Текст книги "Не стану взрослой"

Автор книги: Андрей Кузечкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Костя очень любил поговорить про себя. Максим это дело пресек:

– Так что, ты застал Вадика за просмотром гей-порно?

– Нет, это вообще был бы ахтунг. Но мне кажется, дело к этому и идет. Это же ненормально, чтобы двадцатилетний парень так от девчонок шарахался! Я понимаю, было б ему тринадцать. В тринадцать лет я сам девчонок боялся.

– По-моему, Вадим с ориентацией еще не определился.

– Так пусть определяется! Давно пора! Знаешь, Максимка, он на тебе просто помешан. Я не знаю, что это – половое влечение или фанатизм, но факт: стоит только вспомнить твое имя, как он меняется. Бля, ну сделай же что-нибудь, пока он совсем пидором не стал! Сними ему шалаву, что ли!

– Успокойся, Костя. Никого я покупать ему не буду.

– Денег жалко?

– Нет. Его жалко. Я сам лишился невинности с проституткой. Поверь, ничего хорошего в этом не было. Лучше б я девственником остался.

– Что хорошего в том, чтоб быть девственником?

Максим вспомнил грустное лицо Сани и сказал:

– Пока ты девственник, секс для тебя – это что-то сакральное…

– Какое? – перебил Костя.

– Святое. Божественное.

– А ты что же, хочешь сказать, что на самом деле секс – это не божественное занятие?

– Вернемся в студию, – предложил Максим, раздраженный поворотом беседы.

Костя одобрительно качнул заметно отяжелевшей головой.

Максим не торопился сесть за стол. Сперва заглянул в комнаты.

Мельников все-таки побрился. Без своей недобороды он не стал симпатичным – просто перестал вызывать отвращение. И футболку надел, не сказать, чтобы очень чистую, но хотя бы без пятен пролитого кофе.

– И где ты мотался? – спросил Вадим.

– Где надо. У меня встречный вопрос.

– Про Эльку? Ну, она нормальная тян.

– Рад, что вы все-таки нашли общий язык. Чем ты ее кормил?

– Яичницу пожарил. С колбасой. И еще кофе сделал – она сказала, что любит кофе.

– Отлично. А теперь слушай мою команду: на счет «три» ты выключаешь комп, идешь в большую комнату, садишься за стол и присоединяешься к тусовке.

– Да чего мне там делать…

– Того, что я так сказал. Не обсуждать. Один.

– Да че я там буду делать! – громко закричал Вадим. – Все скажут: а это что за урод и откуда он вылез?!

– Не скажут, я прослежу за этим. Два.

– Да никто со мной за одним столом сидеть не захочет!

– Это в твоих интересах. Если не выйдешь – я завтра же перееду жить к одной девчонке. Три.

Вадим негромко зарычал и нажал на системном блоке клавишу Power.

– Встретимся там, – Максим шлепнул его по плечу и отправился в свою комнату.

– Элька – карамелька! – пропел он, крепко обняв девушку. – Как прошел день?

– Он еще не прошел…

– Пойдем в большую комнату. Там вечеринка.

– Я не очень люблю такие вечеринки.

– А я их, если честно, просто ненавижу. Сегодня у меня настроение побыть таким же, как все. Пошли? Если что – сразу уйдем.

– Угу.

Так и уселись за стол втроем. Места хватило не для всех, поэтому Элла уселась Максиму, занявшему табурет, на колени. Что интересно, чемпиону было совсем не тяжело.

Для Вадима освободили край дивана, дружно подвинувшись. Толстяк кое-как втиснулся в просвет между валиком и Олегом-админом.

– Налейте чемпиону! – воскликнул Олег.

– Не надо. Не пью.

– Оставьте его, он действительно не пьет, – потребовал Костя.

– А дама?

– Дама пьет, – ответил Максим.

Элле и Вадиму налили по стаканчику красного вина.

– Макс, это как-то нехорошо. Девочка твоя пьет, а ты как же? – Рыжая Валя укоризненно пощелкала языком.

– А она за двоих неплохо справится.

– Нет-нет, как же так? Давайте разберемся. Максим, ты в завязке, что ли? – спросил Олег.

– Да. В вечной завязке с момента рождения.

– О-о-о! – уважительно протянула Иришка, еще человека три подхватили.

– Ну что ж, бывает, – кивнул Олег. – А причина? Про религиозные убеждения не спрашиваю – все мы служим Ктулху, кто имеет дело с компами. Со здоровьем беда?

– Нет. По личным убеждениям.

– Расскажешь? – попросила Иришка. – Должны же быть какие-то конкретные причины.

– Родители-алкоголики и плохие отношения с одноклассниками – вот все мои причины.

– Ну, первое-то можно понять, да, – согласился админ. – А второе?

– Да просто я все старался делать не так, как они. И вообще, держался от них подальше. На дни рождения и всякие другие вечеринки не ходил, даже если приглашали. Однажды, где-то классе в девятом, наступил момент, когда все в классе попробовали алкоголь. Все, кроме меня. Они надо мной ржали и говорили: «Ты все равно когда-нибудь выпьешь». А я думал: а вот и хрен вам, мрази.

– Ласково ты их! – воскликнул незнакомый Максиму парень спортивного телосложения.

– Максим, но мы-то не мрази, – очень осторожным голосом произнесла Валя. – Неужели ты с нами не выпьешь, если мы тебя попросим?

– Нет. Убеждения важнее.

– Максим, а если объективно: какие убеждения тебя останавливают? – сказал Олег. – Ведь никто тебя не просит нажираться в свинью. Просто выпей стаканчик винца. Ничего страшного с тобой не случится. Просто станет очень хорошо, – он кивнул, как бы подтверждая собственные слова, и добавил: – И весело. Вот.

– Мне и так неплохо.

– Да что вы до него докопались? – воскликнул Константин. – Зачем добро в говно превращать?

– Да почему в говно? – не сдавался Олег. – Максим, даже если ты нажрешься в хламину – в этом ничего страшного нет. Ты имеешь право.

– Может, он здоровье бережет? – возразила Валя.

Тут уже не согласился сам Максим:

– Как раз не берегу. Неправильно питаюсь. И режим дня не соблюдаю. Да какой смысл? Все равно: дышим химией, жрем химию… Везде отрава.

– Да! Именно так! Ну что такого, что ты зальешь в себя еще чуть-чуть отравы? Это ж не водка, не самогонка – очень хорошее вино.

– Вот, у меня немножко осталось, – Элла поставила свой стаканчик на стол. – Попробуешь?

– Даже твоя девчонка просит! Неужели ты ей откажешь? – сказала Иришка.

– Вадим, что скажешь? – Максим посмотрел на Мельникова, тот буркнул:

– Да мне нас… плевать мне, – поправился он.

– Костя?

– Ну, это уж как сам хочешь. – Константин взял в руки гитару, подергал струны, стал подкручивать колки.

Что сделал бы Максим, произойди этот разговор в любой другой компании? Встал бы и ушел. Вот и все. А попытались бы удержать – не постеснялся бы и скандал устроить. Но с этими людьми ему почему-то было хорошо, и никого не хотелось материть, и ни с кем драться.

– Максим, а представь, что тебе осталось жить совсем немного. Допустим, через неделю будет ядерная война. Ты бы и тогда не выпил?

– Хм… А вот это серьезный вопрос. – Максим покусал себя за подушечку большого пальца на левой руке, а потом осторожно взял стаканчик. Стеклянная посудинка слегка подрагивала в его пальцах.

– А ведь и то верно, – неторопливо проговорил он. – Вдруг завтра все помрем? Какая тогда разница?

Сидевшие за столом окончательно притихли, во все глаза глядя на Максима.

– Так вот как лишаются девственности! – пошутил Костя.

Геймер поднял стакан до уровня глаз и всмотрелся в вишневого цвета жидкость. Принюхался: пахло тоже вишней.

– Вкусно пахнет, да? – спросила Иришка. – Попробуй. Оно сладкое.

Ей не стоило говорить последнюю фразу. Максим тут же стиснул губы, будто застегнул их на молнию, обернулся к фикусу, стоявшему в углу, и коротким резким движением выплеснул вино в кадку. Хлопнул стаканом об стол и угрюмо замолчал, с вызовом глядя на оторопевших гостей.

– Ну что, довольны? – усмехнулся Костя, перебирая струны гитары. – Вам же русским языком сказали: человек не пьет. И что вы к нему пристали?

Поразительно: в полупьяном виде он выглядел гораздо умнее и говорил куда более здраво.

– Кость, убери гитару. Она меня бесит, – потребовал Максим.

– Чемпион сказал убрать гитару. Слушаюсь! – Он поставил инструмент к стене. – Ребята, нам всем надо понять простую вещь: Максим – гений. Не надо пытаться как-то объяснить то, что он делает. И не надо ничего от него добиваться. Им надо молча восхищаться. Дай нам Бог всем стать такими же мастерами в своей области, как Максим – в своей.

Эта короткая речь Кости разрубила в клочья и разогнала возникшее было напряжение, будто вентилятор – дым от подгоревших блинчиков. Гости вернулись к еде и застольным беседам, перестав пялиться на Максима, а тот, чтобы немного поднять упавшее настроение, принялся целовать Эллу в губы цвета и вкуса вишни.

Кошмар! Ведь он и в самом деле только что чуть не выпил спиртного. Это и впрямь как лишиться девственности. Если сделать это неудачно, можно и всю жизнь изуродовать. Нет, избавьте меня от такого счастья. По крайней мере, в этот раз. А другого раза и не будет. Хорошо, когда знаешь, что в любой момент можешь прекратить эту комедию. А вина не надо даже пробовать, а то вдруг понравится – и не захочется ничего прекращать.

Оторвавшись от Эллы, Максим обнаружил, что за столом идет какой-то важный разговор на тему того, как неправильно устроен мир. Геймер попытался вслушаться. Иришка рассказывала, как в одиннадцатом классе пыталась встречаться с тремя парнями, ей приходилось изо всех сил вертеться, чтобы они не узнали друг о друге, но они узнали, и кончилось все грандиозными разборками. Простая история, но все ахали и аплодировали, слушая ее.

– Бабам верить ни в коем случае нельзя! – подвел итог Олег.

– Это точно, – сказала Иришка и похабно рассмеялась.

– Тебе тоже изменяли, что ли? – спросил геймер.

– Чего?

Максим еле удержался от того, чтобы треснуть Олега по уху. Он терпеть не мог, когда человек переспрашивает, хотя расслышал каждое слово.

– И даже не то что изменяли… – админ подпер ладонью голову и закручинился. – Рассказать, что ли? Вы-то все эту историю знаете… Я персонально для Макса и Эли.

– Валяй, – кивнул Максим.

– Ну, короче, была у меня девушка. Алина. У меня с ней все было очень серьезно. Даже жили иногда вместе…

– Иногда? – усмехнулся чемпион.

– Она у меня время от времени оставалась ночевать. Где-то около года мы встречались. И короче, я стал чувствовать, что она мне надоела. Вроде и встречаться уже не интересно, и расставаться жалко. Ну и вот, отношения все равно продолжались, хотя это уже были не отношения, а труп отношений. – Он подпер голову рукой, смяв кулаком слегка небритую щеку. – Она постоянно плакала, что ей одиноко, что ей меня не хватает, что я ей мало времени уделяю, – а я занимался чем угодно, только не ею. Учебой, работой. Мы только спали вместе иногда. Она много сидела в аське, с кем-то часами болтала – с моего компа, я подчеркиваю! А я разрешал ей. Пусть разговаривает с кем хочет – все равно ж она постоянно со мной. Вот. И был у нас общий друг, Паша. Нормальный такой чел, в Америке год жил, таеквондо занимается, в группе на клавишных играет – короче, музыкант, спортсмен и красавец. Мы с Алиной часто у него бывали в гостях. Вот. Нормально так сидели втроем…

Элла как-то странно возилась на коленях Максима – будто ей было неудобно. Хотя до этого сидела спокойно. Геймер ущипнул ее за зад.

– Однажды Алина пришла ко мне в гости, как обычно… Сидим на диване, она какая-то грустная. Молчит. Отворачивается. Чувствую, что-то натворила. Вот. Стал расспрашивать, что случилось. Она сказала, что однажды занималась с Пашей виртуальным сексом. Я спрашиваю: когда? Она говорит: тогда-то и тогда-то, ты лег спать, а я сидела за компом до часу ночи и вот этим занималась, потому что ты на меня давно внимания не обращаешь. Я ей говорю: ну, виртуальным сексом можно…

– И что, тебе не было обидно? – уточнила Валя.

– Было немножко, но я же понимаю разницу между виртом и сексом в реале. Она увидела, что меня так легко не прошибешь, и сказала, что как-то раз даже зашла к Паше в гости на чай и они целовались. Слово за слово, и я из нее вытянул такую информацию: что с Пашей у них за моей спиной был целый роман, они спали много раз. И главное – когда?! Я сперва ей даже не поверил. Она стала называть конкретные даты: такого-то числа сказала, что будет у подруги ночевать, а сама поехала к Паше. Или, там, я к экзамену готовлюсь всю ночь – она к Паше. И вроде по датам все сходится. Я тут же звоню Паше, начинаю задавать вопросы: мол, гражданин, что вы делали такого-то числа и какое у вас есть алиби? Он чего-то темнить начал, от ответов уклоняться. И все время повторяет как попугай: «Олежик, дружище, я не хочу, чтобы наша дружба как-то пострадала». А я ему говорю: да на фиг ты мне нужен, блин, ептить. И повесил трубку. Теперь с тобой, говорю. Алина: да ты сам виноват, ты мне мало времени уделял, а Паша, он такой уж и заботливый, уж и нежный, уж и член у него больше. Я ей говорю: Алиночка, тебе полчаса хватит, чтобы манатки собрать? Она уж ко мне перевезла тапочки, зубную щетку, кучу всякой косметики…

– А может, лучше было простить ее? – деликатно поинтересовалась Валя.

– Слово «прощать» тут не подходит. Я не то чтобы рассердился – мне просто вдруг стало очень-очень больно. Почему она это делала за моей спиной? Неужели нельзя было нормально объяснить: давай разойдемся, мне с тобой плохо?! А еще было больно, что она столько времени меня обманывала, а я и ни сном ни духом. Да и вообще, как-то все это было нехорошо. Я знал, что у Паши была постоянная девушка, – что же его на чужих-то потянуло? Нет, ну я понимаю, приключений всем хочется, но вообще-то, если уж на то пошло, спать с девушкой друга – страшный моветон. Вот. Наши отношения с Алиной и так на ладан дышали, а после этого я с ней уже не мог быть вместе. Она мне писала, звонила. Я не отвечал и трубку не брал.

– Ты сказать-то что пытаешься? – хмыкнул Максим. – Подумаешь: баба изменила. Тоже мне, история!

– Так это еще не конец. Я потом уже узнал, причем совершенно случайно, что тут не все так просто. Что Паша как-то раз на неделю уезжал в Петербург, как раз в один из тех дней, когда Алина сказала, что будет ночевать у подруги, а сама якобы ночевала у Паши. Вот. И это была моя первая зацепка. Провел собственное расследование, опросил всяких третьих лиц…

– Зачем? – перебила Валя.

– Просто из любопытства. Ничего не поделаешь: математический склад ума, люблю во всем точность. По всему выходило, что Алина меня обманула. И с Пашей у нее ничего не было с вероятностью около восьмидесяти семи процентов. Вот. Или все-таки что-то было, она просто преувеличила масштабы. Но скорее всего – она просто все придумала. А Пашу попросила, чтобы он ей подыграл.

– Зачем? – опять спросила неугомонная Валя.

– Фокус вполне в ее духе – надеялась таким образом меня вернуть. Чтобы я ревновал. Чтобы захотел за нее побороться. Вот.

– А ты и руки опустил, – подвела итог Иришка.

– Да, а почему нет? Она помогла мне понять, что эти отношения с ней мне совершенно ни к чему, как и она сама. А как было на самом деле – уже все равно. Много будешь знать – плохо будешь спать. Мне вот приятно верить в то, что все-таки у нее с Пашей ничего не было. Может, конечно, самообман… Ну и что?

Элла продолжала беспокойно ерзать. Максим притянул ее голову к своей и снова впился в губы. Ему хотелось делать это долго, на виду у всех. Сквозь жаркий поцелуй он уловил звонок в дверь, но не придал этому особого значения. У него отчего-то кружилась голова – то ли от пухлых губ Эллы, то ли от капелек вина, попавших ему на язык из ее большого, развратного рта. Впрочем, такое он и раньше за собой замечал: когда долго находился в компании пьющих людей, то рано или поздно начинал чувствовать, будто и сам немного пьян. Какая-то подсознательная мимикрия.

– Кто там еще? – недовольно произнес Костя. – Опять, что ль, мы громко себя ведем? Вроде нет. Вадим, сходи, разберись.

– А че я? – недовольно буркнул тот.

– Ну, если это соседи, пошлешь их всех к херам. Ты умеешь.

Вадим передернул плечами:

– Ну, ладно… – и потащил свое тело, «прокачанное» печеньем и кока-колой, к двери.

Максим продолжал целовать Эллу, пока не обнаружил вдруг, что в комнате стало как-то подозрительно тихо. Тогда он заставил себя оторваться от нее. И обнаружил, что в комнате находится Карина. Она стояла в дверях, но как только Максим встретился с ней взглядом, девушка отвернулась и вышла в прихожую. Негромко хлопнула дверь.

Вот так: зашла и тут же вышла. Вряд ли кто-то, кроме Константина, вообще понял, что произошло.

Лучшее, что мог сделать Максим в такой ситуации, – сидеть за столом как ни в чем не бывало, ведь все равно уже ничего не изменить, но ему почему-то захотелось столкнуть Эллу с колен, встать, выйти в свою комнату. Лучшее, что могла сделать Элла, – ненадолго оставить его в покое, но она почему-то пошла за ним.

Максим приложился щекой к оконному стеклу. Лицо его горело, а стекло было прохладным.

Элла положила руки ему на плечи. Максим обернулся к ней. Ему вдруг захотелось со всей силы врезать ей ладонью по щеке. Испугавшись самого себя, отогнал эту мысль. Мягко оторвал руки Эллы от себя:

– Оставь меня. Хочу побыть один.

Она вышла.

Он свалился на кровать лицом вниз, воткнул в уши затычки-наушники и включил первое, что попалось, – песенку в стиле эмо-панк с агрессивным проигрышем вместо припева.

Во тьме по улицам пустым

Бредет он мрачный, словно тролль,

Мальчишка с именем простым.

Среди друзей он не король.

Из-под растрепанных волос

Отчаянных не видно глаз.

Никем не узнанный пророк —

Пока еще один из нас.

Бушует новая война,

Идут дожди, бегут года.

В душе подростка тишина

И безразличья пустота.

Он мир познать еще не смог

И очень одинок сейчас,

Никем не узнанный пророк

Пока еще один из нас.

Мир будет в хаос погружен,

Когда придет последний срок,

Но над неистовой толпой

В огне появится пророк.

Утихнет ярость в тот же миг,

Остынет боль, утихнет страх,

И мы увидим новый мир

В его отчаянных глазах.

Песня понравилась. Максим поставил ее на повтор и слушал много раз подряд, уткнувшись в подушку.

* * *

Карина выбежала из подъезда, столкнувшись на крыльце с каким-то парнем в серой куртке. Не извинившись, быстро зашагала, удаляясь прочь от дома, где жил этот подонок Максим. Щеки ее горели, перед глазами стояла картина: Максим жадно целуется с толстой шалавой, которая сидит у него на коленях.

Бабник проклятый! Лижется со всякой швалью, а потом теми же губами лезет к ней! Карина опять вспомнила, как легко удалось Максиму вырвать у нее поцелуй. Ей захотелось бежать домой и вымыть рот с мылом. И руку, которую он тоже трогал губами. Нет, домой идти тоже нельзя. Не сейчас. Мама непременно будет приставать с расспросами и сыпать своими колхозными шуточками: «Чего нос повесила, царевна Несмеяна? Никто замуж не берет?» Надо немножко успокоиться. Дура! Сама виновата. Зачем побежала за ним? Долго стояла у подъезда, придумывала предлог, чтобы зайти. Чтобы не сказали потом: «Ай-ай-ай, Карик, что же ты сама за мужиками бегаешь?»

Она опять вспомнила слова брата. Родного брата! «Абсолютно никчемная бабенка… От нее все парни шарахаются…» За что он ее так ненавидит? За что ее все ненавидят?!

Карина и сама не заметила, как забрела на какую-то незнакомую улицу. Не то чтобы совсем незнакомую – девушка приблизительно представляла, в какой части города находится, просто именно на этой улице еще ни разу не была.

Двухэтажные дома-бараки стояли здесь вперемешку с бревенчатыми избушками деревенского типа. Девушка шагала мимо раскаленных труб, брошенных вдоль деревянных заборов, мимо перевернутых мусорных баков, вываливших наружу неказистую начинку, мимо протянутых между деревьями веревок, на которых сушилось белье. Безлюдно – всех прохожих будто повыжгло вечерним солнцем, свирепым и изнуряющим, как зубная боль. Навстречу Карине попалась лишь одна пожилая женщина в мокром сарафане, под ним угадывались дряблая грудь и мятый живот. Над напомаженными губами змейкой проползала полоска черных густых волос. Прохожая толкала коляску. Под козырьком-тентом в коляске сидел полуголый ребенок, похожий на облысевшего детеныша обезьяны, в ручонке он сжимал китайскую игрушку – пластмассового медвежонка-панду.

Своим видом взмокшая женщина невольно напомнила Карине о страшной жаре. Надо немножко охладиться, надо. Остыть. Во всех смыслах.

Она вдруг вспомнила того парня, на которого налетела, выскочив из подъезда. Он был в серой куртке с надетым на голову капюшоном. Так ведь и тепловой удар недолго схватить! Ей самой уже почти дурно, хотя она одета легко-легко…

Единственный магазин, оказавшийся на пути, больше напоминал сельпо: небольшая кирпичная коробка с вывеской «Продукты» и длинным крыльцом. На крыльце сидел оборванный мужичонка с редкой бородой, смотрел куда-то вверх, а потом вдруг заорал: «Идите на…» – и принялся, матерясь, размахивать руками, словно бы разгоняя рой каких-то насекомых. Хотя никаких насекомых не было.

Из магазина выбежал охранник, а может, и грузчик, – широкоплечий и квадратноголовый парень в майке-сеточке и шортах. На ходу ощупал Карину взглядом с головы до ног, потом толкнул мужичонку кулаком в плечо и добавил в его ругань немного своих матюгов. Тот словно бы ничего и не заметил. Парень схватил мужика за рубашку и с силой швырнул на асфальт. Что было дальше, Карина не видела – она торопливо взбежала по ступенькам.

Внутри было душно, мерзко пахло копченой рыбой. Интересно, хозяева этого закутка знают, что такое кондиционеры и для чего они нужны? На окнах висели клейкие бумажки для ловли мух. Сам магазин состоял из двух половин. Справа от входа стояли столики на высоких подставках и нечто похожее на буфетную стойку – там торговали спиртным. Карина, морщась, направилась влево, где были прилавки с продуктами и стеклянные шкафчики с безалкогольными напитками.

Она долго колебалась. Брать лимонад? Там одна химия. Минералку? Она противная. Воду без газа? Вот еще, тратить деньги на простую безвкусную воду. Продавщица, усталая, чуть смуглая женщина – кажется, татарка или чувашка, – с интересом наблюдала за ней, отвернувшись от экрана крохотного черно-белого телевизора, где шел какой-то сериал.

Удивляясь самой себе, Карина достала сторублевку и попросила баночку энергетика «Огонек». Быстро вышла на улицу, сжимая в руках длинный, обжигающе холодный цилиндрик.

Ни грузчика, ни громко галлюцинировавшего мужичонки уже не было. Карина перешла с быстрого шага на неторопливый, открыла баночку, чуть не сломав ноготь. Отпила немного… Ну и что он в этом находит? Ерунда какая-то, к тому же кислая.

Теперь, пожалуй, можно потихоньку двинуться домой.

Мимо Карины прогрохотали несколько самосвалов с кирпичами – в ту сторону, где над этим «поселком городского типа» возвышался башенный кран. Потом появилась легковушка, поравнялась с Кариной и поехала за ней на малой скорости – какая-то подержанная иномарка, в машинах Карина не очень разбиралась.

Начинается… Карина шагала прямо, стараясь не оглядываться на машину.

Легковушка гуднула. Карина от всей души показала ей средний палец.

Краем глаза она заметила, что кто-то высунулся из окна машины и машет ей рукой. Не выдержала и обернулась. Да это же Миша!

Миша нормальный. Глупый, настырный, но хороший. Он ее не обидит. Можно попросить, чтобы подбросил ее до дома.

Машина остановилась.

– Привет, – кивнула Карина. – Прости, не узнала.

– Карик, привет! – Миша заволновался. – Тебя, это, подвезти?

– Если тебе не трудно, – бросила она.

Села рядом с водителем.

– Ты как здесь?.. – поинтересовался он.

– Не твое дело, – отрезала Карина. Он, кажется, не обиделся.

Через несколько минут машина свернула с дороги и заехала во двор какого-то дома.

Остановилась.

– Ты чего это придумал, а? – злым голосом спросила Карина.

Миша смущенно потупился:

– Это… Карик… Ну. Это. Пойдем ко мне в гости?

О, как очаровательно! Этот бурдюк, кажется, хочет ее соблазнить!

Карина решила принять такое радушное приглашение. Ей ничего не грозит в любом случае: если Миша посмеет хоть как-то перейти рамки дозволенного, то будет иметь дело с матерью Карины, – а это как минимум означает для него грандиозные проблемы на работе. Вряд ли он в этом заинтересован.

Принцессе грустно. Развлеки ее, пока у тебя есть шанс!

– Пойдем, – сказала она.

Миша повеселел, даже запинаться почти перестал.

– Добро, как говорится, пожаловать… – произнес он, распахнув перед Кариной входную дверь.

А ничего так. Чистенько. И обстановка неплохая. Все-таки видно, что хозяин что-то зарабатывает. Но атмосфера какая-то нехорошая, воздух спертый. Давно не проветривали, наверно.

– Двухкомнатная. Евроремонт. Подвесные потолки. Эти… стеклопакеты.

К чему это он?

Как только Карина сняла туфли, Миша подхватил ее под локоть:

– Пойдем, я тебе все покажу.

Он толкнул первую дверь.

– Это кухня… Заходи.

Когда девушка вошла, Миша указал пятерней на плиту и сказал:

– Вот это плита. Газовая, – подчеркнул он.

– Ага, – сказала Карина.

– Вот это у меня бар, – он открыл шкафчик со стеклянными дверцами, где стояли бутылки хорошего, дорогого алкоголя. Вместо того чтобы сразу же усадить гостью за стол и предложить ей чего-нибудь выпить из своего бара, Миша продолжил эту странную экскурсию.

– Стиральная машина, – объяснил он, постукав большой ладонью по белоснежному кубу, стоявшему между раковиной и холодильником. – Говорящая. Девятнадцать базовых программ стирки. Уникальный сотовый барабан. Гарантия три года. А это у нас холодильник… Немецкий… Автоматическая разморозка, циркуля… это… – он запнулся, пытаясь выговорить слово, и по слогам завершил: – …ци-он-на-я вентиляция. Сигнализация – ну, это если оставить его открытым и забыть… А вот это у меня микроволновка, – он шлепнул по стоявшему на холодильнике белому ящичку.

– Ага, – сказала Карина. Чтобы не показаться невежливой, заглянула в холодильник. – Ты одними пельменями, что ли, питаешься?

– Хозяйки-то нет, – пояснил Миша и положил лапу ей на спину. – Пойдем.

Еще одна дверь.

– Ванная и туалет в одном флаконе, – он засмеялся – удачно пошутил, дескать. – Тут у меня евросантехника. Такой комплект стоит… – Миша назвал цену. Он ее поразить пытается, что ли?

– Идем дальше. Вот здесь спальня… – За дверью оказалась маленькая комната, целиком занятая огромной кроватью. Миша похвастался стоимостью кровати и ее фирмой-производителем. – Я здесь сплю. Пока что. А если… – он смущенно засмеялся, потирая ладонью затылок. – …Если когда-нибудь у меня будет прибавление в семье, эту комнату можно будет освободить под детскую. Пойдем.

– Ага, – сказала Карина.

– А здесь у меня рабочий кабинет. И комната отдыха. Все сразу. Вот, видишь: компьютер, – он махнул головой в сторону компьютерного столика. Заученно перечислил технические характеристики своей ЭВМ, назвал стоимость. – А это диски, – показал он на полочки. Карина пробежалась взглядом: одни игрушки, гонки и стрелялки – в те же самые игры любил резаться Саня.

В этой комнате царил легкий холостяцкий беспорядок. На спинке стула перед компьютером висело несколько мятых рубашек, на подоконнике стояли две пустых стеклянных бутылки из-под пива. Пепельница, стоявшая рядом с клавиатурой, была полна с горкой. Довершали картину валявшиеся на видном месте гантели.

– Домашний кинотеатр. С плазменным экраном. Звук долби-сурраунд, – английские слова Миша произносил с таким невыносимым акцентом, что Карине хотелось его стукнуть кулаком по необъятному животу. – Длина диагонали… блин, не помню. Фильмы у меня здесь. В основном русские, иностранщину не этого. Не люблю.

– Ага, – сказала Карина. – А книги у тебя есть?

– Книги? – удивился и даже немного расстроился Миша. – Ты любишь книги? У меня их нет. Мне некогда их читать.

– А в игрушки играть есть время?

– Ну, надо же как-то расслабляться, не все ж пиво дуть! – развеселился Миша и даже похлопал себя по утробе. «Очаровательно», – подумала Карина.

Ее вдруг заинтересовала фотография на стене – в рамочке, под стеклом. Там был молоденький Миша, забавно полненький, но совсем не такой отвратно жирный, как сейчас, а рядом с ним – девчонка лет семнадцати, брюнетка. В принципе, симпатичная, хотя и слегка прыщеватая.

– Это кто? – спросила Карина.

– Жена.

– Ты женат?

– Был… – Миша смотрел на фотографию очень грустными глазами. Кажется, та девушка до сих пор что-то значила для него.

– Развелись, что ли?

– Ну.

– Ага, – сказала Карина. Ей стало совсем скучно.

Миша уныло молчал. Потом полез в ящик стола и протянул ей обитую черным бархатом коробочку.

Упс… Еще никто и никогда всерьез не предлагал Карине руку и сердце. Она и подумать не могла, что это будет так… неинтересно. Ну как же можно так испортить первый раз?!

– Твой размер. Семнадцать с половиной.

Карина скучающе посмотрела на колечко и закрыла коробочку.

– Откуда ты знаешь мой размер?

– Мама твоя сказала.

– Ага.

– Ну так что?

Глупее вопроса и придумать было нельзя. Карина вздохнула с большой досадой:

– А ты как думаешь? Нет!

– Нет? – он был изумлен. – А че?

– А то!

– Тебе кольцо не понравилось, что ли?

– Вот дурак. Ты мне не нравишься! Неужели непонятно? Ты мне просто не нравишься как мужчина!

– Да ладно тебе ломаться, – вдруг сказал Миша с неожиданной резкостью. – Квартира есть, машина есть, все есть. Чего тебе еще надо? Золотые горы?

Карина чуть не поперхнулась воздухом от неожиданности:

– Логика у тебя – железная! Действительно: что мне еще надо. Такой завидный жених, с тачкой, с хатой, – а я отказываюсь, вот дура! А с чего ты взял, что я вообще хочу замуж?

К такому повороту Миша был не очень готов.

– Ну… Надо.

– Да правда, что ли?!

– Будешь жить на всем готовом…

– Я и так живу на всем готовом. Миш, серьезно: мне еще рано.

– Смотри: потом поздно будет.

Как он может говорить это на полном серьезе?

– Я что, такая старая?

– Да нет, просто пора уже. Это. Ну. – Он несколько раз кивнул со значительным видом. – Срок пришел. Ты у нас девушка взрослая, серьезная – я ведь кому попало предлагать не буду. Я тоже пацан серьезный. И за себя могу постоять, и тебя прикрыть. Решайся давай. А то ведь так и будешь всю жизнь это… с этими… с сопляками гулять.

Он, кажется, на Максима намекает. Да что этот бегемот знает про него?!

– Мне еще доучиваться надо.

– На заочное пере… это. Переведешься.

– Нормально! Ты уже решаешь за меня!

– А что? Все равно тебе придется это сделать, на заочное перевестись. А то кто же будет за хозяйством следить?

– Знаешь что, Мишенька, – сухо произнесла Карина. – Я все поняла, кажется. Тебе не нужна я. Тебе нужна жена. Чтоб сидела дома, стирала, готовила, убиралась. Вот и ищи. А меня не трогай.

Быстрым шагом она двинулась к выходу. Миша преградил ей путь.

– Уйди с дороги, мудак! – завизжала она, схватила со стены рамку с фотографией, замахнулась: – Уйди, а то разобью на фиг об твое свиное рыло! Это! Ну!

Миша оторопело попятился. Карина выскочила в коридор. Хозяин квартиры поволокся за ней.

Она сунула ноги в туфли, распахнула дверь. Крикнула:

– Лови!

И швырнула рамку Мише. Тот с испуганным лицом выбросил перед собой обе руки. Попытался схватить, но рамка ударилась о его неумелые толстые руки, упала на пол и разбилась.