355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Мартьянов » Сборник "Войти в бездну" » Текст книги (страница 15)
Сборник "Войти в бездну"
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:40

Текст книги "Сборник "Войти в бездну""


Автор книги: Андрей Мартьянов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 102 страниц) [доступный отрывок для чтения: 37 страниц]

– Батарейки сели, – пораженно сказал Казаков. – Веня, я вам уже обещал морду набить?

– Набейте. – Ельцова впервые видела доктора Гильгофа, обычно невероятно самоуверенного и ничуть не сомневающегося в своей правоте, настолько удрученным. – Вам таки от этого станет легче? Я совершенный осел! Хотя нет, осел хоть что-то соображает…

– Две ошибки, – выступил вперед Бишоп. – Глобальные ошибки. Первая принадлежит вам, господин Гильгоф. Вторая – искусственному разуму «Юлия Цезаря». Цезарь не предполагал, да и не мог предполагать, так же как все мы, что животное умеет распознавать – абсолютно не знаю, каким образом – наличие электрического тока. Наверное, у него имеется специальный орган. Иной почувствовал электричество под полом лаборатории и, видимо, сообразил, что, уничтожив кабель, он получит возможность выйти на свободу, а заодно навести панику в среде противника. Две ошибки. И Иной ими воспользовался.

– А вы, Веня, – безжалостно сказала Ельцова, – проиграли конкуренцию. Нет?

– Проиграл, – без всяких возражений согласился Гильгоф. – Эта тварь действительно обставила нас в первой партии. Но ведь турнир не закончен?

«Не закончен, вы совершенно правы, – послышался знакомый голос. Юлий Цезарь воскрес. Правда, теперь фантом не выглядел столь роскошно, как прежде. У тоги был синеватый отлив, цвет на лице виртуального изображения смещался к красному спектру, лавровый венец вообще исчез, превратившись в белесую тень, выглядевшую весьма неестественно. Будто над головой фантома повисло облачко тумана. – Извините за резкий сбой в системе. Подобная ситуация не была предусмотрена».

– Интересное заключение, только данный вывод следовало сделать еще до начала операции с животным! – Маша не без удивления посмотрела на Цезаря. Изображение римского императора подергивалось, будто у него был нервный тик. – Знаешь, приятель, я как биолог скажу: Иной вообще не может быть подконтролен. Я наконец-то сообразила, почему мне казалось, что мы не сможем подчинить себе животное. Есть разные психотипы, верно?

Ельцова с решительным видом повернулась к притихшим слушателям, желая объяснить свою мысль не столько ИР «Цезаря», сколько людям.

– Сергей Владимирович, – Маша в упор уставилась на Казакова, – вы знаете, что такое «психотип»?

– Приблизительно, – удивился Казаков. – А что?

– Психотип, – подал голос доктор Логинов и, бесцеремонно оттолкнув военных, выбрался на небольшой пятачок, образовавшийся посреди круга людей, – психотип является определенной формой поведения разумного существа, сложившейся в зависимости от воспитания, условий и правил, установленных обществом или самим собой. Я верно сказал, Маша?

– Не совсем верно, но доходчиво, – согласилась Ельцова. – Примитивный пример…

Она внимательно осмотрела собравшихся людей и выбрала двоих. Разумеется, соотечественников. Кто знает, вдруг психотипы подданных германского кайзера и императора России значительно отличаются друг от друга? Да то и несомненно – разные страны, разные языки, обычаи, психология…

Маша указала на лейтенанта Казакова и одного из солдат – рядового первого класса Петра Рябцова, самого обычного парня из глубинки (Ельцова вспомнила, что он происходит из какого-то Когалыма – городка, расположенного между Иркутском и Новосибирском). Рябцов попал в элитное подразделение Российской армии не только потому, что был ростом не меньше метра девяносто, а сложением более напоминал медведя, но еще и за сообразительность и редкую для человека любовь к любой технике. Собственно, он был одним из компьютерных техников отряда Казакова. Простое широкое лицо, спокойная улыбка, взгляд, не несущий в себе никакой агрессии… Но это уже другой психотип.

– Петр, – Ельцова подергала рядового за рукав, – скажи мне, пожалуйста, до того как ты решил пойти в профессиональную армию, чем ты обычно занимался по выходным? И кем были твои родители?

– Ну-у… – немножко смутился Рябцов и чуть покраснел. Было странно видеть этого здоровенного мужика заробевшим перед женщиной. – По субботам в баню, немножко водки, потом… ну рыбалка… А чего? Отец работал на нефтяном промысле под Тюменью, пока запасы нефти не кончились.

– Хорошо, – согласилась Маша. – Теперь вы, Сергей.

– Родители из питерских ученых, – отбарабанил Казаков. – Мать – врач, отец – физик. Я младший сын в семье, поэтому пошел в военно-космическую академию. По физическим и психологическим данным взяли в спецназ с четвертого курса. Выходные? Спорт, библиотека, отдых дома. Все.

– Чувствуете разницу? – вопросила Ельцова. – Два человека из одной и той же страны. Говорят на одном языке. Одна профессия. Но, судя по региону, где они воспитывались, и по семейному происхождению – огромная разница.

– Так к чему вы ведете, Маша? – не понял Казаков. Лейтенант поглядывал на задраенный люк, ведущий вниз, опасаясь, что Иной рано или поздно явится за добычей.

– У Иных точно так же могут быть разные психотипы, как и у нас, – торжествующе провозгласила госпожа консультант. – Я давно, со вчерашнего вечера, думала, что в этой истории есть пробелы. Белые пятна. Откуда взялся труп Иного в лаборатории американской базы?

– Его застрелили, – уверенно сказал медтехник, решив вмешаться в разговор.

– Зачем понадобилось убивать животное, если у людей, захвативших колонию, имелся инфразвуковой ретранслятор, отобранный у американцев? Почему наш приятель, который сейчас прячется на первом этаже корабля, сбежал? Только потому, что кончились батарейки в приборе, на который так надеялся Веня Гильгоф? Или оба эти существа чем-то отличались от остальных рабочих особей? Психотипом? Они не всегда подчинялись материнскому организму? Не знаю, почему. Возможно, их изолировали от общения с основной стаей в период взросления. Может, они не так восприимчивы к сигналам матки или имитация сигнала прибором отличается от подлинного?

– Вы гений, Маша! – воскликнул Гильгоф.

– Нам от этого ничуть не легче. – Лейтенант решил вернуться из научных дебрей в реальную жизнь. – Теоретические проблемы можно обсудить и на Земле. Пока из всего услышанного я могу сделать единственный полезный вывод: возможно, нам достался Иной с нестабильной психикой. И что теперь следует предпринять?


* * *

Проклятущая тварь обнаружилась быстро – достаточно было вывести на мониторы центра управления «Цезаря» изображение с видеокамер, расставленных по всему кораблю. Зверюга устроилась в теплом медицинском отсеке – наверное, Иному этот блок приглянулся отсутствием света. ИР не стал полностью изолировать животное: вдруг Иной поймет, что его снова пытаются запереть, и предпримет враждебные действия? Цезарь уверил людей, что сейчас они в безопасности – люк, ведущий в кабину пилотов, выломать невозможно. Но Маша все равно подумывала о том, что Иной обязательно найдет лазейку.

– Вениамин Борисович, – Казаков повернулся к ученому, – вы можете подзарядить аккумуляторы своего ретранслятора? Вдруг сигнал подействует и мы сумеем выгнать Иного с корабля?

– Попробовать-то можно, – согласился Гильгоф и поскреб пальцем переносицу. – Никогда не предполагал, что окажусь в настолько дурацком положении… Очень далеко от родного дома, рядом с полусумасшедшим ксеноморфом и отрядом чокнутых десантников, не знающих, что делать дальше… А все почему? Потому что не слушался маму с папой, которые хотели, чтобы я стал музыкантом!

– Веня, не блажите, – фыркнула Ельцова, наблюдая, как Гильгоф вытаскивает из коробочки ретранслятора прямоугольный серебристый аккумулятор. – Все не так уж и плохо.

– Верно, – согласился Гильгоф. – Все гораздо хуже. И вообще по календарю нашего корабля – господин Казаков, посмотрите на экран! – сегодня суббота. Я не должен работать! Иных пусть гои гоняют!

– Эти гои, – вкрадчиво начал лейтенант, – сейчас устроят шумный еврейский погром, если вы, мэтр, через десять минут не приведете ретранслятор в рабочее состояние и не прекратите пораженческих разговоров. Думаю, даже полковник Кеннет присоединится.

– Т-твою мать! – вдруг протянул Ратников. – Мы же забыли про этого долбаного американца! Оставили в каюте и закрыли снаружи! Профессионалы, мля!

– Наша экспедиция наверняка войдет в историю, – заметил Гильгоф, пытаясь найти подходящую для приборчика батарею, – в качестве образца того, как не следует проводить секретные операции. По-моему, мы совершили все мыслимые ошибки.

– Вы вообще молчите! – рявкнул Казаков и повернулся к Бишопу, спросив: – В каюте, где сидит американец, есть коммуникатор? Свяжи меня с ним.

Черное бесформенное пятно, заметное на одном из экранов, показывающих обстановку в медицинском центре корабля, начало смещаться. Голос Юлия Цезаря предупредил: «Будьте внимательны, животное покинуло убежище и движется в сторону жилых помещений».

– Кеннет, вы меня слышите? – прокричал Казаков на английском в микрофон коммуникатора.

– Да, сэр, – послышалась речь американца из маленького динамика. – В предоставленной мне каюте очень уютно… Какие-то проблемы?

– Именно, – подтвердил лейтенант. – Сидите тише мыши. Не вздумайте двигаться. Зверь сбежал и теперь бродит по кораблю. Мы попытаемся его нейтрализовать…

– Понятно, – коротко ответил Кеннет. – Возникнут сложности – свяжусь с вами… Черт, они уже возникли!

Казаков повернулся к монитору, показывающему правый коридор «Цезаря». Иной ломился в дверь каюты. Бил лапами и всем корпусом по тонкой переборке.

«Чрезвычайная ситуация! – некстати напомнил Цезарь. – Угроза жизни члену экипажа!»

– Так сделай что-нибудь! – выкрикнула Маша. Она прекрасно знала, что Иной, учуявший человека, сделает все, чтобы прорваться к жертве. Иные уничтожали и не такие преграды…

– Ратников, Эккарт, со мной! – бросил лейтенант и отжал клавишу, открывающую люк, ведущий вниз. – Остальные сидят здесь. Угораздило ж этого янки…

– Сейчас все будет готово. – Доктор Гильгоф по-прежнему бился с заряжающимся ретранслятором. – Не лезьте на рожон! Да куда вы, черт побери?

Казаков не слушал. Иного требуется ликвидировать любым способом, пока зверь не причинил еще больше неприятностей. Самое простое решение – немедленно пристрелить. Даже если хлынет кислота и повредит важные системы «Цезаря», корабельный разум обязательно найдет способ дублирования вышедших из строя участков. Хуже другое – если будет пробит корпус, уже никто никогда никуда не улетит. При желании, конечно, можно заделать пробоину герметиком, но это займет много времени. Не стоит забывать и о находящемся на орбите Сциллы «Киото» – захваченный «Новым джихадом» рейдер был ясно виден на радаре, но пока не собирался спускаться на планету, пережидая снежную бурю.

…Иной, углядев в дальнем конце коридора людей, не стал бросаться на более легкую добычу. Кроме того, зверюга наверняка могла распознавать степени опасности. Поэтому Иной еще больше усилил натиск на дверь каюты, где помещался Кеннет, и наконец пробил ее.

Ельцова, расслышав жуткий протяжный вопль, поняла, что американцу конец – так кричат только один раз в жизни, осознав, что впереди бесконечность. Кеннету, однако, повезло – Иной убил его мгновенно, разорвав когтями шейные артерии и грудную клетку. Из дверного проема, ведущего в каюту, выплеснулся фонтан крови и еще что-то мерзкое, слизистое и красное, со шлепком упав на светло-бежевый коврик и забрызгав стены. Маша мельком подумала: «Слава богу, в каюте не установлена видеокамера… Не хотелось бы это увидеть».

Расправившись с американским полковником, Иной подозрительно притих. Из каюты больше не доносилось ни звука – зверь словно уселся в засаду, дожидаясь, пока остальные люди не подойдут поближе.

Казаков, его сержант и германский обер-лейтенант медленно, осмотрительно и бесшумно продвигались вперед, надеясь, что Иной не додумается атаковать их прямо сейчас, а останется в помещении. Там его можно будет спокойно пристрелить, тем более что каюты отделяются от основного корпуса корабля несколькими переборками, способными задержать не попавшие в цель пули автоматических винтовок. Но опять же, если потечет кислота…

Иной снова показал конкурентам-людям, что он вовсе не дурак, а во многом даже умнее и хитрее маленьких и слабых двуногих. Создавалось впечатление, что он видит противников прямо сквозь стены (наверное, так оно и было, если вспомнить о способности зверя воспринимать тепловое излучение и колебания воздуха, вызванные перемещением предмета в пространстве). Казаков жестами дал понять Эккарту и Ратникову, что он первым встанет в дверном проеме и попробует срезать Иного очередью из автоматической винтовки, а им, если эта попытка закончится неудачей, предстоит сыграть в трио вторые скрипки и добить чудище. Лейтенант замер перед рывком вперед в полутора шагах от двери каюты, но…

Иной тоже не зевал. Значительно позже, здраво оценивая сложившуюся ситуацию, Казаков заподозрил, что зверь действительно разумен, ибо только разумное существо может додуматься взять заложника. Вот тебе и безмозглый хищник-убийца!..

Из-за разбитой двери черной молнией вылетело длинное щупальце, незаметным человеческому глазу движением оплело дуло винтовки и рвануло ее из рук лейтенанта. Он даже не успел нажать на спусковой крючок и дать очередь. Рывок заставил Казакова на миг потерять равновесие, однако Иному этого было достаточно. Как только человек проявил слабость, зверь ею воспользовался. Другим щупальцем он ударил Казакова по голеням, окончательно сбивая с ног, и наконец сграбастал за туловище мощной и необоримой лапищей. Теперь Иному было нечего опасаться.

– Пусти, сука! Пусти, кому сказал! – орал, надрываясь, Казаков. Он понимал, что положение сложилось аховое: зверюга подтащила его к себе и ухватилась обеими передними лапами за грудную клетку, выставляя человека перед собой. Над головой лейтенанта нависала гладкая, угольно-черная оскалившаяся морда, на волосы падали капельки холодной тягучей слюны. Внутренняя челюсть зверя вытянулась вперед, сам Иной длинно и победоносно заверещал и безо всякой боязни выбрался в коридор, прямо под дула Ратникова и Эккарта. Последние застыли.

– Скотина! Отпусти!

Казаков сообразил, что произошло нечто доселе необычное – зверь не убил его сразу, а просто спеленал своими лапами и щупальцами, но продолжал выкрикивать в адрес Иного самые вычурные оскорбления. Объятия у зверюги были жесткие – не пошевельнуться. Даже ногой не ударить. Такое впечатление, что в тиски угодил.

Положеньице. Эккарт и Ратников за время многолетней службы не раз сталкивались с террористами, бравшими заложников, однако сейчас они просто не представляли, что следует делать. Не переговоры же с ним вести! А Иной стоял, вытянувшись во весь свой двухметровый рост, с самым, если можно так выразиться, невозмутимым и наглым видом. Нате-с, выкусите! Начнете стрелять – убью вашего. Патовая ситуация.

– Господин лейтенант, с вами все в порядке? – брякнул Эккарт первое, что пришло на язык.

– Нет! – хрипло ответил Казаков, морщась. Густая вязкая слюна животного стекала по его лицу. – Не в порядке! Да прихлопните его, в конце концов!


* * *

– Уберите оружие! Пожалуйста, уберите вашу громыхалку, сержант!

Явился Бишоп. Андроид отлично понимал, что принимать решение нужно незамедлительно, ибо рано или поздно у Иного кончится терпение, и он попросту оторвет лейтенанту голову, а затем бросится на остальных. Его непременно убьют, но какие будут потери?

– Один выстрел в голову! – продолжал шипеть Казаков на своих. – Прямо в морду1

– Кому, вам? – не без доли цинизма бросил Бишоп. – Не дергайтесь, вы его раздражаете! Сейчас что-нибудь придумаем.

Иной, пятясь, начал медленно отступать назад. Если он сорвется с места и сбежит, Казакова можно считать покойником. Зверь непременно прикончит его. Бишоп сделал единственную вещь, показавшуюся ему разумной – попытался «заговорить» с Иным. Память андроида вмещала достаточно звуков, используемых животными для голосового общения. Он смоделировал фонему, означавшую понятие «Стой на месте», и шагнул к Иному.

Тварь была сбита с толку. Никаких ее единоплеменников рядом не наблюдалось, однако с ним пытались заговорить на знакомом «языке». Кроме того, звучало не его собственное наречие, а диалект «высших существ». Зверь никогда не встречал созданий, подсознательная память о которых передавалась с генами – светлых, цвета металла, Иных, с которыми Бишоп достаточно долго контактировал на Ахероне.

«Отпусти! – Андроид понял, что в своих действиях выбрал верное направление. – Отпусти добычу и уходи».

Иной бессвязно зафыркал и наконец издал звук, который Бишоп идентифицировал как фразу «Боюсь». Чего он боялся? Людей? Боялся отпустить человека? Или чего-то третьего?

«Отпусти», – повторил Бишоп, ничуть не обращая внимания на вытаращенные глаза сержанта и Эккарта. Казаков беззвучно матерился под нос, удивляясь, как жесткая лапа Иного еще не переломала ему ребра.

Зверь растерянно повел головой, коснулся второй парой челюстей головы Казакова и… И начал постепенно ослаблять хватку.

Естественно, что наладившийся зыбкий контакт Бишопа с Иным прекратился, как только в коридоре нарисовался радетельный Веня Гильгоф. В его правой ладони красовался ретранслятор инфразвуковых сигналов.

– Я уже иду! – провозгласил многоученый аналитик. – Сержант, не стойте столбом, отойдите! Бишоп, к стене! Сейчас я его…

Иной попятился и неожиданно сжал грудь Казакова так, что лейтенанту стало тяжело дышать. Хвост зверя изогнулся дугой, кончик с поблескивающей на острие капелькой нейротропного яда устремился прямо в лицо доктору. Еще немного – и ударит.

– Лейтенант, отчего вы так бледны? – прощебетал Гильгоф, направляя свой прибор на Иного. – Ты, красавец, отпустил бы господина Казакова? Он невкусный, честное слово.

– Идиот, – слабым голосом выдавил из себя командир экспедиции, попутно пытаясь определить, мокрые у него штаны или нет. Кажется, пока нет. Это ж надо так опростоволоситься! Болтаешься, как последний дурак, в когтях жуткой твари, которая не в каждом ночном кошмаре приснится!

«Воображаю, как это будет выглядеть на видеозаписи, – почему-то подумал Казаков и, наклонив голову, попытался вытереть мокрую от слюны Иного щеку о его же лапу. На ощупь зверюга была шершавой и холодной. – Нет, если эта история кончится благополучно, меня всю оставшуюся жизнь дразнить будут!»

Иной продолжал потихоньку отступать. А Гильгоф с нарастающим ужасом убедился, что ретранслятор по-прежнему не действует. И это несмотря на то, что новая батарея была полностью заряжена, а индикаторы свидетельствовали – сигнал, моделирующий приказ материнского организма, идет. Зверь никак не реагировал.

Казаков так до конца жизни и не понял, за чье здоровье ему следует ставить свечку в церкви. За Бишопа? Или за ИР «Юлия Цезаря»?

Фантом, созданный искусственным разумом, появился прямо перед мордой Иного, сбивая животное с толку – с виду человек, а на самом деле пустота. Бишоп снова отдал приказ на языке серебристых Иных – «отпусти». Маша Ельцова потом смеялась, говоря, что у зверя от обилия впечатлений и звуков не выдержали нервы. Видимо, так и случилось – Иной взвизгнул, отскочил назад и резко отшвырнул в сторону Казакова, который величественно воспарил над полом и непременно разбился бы о стену, не подхвати его вовремя незаменимый андроид. Одновременно Иной ударил наконечником хвоста по ладони стоящего всего в трех шагах онемевшего Гильгофа, поцарапав кожу и заодно разбив ретранслятор, – только микросхемы полетели.

После чего зверь подпрыгнул, уцепился щупальцами за гладкое пластиковое покрытие потолка и, порскнув в проход между двумя коридорами, скрылся. Военные успели выстрелить, но пули ударили в стены, оставив глубокие выщерблины.

Упавшие на пол Бишоп и лейтенант Казаков медленно поднялись, а последний нетвердым шагом подошел к господину аналитику и с ходу заехал Вене Гильгофу кулаком в переносицу. Из ноздрей доктора закапала кровь.

– За что? – возмутился ученый, хватаясь ладонью за лицо. – Лейтенант, это уже слишком!

– Вернемся на Землю – напишете жалобу адмиралу Бибиреву, – преувеличенно спокойно ответил Казаков. – Чтобы в следующий раз не лезли не в свое дело, понятно?

– Понятно, – буркнул Гильгоф, думая, что сейчас с разозленным и напрочь вышедшим из себя командиром экспедиции лучше не спорить. Но драться-то зачем?

– Джентльмены, вы закончили выяснять отношения? Тогда стоит подняться наверх, – нейтральным тоном заметил Бишоп. – Иной может напасть на нас в любую минуту. Кажется, мы его окончательно довели. Сергей, – повернулся андроид к лейтенанту, – я не верю в то, что вы называете «Богом», но, похоже, сегодня вы остались живы только благодаря вмешательству этой виртуальной силы.

…Гамма Феникса всходила над Сциллой, давая начало новому пасмурному и снежному дню. В скалах, у склонов которых расположилась мертвая база S-801, выл ледяной ветер, снежные вихри разбивались о серебристую обшивку корабля, над останками «Гурона» и катера «Триглав» уже намело не меньше полутора метров снега. Два громадных насекомых, поименованных с легкой руки Гильгофа «уродцами Эккарта», заглянули в разгромленный комплекс колонии на предмет завтрака, но, встретившись у кучи промороженных человеческих тел, передрались из-за добычи.

Люди, собравшиеся в рубке «Юлия Цезаря», спорили. ИР ненавязчиво напомнил им, что необходимо стартовать с планеты в течение ближайшего получаса, и неважно, останется на борту Иной или нет, – система оповещения о наличии посторонних кораблей сообщила, что рейдер «Киото», находящийся в космосе, начал маневры, предшествующие входу в атмосферу. Не менее чем через тридцать минут «Киото» окажется на поверхности Сциллы и тогда… А что тогда?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю