прохожих, оказавшихся на линии огня. Местные жители в панике: улицы, еще недавно считавшиеся относительно безопасными, превращаются в зоны боевых действий.

Главный вопрос – как этот наркотик вообще попал в США. Опийный мак может выращиваться в Мексике, но данных о налаженном производстве героина там нет. Возможно, поставки идут из других регионов, а местные картели лишь дистрибутируют товар. В любом случае, это тревожный сигнал: если процесс не остановить сейчас, последствия будут катастрофическими.

Несмотря на все усилия властей, рынок наркотиков оценивается в десятки миллиардов долларов ежегодно. Объявленная еще предыдущей администрацией «война с наркотиками» явно провалена. Правительство должно действовать жестче – усилить контроль на границах, активнее пресекать деятельность банд и вкладываться в профилактику. Иначе следующее поколение американцев может столкнуться с новой разрушительной эпидемией.

Пока же героин продолжает убивать – и не только тех, кто его употребляет.

Еще спустя буквально через несколько минут мы свернули с проходящей через все Крылатское Осенней улицы – дальше она выходит на всем известное, еще не ставшее в этом мире символом «новорусскости» Рублевское шоссе – к стандартной серой бетонной коробке стоящего немного наособицу районного отделения милиции.

Вылезли из машины – зрелище это было еще то: вооруженные окровавленные люди, такого Москва, наверное, давно не видела – и как есть ввалились в райотдел.

– Дежурный! – Глаза сидящего «в клетке» молоденького сержанта мгновенно обернулись чайными блюдцами, как у той собаки из сказки «Огниво»; он было полез рукой куда-то на пояс, но был прерван появлением открытого удостоверения с весьма грозными печатями. – Давай сюда старшего! Кто есть?

– Я не…

– Быстро! – Крик, однако, подействовал на видимо еще совсем недавно начавшего свой путь в МВД паренька строго противоположным образом, сержант просто впал в ступор. Впрочем, тут нам повело: на крик откуда-то из глубины здания вышел некто явно постарше. В плане возраста и в плане звания.

– Что тут происходит?

– Государственная служба охраны. На объект защиты было совершено нападение, личный состав отделения милиции переходит под мое командование. Все в ружье, занять круговую оборону здания, при появлении любых подозрительных лиц открывать огонь без предупреждения. Нам нужны врачи и связь.

– Товарищ генеральный секретарь? – Милиционер с майорскими звездочками на погонах наконец разглядел меня, стоящего чуть сзади за Володей. Что правда, учитывая залитое кровью лицо, узнать меня вот так влет, наверное, было не так уж просто. – Что случилось? По телевизору по всем каналам «Лебединое озеро» включили минут десять назад!

Майор, не обращая внимания на застывшего дежурного и на оружие в наших руках, бросился отпирать решетчатые ворота, отделявшие «предбанник» от внутренних помещений райотдела.

– Хуево. Тогда врачей отставить, – я повернулся к Медведеву, – еще пару часов продержишься?

Охранник только поморщился и, откинув полу пальто, продемонстрировал ранение. Вражеская пуля действительно только кожу немного рванула, не смертельно, но крови натекло прилично. Мы с ним вообще на двух зомби были похожи: оборванные, окровавленные и вообще…

– Продержусь, Михаил Сергеевич.

– Тогда план меняется, – если заговорщики имеют влияние на телевидение, то сидеть «в обороне» может оказаться проигрышной стратегией. Нельзя отдавать инициативу, а то объявят о твоем смещении и выборе нового Политбюро, потом уже будет поздно пить боржоми. Нужно самому переходить в наступление, бить противника там, где он этого не ожидает. Я повернулся к майору, – майор, хочешь стать генералом?

Вопрос был, что называется, с подвохом. На одной чаше весов лежали генеральские погоны, на другой – карьера и, возможно, жизнь. Но, опять же, Генеральный секретарь пока еще был вполне законной властью, всегда можно прикинуться шлангом и сделать вид, что просто выполняешь приказ. Все эти мысли явно отобразились на лице простого мента, он выдохнул и, как будто нырнув в ледяную воду, ответил:

– Что нужно делать, товарищ генеральный секретарь?

– Вооружай людей, будем прорываться в сторону Москвы. А пока мне нужен телефон, может, и обойдется еще без крайностей.

Залог любого хорошего переворота – быстрота, натиск и, конечно же, контроль связи. Это имея возможность командовать, общаться с подчиненными, отдавать хоть как-то приказы, генсек – фигура. А отрежь его от связи, он быстро станет никем, что в реальности и случилось в Форосе. Только тогда, видимо, смогли договориться с ближайшей охраной, чтобы те поспособствовали изоляции, а тут – шиш, я успел соломки подстелить. Пришлось использовать силовой вариант.

Доступ к телефону мне, конечно, быстро предоставили, пока имеющийся вечером в райотделе личный состав собирался для последующего броска. Вот только кому звонить? А главное – по каким номерам; думать, что я помню все телефоны – домашние тем более, время-то к девяти часам подбиралось – потенциальных союзников, как минимум, наивно. Звонить же через главный коммутатор Кремля тоже выглядело достаточно глупо, я бы туда в первую очередь своего человека посадил.

Набрал Лигачева, его номер помнил на память, да и в Егоре Кузьмиче был уверен. Дозвониться, однако, не удалось – связь то и дело обрывалась, а когда на том конце вроде бы кто-то взял трубку, звук пропал окончательно. Я даже не смог понять, кто именно мне ответил: Лигачев, его жена или кто-то левый.

Нет, вряд ли. Не может у заговорщиков быть столько боевых групп, чтобы накрыть сразу всех моих людей в Политбюро и правительстве. Это нужно минимум полтора десятка человек из игры вывести одновременно, чтобы оставшиеся смогли сформировать «большинство». Скорее всего, речь пойдет о неком внесистемном чрезвычайном органе типа ГКЧП, с попыткой как можно быстрее переподчинить себе силовые органы и обзавестись некоторой легитимностью.

Я положил трубку на рычаг и, отмахнувшись от милиционера, прямо на ходу заматывавшего мне голову бинтами, – я бросил взгляд в висевшее на стене дежурки зеркало, красавец, похож на индийского султана в тюрбане – переспросил:

– Все готовы?

– Так точно, товарищ генеральный секретарь. Пятнадцать человек в наличии, все вооружены.

– Тебя как зовут-то, майор? – «Будущий генерал» был невысоким мужчиной, имеющим в крови явно что-то кавказское, и чем-то – скорее всего, щеткой усов под носом – напоминающим внешне Панкратова-Черного.

– Иван. Иван Сидоров, – с явной заминкой ответил мент.

– Серьезно, что ли? – Я, несмотря на все напряжение, не удержался от ухмылки.

– От бабушки досталась внешность. Она у меня с Кавказа была… – Мужчина явно смутился от моей реакции. Наверное, не первый раз его переспрашивают насчет несоответствия профиля и имени. Впрочем, он быстро перевел разговор обратно в рабочее русло. – Куда ехать будем, товарищ Горбачев? В Кремль?

– Нет, это слишком очевидно, – я мотнул головой и вынужденно схватился за край стола. Все же удар по голове и потеря крови не могли пройти бесследно. – Едем в Останкино.

– Телецентр.

– Нет, блядь, совхоз! Не тупи, майор, конечно, в телецентр. Мне нужно обратиться к народу. Вперед!

Почему Останкино? Очень просто: это только в фильмах главный герой обязательно должен с боями прорываться в защищенное тысячами приспешников логово врага. Конечно, хорошо было бы поехать в Кремль и спокойно взять оттуда ситуацию под свой контроль. Но вот только жизнь человека – штука хрупкая. Полоснет кто-то из автомата, и все, добро пожаловать в некрополь у кремлевской стены, и не важно уже будет, получится у сволочей взять власть или «верные последователи героически погибшего генсека» сумеют удержать ситуацию под контролем. Поэтому лезть на рожон я не желал категорически.

Останкино же вряд ли будут охранять всерьез; было бы у противника достаточно верных людей, мой дом штурмовал бы не десяток каких-то придурков с кавказским акцентом, а взвод спецназа с тяжелым вооружением. И тогда несколько человек охраны, вооруженные пистолетами, даже «мяу» сказать бы не успели. Значит, противник ограничен в ресурсах, и смысла преть в лоб нет – зайдем с фланга по заветам древних.

Погрузились в машины – вышло целых пять автомобилей, включая два «бобика» с будкой для перевозки задержанных, куда сейчас набились милиционеры – и рванули, как говорится, помолясь. Выехали на Рублевку, свернули в сторону окружной, по дуге проскочили весь северо-западный сектор столицы. Благо, по вечернему времени машин на МКАДе было совсем мало, а те, кто там все же ехал, без вопросов уступали колонне милицейских машин под «переливающимися люстрами».

Пока ехали, на меня вдруг накатило философское настроение. Возможно, это просто адреналиновый откат так работает, в конце концов, я сегодня впервые застрелил человека – не чих собачий. Да и просто – не так уж часто за две жизни меня всерьез пытались убить, хотя… Тут за полтора года это уже третья попытка, пусть даже первые две выглядели не слишком убедительно. Все равно, тенденция, однако…

А может, бросить все. Ну нахер оно мне надо? Работать по 60 часов в неделю, голову под пули подставлять… Я отправил внутрь себя вопрос и понял… Что нет. Я не готов отдать власть, и дело даже не в желании изменить известную мне историю, хотя оно тоже имело место. Просто за два года я успел пропитаться этим ядом. Мне нравится руководить огромной страной, нравится ощущение огромных возможностей, нравится находиться на верхушке пищевой пирамиды. Чувствовать себя самым главным альфа-самцом. Творить историю, чувствовать, что от тебя зависят судьбы миллионов. Или скорее миллиардов. Абзацы в будущих школьных учебниках. Готов ли я от этого отказаться? Точно нет. Нужно признаться самому себе, что на этот наркотик я подсел плотнейшим образом. Боролся с драконами и, как водится, незаметно для себя сам стал одним из них.

Считал ли я себя коммунистом? Сложный вопрос. Скорее нет, чем да, особенно применимо к тому общему представлению о коммунизме, который сложился в СССР к 1980-м. К этому коммунизму, который выглядел буквально как религия – с пророками, священными книгами, догматами и нетерпимостью к ересям – я вообще не хотел даже прикасаться. С другой стороны, имелась у меня полнейшая вера в конечную победу «коммунизма» над «капитализмом». Просто в силу человеческого желания к прогрессу рано или поздно новая общественно-политическая формация сменит старую. Вряд ли тот коммунизм будет иметь много общего с марксизмом-ленинизмом, так же как капитализм XXI века имел не много общего с капитализмом из века XIX, но кто сказал, что это будет неправильный коммунизм? Собственно, какой в итоге победит, такой и будет правильным, так же обыкновенно решаются подобные философские споры…