Текст книги "Число зверя (сборник)"

Автор книги: Андрей Баширов

Соавторы: Геннадий Гацура
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

***

Николаев остановился как раз в том месте, где он высадил Марину.

– Тут она вышла, затем перебежала на другую сторону. Там к ней и подошел мужчина в черном.

– М–да, очень странно, – задумчиво произнес Григорьев. – Следуя логике преступника, следующее убийство должно произойти возле самого Кремля, если не в нем самом. Это же место отстоит от него намного дальше, чем предыдущее.

– Может, он, зная, что за ним следят, решил подстраховаться и пройтись со своей будущей жертвой до Кремля пешком? – Сделал предположение помощник старшего следователя.

– Не знаю, но мне кажется, что дело здесь в чем‑то другом. Владимир, давай в “Волгу”, вызывай по рации подкрепление и скажи нашим ребятам, чтобы они пока сделали небольшую рекогносцировку на местности. Им придется руководить поисками. Нужно будет прочесать весь этот район до Кремля. Останавливать всех подозрительных мужчин. Если считать, что он всегда убивает своих жертв после двенадцати ночи, у нас осталось очень мало времени на его поиски.

– Есть, – по военному отчеканил Коровьев и, выскочив из машины, бегом бросился к остановившейся неподалеку “волжанке”.

– Слышишь, Константин, – сказал Николаев, – вот, что я подумал, а если этот хренов убийца знает о подземном ходе, что шел от храма Христа Спасителя к Кремлю, и решил воспользоваться им? Помнишь, как “метро–два” в романе Гоника “Преисподняя”?

– Не понял, о каком таком ходе и метро ты говоришь? Повтори еще разок.

– Понимаешь, когда на месте разрушенного храма Спасителя в тридцатых годах хотели возвести огромный Дворец Советов, к нему вначале стали прокладывать прямо из Кремля ветку метро. В процессе работ строители натолкнулись на древний ход, который шел от одного из кремлевских соборов к бывшему боярскому подворью, находившемуся некогда, в шестнадцатом или семнадцатом веке, на том месте, где затем построили храм Христа Спасителя. Ветку метро, в связи с тем, что Сталин отказался от сооружения Дворца Советов, так и не достроили, ходы все замуровали.

– К чему ты клонишь? Можешь короче формулировать свои мысли? – Поторопил Сергея Григорьев.

– Строители, роя котлован под фундамент нового храма Христа Спасителя, тоже могли наткнуться на недостроенную ветку метро или на старый подземный ход ведущий в Кремль. По–моему, я даже мельком слышал от кого‑то об этом. Судя по тому, что информация о столь сенсационной находке не стала достоянием гласности и прессы, к этому делу приложила руку какая‑нибудь очень влиятельная организация.

– И кто же?

– Хотя бы бывшая “девятка”. Как там сейчас ее называют, службой безопасности президента? Ведь это она отвечает за охрану Кремля. Тебе не обойтись без ее поддержки. Кстати, что говорят у вас о неожиданной болезни президента? Прокуратура всегда в курсе всех событий за кремлевской стеной.

– Не знаю, я не собираю слухи. Сиди здесь и никуда не отлучайся. – Следователь вышел из машины, хлопнул дверью и, нагнувшись к приоткрытому окошку, добавил: – Не забывай зыркать по сторонам, может, заметишь того мужика, что встречался с Федоровой.

– Как же, заметишь! Он же не дурак под фонарями светиться.

Григорьев ушел, Николаев оглянулся по сторонам. Хотя и наступило время школьных выпускных балов, он не сказал бы, что здесь было много народа. Отдельные группки людей видны были лишь возле “Кропоткинской”, где напротив входа в метро, высилась подсвеченная прожекторами громадина строящегося собора Христа Спасителя.

Теперь в Москве всюду, куда не кинешь взгляд, шло строительство. Город, готовясь к своему восемьсот пятидесяти летнему юбилею, хорошел не по дням, а по часам. Не хотелось повторять, что говорят о нынешнем мэре его недоброжелатели, но даже им было ясно, что он сделал очень многое для того, чтобы приукрасить столицу. Москва все больше и больше превращалась в европейский город, правда, все же сохраняя какую‑то свою, только российскую прелесть. Особенно Николаеву нравились золотистые маковки церквей. Идешь в ясную погоду по какой‑нибудь кривой улочке и, вдруг, за следующим поворотом выныривает из‑за серых громадин этакое махонькое белокаменное сооружение увенчанное множеством огненно–рыжих головок, и лепота разливается по всему телу, и на душе становится радостно–радостно, а на лице сама собой появляется блаженная улыбка. Хорошо! Теперь осталось заказать побольше тяжелых урн для мусора, чтобы не воровали, расставить их через каждые сто метров и заставить народ пользоваться ими. Городовым же наказать, чтобы штрафовали нещадно за каждый брошенный мимо урны окурок. Тогда и чистота будет в городе, и дворников поменьше понадобится.

Сергей тяжело вздохнул. Он опять ушел в свои прожекты, а ему надо было высматривать мужчину, с которым здесь было рандеву у Марины. С какой стати он здесь вновь появится? Интересно, почему Константин так всполошился, узнав, что Марина отправилась на встречу? Может, дело в том, что сегодня ночью, если верить календарю, должно произойти последнее убийство в числе “шестьсот шестьдесят шесть”? Хотя, кто это сказал, что последнее? Или Марина заявила следователю, что знает, кто убийца, и пригрозила сама расправиться с ним? Григорьев явно что‑то не договаривал.

***

Из темноты вынырнул мужчина в нахлобученной по самые глаза кожаной кепке, подошел к ней и, оглянувшись по сторонам, сказал:

– Еще немного, и я пошел бы один.

Только сейчас, переведя дыхание, Марина поняла, что это Марков. Правда, одет он был сегодня довольно необычно: короткая, обтягивающая животик черная кожаная куртка с множеством металлических молний, такие же черные брюки, и завершали наряд большие резиновые сапоги.

– Ну и “прикид” у тебя, – покачала головой Федорова. – Куда ты так вырядился? Я тебя даже сразу не признала.

– Так надо. Пошли быстрей, – Марков вновь нырнул в темную подворотню.

Марина нагнала его уже в каком‑то дворике. “Сутер” стоял возле металлической двери в глухой кирпичной стене и, звеня ключами, возился с висячим замком.

– Куда мы идем? Где он скрывается?

– Там, – Марков махнул рукой в сторону видневшихся в просвете между домами золотых маковок кремлевских церквей.

Марина проследила за его рукой и удивленно спросила:

– В Кремле?

– Глубже, намного глубже. Надо спешить, я расскажу всю историю по дороге, Дело в том, что сегодня у убийцы твоей подруги очень важный день. – сказал он и включил фонарь.

Они прошли по длинному грязному коридору, затем миновали еще одну толстенную металлическую дверь, которая напоминала вход в бомбоубежище, и спустились в подвал. Возле небольшого пролома в стене Марков остановился.

– Скидывай свои туфельки и надевай это, – он протянул Марине резиновые сапоги с высокими голенищами, – Самый маленький размер, что удалось достать.

– Зачем? – Спросила Марина.

– Затем, что ты там в своей обувке и два шага не сможешь ступишь. Одевай быстрей.

– Ты обещал рассказать об убийце, – напомнила ему Марина.

– Как я понимаю, ты разгадала формулу его поведения?

– На что ты намекаешь?

– На три шестерки.

– Откуда ты знаешь? – Удивилась Федорова.

– Как откуда? Через своих девок. Ты же знаешь, что ни одна разведка мира не брезгует прибегать к помощи проституток, когда нужно получить от мужчины какую‑либо информацию. Последние в постели с молоденькими девочками любят компенсировать свою недееспособность рассказами о своих подвигах и хвастаться своей информированностью.

– А где мы сейчас находимся и куда идем?

– Сейчас мы проникнем в заброшенную ветку метро, которую строили для поездок Сталина во Дворец Советов, затем, пройдя ее, попадем через обвлившуюся шахту в древний туннель, который некогда вел из подвалов одного боярина к Кремлю. Он должен привести нас в тайные кремлевские подземелья. Их велел выстроить для своей библиотеки, привезенной откуда‑то из Греции и содержавшей тайные знания многих поколений магов, один из русских царей. Затем он отдал подземные казематы вместе с древними книгами и рукописями в пользование итальянскому строителю и алхимику, пытавшему добыть ему филосовский камень для обращения металла в золото. Итальянец, в свою очередь, нашел глубоко под землей останки языческого храма и соорудил из него алтарь для приношения жертв самому сатане. Не правда ли странно, строили метро для генсека, а чуть не разрыли ход, который ведет в ад, к самому дьяволу. – Марков нырнул в пролом, и тут же раздалось его чертыханье и звук падения тела. – Проклятье, чуть фонарь не разбил. Осторожней, здесь две ступеньки.

Марина осторожно, нащупывая невидимые ступени, шагнула вслед за “сутером” в пролом.

– Ну и вонища здесь.

– Это точно, – кивнул Марков, освещая себя фонариком и пытаясь очистить одежду от липкой грязи.

Марина взглянула на него и рассмеялась.

– Ты чего?

– Посмотрел бы ты сейчас на себя. Похож на черта.

– Одежду всегда можно скинуть и залезть под душ. А вот душу под душ не засунешь.

– Ты это о чем?

– Да, – махнул рукой “сутер” – это я так.

– Тогда рассказывай, что тебе еще известно о “Джеке–потрошителе”?

– Я знаю, что сегодня он будет возле алтаря сатаны в Кремле.

– Зачем?

– Ему уже недостаточно денег и того, чем он владеет, он желает абсолютной власти. У него есть древний клинок с выгравированным на лезвии знаком сатаны, через него ему было видение, что он, принеся определенное количество жертв, сможет воспользоваться силой древних заклинаний, использованных при сооружения дьявольского алтаря под Кремлем. И тогда он станет единовластным правителем России, а, может, и всего мира.

– Ты дурак? – Марина остановилась и внимательно посмотрела на Маркова. Одно дело выслушивать какие‑то кремлевские страшилки от литераторов, но когда начинают пороть такую чепуху и все остальные. – Что ты несешь? Я думала, что ты…

– Все очень серьезно, – обернулся “сутер”. – Ты даже не представляешь, насколько это серьезно. Он сегодня будет в Кремле и будет приносить свою последнюю жертву сатане.

– Кто он?

– Увидишь, там, кроме нас, больше никого не будет, – сказал Марков и продолжил свой путь по тоннелю.

Шлепая сапогами по отвратительной жиже, обходя брошенные вагонетки и перешагивая через какие‑то трубы и кабеля “сутер” представил, как вся эта система подземных коммуникаций, – водопровод, канализация, электричество, телефон и компьютерные линии, – едва будет принесена последняя жертва и произнесена молитва великой черной мессы, завибрирует и затрещит. Трубы начнут откручиваются и лопаться, кабели извиваться и рваться. Создастся всеобщая связка и земля заходит под ногами. Можно только представить, что будет твориться на поверхности. Все силы зла и разрушения соберутся над Кремлем, и тогда начнется настоящий шабаш. Многие пожалеют, что вообще родились на свет…

– Ты что‑то сказал, – спросила догнавшая его Марина.

– Нет, тебе показалось, – откидывая прилипшие ко лбу волосы, сказал он.

– Далеко еще?

– Нет.

Впереди мелькнуло какое‑то светлое пятно. Они прошли еще немного и наткнулись на пересекающую подземный туннель свежую кирпичную кладку.

– Замуровали! – Кинулся к ней Марков, но вдруг резко остановился и прислушался.

Марине показалось, что она услышала смех. Он был похож на перезвон серебренных колокольчиков. Кто‑нибудь назвал бы его ангельским.

– Ты слышала? Он где‑то здесь. Я его чувствую. – Марков медленно обернулся вокруг своей оси. – Ах, вот ты где!

Он бросился к какому‑то светлому пятну проступавшему на свежей кладке стены. Марине даже показалось, что оно излучает свечение. Вполне возможно, это могла быть разновидность какой‑либо плесени, слегка флюоресцирующей в темноте, наподобие гнилушек в старых пнях. Марина что‑то читала об этом еще в школе. Странно было только то, что этот эффект наблюдался на совершенно новой стене и, что Марков обращался к этому пятну, как к живому существу. Впрочем, он всегда был со странностями.

Тут “сутер” с криком бросился всем телом на стену:

– Я все равно пройду! Ты меня не остановишь!”

Кирпичная кладка даже не шелохнулась, но он отскочил от нее как резиновый мячик.

– Ты меня предал! – завопил Марков, потирая ушибленное плечо.

– Предал, предал, предал, – прокатилось эхом по тоннелю.

Нет, с Марины было достаточно! Она развернулась и на ощупь, касаясь кончиками пальцев противной осклизлой стены начала пробираться назад. Без фонаря это путешествие было не из приятных, возможно, даже опасным, но Федорова не отважилась попросить его у буйствующего сейчас у замурованного прохода Маркова. Что на него нашло? Ладно, шут с ним, ей нужно было сейчас как можно скорей выбраться наружу, вполне возможно она еще успеет на свою “ночную охоту”. Зачем только она связалась с этим сумасшедшим? Зря только потеряла драгоценное время, ведь сегодня был последний или, по крайней мере, по соображению Марины, очень важный для этого “Джека–потрошителя” день. Какой, к черту, день! Ночь! А она находится на самом дне города.

Марина вдруг поскользнулась на чем‑то и, потеряв равновесие, шлепнулась прямо в зловонную грязь. По ее руке что‑то пробежало.

– Крыса! – Взвизгнула она и быстро вскочила на ноги.

С нее все текло. Теперь она выглядела не лучше, чем Марков. Он же, все это время не оставлявший попыток пробиться сквозь замурованную стену, обернулся на крик и увидел отступающую Марину. “Сутер” завопил нечеловеческим голосом и, высоко поднимая ноги и разбрызгивая вокруг себя вонючую жижу, бросился к ней.

– Стой! Куда?! Стоять! Ты от меня не уйдешь!

– Уйдешь, уйдешь, – прокатилось многократным эхом под сводами подземелья.

Огромный, кажущийся совершенно бесконечным туннель со свисающими со сводов белыми сосульками сталактитов, мечущее в поисках тихого уголка эхо, рыскающий из стороны в сторону луч фонаря, которым размахивал двигающийся своей подпрыгивающей походкой “главный сутер”, и разбегающиеся в панике крысы. Все это вместе представляло настолько кошмарное зрелище, что Марина, напрочь забыв, что у нее в кармане лежит газовый баллончик, от страха вжалась в склизкую стену. Что‑то липкое стекало ей за шиворот, но она не в силах была даже пошевелиться.

Марков подскочил к ней и дернул за рукав плаща.

– Уйти хотела? Уйти! Не выйдет!

Марине вновь показалось, что рядом раздался чей‑то негромкий смех и на фоне грязной, покрытой плесенью стены она на мгновение увидела светлый силуэт. Силуэт ангела, стоящего со сложенными на груди руками. Видение было настолько мимолетным и призрачным, что это скорее походило на галлюцинацию. Еще Марина почувствовала запах озона и серы. Это уже не могло быть только ее воображением, у нее было слишком хорошо развито обоняние.

– Ты меня предал! – вновь взревел Марков и, выхватив из‑за пазухи стальной клинок, начал кружиться вокруг своей оси.

В свете фонаря Марина увидела мелькнувшую на лезвии черную звезду и все поняла.

– Так, это ты, – сказала она и двинулась на него.

– Только сейчас поняла? Да, это я убил твою подружку. – Криво усмехнувшись, “сутер” направил острие кинжала на нее. – Ну, иди ко мне. Я давно понял, что ты охотишься за мной, но я все равно поставлю последнюю точку в “числе зверя”. И ею будешь ты. И я получу исключительную власть над всем этим городом, и над всей страной. Как тебе это нравится?

– У тебя ничего не выйдет, – Марина сделала еще шаг и остановилась. У нее не было оружия, да и позиция была крайне невыгодная для нападения. Нужно было заставить этого ублюдка подвинуться немного вправо.

– Ком цу мир, майне кляйне! – Вдруг выкрикнул не своим голосом Марков и полоснул воздух перед лицом Марины клинком.

Федорова только сделала шаг влево, готовясь провести отвлекающий маневр, чтобы захватить или отбить руку с ножом, как из глубины тоннеля раздался многократно усиленный мегафоном, и сразу же подхваченный эхом, голос:

– Марков, бросайте оружие!

От неожиданности Марина на мгновение обернулась, но этого было достаточно, чтобы “сутер” оказался рядом с ней и, обхватив ее за талию, прижал к горлу лезвие ножа. Она не ожидала от этого толстяка такой прыти. Острый как бритва клинок был прижат к шее, как раз в том месте, где проходила сонная артерия. Достаточно было небольшого движения и сталь легко бы вошла в ее плоть, и Марина изошла кровью быстрей, чем подоспела помощь. Похоже, она недооценила своего противника.

– Всем уйти, иначе ей крышка!

Вдали вспыхнул яркий огонек. Марина не сразу поняла, что это такое, лишь когда по ее щеке и державшей нож руке Маркова скользнула красная точка, она поняла, что это лазерный прицел. Вот тогда ей действительно стало страшно. Достаточно было малейшего движения пальца человека находившегося на другом конце этой нити, как ее не станет. Ее просто спишут как очередную жертву маньяка. А на фоне его поимки и убийства, о ней вообще никто не вспомнит. Боже, какая бесславная смерть…

Звук выстрела был почти не слышен. Марине что‑то брызнуло на щеку. На месте глаза “сутера” выросла алая розочка, его хватка ослабела и он начал медленно валиться набок. Федорова старалась не смотреть на него. Пальцы Маркова разжались и нож выскользнул из его руки.

Через несколько мгновений вокруг Федоровой уже суетилась целая куча оперативников.

– Вы не видели, куда упал нож, который он держал? – Спросил один из них, у еще не совсем пришедшей в себя после освобождения Марины.

Она отрицательно покрутила головой.

– Мистика какая‑то. В такой жиже его не так просто будет обнаружить, придется здесь все вокруг просеять через сито.

– Давайте, я проведу вас наверх. – Сказал выросший рядом с ней следователь Григорьев. – Мы отвезем вас домой. Эта идиотская самонадеянность могла стоить вам жизни.

У Марины не было сил даже ответить ему. Они поднялись на поверхность в каком‑то совершенно другом месте, не там, где она спускалась с Марковым. Вокруг было полно народа. Большинство было с оружием и в черных масках с узкими прорезями для глаз и рта.

***

Григорьев посадил Марину в “Жигули”. За рулем сидел Николаев. Федорова перестала уже чему‑либо удивляться.

– Я бы хотела, что бы вы отвезли меня в Промышленный переулок. Вы знаете, где это? Здесь недалеко.

– Ваш знакомый, Анатолий Романович Лысенко, погиб.

– Как погиб? – Марина подняла голову и взглянула на следователя. Ее глаза были наполнены страхом и ужасом.

– Пока мы еще не знаем, но, скорее всего, это дело рук Маркова. Возможно, он сделал это в отместку за то, что вы пошли по его следу.

– Когда вы пришли ко мне, вы уже знали, что он убийца?

– У нас не было четких доказательств. Таких подозреваемых у нас было несколько тысяч. На Маркова падало лишь косвенное подозрение. У всех убитых женщин, в том числе и у вас, был в записных книжках его номер телефона. Если бы я сказал вам о своих подозрениях, вы могли спугнуть его.

– Но Анатолий остался бы жив.

– Все очень сложно. Мы не знаем, возможно, так никогда и не узнаем, что произошло, и как Марков это делал. Скорей всего тут дело в гипнозе или в черной магии, во что я не особо верю, но ваш приятель тоже имел какое‑то отношение к убийству и ограблению женщин.

– Это я его убила. Если бы я не занялась поисками убийцы…

Григорьев внимательно посмотрел на Марину. Похоже, она его не слушала.

– Вы ни в чем не виноваты.

– Это я его убила, – продолжала твердить Марина. – Почему я ему не позвонила?

– Послушайте, здесь нет вашей вины. – Константин дотронулся до ее плеча. – Вы меня слышите? Вы его любили?

– Какое вам дело, – отдернула руку женщина. – Оставьте, наконец, меня в покое!

Они молча доехали до дома Марины. Григорьев поднялся вместе с ней на восьмой этаж. В квартиру она его не пригласила. Следователь постоял возле захлопнувшейся перед самым его носом дверью и стал медленно спускаться пешком по лестнице к машине, в которой его поджидал Николаев.

Не хватало еще подобного разговора с ним. Проклятая работа, все требуют от правоохранительных органов усиления борьбы с преступностью, ужесточения мер, но едва это слегка коснется их, ведь ни у кого на лбу не написано, что он не преступник, как все они становятся в позу невинно оскорбленных.

***

Марина прошла сразу в ванную и начала сбрасывать с себя грязную одежду. Только сейчас она заметила, что все еще находится в сапогах, которые дал ей Марков. Свои туфли она оставила возле пролома. Раздевшись догола она залезла под душ. Тугие струи постепенно возвращали ее к жизни. Вместе с жизнью к ней возвратилась и боль. Она села на дно ванны, обняла себя за колени и заплакала.

За что?! За что на нее свалилось столько? Вначале Лариса, затем Анатолий. Она хотела только покоя, немного счастья и любви.

“Кто‑то дерзкий, непокорный позавидовал улыбке, вспучил бельма ветер черный и луна как в белой зыбке…”

За что? За одну улыбку? За несколько минут блаженства? Не слишком ли дорогую цену надо платить за это?

– Какая бессмысленная жизнь…

Федорова вылезла из ванной, вытерлась насухо полотенцем и начала сбрасывать в большой пластмассовый таз грязные вещи. Когда она подняла плащ, из кармана вдруг выскользнул узкий и длинный клинок. Марина подняла его. Это был нож Маркова. Как он попал ей в карман?

Это было, несомненно, очень древнее оружие. Она дотронулась до острия и на пальце выступила красная капелька. Марина слизнула кровь языком и тут же какая‑то странная дрожь пробежала по ее телу. Это было ничем не передаваемое ощущение. Как будто в течение нескольких долей секунд в ней все переродилось. Было такое ощущение, что вся энергия и память о прежних хозяевах клинка влилась в нее. Она уже не отдавала отчета, что делает. Накинуть на себя прикид “ночной бабочки”, сунуть в сумочку нож Маркова и выскочить из дома, все это заняло у нее не больше пяти минут. Она остановила первого попавшегося частника и, назвав ему адрес, плюхнулась на заднее сиденье.