355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Мартьянов » Сборник "Войти в бездну" » Текст книги (страница 17)
Сборник "Войти в бездну"
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:40

Текст книги "Сборник "Войти в бездну""


Автор книги: Андрей Мартьянов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 102 страниц) [доступный отрывок для чтения: 37 страниц]

– Что? – буркнул Казаков. – Неужели он думает, что мы откажемся? Давайте вспомним, что приказ не выполнен – мы должны были уничтожить базу и прежде всего Иных. Любое дело нужно доводить до конца. И потом, я всю жизнь мечтал спасти мир!

– Очень смешно, – совсем невесело усмехнулась Маша. – Оценим ситуацию здраво. Если исмаилиты решатся на крупную акцию после того, как международный суд и правительства держав не выполнят их требования – а я уверена, что не выполнят, это же основной закон – никогда не договариваться с террористами! – можно себе представить, с чем мы столкнемся на АХ Микроскопа. Хорошо, если фидаи будут контролировать поведение Иных. А вдруг нет, и мы повстречаемся с дикой ордой этих чудищ? Помните численность населения? Сотня рыл – это вам не шутка! Они же могут заразить всю колонию!

– Если, если… – невнятно промычал лейтенант, по привычке приглаживая волосы. – Этот мужик сказал, что мы великолепно оснащены оружием. Все правильно. С подобным арсеналом я не побоялся бы выйти против целой бригады штатовского спецназа с танками и вертолетами поддержки!

– Вас, по-моему, заносит, Сергей, – вяло возразил Гильгоф. – У нас нет ни плана операции, ни информационной основы. Нет даже приблизительного плана колонии, где, возможно, придется действовать. Пойди туда – не знаю куда…

– На крайний случай, – заметил Эккарт, – мы располагаем ядерным оружием. Это устраняет неразрешимые проблемы…

– Но создает новые, – парировал ученый. – Объяснить? Допустим, при возникновении экстремальной ситуации мы будем вынуждены ударить по объекту ракетами. Потом нас же обвинят в неправомерном использовании вооружения, применение которого санкционируется только главами ядерных держав и руководством Организации Объединенных Наций. Один раз подобная выходка господину Казакову сошла с рук, но повторный инцидент… Американцы начнут орать, что мы запросто уничтожили мирную колонию, вместо того чтобы обойтись силами пехоты. Опять заголовки: «Русские варвары! Медведи вырвались из тайги! Государственный терроризм!» Представляете?

– Веня, – нежным голоском проворковала Ельцова, – скажите, у вас в Калуге есть бункер? Поглубже?

– При чем здесь бункер? – начал выходить из себя Гильгоф. – Вы по делу говорите!

– Да при том, – Маша не изменила издевательски-любезного тона, – что если Иные окажутся на Земле, только одному проценту населения удастся спрятаться в защищенных от любой напасти подземных убежищах. Вам это нужно?

Доктор неизвестных наук только вздохнул и заткнулся.

– Предлагаю разобраться на месте, – со своей обычной рассудительностью сказал Бишоп, прерывая неприятную паузу. – План колонии? Какая ерунда! Достаточно соединиться по линии Планка любым интернетовским сервером на Земле и заглянуть в справочники. Полагаю, «Цезарь» не откажет нам в такой маленькой услуге. Корабль, на котором мы находимся, предоставляет нам редкую возможность обмануть радарные комплексы противника, действовать внезапно и быстро, оборона…

Пол под ногами чувствительно качнулся. Маша едва не вылетела из своего кресла, но вовремя уцепилась за рукав Казакова. Бишоп замолчал и настороженно оглянулся. Еще один толчок.

«Не беспокойтесь, – фантом Цезаря вытянул руки ладонями вперед. – Прошу извинить за неудобства».

– В чем дело? – вскочил Казаков. Он прекрасно знал, что дальние рейдеры «вздрагивают» подобным образом только в двух случаях: если проводится экстренный маневр, предотвращающий столкновение, и если системы защиты корабля отводят чужой удар.

«Нас преследуют, – ответил Цезарь. – Повторно прошу не беспокоиться. Меры безопасности приняты автоматически».

– Кто преследует? – рявкнула Маша. Умный, но не понимающий человеческой психологии компьютер рейдера, видимо, посчитал, что если он самостоятельно, не дергая людей, попробует устранить опасность, то избавит экипаж от лишних стрессов. Человек же предпочитает лично увидеть опасность – незримый враг страшнее явного.

«Военно-исследовательский транспорт „Киото" – зарегистрированная собственность министерства обороны Японии, – нехотя оповестил Цезарь. – Он следует за нами достаточно долго. Нанес несколько ударов плазменными разрядами по корпусу. Прошу не беспокоиться, включены все комплексы защиты обшивки».

– Если он еще раз скажет «не беспокойтесь», – прорычал Казаков, вихрем взлетая по ступеням винтовой лестницы, ведущей в рубку, – я разобью главный терминал здешнего компа кувалдой! По нам стреляют, а мы узнаем об этом последними!

«Не бе… – начал было Цезарь, но вовремя осекся. – Господа, уровень вооружения „Киото" не позволяет данному кораблю нанести нам сколь-нибудь значительные повреждения».

– Пошел в задницу, – отозвался лейтенант. – Не до тебя!

Объект был полностью идентифицирован. Мониторы оперативного центра корабля показали схемы «Киото» во всех проекциях. Вражеский корабль находился не более чем в восьмистах милях за кормой «Цезаря» и медленно приближался. Выяснилось, что террористы уже выпустили по рейдеру около двенадцати разрядов, но все плазменные «капли» были отведены защитными полями, генерируемыми реактором корабля.

ПЕРЕУСТАНОВКА МАНЕВРОВЫХ СИСТЕМ НА РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ, – уведомил бортовой компьютер пилота, с размаху плюхнувшегося в свое кресло. Фарелл только выругался и защелкал тумблерами. Все инструкции военных ведомств космических держав с редким единодушием твердили: во время боя в космосе управлять кораблем, как атакующим, так и атакуемым, надлежит человеку.

«Киото» подходил со стороны звезды, что несколько затрудняло работу комплекса наведения энергетических пушек – излучение Гаммы Феникса создавало слишком много помех. ИР корабля, сочтя, что приказ человека является более приоритетным, чем его собственная программа обороны, не вмешивался. Для дальнейших действий Казакова, Фарелла и примчавшегося им на помощь Бишопа не возникало никаких препятствий.

Пилот резко изменил линейную траекторию движения корабля, потянув штурвал на себя и влево. «Цезарь» исполнил в пространстве невероятный пируэт, ушел из сектора обстрела и, описав дугу, начал заходить в тыл «Киото». Сейчас его можно было хорошо рассмотреть через иллюминаторы кабины – размером с «Цезаря», формы более грубоваты, броня отражает лучи близкой звезды, темно-голубым полыхают сопла двигателей…

Человек, сидевший за штурвалом «Киото», тоже не был дураком. Наверное, опытный пилот. Сражение между двумя космическими кораблями в вакууме разительно отличается от обычного воздушного боя – у противников значительно больше возможностей для маневра и нет угрозы свалиться на землю. Беззвучно мелькают синие и розовые линии плазменных разрядов, исчезая в далях космоса, изредка загораются оранжевые язычки двигателей маневра…

– Подойдут ближе, – хрипло выкрикнул Фарелл, не оборачиваясь, – попробуйте снять их одновременным разрядом из четырех пушек! На «Киото» стоит только магнитная защита, поле не выдержит сильного энергетического удара!

– Знаю, – сквозь зубы шикнул Казаков. Сейчас его корабль оказался в более выгодном положении – Гамма Феникса осталась в стороне, помехи исчезли. Лейтенант, не особо доверяя новшествам, внедренным в военное дело лишь несколько лет назад – мощным лазерам и плазменным орудиям – остался верен традиции. Ракеты с нацеливанием на массу куда проще и надежнее: если наведение верно, вражеский корабль наверняка не сможет уйти.

На зеленом поле монитора наконец появилось изображение «Киото» в виде мерцающего белого силуэта, пискнул зуммер, давая понять, что программа заложена в боевые части ракет и цель захвачена устройством, отвечающим за точность удара. Палец касается клавиши ВВОД, тотчас на установленном под стабилизаторами «Цезаря» торпедообразном контейнере открывается маленький лепестковый шлюз, и окруженная быстро растворяющимся в вакууме облачком газов ракета «Тритон» отправляется к цели. За ней – вторая. Вряд ли ракеты полностью уничтожат противника, но, по крайней мере, серьезно повредят корпус и вынудят «Киото» отойти в сторону. Потом врага можно будет добить энергетическими разрядами.

«Киото» резко вильнул в сторону, уворачиваясь от двух ничтожно маленьких светлых теней, выпустил шлейф ракет, устанавливающих заграждение – при их взрыве образовывалось облако осколков, способное обмануть процессор простенького, но точного компьютера, размещенного во вражеских боеголовках. Получилось. Одна из ракет «Цезаря», поврежденная стальным обломком, неуклюже закувыркалась и беззвучно взорвалась – моргнула оранжевая вспышка и веером разлетелись угасающие искры.

Вторая ракета тоже оказалась обманутой, но другим способом: пилот, сидящий за штурвалом «Киото», включил резервные двигатели и сломя голову ринулся к астероиду-луне. Вскоре от боеголовки отсоединился опустевший топливный бак, а сам конус, несущий в себе осколочный заряд, способный изрядно повредить обшивку корабля противника, оказался притянут гравитацией гигантского ноздреватого камня. «Киото», развернувшись, снова зашел для атаки.

– Они меня достали, – мрачно сказал Казаков. – Бишоп…

– Постойте, – оборвал лейтенанта андроид, – мне категорически не нравятся их действия. Мистер Фарелл, нам нужно уходить, причем как можно быстрее.

– А что такое? – Казаков вытаращился на монитор, показывающий положение двух кораблей в пространстве относительно Сциллы.

– На «Киото» сообразили: плазменный разряд на нас не действует, – быстро пояснил Бишоп, обеспокоенно просматривая показания ИР. – Только что с их борта стартовала торпеда, и «Киото» немедленно после запуска изменил курс на противоположный нашему. «Цезарь» сейчас идентифицирует снаряд, но полагаю, что его навигатор реагирует на массу. Сложите собственное ускорение торпеды и ускорение, сообщенное ей материнским рейдером… О, посмотрите!

«Цезарь» наконец-то выбросил на экран обработанные программой опознания данные. Снаряд типа «Титан», восемь емкостей с топливом, бортовой компьютер и…

И ядерный заряд в боеголовке.

– Как они нас не любят, – сокрушенно покачал головой Казаков. – Что ж, против лома нет приема, окромя другого лома. Но лично мне очень жалко использовать наши атомные бомбы, тем паче что их всего четыре штуки. Удираем, господа. Ракета нас догонит через семь минут, то есть «Цезарь» окажется в зоне поражения, созданной эпицентром взрыва. Ник, черт возьми, ты меня слышишь? Мы можем прыгнуть немедленно?

– Двенадцать минут, – помертвевшим голосом сообщил пилот. – Мы потеряли скорость на маневрах, пока крутились, уходя от ударов «Киото». Не успеваем!

– Эй, «Цезарь»! – в голос заорал лейтенант, оглядывая кабину и следующие за ней помещения. Фантом непременно должен околачиваться где-то поблизости. В конце концов, он сам прекрасно осознает, что под угрозу поставлена не только жизнь людей, но и его собственное существование. А любой искусственный разум запрограммирован на самосохранение. Машине хочется жить не меньше, чем человеку. – Ты куда пропал, скотина? Цезарь!

Полыхнуло красным и золотым, ИР вновь смоделировал изображение человека, и фантом быстро прошел из комнаты отдыха пилотов к оперативному центру корабля.

«Сожалею, но маневр уклонения выполнить невозможно, – сообщил он. – Кроме того, господа, мы превысили допустимую скорость, при которой я могу запустить ракеты перехвата».

– А что делать? – обомлел Казаков. – Слушай, приятель, ты учти – там атомная бомба. И топлива ей хватит, чтобы догнать нас! Осталось шесть минут!

«Мои расчеты показывают, что в момент нахождения в тепловом эпицентре взрыва корабль потеряет все поля защиты. Речь Цезаря прозвучала настоящей издевкой. Лейтенант подумал о том, что никогда не встречал ИР с суицидальным комплексом. Разве только в фантастических романах.

Я же говорил: слушайтесь меня. Вы сами создали себе проблемы. И мне тоже».

– У тебя в закромах обязательно должно быть… – начал Бишоп, но фантом властно простер руку вперед, что, видимо, означало обычное: «Не беспокойтесь, все под контролем».

«Немедленно займите свои места, – процедил Цезарь голосом, в котором утонченно смешались отвращение и презрение. Отличный речевой модулятор, ничего не скажешь. Может передать любую эмоцию. – Мистер Фарелл, передайте управление автопилоту. Я попробую что-нибудь сделать, но предупреждаю: серьезных перегрузок не избежать. Исполняйте».

– Командует тут еще! – неслышно прошептал Казаков, вытягивая ремни безопасности своего кресла и щелкая замками. Он очень надеялся, что вездесущий ИР предупредил остальных. – До старости этот полет не забуду!..

…В общем пространстве Вселенной столь маленькая драма была ничтожна. Разве человек заметит микроскопическую бактерию из грязной канавы, которую пожирают вирусы? Впрочем, по сравнению с одноклеточным организмом сам вирус был лишь ничтожной точкой. Какое дело Галактике Млечный Путь или, например, самодовольной звезде, носящей имя Гамма Феникса, до жалкой молекулы космоса, пускай даже она несет на своей поверхности гордую надпись «Юлий Цезарь»?

В холодном пространстве межзвездного вакуума расплылось ослепительно-белое пятно чистого огня, меняя цвет сначала на голубой и синий, а затем на желтоватый и красный. Во все стороны расползлось световое кольцо, задев мрачновато-насупленный астероид, несколько тысячелетий назад превратившийся в Луну ледяной Сциллы – на огромный каменный обломок это не произвело никакого впечатления. Хлопушка, да и все. Вот если бы Гамма Феникса неожиданно решила покончить с собой, превратившись в сверхновую… Какой бы чудесный, пускай и невероятно опасный фейерверк состоялся!

Спустя двадцать минут «Киото», благополучно переждавший ядерный взрыв на безопасном расстоянии, явился в точку пространства, где сгорел «Юлий Цезарь». Приборы захваченного террористами «Нового джихада» судна отчетливо показали: зарегистрирована только квантовая ударная волна, возникающая в момент неуправляемой ядерной реакции, и больше ничего. Прыжка через световой барьер не было. Следовательно, противник уничтожен.

«Киото» выровнял свое положение в пространстве и направился в сторону атмосферы Сциллы.

Ни капитан пиратского судна, ни один член его экипажа даже предположить не могли, какой неприятный сюрприз ожидает их на поверхности планеты. Впрочем, сейчас все люди, находящиеся на борту «Киото», были живы и по-своему радостны и счастливы.

…В глубоком сугробе, поднимавшемся в двухстах метрах от мертвой американской базы, зарегистрированной в секретных документах под грифом «S-801», неподалеку от снежного горба, укрывшего остов челнока «Гурон», и желтых конструкций, служивших некогда человеческим жильем, под коркой наста, образовавшегося после восхода звезды и начала очередного скучного дня, лежал неприметный металлический цилиндр. На единственном дисплее, размером со спичечный коробок, мерцали красным латинские буквы: ARMED.

Сцилла, на снежных полях которой за последние двадцать тысяч лет не происходило ничего необычного, ждала. Спектакль, сценаристом и режиссером которого являлся бортовой искусственный разум сгинувшего в никуда «Юлия Цезаря», должен был начаться в момент приземления рейдера с японскими опознавательными знаками.

Одинокий Иной, забравшийся в естественный «холодильник» под зданиями базы, проснулся. Его что-то встревожило. Существо обладало тем, что у людей именуется «обостренной интуицией», и очень боялось. Но решило дорого продать свою жизнь.

Все равно Иному было нечего терять.

Часть вторая
«…НО ПАРАЗИТЫ – НИКОГДА!»
Глава двенадцатая
«ТЕПЕРЬ ПОЗВОЛЬТЕ ПАРУ СЛОВ БЕЗ ПРОТОКОЛА»

Из аудиозаписи допроса сотрудника базы S-801 Дугала Мак-Эвана следственной комиссией подкомитета ООН по биологической безопасности, август 2280 года

Председатель подкомитета:«…Мистер Мак-Эван, отвечайте по существу. Комиссии неинтересны ваши захватывающие дух воспоминания».

Свидетель: «Так я и говорю по существу! Повторите вопрос, пожалуйста».

Председатель подкомитета: «Расскажите подробно о том, когда вы прибыли в колонию на планете Сцилла, каковы были ваши служебные обязанности и какие конкретно указания вы получали от руководителей проекта S-801».

Свидетель: «Сэр, прошу вас проявить ко мне снисхождение. Перед вами жертва собственной жадности. Хотя я никогда ни перед кем не скрывал, что моими лучшими друзьями являются президенты Америки Франклин, Грант и Джексон. Или Его величество Ричард, изображенный на тысячефунтовых бумажках… Как я считаю, чем больше у человека друзей – тем лучше. Собственно, с этого все и началось…»

Председатель подкомитета:«Мистер Мак-Эван, я повторно предлагаю вам не отвлекаться на частности. Отвечайте на заданный вопрос!»

Свидетель:«Чего вы меня дергаете? Рассказываю как умею. Так вот, по молодости я работал во многих фирмах, был даже заместителем начальника отдела в „Майкрософте" у Гейтсов, но меня оттуда… Неважно. В конце концов, люди, нормально общающиеся с компьютерами, требуются не только Гейтсу Восьмому, который по сравнению со своим предком – основателем концерна – полное ничтожество. Это можно не заносить в протокол слушаний, но я так считаю. Потом работал с мелкими дилерами на Лондонской фондовой бирже…»

Председатель подкомитета:«Комиссии известна эта сторона вашей деятельности, мистер Мак-Эван. Четыре года назад вы были осуждены окружным судом Вест-Энда за махинации в финансовой сфере, связанные с подлогом файлов. Продолжайте».

Свидетель: «…Когда меня выпустили под залог, завербовался в частную фирму, проводящую работы в космосе. Еще через год ушел – платили мало. Случайно попал водну из контор „WY"…»

Председатель подкомитета:«Об этом подробнее, пожалуйста».

Свидетель:«Ну как получилось… Я не хотел искать работу в Америке, думал остаться в старушке Европе. И тут объявляются приличные джентльмены, говорят, что им нужен специалист именно в области компьютерной обработки звуковых сигналов, и кладут на стол чек. Пятьдесят тысяч долларов – не шутка, сами понимаете, сэр. И годовое жалованье в два раза больше. Ради таких денег можно с легкостью подписать контракт на пять лет и дать подписку о неразглашении. Мне объяснили, что это жутко секретный проект, если однажды открою рот – будут неприятности»

Председатель подкомитета:«Нанявшие вас сотрудники „WY" вам угрожали?»

Свидетель:«Скорее, намекали и предупреждали. Я не придавал этому особого внимания, благо уже сталкивался с подобным. Я имею в виду, с закрытыми исследованиями. Ну и вот, джентльмены говорят: „Вот чек, вот билет до станции „Форпост-2“ на Проксиме Центавра, там вас встретят и отвезут на место". Конечно, я не стал отказываться. Полмиллиона долларов за пять лет работы, не облагаемые налогом премии… Этого бы мне хватило на всю жизнь. Да, признаюсь, купили с потрохами. Я спросил: „Куда едем?" Мне порекомендовали не задавать вопросов и сказали, что сам все увижу. Мол, отдаленная колония, райский уголок, а работа интересная».

Председатель подкомитета:«Куда вас доставили?»

Свидетель:«Если честно, сэр – не помню… Пока летели на „Форпост", познакомился с ребятами из биологической бригады, и мы решили отметить начало новой жизни. Все двенадцать часов от Земли до Проскимы праздновали… Хороший бар на пассажирском корабле… Был. Ладно, слушайте дальше. Я тогда удивился – зачем в этой колонии биологи? Думал, что проект „WY" чисто технический, наподобие установки атмосферных процессоров или постройки крупной перевалочной базы для торговых кораблей. Подозревал, правда, что дело не совсем чистое. Как раз в эти дни пропал крейсер „Патна", было много шума в газетах и по телевизору, но я как-то не интересуюсь делами большого начальства. Что было на „Форпосте“ – помню совсем смутно. Нас засунули в исследовательский рейдер, немного протрезвили и приказали ложиться спать в криогенные капсулы. Я так никого и не спросил, куда летим. Решил – на месте узнаю… Узнал, конечно, да поздно. Скажу я вам, сэр, что вербовщиков нужно убивать на месте, не дожидаясь, пока они откроют рот. Тоже мне, райское местечко! Когда днем минус тридцать-сорок, это тепло. Ночью под сотню – это холодно. Торчим посреди снежной пустыни, как прыщ на заднице… Простите, сэр».

Председатель подкомитета:«Мистер Мак-Эван, вам известно, как называлась планета и кому принадлежала база, на которой вам пришлось работать?»

Свидетель:«Босс обронил однажды название-код, S-801, но в основном мы просто говорили: „Поселок, колония". Планета, где мы базировались, имеется в регистре ООН: LV-934 или Сцилла в системе звезды Гамма созвездия Феникса».

Председатель подкомитета:«Вы это выяснили самостоятельно или вам рассказали руководители поселения?»

Свидетель:«Конечно, самостоятельно! Босс, мистер Джастин, не любил, когда сотрудники интересовались чем-нибудь, кроме работы. Все твердил: „Вам платят деньги за то, чтобы вы не совали нос куда не следует. Работайте, и все"».

Председатель подкомитета:«Расскажите о структуре управления колонией и ее принадлежности».

Свидетель:«Мы все знали, что база подконтрольна „WY", хотя в официальных документах об этом не говорилось. Через несколько месяцев, когда Компании запретили производить работы в Дальнем космосе, прилетели господа из американского министерства обороны. Командовал полковник Кеннет, о котором я уже упоминал. А начальство… Сначала, до приезда военных, администратором базы был мистер Роберт Джастин из научных советников „WY". Биологическим отделом и работой с животными заведовал мистер Берсфорд, а всей технической частью – мистер Уотсон. Я подозреваю, что сначала мы полностью подчинялись Совету директоров Компании и президенту „WY" Ван Льюену, а затем уж министерству обороны».

Председатель подкомитета:«Сколько всего сотрудников работало на S-801?»

Свидетель:«Сорок два человека научного персонала. Еще тринадцать – обслуга и небольшая охрана. В общем, пятьдесят пять, считая с начальством».

Председатель подкомитета:«Вы упомянули о неких „животных", содержавшихся на базе. Расскажите о них подробнее: что это за животные, как они выглядели, количество, как содержались и для каких целей…»

Свидетель:«Ну и вопросики у вас, сэр! Да как много! Хорошо, давайте по порядку. Меня в первый день разместили в каюте еще с тремя техниками – вполне приличные ребята и хорошие специалисты. Уж я-то могу различить человека, знающего, как работать с машинами. Велели отдыхать. Мы все вчетвером еще ничего не видели, парни прилетели за трое суток до меня и ждали прибытия начальника, мистера Джастина. Биологи-то уже работали вовсю, но мы понятия не имели, чем они занимаются – в здание лаборатории нас пока не пускали. Я как-то увидел господина Берсфорда: он несся по коридору с вытаращенными глазами, будто привидение увидел. Двое суток мы бездельничали, отсыпались, отъедались, днем выходили гулять, хотя много там не нагуляешь. Холодно, шастают какие-то твари, похожие на волосатых насекомых размером с пылесос. Охрана нам объяснила, что твари кусачие. А когда явился босс и с ним груз дополнительной аппаратуры, вечером состоялось совещание. Собрали всех, кроме обслуживающего персонала, которому наши разговоры были бы неинтересны».

Председатель подкомитета:«Какова была тема совещания?»

Свидетель:«Мистер Джастин объяснил, в чем суть предстоящей работы. Он сказал, что направление исследований равно простирается в биологическую и техническую сферы. Лично мои обязанности состояли в изучении, классификации и возможном моделировании зооморфных звуков. Я этой темой занимался очень мало, но понял так: начальству нужно расшифровать голоса каких-то зверей, а потом с помощью ИР синтезировать их искусственно. Кто-то из сотрудников спросил, что, мол, за звери, но мистер Джастин ответил: „Завтра увидите"».

Председатель подкомитета:«Вернемся к животным. Вам их, разумеется, показали, мистер Мак-Эван?»

Свидетель:«Да, сэр. Никак не думал, что на свете существует такое. Я вообще сначала не понял – оно живое или это новый биоробот Компании. Если так, то у его создателя была очень больная фантазия. Руководитель биологического отдела объяснил, что исследования проводятся над чужим видом жизни. Мы этих зверюг так потом и называли – „Иной" или просто „зверь". На втором этаже лабораторного блока размещались вольеры. Клетки из титано-молибденового сплава с опускающимися пуленепробиваемыми стеклами и керамическим покрытием. Из такой клетки и взбесившийся мамонт не вырвался бы, очень крепкая штука!»

Председатель подкомитета:«Как вы думаете, для чего были созданы такие жесткие условия содержания животных?»

Свидетель:«Как же иначе, сэр? Твари очень сильные. Кроме того, сначала они бросались на все, что двигалось – от человека до подопытных животных. Если бы хоть один зверь вырвался на свободу – я не знаю, что бы мы делали, сэр».

Председатель подкомитета:«Понятно. Значит, вы утверждаете, что животные были крайне агрессивными и крупными?»

Свидетель:«Когда я увидел зверя в первый раз, меня едва не стошнило. Мистер Джастин подвел нас к одной из клеток, где находился самец. Сидит эдакое чучело, причем не на полу, а на потолке. Зубы настежь, щупальца с присосками, когти почище, чем у тигра. Потом зверь спустился вниз. Если встанет за задние лапы – будет повыше человека на две головы. Очень крупный и узкий череп, куполом. Целый арсенал клыков, причем у животного две пары челюстей, одна внутри другой. Биологи объясняли, что вторая пара – своего рода орган теплового зрения. Очень неприятное на вид существо, сэр. Едва оно увидело людей, сразу рванулось к решетке и отгораживающему стеклу. Наше счастье, что не пробило клетку».

Председатель подкомитета:«Мистер Мак-Эван, расскажите подробнее о ваших функциях в исследовательской программе, проводимой на базе S-801».

Свидетель:«Я забыл сказать, что в лаборатории содержалось еще одно животное. Кроме девяти самцов, вотдельном вольере находилась особь женского пола – она была гораздо крупнее остальных. Именно она откладывала споры, из которых появлялись личинки-паразиты. Затем личинок переправляли в пустые вольеры с человекообразными обезьянами, привезенными с Земли. Обезьяны – шимпанзе – заражались эмбрионом… Через некоторое время, когда биологи получили достаточное количество самцов-Иных, крупную самку изолировали, а оставшиеся споры поместили в криогенное отделение и заморозили. Так вот, я работал именно с самкой. Биологи ей даже имя дали – Марго. По крайней мере, было понятно, как ее называть в разговорах, а то все Иной да Иной. Впрочем, прозвища давались всем животным, в зависимости от особенностей характера».

Председатель подкомитета:«Вы хотите сказать, что каждое животное отличалось от другого манерой поведения?»

Свидетель:«Да, сэр. Один был всегда спокоен и не обращал внимания на резкие раздражители и людей, его называли Мистером Пиквиком. Другой очень любил поесть – Гаргантюа. Третий был совсем бешеный, едва завидит любую тень – кидается в атаку. Этого прозвали Наполеоном, и так далее. Это очень умные твари, сэр. И вскоре мы выяснили, что у них есть собственная речь».

Председатель подкомитета:«Каким образом?»

Свидетель:«Я упомянул, что работал с самкой. Изначальная гипотеза биологов состояла в том, что материнский организм неким образом управляет всем сообществом Иных. Марго – вы не будете против, если я ее буду так называть и в дальнейшем? – очень часто издавала разнообразные звуки: шипение, свист, нечто вроде приглушенного рычания. Было замечено, что поведение стаи изменяется при каждой фонеме самки. Самцы тоже разговаривали, я потом идентифицировал их „речь" как выражение примитивных эмоций. Они шумели, когда хотели есть, иногда ссорились с ближайшими соседями по клеткам или шипели на людей, ходивших мимо вольеров».

Председатель подкомитета:«И каким образом вы развивали гипотезу, выдвинутую биологической группой?»

Свидетель:«Я – никак. Я записывал звуки, издаваемые Марго, пытался расшифровать их программой речевого анализа, а затем моими разработками пользовались биологи. Я присутствовал, конечно. Сначала не получалось вообще ничего, но через четыре месяца мы выявили основные команды самки».

Председатель подкомитета:«Поясните, пожалуйста».

Свидетель:«Марго, в зависимости от настроения и ситуации, требовала от стаи самые разные вещи. Например, несколько дней мы не кормили самку, и она приказывала самцам принести еду. После чего все другие особи становились обеспокоенными и припрятывали выданное им мясо. Наверное, хотели отнести „главе семьи". Когда исследовательский персонал каким-либо образом раздражал Марго – ну там разряд электрического тока, резкое понижение температуры или удары механической штангой, – матка просила у рабочих особей защиты, и тогда все самцы становились прямо бешеными! С ними невозможно было сладить, пока от Марго не убирали раздражитель и она не успокаивалась. А когда была расшифрована большая часть команд, появилась новая проблема. Наблюдения давали понять, что самка командует стаей не только звуковой речью, но и неким другим способом. Мы стали записывать звуки любых диапазонов, не слышимых человеческим ухом».

Председатель подкомитета:«Мистер Мак-Эван, на предварительном допросе вы сказали буквально следующее: „Материнский организм Иных, безусловно, является высокоразвитым разумным существом". Почему вы пришли к такому выводу?»

Свидетель:«Эта тварь соображает, что происходит. Ее звуковая речь является только средством передачи самых простых команд и приказов. Тем более что их можно услышать только на близком расстоянии. А вот в инфразвуковом диапазоне Марго постоянно общалась с самцами. Девяносто процентов сигналов инфразвука расшифровать так и не удалось. Такое впечатление, что эта зубастая мразь болтала с самцами на совершенно отвлеченные темы. Уж не знаю, какие – погода, план побега из лаборатории, личные чувства… Иногда мне казалось, что Иные обсуждают увиденных за день людей. Я точно знаю, каким звуком они обозначали меня лично, я умел с помощью компьютера различать их интонации – вопросительная, негодующая, усталая… Там работы не то что на пять лет, положенных по контракту, а на всю жизнь и даже немного больше!»

Председатель подкомитета:«Комиссию пока не интересует подобная информация. Расскажите, с какой целью проводились эксперименты по расшифровке „речи" Иных»?

Свидетель:«Я не скажу, что эти звери очень глупы, сэр. Скорее наоборот. Я общался с ними девять месяцев и успел к ним привыкнуть. Понимаете, господин председатель, Иные… Мы никогда не сможем понять, что они такое. Звери оперируют похожими понятиями, но образ их мыслей совершенно отличен от человеческого. Иные соблюдают строгую иерархию в стае, они мстительны, но иногда могут отблагодарить за хорошее обращение. Я несколько недель вплотную занимался самцом по кличке Мистер Пиквик. Я никогда не мучил его, как биологи – знаете, всякие там низкотемпературные эксперименты, разряды тока и прочая гадость. Так даже с крысой обращаться нельзя!.. Мы с ним отлично поладили. Я ради собственного удовольствия даже кино ему показывал – „WY" предоставила видеопленки, сохранившиеся с прошлого года: и запись всех событий на Ахероне. Зверь смотрел, ему явно было интересно, и он очень живо реагировал. А потом помогал мне с опытами. Он не был агрессивен. Похоже, Пиквик всерьез старался понять, что мы делаем и зачем это нужно лично ему. Конечно, на него сыпались всяческие поощрения – самое лучшее мясо, повышенная температура в вольере. Иные очень теплолюбивы… Собственно, именно Мистер Пиквик стал первой особью, которую мы выпустили на свободу, когда смонтировали инфразвуковой ретранслятор».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю