Текст книги "Игра Ловца (СИ)"

Автор книги: Андрей Каминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

«Мне звать тебя Сауроном?»

Драконий Камень содрогался от рева тварей, давших ему название. Ужасные пасти поливали друг друга огнем, острые когти скрежетали по крепкой чешуе, не в силах ее порвать, острые зубы оставляли на извивающихся шеях глубокие раны. Драконья кровь лились в море, так что сражавшимся внизу людям, порой казалось, что идет дождь.

У стен Драконьего Камня шла не менее ожесточенная битва. Нападение Смауга посеяло сумятицу в ряды осаждавших, понесших огромные потери за какие-то считанные минуты. Осажденные же, напротив, воспрянули духом: с грохотом распахнулись ворота и из замка вынеслась тяжелая конница. Впереди всадников неслись волки, во главе с черным зверем, размером чуть ли не с медведя. Издав жуткий вой, Драуглин прыгнул на стоявших в первых рядах наемников Браавоса. Когтистая лапа, совсем по-человечески ухватила древко направленного в широкую грудь копья, отталкивая его в сторону. В следующий миг огромный зверь ворвался в ряды воинов, разрывая на части оказавшихся слишком близко людей. Вслед за волколаком среди наемников оказались и иные волки, внесшие еще большую неразбериху, а в следующий момент в наступающих врезалась конница под командованием Монтериса Велариона. Молодой лорд, на белом, в яблоках, коне мчался в латах украшенных изображением морского конька, – герба его дома, – однако над всем войском реяло знамя Таргариенов. Королевские рыцари поднимали коней на дыбы, окованные железом копыта проламывали головы и затаптывали врагов в грязь, тогда как всадники рубили мечами всех, до кого могли дотянуться.

Что-то пронеслось над нападавшими, заливаясь озорным мальчишеским хохотом – и в следующий миг с прямоугольного силуэта сорвалось множество огненных шаров, врезавшихся в бронированный клин. Соприкасаясь с железом эти шары взрывались, оставляя за собой выжженные проплешины из рассыпающихся пеплом скелетов и кусков оплавленного металла. Среди рыцарей послышались крики ужаса, кто-то повернул коня, но Драуглуин с грозным рыком метнулся к ближайшему паникеру. Мощные челюсти перекусили горло вставшему на дыбы коню, большая лапа смахнула с головы рыцаря шлем и тут же в его не защищенную голову вонзились волчьи зубы. Бегство было остановлено, но положения завязшего во вражеской пехоте конного клина это не облегчило. С флангов уже подоспели со своими топорами иббенийцы, грозящие вот-вот замкнуть кольцо вокруг защитников замка.

Летающий ковер взмыл вверх вознося к облакам продолжавшую смеяться Душелов.

– Как тебе такое, Брандон Старк? – рассмеялась она, выпуская еще несколько огненных шаров в сторону летящего к ней второго ковра. Сидевший на нем Бран даже не изменился в лице – лишь слегка шевельнулись губы и ковер окутало облаком непроницаемой тьмы, в которой сгинули огненные снаряды. В следующий миг ковер вылетел из рассеявшегося мрака, целый и невредимый, все так же упорно мчащийся на Душелова. Та вновь расхохоталась, направляя свой ковер вверх.

– Или, мне звать тебя Сауроном? – вкрадчивый голос опытной соблазнительницы, – Бран, мальчик мой, ты вообще еще там?

– Мы оба здесь, шлюха, – сплюнул Бран-Саурон, неутомимо сокращая расстояние между собой и дразнящейся ведьмой. Их разделяло не более двадцати футов, но тут сверху раскатами грома прогремело два рыка и врагам пришлось спешно опрянуть в стороны, когда из туч вырвались Дрогон и Смауг, продолжавшие терзать друг друга.

«Сними с меня эту дуру» – ворвался в голову Брана раздраженный шипящий голос, – «или я сам ее сброшу».

Бран оглянулся – Душелов уже парила над замком, бомбардируя его огненными шарами. Ее нужно остановить, но прежде и впрямь стоило позаботиться о Рейнис – даже после победы она будет еще какое-то время нужна Саурону. Со злобой глянув на удалявшуюся колдунью, Трехглазый Ворон направил ковер в сторону драконов. Окутавшись тьмой, непроницаемой для любых глаз, кроме его собственных, Бран-Саурон подлетел к Смаугу, с трудом различив на его спине вжавшуюся в чешую Рейнис. Изловчившись, Бран проскользнул в просвет между отчаянно машущими крыльями и, обхватив шею Рейнис одной рукой, с силой дернул на себя. Рывок был столь силен, что оба повалились на ковер, причем Бран второй рукой вцепился в рукоять Буреносца. Порыв ветра от крыльев чуть не сбросил обоих вниз, но Ворон, сосредоточив все силы, сумел отвести уже тлевший от пламени Смауга ковер.

– Пусти меня! – Рейнис, истерически рыдая, билась в его руках, – лживый подонок, немедленно отпусти! Я еще не добралась до этой суки!

– Тихо, женщина! – Рейнис судорожно сглотнула, почуствовав на горле сталь рунного меча, – замолни, если хочешь сохранить свою душу.

Ненавидяще глядя на него, Рейнис с неохотой кивнула. Про себя, однако, Бран признал за королевой некоторую правоту: Дрогон, в отличие от Смауга, не обладает разумом, – без своей наездницы он не более чем огромное животное. А с животным Смаугу будет справиться легче. Бран оглянулся на Душелова – та, похоже, втянулась в бой с защитниками замка, осыпавшими ее снарядами из катапульт и скорпионов. Что же, на какое-то время это ее отвлечет.

Бран сосредоточился, отправляя мысленный приказ и с вершины башни-барабана сорвалась крылатая тень. Огромная летучая мышь подлетела к Дрогону со спины: Дейнерис-Серебрянка, также как и ее дракон, была слишком занята борьбой со Смаугом, чтобы вовремя среагировать на новую угрозу. Кривые когти впились ей в волосы и, выдернутая из седла девушка, со страшным криком упала со спины дракона. Дрогон, издав жалобный рев, кинулся на помощь матери – и в этот миг пасть Смауга сомкнулась на его горле. Меж тем Тхуренгветиль, поймав в воздухе падающую девушку, швырнула ее на ковер Брана. На Дейнерис тут же навалилась Рейнис, прижав кинжал к горлу своего далекого потомка. Две пары сиреневых глаз встретились, зеркально отразившись полыхающей в них ненавистью.

– Помоги Смаугу, – велел Саурон подлетевшему нетопырю и Тхуренветиль взмыла к сражающимся уже над морем драконам. Бран, уже не обращая внимания на дерущихся позади него женщин, пронесся над вражеским войском. Окутанный облаком мрака, он испускал перед собой ауру панического страха. Этот страх ворвался в сердца наемников и иббенийцев, слепой, нерассуждающий ужас овладел их разумом и те в панике кинулись к своим кораблям. За ними, перестроившись, устремились в погоню королевские всадники. Впереди мчался Драуглуин, завывая от злобной радости.

Бран остановил свой ковер лишь у Драконьей горы, опустившись перед пещерой Смауга. Из нее, на помощь Рейнис кинулись человекозмей и Марселина, помогая скрутить отчаянно выбивавшуюся Серебрянку.

– Надеюсь, у вас хватит ума сделать дальше все самим, – презрительно бросил «Бран», – я не могу больше тратить на вас время.

С этими словами он направил ковер в сторону замка. Позади него две женщины и чешуйчатая тварь уже волокли Дейнерис вглубь пещеры.

Дрогону все же удалось вырваться из пасти Смауга, но едва он попробовал атаковать в ответ, как на его глаза упала тень – это Тхуренгветиль, упав на его морду накрыла ее своими перепончатыми крыльями. Ядовитые когти скребли по бронированным щиткам, пытаясь нащупать глаза. Вот отравленное острие нашло цель и Дрогон, взревев, метнулся с такой силой, что сбросил вцепившегося в него вампира. Тхуренгветиль не успела отлететь, когда очередной выдох пламени превратил ее в горящий, мечущийся от боли сгусток пламени. Морские воды уже сомкнулись над ним, когда когти Смауга разорвали перепонку на крыле Дрогона, а его задняя лапа вспорола брюхо. Дымящиеся внутренности и потоки кипящей крови обрушились на палубы кораблей. Но тут хвост последнего из драконов Таргариенов оплел чешуйчатое туловище и Смауг, издав жуткий вой, рухнул в море, увлекаемый тяжестью своей последней жертвы.

Наваждение страха, насланное Сауроном, постепенно отступило: у самых кораблей, наемники и иббенийцы сумели перестроиться и контратаковать преследующих их рыцарей. Бой закипел с новой силой, когда сверху, сплетаясь как пара змей, рухнули объятые пламенем драконы. Вода зашипела от драконьего огня, дерганья огромных тел разнесли в щепки ближайшие корабли и моряки, спасаясь от гибели, сами бросались в воду. Оставшиеся же на берегу продолжали рубиться с королевскими войсками, одновременно отбиваясь от насевших на них волков.

Внезапно морские воды расступились и оттуда, с грозным рыком, взметнулся Смауг, покрытый кровоточащими ранами. Он уж расправил крылья, готовясь взлететь, когда из морской воды поднялись исполинские щупальца, разом оплетшие шею дракона. Тот плюнул пламенем, заставив слизистую плоть закипеть, но в следующий миг в его шею вцепился морской дракон. Все новые твари возникали из моря, торопясь расправиться с умирающим гигантом. Смауг взревел последний раз, когда в огнедышащую пасть хлынула морская вода. Новое облако пара взмыло над морем и дракон скрылся под водой, увлекаемый на дно рвущими его на части чудовищами.

Ошеломленные гибелью драконов, воины с обеих сторон как по команде прекратили схватку, изумленно наблюдая как к берегу, по коридору образованному расступившимися морскими гадами, подплывают огромные корабли с черными парусами, украшенными изображениями золотого кракена. На носу самого большого из судов стоял, потрясая топором, великан с волосами и бородой цвета крови.

Один из огненных шаров, пущенных из катапульты, все же угодил в ковер Душелова, чудом не задев ее саму. С большим трудом колдунья добралась до башни Морского Дракона, соскочив как раз когда пылающий ковер, окончательно потеряв управление, рухнул вниз. Проводил взглядом груду горящих тряпок, Душелов пожала плечами и, прошептав заклинание, создала огненный шар, направив ею на голову защитников замка. Она собралась сотворить еще несколько, когда инстинкт опасности заставил ее развернуться – как раз, чтобы увидеть, как опускается ковер Брана-Саурона.

– Приятная встреча, – голосом заправского ловеласа сказала Душелов, следя за рунным мечом, – право, жаль, что она не состоялась раньше.

– Мне тоже жаль, – усмехнулся Трехглазый Ворон, – в иные времена я бы нашел тебе лучшее применение. Но сейчас мне нужна твоя жизнь.

– Какое совпадение, – захихикала Душелов, – мне тоже.

Без предупреждения она метнула в Брана два огненных шара, но враг просто отбил их мечом. Однако Душелов еще не исчерпала всех своих трюков – ее руки быстро задвигались, совершая причудливые пассы, с губ потоком полились заклятия. Шагнувший к ней Саурон остановился, почувствовав как башня дрожит у него под ногами. Уродливые статуи вокруг него пришли в движение, заходив ходуном. Неужели ведьма сумела вызвать землетрясение?

Послышался треск ломающегося камня и ближайший к нему каменный дракон зашевелился, расправляя крылья. Сверзившись со своего пьедестала, чудовище устремилось к «Брану». Тот быстро оглянулся – вокруг него, расправляя каменные «мышцы», оживали все причудливые создания валирийской фантазии – драконы, василиски, мантикоры, адские псы…  Когтистые лапы тянулись к Саурону, клыкастые пасти раскрывались перед ним и все эти твари, плотно сжимая кольцо, грозили погрести Трехглазого Ворона под грудой камня. Но словно молния ударил Буреносец и ближайшие чудовища рассыпались в прах, а остальные отступили на свои места, вновь застыв недвижными статуями. Бран перевел взгляд на Душелова и увидел, что та уже стоит напротив него с мечом наготове.

– Никто и не говорил, что будет легко, – прошамкала она по-старушечьи, – убей меня, если сможешь.

Она подняла меч, любуясь на валирийскую сталь, перекованную квохорскими кузнецами. На лезвии блеснули алым светом причудливые письмена, нанесенные самой ведьмой, когда Душелов вдруг резко ударила. В следующий миг воздух наполнился лязгом зачарованных клинков, жаждущих крови не меньше чем их хозяева.

Особого сопротивления Кейну никто не оказал – при виде полных сил, еще не вступавших в схватку Железнорожденных, да еще и поддержанных очередными неведомыми тварями, воины обеих противоборствующих сторон быстро сложили оружие. Лишь немногие попытались пробиться обратно к Драконьему Камню, однако удалось это лишь Драуглуину, растерявшему всех своих волков. Он уже взбегал в открытые ворота, когда навстречу ему метнулась собака – выглядевшая как обычная дворняга: белая с черным пятном на морде. Драуглуин небрежно клацнул челюстями, ожидая, что глупая псина отлетит с откушенной головой, но внезапно его клыки наткнулись на столь же крепкие зубы. В следующий миг собака, обернувшаяся в совершенно невообразимую тварь, схлестнулась с волколаком в ожесточенной схватке.

Душелов все же переоценила свою способность противостоять Буреносцу: вскоре меч, выбитый из ее рук, зазвенел о камень и упал с башни. В следующий миг Душелов почувствовала на своей шее сталь приставленного к ней рунного меча. Она встретилась взглядом с глазами Брана, но не увидела ни белков ни зрачков – лишь непроглядную, маслянисто-черную тьму. Эти черные точки выглядели подобно двум отверстиям, проткнутым в совсем иной мир – где нет форм и движения, вообще ничего, кроме этой кромешной тьмы.

– Вот и все, – в голосе твари, завладевшей телом Брана, звучало нечеловеческое, поистине ужасающее торжество, – сейчас ты умрешь, Сай…

Он запнулся на полуслове, зашатавшись и ухватившись рукой за внезапно выросшую из его шеи рукоять кинжала. В следующий миг тонкое лезвие пронзило насквозь и его грудь. Бран повернул голову и увидел Майю Уллер. Ее лицо дрогнуло, изменившись: вместо точеных черт дорнийской красавицы появилось простецкое лицо сероглазой девушки. Она выдернула Иглу и Бран-Саурон рухнул меж устрашающих статуй. Буреносец выпал из его руки, упав с башни вслед за мечом Душелова. Из глаз Ворона медленно исчезала кромешная тьма, возвращая им обычный цвет.

И в этот миг остров сотрясся от безумного, жуткого и одновременно жалкого вопля полного нечеловеческой злобы и отчаяния. Все участники сражения, как по команде посмотрели на небо и увидела, что чёрная на фоне облаков поднялась над Драконьей Горой тень, непроницаемая, коронованная молниями, заполняющая всё небо. Исполином он поднимался над миром и протянул к людям угрожающую гигантскую длань, ужасную, но бессильную: ибо когда склонился он над ними, его подхватил сильный ветер и унёс прочь, и рассеял; а затем всё стихло.

– Это то, что владело твоим братом, – сказала Душелов Арье, тихо плакавшей над телом Брана, – оно ушло и, надеюсь, навсегда. Можешь спокойно проводить его – он сольется с душами прежних древовидцев и войдет в сонм Старых Богов.

Арья повернула лицо с покрасневшими глазами.

– Я отвезу его тело в Винтерфелл, – глухо сказала она, – он должен упокоиться в крипте, вместе с отцом и всеми Старками.

– Конечно, – Душелов, неуклюже помялась рядом, будто хотела сказать что-то еще, потом махнула рукой и, мимоходом взъерошив Арье волосы, начала спускаться с башни.

Едва она очутилась на винтовой лестнице, как рядом блеснула вспышка розового света и на ее плече оказался Жабомордый.

– Я правильно сделал, босс? – квакнул бес, – что привел ее сюда?

– Ты вообще молодец, – рассеянно произнесла колдунья.

Под стенами замка Душелова нашла тело огромного волка, возле которого зализывал раны Пес Жабодав, в своем собачьем обличье. Тут же, пристроившись на каменном обломке, сидел рыжебородый великан, рассматривающий два меча в своих руках.

– Это, кажется, ваше? – рыжебородый швырнул Душелову один из клинков и та машинально поймала его, узнав творение квохорцев. Сам воин вернулся к изучению черного клинка, покрытого слабо светящимися рунами.

– Кажется, я знал его прежнего владельца, – пробормотал он, после чего заткнул меч за пояс и решительно выпрямился.

– Нам давно пора было познакомиться, – буднично сказал он, протягивая руку, – вас, насколько мне известно, именуют Душеловом. А меня можете звать Кейном.

Колдунья быстро оглянулась не пропустив ни потрепанного состояния собственных войск, ни множества Железнорожденных возле кораблей под знаменами Грейджоев. Не преминула она отметить и то, как они смотрят на своего рыжебородого вождя.

– Я тоже очень рада знакомству, – улыбнувшись, она протянула руку для приветствия – полагаю, нам есть что обсудить.

Рейнис встала с колен, предолевая жуткую ломоту во всем теле – почти час проведенный в нелепой неудобной позе, давал о себе знать. Дрожащими руками она подняла зеркало в золотой оправе украшенной крупными изумрудами – одно из сокровищ Смауга.

Из зеркала глянуло изумительной красоты лицо – с огромными сиреневыми глазами и точенными аристократическими чертами, в обрамлении серебристых волос. Она спешно ощупала свое тело: вместо уродливых шрамов, ее руки встречали лишь безупречную гладкость кожи и совершенство упругих округлых форм.

Слезы потоком хлынули из глаз Рейнис.

– Спасибо, – чуть слышно шептала она, – спасибо.

Позади нее послышалось злобное шипение, испуганный женский крик и лязг стали. Обернувшись, Рейнис увидела рыжебородого великана, у ног которого извивалось перерубленное пополам змеиное тело. Марселин, путаясь в собственных волосах, пятилась к стене, подняв руки перед направленным к ее груди Буреносцем. Рядом с рыжим великаном стояла черноволосая красавица черты лица которой показались Рейнис смутно знакомыми. Быстрыми шагами она преодолела расстояние отделявшее ее от королевы и, не успела та опомниться, как ей залепили оглушительную пощечину.

– Красивая, да? – прошипела ведьма, – гладенькая куколка, холеная. Это того стоило?

Новая пощечина последовала за первой, после чего Душелов, ухватив Рейнис за подбородок, силой заставила ее смотреть на нечто, простертое на отлитом из золота алтаре. Сначала Рейнис даже не поняла, что это за красное уродливое месиво, в луже начавшей застывать темно-красной жидкости. А потом пришло понимание – и вместе с ним ужас. Зажав рот руками, Рейнис расширенными от страха глазами смотрела на разложенные на алтаре человеческие внутренности, складывающиеся в некий причудливый узор. В самом центре его лежала отрубленная женская голова. Серебристые волосы уложены в замысловатую прическу, прекрасные сиреневые глаза бездумно смотрят в потолок, изо рта торчит оплывшая черная свеча.

– Нет, – прошептала Рейнис, – нет, нет, это не я…

– Что опомнилась? – Душелов наградила ее очередной оплеухой, – нравится на это смотреть, шлюха? Стоило оно твоей красоты?

Каждое слово Душелов произносила голосом, могущим принадлежать грубому и жестокому мужлану из простонародья, получающему нешуточное удовольствие от избиения беззащитных женщин, детей, стариков, а также щенят с котятами. Сила ударов, которыми награждала Душелов Рейнис, также была неженской – возможно, увлекшись, она бы серьезно попортила королеве вновь обретенную красоту, если бы Кейн, наконец, не перехватил занесенную руку.

– Хватит!

– Что?!

– Я сказал хватит, – веско произнес Кейн, – думаю, она уже все поняла, – понизив голос он шепнул Душелову еще несколько слов, после чего ее лицо чуть смягчилось.

– Слишком малая плата за Серебрянку, – презрительно бросила она, – но пусть хоть так. Надеюсь, хоть вторую ты подаришь мне?

– Сколько угодно, – пожал плечами Кейн. Сорвав с плеча плащ, он укутал в него всхлипывающую Рейнис и повел к выходу из пещеры, вполголоса втолковывая ей что-то на ухо. Душелов перевела взгляд на съежившуюся Марселину – даже если бы та и не видела раньше статуй, изображавших эту женщину, показательного избиения Рейнис хватило, чтобы отбить всякую мысль о сопротивлении.

– Как тебя зовут, куколка? – промурлыкала Душелов, подходя вплотную.

– Ма… Марселина, – проблеяла девушка, вжавшись в стену.

– Красивое имя, – Душелов намотала на палец прядь длинных волос, подтаскивая девушку к себе, – и ты тоже красивая. Ну что, подружимся?

Она прижалась губами к губам Марселины, будто желая высосать из нее кровь этим долгим поцелуем. Когда колдунья, наконец, отстранилась Марселина стояла у стены в полуобморочном состоянии.

– Жабомордый, – бросила Душелов и на ее плече тут же материализовался бес, – зови друзей. Повеселимся.

Итог

– Уйди! Именем Дамбаллаха, сгинь, пропади!

Смуглое лицо Джоан стало серым от страха, губы торопливо шептали заклятия, пока она сжигала разные травы в пламени свечи. Однако шум за дверью не прекращался: стены Сероводья трещали, что-то шуршало в устлавших крышу камышах и нечто влажное скользило по закрытым наглухо ставням, будто гигантский слизень.

– Да уйди же ты!!! – завизжала Джоан, но в ответ послышался лишь издевательский, совершенно нечеловеческий хохот. Свечи рядом с Джоан вдруг начали стремительно гаснуть, погружая всю комнату в непроглядный мрак. Джоан выкрикнула последний отчаянный призыв к змеиному богу и, словно в ответ, звуки за дверью изменились: послышался резкий окрик, раздалось прерывистое, суматошное бормотание, сменившееся злобным шипением. Что-то ярко блеснуло за дверью и вдруг она разлетелась в щепки. В следующий миг вновь зажглось пламя свечи и в ее свете стало видно, как на пороге появился стройный силуэт, с ног до головы затянутый в черное. У его ног корчилось уродливое чудовище, лишь отдаленно напоминавшее женщину.

– Не вызывай Того, кого не сможешь покорить воле своей, – тоном заядлого бюрократа изрек черный призрак, – кто сможет призвать такие Силы, против которых бесполезны самые сильные инструменты и заклинания.

– Что? – выдавила Джоан.

– Да нет, ничего, – пожала плечами Душелов и в этот миг из всех складок ее одеяния черными змеями рванулась непроглядная тьма.

Кейн сидел в небольшой комнате, Башни Бесплотия в Харенхолле: пока не отстроили Королевскую Гавань, именно твердыня Харрена Черного стала главной резиденцией подлинных владык Вестероса. Новый десница королевы Рейнис выглядел как всегда: великан, похожий на рыжебородую гориллу, одетую в кожаные штаны и куртку без рукавов. Пересекающиеся на его груди широкие ремни поддерживали Буреносец, рукоятка которого торчала из-за спины. Этот свирепый вид мало сочетался с лежащей на столе перед Кейном большой картой Вестероса, Узкого моря и всех Вольных Городов, а также стопкой бумаг, в которых рыжебородый делал какие-то пометки.

Порыв сильного ветра распахнул окно и в комнату влетел летающий ковер с Душеловом.

– Дело сделано? – спросил Кейн, не поднимая головы.

– Еще бы, – самодовольно произнесла Душелов, – обе птички в клетке.

Кейн сделал еще несколько пометок в лежащем перед ним документе, после чего взял со стола пару флажков и поставил их на карту.

– Значит Марселина, Джоан и Эфрель, – задумчиво произнес он, – а что с Марутой?

– Еще позавчера, – произнесла Душелов жеманным голосом шлюхи, – под конец она ласкалась как кошка. Первый раз вижу, чтобы кому-то нравилось Взятие.

Виляя бедрами, Протектор Империи прошлась по комнате и рухнула на стул напротив Кейна, забросив черные сапоги на стол.

– Перестань, – Кейн раздраженно отпихнул ее ноги, – тут же бумаги.

– Ты порой бываешь таким занудой, – голосом обиженной девочки произнесла Душелов, – что такого в этих бумагах интереснее меня?

– Текущие дела нашей империи, – сказал Кейн, – со времен твоей Диктатуры она увеличилась вдвое, но проблем в ней стало раз в десять больше.

– Зато на карте красиво! – с гордостью произнесла Душелов. Кейн усмехнулся: да, с тех пор, как никем официально не упраздненная Вестеросская империя слилась с Протекторатом, по обоим берегам Узкого Моря простерлось государство, своим величием не уступающим Валирии эпохи расцвета. Помимо Семи Королевств, в Империю вошли Браавос, Лорат, Пентос, Лис, Тирош, Мир, а также земли бывшего Норвоса, тогда как Квохор именовался «другом и союзником» Империи. Из всех вольных городов лишь Волантис пока сохранял независимость, но оба фактических правителя Империи были полны решимости в обозримом будущем исправить это недоразумение. Пока же, впрочем, Волантис мог спать спокойно – слишком много времени и сил занимало внутреннее устроение. Далеко не все лорды приняли новые порядки – на Севере некоторые, несмотря на согласие Сансы, и вовсе заявили, что королева их предала, заставив присягнуть Железному Трону и «императрице Рейнис». Пришлось подавить с пару десятков мятежей по всему государству, прежде чем в Вестеросе и его новых владениях воцарилось спокойствие. Именно тогда Кейн с Душеловом окончательно осознали, насколько они нужны друг другу в деле государственного строительства рассчитанного не на годы, но на века.

– Дай хоть почитать что там, – попросила Душелов.

– Вот здесь, – Кейн перебросил ей одно из писем, – твои друзья из Браавоса считают, что обучение в Цитатели устарело и предлагают переподчинить ее Черно-Белому дому.

– Нет! – мотнула головой Душелов.

– Согласен, – кивнул Кейн, – но вообще аргументы у них интересные. Цитадель слишком долго удерживала монополию на образование в Семи Королевствах. Ты, кстати, знаешь, что такое университет?

– Конечно, – передернула плечами Душелов.

– Нам нужно что-то похожее, – сказал Кейн, – желательно несколько. Кроме Цитатели – в Браавосе, Королевской гавани и где-нибудь на юге, в Тироше или Лисе. Вот еще одно письмо из Браавоса – насчет канала, который бы соединил Соленое копье с Пастью – если провести его через Горячку, можно выйти почти к Белой Гавани. Наша общая подруга на Перешейке может принять участие, кликнув своих друзей.

– Я попрошу, – усмехнулась Душелов, – а то она так страдает вдали от моря. Интересно, что Джоан также охотно поменялась с Эфрель местами, как и она с ней.

– Вот поэтому пусть пока сидят там, где сидят, – жестко сказал Кейн, – незачем давать им лишних преимуществ, особенно Эфрель. Что же до Джоан, то пусть сначала родит и вырастит сына – Теон не сможет оставить потомства, так что нам нужен живой и здоровый племянник на Железных Островах. Поэтому же отложим идею с новой экспедицией на Летние Острова – пока Джоан не родит, ей вредны дальние походы.

– Это можно провернуть и без Железного Флота, – пожала плечами Душелов, – Браавос даст корабли, а Железный банк – деньги.

– Деньги понадобятся тут, – проворчал Кейн, – я готов только профинансировать плавание твоей девочки на Запад – вдруг найдет что-то полезное?

– Я буду скучать без Арьи, – кивнула Душелов, – но это как раз то, что ей сейчас нужно. Надеюсь, оно окончится удачно…

– Пес Жабодав не даст ей пропасть, – ответил Кейн, копаясь в бумагах.

– Может, хватит уже с делами? – капризно протянула Душелов. – Рейнис уже час ждет в купальне и две куртизанки из Браавоса готовят ее к нашему приходу. Нельзя же заставлять ждать нашу светлую королеву.

– Чуть позже, – заверил ее Кейн, – так, из Пентоса прошение о помиловании от некоего Вариса. Оцени слог: «Всеми моими мыслями всегда владело лишь стремление к благу простого народа, который страдает от тиранов и взывает к справедливости великодушного монарха. Смею верить, что при правлении королевы Рейнис и ее новых советников…».

– Хитрый паук, – поморщилась Душелов, – но может быть полезным. Надо вызвать его сюда и как следует поговорить.

– Согласен, – кивнул Кейн, – а вот письмо от Тириона. Он разыскал какого-то бастарда Дамона Марбранда среди Золотых мечей и просит отдать ему Эшмарк. Хм… звучит неплохо, но боюсь Вирна не порадуется.

– Ей хватит и Кастамере, – резко сказала Душелов, – ей и так дали слишком много.

– Дали по заслугам, – заметил Кейн, – Ясмина, давшая куда меньше, получила от нас Орлиное Гнездо. И будет править им лет пятьсот.

– Вирна будет править не меньше, – парировала Душелов, – и в отличие от Ясмины все это время будет множить свое могущество. Зря ты не разрешил мне взять ее.

– Я сделал это не по доброте душевной, – заметил Кейн, – у нее слишком тесная связь с ее богиней, это может быть опасно для нас всех. Я как-то общался с Ллос.

– Ты? О чем могла с тобой говорить богиня?

– О моей матери, – усмехнулся Кейн, – думаю, Вирна станет проблемой…  лет через двести. К тому времени мы и сами сможем подготовить ей немало сюрпризов.

Душелов скептически хмыкнула.

– Ты думаешь, – спросила она, – у нас будет двести или хотя бы сто спокойных лет?

Кейн посмотрел на карту, уставленную флажками, потом перевел взгляд на Душелова.

– Нет, – сказал он, отодвигая бумаги, – на сегодня хватит с делами. Идем к Рейнис.

* * *

«Львиная слава» – двухсотвесельная галея под стягом Ланнистеров готовилась к отплытию из подземного порта Утеса Кастерли. На сходнях стоял воин с золотыми волосами и золотой рукой, прощавшийся со стоявшим на берегу карликом.

– Хорошо, что отец не видит, – усмехнулся Тирион, – ты уезжаешь, оставляя меня лордом Утеса. Какой позор для нашего дома.

– Если кто и сможет править Утесом не хуже отца, так только ты, – сказал Джейме, – я не гожусь для новых порядков, а вот тебе они, похоже, будут в самый раз.

– Мне бы твою веру в меня, – хмыкнул Тирион, – ты больше моего общался с Душеловом.

– Уверен, ты ее очаруешь, – рассмеялся Джейме, – напомни, кстати, ей о Сарелле Мартелл. Серсея так удачно отослала ее в Утес незадолго до того, как я отправился на Трезубец.

– Ну да, как раз когда у нашей парочки нет никого на Дорн, – сказал карлик, – очень своевременная рекомендация. Джейме, ты уверен, что тебе это нужно?

– Она жива Тирион, – серьезно сказал Джейме, – я знаю, я бы почувствовал ее смерть. Я должен ее найти, где бы она не была.

– Можешь не передавать от меня привет, – усмехнулся Тирион, – где начнешь поиски?

– Там где ведома вся магия, что только есть в мире, – ответил Джейме, – в Асшае.

* * *

Девушка не плакала – все слезы и вопли остались в прошлом, когда чудовища в звериных шкурах атаковали кортеж лорда Толлета. С тех пор как в долине воцарился Гаррольд Аррен, многим казалось, что дни бесчинств горцев остались в прошлом, однако ближе к Лунным Горам еще продолжались дерзкие набеги. Они убили лорда Толлета, его стражу, а дочь захватили в плен. Она тряслась от страха, опасаясь покушений на свое девичество – но ни один из горцев не пытался опорочить девицу Толлет.

Она еще не знала, что ей уготована куда более страшная участь.

Дикари отвезли ее к мрачному сырому ущелью, где чащоба Змеиного Леса сходилась с Лунными горами. Привязав девушку к высокому чардреву, выросшим перед входом в ущелье, горцы из клана Молочных Змей, бормоча какую-то тарабарщину поспешно удалились. Только сейчас девушка заметила на камнях вокруг нее толстый слой зеленой слизи и валявшиеся всюду кости людей и животных.

А потом послышалось жуткое шипение – и девушка закричала, увидев выползавшее из ущелья змееподобное чудовище. Страшно блеснули зеленые глаза и тварь ударила, одним рывком вырвав несчастную из пут. Послышался жуткий крик и в следующий миг чешуйчатые белые кольца обвились вокруг жертвы, выдавливая из нее жизнь.