Текст книги "Сборник "Войти в бездну""

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 102 страниц) [доступный отрывок для чтения: 37 страниц]

– Грандиозно, – выдохнул я, когда болид с шипением начал сбрасывать скорость, а сила тяжести вернулась к земной норме. – Километров двадцать? Больше?

– Угум, – развернуто ответил старшина и указал взглядом на распахнувшийся шлюз. Выходить вместе со мной он не собирался.

Скучный зальчик абсолютно пуст. Только на противоположной стене моргает красными огоньками идентификационный блок. Я отправил удостоверение в гнездо сканера, четко произнес кодовое слово, подождал, пока меня не ощупает веер зеленых лучиков, появившихся из углов зала.

Так. А это что-то новенькое, ничего похожего прежде не встречал. Чудеса в решете. Я-то полагал, что плиты стеклобетона сейчас попросту разойдутся, открывая проход, но вместо этого прочнейший материал начал таять в воздухе, испаряться, исчезать. Я ощутил, как по волосам и одежде поползли искры статического электричества, резко запахло озоном.

Очередной сводчатый коридор, выложенный камнем. Будто в старинном замке или монастыре. Скупое красноватое освещение. Прохладно, если не сказать – холодно. Воздух чистейший, при дыхании появляются моментально тающие клочья пара.

Я шагнул вперед и поморщился – ладонь, коснувшуюся полу кителя, чувствительно укололи статические разряды. Сплошная стена за моей спиной бесшумно восстановилась. Вернулся, потрогал, даже пнул носком ботинка. Стеклобетон. Тараном бей – не пробьешь.

Слух различил едва слышное гудение, и я с облегчением вздохнул: странности, похоже, кончились. В дальней стороне коридора вспыхнул мягкий золотистый свет и толстенная стальная плита медленно поползла вверх.

– Удивлены? – Насмешливый голос Бибирева казался громче из-за резонанса от стен. – Конечно, есть чему подивиться. Я тоже не поверил, когда впервые увидел. Доброе утро, Сергей Владимирович. Добро пожаловать. В этих помещениях еще не бывали люди в чине младше адъютант-полковника, тут даже обычнейшие операторы связи носят самые серьезные звания, а подписками о неразглашении все сотрудники обвешаны как новогодняя елка игрушками… Так что, господин штаб-офицер, вы сейчас очутились в святая святых, в самом сердце, в точке всех мыслимых отсчетов. По сравнению с «Бронзовой Комнатой» официальныйоперативно-тактический центр «Кронштадта» является свалкой устаревшей техники и коллекцией антиквариата.

– Впечатляет, – протянул я, осмотревшись. – Очень.

– Еще бы! – Адмирала так и распирало от гордости за свое детище. – Данного комплекса нет ни на единой схеме БСФ, «Бронзовая Комната» – самая охраняемая тайна Империи, почище чем новые каналы Лабиринта, открытые нами, но еще не освоенные другими державами. Мы находимся на глубине тридцати одного километра под поверхностью, здесь собственная система жизнеобеспечения, термоядерный реактор, комплекс окружен защитной капсулой и может быть в случае серьезной опасности катапультирован из «тела» астероида, невзирая на очень солидную глубину заложения… Отсюда можно управлять всеми оборонительными силами Империи, любые виды связи с Флотом, Землей и Колониями. В качестве важного бонуса – единственный канал прямого общения с «Птолемеем».

– Быть не может! – Я с трудом заставил себя не открывать рот, подобно завидевшему конфету ребенку. Вот так новости! – «Птолемей» полностью блокирован, девяносто семь лет тотальной изоляции!

– Ошибаетесь, – хитро подмигнул Бибирев. – Мы постоянно с ним… э… беседуем. Умоляю, никому об этом не рассказывайте, будет скандал! Выпьем чаю? До начала еще полчаса, успеем…

Понятно, что это была никакая не «комната», а компактный, но исключительно высокотехнологичный командный центр, расположившийся на трех уровнях. Основа – большой круглый зал диаметром в сотню метров с куполообразным потолком и странным покрытием стен, действительно похожим на старую потемневшую бронзу с едва заметным зеленоватым налетом. На полу обычные плиты темно-красного гранита (с Земли привозили!), в центре стол для конференций в виде овала, рассчитанный не больше чем на три десятка гостей. Лазерные проекторы на тонких штангах.

– Вся «начинка» спрятана внизу, прямо под нами, – продолжил импровизированную экскурсию адмирал, когда мы зашли в помещение для отдыха. – Очень много экспериментальных образцов, не запущенных в серию, но прошедших испытания… Вам чай с сахаром?

– Нет, спасибо. Скажите, а почему стена исчезла? Так ведь не бывает!

– Сами себе противоречите. Один из законов науки гласит: если в природе чего-то не наблюдается, значит, этого «чего-то» скорее всего нет. Тем не менее стену вы видели и трогали собственными руками. Равно как и прошли сквозь нее. Никакая это не стена, Сергей. Всего лишь новая разновидность силового поля.

– Всего лишь! – воскликнул я. – Я слышал о теоретических разработках! Принцип уплотнения молекул?

– Понятия не имею, я не физик. Лучше подумайте вот о чем: какой из ныне существующих малых кораблей вы считаете наиболее пригодным для проведения молниеносных десантных операций за пределами Земли? То есть прилетели, высадились, учинили разгром и снова улетели в голубую даль…

– Тип «Цезарь», – не раздумывая, ответил я.

– Но это же…

– Знаю. Вы спросили «какой из ныне существующих», а не «какой из стоящих на вооружении». Две большие разницы, как выражается доктор Гильгоф.

– Опять поймали меня на слове, капитан! Положи вам палец в рот, отгрызете руку по самое плечо! И где я для вас возьму «Цезаря»?

–  Для меня, значит? – Слова Бибирева давали повод к серьезным размышлениям. – По-моему, если вежливо попросить сами-знаете-кого, он не откажет.

– Прекрасно. Займетесь этим самостоятельно, даю официальную санкцию. Заодно передадите мое частное послание.

– Даже так? – нешуточно удивился я. – Где он сейчас?

– На Марсе. Отправитесь сегодня вечером, предварительно составив список группы, которая будет подчиняться непосредственно вам. Выберите тех, кому доверяете и кого знаете лично. Не больше двадцати человек включая пилотов.

Вот это хорошая новость. Просто отличная!

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство!

Мы вернулись в большой зал, где начали собираться участники назначенного Бибиревым совещания. Незнакомых лиц почти нет. Стервозная госпожа вице-канцлер, начальник второго департамента ГРУ, командир «Кронштадта», он же командующий Флотом адмирал ВКК Юшков. Неизвестный мне генерал-лейтенант и его помощник – пухлый подполковник с физиономией довольного жизнью кота.

Бог мой, рядом с мадам Назаровой устроился Миша Савельев, человек при виде которого невольно хочется убежать и спрятаться: он заведует отделом внутренней безопасности бибиревской Конторы, карманной инквизицией адмирала. Если в этом мире и существуют по-настоящему опасные люди, то Миша занимает в их хит-параде лидирующую позицию. Взгляд блекло-голубых, чуть навыкате, глаз, способен парализовать на расстоянии в световой год – именно благодаря немигающему стальному взгляду он получил оперативный псевдоним «Змей», под которым Савельева знают в ведомстве адмирала. Сидит развалясь, вызывая тихое неодобрение дородной вице-канцлерши, но Мише решительно наплевать как на саму мадам Назарову, так и на ее мнение. Я слышал, что Змей – гениальный математик, король логики, а как он в свои тридцать с небольшим лет очутился на столь важном посту, знают только Бибирев и сам Миша. Видимо, у адмирала имелись очень веские основания доверить ему самый закрытый и таинственный отдел Конторы.

– Начинаем! – хлопнул в ладоши Бибирев. – Рассаживайтесь, господа и дамы. Думаю, можно активировать систему…

Невидимые операторы поняли приказ, и я снова щелкнул зубами от неожиданности. Зал мгновенно преобразился, превратившись из скромного помещения для заседаний бюрократов, в командный пункт. Покрытие стен посветлело, бронза заместилась громадными проекционными окнами с объемным изображением – Земля, базы на Луне и Марсе, план расположения Флота. Вот сюрприз – на западной стене отобразилась картинка с «Птолемея». Значит, адмирал меня не разыгрывал, они на самом деле продолжают контактировать с этой мерзопакостью…

– Полагаю, предмет нашей беседы известен каждому, – бесстрастно продолжил Бибирев. – Техническое и информационное обеспечение Армагеддона. Дело ответственное, отчетность строжайшая, посему прошу не отвлекаться на посторонние темы.

Все шутим? Дошутимся мы однажды, ой дошутимся!

– Для начала попрошу уважаемого генерала Радзеевского объяснить суть проблемы. Если можно, в подробностях и не слишком увлекаясь непонятной профанам терминологией.

Теперь понятно, что это за генерал-лейтенант. Как же, «Калуга-9», средоточие интеллектуального потенциала Империи. Обитает сей потенциал в бесконечном комплексе бункеров под закрытым городком – сияющей и несбыточной мечтой любого уважающего себя шпиона. «Девятка» является основным исследовательским комплексом ВКК, сетью секретных лабораторий и институтов, занимающихся исключительно проблемами космоса. А генерал, носящий знаменитую фамилию Радзеевский, заведует всем этим бедламом и даже входит в правительство в ранге «министра без портфеля».

Проекторы образовали над столом многоцветную модель Обитаемого Кольца – систем, где находятся наши колонии или отдельные базы. Солнце в центре, от него расходятся тонкие радиальные кольца сетки координат, одно деление – световой год. Выглядит вполне натурально: крупные бело-голубые шарики горячих гигантов наподобие Сириуса или Проциона, красные орешки карликов вроде Росса 248, звезды Барнарда или Проксимы. Золотые сферы солнцеподобных звезд. Коричневые облачка астероидных роев.

Шариков оказалось мало – тридцать пять, с учетом Солнца. Все системы, которые мы посетили за минувшие десятилетия и где основали колонии. Больше всего звезд в противоположной от центра галактики стороне – Вольф 359 и 360, Росс 128, Лалланд, DX Рака, Люйтен, Сириус. Самая дальняя обитаемая система – LHS 11, четырнадцать с половиной световых…

– Аномалия, о которой идет речь, впервые была зафиксирована телескопом-интерферометром сто девяносто четыре года назад, – скучным академическим тоном заговорил Радзеевский. Будто лекцию на кафедре читал, – в системе тройной звезды EZ Водолея. Наблюдалось кратковременное явление аккреции, затем самый маленький красный карлик погас, скорее всего в результате поглощения черной дырой. Но в то же время имела место вспышка рентгеновского излучения, для черных дыр абсолютно нехарактерная. Расстояние до EZ Водолея – двенадцать целых и двести шестьдесят шесть тысячных световых лет, ближайшие соседи Лакайль 9352 и Лакайль 8760 находятся на порядочном расстоянии и не могли быть вовлечены в процесс…

Если верить мерцающей алой точке на проекции, названная тройная система располагалась почти точно «под Солнцем», ближе к галактическому центру. Далековато, но достижимо.

– По всей видимости, аномалия была выброшена из крупного звездного скопления около полумиллиона лет назад, – продолжал размеренно вещать генерал, но его жестом остановил Бибирев:

– К черту древнюю историю! И давайте назовем вещи своими именами, словом «аномалия» тут ничего не объяснишь. Что это такое? Считайте, что мы школьники, совершенно не разбирающиеся в астрономии и астрофизике.

– Это одиночная блуждающая нейтронная звезда, ваше высокопревосходительство. Такая формулировка приемлема?..

«…Согласно моделям климатологов, наиболее интенсивный теплообмен будет достигнут при таком взаиморасположении материков и полюсов, когда планета имеет свободные от суши полюса и экватор (вдоль которого под действием кориолисовых сил складывается единая экваториальная циркуляция). Меридионально развернутые материки, расположенные в средних широтах, отводят рукава экваториальной циркуляции в высокие широты, откуда вдоль противоположных их берегов возвращается в экваториальную зону холодная вода из полярных бассейнов – возвращается сразу, не застаиваясь в полярных циркуляциях. Как легко видеть (голограмма 291-а), ситуация на планете Гермес (система Вольф 360) в этом смысле близка к идеальной, чем и объясняется стабильный климат планеты, способствующий развитию многочисленных форм жизни, как растительной, так и животной. К настоящему времени из многих миллионов биологических видов Гермеса описаны лишь наиболее распространенные (см. исследование Ж. Ланкло (Новый Квебек, протекторат „Гермес“) „Мир торжествующей жизни“, изд. Конгресса ксенобиологов, Республика Франция, Тулуза, 2276 г.)».

Общеобразовательный справочник «Человеческая Цивилизация», издание «Аллен amp; Анвин», Лондон, Великобритания, 2280 год.

Глава третья
КТО ЗАРЕЗАЛ СТАРОГО ЦАДИКА?

Гермес, звездная система «Вольф 360».

Первые дни июня 2282 года по РХ

– Господи, как же от них пахнет! – разорялся мсье Гильгоф, подгоняя гиппариона хворостинкой. – Луи, вы никогда не моете своих лошадок? Может, стоить попробовать, река ведь рядом…

– Во-первых, доктор, лошадки не мои, а ваши. Во-вторых, после купания животное будет вонять еще сильнее и расцветет такой пышной зеленью, что вы сами окажетесь в плесени по самые уши.

– Перспективка, однако, – горько вздохнул Вениамин Борисович. – Ладно, перетерплю. Чем не пожертвуешь во имя высокой цели!

Наш маленький караван в составе четырех людей, аналогичного количества собак и девяти гиппарионов, как по земной традиции именовались примитивные трехпалые лошади – аборигены Гермеса, довольно бодро продвигался на северо-восток по равнине Святого Лаврентия. Квебек остался в сотнях миль за спиной, слева золотилась под солнцем лента безымянной речки, а вокруг пышно зеленело разнотравье саванны и темнели редкие купы деревьев-мамонтов, прозванных так за толстенные узловатые стволы и наипышнейшую крону, поднимавшуюся на добрые полсотни метров к сине-зеленым небесам Гермеса.

Само собой, настолько длинный путь мы не преодолели бы за десять дней, прошедших после первого знакомства на борту «Франца-Иосифа». Мы наняли владельца транспортного самолета С-47, способного приземляться на грунт, выплатили требуемую мзду с надбавкой за риск и вчера вечером, после двух рейсов (сначала люди и снаряжение, потом гиппарионы, коих с трудом удалось затолкать в грузовой отсек), вся теплая компания очутилась в требуемой точке. А именно на двадцать второй параллели к северу от экватора, почти в самом центре материка, в местах, которые человек доселе обходил своим вниманием. Доктор уверенно сравнил нашу маленькую экспедицию с первым путешествием Колумба и открытием Американского континента. Преувеличил, конечно.

Если свериться со спутниковыми фотографиями и результатами довольно небрежной аэросъемки, а затем взглянуть на окрестности своими глазами, то главные ориентиры будут как на ладони. На севере – горы Баффина, протянувшиеся изумрудно-синей полоской через половину континента, с юга вырастает стена реликтовых лесов, а пространство между горами и глухими чащобами занимает раскинувшаяся от восточного до западного горизонтов саванна с редкими участками древесной растительности.

От разнообразного зверья здесь не протолкнуться, мои спутники доселе не отошли от культурного шока и вовсю глазеют по сторонам, ахая, охая и поминутно хватаясь за древние фотоаппараты, поскольку голографические имиджеры, ясный перец, не работают или вместо изображения выдают нечто совершенно непотребное. Первые снимки были сделаны еще в Бланьяке, когда я доставил из питомника заказанных Гильгофом гиппарионов – это мирное и флегматичное животное, напоминающее помесь мула и невысокой лошадки отличается от земных копытных не только тремя «пальцами» на ногах, но и окраской: от ярко-зеленой до хаки. Ничего смешного, между прочим! Если вы посмотрите на волосок со шкуры гиппариона под микроскопом, то увидите, что в нем есть желобок, где обитают одноклеточные водоросли-сапрофиты, получающие влагу в результате потоотделения гиппариона.

Для жителей Земли – экзотика. Для нас – более чем привычная картина, поскольку гиппарионы очень широко используются в гермесском сельском хозяйстве и были приручены еще первопоселенцами. Выносливые и неприхотливые зеленые коняшки незаменимы в дальних походах. Поэтому я выбрал их, а не обычных лошадей земного происхождения, чем привел в восхищение эмоционального доктора Гильгофа, восторгающегося любыми попавшимися на глаза необычностями.

– Не-ве-ро-ятно! – пылко восклицал доктор, совершенно позабыв об исходящем от гиппариона неприятном запахе, напоминающем вонь гниющей травы. – Я видел снимки, читал исследования Жерара, но даже в самых фантастических снах мне не могло привидеться такое буйство жизни! Уникальная планета! Совершенно уникальная! Афродита, где развиты только растительные формы, рядом с вашим миром, Луи, покажется скучной и серой!

– Мсье Ланкло говорит то же самое, – поддакнул я, перебирая в руках поводья. – Но согласитесь, никто доселе не знает, почему эволюционные процессы на Земле и Гермесе оказались почти идентичны. Единый источник РНК-ДНК? Как думаете?

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! – громко процитировал Гильгоф и вдруг стал серьезен: – Луи, тайну «параллельной эволюции» объяснят только наши далекие потомки, которые будут обладать более широкими сведениями об устройстве Вселенной. Хоть режьте меня, но поверить в случайное образование почти аналогичных органических молекул на разных планетах и в различных звездных системах невозможно… Тем более, настолько близких друг ко другу. Радиус-то по космическим масштабам ничтожный! И что же? Жизнь обнаружена в пяти системах, находящихся буквально впритирку – Земля, Гермес, Афродита, примитивные организмы на Эпсилоне Эридана и Альфе…

– Вы еще вспомните животных, которых несколько лет назад нашли на LV-426, – припомнил я скандальную историю с одной из американских корпораций, скрывшую от Комитета по биологической безопасности ООН обнаружение чрезвычайно опасной формы чужой жизни. – Высокоразвитые организмы, хищники… Если верить сообщениям с Земли, это была именно альтернативная линия эволюции, кремний-органика.

– Совершенно верно, – кивнул Гильгоф. – Я сам участвовал в этом… инциденте.

– Расскажите!

– Простите Луи, не могу. Общедоступные сведения публиковались в соответствующих изданиях, поищите. Скажу одно: останки этих животных исследуются, ни единого зверя нам не удалось поймать живьем, откуда они взялись – неизвестно… Кстати, а куда подевались наши спутники?

Доктор явно не хотел говорить на данную тему, и я не решился настаивать. В конце концов меня наняли как проводника, а не как научного сотрудника.

Оглянувшись, я натянул поводья, заставив гиппариона остановиться. Проклятие! Я сто раз предупреждал: без моего ведома никуда не отлучаться, не отставать, смотреть по сторонам в оба глаза и не забывать, что зримая идиллия в любой момент может ощериться зубастой пастью тилацина или мегалания! А с последним можно эффективно бороться только сидя в бункере в обнимку со скорострельной пушкой… Убью, идиотов! То есть одного идиота и одну идиотку!

Извольте видеть, вот они. С глуповатым видом разглядывают смахивающего на небольшой танк wглиптодонта – здоровенное травоядное существо, почти аналогичное земным броненосцам. Бродит эдакий шар на ножках, поглощает центнеры травы и листьев и ничем больше в этом мире не интересуется…

– Очень рекомендую на следующем привале помыть уши и еще раз внимательновыслушать мои советы, – резко сказал я, подъехав. – В противном случае я буду вынужден расторгнуть контракт, брошу вас посреди саванны и уеду домой. Будете наслаждаться местным зверинцем в одиночестве. Пока не съедят.

– Кажется, мы вполне в состоянии за себя постоять, – смутился Крылов и похлопал ладонью по прикладу винтовки, торчащему из кобуры-чехла у луки седла. – Что ты разорался?

– Луи абсолютно прав, – покачала головой Анна. – Поехали. Извините Луи, нам стало интересно посмотреть…

– Давайте за мной, – буркнул я и пришпорил гиппариона. Гильгоф с грустным видом дожидался рядом с вьючными животными. Утомившиеся собаки валялись рядом.

– Скоро закат. – Доктор, щурясь, посмотрел на звезду, медленно опускавшуюся к горизонту. – Все устали и хотят перекусить, а моя, pardon, задница после целого дня в седле превратилась в сплошную мозоль.

– Как угодно. – Я пожал плечами. – Желание нанимателя – закон. Видите холм над речкой? Безопаснее устроиться на возвышенности, да и вода близко. Ехать не больше двух километров.

– На спину этого зеленого чудовища я больше не полезу, – заявил Гильгоф. – По крайней мере сегодня. Не понимаю, как нормальные люди могут доселе использовать подобный… кхм… транспорт?

– Со временем привыкнете, – бессердечно сказал я. И чего он стенает? Седла великолепные, эргономика на высшем уровне, сидишь как в кресле… Нда, изнежила цивилизация жителей Метрополии. До невероятия изнежила!

Итак, нас четверо. Ваш покорнейший слуга, страдающий от запахов и жестких седел Вениамин Борисович, незаменимый Коленька и прекрасная амазонка, которой меня представили лишь перед самым отбытием в саванну – до этого мне пришлось, высунув язык, носиться по всему Квебеку в поисках гиппарионов, оружия, палаток и прочих совершенно необходимых в полевом выезде вещей, договариваться с пилотом С-47, закупать продовольствие и улаживать еще сотню мелких дел.

Когда Амели сообщила, что третьим участником странной экспедиции мсье Гильгофа будет женщина, причем молодая и весьма привлекательная, я лишь скорчил рожу, будто целый лимон разжевал. Знаем мы этих утонченных дамочек из Метрополии, насмотрелись на туристок, изредка прилетающих с Земли и устраивающих визгливые истерики из-за столь вопиющих безобразий, как отсутствие горячей воды в отеле или наличие тараканов в номере. Ничего не поделаешь – приехали на «экологическое сафари», так получайте экологию по полной программе! Наше счастье, что индустрия туризма на Гермесе прибывает в зачаточном состоянии, если не сказать – в эмбриональном!

Я ошибся в прогнозах. Мадемуазель Анна оказалась вполне здравомыслящей девицей: как, к моему невыразимому ужасу, выразилась Амели – «она похожа на меня в молодости». Но когда я познакомился с уверенной в себе платиновой блондинкой (крашеная, кстати. Настоящий цвет волос должен быть рыжеватым или светло-русым), мрачные подозрения оказались рассеяны. Рафинированной столичной штучкой (я подсмотрел, что универсальный паспорт зарегистрирован в Санкт-Петербурге) или погруженной в мир ученых трактатов серенькой мышкой тут и не пахло. Первым делом Анна устроила ревизию раздобытому мною снаряжению и оружию, сразу показав, что отлично разбирается в обоих вопросах…

Стерва, конечно, но мне такие нравятся. Пока их стервозность направлена не на людей, а на дело. Анна всегда может двумя словами обуздать романтически настроенного Коленьку и устранить последствия бурной деятельности почти неспособного сосредоточиться доктора Гильгофа. Общий язык мы нашли моментально.

Анна не биолог, хотя Гильгоф и пытался уверить меня в обратном. Кто угодно, но только не биолог! Специальной терминологией владеет плохо – видимо, прочитала пару популярных книжек и только. Путает плейстоцен с олигоценом и листоядных с травоядными, фатально не разбирается в животном мире Гермеса. Но зато она оказалась единственной встреченной мною женщиной с Земли, которая смогла без посторонней помощи развести костер. По кое-каким проскользнувшим словечкам я решил, что Анна скорее всего технарь, причем в области связи и коммуникаций, но это так и осталось догадками. Лишних вопросов я задавать не стал – незачем совать нос в чужие дела, мне платят не за пустые разговоры.

Однако вся эта затея с поисками «альтернативных форм жизни» изначально показалась мне подозрительной. Да, Гермес практически не исследован, но по любым законам природы на этой планете не может быть обнаружена не-углеродная жизнь. Две столь разные ветви эволюции никогда не ужились бы вместе. Это во-первых. Во-вторых, недоумение вызвал состав исследовательской группы – если к нам и наезжают ученые мужи из земных университетов, то валят толпой человек в пятьдесят, с лаборантами, практикантами и прочей мелкой шушерой. После чего эта шумная компания обустраивается со всем комфортом неподалеку от Квебека, разбивает лагерь (после которого остается гора мусора) и начинает охоту за каким-нибудь отдельным зверем, особенно интересным в генетическом или эволюционном ракурсе. Через два месяца орда пытливых изыскателей отправляется домой – писать диссертации и дипломы о твари, считающейся у нас сельскохозяйственным вредителем и при любой возможности истребляемой фермерами. Ну представьте, как посмотрели бы обитатели Земли на человека с Гермеса, проявившего невероятный интерес к обычной серой крысе и пожелавшего провести наиподробнейшие исследования этого удивительного биологического вида?

Так вот, возглавляемая доктором Гильгофом «экспедиция», на мой сугубо личный взгляд, имеет к альтернативной ксенобиологии столько же отношения, сколько я – к физике искривленного пространства. Сомнений нет – они что-то ищут. Но что именно? Вьючные гиппарионы нагружены не только полевой снарягой, но и какими-то пластиковыми контейнерами, о содержимом которых я могу только догадываться. Почему Гильгоф настоял на длительном переходе от точки высадки на двадцать второй параллели до предгорий хребта Баффина – это почти триста километров? Отчего прицепленный на «липучке» к левому предплечью Анны микрокомпьютер работает без каких-либо сбоев, точно определяя наши географические координаты, выдавая прогноз погоды и параметры окружающей среды, от температуры воздуха до влажности и активности магнитного поля планеты? Если я ничего не путаю, то большинство данных эта машинка должна получать со спутника, а сам спутник попросту обязан выйти из строя после первых же часов пребывания на орбите Гермеса…

Да вот хотя бы: вчера, устроившись на первую ночевку, мадемуазель Аня предложила посмотреть кино – не спалось, а заняться было нечем. Я расценил это как не самый тонкий юмор, но Анна уверенно развеяла мои сомнения, сказав, что скачала на свой ПМК целую коллекцию как современных, так и старинных фильмов, выдвинула панель голографического проектора, и мы почти три часа следили за бурными событиями двухмерной мелодрамы начала ХХ века под названием «Унесенные ветром». Хорошее кино, я раньше не видел. И книжку не читал. Мешали только привлеченные светом висящего в воздухе лазерного экрана ночные насекомые, но и эту проблему мы решили быстро – Крылов опрыскал окраины лагеря универсальным фумигатором и насекомые исчезли.

Как прикажете относиться к таким чудесам?

Я снова промолчал, не задав ни единого вопроса. Посмотрим, что будет дальше. Мне становится все интереснее и интереснее.

* * *

– Никогда не предполагал, что с домашними животными может быть столько возни. – Я уже привык к тенорку Гильгофа и почти не обращал внимания на его постоянные жалобы. – Запрячь-распрячь, почистить, напоить, посмотреть, чтобы седло не натирало, проверить ступни… Луи, а почему гиппарионов не подковывают, как обычных коней?

– Вы, доктор, могли бы и сами догадаться, – подавив смешок, ответил я. – У трехпалой гермесской лошади нет копыт, только мозолистая пятка. Вам было бы приятно, возьмись я забивать в вашу ступню гвозди, чтобы закрепить подошвы ботинок?

– Конечно неприятно, – тотчас согласился Гильгоф, не без труда снимая со спины гиппариона очередной вьюк. – Отпустить животных пастись на ночь?

– Да. Только сначала стреножим и расставим под холмом ультразвуковые маячки. Николай, займись!

Взмокший Крылов сбросил куртку «лесостепного» камуфляжа с песочными, бледно-зелеными и коричневыми полосками и принялся молча копаться в ранце, отыскивая маячки – эти примитивные генераторы ультразвука являлись лучшей защитой от хищников, которых в саванне хватало с излишком. Достаточно окружить стоянку десятком таких игрушек, и можно спать спокойно, зная, что никакая клыкасто-когтистая нечисть не нанесет внезапный визит.

Анна с деловитым видом распаковывала палатки. Самое полезное изобретение человеческого гения, основанное на простейшей механике: дергаешь за шнур, и через полминуты перед тобой стоит уютный полимерный домик, теплый, непромокаемый и надежный. У Гильгофа и Ани палатки отдельные, нам с Русланычем приходится делить пополам одну, зато более просторную.

– Искупаться бы. – Николай вернулся и теперь задумчиво смотрел вниз, на темно-синюю ленту неширокой реки, несущей свои воды к югу. – Луи, можно?

Ну наконец-то он начал интересоваться моим мнением и относиться к предостережениям с надлежащей внимательностью. При всех своих многочисленных достоинствах, Русланыч является разгильдяем почище меня самого.

– Очень не советую. – Я покачал головой. – Но если хочешь повоевать с рептилией размерами эдак с десантный катер ВКК, милости прошу. Только вытаскивать тебя из крокодильей пасти никто не будет.

– Неужто их настолько много? – вздохнул Крылов, доставая гигиеническое полотенце, обтирание которым вполне заменяло полноценный душ. – Мы ведь сегодня поили гиппарионов на берегу, и ничего…

– Не заметил, что мы это делали у мелководья, возле обширных отмелей, где крупный хищник не может спрятаться? А под холмом глубина, в которой может обитать все, что угодно. С хищниками-амфибиями человек почти незнаком, описаны полтора десятка тварей, смахивающих на земных аллигаторов, и несколько гигантских насекомых. Не самая приятная смерть, могу тебя уверить. Случаи известны…

– Коленька, займитесь лучше костром. Помогите, наконец, даме! – подал голос Гильгоф, развалившийся на пенолитовом коврике. Мои собачки тоже решили, что настало время слегка передохнуть, но, как и всегда, заняли стратегические позиции по четырем углам лагеря. Альфа, как самая опытная, взяла ответственность за западный склон холма, спускающийся к саванне. Какие, к дьяволу, маячки – от вам лучшая и надежнейшая охрана!

Закат оказался на редкость красочен. Феерия розовых, оранжевых, золотых и багровых тонов, серебристые облака над горизонтом, восходящие луны – у Гермеса два спутника, астероиды, некогда захваченные гравитацией планеты. Костер пылал вовсю.

– Кушать подано, – оповестила нас Анна, еще вчера по собственной инициативе взявшая на себя обязанности «хозяйки дома». Жаждавшего помочь Крылова она к очагу не допускала, предпочитая все делать самостоятельно. – Веня, второй раз звать не буду, ляжете спать голодным!

– Конечно, иду, – прокряхтел задремавший Гильгоф. – Что у нас сегодня? Телятина в соусе по-тулузски? Лазанья, трюфели?

– Армейский рацион, – невозмутимо ответила Аня, передавая доктору термопакет. – Необходимый набор белков, углеводов и витаминов. Приятного аппетита.