Текст книги "Меченый. Том 3. Жребий брошен (СИ)"

Автор книги: Андрей Савинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Переделанный в тяжелую БМП Т-55 выглядел достаточно перспективной машиной. Как показал опыт янки в Ираке, при штурме укрепленных городов – я надеялся, что ничего подобного штурму Эль-Кувейта или того же Грозного а-ля Новый год 1995 нам не предстоит, но тем не менее – ББМ с тонкой противопульной броней долго не живут. Сколько за эти три месяца американцы потеряли своих «Брэдли» и «113», страшно даже представить. На сотни уже их число пошло, что там говорить, если БМП без дополнительной динамической защиты прошивается даже обычной кумулятивной гранатой того же РПГ-7 буквально в любое место и навылет. До начала иракской бойни динамической защитой американские военные не озаботились, и только столкнувшись с ней в песках междуречья начали работы по созданию аналогов и для себя. Когда американская ДЗ реально пойдет в войска при этом, никто конечно же не знал. Вряд ли ее успеют испытать в эту кампанию.

– Работаем. Пока с двигателем главная загвоздка, решаем.

Кроме легких машин, военные пригнали на полигон танки – разные варианты модернизации уже стоящих на вооружении машин плюс кое-что из перспективных разработок. Мобильные ЗРК, САУ… Даже какие-то лазерные установки, их кстати комиссия «по оптимизации» тоже приговорила, но тут я был не до конца уверен. Помнится в будущем с переходом на массовое использование боевых дронов, тема лазеров вновь всплыла на поверхность, очень не хотелось выплеснуть вместе с водой и ребенка.

– А это что такое? Заинтересовался я следующим «экспонатом».

– БПЛА «Шмель-1» на базе БМД, товарищ генеральный секретарь.

– Летает? Можно запустить аппарат? Я так понимаю для разведки предназначен? – Передо мной стоял стандартный корпус ББМ на котором были смонтированы направляющие и сверху был присобачен очевидный беспилотник с заключенным в трубу толкающим винтом и наростом с камерой на носу. А я даже и не знал, что у нас такое делают, вот наверное адмирал Чернавин потешался в душе, когда я ему про перспективы использования БПЛА в будущих войнах рассказывал. Я то думал, что на вооружении армии Союза только монстры типа реактивного туполевского «Рейса» стояли, толку от которых откровенно говоря чуть. Его производство кстати мы тихонько свернули еще в прошлом году, проще было деньги прямо в землю закапывать. Вместо этой чуши пусть в Воронеже вполне очевидно необходимые гражданские Ил-96 выпускают в бо́льшем количестве.

– Так точно, товарищ генеральный секретарь. Летает. Для разведки. Запустить можем, – военный бросил взгляд на мою охрану, но там вроде бы возражений не последовало.

– Ну тогда давайте посмотрим, как оно работает. Управление прямо из машины? Удобно, в движении можно им управлять или только на остановке? – Завалил я военных вопросами.

Оказалось, что далеко не один самый умный попаданец понимал потенциальные возможности беспилотников. Их уже вполне использовали в Иране, Израиль опять же делал что-то подобное, ну и Союз тоже не отставал. Все упиралось в технические возможности, картинка, которую мне продемонстрировали, была очень далека от совершенства, если на открытой местности отдельные объекты еще вполне можно было рассмотреть – при условии отсутствия помех со стороны противника – то вот например в лесу или при наличии какой-то маскировки – уже гораздо сложнее. Плюс управлять «Шмелем» можно было только стоя на месте, при движении связь то и дело терялась и достаточно дорогой аппарат просто улетал в закат.

Имелись ограничения по оптике да и автономность его тоже не поражала воображение, однако именно подобные системы в будущем станут царить на поле боя, как минимум было бы глупо отказываться от их разработки, зная какое этот путь может принести преимущество.

– Тысячи дешевых БПЛА. Не только на технике, на каждом блокпосту по «птичке», представляете, товарищи, какие возможности в плане тактической разведки это может дать? – Насчет ударных дронов я пока даже не заикался. Во-первых это дорого, во-вторых, нет смысла раскрывать перед противником козырные карты. Такой крапленый туз лучше до поры до времени держать в рукаве, в конце концов приделать к уже выпускающемуся серийно БПЛА боевую часть – дело не такое уж и хитрое. – Идет колонна, по дороге Афганистана, а над ней постоянно висят «птички» и смотрят, чтобы никто не подобрался незамеченным. Сколько жизней можно сохранить!

В целом поездка на полигон в ближайшее Подмосковье выдалась очень познавательной и чисто по-мальчишечьи интересной. Ну кто из нас, мужчин – не важно в 15 или 50 – не любит всякие опасные стреляющие железки? И да, не смотря на серьезное сокращения армейских расходов отказываться от разработок нового вооружения полностью мы конечно не собирались. Просто к производству этих игрушек для больших дядек подходить будем более рационально. Ну во всяком случае я на это очень рассчитывал.

Интерлюдия 4 
Швейная фабрика

15 июля 1986 года; Новосибирск, СССР

КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА: Новые горизонты советской легкой промышленности!

На базе текстильного производственного объединения Большая Ивановская Мануфактура им. Варенцовой введён в строй новый швейный корпус, призванный удовлетворить растущий спрос советских граждан на прочную и удобную одежду из джинсовой ткани.

Новое подразделение оснащено передовым отечественным оборудованием, разработанным в ленинградском НИИ швейной промышленности. Автоматические линии обеспечивают высокую производительность и качество пошива, соответствующее современным стандартам.

Особое внимание уделено тканям на основе настоящего денима, который производится непосредственно на комбинате из лучшего узбекского хлопка, поступающего по линии союзной кооперации из Ферганской долины. Специалисты отмечают высокую прочность и долговечность материала – он не уступает зарубежным образцам, а по ряду характеристик даже превосходит их.

Проектная мощность нового корпуса – до 1,5 миллиона пар джинсовых брюк в год, что позволит значительно расширить предложение в торговой сети, особенно в регионах. В ассортименте – изделия для молодёжи и трудящихся, с акцентом на удобство, долговечность и строгость форм.

«Наши джинсы – это не просто мода, а одежда для дела, для труда, для жизни», – отмечает швея Надежда Соколова, ударница производства.

Ивановские текстильщики вновь демонстрируют, что советская промышленность способна не только догонять, но и уверенно идти вперёд, удовлетворяя потребности народа средствами социалистической экономики.

– И какая площадь помещения?

– Триста шестьдесят.

– Это со складом?

– Да, около сотни квадратов – склад, остальное – зона прилавков и выставочная площадь.

– Интересно… – Помещение пока могло похвастаться только голыми кирпичными стенами без следов штукатурки, цементной пылью на полу, и характерным запахом стойки – ни с чем не спутаешь.

Свеженазначенный заместитель генерального директора швейного производственного объединения «Северянка» по сбыту Алексей Иванович Новиков с интересом рассматривал помещение будущего собственного магазина. Ну как собственного – не лично своего, конечно же, относящегося к структуре ПО, а не министерства торговли.

– А что с соседями у нас будет? Уже определили, кто площади займет?

– Нет, – поморщился секретарь местного райисполкома. – Что-то там мутят, никак сами понять не могут, что в итоге желают получить. Мы-то предлагали нормальный дом быта оборудовать, но нет. Носятся с идеей «районного торгового центра», а что это – никто не знает.

Волочаевский район Новосибирска застраивался с середины 70-х и спустя десять лет был уже весьма «оживленным» местом. Еще активнее тут начали прорастать из земли новостройки с получением города «столичного» статуса, пусть даже он был как-бы не совсем настоящим, но несколько тысяч семей из Москвы все равно были вынуждены переехать в Сибирь. Для таких вот переселенцев строили тут целые кварталы.

Вот только инфраструктура как обычно запаздывала, и только в конце 1985 на специально оставленном под это дело участке земли начали возводить будущий «центр торговли». Что правда, строили достаточно активно и уже к лету 1986 года он обрел свои очертания, а площадь – коммерческую, как сказали бы капиталисты – внутри начали делить между заинтересованными лицами.

Казалось бы, каким боком тут может быть представитель швейного производственного объединения? Ведь в СССР производитель товара народного потребления никаким боком не учувствовал в его распределении. Для этого даже ведомство имелось специальное – «Министерство торговли». Именно там решали какой товар, в какой магазин поедет и по какой цене будет продаваться.

Однако еще в начале осени генерального директора объединения товарища Мамонтову вызвали в Москву чуть ли не к самому генсеку и предложили поучавствовать в эксперименте. Наладить вертикальную интеграцию, связать производителя и потребителя, дать работникам швейного производства кусочек заинтересованности в непосредсвенных продажах их продукции.

Проблема выпуска некачественной и невостребованной потребителем продукции именно в сфере производства одежды и обуви стояла в СССР максимально остро. Ну просто потому что государство – его плановые органы – объективно не могло контролировать номенклатуру производимых вещей, оперируя исключительно валовыми показателями. Рубашек мужских – 300 миллионов штук. По две на каждого мужчину в год. Теоретически – этого достаточно, если не вдаваться в детали, а если вдаваться, то оказывалось, что фабрике ради выполнения плана проще всего пошить миллион этих самых рубашек одного фасона цвета и размера. О том, кто потом это будет носить, вроде как голова уже должна была болеть не у производственников, а у торгашей, вот и валялись эти самые рубашки потом годами на складах и в конце концов списывались как неликвид. Утрировано, конечно, но общий смысл понятен.

– Когда будете заезжать?

– А когда можно будет? – Новиков вопросительно приподнял бровь, – как только так сразу. Это дело на самом верху контролируют.

Заместитель по сбыту многозначительно ткнул пальцем в потолок, районный чиновник посмотрел на бетонную плиту перекрытия в которую «виртуально» уперся указующий перст собеседника и совершенно по пролетарски сплюнул на пол.

– Знаю я про ваше начальство, все мозги нам за этот год прополоскали. Как будто народ без этих ваших центров торговли жить не может! К концу лета строители обещают закончить черновой ремонт, остальное уже своими силами доделывать будете. Как сами считаете нужным.

– К Пленуму, значит, ну да, можно было догадаться, пробормотал Новиков еще раз окидывая помещение и оценивая предполагаемый фронт работ.

И вот в Москве Мамонтовой предложили сломать устоявшуюся систему и открыть в рамках производственного объединения сеть магазинов, в которых будет продаваться одежда исключительно Новосибирской «марки». «Бренда» – именно такое необычное слово, пахнущее западом и капитализмом привезла с собой из столицы – тоже в столицу, думать о Новосибирске как о главном городе РСФСР было непривычно – Мамонтова.

В чем же тут интерес производственников? На первый взгляд – это лишь дополнительная непрофильная нагрузка, от которой никакой пользы, а лишь головная боль. Но нет, просто часть прибыли полученную от продажи одежды населению – при строгом учете и под пристальным присмотром ОБХСС, о чем новосибирцам сразу было объявлено – можно будет пустить на выплату премий рабочим. А при успехе эксперимента в ЦК пообещали даже выделить квоту по валюте на закуп зарубежом оборудования и прочих «плюшек».

– Пришлете тогда человека на следующей неделе, с планом разводки электричества. И со всем остальным определитесь пожалуйста побыстрее, а то нам отчитываться… Сами понимаете, – секретаря районного исполкома очевидно вся эта суета уже изрядно достала, он с большим нетерпением ожидал, когда же можно будет скинуть с себя эту ношу.

– Завтра и пришлю, нам специально под заказ несколько типовых планировок разработали, посомтрим, какая подойдет лучше всего и определимся, – немного рассеяно ответил Новиков, вызвав у собеседника неожиданную волну интереса.

– Типовую? То есть это не один у вас магазин будет?

– Ну да, десть точек нам выделили. Пока только по Новосибирску и области, но если пойдет дело, обещали возможность расширения. Включая столичные города.

– Столичные… Мы-то поди теперь тоже… Не провинция.

В самом Новосибирске пока плюсов от изменения собственного статуса глобально разглядеть не успели. Ну да, поменялись нормы снабжения, в магазинах резко стало больше товаров, всякие «большие» артисты стали чаще заезжать, на купюре новой опять же именно панорама столицы РСФСР появилась – тоже повод для гордости. Но это пожалуй что и все. Местным же партийцам, ранее чувствовавшим себя самой крупной рыбой в пусть захолустном, но родном болоте, прибывший из Москвы десант откровенно не понравился. Тем более, что и выслали «за сто первый километр» – именно так какой-то острый на язык хохмач окрестил данный процесс, ну и фраза быстро, как водится, стала крылатой – в первую очередь всякий неликвид. Разных проштрафившихся, не сумевших отстоять свое место в аппаратной борьбе партийцев, на которых места с «настоящей столице» просто не хватило. Впрочем, на уровне райкома подобные высокие материи были мало интересны. Тут все же больше не политикой занимались, а реальной работой «на земле».

– Ну да, теперь заживем, – хмыкнул Новиков, становление новой столицей России уже какой месяц было в городе едва ли не главной темой разговоров. – А насчет магазинов – было же решение еще летнего пленума того года о необходимости увеличения количества магазинов в течение 12 пятилетки. Ну вот мы как раз его обеспечивать и будем.

– Очень странно все это. Почему не МинТорг?

– Говорят, – зам по сбыту понизил голос, как бы подчёркивая что информация не для всех, – товарищ Горбачев сильно чем-то на торгашей обиделся. Говорят нового министра только назначенного полгода назад снимать собирается и даже само министерство разделять на более мелкие составляющие. Зажрались торгаши, воруют сволочи сверх всякой меры. О том что в Днепропетровске происходило весь Союз слышал. А потом в Грузии, а теперь, говорят, Алма-Ату начали трусить.

– Ну да, – кивнул чиновник, – добрались до казахов. Ну там точно есть за что.

Тут от Новосиба до границ Казахской ССР было не так уж далеко – по Сибирским меркам конечно, так-то в пятьсот километров до Павлодара какая-нибудь не самая большая европейская страна целиком бы поместилась – и о «среднеазиатской» манере ведения дел все были знакомы не понаслышке.

– Вот, – согласился Новиков, – но точечные посадки страху нагнать могут, а систему починить – нет. Ищут там наверху обходные пути. Так что мы и стали частью эксперимента.

Внутри самой «Северянки» подобное предложение – в условиях СССР его нельзя было принять иначе как приказ – вызвало немалый переполох. Начали с приятного, зарегистрировали «Торговый знак» через патентную палату. Там немало удивились, но чинить препятствий – советские чиновники тоже умели держать нос по ветру и ловить запах приближающихся перемен – не стали. «Лейблом» – еще одно привезенное из столицы слово – «Северянки» стала, как бы подчеркивая название промышленного объединения, маленькая стилизованная снежинка, которая теперь должна была появиться на каждой еденице произведенного фабрикой товара. Понятно вот так сходу подвинуть столь прочно занявшие место в сердцах отдельных представителей советского народа – несознательных нужно отметить представителей, имеющих склонность к «идолопоклонничеству перед западом» – бренды типа «Адидас» или «Леви Штраус» было невозможно. Но возможно проейдет несколько лет – пять или десять – и вещи со снежинкой тоже будут восприниматься как признак хорошего вкуса. На это во всяком случае сибирские производственники очень надеялись.

С брендами, кстати, произошла забавная история. После принятия закона об индивидуальной трудовой деятельности «на рынке» появилась целая прослойка швейных дел мастеров промышлявших подделкой иностранных вещей. Ну то есть бралась обычая советская однотонная фабричная футболка за трешку путем нехитрых манипуляций превращалась в импортную «фирму», привезенную троюродным дядей-моряком из дальнего плавания. Вышить лейбл на машинке, присобачить этикетку – благо никто в Союзе особо и не знал, как она должна выглядеть – и вот цена изделия вырастает чуть ли не в десять раз.

Собственно подобные дельцы и раньше водились на просторах необъятной, но до принятия вышеупомянутого закона они оставались за порогом правового поля, привлечь такого горе-вышивальщика за незаконный труд было легче легкого. Теперь же все поменялось – плати 60 рублей в месяц обязательных взносов и работай спокойно. Законов защищающих иностранную интеллектуальную собственность в Союзе не водилось, привлечь человека за вышивание «адидасовских полосок» на футболке было невозможно.

Милиция поначалу попыталась провести это как мошенничество, – если покупатель думал, что покупает оригинал, а получал подделку, это же можно назвать обманом, – однако очень быстро оказалось, что и это доказать практически невозможно. Короче говоря на них просто плюнули махнули рукой, разве что по первому каналу вышло несколько сюжетов по поводу организации в стране такого вот «бизнеса», что изрядно подпортило некоторым дельцам всю коммерцию. Когда прямо по телеку рассказывают что «вся контрабанда шьется на Малой Арнаутской» – забавно, столетия идут, а в стране местами ничего и не меняется – доказать, что именно твоя шмотка оригинальная, становится достаточно проблематично. Разве что чек из западного магазина прикладывать, но это уже совсем извращение.

Мужчины вышли из здания будущего «центра торговли», секретарь райкома достал из кармана пачку ставшего куда менее дефицитным после открытия границ, пусть даже пока только авиационных, между странами СЭВ «житана», достал сигарету, сунул в зубы. Достал из другого кармана коробок спичек, потряс его, картонный параллелепипед ответил недвусмысленной пустотой. Партиец скосил вопрошающий взгляд на собеседника, Новиков только пожал плечами.

– Не курю.

– Ну ладно, – сигарета вернулась обратно в пачку, – здоровее буду. Представляете, у нас тем кто не курит начали давать лишние дни к отпуску. Мол они вместо перекуров больше работают, а из-за того, что не портят себе здоровье – меньше болеют.

– И что? Кто-то бросил? – Заинтересовался такой новацией собеседник. Всесоюзная борьба за здоровый образ жизни в СССР уже давно не была новостью, но чтобы вот прямо так… Это как минимум звучало интересно.

– Да хрена с два. Но зато на некурящих теперь все смотрят с подозрением. А ну как еще чего там наверху выдумают. А чем торговать то собираетесь в своем магазине? – Перескочил на другую тему секретарь райкома. Мужчины прошли по относительно чистой дорожке к выходу со стойки, отдали обязательные на объекте каски, расписались в журнале. – Той же одеждой, что и в других магазинах? Никак не могу уловить, в чем смысл.

– Нет. Будем запускать отдельную линейку. Под это уже оборудование обновили, людей набрали. Повышенное качество и повышенная цена. Настоящая советская «фирмА» будет, – Новиков бросил быстрый взгляд на часы. – Ну мы во всяком случае на это надеемся. Что есть у нас в городе люди, имеющие возможность и желание отдать чуть больше денег за качесвенные и красивые вещи.

– Ну посмотрим. Увидимся тогда на открытии «центра торговли». Обязательно приеду посмотреть, что получилось, – мужчины пожали руки и разъехались каждый в свою сторону.

Глава 14 
Фредди

27 июля 1986 года; Москва, СССР

ТРУД: Вперед, к спасению Арала!

Год назад, по решению ЦК КПСС и Совета Министров СССР, начата грандиозная программа модернизации оросительных систем и спасения Аральского моря – жемчужины социалистической Средней Азии. Сегодня, подводя первые итоги, мы с гордостью говорим: план выполняется!

За прошедший год забетонирована первая тысяча километров магистральных каналов в Узбекистане и Казахстане, что уже позволило сократить потери воды на 3 процента. Было уложено 10 миллионов кубических метров бетона, освоено больше трехсот пятидесяти миллионов рублей. Введены в строй современные насосные станции на Каршинском и Южно-Голодностепном каналах. Началась активная высадка деревьев, необходимая для создания тени над зеркалом воды и предотвращения излишнего испарения, только за прошедший год было высажено 220 тысяч саженцев.

Создано объединение «Аралводконтроль», координирующее работы пяти союзных республик. Ситуация, когда водные ресурсы тратятся на местах без всякого учета и по принципу: забери себе побольше, чтобы соседу не досталось ничего – неприемлема. Ранее были известны случаи создания в естественных низменностях неучтенных водохранилищ, потери в которых из-за отсутствия подготовки дна достигали 60 и даже 70 процентов. Теперь подобным практикам будет положен конец, специально назначенные отвезённые работники будут внимательно следить за тем, чтобы сверхнормативная вода не терялась где-то по пути, а пополняла объемы Аральского моря.

НИИ водопользования активно работает над внедрением технологии капельного полива способной в будущем сэкономить десятки кубических километров речной воды. Пока данный метод является экспериментальным и применятся только в отдельных хозяйствах, требует гораздо более сложно механизации и специальной подготовки работников, однако в будущем Правительство планирует распространить его на всю Среднюю Азию.

К 1996 году предстоит выполнить еще много важных задач. Необходимо закончить бетонирование всех магистральных каналов – еще 24 тысячи километров, чтобы довести экономию воды до 20 кубических километров в год. Планируется перевести 2 миллиона гектаров на интенсивные технологии орошения, включая лазерную планировку полей. В качестве альтернативы рассматривается проект строительства Кокаральской дамбы для сохранения Малого Арала.

Программа спасения Арала – это не только борьба за воду, но и борьба за будущее социализма. Как писал Владимир Ильич Ленин: «Капля воды – это частица народного богатства». Под руководством партии мы вернем морю жизнь, а земле – плодородие!

– Бум-бум, хлоп! Бум-бум, хлоп!

Советские люди в массе своей знали английский недостаточно хорошо, чтобы подпевать вживую иностранным исполнителям, но конкретно в этой песне данного и не требовалось.

Когда шестьдесят тысяч человек самозабвенно отбивают руками и ногами простенький ритм – это сильно. Забавно, но до приезда группы Queen в Союз часть оторванных от реальности партийных товарищей всерьёз предрекала этой затее провал. Мол, не пойдут советские люди на иностранщину, никому это не нужно, зачем целый стадион под концерт выделять – какого-нибудь ДК на пять тысяч человек хватит с головой. Ага, конечно!

Именно тут впервые начали применять способ продажи билетов по паспорту, что уберёгло организаторов от набега перекупщиков. Официальная цена билета на Queen составила от 15 до 35 рублей – немыслимые ещё недавно деньги. До этого самые дорогие билеты на подобные концерты никогда не стоили дороже 15–17 рублей. Поскольку часть заветных картонных прямоугольников всё же отдали для распространения «своим» в виде контрамарок без указания имени и номера паспорта, то потом несложно оказалось выяснить, как дорого они котировались на «чёрном рынке». Там немногочисленные контрамарки уходили по двойной и даже тройной цене. А ведь 100 рублей – это половина средней зарплаты, далеко не каждый мог себе позволить подобные траты.

 
– Бум-бум, хлоп! Бум-бум, хлоп!
– Buddy, you’re a boy, make a big noise
Playing in the street, gonna be a big man someday
You got mud on your face, you big disgrace
Kicking your can all over the place, singin'!
 

Я одними губами подпевал вслед за Фредди.

Забавно: рубль за сто в прошлой жизни текст песни я бы наизусть не воспроизвёл даже под страхом смертной казни. А тут – идеальная память о прошлом-будущем и прочитанный когда-то текст сделали меня чуть ли не главным специалистом по иностранной музыке.

– О чём поют-то, Михаил Сергеевич? – Сидящий рядом со мной в VIP-ложе Лигачёв явно не получал от происходящего особого удовольствия. Как ответственный за идеологию в стране, его такой ажиотаж вокруг приезда западного исполнителя немало напрягал. Егор Кузьмич совершенно точно предпочёл бы, чтобы концерт провалился из-за отсутствия спроса. Можно было бы сказать, что советским гражданам загнивающее капиталистическое искусство неинтересно. Но нет – оказалось, интересно.

– Да хрен поймёшь, – общий смысл текста действительно поймать было не так уж просто, даже имея перед глазами перевод. – О том, что рок подходит всем. И молодым, и зрелым, и старикам.

– Ну-ну, – Лигачёв недовольно нахмурился и посмотрел на мой «прикид», в котором я явился на концерт. Под костюм я надел вместо привычной рубашки с галстуком футболку с надписью «Queen», демонстрируя таким образом невиданную ранее свободу самовыражения. Ну, как для главного партийца, конечно – всяких фриков, одевающихся странно, в СССР и так хватало.

– Не бухти, Егор Кузьмич. Получи удовольствие от процесса, порадуйся за молодёжь. Ничего крамольного в текстах у англичан нет, да даже если бы и было – всё равно никто не поймёт. Опять же, дело выгодное насквозь, лишний миллион-другой рублей соберём в бюджет.

Выручка с одного концерта Queen при таких ценах получалась примерно на уровне полутора миллионов рублей. Всего было запланировано три концерта – в Москве, Ленинграде и Киеве. Я честно пытался уговорить представителей группы расширить географию выступлений, но они отказались. Мол, даже в Англии у них всего четыре выступления запланировано – не поймут их, если музыканты в Союзе будут выступать больше, чем на родине.

Так вот, три концерта потенциально обещали дать нам порядка пяти миллионов рублей при всех общих тратах на данный праздник музыки в 800 тысяч долларов и 200 тысяч рублей. Если брать официальный курс рубля, выходило максимально выгодное дело. Если брать неофициальный – радости становилось меньше, однако именно в этом году из-за сложившейся мировой конъюнктуры в валюте СССР как раз и не нуждался особо. Наверное, впервые в истории у нас был валютный профицит – скажи кому, не поверят.

Держащиеся – ну, как держащиеся – тренд всё равно был нисходящим, но когда именно рынок выйдет в равновесное состояние, никто не знал – на ещё недавно невообразимых уровнях цены на нефть позволили экономике СССР здесь и сейчас вздохнуть полной грудью. Плюс заключённое прошлой осенью в рамках СЭВ соглашение о перераспределении прибыли от торговли нефтепродуктами тоже начало работать, показывая всю потенциальную глубину советской экономики. Только за первую половину 1986 года мы заработали на экспорте нефти больше тридцати миллиардов долларов, при том что за весь 1985 год этот показатель лишь немного перевалил за отметку в 20 ярдов.

Разбрасываться, однако, этими деньгами мы не торопились – повторять ошибки времён Брежнева никто не хотел. По этому поводу даже было специальное заседание Политбюро, где решили пускать на импорт ТНП не более 10% от валютных поступлений. В годы нефтяного изобилия 1970-х, когда казалось, что подобное положение теперь будет вечным, на закупку ширпотреба уходило в среднем около 50% нефтяных денег, а в некоторые годы этот показатель и вовсе опасно подбирался к 90%.

Заработанные «сверхплановые» десятки миллиардов долларов было решено вложить в первую очередь в собственное развитие. Возможно, именно этого толчка не хватило процессу Перестройки в моём мире. Например, по настоянию Никонова – и с моего полного благословения – у нас вообще в плане сельского хозяйства сложилось полное взаимопонимание – приняли большую программу обновления поголовья крупного рогатого скота. СССР имел просто огромное поголовье КРС в эти годы, для содержания которого и закупалось, кстати, то самое американское зерно. Вот только производительность отечественных бурёнок оставляла желать лучшего – причём как по молоку, так и по мясу. И даже при этом по потреблению молока в эти годы СССР показывал такие числа, которые впоследствии РФ и не снились.

Все действо – с учетом выступавших перед Квинами отечественных исполнителей, среди которых за данное право развернулась нешуточная борьба – продлилось больше трех часов. Наконец последняя «Богемская рапсодия» была спета на бис и музыканты удалились со сцены в подтрибунное помещение. Я естественно не мог не воспользоваться ситуаций и не пойти пообщаться с англичанами лично.

Появление советского Генсека вызвало у членов группы сдержанный интерес но без особого ажиотажа.

– Добрый день! Отличный концерт, я получил огромное удовольствие. Жаль, что не удалось уговорить вас сыграть в большем количестве городов нашей страны, – я с улыбкой протянул руку британским музыкантам, поздоровался по очереди с каждым. Вблизи они выглядели точно так же, как на плакатах из моей молодости. Забавно – уж сколько исторических персонажей я встречал в этом времени, а чувство иррациональности накатывает в таких случаях каждый раз как в первый.

В ответ музыканты – конкретно Брайан Мэй, который, видимо, у Queen в большей степени отвечал за администрирование – рассыпался в комплиментах по поводу радости от посещения СССР, похвалил условия, предоставленные музыкантам, сказал, что не ожидал от советской публики столь тёплого приёма. Ну и мою футболку тоже отметил с заметным удовольствием. Приставленный к музыкантам переводчик принялся было переводить всю тираду, но я только махнул рукой. Классический «бритиш инглиш» Мея мне было разбирать, конечно, гораздо сложнее более привычного американского варианта, но в целом я улавливал всё, что говорил собеседник.

– Послушайте, Брайан, – очевидно, музыканты, отыграв двух с половиной часовой концерт, были не в лучшей форме. Однако другой подобной возможности у меня в будущем могло и не представиться, поэтому я брал быка за рога, не отходя от кассы. Подцепил Мея за локоть и аккуратно отвёл в сторону. – У меня есть к вам пара вопросов конфиденциального, так сказать, свойства.

– Да, господин Горбачёв, – как все британцы, Мей имел определённые проблемы с шипящими, поэтому буква «ч» в его исполнении выходила твёрдой. «Горбачов».

– Во-первых, у меня есть для вас текст песни, – я вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое лист бумаги и протянул его музыканту. Забавно: «Show Must Go On» должна была появиться на свет значительно позже, но вышла эта эпохальная песня именно из-под пера Брайана Мея, и теперь я по сути отдавал текст её же создателю. – Автор текста и музыки пожелал остаться неизвестным. Он занимает достаточно высокий пост в нашем правительстве, чтобы слава поэта была ему не нужна. Но, как мне кажется, текст более чем достойный. Когда будете выпускать песню, укажите просто, что это подарок от вашего советского поклонника.