Текст книги "Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона"
Автор книги: Андрей Мелехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)
Собравшаяся как осы на гнилое яблоко репортёрская братия обнаружила, что мечеть пуста, а все участники прерванной молитвы по понятным причинам отсутствуют. Официальные представители полиции пока не давали никаких комментариев. Поэтому одни работники прессы немедленно пожалели о прерванном освещении светской вечеринки с русской икрой и французским шампанским. Другие – о работе над разоблачающим репортажем о связях политиков с восточноевропейскими проститутками, как раз находившимся на стадии детального изучения предмета. Третьи просто выругались по поводу прочих потерянных радостей их нескучной жизни. Но делать было нечего. Вечер оказался скомкан, и из протоплазмы, что не успела скрыться при первых признаках приближения стервятников, приходилось выжимать хоть что-нибудь. Естественно, уже упомянутый доктор, воспользовавшись случаем, дал наиболее полные и жаркие комментарии, завершившиеся клеймением английского образа жизни и отношения общества к мусульманам. Разумеется, как всегда, никто не додумался задать ему сакраментальный вопрос: если тебе здесь так плохо, почему же ты, сердешный, не вернёшься обратно на историческую родину? Помимо доктора вопросы задали и вечно шатающемуся где попало арабскому юноше, который накануне пробовал приставать к Снежной Королеве. Юноша не очень хорошо говорил по-английски, а потому интервью с ним свелось к мучительному повторению крашеной тележурналисткой нескольких простых вопросов и его не менее мучительных попыток хоть как-то на них ответить. При этом юноша был совершенно уверен, что его спрашивают о том, не он ли сегодня стырил магнитолу из неосторожно оставленного открытым «Мерседеса». Дорогая машина принадлежала богатому ближневосточному нефтемагнату, являющемуся спонсором всевозможных мусульманских проектов на территории разлагающихся от разврата европейских государств. Поскольку сей недостойный акт действительно совершил указанный молодой человек, то он, давно наученный другими такими же бездельниками, естественно, отвергал все обвинения и делал это со свойственной его этносу горячностью. Выходец с Ближнего Востока оживлённо жестикулировал и часто использовал слово «No!» («Нет!»). Заданные ему крашеной журналисткой вопросы оказались настоящими шедеврами репортёрского мастерства. Среди них были «Вы состоите в радикальных исламских организациях, планирующих террористические акты в Соединённом Королевстве?» и «Устраивает ли вас отношение британской полиции к национальным меньшинствам?». В контексте указанных вопросов оживлённые «No!» ближневосточного юноши получились вполне убедительными, а потому материал пошёл в эфир. Благодаря этому молодой человек стал звездой своего квартала. Он смог выгодно жениться на дочери владельца овощной лавки. Ему больше не пришлось красть автомобильные магнитолы.
Самая же первая группа телерепортёров, прибывшая на место недавних событий, наткнулась на агентов Института, как раз пытавшихся вовремя смыться. Разумеется, Снежная Королева была совершенно не в настроении отвечать на вопросы прессы. Представители же оной, обрадовавшись, начали пафосно кричать в камеру, что полиция так довела многострадальных жителей квартала, что те, не дожидаясь утра, покидают свои жилища. После такого многообещающего комментария репортёр попробовал сунуть похожий на огромный бронебойный снаряд микрофон прямо в лицо очаровательной мусульманке с набитой автоматическим оружием сумкой в тренированной руке. И тут Снежная Королева допустила промах, непозволительный для человека её рода занятий. Она повернула своё очаровательное лицо прямо в камеру и дрожащим от злости голосом сказала на чистом английском: «Убери свой микрофон, придурок, пока я не засунула его тебе в задницу!» Почему-то телерепортёр сразу понял, что ближневосточная красавица не будет бросать слов на ветер и поспешно ретировался. Но хотя саму фразу и опустили по вполне понятным соображениям, кадр с исковерканным яростью прекрасным лицом агента Института и аж присевшим от неожиданности Аналитиком всё равно попал в выпуск новостей. Несколько позднее, из-за выдающихся внешних данных Снежной Королевы и искренности продемонстрированного ею отношения английских мусульман к полиции, сей удачный образ так полюбился британской прессе, что многие таблоиды и журналы поместили его на обложке. Этот кадр сопровождался заголовками вроде «УГАДАЙТЕ, ЧТО ОНА ЧУВСТВУЕТ, ПОКИДАЯ СВОЙ ДОМ!», «ВОЗЬМЁТ ЛИ ФАТИМА В РУКИ „КАЛАШНИКОВ“?» и «СМОТРИТЕ: ЭТО ЛИЦО БРИТАНСКОГО ИСЛАМА!». Естественно, если бы знавшим «Фатиму» в этот напряжённый момент было до смеха, они бы с удовольствием поиронизировали как над «лицом ислама» в исполнении представительницы нации избранных, так и по поводу автомата вышеуказанной системы. Ведь, в конце концов, он был лишь одним из тех многих видов оружия, которыми Снежная Королева владела с одинаковым профессионализмом. Когда на следующее утро вышли выпуски новостей, Полковник пил чай и по старой привычке смотрел телевизор. Увидев на экране ту самую парочку, которая не так давно попалась ему по соседству во вполне европейских нарядах, он непроизвольно сказал «Ага!» и отнёсся к репортажу об арестах в мечети с гораздо более обострённым вниманием. Где-то в г. Лондоне происходили захватывающие события, и ГРУ пока в них не участвовало. «Хотя и надо бы!» – мысленно сказал Полковник, никогда особенно не веривший в случайные совпадения. По-видимому, не мешало организовать наблюдение за постояльцами отеля неподалёку и выяснить причину их любви к переодеваниям. Равно как и то, почему их вдруг занесло туда, где им, по идее, никак не следовало находиться. Другим телезрителем, узнавших двух агентов на экране телевизора, оказался их начальник Богомол. При этом руководитель Института испытал такую ярость, что его огромная ладонь машинально раздавила чашку с крепчайшим кофе, оставившим трудновыводимые следы на светлых летних брюках. На раздавленной чашке красовалась надпись «Be cool!» («Спокуха!»).
* * *
В этот вечер в Центре Исследований Будущего проходившие мимо кабинета Учёного не могли не удивиться странным звукам, доносившимся из-за плотно закрытой двери. Звук этот напоминал приглушённое писклявое пение циркового карлика. Во всяком случае, именно такой вывод сделал один из сотрудников службы безопасности, делясь своими впечатлениями с напарником. Пение было пронзительным и не очень музыкальным. Второй охранник, с сарказмом воспринявший вывод своего коллеги, прокомментировал в том плане, что карлик, скорее всего, был не совсем трезвым. Если бы они смогли внезапно открыть дверь кабинета (а этого они всё же не стали делать из уважения к его обитателю), то их бы ждало зрелище почище пьяного коротышки из бродячего цирка. Действительно, обладатель писклявого голоса был небольшого размера. И действительно, как он и сам бы откровенно признал, таинственный певец был «пьямс, очень пьямс». Крыс Альфред сидел во вполне человеческой позе на пушистом заду, из под которого виднелся длиннющий хвост, облокотившись левой лапой на компьютер Учёного и орал по-русски песню из шпионского боевика советской поры:
– Я в-в ввесеннем лесу пил бер-рёзовый с-сок, с ненаглядной певуньей в стогу н-ночеваал…
Рядом стояла мелкая чашка Петри, обычно используемая для выращивания бактерий. Она была заполнена некоей красной жидкостью, имевшей вид и аромат виноградного вина. Время от времени Альфред отрывался от исполнения шпионского романса и лакал из своей чаши розовым языком, кося хитрым глазом. Словом, пушистый вредитель наслаждался жизнью и делал этот от всей своей крысячьей души. Если, разумеется, таковая у него имелась. Хотя подобное предположение могло довести до истерики любого попа, именно к такому выводу и склонялся собеседник и собутыльник пегого любителя шираза – наш хороший знакомый Учёный. Выдающийся генетик сидел напротив и часто отхлёбывал из своего бокала, не переставая удивляться прихотям природы и вместимости желудка узника номер «666В».
– И бр-разильских ба-алот м-малярийный туман, – надрывался тем временем уроженец Анголы, – пьяный шум кабаков (тут он трагическим жестом хлопнул лапой по чашке, обрызгав себя и всё вокруг красными каплями) и тоску л-лагерей!
Наконец песня закончилась, Альфред вылизал остатки и выжидательно посмотрел на хозяина вертепа. Тот поколебался, но всё же плеснул ещё.
– И на каком же языке была ваша песня? – спросил Учёный своего гостя.
– На языке Толстого, Булгакова и Жириновского, – икнув, ответил родент-полиглот.
Учёный кивнул: он уже перестал поражаться лингвистическим способностям Альфреда, успевшего за последнее время продемонстрировать вполне профессиональное владение как минимум десятком языков, включая арамейский, китайский и японский.
– Что ж, – переключился грызун на уже многократно обсуждённую с Учёным тему, – вы по-прежнему хотите вколоть мне какую-нибудь дрянь во благо человечества?
Учёный тяжело вздохнул и одним махом осушил остатки вина в бокале:
– Поверьте, – ответил он усатому собеседнику, серьёзно уставившемуся на него своими пьяными розовыми глазёнками, – наше знакомство заставило меня полностью пересмотреть свои взгляды на жизнь и работу. И уж вас-то никто и пальцем не тронет! Ей-богу! Но ведь факт остаётся фактом: если мы хотим помочь человечеству, нам неизбежно придётся ставить опыты на животных!
– Погодите, милый, – крыс несколько изменил свою сибаритскую позу, – сначала давайте разберёмся, кто это «мы»!
– Мы, – уверенно ответил Учёный, прихлебнув вина, – это работники научно-исследовательских лабораторий, работающие над поиском новых вакцин, лекарств и методик лечения старых и новых болезней, от которых страдают миллионы…
– Минуточку! – пискляво перебил его Альфред, комично поднявшись на задние лапы и приняв позу Ленина, дискутирующего с меньшевиками (не хватало только кепки и жилета). – А относятся ли к «мы» и те, кто пытается придумать очередной никому не нужный шампунь от перхоти или «омолаживающий» крем для всё равно стареющих дур? Видели бы они, как с крыс и кроликов слезает шерсть от «нежных» продуктов «для чувствительной кожи», которые на них испытывают!
Учёный промолчал, не найдясь что ответить. Действительно, пьяное животное было право.
– Что ж, я согласен, – наконец продолжил он, – не все опыты оправданы реальной необходимостью…
– Да? Лучше скажите прямо: нас мучают и убивают из примитивной жадности! Неужели человечеству нужны тысячи совершенно одинаковых шампуней?! Или кремов? Лосьонов? А лекарства? Зачем фармацевтическим компаниям тратить наши жизни и миллиарды долларов на создание повторяющих друг друга субстанций?
– Потому что только жёсткая конкуренция позволяет проводить естественный отбор самых лучших лекарств! – обрадовался нашедший аргументы Учёный. – Как можно узнать, лучше ли альтернатива, если её физически не существует? Ведь в этом и заключается смысл рыночной экономики!
– В таком случае неизбежен логический вывод: командно-административная система социализма была гораздо гуманнее к животным! – Казалось, крыс Альфред сейчас начнёт картавить, как Владимир Ильич, и махать кулаком, обращаясь к массам.
Внезапно вечернюю тишину Центра Исследований Будущего разорвал пронзительный хриплый вой. Учёный едва не уронил изрядно залапанный бокал с вином, Альфред же вмиг растерял весь пафос. Опустившись на четыре лапы, он проворно спрятался под кипу бумаг. Спустя несколько секунд его испуганная пятнистая морда появилась опять и абсолютно трезво пошевелила белесыми усами. Учёный напряжённо вслушивался в звуки огромного комплекса:
– Похоже на вой дикого зверя!
– Уважаемый, – со знанием дела поправил его мудрый крыс-всезнайка, – это вам не просто зверь!
– Кто же это? – заинтригованно спросил его собеседник. – Гиена? Шакал? Собака Баскервилей?
– Это орал так называемый «домашний» кот! – встревоженно откликнулся Альфред, – Откуда они у вас взялись?
Учёный недоумённо пожал худосочными плечами:
– Понятия не имею! Но завтра могу проверить! Правда, опять придётся общаться с этим недоразвитым шутником-наркоманом! Впрочем, если это для вас так важно, коллега…
– Я буду очень обязан! – подтвердил Альфред. – Как можно догадаться, мы, крысы, не очень дружим с котами. А голос этого хищника почему-то не понравился мне в особенности! Орал он отнюдь не от любви! Если вдруг окажетесь рядом с этой тварью, будьте осторожней!
Учёный кивнул: он уже привык доверять суждениям своего необычного собеседника и приятеля, который частенько давал ценные советы по самому широкому кругу вопросов, включавшему рекомендации по поведению с женщинами и оптимальной методике экспериментов.
– Да заприте покрепче дверь в лабораторию!
– Вы боитесь, что этот кот доберётся сюда из зверинца, чтобы съесть именно вас? – удивлённо спросил Учёный. – Вы думаете, там не найдётся другого грызуна?
– Нет, мой милый, при всём неизбежном уважении к моей собственной особе, мне почему-то кажется, что этого зверя сюда привлёк отнюдь не пьяный крыс…
Глава 11
Единственная выходящая в христианском Раю газета – «Небесный курьер» – долго не могла определиться с генеральной линией в отношении происходившего в Небесном Чертоге. Что было естественно, так как генеральной линии просто не существовало. Подавленные трагедией иерархи – Основоположник и Миссионер – сначала упорно молчали. В этом они брали пример с отца народов Сталина, впавшего в депрессию на две недели сразу после нападения фашистской Германии. При этом Миссионер хранил молчание из принципа, злорадно полагая, что всё равно в итоге окажется умнее всех, включая, в первую очередь, полуграмотного, но харизматичного Основоположника. Основоположник же, как уже известно, исповедовал давнюю заповедь всех тоталитарных режимов – от фараонов египетских до фараонов советских. Заповедь гласила, что если массы ничего о проблеме не знают, то её как будто бы и не существует. А пока об этой самой проблеме молчишь, она, глядишь, милостью Господней и исчезнет. Рассосётся, как страшный синяк под глазом. Подобный подход неоднократно и успешно срабатывал на протяжении тысячелетий, и Основоположник поначалу не собирался ему изменять. Но бывший рыбак обманывал самого себя, ожидая, что праведные обитатели небесной богадельни смогут привыкнуть к тому, что их родные и близкие начали умирать сотнями каждый день и не где-нибудь, а в вечной обители заслуживших покой праведников. Не помогало и то, что поначалу умиравших негде было и похоронить. К тому же некоторые ангелы вдруг стали превращаться в самую настоящую нечисть – упырей с косматыми ушами, жёлтыми глазами и торчащими из пастей клыками. Те из них, кого здоровые элементы Корпуса не успевали выявить и отправить в концлагерь в пещере бывшего иудейского Рая-Шеола, начинали свою карьеру вампиров с уничтожения сначала мелких, а потом и всё более крупных животных Эдема. Очень скоро они перешли к ночным нападениям на виллы и без того плохо спавших обитателей Небесного Чертога.
По утрам деморализованные неумолимо приближающейся смертью соседи находили сцены почище описанных грешником Стивеном Кингом. Зеленоватые лучи райского солнца освещали разорванные тела, перегрызенные горла, лужи крови и прочие немые свидетельства мученической смерти. Именно в этот период «Небесный курьер» вдруг очнулся и начал реагировать на происходящее. Среди обычных для этого времени Райского года стандартных редакционных материалов – часто шутили, что в них менялись только даты – внезапно появилась заметка под многообещающим заголовком «ЕЩЁ ОДНА КРОВАВАЯ ТРАГЕДИЯ! ЭПИДЕМИЯ БЕШЕНСТВА У ХИЩНИКОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ». Автором заметки был недавно принятый на работу кульпит, ранее трудившийся в Лондонском таблоиде и умерший от сочетания протеиновой диеты некоего доктора с неумеренным алкоголизмом. Кульпит сей был готов на многое, лишь бы опять не вернуться в Ад. Дело в том, что там ему в качестве вечного наказания было назначено ежедневное общение с жертвами его скандальных публикаций. При этом, в отличие от цивилизованной атмосферы столицы Великобритании, жертвам позволялось применять все меры социальной защиты, включая зубы, бейсбольные биты с гвоздями, обрезы и огнемёты. После непродолжительной череды мук наш репортёр извернулся и, отдавшись в качестве взятки демону-педерасту, записался на работы в Рай. Получить должность в «Курьере» было уже делом техники. Слава богу, Марком Твеном он никогда не был, а потому проверок с пристрастием для него по регламенту не полагалось.
В общем, в одно прекрасное утро наш старый друг Галилео прочитал за завтраком следующее:
«Вчера, примерно в час по полуночи, незадолго до восхода второй Луны, на одной из вилл жилого комплекса „Новая Рублёвка“ произошло ужасное событие, продолжившее череду чудовищных происшествий, начавшихся несколько недель назад…»
– Дорогой, – обратилась к нему жена, – может, нам стоит сделать решётки на окна? Да поставить хорошие замки?
– Не поможет! – угрюмо ответил заметно постаревший астроном. – От этих зверей не спасут запоры и прутья!
«По словам ангелов из вновь созданной криминалистической службы, семья праведника N подверглась нападению группы хищников, сбежавших из Эдема… – вслух продолжал Галилео, – …следы ожесточённой борьбы с обезумевшими тиграми…»
Тут Галилео изрёк очередное богохульство по поводу непреходящей лживости прессы – как земной, так и потусторонней. Жена тревожно посмотрела на него, но воздержалась от приличествующего в подобных случаях нравоучительного комментария.
– А может, – вместо этого продолжила она, – нам перебраться к родственникам в Молло: поближе к Храмовой горе? К казармам Корпуса ангелов?
– Да нет, милая, тогда уж лучше перебраться к дядюшке Джованни! По слухам, у них в Аду ничего не поменялось! – нехорошо пошутил Галилео, знавший, что это за «тигры» кушали по ночам праведников. С таким же успехом японская девственница могла бы рассчитывать на защиту своей чести возле казарм американских морских пехотинцев на Окинаве.
– Не богохульствуй, еретик! – не выдержала строгая католичка.
Галилео привычно проигнорировал её возмущенное восклицание и дочитал выводы убежавшего из Ада борзописца: «Эра вегетарианства закончилась! Настала пора принять решительные меры! Хищники Эдема должны быть изолированы или уничтожены!» После чего коротко прокомментировал:
– Что ж, какая страна, такие и газеты!
Но вслед за описанием ночной трагедии его начавшие слабеть глаза наткнулись на ещё более интересную статью. Этот яркий образчик небесного газетного жанра в самых мрачных тонах описывал вдруг снова начавшие проявляться враждебные намерения негодяев-бунтовщиков из смрадной обители грешников. Статья пространно описывала экономический и идеологический кризис, внезапно охвативший Адскую планету. Упоминались многочисленные его проявления вроде раскаявшихся грешников, агитирующих за самоуничтожение проклятого места и даже о якобы имевших место попытках покушения на самого Князя Тьмы. Под конец делался зловещий вывод о том, что прижатая к стене неблагоприятными обстоятельствами адская нечисть может захотеть найти решение своим проблемам не в покаянии и подчинении воле Господней, а во внезапном нападении на процветающих соседей по солнечной системе. Одним словом, вся эта ахинея напоминала трёп Геббельса накануне захвата Польши или советские передовицы перед вторжением в Чехословакию. Галилео тяжело вздохнул: очевидно, иерархи пытались повлиять на Корпус ангелов и подготовить общественное мнение к вторжению на по-прежнему не собирающийся умирать пузырь. После чего, проигнорировав возмущённый взгляд жены, проследовал в сад и осмотрел свой любимый куст сирени. Как ни странно, но, ставший менее пышным и пожелтев, тот пока всё же отказывался засыхать окончательно. Его чарующий свежий аромат по-прежнему забивал гораздо менее приятный запах аммиака из потрёпанного веками и болезнями мочевого пузыря великого астронома. «Ааа! Всё равно помирать!» – решил про себя старый грешник и, воровато оглянувшись, задрал рясу, чтобы в очередной раз оросить несдающееся растение.
* * *
Действительно, ни один номер «Небесного курьера» за последний месяц не выходил без порции военной истерии, раздувающей в добродетельных читателях чувство тревоги за родной заповедник. В то же время в каждой передовице явственно сквозило не самое благородное желание залезть в заповедник другой. Тот, где, по слухам, ещё не начался мор, к тому времени уже унесший в могилы тысячи престарелых обитателей Капли. «Курьер» писал то о пойманных накануне шпионах из юрисдикции, «давно вынашивающей планы захвата чужих территорий», то об усиливающейся «экономической и политической нестабильности» адского режима, то о «запланированных» манёврах Корпуса ангелов в нейтральном космическом пространстве, которые, разумеется, «не были направлены против друзей и соседей». Иногда проскальзывали и несколько провокационные статьи наиболее радикально настроенных святых. В них то завуалированно, то вполне открыто говорилось о якобы раскрытой причине потери вечной жизни, носившей внешнепривнесённый и враждебный характер. Понятное дело, у каждого праведника, прочитавшего подобное с утра, после бессонной ночи, проведённой в ожидании появления свирепых ангелов-перерожденцев, начинали чесаться руки. Хотелось немедленно, забыв о мирной и всепрощающей сути христианства, вцепиться в горло врагам – как внутренним, так и внешним. Таким образом, под чутким идеологическим руководством Миссионера, съевшего не одну собаку на пропаганде, нездоровая атмосфера паранойи и шовинизма всё больше распространялась среди деморализованных масс праведников, давно пытавшихся найти козлов отпущения. При этом «Курьер» был осторожен и всегда тщательно обходил стороной вопрос об ответственности Самого за наставшие тяжёлые времена. Сам был по-прежнему Всеблаг и Всемогущ, но пути его, как водится, были запутанны и неисповедимы. Михаил с Гавриилом, у которых имелись свои соображения насчёт странного поведения Создателя, как и все здравомыслящие генералы, относились к нагнетаемому военному психозу с опаской и подозрением. В конце концов, из-за превращения ангелов с нехорошими помыслами в демонов и вампиров сила когда-то непобедимой армии небес сократилась наполовину, а подземные пещеры-концлагеря оказались забиты вполне логичными союзниками потенциального противника. Архангелы понимали, что дирижабли на паровом ходу хороши для воздушных парадов и увеселения публики, но не для сражения с панцирными вампирами и чёрными ангелами преисподней.
В общем, страна жила в ожидании и даже где-то предвкушении если не войны, то очередной провокации, после которой у миролюбивого населения Рая и его мудрых и добрых руководителей должно было наконец иссякнуть терпение, а на врагов иудо-христианства неизбежно обрушился бы карающий огненный меч. И всё же никто не ожидал, что очередная беда придёт именно так. В один прекрасный день один из часовых Корпуса ангелов, днём и ночью отслеживающих пространство с помощью изготовленных Галилео телескопов, читая со скуки молитвы, вздрогнул не от космического холода, а от неожиданно обнаруженного небесного феномена. В пронзительных лучах зелёного солнца его намётанный глаз с трудом увидел пока едва заметную дымчатую цепочку, медленно приближавшуюся к периферии Небесной Богадельни. И хотя колонна неизвестно кого двигалась не со стороны Ада, это могло быть (и на самом деле было) отвлекающим манёвром сатанинских легионов. Тут же был послан соответствующий сигнал, а в Рай отбыла срочная эстафета. Спустя недолгое время впопыхах собравшийся Совет иерархов уже внимал докладу одетого по случаю тревоги в боевые доспехи Михаила. Присутствующие угрюмо поглядывали с плоской крыши храма на лежащий внизу город. Свежий воздух прекрасного дня был так же наполнен ароматами цветов и пением птиц. Но, казалось, к запаху сирени и роз примешивалась и сладкая вонь разложения. Доклад оказался коротким и не вызвал того же энтузиазма, как статьи «Курьера» о мощи райских легионов и непрофессионализме полчищ Геенны.
– Как вы знаете, – угрюмо начал легендарный полководец, – боевая готовность Корпуса сейчас несколько подорвана в связи с… гм… трансформацией большого количества личного состава в… гм…
– Нечистую силу! – нетерпеливо подсказал Миссионер. – Да вы, Ваше превосходительство, не стесняйтесь, мы тут все свои!
Михаил покраснел в связи с откровенно насмешливым комментарием заслуженного деятеля церкви. Его симпатичное загорелое лицо заиграло желваками, а мужественные светло-голубые глаза в сеточке морщин потемнели от гнева. Но он сдержался и продолжал:
– Одним словом, не менее четверти – а возможно, и больше – моих подчинённых ныне находятся в пещерах Шеола, где они занимаются богохульством, противоестественным развратом и поеданием друг друга. Надо учесть, что и деть-то их больше некуда: ведь в Ад же не сошлёшь! Там из них тут же сформируют ударную дивизию и отправят воевать с нами!
– А может, их… – тихо спросил Основоположник, – благословясь, во славу Господа нашего, того?..
Наступило продолжительное молчание. Никто из присутствовавших не хотел брать на себя ответственность за принятие подобного решения. Основоположник испугался: ему отнюдь не хотелось войти в протоколы в качестве инициатора небесного геноцида. В конце концов он не выдержал и выдал гораздо более конструктивное предложение:
– Или, может, всё же пошлём на фронт? Ведь хоть что-то святое у них должно было остаться!
Услышав последнее утверждение, Миссионер нехорошо ухмыльнулся. За две тысячи лет бывший харизматический рыбак так и остался либо слишком наивным, либо чересчур лицемерным. Версию об идиотизме он, при всей её привлекательности, не рассматривал. Вслух же поддержал идею:
– В самом деле, давайте сформируем штрафные батальоны! Тем, кто выживет, пообещаем прощение и пенсию до самой смерти в Раю.
Всё равно к тому времени мы его покинем! Пусть тогда жрут друг друга, нам-то что!
– Мы рассмотрим ваше предложение, – без энтузиазма ответил небесный маршал Михаил. В отличие от иерархов, он периодически заглядывал в пещеры бывшего еврейского Рая и успел убедиться в том, что находившаяся в нём клыкастая публика годилась разве что для массовок в фильмах ужасов.
– А теперь всё же вернусь к инвентаризации вверенной мне военной мощи. В нашем распоряжении десять легионов Корпуса, ослабленных как минимум на треть. Впрочем, несмотря на выбывание значительной части личного состава, остающиеся в строю по-прежнему прекрасно подготовлены и способны выполнять поставленные боевые задачи. Но вынужден признать, это будет нелегко. По агентурным данным, противник собрал значительно превосходящие силы. В том числе и из грешников, желающих получить амнистию.
– А не зреет ли в наших легионах измена? – с опаской тёртого политического калача спросил вечно боящийся революций, переворотов и погромов Основоположник.
– Ангелы – солдаты Господа! – сухо ответил на вопрос архистратиг. – В любом воинстве измена может зреть только в головах командиров. Надеюсь, иерархи, у вас нет оснований подозревать в этом меня!
Иерархи промолчали. Действительно, подобных оснований не было.
– Помимо указанных легионов, имеется отдельная бригада охраны пещер Шеола, – продолжал инвентаризацию имеющихся сил и средств Михаил.
– Так мы теперь называем бывших ангелов Египтянина? – уточнил Миссионер.
– Совершенно верно! – ответил тот. – Сейчас они практически полностью задействованы там же и призваны не выпустить из-под земли… гм…
– Ваших бывших подчинённых! – опять помог ему бывший римский гражданин.
– Именно! – сухо поблагодарил его небесный маршал. – Наконец, существует ряд специальных и вспомогательных подразделений. Они включают конно-крылатую артиллерию и отдельный отряд воздухоплавателей.
Упоминание последнего вызвало умильную улыбку на губах неравнодушного к дирижаблям Основоположника и недоверчивую ухмылку у Миссионера, который всегда считал воздушные пузыри бесполезными игрушками. Знавший об этом архистратиг поспешил сообщить:
– Разумеется, у нас пока не было возможности применить новую технику в боевых условиях, но существуют оригинальные идеи по использованию как воздушных кораблей, так и кое-чего другого…
– А идеи от кого? Опять от старого проходимца Галилео?
– Да, в том числе и от него! – подтвердил архангел и, не развивая больше тему о секретном оружии, решил подытожить свой доклад. – В общем, нельзя сказать, что Корпус не готов к серьёзным военным действиям, но нам явно понадобятся не только профессионализм и стойкость, но также и помощь Божия! А также частичная мобилизация праведников и дополнительная партия пулемётов с Земли…
– То-то праведники взвоют! – философски отметил Основоположник. – Представляете, что нам на это скажут? Они ведь сюда не воевать, а блаженствовать прибыли!
– А что делать? Лучше умереть в бою, чем покориться Сатане и его приспешникам! – горячо ответил Гавриил.
В храме воцарилось молчание. Стало понятно, что высказанная мысль не являлась для некоторых присутствующих столь же очевидной.
– Ну что ж, – решил подытожить Михаил, – если не будет возражений, волею Божией я объявляю военное положение и принимаю на себя всю полноту власти!
Дай вам Бог! – с искренним чувством облегчения и благодарности молвил Основоположник, тяготившийся своим статусом неформального лидера с того самого момента, когда Прародитель навеки уснул лицом в шашлыке.
– Не сомневаюсь, что наш вновь назначенный Диктатор разгромит сатанинское воинство ещё быстрее, чем восстание ангелов-предателей! – торжественно произнёс Миссионер, прозрачно намекая Михаилу на то, чтобы тот не увлекался своими новыми полномочиями и не забыл сложить их после достижения указанной цели.
«М-да, трезво подумал Михаил, – надо будет дать им охрану покрепче!»
И ещё одно! – сказал он вслух. – Будем ли мы рассматривать возможность переговоров?
Основоположник и Миссионер невольно переглянулись: по-видимому, они уже обсуждали эту деликатную тему между собой.
– Боюсь, – уклончиво начал Миссионер, – что Князь Тьмы не готов к заключению мира!
Уж не знаешь ли, ты, брат мой, почему это вдруг? – подозрительно спросил Гавриил, до которого дошли слухи о неудачном покушении на Сатану.
– Потому что он ненавидит нас так, что даже не может подождать, пока мы сами все здесь подохнем! – не моргнув, ответил Миссионер.
Михаил пристально посмотрел ему в глаза.
– А какие новости от нашего арийца Уриэля? – решил сменить тему Миссионер.
Тот пожал плечами:
– Коты на месте, надеюсь, что ваш Уриэль не успеет сожрать их до того, как они исполнят свою миссию! Кстати, там же, в новом Вавилоне, сейчас находится и наш старый знакомый!
