Текст книги "Сборник "Войти в бездну""

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 102 страниц) [доступный отрывок для чтения: 37 страниц]

Удав и здесь не поскупился: привод каждого колеса транспортера оснащен ни больше ни меньше как собственным ядерным реактором размером с килограммовую консервную банку, четыре пушки, несколько тяжелых пулеметов, простейшее управление… И, как всегда, максимальный комфорт для пользователя. Это не считая многослойной обшивки – титан, сверхстойкий пластик, теплоизолятор, прослойка материала, задерживающего ионизирующие излучения, антирадарное покрытие. Машина способна уцелеть даже оказавшись в эпицентре ядерного взрыва. В свое время этот броневик очень пригодился нам на Геоне.

Люди были облачены в боевые костюмы – я непатриотично выбрал себе американскую модель, она надежнее и практичнее. Близнецы-андроиды остались в черных комбинезонах – им марсианская атмосфера не страшна, а пули неизвестных злыдней, учинивших разгром в Центрополисе, не смогут причинить особого вреда. Вооружение, как легко догадаться, мы взяли самое разнообразное, но основные надежды возлагались на старинные «Калашников-2012» – штурмовые винтовки, произведенные по образцам XXI века, только слегка модифицированные в соответствии с требованиями времени. Работать без приборов бесшумной стрельбы, ночного прицела и дополнительного детектора движений было бы очень сложно, хотя последние две функции может благополучно выполнять костюм.

Чем хорош штатовский «Гурон М-8», так это своим тактическим компьютером – вещь удобнейшая. Боевой костюм сам укажет тебе направление движения, в его память введена полная схема города; он определит цель, различит кто друг, а кто враг – последняя функция особенно хороша, когда костюм объединен в единую систему с личным оружием, даже в случае ошибки выстрела не последует. Вся информация выводится на монитор «намордника», что человека привычного совершенно не отвлекает. До кучи – несколько приятных мелочей вроде кислородного фильтра, встроенного терапевтического пакета, способного помочь в первые минуты после возможного ранения и системы подогрева-охлаждения. Одна беда – отсутствует экзоскелет, но «Гурон» рассчитан на применение в условиях земной силы тяготения, он разрабатывался как средство защиты для телохранителей важных особ и специальных подразделений полиции. Зато «Гурон» очень легкий и прочный, его вес почти не чувствуется.

Остальные приоделись потяжелее – Аурига предпочел германскую военную модель, Жайме нацепил доспех ВКК. Выглядела наша компания весьма разношерстно, но здесь вам не строевой смотр и не парад гвардии. Хорошо еще, что в обширном арсенале Удава отыскалось облачение на весь отряд – риск значительно снизился, но, как я уже говорил, боевой костюм не является универсальной защитой, его можно прострелить, прожечь или расплавить. Надо лишь постараться…

Я ощутил, что «Цезарь» резко поднялся вверх, покидая разлом Маринера. Затем началась тряска – мы шли на высоте тридцати-сорока метров над поверхностью. Корабль может отвести глаза почти любому радару, он не виден в инфракрасном диапазоне, но лишний раз рисковать все равно не стоило.

Красный индикатор над нашими головами начал часто-часто моргать, челнок сбросил скорость. Платформа начала быстро опускаться, сидевший за штурвалом транспортера андроид аккуратнейшим образом вывел машину наружу, после чего «Цезарь» исчез в клубах красно-коричневой пыли – Лолита увела корабль в укрытие на склонах Олимпа. Тут же вспыхнули мониторы перед командирским креслом, заработал навигационный комплекс броневика.

– Ехать примерно двадцать минут, – услышал я голос Ауриги. – Высаживаемся у цеха 112. Капитан, вы идете первым, мы прикрываем. Зиг, на тебе перекодировка замка на шлюзе, дальше действуем по плану. Повезло, при такой пылевой буре нас не обнаружат визуально!

– Визуально? – усмехнулся я. – До диспетчерской вышки города несколько километров! Если только камеры слежения…

– Чепуха, никто не устанавливает внешние камеры на заводских корпусах! Незачем. Нападения марсиан не ожидается, к чему лишние расходы?

Транспортер плавно затормозил, отошла герметичная дверь и в кунг сразу проникли клубы пыли. Компьютер боевого костюма ненавязчиво известил, что атмосфера снаружи для существования человека непригодна и задействован осмотический фильтр, выделяющий кислород из марсианского воздуха. Температура за бортом – минус тридцать семь градусов.

Мы посыпались из броневика как горох из банки. Ребята Жайме сразу взяли под контроль периметр вокруг шлюза, второй эшелон во главе с Ауригой присматривал за тылом. Маловероятно, что на нас нападут прямо здесь, но правила есть правила.

В условиях пылевой бури разглядеть что-либо было сложно, но костюм любезно переключился на тепловой и лазерный режим обзора, не дожидаясь лишних просьб. Так, ясно. Прямо перед нами – громадный параллелепипед сталелитейного цеха, левее к небесам поднимается башня атмосферного процессора, еще дальше расположены не менее масштабные постройки неясного назначения – видимо, тоже заводские корпуса. Зиг возится с электронным замком высоких ворот, предназначенных для автоматических краулеров, доставляющих руду из шахт. Смотреть на андроида немного жутковато – обычный человек в таких условиях моментально умер бы от недостатка кислорода и взрывной декомпрессии. А этому ходячему калькулятору хоть бы хны!

Металлические плиты наконец-то начали расходиться, и мы нырнули внутрь. Впереди – андроиды, за ними две четверки стрелков и ваш покорнейший слуга. Остальные – в арьергарде. Темнотища, хоть глаз выколи, но навигатор БК уверенно вырисовывает тонкими голубыми линиями силуэты непонятных механизмов и определяет расстояние до ближайших стен. Внизу справа мерцает оранжевая стрелочка, указывая направление движения. Удобно, будто в компьютерную стрелялку играешь.

Ага, вот и технический тоннель, ведущий к городу. У входа стоят электрокары для изредка появляющегося здесь персонала. Но мы пойдем пешком – меньше шансов быть обнаруженными. От предприятий в окрестностях Центрополиса к городу ведут полсотни тоннелей, перекрыть их всех невозможно, но вот поставить детекторы движений и определители массы – вполне. Тем более, что таким путем проникнуть в город проще всего и непонятные террористы не могут не учитывать эту угрозу.

– Открыт канал связи с «Кидонией», – неживым голосом известил меня компьютер. – Ответить на вызов?

– Давай, – прошептал я, хотя знал, что из-под шлема не донесется и единого звука.

– Вы меня слышите? – громыхнул басок Удава. – Аурига? Сергей?

– Слышим, – ответил я сразу за двоих. – Что-то случилось?

– Они выдвинули требования, перехвачена передача на спутник. Кажется, мы имеем дело с бандой отпетых психов! Они просто ненормальные!

– Покороче, – оборвал я. – Что хотят?

– Там длинно, но общий смысл таков: назвались «Демократической армией освобождения Марса»…

– Что-о? – одновременно протянули я и колумбиец. Передача транслировалась только нам двоим, все прочие не обязаны забивать голову лишней информацией.

– Что слышали! Полчаса откровенного бреда о грядущей независимости Марса, земных корпорациях, пьющих кровь из маленькой, но гордой планеты, и прочий маразм. Это невозможно воспринимать серьезно. Сказали, что половина населения Центрополиса на их стороне, остальных отпустят на Землю по выполнении условий, приглашают сюда тех, «кто хочет жить в свободном мире», заявляют о новой эре в истории земной цивилизации – как же, первая независимая планета со своим правительством… Но требования интересные: великие державы, заинтересованные в дальнейшей «торговле» с Марсом, должны передать «правительству» восемнадцать дальних транспортов и шесть военных кораблей как гарантию дальнейших поставок металла и расщепляющихся материалов на Землю. Если не выполнят в течение трех суток – начнут убивать не принявших «независимости» жителей города группами по тысяче человек.

– Могу показаться оригинальным, предположив, что цели у этих борцов за свободу совершенно иные, – поразмыслив, ответил Аурига. – Условия абсурдные, их никто не примет…

– Выглядит форменной клоунадой, – поддакнул я. – На Земле шум поднялся?

– Разумеется, – недовольно проворчал Удав. – Они постарались забросить свою долбаную «декларацию» во все информационные агентства, причем за полчаса до захвата базы. По всем доступным у нас голографическим каналам – истошные вопли, требуют спасать заложников… Операция, ясно, готовилась на Земле. Это всё. Что у вас?

– А сам не видишь? – совершенно справедливо огрызнулся Аурига: вся информация с наших БК передавалась через линию Планка прямиком в «Кидонию». – Хватит болтать, отбой.

– Отбой, – покорно согласился Удав и заглох.

В тоннеле тоже было темно – зачем зря расходовать энергию? Где-то наверху приглушенно грохотало, работа машин в цехах завода не прекращалась ни на минуту. Настроенный на поиск любых живых и механических объектов компьютер костюма успокаивал ежеминутными сводками: представляющих потенциальную опасность целей не обнаружено.

Шесть километров мы преодолели за полчаса абсолютно не напрягаясь – сила тяготения на Марсе меньше земной, а БК движений не стесняют. Остановились лишь на подходах к складу ремонтной техники, располагавшемуся под корпусом управления производством, где находились компьютеры, следившие за работой автономных предприятий за пределами Центрополиса.

Если смотреть на этот участок города сверху, то получалось, что важнейшие здания были выстроены рядом, в виде креста. В центре – администрация, справа и слева жилые блоки, под ними несколько бункеров «на всякий случай» в виде падения крупного метеорита или аварии ядерных реакторов. Ближе к Порту – комплекс Транспортного Контроля, диспетчерская вышка и ровный строй ангаров для техники.

Нашей основной задачей являлся молниеносный захват основного центра управления Центрополиса. Как только он перейдет в наши руки, один из андроидов подключится через оптоволоконный шунт к городскому «мозгу» и попытается взять управление базой на себя – искусственный интеллект биороботов лишь немногим уступает псевдоразуму, контролирующему город. Мы же постараемся или полностью ликвидировать противника своими силами, или (если террористов окажется слишком много) займем оборону вокруг важнейших центров и запросим немедленную помощь с Земли – десантный корабль, двигаясь со скоростью в 0,3 световой, окажется на орбите Марса максимум через час, Бибирев предупрежден о такой возможности, Удав постарался. Главное – продержаться до прибытия подкреплений!

– Здесь вентиляционная шахта. – Аурига постучал затянутым в перчатку кулаком по овальному люку. – Если верить схеме, она ведет на первый наземный уровень, к столовой здания управления производством… Капитан, теперь вы пойдете в арьергарде. Первыми наверху окажутся андроиды, мы временно на подхвате. Если верить биосканеру, живых существ крупнее мыши в радиусе ближайших двухсот метров нет, у нас имеется отличный шанс пробраться незаметно.

Искусственные люди во главе с Зигом исчезли в черноте шахты, за ними отправился Аурига со своими головорезами, потом Жайме и мой отряд. Я пошел последним, стараясь подниматься по приваренным к стенам вертикального тоннеля скобам максимально бесшумно. И все равно казалось, что мы производим грохота больше, чем целая танковая колонна.

Наконец появился яркий свет люминесцентных ламп – мы достигли первоначальной цели.

ИНТЕРМЕДИЯ
История капитана Казакова

...Разговор этот состоялся значительно позже, в августе месяце 2282 года, на борту «Франца-Иосифа». Вся наша развеселая компания тогда окончательно «переселилась» на Гермес – мое подразделение входило в состав вооруженного контингента союзников, а доктор Гильгоф вместе с Коленькой, Аней Белкиной и Луи Аркуром старательно делали вид, будто занимаются невероятно важным делом: поиском Чужаков.

К тому времени никаких успехов на данном поприще достигнуто не было, а потому мы ежевечернее собирались в главном салоне «Франца» – поужинать в обществе старых друзей, попить красного вина и, разумеется, поговорить об умном. Это занятие Вене Гильгофу никогда не приедалось, обсуждались любые темы, начиная от прикладной ксенобиологии до последних веяний в литературе и сравнительных характеристик бронетехники.

Доктор всегда был кладезем знаний в самых разных областях и теперь получил замечательную возможность удовлетворить свою страсть к разговорному жанру – лишь бы его слушали, возражали и давали Вене возможность генерировать новые идеи. Это была своего рода игра: Гильгоф выдвигает спорный тезис, все остальные начинают хором его опровергать, в результате долгого спора рождается истина. Тоже весьма спорная.

Так родилось множество самых невероятных теорий, некоторые из которых впоследствии получили неожиданное развитие и привели к весьма серьезным последствиям, но речь сейчас не о том.

С самого первого дня знакомства, случившегося два с лишним года назад, я воспринимал Вениамина Борисовича со всей серьезностью – маской «сумасшедшего ученого», которую постоянно носил доктор, меня не проведешь, и не таких персонажей встречали. Не спорю, маскировка у Гильгофа замечательная, человеку стороннему он покажется рассеянным балаболкой и холеричным представителем высоколобой элиты – настоящий персонаж комического фильма. Только черной ермолки академика на голове не хватает. Однако, если копнуть глубже, то под слоем «психологического камуфляжа» обнаружится истинная сущность нашего уважаемого доктора...

Знаете, какое прозвище дал Вене адмирал Бибирев? «Цезарь Борджиа». В устах руководителя самых значимых имперских спецслужб это звучит внушительно, поскольку уж кто-кто, а адмирал знает, с кем имеет дело, – он бы не стал держать в начальниках департамента биологической безопасности своей Конторы человека несерьезного! Доктор очень умен, невероятно хитер и, что самое главное, абсолютно предан общему делу. Насколько я знаю, Веня побывал во многих серьезнейших переделках, причем невзирая на свой сомнительный имидж Гильгоф всегда выходил победителем. Всегда.

– ...По большому счету, в моей особе нет абсолютно ничего примечательного, – старательно прибеднялся доктор, когда мы сидели в салоне «Франца», потягивая коньячок. Остальные давно ушли спать, только мы, два полуночника, никак не могли угомониться. – Самый обыкновенный хомо сапиенс вульгарис, если угодно. Капитан, разве вам никогда не говорили, что ордена, звания и регалии отнюдь не красят человека? Вспомните хоть маршала Германа Геринга, бездарно просравшего, я извиняюсь, воздушную войну против авиации англо-американцев, которые методично и целенаправленно сносили с лица земли города Германии в последние годы Второй мировой... Парня не интересовало ничего, кроме усиления собственного влияния, новых чинов, побрякушек и ворованных произведений искусства. Человек с менталитетом за–жравшегося помещика не должен заниматься серьезным делом, а особенно – войной. Вспомните, что у немцев тогда были уникальнейшие разработки в области авиации, они первыми поставили на конвейер реактивные самолеты «Ме-262», которые были способны защитить страну от массовых бомбежек и таких ужасов, которые пережило – вернее, не пережило! – население Киля, Гамбурга или Дрездена. И что же? Благодаря недееспособности руководства самая передовая авиация мира просто перестала существовать. Прямо удивительно, как Третий Рейх сумел продержаться на исторической сцене целых двенадцать лет, – Гитлер держал вокруг себя редкостных тупиц!

– На наше счастье, – отозвался я. – В целом вы правы. Ордена и звания еще ничего не решают, главное – чтобы человек, их носящий, был на своем месте. И умел работать.

– Примеров того, когда человек «не на месте», можно привести сотни, – продолжил доктор. – Да что там сотни – миллионы! Может быть, я являюсь гениальным шахматистом, всю жизнь мечтал переставлять фигурки по доске и выигрывать мировые чемпионаты, ан нет – приходится корпеть над микроскопом в скучной лаборатории...

– Это вы про себя?

– Нет, конечно. Чисто умозрительный пример. Вот скажите, вам нравится служить в армии?

– Нравится. По-другому и быть не может! Если бы служба тяготила, я бы мигом подал рапорт – какая польза от нелюбимой работы?

– И чем бы занялись?

– Понятия не имею. Просто я ничего другого не умею делать...

– Значит, вам всегда нравилась служба?

– Ну... Был период, когда я ощущал себя довольно неуютно. Впрочем, это дело прошлое.

– Разумеется, я читал в вашем личном деле некоторые любопытные заметки, – согласно кивнул Гильгоф. – Не ошибусь, если скажу, что неприятные воспоминания связаны с объектом «Обухово-IV»? Расскажите, а? В досье не приводилось никаких подробностей, а мне интересно...

– Нашли чем интересоваться, – недовольно проворчал я. – Кроме того, существует такая вещь, как подписка о неразглашении. Мне в самом прямом смысле голову оторвут...

– Кто? – изумился Гильгоф. – Ваше бывшее начальство? Руки коротки! Кто они и кто теперь вы? Капитана... Точнее штаб-офицераКазакова теперь охраняют авторитет и влияние господина Бибирева, а это знаете ли сила! Впрочем, если не хотите...

– Ладно, ладно, уговорили, – я сам не знаю, почему согласился вспомнить малоприятные приключения почти пятилетней давности. – Но если меня прищучат, сдам вас, Веня, с потрохами.

– Сдавайте, – легко согласился Гильгоф. – Лагерная пыль, лесоповал, гоп-стоп, мы подошли из-за угла... Романтика!

– В гробу я видел такую романтику! – поморщился я. – И с чего начинать?

– С самого начала!

– Ох и безрадостное это было начало, скажу я вам, доктор! Помните, откуда начинается охраняемый правительственный квартал в Петербурге? Со стороны Невского проспекта?

– А как же! Южная граница периметра проходит по Малой Конюшенной и Казанской улицам.

– Вот-вот, Казанской. В тот волшебный денек сидел я возле самого Казанского собора на лавочке, дул пиво, смотрел в фонтан и отчетливо понимал, что карьера рухнула, перспектив впереди никаких, пять лет в училище потрачены абсолютно зря и вообще новоиспеченному лейтенанту Казакову будет проще повесить кирпич себе на шею и утопиться в означенном фонтане. Все ж польза обществу.

– Интригующе звучит, – покачал головой Гильгоф. – Еще коньячку?

– Давайте... И апельсин передайте, пожалуйста. Спасибо. Так вот, тогда как раз миновал месяц, как ваш покорнейший слуга окончил питерское команд–ное училище ВКК. И две недели, как меня выпустили с гарнизонной гауптвахты.

– Господи Боже, ужас какой, – усмехнулся доктор. – Да как вы умудрились немедля по выпуску схлопотать срок на губе?

– Молодость, молодость, ты полна ошибок... Слушайте. В общем, вы правы доктор: после безупречных... ну почти безупречных, мелкие шалости не в счет... пяти лет в училище так облажаться – это надо было уметь! За неделю до торжественного выпуска и вручения золотых погон ВКК нас внезапно перевели на казарменное положение, да еще с заступлением в караулы, без увольнительных. Короче, весь набор армейских прелестей. Вроде бы это было связано с очередным конфликтом на границе с Халифатом.

– Кажется, припоминаю, – отозвался Веня. – Волнения в Курдистане, несколько вооруженных отрядов пытались прорваться в Армению, тогда все вооруженные силы были подняты на ноги.

– Неважно. Я и еще трое жизнерадостных ушлепков решили смотаться в самоволку. Кто нам дурное слово скажет? Без десяти секунд лейтенанты! Наш кубрик находился на третьем этаже, следовательно, выбираться надо через окно. Логично? Обратно – тем же манером. Ничего особенно сложного, процедура отработана не одним поколением курсантов. Сходили, отдохнули. Возвращаемся обратно. Мои сотоварищи полезли наверх, я пошел замыкающим. И вот вам явление героя: дежурный по училищу как нарочно выглядывает во двор. Дальше – сущая комедия и цирк с акробатами. Господин капитан узрел мою фигуру, поднимающуюся по веревке с узлами, и не нашел ничего умнее, как полезть вслед за мной.

– Грандиозно! – расхохотался Гильгоф. – Но зачем?

– Откуда я знаю? Нашло на человека! Сверху раздается вопль «Офер!», веревка отсекается, а через секунду на асфальте лежат два яростно матерящихся тела. Короче, маразм каких поискать... Все бы ничего, но господин капитан вдруг решил заняться воспитательным процессом – наверное, оттого, что задницу отшиб напрочь. Процесс крайне простой: кулаком в морду курсанту Казакову.

– А вы?

А что – я? Сами понимаете, молодой, горячий, и ужасно расстроенный таким поворотом дел. Уклонился и по всем правилам рукопашки приложил высокое начальство лицом об асфальт. Все можно было бы замять, но капитан упал неправильно: перелом носа и костей лицевого черепа. А это уже серьезно. Завкафедрой по физической подготовке был бы мною очень доволен. В сухом остатке: сразу после торжественной церемонии выпуска я отправляюсь на губу с соответствующей записью в личном деле. Плюс – абсолютная неопределенность в плане дальнейшего прохождения службы.

– Понимаю, – кивнул Веня. – Могли задвинуть в немыслимое захолустье, причем надолго. Но ведь дальше Кушки не сошлют, меньше взвода не дадут, верно?

– Нет, неверно. Словом, посидел я тогда у Казанского, посмотрел в фонтанчик, допил пиво, съел парочку освежающих таблеток и пошел в управление кадров. Где и получил назначение...

– «Обухово-VI»? – понимающе протянул Гильгоф?

– Ага. Афродита, система Сириуса. Северные острова, за полярным кругом. Вы должны помнить, там всего одна группа островов, здоровенный архипелаг.

– Надеюсь, вас хоть не на субсветовом корабле туда отправили? – неудачно пошутил доктор.

– Я бы доселе из криогенной фуги в этом случае не выбрался! Прилетаю, люк транспортного челнока откидывается, я вылезаю на свет Божий и что же вижу, как думаете?

– Эдгара Алана По? – с оптимизмом предположил Гильгоф?

– Не совсем. Двухметровое чудище с перебитым носом и в форме прапорщика Осназа ВКК, причем форма не черная, а серая. На шевроне незнакомая эмблема в виде топора. Добро пожаловать, лейтенант, вас ждут великие дела. Одежку, кстати, мне выдали такую же, серенькую. Дабы не выделяться.

– Про Осназ ВКК всегда ходили легенды одна хуже другой, – покачал головой доктор. – И к тому есть все основания.

– О том, что данная структура существует, я знал, но чем Осназ занимается, нам никогда не говорили. Вот вам секрет номер один, который предстояло раскрыть. Известно точно: никто и никогда людей в этой форме на Земле в глаза не видел. Я констатировал для себя, что неприятности начались и никакого просвета в этой черной... точнее серой, туче не видно. Мне выдали ПМК с искусственным разумом, после чего прапор исчез, а компьютер моментально посоветовал пройти в административный корпус к некоему майору Лисичкину, который меня ждет не дождется, поскуливая от нетерпения. Вот тогда и стало ясно, что это такое: объект «Обухово-VI». Курорт. Тюрьма за пределами Земли. Но в соответствии с тамошним птичьим языком термин «тюрьма» употреблять нельзя. Только «объект».

– Ничего не скажу, вам крупно повезло. – Гильгоф глянул на меня сочувственно. – Это ж надо было додуматься, из боевого офицера элитного Космического Корпуса сделать тюремщика! Я бы на вашем месте завалил жалобами все возможные инстанции, дошел бы до канцлера и Императора!

– Пробовал пару разумеется, потом понял, что бесполезно. Теперь вам ясно, как меня подставили? Это минимум лет десять службы, а потом еще два–дцать – в изоляции. Нам преподавали психологию экстремальных ситуаций и состояний, доказано, что работа в тюрьмах, особенно таких, необратимо отражается на психике. Неадекватное восприятие реальности, ведущее к антисоциальному поведению в обществе, и так далее. Так что Землю мне предстояло увидеть только к старости... Прихожу я в административный блок, поднимаюсь на второй этаж, вижу табличку на одной из дверей: «Начальник объекта майор ОН ВКК Лисичкин Сергей Олегович». Сунул личную карточку в прорезь замка, вошел. Огорчу вас доктор, Эдгара По в кабинете тоже не было, зато имелся еще один человек-монстр, только с майорскими погонами.

– Лейтенант Казаков для прохождения службы прибыл!» – все по уставу, как положено. Рапорт, представление.

– Майор Лисичкин, для тебя – Олегыч. – сказал шеф. Пожал руку, причем ладонь была на удивление мягкой, даже расслабленной. Потом начались объяснения. – Ты садись, не на плацу... Ну что, штрафник, готов горя хапнуть? Мы все здесь военные с прошлым. Многие – с очень богатым прошлым. Причем твои грехи мало чем отличаются от грехов всех прочих. Кто за пьянку, кто из-за бабы, кто просто в опалу попал и был спрятан подальше от греха и начальственного ока. Знаешь, кого охраняем?

– Нет, ответил я.

– Таких же профессиональных вояк, только приговоренных к высшей мере за особо тяжкие преступления. Убийства, изнасилования, государственная измена. Даже один людоед есть – капитан первого ранга Мазуров, слышал может?..

– Я слышал! – воскликнул доктор, перебив меня. – Конечно же! Вурдалак из Красноярска! Эту жуткую историю лет восемь назад мусолили во всех газетах и по голографическим каналам! Неужели это был он?

– А кто же еще? – я пожал плечами. – Тот самый знаменитый каперанг, когда-то служивший в сверхзасекреченном подразделении ВМФ. Вернулся с задания, поехал с молодой женой в отпуск – показать ей сибирскую тайгу. Показал.

– Да уж, во всей красе, – поморщился Гильгоф. – Насколько я помню, хватились Мазурова быстро, через три дня – все-таки не в бухгалтерии служил... И поисковая группа обнаружила господина капитана, поедающего шашлык, изготовленный из собственной супруги. Причем поисковикам тоже можно посочувствовать – из пяти человек выжил только один. А взял Мазурова спецназ МВД, по счастью, без новых жертв... Тёмная история, сообщалось, что он был казнен.

– Ждите, как же! – фыркнул я. – Лисичкин взял с меня помянутую подписку, объяснил, что «Обухово-VI» является одним из серьезнейших секретов Империи и назвал свой «объект» «социальным оружием».

– Это как? – Веня посмотрел на меня поверх очков.

– Официально – там находится обычная тюрьма и металлургическое производство, на котором работают обычные зэки. А не официально... Гм... Представьте себе, что в соответствии с приказом, спущенным с самого верха, вся банда содержащихся там бывших военных выбрасывается, например, в Центрополисе. Или на любой американской или китайской базе. В любом из поселений в Обитаемом Радиусе или даже на Земле. Воображаете, каких чудесных дел они там наворотят? Озверелое-то зэчьё?

– Нестыковочка, – развел руками доктор. – А как же общественный резонанс?

– Предусмотрено, – отозвался я. – Планы ликвидации этой шайки отморозков разработаны. Перетравить нервно-паралитическим газом, а потом заявить всему миру, что мы спасли мирное население от вырвавшихся на свободу уголовников... Придумать отмазку всегда можно. Ну что, продолжать?

– Давайте, становится все интереснее, – кивнул Веня.

– Подписка была стандартной: обязуюсь не разглашать полностью или частично сведения о всем происходящем на «объекте» с момента прибытия до момента убытия, в противном случае мне светит статья УК, в красках повествующая о государственной измене и переход из статуса охранника в статус охраняемого. Что хуже любой смертной казни.

– Все, свободен, – сказал мне Лисичкин, когда формальности были окончены. В кабинете вдруг объявился давешний прапорщик с перешибленным носом. – Это – твой помощник и заместитель. Поздравляю со вступлением в должность оперативного дежурного объекта «Обухово-VI», проставиться можешь потом...

Дверь закрылась за моей спиной, и я с неудовольствием подумал о том, что за какой-то перелом скулы мне предстоит много лет торчать на «объекте», где одни отморозки охраняют других отморозков... И это когда все бывшие сокурсники будут служить в морской пехоте ВКК, ГРУ или специальных войсках и заниматься интересным делом. Сдохнуть можно!.. Вот тебе и лучезарное будущее вместе с блестящей карьерой. Упекли так упекли!

– Ну, давай знакомиться, лейтенант, – сказал здоровенный прапор. – Меня зовут Саня Тихонов. Проще – Тихон.

– Казаков. Сергей. Как посмотреть, у вас тут все просто.

– Куда уж проще? Помяни мое слово – погоняло «Казак» к тебе прилепится моментально! Давай-ка заглянем в одно местечко, тебе пора осваиваться...

Очередная стальная дверь, перемигивающаяся красными индикаторами замка. Сначала проверить карточки, потом сканер считает рисунок с ладони – и, пожалуйста, проход открыт. Похоже на большую квартиру – масса света, деревянная мебель (что для внеземной колонии нехарактерно, обычно используется пластик).

– Ну, что встали? – раздался уверенный голос. – Входите, разумеется, пришли.

Их было трое. Одеты непритязательно, так сказать, по-домашнему. Тельники и брюки от униформы. Причем тельняшки с разными цветами полосок – черные, как у пилотов ВКК, зеленые (пограничники), темно-синие (это уже ВМФ). Еще компанию объединяла общая небритость, средней тяжести нетрезвость и общая помятость физиономий. Все ясно, мужики «играют в бутылочку» не первый день. И, пожалуй, даже не второй.

– Тихон, жертва режима, ты кого привел? – ласково поинтересовался тот, который «пограничник». На его пухлом лице было настолько благодушное выражение, а улыбка оказалась такой лучезарно-пьяной, что я невольно проникся к дядьке симпатией.

– Костенька, нашего полку прибыло, – доложился прапор Саня. – Аж из самого Питера стольного гость, только погоны надел... Пятнадцать суток на губе и сразу к нам. Лучшим войскам – лучшие кадры. А особым – особые. Не побоюсь этих слов – Санкт-Петербургское Высшее Командное училище ВКК.

– Вот как? Еще один! – Ухмыльнулся худой в пилотском тельнике. Протянул руку. – Уставщиков, Саша. По нашему – Устав. Этот толстяк в зеленом – Костя Варламов, он же Варлам. И Женечка Мореев – Дед Морей. Счастливы приветствовать. Держи!

Мне немедля вручили стакан с водкой. Я таких стаканов в жизни не видывал – тяжелый, с десятком граней.

– Я никогда столько даже в училище не пил, – вякнул я.

– Пей, – поморщился Дед Морей. И я выпил.

Дальнейшее помню смутно – вроде бы уважаемые коллеги собирались ввести меня в курс дела, но до зубрежки служебных инструкций дело так и не дошло...

Первое дежурство, ясное дело, началось в сопровождении жуткой головной боли. Ничего особенного не происходило – выслушали в дежурке доклад по обстановке от сменяющегося. Объект под контролем, все в норме. Меня усадили в кресло перед терминалом и дали в руки стакан.

– Пей, – ласково сказал Тихон. – Станет лучше. Подобное лечится подобным.

Выяснилось, что каждая камера снабжена собственной системой видеонаблюдения и вся информация стекается сюда, в дежурку. Охрана с заключенными не контактирует, пища выдается автоматически, через транспортер. Вся работа – следить за заключенными в камерах. Скучно до невероятия. Единственное развлечение – вызов и сопровождение врача. Один дежурный уходит с милейшим доктором Морозовым (его за какой-то немалый проступок поперли с кафедры питерской ВМА) осматривать приболевшего осужденного, другой остается на месте, бдеть и охранять.