Текст книги "Письмо никому"
Автор книги: Андрей Марченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Есть предел, за которым лед начинает кипеть. Не оплавляться, давая холодную воду, а превращаться сразу в чистый пар.
Есть предел, за которым школьный учитель, не смевший повысить голос даже на своих учеников, говорит – хватит. Он уже не идет привычной дорогой на привычную работу. Снимает пиджак, одевает мундир или просто повязывает ленточку повстанца. Снимает очки, и глаз ложится на окуляр оптического прицела. В смутное время делает стремительную карьеру, своей активностью стараясь наверстать долгие годы безмолвия, безделья. И уже через пару лет подымает в атаку полки.
Почтальону войны не досталось. Но в этой жизни была какая-то неизъяснимая прелесть, та самая, из-за которой мальчишки из в общем-то благополучных семей убегают из дому или хотя бы гуляют там, где гулять им маменьки заказывали.
…А Егор продолжал рассказывать о прошедшем дне:
– А я вот купил, – из кармана вытащил пластинку, размером с крупную плитку шоколада, – компьютер! Наладонник.
Егор хвастался своей покупкой. Купил старенький, дешевенький, еще с монохромным дисплеем.
Что касается телефона, то ему тоже что-то присоветовали – он купил аппарат не лучше старого, зато с коротеньким проводком, который подключался прямо к наладоннику. Со скидками стоил такой гарнитур дешевле, чем смартофон – компьютер и телефон в одном корпусе.
– Зато теперь мне не надо искать Интернет-кафе, чтоб отбить послание клиенту. Высокие технологии, двадцать первый век, мать его так. Прямо как в шпионских романах будем передавать данные…
Поужинав, легли спать – отдохнуть перед дорогой. Билеты еще не были куплены, на каком именно поезде лучше отбыть тоже не задумывались. Егор считал, что в таком случае лучший выход – импровизация.
Где-то около полуночи он проснулся, стал теребить за плечо Антона:
– Вставай… Пора бы в путь.
Скорый поезд стратегического назначенияНа вокзале было шумно.
Было это странным еще потому, что время на часах обозначилось совсем не детское – два часа ночи.
Кто-то ждал своего поезда, кто-то, напротив, не мог уехать – городской транспорт ночью ходил неважно. Кто-то пытался взять билеты. В единственной работающей кассе при свете ночника и компьютера полуспал кассир, которому потенциальные пассажиры пытались по очереди объяснить, кто они такие и отчего им не спится.
За сонным порядком наблюдали сонные милиционеры. Ходили неспешно, где-то вальяжно, документы не проверяли – холод и ночь примиряли. Уборщица, мучимая бессонницей, задумчиво мыла полы.
То и дело к перрону подкатывали поезда. Проводники зевали у открытых дверей, но огни в окнах купе не горели. Пассажиры смотрели свои десятые сны, лишь в запасном тамбуре иного разгорался огонек сигаретки тех, кто не мог уснуть. Простояв совсем немного и приняв немногочисленных пассажиров, поезда уходили дальше, куда-то в ночь. Что поделать – станция проходящая, и поезда не имели никакого представления о порядочности.
Зато электрички прибывали во всем убранстве огней. Но в их вагонах было почти пусто, вероятно, хватило бы небольшого автобуса, чтобы с комфортом перевезти пассажиров всех десяти вагонов.
Но настойчивые старушки продолжали ходить меж вагонами, надеясь продать пиво, воду, да хоть что-то…
На вокзал Антон и Егор прибыли сонным трамваем, богато иллюминированным в салоне, но с темной кабиной. Вероятно, там скрывались водитель и кондуктор, но последний так и не вышел, не обилетил пассажиров.
– Спать хочется… – пожаловался Антон.
– Что поделать, – ответил его спутник. – Я бы хотел умереть во сне, но с моим графиком мне это не светит.
Егор думал, что на конечной остановке, возле вокзала откроют лишь первую дверь и слупят штраф за проезд без билета. Но и там дверь кабины не открылась. Зато широко распахнулись все двери трамвая, свет стал полутусклым. Дескать, или выматывайтесь из транспорта в тепло и свет, или замерзайте в темноте.
В общем, получалось, что до вокзала доехали бесплатно. Весь багаж друзей состоял из одной сумки Егора. Была она длинной, модель классическая «Мечта оккупанта». Вероятно, в ней бы одной поместилось пресловутое золото. Такие обычно любят обыскивать милиционеры – в них войдет все что угодно: несколько автоматов, складной гранатомет, десяток килограмм взрывчатки. Но издалека было видно – сумка почти пустая. Из города Егор уезжал немного обедневший.
– Надо бы билеты купить… – напомнил Антон.
– А на какой поезд?
– Я думал, ты знаешь…
– Думаю, в нашем случае главное – побыстрей убраться из города. Желательно на восток. А там видно будет.
В центральном зале на стене висело большое расписание с указанием времени прибытия-отправления, разбивкой на направления. Рядышком – поменьше, электронное. На нем отображались поезда, которые прибывали вскорости…
Так они стояли несколько минут посреди зала, глядя вверх на сменяющиеся транспаранты. Словно дети, раскрыли рты – так будто лучше дышалось.
И чуть было, не прозевали атаку.
Получилось совершенно случайно – краем глаза Антон увидел, что сбоку к ним кто-то подходит. Обернулся, увидел двух мужчин. Не узнал их – да что там, видел он их первый раз в жизни, да и то мельком, и даже не запомнил лиц на будущее.
Но посмотрел на них непозволительно задумчиво. Думал о чем-то своем, кажется, о том, что ладно – они, дураки, не спят далеко за полночь. А вы-то, ребята, что здесь делаете?
Ребята эти не выглядели как потенциальные пассажиры. Оба одеты прилично – так в дорогу не собираются.
Вероятно, если бы они просто шли, то запросто смогли приблизиться, заломить руки, положить лицом на холодный, только что вымытый пол. Но, напоровшись на взгляд Антона, рванули с места, побежали. Лишь когда до столкновения оставалось лишь мгновение, Антон сделал шаг в сторону, за рукав оттащил и Егора. Этого хватило, чтоб двое на скользком полу вокзала промазали мимо них.
Егору хватило одного взгляда, чтоб оценить ситуацию:
– Деру!
Осмотрелся по сторонам – у выхода на платформу просыпался от полудремы милиционер. Возле выхода с неподъемными баулами возились тетки-торговки.
Егор рванул в подземный переход к поездам.
В переходе было пусто, холодно. Чем-то напоминало коридор в тюрьме или в подвале какой-то больницы.
– Стоять! – кричали им.
– Да щас… – стараясь не сбить дыхание, сплюнул Егор.
Один преследователь выдернул пистолет – промазать было невозможно. Сбросил предохранитель, пальнул в коридор, но в последний момент чуть поднял ствол – пуля прошла выше.
Брызнул кафель острыми искрами. Беглецы втянули головы.
Следующий выстрел – по ногам.
– Твою мать!
Егор метнулся в сторону, на лестницу, на платформу. Там было совсем пусто – никто не ждал здесь свои поезда. С обеих сторон стояли два состава, их двери были закрыты. Побежали дальше – через метров тридцать начинался другой подземный переход. По лестнице скатились вниз, свернули. Пробежали десяток метров, опять поднялись на такую же платформу – здесь тоже было безлюдно, но немного просторней – у платформы стоял только один поезд. Впрочем, его двери тоже были закрыты.
Спрыгнули на рельсы. Пошли, пригибаясь за край платформы. Где-то грохотал поезд…
Когда платформа закончилась, остановились, чтобы перевести дыхание, собраться с силами и со смелостью. Сразу за перронами начиналось открытое пространство маневровых путей. В тумане горели светофоры.
– Попали… – подытожил Антон.
– Это точно…
– Что делать будем?
Егор пожал плечами совершенно честно. Что делать? Куда бежать? Наверняка эти ребята подымут на уши милицию, перекроют теперь вокзал, поставят посты на пригородных полустанках. Начнут обыскивать, с собаками ходить по электричкам, останавливать машины, уезжающие из города. Да что там – наверняка завесят и аэропорт, хотя и достоверно знают, что Егор туда не сунется, хотя бы потому, что билеты на самолет ему не по карману.
Можно было бы, конечно, как в иные грозовые времена – через проселок, через укрытые снегом поля…
– Надо уходить.
– Куда?
– Не куда, а откуда… Отсюда, пока нас не нашли.
Огляделись – будто преследования не было. Вероятно, те двое решили, что друзья побежали обратно, в вокзал.
По рельсам пошли в сторону сортировочной.
Но когда казалось, что вокзал уже закончился, появился еще один тупик. В нем стоял состав, будто готовый к отправке.
Этот поезд был не таким уж и большим – всего-то полдюжины вагонов. В голове гудел локомотив. Проводников тоже не было видно.
На секунду Антон выбежал вперед, взглянул на транспарант:
– А Медноводск это где?
– Первый раз слышу… Но неважно. Из этого тупика только на восток можно. Да и харчи перебирать нам не с руки. Прыгай.
– А билеты?..
– Какие к черту билеты? Уже на борту с проводником договоримся.
Запрыгнули в тамбур. На секунду задержались у окна – преследования не было заметно.
Прошли в вагон, мимо купе проводника – все двери были закрыты.
Открыли первое купе. Там кто-то спал. Во втором купе постель была застелена, но пустая. Лежали вещи: дипломат, висел китель…
Третье купе было закрыто, в четвертом и пятом опять спали. Лишь шестое было совершенно свободным.
Вошли, верней влетели. Егор тут же закрыл дверь на замок. Сели на полки.
Антону казалось, что сердце бьется в груди так громко, что его наверняка слышно и через двери. Он старался дышать тихо, но тело, разгорячено бегом требовало много воздуха, требовало вздохнуть полной грудью.
Егор посмотрел на него и подмигнул: ничего, прорвемся. Если уже не прорвались.
И, действительно, где-то впереди дал гудок локомотив, вагон тронулся. Набирая скорость, назад заскользили дома, пакгаузы, деревья. Поезд шел по оврагу – железная дорога здесь была в низине и от того, огней города почти не было видно, лишь порой над поездом смыкался какой-то мост. На нем скучно горели уличные фонари, но, вероятно, их работа была напрасна – все шоферы смотрели сны.
– Ну что, пошли к проводнику?.. – спросил Антон.
– Да ну его… Чем позже он нас обнаружит, тем лучше. Опять же, можем сказать, что перепутали поезд, а билеты у друга… Тогда нас просто высадят и чем позже нас высадят – тем лучше.
– А что делать будем?..
Егор посмотрел в окно:
– Ночь довольно естественное время для того, чтобы спать. Чего и вам желаю.
И действительно – с верхней полки сбросил матрас, раскатал его и, сняв ботинки, тут же завалился спать.
– Может, хоть дверь открыть?..
– Да ну…
– А если вдруг на эти места кто-то сядет?
– Не боись, – пробормотал Егор, удобней устраиваясь на скупом казенном матрасе, – у проводника есть ключ, он откроет.
На секунду в окне промелькнул полустанок. Фонарь осветил лицо Егора, на нем светилась улыбка. Он явно был доволен своим положением. Антону ничего не оставалось, как последовать его примеру – завалиться спать…
***
– Когда человек уходит от преследования раз – это может быть случайность. Второй раз – уже тенденция. Но три раза… Это либо раздолбайство преследователей, либо мастерство преследованного. Это уже феномен…
– Но, с иной стороны, мы его три раза обнаружили… – возразил Игорь. – Вероятно, найдем и четвертый.
И он четвертый раз убежит, – подумал Игорь. Но счел за лучшее промолчать.
Меж тем, история получалась странной – на вокзале преследователи хоть и утратили контакт, но вызвали подмогу, район оцепили, искали что называется – с милицией и собаками. Казалось – никуда им не уйти. Пока железная дорога шла по городу, ее ограждал высокий забор, и, как убедился потом Макс, все выходы к полотну, вплоть до следующей платформы, были закрыты.
Но, во-первых, до платформы той бежать надо было километра три под ярким светом галогенных железнодорожных прожекторов. А, во-вторых, там уже ожидал беглецов наряд милиции.
Ни-че-го! Беглецы будто сквозь землю провалились. И поезда в расписании не было, и люди пропали…
Возникала такая мысль: может, было бы лучше их не пытаться поймать, а отследить до поезда, а там уже в тесноте вагона и схомутать.
– Ну так что будем делать?.. Люди волнуются…
– Что делать, что делать… Подавайте этого Егора в федеральный розыск. Думаю, в городе их нету…
Тем более непонятно, куда они собирались уезжать. А это было существенно – это была бы зацепка. Не походило, что конкуренты сдались – вероятно, все же что-то у них было, кроме отсутствующего кусочка шифровки.
– Я хочу все знать о старике…
– Э-э-э… О каком именно? О солдате или о его сыне?
– Об обоих! Мы наверняка что-то пропустили… Перетрусите все – учебу, службу в армии, работу…
Вроде бы, сказано было все – слишком многое надо было сделать, чтоб появилась хоть какая-то версия, зацепка. Но Игорь продолжал оставаться на месте.
– Что-нибудь еще? – спросил Макс.
– Да. Там еще пытаются отремонтировать мобильный пеленгатор. Говорят, что быстро не успеют, что проще и быстрей выписать новый…
Макс покачал головой:
– И этот, в общем, уже не нужен. Пусть уматывают назад. Передай, что учение состоялось. Всем объявить благодарность.
***
Проснулся Егор, когда уже солнце было довольно высоко. Антон уже не спал, а сидел возле окна. В вагоне было тепло и, удивительно, не душно. До сего дня Егор думал, что вагонов с работающей вентиляцией уже не осталось.
– А куда мы едем?.. – спросил Егор.
– Медноводск.
– А где это?
– Ты, вероятно, не помнишь, но вчера я тебе задавал тот же вопрос.
Егор посмотрел в окно: за ним проносился лес. Вот промелькнула просека, в ней дорога грунтовая, разбитая колесами. Но когда она пересекала железнодорожное полотно, переезд был обозначен только знаком из металла. О таких вещах как шлагбаум здесь, похоже, не знали.
– Где это мы? Надо будет на следующей станции выйти.
– Мы не останавливались всю ночь. Я следил…
– Это странно. А к нам в купе никто не ломился?
– Кто-то по коридорам ходил, но к нам никого не было.
– Ну и хорошо… Километров четыреста мы уже отмахали. Будет остановка – сойдем… И так хорошо проехались.
Но шли минуты, потом часы – поезд шел, но остановки все еще не было. Состав, не сбрасывая скорость, пролетал через какие-то платформы, рассчитанные, может быть, на три вагона. Станции были пусты – никто не выходил показать зеленый флаг проносящемуся поезду. Вероятно, жители уже убедились в бесполезности этого занятия – какой флаг этим поездам не показывай – все равно не остановятся.
– Нет, это уже становится неприличным, – не выдержал, наконец, Егор. – Но ведь должен же этот поезд когда-то остановиться. Не до Владивостока же он идет? К тому же, не знаю как ты, но я жрать хочу.
Он поднялся с полки:
– Пойду, прогуляюсь по поезду. Вероятно, все же здесь должен быть вагон-ресторан или буфет. Или хотя бы где-то должно висеть расписание?..
– Подожди, я с тобой, – отозвался Антон.
– Сидел бы лучше здесь… Поесть я тебе принесу.
Но уверенности в голосе Егора уже не было. Антон бы, вероятно, тоже предпочел забиться в угол, переждать, пересидеть. Но что толку с того, что он будет прятаться, когда его приятель разгуливает по поезду. Опять же – останешься один, а тут как раз придет проводник, что говорить ему, как выкручиваться?..
Вышли в коридор, прошлись к купе проводников: оно по-прежнему было закрытым. Расписания же возле него не было.
– Ну и ладно, – кивнул Егор. – Пошли в другой вагон.
Действительно, прошли коридором, мимо туалета, тамбур… На секунду прошли над грохочущей сцепкой двух вагонов. Снова тамбур.
Открыли следующую дверь, вошли в нее по инерции.
За ней не было пассажирского вагона. Не было того узкого коридора, по которому и самому не пройти, не то, что с чемоданом. Отсутствовали купе проводников, соответственно, не было и стенки, на которой должно было висеть расписание. Не имелось котла с пресловутой железнодорожной водой, той самой с пылью, ржавчиной и угольной крошкой. Правда, были окошки, завешенные шторами до половины, и экранами, закрывающими вторую часть.
Сразу за дверью тамбура начиналась огромная, практически во весь вагон комната. В креслах сидели военные. Перед ними стояли приборы, щелкали реле, бежали цифры на каких-то транспарантах, зеленый луч чертил волны на осциллографах…
…Многочисленные мониторы показывали огромную ракету. Она лежала в коконе пусковой трубы, опутанном шлангами и проводами. Освещение дрожало, и можно было понять, что ракета эта находится в этом же поезде, в соседнем вагоне.
– Ничего себе… – прошептал Егор.
Не дожидаясь окрика, оба зайца подняли руки – медленно, в аккурат на уровень ушей.
Однако сцена без слов продолжалась – никто не отдавал им приказы. Да и по штатному расписанию у дежуривших за пультом оружия не имелось…
Но долго ли позвать тех, кто с оружием?..
***
– Вы, наверное, не ели…
– Да не откажемся… – ответил Егор за обоих.
Полковник дал сигнал. Действительно, тут же из кухни принесли два подноса – горячее, второе, в чашке дымился чай. Причем не самый дешевый, не из тех, что продается по рублю за килограмм, а густой, с благородной темнотой в чашке.
Егор дал знак товарищу – садись и ешь. Сам тоже присел и стал поглощать обед. Ел с аппетитом. Он твердо знал – перед расстрелом не кормят. Стало быть, если угощают обедом, то до ужина не пристрелят.
– А вы неплохо тут устроились. Кормят как космонавтов… – заметил Егор.
– Так расскажите мне все же, как вы попали к нам на борт. Все же к гостям мы не привыкли.
– Да так… Торопились. Нужен был какой-то поезд на восток, ваш стоял локомотивом именно в ту сторону. Запрыгнули на подножку, закрылись в купе.
Полковник покачал головой:
– Ясно – охрана прозевала. Никакого порядка… Ну вот что с такими людьми делать?.. Закрыть на гауптвахту?.. Так ее в поезде нет… Разве что в туалет… А самому, простите, тогда куда ходить?.. А отчего вы искали поезд на маневровых путях? Мы же стояли достаточно далеко от вокзала?
– Нас преследовали…
– А кто преследовал если не секрет? Милиция?..
– Ну что вы! Конечно, нет. Просто очень плохие парни. Мы бы, конечно, могли попросить у милиции помощи, но как говорил Эйнштейн: «Боги всемогущи, но черти расторопней».
Полковник коротко хохотнул. Егор про себя с облегчением выдохнул. Их хозяин, вообще, казался славным человеком. Но все, связанное с армией естество Егора вопило: «полковник» и «хороший» – антонимы, понятия взаимоисключающие. Как правило, действительно, хорошие военные уходят на пенсию подполковниками.
Впрочем, разумеется, бывали исключения: иногда плохие ребята оставались майорами, а хорошие становились генералами.
– Откровенность за откровенность, – кивнул подполковник. – Мы не должны были в этом городе останавливаться. Но на борту закончились сигареты. Потому поезд остановился как бы на внеплановый осмотр ходовой части. Так что вам, в известной степени, повезло. То, что вы здесь, – это не ваша заслуга, это наша недоработка.
За окном струился все тот же однообразный пейзаж. Но Егор смотрел не на улицу – между двумя рамами лежало несколько мух. Его всегда мучила загадка – как эти мухи попадают между рамами. Отчего они так же не могут выбраться назад той же дорогой. Они что там рождаются, пухнут с голоду до натуральных размеров и дохнут?.. Вот ведь загадка природы…
Но сидя в вагоне этого поезда, Егору показалось, что он стал гораздо ближе к разгадке этой тайны.
– Я, признаться, – начал Егор, – тоже слышал о подобных поездах, но будто там только морозильники… И будто их все на иголки пустили.
– Устаревшая модель была в морозильниках – вот и пустили на слом. А вместо них заступили на дежурство иные поезда с иными ракетами. И отчего, думалось, если что-то для этих целей использовать, то цистерны в сто двадцать тонн. Они самые длинные.
– Длинные-то длинные, да вот только конструкция шасси неудачная. Впрочем, мы и их используем. Но для каких именно целей – не скажу. Военная тайна, Вы и так влезли в нее дальше некуда. Кстати, а вы военный? Служили?
Егор кивнул:
– Было и такое. Ушел в запас в чине капитана. Потом исполнял приватно некоторые поручения нашего командования. И не только его.
– Наемник?.. – скривил скулу полковник.
– И это было… – согласился Егор.
– А почему ушли?
– Неадекватность работы и вознаграждения. Вроде как: за проявленное мужество и беспримерный героизм выплатить жалование в определенном Уставом размере.
Полковник кивнул:
– Да и такое есть. Думаю, я бы сам не смог сформулировать этот факт точней, – он развел руками, насколько позволяли стесненные условия вагона – ресторана, и продолжил. – Между тем, так было во все времена, патриотизм, долг, присяга и всякое такое… Что на это скажите.
– Скажу, что патриотом можно быть и не нося мундир. Мало того, думаю, в отношениях с государством. Вполне достаточно тезиса Гиппократа: «не навреди». Я сам придерживаюсь такого тезиса и хотел бы от государства взаимности.
– Вы, я вижу, разделяете Родину и государство?
– Ну да… Если честно, родину я люблю, а с государством у меня отношения как-то не складываются. Когда есть с чего, я плачу налог. Но когда я беден, то не получаю помощи, а наоборот, оказываюсь в должниках. Вам не кажется такое положение вещей странным?..
Полковник молчал и улыбался, потому что не знал, что сказать. Молчание затянулось.
– И что вы теперь с нами сделаете? – спросил наконец Егор. – Может, ответ мне не понравится, но не хочется томиться в неизвестности.
– Вы знаете… Я сам в замешательстве – что с вами сделать. Выдать вас куда следует? Но тогда придется объяснять как конкретно вы попали на наш поезд. Мне бы этого очень не хотелось. Можно вас тихонько пристукнуть и выбросить из вагонов…
Полковник проговорил это с полуулыбкой, спокойно, будто бы шутил. Но и Егору, и Антону мгновенно стало ясно – и этот вариант рассматривался хозяином ракетного поезда, хоть и недолго, но серьезно.
– Так куда вы едете? – ответил полковник вопросом на вопрос.
– Ярск…
К удивлению друзей, полковник знал где это. Он кивнул:
– Я вас туда подкину. Не в сам город а как можно ближе. Так близко, насколько мне позволяет маршрут и расписание. Но сразу предупреждаю – в этой местности двести километров – не расстояние.
Егор кивнул – в их положении не приходилось перебирать харчами.
***
А ведь, действительно, поезд шел по расписанию.
По какому-то секретному, хитрому графику.
Многочисленные стрелочники получали его кусочки, распоряжения – в столько-то перевести такие-то стрелки, загадочным образом открывались нужные светофоры. Поезд обходил города, районы. Проскальзывал по каким-то веткам, которые никто всерьез не принимал.
Почти всю дорогу друзья просидели в своем купе. Выходили только покушать – полковник был рад поговорить с людьми, которые ему не надоели. Но уже на следующее утро их растолкали. Растолкали так безапелляционно, что Егор заподозрил худшее.
– Что, утро стрелецкой казни?
– Нет. Вам пора выходить.
Когда они вышли в тамбур, оказалось, что в проносящейся мимо пустоте нет ни вокзала, ни паршивой платформы. Вне поезда мелькали километровые, застили столбики пикетные.
– Уж простите, что так вас высаживаю. Но поверьте, как для зайцев вы легко отделались. По-хорошему, надобно вас посадить куда-то, откуда бы вышли тогда, когда тайна устареет.
Егор кивнул. Полковник продолжил:
– … В той стороне, километрах в ста, есть какой-то городишко. Часа через полтора в его сторону проследует товарняк. Постарайтесь, чтобы машинист вас заметил и забрал, не то следующий поезд пойдет через полтора часа и сутки…
Чтоб они сошли, поезд не стал даже останавливаться – просто машинист сбросил скорость где-то до скорости быстрого шага.
Поезд не стали задерживать, прощание не затянулось. Стоило Егору и Антону спрыгнуть на землю, как поезд стал набирать скорость и очень скоро исчез вдалеке.
