Текст книги "Число зверя (сборник)"

Автор книги: Андрей Баширов

Соавторы: Геннадий Гацура
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

– Кстати, Булгаков “Мастером и Маргаритой” тоже предсказывал появление сатаны в Москве.

– Нет, он только говорил о появлении одного из слуг и архангелов Князя Тьмы.

– Это кого? Сталина или Берии?

Собеседник Николаева заглянул один за другим в несколько стоявших на столе стаканов, но все они были пусты. Он поднял взгляд на Сергея и, уставившись ему куда‑то выше переносицы, произнес:

– Сатана, как и Бог, многолик и имеет множество имен, воплощений и слуг. Он везде. И, являясь к каждому, он предстает в том виде, в котором человек его желает видеть. Если отбросить понятие морали – он само совершенство.

Николаев усмехнулся и сказал:

– Я помню слова Иезеркиля, говорившего о сатане, что он был совершенен как никто другой.

– Да, это так. В каком бы отвратительном и примитивном виде не хотели представить нам его ограниченные церковники, как бы не описывали его преступления перед Богом, он действительно изумительно красив. Но он, как и Иуда из Искариота, ни в чем не виноват. Он всего лишь орудие в руках нашего Господа и по своему очищает Землю от скверны. – Взгляд у писателя вдруг сделался совершенно шальным, хотя речь оставалась ясной, как будто кто‑то другой говорил его устами. – В любом случае, если они не одумаются, земля разверзнется и весь этот погрязший в разврате и преступлениях город рухнет в преисподнюю. Он уже подобрался к президенту и его окружению. Я его чувствую! Он рядом! Вот он, я его вижу! – Герман вскочил и, осенив себя крестом, начал размахивать руками, как бы отгоняя от себя не видимый никому из присутствующих образ.

Через минуту в кафе ввалились вызванные кем‑то охранники и вывели предсказателя из зала. Сергей вернулся за столик к Никитину.

– Пошел отсыпаться, голубчик, – сказал Борис, вновь разливая по стаканам только что принесенную из соседнего магазина водку.

– Куда его поволокли?

– В соседний медвытрезвитель. Он для него как дом родной, проспится, а утром к себе в Переделкино поедет. Понравилось тебе его выступление? Как нажрется, вечно ему всякие черти видятся.

– Может, он прав? Пьяный человек легче проникает в существующий над планетой информационный слой. В последнее время я слишком часто с подобными разговорами о сатане сталкиваюсь.

– Будешь пить, как он, будешь каждый божий день с самим Мефистофелем встречаться. Давай лучше опрокинем по соточке, чтоб Герману покрепче спалось в вытрезвителе, да и кошмары ночью поменьше мучили.

***

Сидевшая в задумчивости на заднем сиденье “Волги” Марина вдруг наклонилась вперед, стукнула по плечу присланного за ней Станиславом Семеновичем водителя и сказала:

– Андрюш, притормози возле газетного киоска, мне газет надо купить.

– Сейчас сделаем, – он включил поворотник, резко крутанул руль вправо и, заехав прямо на тротуар, остановился возле газетного киоска.

– Сколько раз тебя штрафовали за подобную парковку, а ты опять за свое, – недовольно пробурчала Федорова, вылезая из машины.

– Спокуха, сейчас у гаишников пересменка.

Марина купила целую пачку московских газет и, возвратясь в машину, тут же раскрыла одну из них.

– Что новенького пишут? – поинтересовался Андрей, вновь нырнув прямо перед носом какой‑то иномарки в нескончаемый поток машин. – Ну, чего он рассигналился? Зевать не надо… У меня дома телевизор сломался, я даже не знаю, что в мире творится.

– Пока ничего интересного, – сказала Марина, бегло просматривая заголовки газет.

– Да, Марина Михайловна, а вы слышали о неуловимом убийце? О том, что за проститутками охотится?

– Мельком.

– Так вот мой сосед таксист говорит, а он всегда в курсе всех событий, что это менты сами их мочат.

– Что делают? – переспросила Федорова, откладывая одну газету и берясь за другую.

– Мочат. Убивают, значит.

– Это еще зачем?

– Расплодилось их, как собак нерезаных, не знают как с ними бороться, вот и мочат. А вместе с ним и их “котов”. Сутенеров, значит. Менты, для охоты и отстрела разных проституток и мафиози целую секретную бригаду создали. Все равно, они знают, что наше гуманное правосудие любого преступника за бабки оправдает или на поруки отпустит.

– Хватит молоть всякую чепуху, лучше за дорогой следи.

– Чего я там не видел. Вот опять в пробку попали. На метро давно бы уже на месте были.

– Ну, что я говорила, – вдруг вырвалось у Федоровой, – он еще одну убил!

Андрей обернулся и удивленно посмотрел на Марину:

– Это вы о ком?

– Сколько раз тебе повторять, что б смотрел на дорогу, – вдруг ни с того ни с сего вспылила она.

– Пожалуйста, – водитель пожал плечами и, сердито насупив брови, уставился в задний бампер стоявшей перед ним машины.

***

Придя домой и бросив пакеты с обновками прямо в прихожей, Марина прежде всего подошла к висевшему на стене в гостиной календарю и обвела фломастером еще одну дату убийства. Сегодня был пятница, седьмое. Это была уже четвертая жертва садиста в этом месяце и двадцать шестая в общей сложности. Оставалось еще семь убийств. Одно из них, судя по всему, должно произойти сегодня ночью. Необходимо было во что бы то ни стало сорвать планы этого чудовища. И сделать это предстояло ей самой.

Марина сняла платье, бросила его на диван и направилась в ванну. Сегодня ее ожидала тяжелая ночка и к ней следовало основательно подготовиться, чтобы действовать без осечки.

После душа Федорова перетащила пакеты с покупками в спальню и принялась за их содержимое. Чего только здесь не было. Все, для того, чтобы ничем не отличаться от тех девиц на ночных улицах. Надев черное кружевное нижнее белье и примерив коротенькую черную кожаную юбочку (примерно такая же, чуть шире офицерской портупеи, была когда‑то у ее подруги Ларисы), Марина накинула на себя застиранную почти до белизны джинсовую безрукавку. В разрезе, между полами выглядывало черное кружево бюстгальтера. Марина оглядела себя в зеркале. Это было то, что нужно. Вызывающе и слегка вульгарно. Марина одела длинные, обтягивающие ноги черные сапоги на высоких каблуках и прошлась по спальне, следя за своим отражением в зеркале. Нет, сапоги не годились. Тем более, если придется обороняться или бежать за убийцей, их не так‑то просто скинуть с ноги. Да и безрукавка смотрелась не очень. Марина принялась за примерку остальных покупок. Ее приготовление к новому выходу в качестве проститутки заняло почти два часа, зато теперь она уж точно ничем не выделялась среди “ночных бабочек”. Тем более, новый парик и макияж делал ее практически неузнаваемой.

***

Валентин Александрович Марков переоделся, вышел из машины, открыл багажник и кинул туда сумку с вещами. Затем он тщательно проверил, заперты ли все дверцы, и включил сигнализацию. На лобовом стекле “жигулей” зажглась хорошо видимая в темноте маленькая мигающая точка. Теперь в любой момент, если кто‑нибудь попытается проникнуть в машину, он тут же будет об этом знать. Дело в том, что в этих простеньких, даже местами ржавых “жигулях” был установлен довольно мощный передатчик, который мгновенно подаст сигнал тревоги и тут же из небольшого пульта в кармане Валентина Александровича раздастся звуковой сигнал предупреждающий, что здесь появляться небезопасно.

Марков взглянул на часы. Большая стрелка уже давно перевалила за полночь. Он не спеша перешел через небольшой освещенный фонарями скверик на другую сторону бульварного кольца и тут же рядом с ним, мигнув фарами, остановился шикарный лимузин. Валентин Александрович молча сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

– Куда? В офис? – спросил шофер.

– Да.

Машина плавно тронулась с места, проскочила несколько мигающих, работающих в режиме желтого света светофоров, свернула в какой‑то переулок и въехала прямо во двор особняка, который занимало брачное агентство “Венера”.

– Никуда не исчезай, сейчас опять поедем, – бросил Валентин Александрович шоферу и выскочил из машины.

Пройдя длинным коридором, он открыл своим ключом какую‑то небольшую дверцу и оказался у себя в кабинете. Первым делом он нажал вмонтированную в панель своего стола кнопку селекторной связи. Не смотря на столь поздний час секретарь была еще на месте, дожидаясь припозднившегося шефа.

– Да, я вас слушаю.

– Мне никто не звонил? – поинтересовался Марков.

– Звонили несколько раз, но не представились. Список номеров на столе. Вас с девяти дожидается Гоша. Говорит, что у него есть для вас интересная информация. Можно мне уйти, а то я на метро опоздаю.

– Хорошо, впустишь его минут через пять, закроешь все у себя и можешь идти.

Марков толкнул одну из закрывающих стену кабинета панелей и оказался в довольно просторной туалетной комнате. Вымыв руки и сменив пиджак, он вновь вернулся за стол и сел в кресло. Тут же парадная дверь в кабинет открылась, и вошел Гоша, которому Марков приказал после появления в офисе Федоровой с обвинениями в его адрес последить за ней пару дней.

– Как успехи? – спросил Марков.

– Есть довольно интересная информация, – сказал Гоша и положил на стол перед Валентином Александровичем толстую папку. – Были непредвиденные траты и сверхурочные работы. Пришлось задействовать еще двух человек.

– Сейчас посмотрим, – открыв папку, буркнул Марков и приступил к изучению отчета.

Работа Гошей, судя по обилию фотографий, стенограмм и перехваченных телефонных разговоров, действительно была проделана немалая. Здесь даже была краткая биография Марины с фотографиями школьных и институтских подруг. Последней в папке лежала фотография Ларисы Козловой.

– А эту зачем ты сюда всунул? – Скорчил недовольную гримасу Марков.

– Так, на всякий случай.

– А может ты, зная, что менты раскапывают все ее связи, меня подставить хочешь?

– Да вы что, Валентин Александрович. Как вам не стыдно? Мы же с вами не первый год работаем.

– Смотри у меня, – Марков взял фотографию Ларисы и, порвав на мелкие кусочки, швырнул в мусорную корзину. – Все бумаги в одном экземпляре. Негативы тоже должны лежать у меня в папке.

– Я так и делаю. Продолжить наблюдение или снять?

– Походи за ней еще. Чтоб она и пукнуть не могла без того, что б я об этом не знал. Ишь, красотка, сначала ко мне заявилась, а потом к ментам. Интересно, что она им обо мне наговорила.

– Да они ее выгнали. Ее и слушать никто не стал, только посмеялись.

– Мне нужна точная информация, а не твои догадки. Особенно по поводу ее ночных прогулок.

– Встрять, если что?

– Не надо. Пусть будет, что будет. Ее никто не заставлял влезать в это. Она сама захотела.

– Понятно, – кивнул Гоша.

– Все, иди, работай. – Валентин Александрович откинулся на спинку кресла и, сощурив за стеклами очков свои глазки, добавил: – Смотри, только не втюрься в нее. Я же тебя знаю, ты ни одной юбки пропустить не можешь. Что вы в этих бабах находите?

***

Возле Марины резко и со скрипом притормозил черный джип с затемненными стеклами. Из открытого окна высунулся юнец с тремя сотенными бумажками в руке.

– Эй, красавица, троим, по–быстрому, не отсосешь? А то мои кореша уже на стену лезут. Три сотни баксов плачу и фотографию с автографом на память.

Из машины раздался веселый мужской смех.

Марина отрицательно покачала головой.

– Да ты чего? – Удивился парень. – Три сотни баксов за полчаса работы! Тебе что мало? Да я сам столько не получаю.

В джипе вновь послышался смех.

– Эй, давайте я, – неизвестно откуда появившаяся шустрая девица, отпихнула Федорову в сторону, выхватила у парня сотенные бумажки, распахнула дверь и плюхнулась прямо на колени юнца на заднее сиденье.

Из салона машины донеслись радостно–возбужденные мужские крики:

– Давай, давай быстрей! Я уж больше не могу!..

Марина отошла от джипа и направилась в сторону Кремля, раздумывая о том, почему она так уверена, что убийца–садист действует в одиночку. Вполне возможно, что это действует целая группа преступников, или это борьба за раздел территорий в этом весьма прибыльном бизнесе. Две или несколько конкурирующих группировок борются между собой. Отсюда и такое количество трупов проституток. Нет, получается нестыковка, зачем им тогда рисовать шестерки на календаре? Может, они никакого отношения к сатанинским символам не имеют. Это просто их знак? “Шестерка” на воровском или блатном жаргоне означает что‑то вроде незначительного человека которого можно и не брать в расчет. Тогда сколько же они намерены рисовать этих шестерок в календаре? Три, пять, десять?

Навстречу Марине из подворотни вывалились четверо парней в одинаковых, похожих на немецкую эсэсовскую униформу, черных куртках и рубашках. Они были пьяны и сильно возбуждены. Энергично жестикулируя и перебивая друг друга молодые люди, судя по всему, вспоминали о какой‑то недавно прошедшей демонстрации:

– Да если бы не менты и ОМОН, эти сраные демократы у памятника Пушкина нас бы надолго запомнили!..

– Ты же первый слинял!..

– Кто слинял!? Меня менты повязали, я отбивался как мог…

Парни заметили Марину в "прикиде" проститутки и остановились. Один из парней, судя по всему главарь, который до этого времени шел молча, показал на нее пальцем и сказал:

– Вот, все из‑за таких продажных тварей! Это они променяли Россию за задрипанные зеленые бумажки! Надо показать этим сукам, что не все в России продается!

Двое чернорубашечников бросились к Марине, схватили ее за руки и отработанным движением вывернули их за спину. Она попыталась вырваться и закричать, но один из парней заткнул ей рукой в черной кожаной перчатке рот. Пока Марина обдумывала какой прием ей применить, подошедший главарь изо всей силы ударил ее в солнечное сплетение и она обвисла на руках своих мучителей. Несколько поздних прохожих, опасливо косясь на чернорубашечников, быстро перешли на другую сторону улицы.

***

Парни втащили все еще не отошедшую от удара Марину в помещение, все стены которого были увешаны знаменами, немецкими касками и плакатами со свастикой. Посреди комнаты стоял большой стол и несколько стульев, в дальнем углу на продавленном диване храпел какой‑то пьяный, возле стены была свалена груда пустых бутылок из‑под водки и пива.

Главарь рванул на груди у Марины платье и, толкнув, повалил на стол.

– Держите ее крепче, – сказал он своим парням.

– Пожалуйста, не надо! – Марина сделала попытку вырваться.

– Что я сказал? – Рявкнул главарь.

Двое парней вывернули ей руки и прижали к столешнице. Из уст Марины вырвался стон. Главарь ухмыльнулся, разорвал платье до конца, стянул трусики и обернулся к стоящему в стороне парню.

– Неплохая фигурка. Ты сегодня хорошо прошел крещение и наподдал этим вонючим евреям и демократам. Ты первый.

Парню явно было не по душе то, что здесь происходило. Он смущенно переступил с ноги на ногу. Взгляды его новых товарищей были направлены только на него.

Марина сделала еще одну попытку вырваться, но ее тут же пресекли двое парней. У нее не было сил даже кричать, слезы катились по щекам размывая тушь и макияж. Она только шептала:

– Отпустите, не надо.

– Давай! Ты не один! – Заорал на новенького главарь. – Народ ждет тебя!

Молодой человек расстегнул ширинку и шагнул к столу.

– Давай, Володька, покажи этой суке, – скаля гнилые зубы, загоготал один из неофашистов. – Пусть рассейских мужиков попробует, чтобы ее потом на пархатых жидов и вонючих негров не тянуло.

Парень вдруг застегнул ширинку и сказал:

– Да ну ее, пошла она в задницу. Еще заморский СПИД подхватишь.

Парни рассмеялись и отпустили Марину. Она медленно сползла со стола и, свернувшись клубочком возле ножки стола, заплакала:

– Что я вам сделала?

Никто из присутствующих не смотрел в ее сторону. Первый раж прошел, похоже, им сейчас было не по себе.

Главарь подошел к тумбочке у изголовья спящего, на которой стояла початая бутылка водки, налил себе полный стакан и выпил.

– За что, – всхлипнув, спросила Марина, – ведь я ничего вам не сделала?

– Ты еще здесь? – Не оборачиваясь, зло бросил он через плечо. – Понравилось?

– За что? – повторила женщина.

– Да уберите вы эту гниду отсюда, – взревел неофашист, – иначе я за себя не ручаюсь!

Владимир подошел к Марине, поднял ее, накинул ей на плечи свою черную длиннополую, украшенную черепами куртку и вывел из комнаты в полутемный двор огромного, еще дореволюционной постройки, дома.

– Извините меня, если сможете. Они вообще‑то хорошие ребята, даже не знаю, что с ними такое сегодня случилось. Все из‑за этой проклятой демонстрации. Не ходили бы вы ночью в таком виде по улицам.

Обшарпанная дверь, из которой они только что вышли, распахнулась и на фоне освещенного прямоугольника появился один из чернорубашечников, державший Марину за руки.

– Барахло пусть свое заберет, – сказал он и швырнул что‑то к ногам Марины.

Дверь захлопнулась. Молодой человек поднял сумочку и, протянув ее женщине, спросил:

– Вас проводить?

Марина отрицательно покачала головой, взяла сумочку и, кутаясь в куртку, пошла со двора. Завернув за угол, она достала из сумочки газовый баллончик, которым она так и не смогла воспользоваться. Сжимая его в руке, стараясь держаться темных переулков и шарахаясь от одиноких прохожих, Федорова добралась до своей машины. Только приехав домой, и забравшись в горячую ванну, она дала волю своим чувствам. До чего же паскудно была устроена жизнь, что за чертово невезение…

***

Встречу, в воскресенье девятого июня, Артист назначил на десять часов утра. Для Валентина Александровича это была ужасная рань, он не привык вставать раньше одиннадцати. Мало того что киллер, наотрез отказавшись говорить с помощником Маркова о деле, назначил такое время для встречи, так еще и настоял на встрече в помещении какого‑то полуразрушенного склада. Все это здорово раздражало не выспавшегося Маркова, но ничего не поделаешь, с причудами Артиста (никто не знал его настоящего имени) приходилось считаться. Он стоил того.

– Он уже здесь, – влетел в помещение склада запыхавшийся помощник и условным жестом показал, что гость проверен на оружие и наличие электронных записывающих устройств.

Марков взглянул на часы. Ровно десять. Что ж, Валентин Александрович тоже любил точность. Он поднял голову. Рядом с его помощником стояла какая‑то старая карга в дурацкой черной шляпке с вуалью.

– А это еще кто такая? – раздраженно спросил “главный сутер”.

Женщина положила руку в перчатке на плечо помощнику Маркова и вдруг неожиданно низким мужским голосом сказала:

– Иди погуляй, я бы хотел побыть с “мамочкой” наедине.

В этом месте Артист снял свою шляпку, и Валентин Александрович, поняв свою ошибку, улыбнулся:

– Неплохо.

– Мне не хотелось, что бы еще кому‑нибудь стало известно о нашей встрече. Я не люблю афишировать свои связи. Всегда найдется человек который может прикинуть кое‑что к носу и сделать кой–какие выводы. Это и в ваших интересах.

– Если вы так блюдете свою и мою репутацию, почему не согласились договориться обо всем с моим помощником.

– Он для меня никто, а вы личность серьезная, значит не меньше меня заинтересованы в сохранении конфиденциальной информации.

– О вас говорят, что вы быстро и с большой фантазией решаете многие проблемы. Я сам человек с воображением и ценю людей способных поставить себе интересную задачу и решить ее до конца. Они большая редкость в нашем обществе недоразвитого капитализма и социализма.

– Это смотря, что вам надо, и с каким исходом.

– Возможно, в другой раз было бы достаточно просто поставить человека на место, но в данной ситуации мы упустили время для переговоров и мирного решения вопроса, поэтому мне требуется самое кардинальное решение.

– Понял. Могу ли я узнать его имя?

Марков вынул из кармана фотографию и протянул киллеру.

– Знакомая личность, – улыбнулся он. – Думаю, что если бы все, кому он встал поперек горла, скинулись мне по десять баксов, я мог бы сразу после этого выступления с чистой совесть выйти на пенсию.

– Надеюсь, вы обойдетесь без стрельбы и взрывов.

– Вы меня обижаете, – Артист элегантным жестом перекинул через плечо один из концов мохнатого шарфа. – Я художник и не опускаюсь до подобных тривиальных методов.

– Вот и хорошо. Когда вы намерены покончить с этой проблемой?

– В народе говорят, что спешка нужна только при ловле блох. В таких же деликатных делах она просто противопоказана.

– В моем случае она как раз очень даже желательна. Я дам вам одного молодого человека, он ознакомит вас со всем, что у нас есть на нашего клиента. Заодно и прикроет, если что. Ему можно доверять как мне самому.

– Я работаю один и мне не нужны помощники.

– Вероятно вам забыли сообщить, что я плачу по двойному тарифу, – Марков вынул из бокового кармана пиджака плотный конверт и протянул “киллеру”. – Здесь половина.

– Это другое дело. Но боюсь, что раньше чем через три дня все равно ничего не выйдет. Слишком много заказов. Народ спешит перед периодом летних отпусков избавиться от головной боли.

– Что ж и на этом спасибо. Мне сказали так же, что вы большой мастер по компромату. Если наше первое сотрудничество пройдет хорошо, я бы хотел ангажировать вас еще несколько раз в самое ближайшее временя.

– О, пренепременно, но вначале мы закончим этот танец. – Артист надел на голову свою дурацкую шляпку, – Ну я пошла. Целую дорогой, – и он, жеманно повернувшись на высоких каблучках, послал через плечо Маркову воздушный поцелуй.