355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Мелехов » Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона » Текст книги (страница 3)
Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:05

Текст книги "Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона"


Автор книги: Андрей Мелехов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

– Ну, звездочёт, говори, что это может значить!

Когда в тот же день Миссионер рассказал о новой напасти Основоположнику, тот сначала не поверил. Но, разглядев получше явно сдавшего внешне Миссионера и припомнив вновь, спустя две тысячи лет, появившиеся боли в печени, сел на мраморную скамью, не в силах сразу справиться с охватившим его отчаянием. Ведь последствия-того, что начало происходить, могли бы стать в равной степени неизбежными и ужасными. Когда Основоположник, по мудрому и благодарно принятому совету коллеги-иерарха, прямо из воздуха материализовал и наполовину осушил кувшинчик кипрского, ему несколько полегчало, а голова опять была в состоянии вершить судьбы христианства Вселенной.

– Что будем делать, святейший? – спросил его Миссионер, тоже отведавши нектара.

– Помалкивать! – последовала немедленная и естественная реакция основателя самой закрытой в мире организации. – Неизвестно, почему началось, точно так же, может, и пройдёт!

– А если не пройдёт? – осторожно поинтересовался его собеседник, всегда просчитывавший на несколько ходов вперед. – Что тогда? Будем краску для волос с Земли завозить?

Основоположник, у которого серьёзные проблемы с чувством юмора появились вскоре после мучительной гибели от рук римских легионеров, на минуту задумался, представляя себе техническую сторону предложенного мероприятия. Потом до него дошло, он кисло улыбнулся и задал следующий неизбежный вопрос:

– Может, помолимся?

Миссионер цинично фыркнул, но под неулыбчивым взглядом Основоположника посерьёзнел и ответил:

– Попробовать, конечно, можно, но ты хоть помнишь, когда это последний раз помогало?

– М-да, – задумчиво промычал собеседник, действительно с трудом припоминавший подобное событие, – жаль, что Учителя больше нет!

Миссионер молча кивнул. Они оба когда-то в буквальном смысле боготворили бывшего плотника из Назарета. Основоположнику он вообще практически заменил отца. Тем не менее, попав в Рай, Учитель вдруг оказался совсем не Богом, а лишённым политических амбиций неудачником, самоизолировавшимся от процесса управления и отказавшимся возглавить Совет Иерархов. С тех пор Назаретянин и его последователи – Основоположник и Миссионер – постепенно отдалялись друг от друга, а их отношения становились всё более натянутыми. Вплоть до момента недавней повторной смерти великого раввина от рук ангелов – подручных всегда ненавидевшего его Египтянина. Но, несмотря на разочарование и подспудное чувство вины за потерянные со временем идеалы, иерархи всегда прекрасно понимали, что Учитель лучше, добрее и ближе к Богу, чем все они вместе взятые. И уж если кто и мог докричаться до Высшего Существа, то это наверняка был он.

– Я согласен: Учителю это было бы гораздо больше с руки, чем нам, грешным! – подтвердил Миссионер. – Но он пока не воскрес! По крайней мере, на данный момент (на всякий случай, памятуя о чудесах прошлого, иерархи всё же поставили ангельский пост у пещеры с телом замученного). Так что надо решать!

– И что ты предлагаешь? – с интересом спросил Основоположник, знавший, что его старый конкурент уже наверняка придумал какой-нибудь план.

– Ты помнишь главного приспешника Египтянина? Которого тот всё посылал на Землю с секретными поручениями? Он там ещё блох подхватил!

– Уриэль? Тот, что когда-то охранял ворота Ада? Потом оказалось, что не с той стороны? Агент Египтянина? Что мы с ним сделали? Депортировали?

– Нет, по-моему, просто разжаловали…

* * *

Первым преставился раб Божий Адам. Этого, собственно, можно было ожидать. Ведь как раз самые древние персонажи Библии, прожившие, если верить Священной Книге, кто по пятьсот, а кто и по тысяче лет, должны были стать первыми жертвами катастрофического процесса старения. И всё же это известие неприятно поразило Основоположника, Миссионера, а также архангелов, к тому времени тоже посвящённых в тайну происходящего. Вместе с тем, секрет в любом случае должен был вот-вот обнаружиться. Зеркала зеркалами, но не слепыми же были обитатели Рая! Сначала, по старой привычке, иерархи приняли привычное решение – просто промолчать и подумать. Сей способ, как уже говорилось, неоднократно и неизменно успешно использовался Церковью в обоих измерениях. Но, учитывая особую социальную значимость и активность почившего, упорно таскавшегося каждое утро на молитву – по-видимому, замаливая первое в истории предательство собственной жены, – простого молчания могло оказаться недостаточно.

– Что скажем массам? – задал прямой вопрос прямой вояка Михаил, поглядывая на иерархов пронзительными светло-голубыми глазами на красивом загорелом лице пожилого, но ещё крепкого испанского рыбака. Михаил не любил врать и ещё более ненавидел бездействие в критической ситуации. Весь его вид – сверкающий полированной платиной боевой панцирь, кольчужные перчатки на могучих руках, огненный меч на боку – излучал энергию, бдительность и готовность к борьбе.

– Ко мне с утра прибегал Красавчик! – трезвым тоном проинформировал собравшихся участников незапланированного совещания Миссионер. – Вы же помните, какого он мнения о своей смазливой физиономии! Так вот, он пожаловался, что очередная изнасилованная им кульпитка вместо обычного восхищения воспетыми Библией внешними данными рассмеялась и назвала его старым козлом.

– А он что, не согласен? С «козлом»? – хмуро поиздевался Гавриил, белокурыми локонами и круглым лицом похожий на Александра Великого. За его спиной даже поговаривали, что, скорее всего, у македонского царя Филиппа были веские основания подозревать мать Александра в слишком интимном общении с неким посланцем небес и что негоже ангелам помогать своим ублюдкам столь откровенным образом.

– Видимо, он считал себя козлом молодым! Так или иначе, но на простом замалчивании происходящего мы долго не продержимся! – продолжал Миссионер. – За Адамом последуют Патриарх и все его родственнички. Нам скоро придётся похоронное бюро открывать! А где хоронить-то? У нас ведь даже кладбища нет!

– А может, пуганём паству? Как раньше? Так, чтобы некогда было отвлекаться! – вмешался никогда не отличавшийся творческим воображением Основоположник и тут же был награждён пренебрежительными взглядами всех присутствовавших.

– А чем пугать? Что в Ад выгоним, на муки вечные? Думаешь, если выбирать между нашей Богадельней на пару лет и Адом навсегда, не найдется желающих выбрать последний? Лишь бы муки действительно вечнымиоказались!

– Да наши праведники сами так туда ломанутся, что от моих ворот только гайки полетят! – цинично предположил Гавриил, не питавший, по всей видимости, особых иллюзий в отношении райского контингента.

Возникла пауза. Каждый из присутствующих на секунду задумался о сгоряча сказанном Гавриилом. Во-первых, ему – заведовавшему визовой системой Небесной Канцелярии – можно было верить. Во-вторых, как ни поверни, но и экс-рыбак, и бывший римский гражданин когда-то стали христианами во многом из-за мира вечного и благодатного. Он был обещан и дан им взамен мирской жизни – короткой, суетной и полной боли. Когда сейчас, спустя несколько тысяч лет пусть и скучноватого, но блаженства, они вдруг оказались на пороге окончательного исчезновения их бессмертных душ в чёрной громаде космоса, это было ужасно, непонятно и несправедливо. Никто из них – великих и испуганных – не мог сейчас с уверенностью сказать, что в последний момент не предпочтёт вечные муки и общение с нечистью бесследному растворению по внезапной прихоти Высшего Существа. А может, думалось им, Сам специально приготовил им эту ловушку-испытание? Как в старые добрые времена? И поди ж ты знай неисповедимые пути его!

– А ведь могут быть и такие, которые не отказались бы просто исчезнуть, просидев в Чертоге Небесном несколько тысяч лет! – неожиданно нарушил тишину Основоположник, от которого подобные редкие философские изречения воспринимались примерно так же, как японская церемония чаепития в харчевне на американской бензоколонке.

– Не думаю, что подобных самоубийц окажется много! – не согласился Миссионер. – Одно дело жить в вечной благодати и иногда ныть, что надоело! Скука скукой, но ведь праведников, отказавшихся от благодати по своей воле, можно на пальцах пересчитать. Совсем другое дело, когда эту роскошь – пожаловаться на скуку бессмертного бытия за кувшином беспохмельного нектара – у тебя вдруг отбирают и сообщают, что всё, дорогие мои, не будет больше ни вина, ни комфортабельных бесед в трапезных, ни утренней молитвы, ни опостылевших родственников и соседей!

– Пугать не будем! – наконец, после недолгого молчания, веско сказал Михаил, являвшийся начальником силового ведомства Рая. В отличие от слабых человеков, пусть и святых, у этого старого воина Господа с принципами было всё в порядке.

– А если окажется, что в других мирах нашего измерения вечное существование всё же возможно? Какова будет позиция Корпуса ангелов в этом случае? – осторожно поинтересовался Миссионер.

Все замолчали, поняв, что иерарх намекал на возможность «освободительной» войны в стиле избранного народа, набредшего после пустынных лишений на Землю Ханаанскую и быстро разобравшегося с местными, которые почему-то не хотели добровольно покидать свои владения и жилища. Михаил подумал и нехотя ответил:

– Сначала надо узнать наверняка, а там посмотрим! Может статься, что мусульмане-то у себя по-прежнему живут вечно, а вот наш брат – всё равно дуба даст!

– Так вот насчет «узнать»! – довольно вмешался Миссионер, по своему обыкновению дождавшийся удобного момента и предварительно переглянувшийся с Основоположником. – Помните ли вы Уриэля?

– Предатель? Убежавший часовой? Наёмник Египтянина? Конечно, помню! – без особого восторга подтвердил Михаил. – Я оставил его в живых по твоей же просьбе: чистить бока трём китам в подземелье. А что?

– Я взял на себя смелость предположить, что несомненные способности Уриэля достать нужное и… гм… опыт посещения Земли и прочих греховных мест делают его неплохим кандидатом для того, чтобы добыть для нас кое-какую информацию.

Миссионер хлопнул в ладоши – и в храме материализовался Уриэль. Все, кроме Миссионера и Основоположника, невольно ахнули. Бывший ариец напоминал сейчас скорее стареющего вампира, чем красавца-ангела, каким он был совсем недавно. Его длинные светлые волосы – когда-то такие живые, длинные и густые – поредели. Крылья более не выглядели лебедиными: из-за наполовину выпавших перьев он напоминал ощипанную курицу. Изменилось и его лицо. Оно не только покрылось морщинами. Из-за впавших, сверкающих из-под бровей глаз и гротескно торчащих из закрытого рта клыков оно приобрело демоническое выражение. От бывшего поклонника нацистского Рейха сильно тянуло синтетическим запахом фиалок. Видимо, он по-прежнему нуждался в контрабандном земном пестициде для нескончаемой борьбы с подхваченными в Анголе блохами.

– И кто ж тебе, сердешный, такую рожу сделал? – не удержался Гавриил. – Неужели ты, Михаил, покарал? Удалось!

Уриэль угрюмо молчал, посасывая клыки, по которым стекали струйки отвратительной слизи.

– Не всё так просто, Гавриил! – невольно поморщившись, ответил Миссионер за разжалованного ангела. – Может статься, скоро у нас таких… гм… несимпатичных появятся многие тысячи! По мнению нашего советника по науке Галилео, ангелы с порочными сердцами не только ускоренно стареют, они ещё и приобретают облик, соответствующий их тайным помыслам. То есть становятся демонами, вампирами и прочей адской нечистью.

– А это только с ангелами происходит? – поинтересовался Михаил, внимательно и со значением разглядывая иерархов. Основоположник изобразил на лице непонимание (что обычно удавалось ему естественно и безо всяких видимых усилий) и промолчал. Миссионер выдержал дерзкий взгляд недолюбливавшего его архистратига и спокойно ответил:

– По счастью, да, только с вами! Я, кстати, рад, что твоя внешность поканикак не изменилась! Так вот, как уже было сказано, мы взяли на себя смелость и дали Уриэлю шанс продемонстрировать свои навыки. Мы отправили его на Землю, поставив задачу разузнать об интересующей нас области.

Основоположник с интересом отметил это внезапно появившееся «мы», но решил промолчать.

– Ты решил использовать науку смертных в наших целях? – с изумлением спросил Гавриил.

– А что, у нас есть своя? – резонно ответил Миссионер. – Мы, конечно, существуем в Царстве Господнем, но давайте будем до конца откровенны! И эти прекрасные каменные колонны вокруг нас, и твой панцирь, и механическая Книга Жизни, построенная Галилео и швейцарскими часовщиками, были придуманы смертными, а мы лишь позаимствовали все эти достижения прогресса.

– Да, насчёт «смертных», – добавил Основоположник, – я бы не забывал, что сейчас нам кичиться нечем: мы и сами теперь смертные! Неизвестно, сколько протянем и как будет тленом разить от нас после смерти!

– Но, мои уважаемые коллеги, давайте вернемся к миссии Уриэля! – продолжал Миссионер. – Как оказалось, на Земле, возможно, приблизились к решению проблемы физического старения. Это, конечно, не совсем то, что наше – Богом данное физическое и духовное бессмертие, – но всё же, как понимаете, сгодилось бы и оно! Уриэль, расскажи нам о своем путешествии в Лондон!

Глава 4

Полковник – с короткой стрижкой, чуть оттопыренными ушами и очень спокойными глазами человека неоднократно видевшего чужую смерть, – коротал время за домашним просмотром американского боевика. Боевик был с претензиями на интеллектуальность и достоверность. Его авторы пытались объективно, но в рамках неизбежной политической корректности, оценить мировую роль Соединенных Штатов во всемирном внедрении ценностей Западной цивилизации. Они добросовестно пытались понять, почему же усилия цивилизаторов иногда воспринимались столь неоднозначно. Полковник не без интереса следил за перипетиями довольно замысловатого сюжета, пока на экране не появились шпионы из организации, которую раньше называли КГБ. Где творцы американских фильмов находили вдохновение для создания подобных типажей и почему они не использовали для озвучивания хоть кого-нибудь из двух миллионов русскоязычных, живших в Америке, оставалось для сорокалетнего разведчика большой загадкой. Примерно того же порядка, как то, откуда берётся пыль и куда деваются деньги.

Полковник меланхолично пожал крепкими плечами и в очередной раз подивился лингвистическим способностям американских актёров, умудрявшихся такфонетически исказить в общем-то несложные русские ругательства. Кстати говоря, кроме этих ругательств, гэбисты в американских фильмах почему-то почти ничего не произносили. Разведчик философски подумал, что в этот раз заокеанские киношники хотя бы забыли воткнуть каждому в рот по сигарете без фильтра и всунуть в кадр чугунный чайник с водкой. Гэбистов он, впрочем, будучи сотрудником конкурирующей спецслужбы, любил ещё меньше, чем американские режиссеры. О ней слышали и говорили гораздо меньше, но, по его просвещенному мнению, сия организация отличалась от бывшего «комитета» так же, как шампанское французское от шампанского советского. Ведь он работал в Главном Разведывательном Управлении – военной разведке российской армии, имевшей давние корни и великую историю.

Полковнику было скучно. Не так давно, расследуя дело о жёлтых алмазах и убийстве или исчезновении всех сотрудников ангольской миссии ГРУ, он узнал много нового. После африканских командировок его угнетала сегодняшняя кабинетная работа. С обедом по расписанию и с перешёптыванием сослуживцев о пенсии и бабах в пропавших стоялым табачным дымом коридорах, не ремонтированных со времён Карибского кризиса. Каждодневное сидение в офисе вызывало у него удушающее ощущение двадцатилетней женитьбы по расчёту. Ему мучительно хотелось опять прикоснуться к загадочному миру, в существование которого он ещё недавно не верил. Его тянуло пообщаться с кем-нибудь, кто, услышав об инструкциях, передаваемых через умершую сотрудницу родного ведомства агенту, находящемуся в потустороннем мире, не побежал бы за санитарами и смирительной рубашкой. «Хлорофос» – оперативник военной разведки, рассказавший ему о своём недолгом, но запоминающемся пребывании в Небесном Чертоге, был единственным, кто смог бы понять его. Если бы, конечно, не проходил сейчас очередной интенсивный курс лечения в закрытом ведомственном санатории «Аквариума» (штаб-квартиры ГРУ), специально предназначенном для слишком впечатлительных сотрудников. Зайдя в ванную комнату и зачем-то оглянувшись, Полковник достал из хитроумного контейнера – полого баллона с бритвенной пеной – свою реликвию. Осторожно, кончиками пальцев, он вытянул из пластикового пакетика обыкновенное с виду перо – белое, похожее на лебединое и почему-то немного пахнущее фиалковым туалетным освежителем. Он осторожно отпустил пёрышко, и оно чудесным образом осталось висеть в воздухе. Полковник долго и с благоговением смотрел на этот предмет, доставшийся ему от ангела, попавшего в засаду спецназа. В этот момент, по эмоциональной заряженности напоминающий молитвенный экстаз монаха или острое удовлетворение миллиардера, разглядывающего свою коллекцию драгоценных камней, раздался пронзительный зуммер специальной, защищённой от прослушивания, телефонной линии. Полковник невольно вздрогнул и быстро спрятал перо. Перед тем как поднять трубку старомодного с виду телефонного аппарата, он посмотрел на часы в гостиной. Было глубоко за полночь, а потому звонок явно не касался предстоящего совещания о порядке списывания командировочных расходов при проведении заграничных операций. Когда он услышал первые фразы взволнованного дежурного офицера из «Аквариума», у него часто забилось сердце.

* * *

Когда Полковник, побеспокоенный ночным звонком, прибыл в находящийся в густом подмосковном лесу центр радиотехнической разведки, ему пришлось пройти несколько ступеней идентификации. Они включали проверку документов, использование специальной магнитной карточки и сканирование радужной оболочки глаза. Дело в том, что в бункерах под выпирающими из земли травяными буграми находился аналог американской станции электронного слежения в Мэриленде. И пусть в нынешней России падали от старости вертолеты, а атомные субмарины ржавели у причалов, безопасность на этом объекте по-прежнему оставалась на максимально возможном уровне. Огромные антенные поля секретного объекта могли уловить сигналы сотовой связи в половине Европы и услышать разговоры марсиан, если бы таковые действительно имели место. Потратив на всевозможные проверки пятнадцать минут и сгорая от нетерпения, Полковник наконец проник в святая святых – огромный зал с несколькими колоссальными телевизионными экранами, на которые можно было проецировать, в том числе и в режиме реального времени, изображения, полученные со спутников-шпионов и самолётов-разведчиков, ежедневно патрулировавших по-прежнему бесконечные границы остатков советской империи.

Полковник был довольно популярной личностью, насколько это, разумеется, возможно в такой параноидально секретной организации, как ГРУ О нем ходили невероятные слухи, включавшие легенды о возвращении библейского Ковчега и об умении общаться с потусторонним миром. Неопределенность в отношении того, кому, собственно говоря, был возвращён Ковчег, лишь придавала шпионской саге особую пикантность. Когда очередному повествователю задавался подобный вопрос, в ответ нужно было загадочно ухмыльнуться и сказать нечто вроде: «Да неужели ты, старик, не понимаешь?» И хотя «старик» действительно обычно ни черта не понимал, он всё же, как правило, делал вполне определённый вывод. Этот вывод заключался в том, что вдобавок к супербомбам и морям наиядовитейших химикатов Родина, сплотившаяся вокруг непьющего патриота-Президента, получила ещё одно секретное средство борьбы с никогда не дремавшими сонмами внешних и внутренних врагов. В общем, при появлении Полковника «контролёры», управляющие спутниками, не стали демонстрировать свою обычную наглость слишком ценных специалистов и объяснили суть дела без привычного снисхождения к оперативникам с железными мускулами и одной извилиной (той, что ниже спины). Суть дела заключалась в том, что примерно в полночь по местному времени один из спутников-шпионов засёк работу уже знакомого радиомаячка. И радиомаячок тот, если верить амбарным книгам специалистов радиоэлектронной борьбы, был имплантирован в тело загадочного персонажа «интрузивным» способом – то бишь с помощью миниатюрного ракетного снаряда. Совершил этот подвиг аналитик ангольской резидентуры военной разведки России примерно два года назад – накануне своего внезапного и бесследного исчезновения.

Конечно, Полковника уже предупредили по телефону о внезапно появившемся сигнале маячка, и он успел удивиться долголетию вставленной в него батарейки. И всё же не смог сдержать радостного удивления. Возбуждённые реакцией на их известия обычно невозмутимого разведчика, «коноводы» – так называли себя контролёры спутниковой группировки – продолжали свой доклад. Выяснились дополнительные подробности. Так, оказалось, что сигнал появился в точке, координаты которой практически полностью совпадали с местом, известным среди учёных-историков и туристов как Стоунхендж. Услышав об этом занимательном факте, Полковник даже не удивился. Он и так примерно догадывался, в чьей филейной части путешествовало рукотворное электронное чудо, сотворённое полуголодным научным сотрудником ведомственного НИИ, тщетно пытавшимся заработать честным путем на однокомнатную квартиру. Ещё одной любопытной подробностью, сообщённой полковнику, оказался маршрут перемещения носителя продукта российской прикладной науки.

– Вы знаете, как он двигался? – задал Полковнику риторический вопрос один из «очкариков».

Его собеседник привычно сдержал немедленно возникшее раздражение мужчины-волкодава в отношении хилого учёного пинчера и вежливо обозначил отрицание.

– Маршрут пролегал по почти прямой линии с едва обозначенной дугой! А ведь это происходило не в ровной, как стол, пустыне, а в Англии – одной из самых густонаселенных и застроенных стран мира! Я забил его маршрут в компьютер, и знаете, что получилось?

Полковник всё так же терпеливо, но уже с меньшей добротой в очень спокойных глазах вновь отрицательно покачал головой.

– Учитывая кривизну Земли и направление ветра в этом районе в означенное время, такдолжен был бы лететь лёгкий летательный аппарат! Причём чтобы попасть в очень определённую часть Лондона. Понимаете, ваш «клиент» летает!

Тут у старшего офицера ГРУ опять появился неподдельный интерес в глазах. Почему-то он не попытался, как ожидал «очкарик», узнать интригующие подробности воздухоплавательных способностей помеченного его организацией гражданина неизвестной юрисдикции, а, по-птичьи – на бок – повернув голову, спросил:

– И какое же место в Лондоне его интересовало?

* * *

Проблема бессмертия начала волновать мыслящего человека довольно скоро после его появления волею Божией. В те древние времена смерть на охоте, в бою, от болезни или стихийного бедствия была слишком частым явлением, чтобы кто-то мог всерьёз задуматься о бессмертии. Но на определённом этапе кому-то первому пришла в голову идея о жизни после смерти. Так возникли многочисленные концепции загробного и теперь уже вечного существования. Концепции были самыми различными и оказывали самое разное влияние на земной образ жизни того или иного народа. Так, египетская версия привела к десятилетним строительным проектам погребальных пирамид. Неизвестно, о чем думали великие (и не очень) фараоны, но они наверняка не предполагали, что вся эта суета приведёт к тому, что их засохшие мумии теперь будут действительно вечноразглядывать посетители музеев, отпуская обидные шуточки по поводу цвета покрашенных волос и гнилых зубов, навсегда оскаленных в посмертной ухмылке. Европейские язычники переживали не о пирамидах и прочих внешних признаках вечного блаженства, а о загробном комфорте, что проявлялось в бессмысленно зарезанных жёнах и слугах, похороненных в степном кургане рядом с очередным вождём или полевым командиром. Поскольку всегда существовали некоторые сомнения в вероятности потустороннего существования, уже тогда, во времена древних, предпринимались попытки продлить жизнь земную. Иудейский царь Соломон практиковал групповой секс с юными наложницами. Некоторые особенно жестокие правители купались в крови младенцев. Ходят легенды и о том, что уже тогда древние эскулапы догадывались о чудесном эффекте, который производят на больной или стареющий организм стволовые клетки, добытые из человеческого зародыша.

Более современными проявлениями никогда не прекращавшихся попыток человечества обмануть смерть стали замороженные в жидком азоте трупы американских миллионеров, покоящиеся в бомбоубежищах с многоуровневой системой энергоснабжения, которой позавидовал бы и обитатель гранитной постройки у Кремлевской стены в Москве. Эти решили, что их мёртвые тела смогут когда-нибудь оживить учёные далёкого будущего, в руках которых окажутся невиданные доселе знания о природе и человеке. Миллионеры, поддавшиеся моде на заморозку, появившейся где-то в 60-х годах XX века, наверняка не ожидали, что уже на рубеже века двадцать первого будут сделаны первые открытия, которые позволят всерьёз заговорить о том, что бессмертие может дароваться не только Богом и Небесной Канцелярией и не только заслужившим его праведникам и грешникам.

В 1996 году Юнко Ошима и Чанг-Йен Ю, исследовавшие синдром преждевременного старения Вернера, смогли впервые показать, что это редкое заболевание, превращающее пятилетнего ребенка в семидесятилетнего старика, возникает из-за мутаций в гене WRN. Уже тогда возникла гипотеза, что этот ген можно изменить так, чтобы заставить его поддерживать вечную молодость человека. Другая группа ученых под руководством Ричарда Лернера из научно-исследовательского института Скриппса в Калифорнии предположила, что процесс старения и связанные с ним болезни являются результатом постепенного увеличения количества ошибок в делении клеток человеческого тела. Согласно их теории, эти ошибки, накапливаясь с возрастом, ведут к изменению того, как работают самые важные гены. Почти так же, как изношенные станки на фабрике начинают производить детали со всё меньшей точностью. Наконец в конце XX века на свет Божий появилось первое млекопитающее, успешно клонированное из донорской клетки. Известие об этом революционном эксперименте, неоднозначно воспринятом религиозными деятелями, поступило 5-го июля 1996 года из Института Рослина в Шотландии. Первая клонированная овца по имени Долли прожила лишь шесть лет – вдвое меньше, чем овцы, рожденные обычным способом. Позднее выяснилось, что её теломеры – отростки на кончиках хромосом – были гораздо короче обычных. Ещё позже учёные научились создавать клонов с теломерами, гораздо более длинными, чем обычные. Первые клонированные крысы, а позже обезьяны и прочие животные с подобными свойствами появились без всякого шума и помпы спустя всего два года после смерти Долли. Это эпохальное событие случилось в мало известном и существующем лишь на частные деньги Центре Исследований Будущего на окраине Лондона. Клонированные животные здоровы, веселы и общительны. Они работоспособны и не подвержены обычным для их сородичей болезням. И самое главное, они до сих пор живы.

Через цепочку оффшорных компаний одним из инвесторов Центра Исследований Будущего стал Институт Биологии, чьи ничем не примечательные серые корпуса располагаются в пригороде Тель-Авива, называемом Нес Цион. Его телефоны давно исчезли из местных справочников, и теперь их можно найти только в секретной телефонной книге Израильских Сил Обороны. Кстати сказать, любой самолёт, случайно попавший в воздушное пространство над ним, будет немедленно сбит батареей ракет «Эрроу». Ходят слухи, до сих пор официально не опровергнутые страной избранных, что двое генетиков, уехавшие сюда из Южно-Африканской Республики после прихода к власти Манделы, продолжают работать над биологическим оружием избирательного действия. Оружие это теоретически может поразить представителя одного народа, не причинив ни малейшего вреда представителю другого. Говорят, что сюда иногда привозили участников палестинского сопротивления, которых использовали для загадочных медицинских экспериментов. Ещё никто не видел, чтобы эти террористы покидали ворота указанного научно-исследовательского учреждения. Во всяком случае, в вертикальном положении и без посторонней помощи.

* * *

Учёный – один из лучших и самых многообещающих сотрудников Центра Исследований Будущего – поймал за хвост очередную лабораторную крысу. Та смешно и беспомощно растопырила когтистые лапы, так похожие на человеческие руки, и попыталась вырваться. Что, впрочем, не возымело действия: у естествоиспытателя были крепкие руки опытного борца за научный прогресс. Осторожно, чтобы – избавь Господь! – не быть укушенным острыми зубами или не воткнуть иглу в самого себя, он перехватил молодую самочку за пушистое брюхо и мгновенно сделал инъекцию сыворотки. Крыса возмущенно и почти по-человечески пискнула от неприятного ощущения и испуга. Отпущенная обратно в свою просторную и комфортабельную – насколько может быть удобной тюремная камера – клетку, она немедленно принялась облизывать уколотое место и коситься на обидчика, одетого в стандартный лабораторный комбинезон.

Учёный сочувственно улыбнулся: он не был бессердечным вивисектором и не получал никакого удовольствия, причиняя боль и страдания подопытным зверькам. Время от времени, чаще всего почему-то на Оксфорд-стрит, он встречал пикеты защитников прав животных. Изображённые на жутких самодельных плакатах кролики, собаки и обезьяны с ампутированными во имя науки и счастья человека лапами, вживлёнными в мозг железяками и обожжённой «натуральными» шампунями кожей вызывали у него естественную жалость и эпизодические угрызения совести. Но эти приступы были лёгкими и короткими благодаря давно выработанному иммунитету, воспитанному обществом с помощью системы образования, привычного уважения к труду учёных и хорошей зарплаты. Примерно так же, как солдат специальных подразделений приучают спокойно относиться к убийству людей, заставляя потрошить свиней и жевать живых ужей, Учёный когда-то начинал с классических школьных «опытов» на беззащитных и не заслуживающих даже условного сожаления лягушках.

Как не испытывает никаких мук совести привыкший уклоняться от налогов мужчина или как не способна мучиться женщина, научившаяся изменять своему мужу без намерения когда-либо покинуть его, Учёный и его многочисленные коллеги по всему миру давно и удобно убедили себя в том, что всё, что они делают, оправдано целесообразностью и пользой, приносимой человечеству. Если бы можно было спросить тех, кто со своими устрашающими плакатами собирал подписи протеста на Оксфорд-стрит, а какова, собственно, альтернатива, они бы всё равно не смогли предложить ничего, кроме набора демагогических фраз. Большинству из них можно было бы немедленно заткнуть рот вполне простым вопросом: откажешься ли ты от «нечистого» лекарства, способного вылечить твоего заболевшего ребёнка? Честно и утвердительно на подобный вопрос смог бы ответить лишь душевнобольной или тот, у кого детей никогда не было и – упаси Господи! – не будет.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю