Текст книги "Не стану взрослой"

Автор книги: Андрей Кузечкин

Максим пожал плечами:

– Топиться – больно мокро. Я бы выбрал экзотический способ, чтобы уйти отсюда.

– Какой?

– В Южной Корее один мальчишка девять дней подряд играл в «Кантер-страйк»…

– Во что?

– Игрушка такая, компьютерная. Просто сидел девять дней за компом, не ел, не спал – только играл. Наконец он просто упал и в ту же секунду умер.

– Это легенда?

– Это задокументированный факт. Поройся в Интернете, если мне не веришь. Про этот случай все время вспоминают, когда хотят доказать, что компьютерные игры – это зло. Дескать, парень хотел установить рекорд, и вот что вышло. И никто не понял, что этот кореяк просто хотел красиво уйти. И ушел.

– Да, красиво уйти… – Она схватила Максима за руку: – Максимка, пойдем обратно. Мне надо кое-что сказать, это всех касается.

Вернувшись в комнату, Алена выключила музыкальный центр, занудно пиликавший какую-то фоновую энигмообразную психоделику. Все, кто сидел за столом, обернулись в сторону виновницы торжества. Та жестом приказала Максиму занять место и неторопливо произнесла, с видимым трудом подбирая слова:

– Всем спасибо, что пришли. Очень хорошие подарки. Вы, наверно, меня любите. Максим, спасибо еще раз за альбом. Как-нибудь потом его посмотрю. Или нет.

Максим кивнул ей и тут же ощутил на себе буравчатые взгляды всех собравшихся.

Алена как-то странно вздохнула, будто бы вперемешку со слезами, хотя и не плакала. Сказала:

– Наверное, вы поймете, если я попрошу… – тут она запнулась. – Попрошу забрать все обратно. Мне это не нужно.

Тишина нарушилась шорохом: гости завертелись, недоуменно переглядываясь друг с другом. В комнате стало тревожно и как-то нехорошо.

– Забрать обратно, – твердо повторила Алена. – А еще… Катя!

– Да! – воскликнула ее сестра, вскочив, будто школьница из-за парты.

– Помнишь, ты мне завидовала, что папа мне подарил серебряный доллар, на счастье? Когда мы с тобой еще маленькие были. Помнишь?

Катя неловко затопталась на месте:

– Ален, ты о чем? Я не понимаю.

– Десять лет назад, когда папа первый раз в Америку съездил, – неумолимо уточнила Алена. – Ты потом еще ревела весь вечер, а мама тебя в угол поставила.

– Зачем ты вообще об этом вспомнила?

– Можешь забрать его себе. Ты знаешь, где он лежит.

– По-моему, она обкушалась чего-то нехорошего, – шепнул Максим на ухо Карине. Та не слышала. Ее вдруг затрясло.

– Лена! Лена Горюнова! – продолжала Алена.

– Да? – отозвалась одна из девушек за столом.

– Для тебя тоже кое-что есть – мои книжки по архитектуре. Неплохая такая подборочка. Стоит в моей комнате, в шкафу, на нижней полке…

Она медленно пятилась к приоткрытому окну.

Карина вскочила, уронив стул, и закричала:

– Кто-нибудь, держите ее!

Сообразив, что ее замысел разгадан, Алена не стала заканчивать фразу – подскочила к окошку, распахнула его рывком, запрыгнула на подоконник и нырнула вниз, с высоты шестого этажа. Только черные трусики мелькнули под задравшимся подолом белого платья.

Окно медленно затворилось.

Загрохотали падающие стулья, зазвенело разбитое блюдце. Все бросились к окну, будто это могло что-то изменить.

Всего один человек остался на своем месте. Угрюмо глядя в спины гостей, сгрудившихся возле окошка, Максим машинально ковырял вилкой остатки салата.

Аудио: «Я видела ангела». Марина Крылатая, 19 лет. Источник: young4ever.org

(Девушка поет высоким, чистым голосом, аккомпанируя себе на гитаре. Запись не очень хорошая, сделанная, скорее всего, на обычном диктофоне.)

 
Я видела ангела в небе над битвой
Сквозь клочья тумана и черную гарь.
Запятнаны кровью могучие крылья,
В глубоких глазах – ледяная печаль.
Под ним расстилался пылающий город,
Горели деревья, чернели дома,
А люди метались в пожарище боя,
Кричали, дрались и сходили с ума.
Я видела ангела в небе над боем,
Его умоляла: спаси же меня!
Возьми мою руку своею рукою
Меня подними из пучины огня!
Как горный ручей, я чиста и невинна,
Я так не хочу в этом доме сгореть…
Готова принять тебя первым мужчиной:
Скорее спустись, прогони мою смерть!
Я видела ангела в небе над битвой,
Просила его я всего об одном,
Крылатый исчез, не услышав молитвы,
И в то же мгновенье обрушился дом.
И тут же открылись другие просторы,
Седых облаков ускользающий дым,
Мой ангел парил над сверкающим морем,
А я, словно птица, летела за ним…
 

2. Суббота

Бой шел несколько часов. Завершив сражение, двое предводителей разбитых армий встретились на нейтральной территории – на кухне.

– Знаешь, в чем твоя ошибка? – мрачно сказал Максим, размешивая кофе. – Ты играешь, как кореец.

– И че? – спросил Вадим тем же тоном, хотя у обоих были разные причины для мрачного настроения.

– Корейцы – худшие игроки в «Старкрафт».

– А разве не лучшие?

– Все так думают, в том числе и сами кореяки. Вот поэтому мы их и дерем как сидоровых коз.

– Тебе виднее… – буркнул Вадим.

– Ты надеялся удивить меня «зерг рашем»? Серьезно? Мужик, мне тебя жаль.

Тот что-то пыхтел, прикрыв нижнюю часть лица здоровенной чашкой. Вадим Мельников – толстомясый детина в очках, обросший довольно мерзкой бородой. Вернее, редкой, но длинной щетиной, торчащей в разные стороны. Не разговаривает, а бурчит. Постоянно вворачивает словечки из интернет-жаргона. Вместо «смешно» говорит «лол» или «ололо», вместо «неинтересно» – «УГ» (сокращение от «унылое говно»), девушек называет «тян», на японский манер.

Максим не удержался:

– Это ты книжку про соблазнение читаешь?

– Ну.

– И кого ты собрался соблазнять?

– Тян каких-нибудь.

– И ты веришь всему, что пишут в таких книжонках?

– Я никому не верю.

– Правильно делаешь. Авторы этой книжонки пытаются нам доказать, будто можно научиться соблазнять. А на самом деле это то же самое, что играть в футбол… или «Старкрафт», например. Если ты это умеешь – то умеешь изначально, надо только уточнить некоторые детали. Научиться с нуля невозможно. Это либо заложено, либо нет. – Максиму хотелось говорить что угодно, лишь бы не вспоминать вчерашнее.

– У меня не заложено.

– Возможно, – Максим уткнулся в свою чашку. Он не занимался благотворительностью и тем более моральной реабилитацией неудачников. Хотя этот Вадим – вполне милый толстячок. Ему б только побриться. Эта слюнявая щетина вызывала физиологическую неприязнь, но сам по себе Мельников очень даже нравился Максиму. И играл он неплохо – для своего уровня, конечно.

– А что там за история с тян, которая в окно сиганула? – с каким-то непонятным злорадством спросил Вадим.

– Убью, – отрезал Максим. Его собеседник быстро поправился:

– Что произошло вчера?

– Тебе Костя разве не рассказал?

– Не. Он сегодня утром куда-то убежал, ничего толком не сказал. И лицо такое, как будто таракана съел. На меня наорал.

– Да, и меня разбудил. Мы бы тебе еще вчера рассказали, но ты спал. Короче, мы вчера были на дне рождения…

– Это я знаю, – весьма нелюбезно перебил Вадим.

– И девочка, которая отмечала днюху, взяла и выкинулась в окно. Мне показалось, она была под чем-то. Может, под колесами…

– Жалко, я не видел! – опять оборвал Вадим. – Кровищи много было?

– Не рассматривал. Врачи быстро приехали и увезли. Говорят, она какое-то время была еще жива, хотя у нее голова треснула, – невесело ответил Максим. В тот момент он отчетливо ощутил пропасть, лежавшую между ним и Мельниковым: Вадим изо всех сил играл роль циника, а Максим просто был им. Хотя вчерашнее происшествие даже ему по мозгам шарахнуло.

Мельников почувствовал это, но попытался еще раз включить нигилиста:

– Мясо… А ты бы трахнул мертвую тян?

Максим пару секунд размышлял, куда и с какой силой треснуть Вадиму. Решив не мараться об юродивого, сказал:

– У меня сегодня встреча с живой, через два часа.

– Не, а все-таки?

– Она эмо. В какой-то степени это ответ на твой вопрос.

– Эмо? Я ненавижу эмо! – тихо прорычал Вадим.

– За что, позволь узнать?

– За то, что они УГ и уроды!

– А я вот всех люблю, – Максим одним глотком допил кофе, успевший охладеть к нему, и потянулся к кофейнику за добавкой. – Всех одинаково.

– На хрена? – мрачно спросил Вадим, самозабвенно изображавший озлобленного подростка. Таким, как Мельников, проще жить, непрерывно юродствуя.

– Понимаешь, Вадим, я слишком легко воспринимаю жизнь, чтобы кого-то ненавидеть. Так что я вроде как всех люблю. Только один нюанс: есть люди, с которыми я хочу общаться, и с которыми не хочу. От вторых я стараюсь избавляться как можно быстрее…

– А как ты к тян относишься? – обрубил Вадим.

– Еще раз меня перебьешь – я тебе по роже тресну, – сказал Максим и уточнил: – Я любя.

– Прости, – буркнул Вадим.

– К тян, пользуясь твоей терминологией, я отношусь очень, очень положительно.

– А как же обет?

– Обет?

– Я слышал, что настоящие профи дают обет безбрачия.

– Однако! – засмеялся Максим. – Ну, в чем-то ты прав. Среди настоящих профи полно тупых задротов, которых и без всякого обета никто никогда не приласкает. Я б даже сказал, задротов – большинство. Я тоже когда-то был задротом.

– По тебе незаметно.

– Тебе будет легче, если я скажу, что ты – это я пять лет назад?

– А сколько тебе лет?

– Сколько дашь? – Максим улыбнулся.

– Ну… ну, двадцать.

– Хе! Почти угадал: девятнадцать.

– И ты в четырнадцать лет был, как я – в двадцать? Ололо, нашел, чем удивить. Только подтвердил, какой я дегенерат.

– Некоторые в четырнадцать лет детей заводят.

– Мне это и тогда не грозило, и сейчас не грозит.

– Зачем же ты книжки про соблазнение покупаешь?

– Это Костя купил, я только взял почитать.

– А я почему-то сразу так и понял, – сообщил Максим. – Он хотя и строит из себя мачо-фигачо, но до планки не дотягивает. Совсем чуть-чуть, но не дотягивает. Слишком самолюбивый. А настоящий соблазнитель должен быть непробиваемым. И нахальства побольше. По нему ж видно, что он не наглый, а так, что-то вроде. Только с однокурсницами смелый.

– Как ты относишься к пикапу?

– Все, что я могу сказать, – девушек надо любить и с ними надо заниматься сексом. Но превращать это в культ, да еще обзывать таким уродским словом, – жлобство. И даже фашизм. Мне такие попадались экземпляры… Я вот как-то раз работал распространителем парфюмерии, целых три дня. И был у нас один молодой человек, он мог впарить кому угодно что угодно. Более наглой рожи я в жизни не видел. Мог незнакомой девушке оттянуть декольте и заглянуть внутрь. И по морде ему никто не давал. Он всех обезоруживал своим нахальством. – Видя, что этот разговор неприятен Вадиму, предложил: – Ну что, продолжим?

Разошлись по комнатам, вновь начали игру по сети и рубились, пока не вернулся Костя.

Он был непричесан, несчастен и пьян.

– Где был? – спросил Максим.

– А ты как думаешь? В ментовке, давал показания. Рассказал все, что знаю, – а что я мог рассказать? Аленка была нормальная девчонка. Мы с ней четыре года вместе учились. Она умерла, Максимка! Понимаешь? – он растер по щеке слезу. Громко всхлипнул. Разрыдался. Максиму пришлось принять его в объятия.

– Кость… Костя! – сказал он минут через десять, когда всхлипы прекратились.

– Ну?

– Мне показалось, она что-то приняла, какую-то химию. Нет?

– Нет! – резко произнес Константин, отдернув лицо от груди Максима. – Никаких следов наркоты в крови, да и алкоголя почти нет. Она сама. Понимаешь, сама! Почему? Кто ей жить мешал?

– У следствия есть версии?

– Никаких. Мне задали только самые основные вопросы: как давно ее знаешь, не замечалось ли за ней раньше суицидальных порывов, не увлекалась ли она субкультурой эмо или сатанизмом. Это наша-то Аленка! Веселая Аленка! Счастливая Аленка!

– Видимо, не такая уж и счастливая…

– А ты что об этом знаешь?

– Да ничего.

Максим решил благоразумно умолчать о вчерашнем разговоре с этой без пяти минут самоубийцей.

– Ну, правильно! Тебе-то откуда знать! Кстати, про тебя следователь тоже спрашивал. Говорит, с тобой какого-то парня видели, которого никто не знает. Я объяснил, что ты не местный и Аленку видел впервые в жизни. Он решил тебя не трогать. Ну, что ты такого можешь рассказать, чего другие не видели!

Вообще-то, Максим мог. Но не собирался. Ни к чему связываться с местной милицией и позволять мурыжить себя разными дачами показаний. Алену этим не вернешь. А у Максима есть другие дела.

Другие дела… Почему-то только сейчас Максим понял, что свидание надо отменить. Перенести хотя бы на пару дней. Надо было. Звонить и отменять свидание нужно было вчера вечером, обламывать девочку за час до свидания будет некрасиво.

Итак: идти на свидание в поганом состоянии духа или вообще не идти? Идти. Эллочка, если она настоящая эмо, поймет. А если не поймет – то и грош ей цена.

– Кость, я скоро уйду.

– Куда? А, да, на свидание… – Костя грустно и укоризненно вздохнул. – Да, не отменять же, если назначено. Ну, желаю удачи! Если что – тащи ее сюда.

– Разберемся как-нибудь, – спокойно пообещал Максим.

Перед тем как выходить, он заперся в ванной и тщательно побрился новейшим бритвенным станком с пятью лезвиями и встроенным моторчиком. Максим брился каждый день. И неважно, где он находился – дома, в гостинице, в гостях, в поезде, да хоть в самолете.

Обулся, надел бейсболку. Вышел на площадку, прошел несколько ступеней и остановился.

Человек в серой куртке. Как там Костя сказал? «Когда мы из дома вышли, за нами шел…» Максим подумал и зашагал в обратном направлении. Поднялся на третий этаж (Костя жил на втором). Здесь, как и на остальных площадках, было две двери. Между ними – металлическая, сваренная из обрезков труб, лестница, упирающаяся в квадратный люк в потолке.

Максим проворно вскарабкался наверх. С силой толкнул люк – тот распахнулся без лишнего сопротивления.

Пустой чердак. Казалось, что лучи дневного света, врывавшиеся в это помещение сквозь маленькое окошечко, можно потрогать руками и будут они плотными и мягкими, словно гигантские макаронины. Максим осторожно выглянул наружу, а потом вылез в окно целиком – еле протиснулся.

Осторожно сполз на корточках по скату, опираясь ладонями о кровельное ржавое железо. Посмотрел вниз: пустые лавочки возле подъездов, палисадники. На веревочках, протянутых между деревьями, сохнет белье… Никого. Ни души. Во дворике – тоже. Тихое такое местечко.

Максим уселся на неприятно горячую крышу, упершись ногами в водосточный желоб, перевел дух: он боялся высоты, и сейчас его виски бешено пульсировали. И чего он опять придумал? Нет никакого человека в серой куртке. Точнее, есть, но он просто пассажир электрички… А то, что Костя его видел вчера, просто совпадение. Да, видел в тот же день, что и Максим. И видел именно идущим за ними. От самого их дома. Слишком много совпадений, а?

Осмотрелся: он сидел на середине крыши. Дом, что был справа, стоял довольно близко, почти впритык. Попробовать перепрыгнуть? Можно.

Максим стал перебираться по крыше к торцу дома – опираясь ступнями о желоб, а коленями и ладонями – о кровлю. Добравшись, понял, что ошибся: расстояние между домами было не меньше двух метров. Зато по боковой стене шла пожарная лестница.

Минуты через две Максим был на асфальте. Большую часть пути проделал, зажмурившись. Ну, ничего, оно того стоило. Тот, кто следит из укромного места за подъездом, из которого должен выйти Максим, не мог его заметить. Если этот человек вообще существует.

Торопливо отряхнул джинсы на коленях и ладони – красноватый налет остался и там, и там. Надо поскорее добраться до какого-нибудь крана. Стремительным шагом вышел на тротуар, на ходу несколько раз оглянулся – никого. Быстро успокоился, перешел на прогулочный шаг. Ух, так и параноиком можно стать.

Почему он все время кого-то боится? Милейшего парня Костю чуть не принял за афериста. Видите ли, ведет себя как-то наигранно… Так можно кого угодно в чем угодно заподозрить.

Костя и его друзья снимали квартиру в трехэтажном доме, построенном в пятидесятые годы. Район целиком состоял из таких домов – только не обшарпанно-красных или облезло-зеленых, как в родном городе Максима, а ярко-белых. Улицам добавляли обаяния шеренги деревьев с побеленными стволами, отделяющие тротуары от домов и от проезжей части.

Максим двигался по безлюдной бело-зеленой улице. Минут через десять обнаружил, что со всеми этими маниями преследования забыл включить плеер. И все равно не стал включать. Хотелось тишины.

В этом городе было несколько площадей. Та, что нужна была Максиму, называлась Театральная и находилась в пятнадцати минутах ходьбы от апартаментов Кости. Театров здесь имелось аж целых три: драматический (классическое здание с колоннами, треугольной крышей и непременной лепниной в виде театральных масок), кинотеатр «Юпитер» (модерновое сооружение, процентов на восемьдесят состоящее из стекла)и искомый «Люмьер» – крохотный на фоне остальных, больше похожий на сельский клуб. Интересно, Элла уже там?

Там. Что же это за черная фигурка возле входа в «Люмьер», если не она?

Все-таки пришла. Максим не думал, с чего начнет разговор. Это совершенно не важно. Главное: про то, что он заехал сюда ненадолго, не стоит говорить – лучше прикинуться местным. Когда до встречи оставалось шагов двадцать, Элла повернула голову в сторону Максима. Она была заметно симпатичнее, чем на фотографии, возможно из-за того, что одежды на ней было куда меньше. Ниже пояса – черные брюки, прошитые множеством булавок, местами художественно прорванные, выше пояса – черный топик. Челка цвета гуталина была влажной из-за жары, волосы кое-где слиплись. Взгляд, направленный на Максима, был по-прежнему ленивым, как и на снимке, но теперь в нем было любопытство и ожидание.

Судя по выражению лица, Элле действительно хотелось, чтобы именно он оказался Максимом. Будь по-твоему, сладкая булочка. За два шага до Эллы он улыбнулся ей, а подойдя вплотную, сказал:

– Привет.

Она кивнула, сказав что-то вроде «Угу». А потом произнесла, глядя вниз, на плеер Максима (черного цвета, кстати):

– О. Это настоящий айпод?

– Самый настоящий, – Максим мысленно усмехнулся: эка невидаль – айпод! Но если Эллочке родители дают карманных денег только на проезд и на нижнее белье, то это все объясняет.

– Так круто… – голос у нее был хрипловатый, приятно щекочущий барабанные перепонки. И разговаривала она неторопливо. – Можно посмотреть?

Максим замешкался с ответом на секунду, и Элла заметно смутилась:

– Ой, прости. – Рассеянная улыбка ей очень шла, жаль, что она быстро исчезла, и лицо девушки вновь стало непроницаемо-ленивым. – Я просто давно мечтаю о таком.

– Только о розовом? – подколол Максим.

– Нет, о черном.

– Посмотри, если хочешь, – он протянул ей плеер.

– У него память большая? – Элла держала плеер с таким благоговением, будто боялась раздавить.

– Сто шестьдесят гигов.

– Сколько?!

Неужели еще остались люди, которых можно этим удивить?

– Сто шестьдесят.

– Круто. – Даже изумлялась она как-то заторможенно. – Сколько такой стоит?

– Не в курсе. Мне он достался бесплатно. На фиг бы он мне был нужен, при живом КПК.

– Бесплатно? Как это? Подарили?

– Выиграл.

– Где?

– Как-нибудь потом расскажу.

– А что у тебя за музыка?

– Посмотри.

Элла пролистала на экранчике список (во многом совпадавший со списком ее любимых групп, если верить сайту знакомств).

– Ты любишь эмо-кор?

– Люблю. Я понимаю, по мне не скажешь…

Максим мог бы немедленно подарить Элле этот айпод вместе со всей этой музыкой, он мог себе это позволить, но справедливо рассудил, что если уж он решил осчастливить эту милую девочку, то двигаться надо от меньшего к большему, и начать следует с чего попроще – с билетика в кино, например.

– Эллочка, тут такое дело. Хочу приятно провести выходные. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. Как тебе вот это? – он кивнул на афишу.

– Да, давно хотела посмотреть «Мир с двойным дном». Ждала, когда DVD выйдет.

– Если нам понравится – купим DVD, – пообещал Максим. – Что за фильм-то?

– Старый фильм, начала девяностых, по-моему… Только на экраны не выходил. Его недавно нашли и отреставрировали… Подружки смотрели, говорят – круто…

Вот и все, что Максиму удалось узнать от своей новой подружки о содержании фильма.

– Ну, пойдем, – он легонько подтолкнул ее, дотронувшись до открытой части спины. Кожа девушки была слегка влажной, спина – ожидаемо мягкой. Спорим, она вся такая же мяконькая?

В пустом, прохладном, обработанном кондиционерами фойе их, взмокших на жаре, начало знобить. Максим приобнял Эллу за талию, девушка не возражала.

Подошли к окошечку кассы.

– Подальше, поближе? – уточнил Максим.

– По фигу. Там все равно будет человека два-три.

– Куда захотим, туда и сядем, – одобрил он.

Следующий пункт назначения – небольшое кафе для посетителей кинотеатра. По просьбе Эллы набрали чипсов и воздушной кукурузы. Точнее, Максим угадал желания Эллы по ее смущенным жестам и кивкам. Она была не особенно разговорчивой, а когда дело доходило до исполнения ее желаний, окончательно терялась.

Из напитков взяли слабоалкогольный коктейль (даме)и сок (молодому человеку).

Заняли места в зале, ближе к последним рядам, чтобы не мешать шуршанием и чавканьем остальным зрителям, которых оказалось гораздо больше, чем пророчила Элла, – человек двадцать. Две группки школьников, какой-то тридцатилетний сноб-интеллектуал, в очках, но бритый наголо, и три парочки.

До начала фильма пять минут. Максим и Элла открыли пакеты с чипсами. Девушка хрустела не громко, но интенсивно. Она, кажется, любила жареный картофель, и вообще покушать. «Наш человек», – оценил Максим, который терпеть не мог пригламуренных фифочек, озабоченных диетами и фитнесом.

– Макс…

– Да?

– А ты где учишься?

Как назло, Максим не знал названия ни одного из местных вузов или техникумов.

– А почему ты думаешь, что я где-то учусь?

– Ну, возраст у тебя такой… – Элла опять смутилась, но любопытство пересиливало.

– А какой возраст?

– Двадцать? Двадцать один?

– Почти угадала: девятнадцать.

– Ну, и где ты учишься?

– Неважно. Сейчас каникулы, не хочу даже вспоминать про учебу.

– Ну, хотя бы на кого?

– На программера.

– А, в КВТ!

«Колледж высоких технологий, что ли? – подумал Максим. – Нужно будет уточнить».

– А я в универе, факультет связей с общественностью.

Наступила небольшая пауза, после чего Элла проявила дар задавать неожиданные вопросы:

– Ты хоть раз ночевал на кладбище?

– Не-а.

– А хотел бы?

– Не особенно. Особенно после того, как работал в морге.

– Ты работал в морге? – Эллочка очень заинтересовалась.

– Да. Правда, недолго. Больно нервная работа.

– И че ты там делал?

– Носильщиком был. Таскал туда-сюда мертвяков. Не смотри так, в этом не было ничего героического. Работа как работа.

– Они страшные?

– Противные. К тому же в основном одни старики, которые и при жизни-то мало чем от покойников отличались. Это естественное отвращение, на уровне инстинкта. С этим ничего не поделаешь. Чтобы это перебороть, нужны годы. А я работал всего пару месяцев. Дотрагиваться до них боялся и сейчас боюсь.

– Готично… – промолвила Элла. Что она имела в виду, Максим так и не понял, но кажется, девушка, что называется, проникалась к нему расположением. И это было хорошо.

Свет тем временем начал гаснуть. Максим тотчас же пообещал себе: не поддаваться искушению и не давать волю губам и рукам. Не все так сразу.

– Элла, пожалуйста: не надо больше про мертвых людей.

– Почему?

– Вчера у меня на глазах покончила с собой девушка. Вот.

Элла кивнула и больше ничего не сказала до самого конца фильма.

* * *

Стук в дверь был очень сердитым, будто кто-то крикнул: «Я уже стучу, а вы еще не открыли? Вы должны угадывать мои желания и открывать за секунду до стука!»

Мрачный Костя поплелся открывать, скребя ногтями щетину и бормоча:

– Так и знал, что его быстро пошлют…

За дверью стояла Карина, подруга Кати, сестры Алены. (Эх, Аленка…)Константин иногда встречал ее на вечеринках, пару раз пытался склеить, но эта блондинка с непомерно завышенной самооценкой отшивала его так непреклонно и цинично, что все полезные советы из учебников по соблазнению вылетали из головы Кости сами собой. Вот почему он не почувствовал никакого смущения за свои исплаканные глаза, помятое лицо и щетину. Пришла, хотя никто не звал, – вот и получай.

– Привет, Карин.

– Привет. Может, впустишь меня?

– Заходи. Кофейку? Чего покрепче?

– Костя, я по делу.

Она вынула ноги из туфель, прошла внутрь. Константин жестом предложил ей сесть, а сам незаметным движением ноги пнул под диван валявшуюся на полу книжку про соблазнение.

– Фу, как у вас тут грязно. И воняет.

– Вчера убирались, – обиделся Костя. Спасибо Карине: он наконец-то немного оживился.

– Убираться надо каждый день.

– Ты за этим пришла – давать ценные советы?

Они стояли друг против друга – мрачные, сердитые, с опухшими, красными глазами.

Из комнаты выглянул Вадим Мельников, испуганно вытаращил глаза на Карину и тут же спрятался.

– Нет. Ты должен рассказать мне про одного человека.

– Какого?

– Вчера на дне рождения у Алены… – она запнулась, – был один человек. Парень в сиреневой кепке. Его никто не знает. Сказали, он пришел с тобой.

– Максим? Тебе он нужен? – от неожиданности Костя вскочил с дивана.

Карина с недоумением проследила взглядом за его прыжком:

– Да, а что?

– Просто странно. А зачем он тебе?

– Договоримся сразу, Костя: вопросы здесь задаю я.

– Почему?

– Мне уйти, да? – строго спросила Карина.

– Нет-нет, – в Косте мгновенно сыграл инстинкт самца, рискующего потерять из вида лакомую добычу. – Спрашивай, лапуля.

– Кто он такой? – Карина сделала вид, что не расслышала фамильярного словечка.

– Его зовут Максим Метелкин. Он мой друг… виртуальный. Мы с ним познакомились по Интернету, переписывались, а сейчас он приехал ко мне из другого города, погостить.

– Не из этого города, значит… То есть он у тебя живет?

– Да, но сейчас его нет.

– Где он?

– Ушел по каким-то делам.

Костя не стал уточнять по каким. Только сейчас он начал понимать, в чем причина странного поведения Максима: почему он так несмешно шутит, почему так груб, особенно с девушками. Это же полный разрыв всех шаблонов, безотказный метод съема! Даже неприступная Карина заинтересовалась. Сейчас главное не спугнуть ее, не проговориться, что у Максима свидание с другой девушкой. Пусть хоть Максу от неё перепадёт.

– По каким?

– Не знаю, Карина, лапонька, не знаю.

– Можешь ему позвонить?

– Не могу. У меня нет его номера мобильного. Можешь посмотреть у меня в телефонной книжке, – он протянул ей свой сотовый.

Карина всмотрелась ему в глаза. Врет? Вроде нет. С чего бы ему врать. Если только этот Максим не беглый преступник.

– Ладно, – с досадой произнесла она. – Когда он вернется?

– Завтра.

– Мне он нужен сейчас! – воскликнула Карина.

Ого, вот это страсть, подумал Костя. И как она может об этом думать после вчерашнего?

Он опять вспомнил, как сгинула Алена, как медленно затворилось распахнутое окно, и ему вдруг захотелось убежать и напиться еще раз, но теперь уже как следует, чтобы провалиться в кому на пару дней… Нет, нельзя. Надо жить. Бери пример с Максима: он вообще капли в рот не берет, что бы ни случилось.

– Карин, лапа, я тебя умоляю: подожди до завтра.

– Ну, ладно… – невеселая Карина совсем поскучнела. – Тогда рассказывай дальше. Сколько ему лет, чем занимается?

– Возраста не знаю, как-то не приходило в голову спросить. По-моему, лет двадцать. А чем занимается…

Насчет этого Максим давал предельно ясные инструкции: никому не говорить. И его можно понять. Скажешь об этом девушке, а она только фыркнет: «И что, этим можно зарабатывать?!»

– Чем занимается – тоже не в курсах. Спроси у него сама, если хочешь.

– Ну, он, кажется, нормально зарабатывает. Ведь это он подарил Алене тот дорогущий альбом с репродукциями? Я сегодня проверила по Интернету: пятнадцать тысяч рублей! Или у него родители такие богатые?

– Насколько я знаю, он живет не с родителями.

– Он очень странный.

– Да ты что, серьезно?! – усмехнулся хозяин.

Из соседней комнаты донесся стук.

– Чего это он? Пойду, посмотрю.

Костя приоткрыл дверь комнатки, просунул голову внутрь:

– Ты че делаешь, охламон?

– Когда она уйдет? – с отчаянием прошипел Вадим. – Я в туалет хочу!

– А в чем проблема? Иди.

– Не пойду! Не хочу, чтобы она меня видела!

– Ну, терпи!

– У меня кишка сейчас лопнет!

Костя молча схватил Мельникова за шиворот и вытолкнул из комнаты.

– Это Вадик, – представил он.

– Здрастьте… – угрюмо и с вызовом произнес Вадим.

Карина бросила на толстяка короткий взгляд, кивнула ему, возвела глаза к потолку и о чем-то задумалась.

Мельников поплелся в уборную, опасливо поглядывая на гостью.

Вскоре Костя и сам пожалел, что выпустил Мельникова из комнаты. Как это часто случается с компьютерными маньяками, желудок Вадима был напрочь расстроен неправильным питанием. И вскоре из туалета донеслись душераздирающие звуки, которые Вадим кое-как пытался заглушить, спуская воду из бачка.

Карина сморщилась и побежала к выходу. Костя догнал:

– Карин, лапунь, приходи еще!

– Завтра приду.

– Оставь номер, я тебе позвоню, когда Максим будет.

– Не надо. Я зайду сама.

Последняя попытка заполучить телефончик красавицы провалилась.

Уже открыв для Карины дверь, Костя заметил, что в ее руке зажат маленький черный mp3-плеер, который при желании можно использовать и как диктофон.

Гостья вышла так быстро, что Костя не успел ничего спросить.

* * *

Старенький фильм неожиданно оказался отменным, хотя и был типичным андерграундным проектом, без бюджета, «звезд», выдающихся спецэффектов и всего такого. Максим все два часа просидел, будто в трансе. Странно, что в родном отечестве, да еще в начале 90-х, такое кино вообще кто-то мог снять.

Действие «Мира с двойным дном» происходило в 1993 году в маленьком провинциальном городке. Четверо школьников из этого города искали своего пропавшего одноклассника и неким образом угодили в параллельный мир, удивительно напоминавший их родной город – те же помойки, обшарпанные дома, разбитые фонари и светофоры и т. д. В этом параллельном мире обитали одни подростки, которые к тому же не старели, – этакий остров Питера Пэна на новый лад. Четверо путешественников вступили в борьбу с местными узурпаторами, нашли много новых друзей, отыскали своего пропавшего одноклассника… словом, обычная сказка, если бы не одно обстоятельство. Сценарий писал какой-то маньяк, помешанный на крови и увечьях и ненавидящий детей, а режиссер, видимо, решил воспроизвести этот кровавый бред в мельчайших подробностях. Столько убитых подростков Максим видел разве что в печально известной японской кинодилогии «Царь горы», но и там bodycount был намного меньше. За пальбой и мельтешением трудно было разглядеть некие «идеи» или «мысли», но концовка просто била наповал. Она была точь-в-точь такой же, как в «Питере Пэне»: подростки вернулись в свой мир и стали скучными, никчемными взрослыми.

По щекам Эллы, похожим на половинки крупного яблока, даже побежали слезинки. Максим еле удержался, чтобы не слизнуть одну.