Текст книги "Суженый смерти (СИ)"

Автор книги: Андрей Грамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

   – И не увидел бы... – сказала она на своей волне и опять замолчала, явно расценив, что сболтнула нечто лишнее.

   – Так, – он взял ее за руки, и спокойно усадил на стул, а сам устроился напротив. – Давай начистоту. Ты что-то знаешь? Твоя последняя фраза, по крайней мере, говорит об этом.

   – Случайно вырвалось... – она скованно повела плечами.

   – Не ты ли мне говорила, что лучше промолчать, чем соврать? Не заставляй меня думать будто ты лицемерная баба, которая не верит в собственные принципы. Пока я знаю тебя как сильную и прямую девушку. Ну и?

   Она долгим и оценивающим взглядом заглянула ему в глаза, он почувствовал, как взгляд шарит где-то в его душе.

   – Не спрашивай только меня, откуда я все это знаю. Хорошо?

   – Договорились.

   – Этот волк – страшное, хитрое, умное и жестокое существо. Скандинавы дали ему имя Фенрир, эскимосы Амарок, славяне Серый волк.

   – Я читал сказки, там он добрый...

   – Потому что это сказки. И ведь Иванушка из сказок имел над ним власть, не забывай об этом. Без этой власти добрый молодец стал бы кучкой костей.

   – Что это за существо?

   – Это убийца. Он невидим для человека, потому что не принадлежит к этому миру, здесь он лишь исполняет чужую волю.

   – Чью волю?

   – Не знаю, – она сделала резкий жест. Если даже она и знала ответ, то все равно ни за что не призналась бы, как понял Свечкин.

   – Откуда он вообще появился?

   – Легенды об этом умалчивают, – глубина ее глаз пугала и притягивала одновременно. У Александра от ее взгляда возникло ощущение, будто он столкнулся с вечностью, все знающей и все понимающей.

   – Как ты это делаешь? – он улыбнулся. – Такой взгляд проникновенный....

   – Взгляд... – она покачала головой. – Ты лучше о себе бы подумал.... Я не пойму, почему он тебя не тронул?

   – Может, потому что не совсем стемнело? Он в темноте нападает, – Александр пожал плечами.

   – Откуда такая уверенность?

   – В этом городе прошла серия убийств. Все жертвы обескровлены, с перекушенным горлом. Все нападения происходили ночью и теперь я не сомневаюсь что это дело рук... точнее лап вот этого огромного хищника. А почему Серый волк? Он-то черный.

   – Если бы его на самом деле видели те, кто сочинял сказки, они бы уже никому ничего рассказать не смогли.

   – Но откуда-то они о нем узнали? – не угомонился Александр.

   – Видно кто-то выжил... – она перевела тему. – Медальон на твоей шее. Так откуда он? И что ты забыл на том пустыре?

   – Медальон я на самом деле нашел. Он знаком тебе?

   – Нет. Меня удивила надпись на глаголице. Это мертвая азбука и почти нигде не встречается теперь. Сама вещь удивительная. Старинная и дорогая, – Леля опять сказала только полуправду, и выспрашивать было бесполезно. Она темнила, несомненно, зная много больше обо всем этом. Уже поняв насколько сильный у девушки характер, Свечкин не сомневался, что узнать правду до конца можно лишь прибегнув к пыткам, чего он само собой никогда бы не сделал, будь Леля даже вражеским агентом. – И еще одно: моя интуиция, а она безошибочна, говорит, чтобы ты даже не вздумал снимать этот медальон. Он мне нравится.

   – Ты можешь перевести надпись?

   – Откуда? Ты во мне языковеда увидел? – она слегка улыбнулась. – Я просто знаю, как выглядит глаголица, и не более того. Курсовую работу писала по ней. Так, как ты на пустыре оказался?

   – Да все из-за поисков той самой незнакомки. Прочесывал по твоему совету район, да и вышел на этот пустырь. Он мне показался живописным, и я решил сделать несколько фотографий. Вот и все, – Александр тоже не собирался быть с Лелей до конца откровенным, не доверяя ее таинственному замалчиванию каких-то вещей.

   – Нашел незнакомку?

   – Нет, никаких следов. Наверное, в гости к кому-то приезжала. Ты что-то еще знаешь об этом волке? Как его убить? За кем он приходит? Кто его послал?

   – Нет, не знаю, – она покачала головой.

   Александр ломал голову, откуда Леля узнала обо всем этом. Будто читая его мысли, она сказала сама.

   – Я по образованию историк, славяновед. У нас был преподаватель, который загонял нас по мифологии и обрядовым культам древних славян. Вот откуда я все это знаю.

   – И стоило такую таинственность из всего этого разводить? – Свечкин покачал головой.

   – Не хотела говорить, а сейчас решила, – отрезала Леля.

   У Александра же в душу закралось сомнение, хотя он и не подал вида, предоставив возможность Леле думать, будто она его смогла убедить, выведав все что нужно. "Зачем ей все это знать? Волк, глаголица...", – подумал Свечкин и заварил себе кофе. Ложась спать, он мельком прочитал надпись на рабочем бейдже, висящем на воротнике делового костюма: "Заместитель директора по финансам Волхова Леля Всеславовна". Теперь он знал ее полное имя. Леля еще оставалась на кухне, сказав, что ей нужно работать.

   Утром Леля разбудила его перед своим уходом на работу. Она выглядела уставшей и сонной, чего не бывало даже после их первой бурной ночи. На часах была половина восьмого.

   – Пошли, – сказала она. Тон не терпел пререканий.

   Александр встал, и она за руку отвела его в ванну. В небольшом тазу была налита прозрачная жидкость голубоватого оттенка с ярким запахом розы и мяты.

   – Умывайся, – тон не изменился.

   – Что это? – Свечкин еще просыпался.

   – Кислота. Умывайся, я говорю. Я опаздываю, – она топнула ногой. Свечин понял, что это очень важно, и понуро запустил руки в таз. Никаких необычных ощущений, это на самом деле была вода. Троекратно умывшись, он поднял глаза на Лелю.

   – Что теперь?

   – Ничего, – она слегка улыбнулась. – Теперь я на работу. Можешь оставаться у меня, ключи на тумбочке, возьми их себе. Зубная щетка на зеркале, в упаковке. Увидимся.... – она хотела уходить, но Александр поймал ее за руку и, аккуратно развернув, страстно поцеловал.

   – Удачного тебе дня, – сказал он, отстраняясь. Она улыбнулась и погладила его небритую щеку.

   – И тебе.

   Когда Леля ушла, Александр побрел в спальню чтобы убрать постель. Это являлось для него такой же непреложной привычкой, как и, например, чистка зубов. Первым, на что он обратил внимание, была непримятая подушка на месте, где спала Леля. Затем он не смог вспомнить, чтобы она приходила ночью спать. Свечкин спал чутко, и вряд ли б он пропустил этот момент. Затем ее усталость. Вывод был очевиден: она и не ложилась спать. Поход на кухню дал еще одно наблюдение – в сушилке для посуды находились бронзовая допотопная ступка и деревянная разделочная доска, в воздухе витал запах воска. Из любопытства Свечкин заглянул в мусорный пакет. Сверху небольшой кучкой лежала заварка из каких-то трав.

   – Для чая что-то много ее, – произнес Александр, и на ум пришло утреннее умывание. – Она при свечах готовила мне ту воду, по ходу всю ночь на это убила. Ради чего?

   Вопрос остался без ответа. Александр продолжил рассуждать вслух. Он давно уже привык так делать, когда не мог в чем-то разобраться.

   – Если она убила на это всю ночь, значит дело очень важно. Леля вроде бы реалистичная девушка, не зелье же приворотное она в самом-то деле варила? – он улыбнулся, хотя и не хотелось. – Ей это явно ни к чему. Всем все понятно.

   А что было понятно? Он покачал головой. Девушка отдала Александру ключи от квартиры, купила зубную щетку, оставила его в своей квартире одного, хотя, ничего не зная о прошлом мужчины, не имела особых оснований к доверию. Она спала с ним. Она волновалась за него. Но она ни капельки его не любила, и Свечкин чувствовал это спинным мозгом, как чувствуют гипертоники смену погоды. Кем он для нее был? И какого черта ей тратить всю ночь на то чтобы варить какое-то снадобье или зелье, и все ради него? Да и вообще, где она этому научилась? Вопросов была куча. Александр начал с перечисления в своей голове, что он собственно знал о Леле. Получилось весьма немного, и это напрягало. Напрягал также и целый ряд моментов.

   Во-первых, она скрывала свое прошлое, как только могла. Ладно, Свечкин это делал, прекрасно понимая, что никому не хочется иметь у себя в любовниках отставного убийцу; тем более подобная информация могла ему навредить, чего очень не хотелось. А Леля? От какого прошлого она бежала? Кем она собственно была в этой жизни? Ведьма? Колдунья? Или сумасшедшая, которая просто уверена в том, что имеет какие-то магические способности? Да и вообще, какое зелье она приготовила? Нужно у нее узнать все это. Но как? Спросить напрямую? Она уклоняется от ответов, хотя, наверняка знает намного больше Александра обо всех убийствах и о Сером волке, который их совершил по чьей-то злой воле.

   Во-вторых, он знал ее полное имя и фамилию, но не факт что все эти данные не вымышленные. Вокруг идет война, и чтобы до конца доверять Леле, Александру архи важно знать о ней намного больше, чем до сих пор ему позволяли. В этом ему поможет Арсений Прохорович, друг Семеныча. Не давая ему полную информацию, можно попросить узнать больше о прошлом Лели и о том, что она делает в этом городе. По-любому она не за один год завоевала такую должность в компании, где работает. На это у людей уходят годы. Можно запросить характеристику с места работы. Или же попросить обо всем позаботиться Игоря Борисовича, его парни узнают вдвое больше опера.

   В-третьих, Леля определенно питала слабость к Александру, это было очевидно. Но, что ждать от влюбленности девушки с таинственным прошлым, он не знал. В принципе, он тоже относился к ней необычно. В его чувствах перемешалось очень многое. Нет, это не было любовью или чем-то на нее похожим, но он точно знал, что не все так просто. Она была его любовницей, и уже успела стать дорогим человеком.... Александр глубоко вздохнул, и потер переносицу. Он оставит эти вопросы до того момента когда что-то сможет прояснить. Первым шагом было узнать о Леле больше сведений. Он набрал номер.

   – Здравствуйте, Игорь Борисович.

   – Здравствуй, Александр. Как продвигаются твои дела?

   – Пока без перемен. Я вышел на девушку, которая может знать о Марье. Но проблема в том, что как только я начал разговор, она сразу же сменила тему, явно нервничая. На контакт не идет. Силовые действия для меня не приемлемы. Я хочу узнать о девушке побольше. Могу я попросить вас об этом?

   – Да. Конечно. Как зовут твою неразговорчивую подругу?

   – Леля Всеславовна Волхова. Она работает в концерне Шкода в качестве зама директора по финансам. Переехала сюда из Москвы, что-то около трех месяцев назад. Возраст от двадцати трех до тридцати.

   – Хорошо. Я позвоню, когда что-то прояснится.

   – Спасибо вам.

   – Это тебе спасибо. Работай дальше. Я думаю, мы найдем искомое совместными усилиями.

   – Я надеюсь. До свидания.

   – До свидания.

   Александр сбросил вызов и потянулся в кресле. Телефон Игоря Борисовича был свободен от прослушки, он сам об этом говорил, потому Свечкин и мог так открыто объясниться. Что люди нанимателя справятся с поставленной задачей, не было никаких сомнений. Остается только ждать.

   Итак, что еще беспокоило кроме Лели? Несомненно, Марья. После разговора с ней он как будто открыл в себе что-то новое, чувства, которые успели забыться. Свечкин хотел снова увидеть девушку, очень хотел. Он прекрасно понимал: она его зацепила за струнки, которые не трогались уже много лет – с того дня как пришло письмо от Милы, или с того, как что-то внутри оборвала война, и у Александра умерла вера в добро. А теперь вот снова щелкнуло, переключатель где-то внутри, который вылил в сердце помимо всего прочего столько нежности и страсти, что, казалось, оно не справится с этим объемом и разлетится на куски. Марья его влекла, равно как и немного пугала своей сверхъестественной природой. Кем она была? Чем она была? Свечкин не находил нужного объяснения. Сон не казался Александру случайным явлением, учитывая, что именно на том пустыре, где должен был стоять дом Марьи, он повстречал Серого волка. Далее, именно после того сна он обрел загадочный медальон и плюс ко всему слишком уж реалистичным было сновидение, совпавшее с настоящим появлением Марьи в магазине. Не будь этих факторов, слишком живой сон можно было списать на игры разума. Раз уж Александр думал о Марье вторую неделю подряд, подсознание могло выкинуть подобную шутку, превратив переживания в сновидение, как часто бывает с человеческой психикой. Только в этой версии была одна трещина – Свечкин не верил в случайности, да и сон приснился как раз во время его поисков. Он хотел аудиенцию, он ее получил. С помощью каких сил подобное произошло не в фильма или книге, а в реальной жизни, он не знал, но зато стало ясно, что Марье по силам проникнуть в его голову. Теперь у Александра возникло к ней еще больше вопросов, но он прекрасно понимал: пока девушка сама не захочет с ним встретиться, он ее ни за что не найдет. А сама она, после произошедшего во сне, увидеться не захочет. Он ее оскорбил, и пусть будет счастлив, что отделался легким испугом, ведь все могло закончиться намного хуже.

   И, тем не менее, ему нужно найти Марью. Какие ниточки вели к ней? Медальон, руины дома и Серый волк. С этого всего и следовало начинать поиски, чтобы хоть немного разобраться в происходящей сверхъестественной жути. Свечкин начал с волка. Он открыл поисковик в Интернете и набрал "серый волк". Поисковик выдал несколько ссылок по биологии и еще несколько по фольклору. Ничего нужного для Свечкина там не было.

   – Ладно, попробуем по-другому, – глубокомысленно изрек он и набрал в поисковике "Фенрир". Ссылки запестрели скандинавскими мифами и картинками черного огромного волка. – Это уже интересней.

   И Свечкин погрузился в чтение информации. Через некоторое время он вынес для себя, что по скандинавским мифам этот огромный волк был рожден великаншей Ангрбодой от Локи, скандинавского божества хитрости и коварства. Так как Локи мог обращаться в волка, его сынок и уродился настолько красивым. Свечкин мельком пролистнул биографию Фенрира, миф о его пленении и об отгрызенной за это руке бога Тора, о предназначении в дни Рагнарёка (скандинавского апокалипсиса) сожрать Солнце, и вынес для себя лишь одно: волк неуязвим, раз уж даже все скандинавские боги не смогли придумать ничего другого, кроме как связать его с помощью волшебной цепи. Александр не стал вдумываться в мифы и легенды северян, оставив эту идейную фольклорную шелуху на суд их потомкам, а лишь сделал на листке бумаги кое-какие пометки, понятные лишь одному ему.

   – Теперь посмотрим что такое Амарок, – вспомнил он еще одно имя волка, сказанное Лелей.

   Набрав в поисковике "Амарок", Свечкин столкнулся с моделью пикапа известного немецкого автоконцерна. Ничего другого не было. Он изменил надпись, набрав "волк Амарок". Появились ссылки на эскимосскую мифологию. Согласно ей так называли сущность гигантского волка, который охотился в одиночку и пожирал любого эскимоса, который отваживался ночью пойти в лес. Больше ничего сказано не было. Внизу текста Александр увидел ссылку под названием "Вахила". Он перешел по ней и узнал, что так у инуитов, живших на севере Сибири и в Северной Америке, называли дух огромного волка. Вахила был свиреп и кровожаден. Как понял Свечкин, Вахила жрал всех без разбора, и если даже охотнику удавалось выжить поле встречи с ним, человек становился таким же волком. Больше ничего сказано не было.

   – Итак, вот мы и пришли к оборотням... – Свечкин вспомнил серые человеческие глаза у волка с фотографии, и его передернуло. Он закурил. – Похоже на правду.

   Александр размял шею, закрыл браузер, выключил компьютер и написал Леле записку, что позвонит ей вечером, после чего покинул дом.

   Через час, сидя на диване в квартире Семеныча, он листал записную книжку старого тренера. Найдя номер мобильника Арсения Прохоровича, он завис в раздумьях звонить или нет, а потом решительно набрал одиннадцать цифр номера.

   – Здравствуй, Арсений. Это Александр Свечкин. Вспомнил?

   – Да. Как жизнь молодая? Семеныч еще на сборах?

   – Да, на сборах. У меня к тебе дело. Я знаю, кто убивает. Это не человек.

   Опер замолчал, переваривая услышанное, а потом задумчиво изрек.

   – Ты уверен в информации?

   – Уверен. У меня на фотографии запечатлена настолько страшная тварь, что я ночью из дома только в подгузниках выйду. Где мы увидимся?

   – Ты у Семеныча?

   – Да.

   – Я приеду скоро. Жди.

   Арсений позвонил в дверь через час. Свечкина удивил его понурый вид и уставшие глаза.

   – Ну что там у тебя? – опер даже не поздоровался, сразу перейдя к делу.

   – Заходи, в зале на планшете фотографии. Я открыл их. Чай?

   – Кофе. А лучше коньяк.

   – Есть виски, могу с колой намешать.

   – Давай. Я неделю как робот, без выходных работаю. Сил нет.

   – Новых убийств не было?

   – Пока нет, – он вошел в зал.

   Когда Александр вернулся из кухни с бокалом хайвэя, Арсений был белее мела. Он сидел, понуро глядя в монитор, пытаясь проглотить несуществующую слюну, так как во рту совершенно пересохло.

   – Завис? – Александр невесело усмехнулся. – Я тоже завис, когда эту тварь увидел.

   – Это фотомонтаж? Откуда у тебя фото? – опер залпом осушил половину бокала, даже не заметив, что Свечкин смешал ингредиенты один к одному.

   – Если бы. Проблема в том, что я сам делал эти фото.

   – Ого! И ты жив? – майор недоверчиво скривился.

   – Да, и это чудо. В общем, тварь невидима, она была от меня в десяти метрах, а я смотрел сквозь нее и ничего не подозревал. Вот тебе ответ, почему все жертвы были застигнуты врасплох.

   – Что ты делал на пустыре?

   – Приключения искал! Я искал знакомого, он раньше жил возле этого пустыря, но человек переехал. Мне же всегда нравились городские развалины, вот я и сделал пару фотографий на память.

   – Ты ждешь, будто я в это поверю? – Арсений усмехнулся. – Может, начистоту поговорим? Ты сам что-то копаешь, проводишь какое-то расследование, а когда понимаешь, что сам не справишься, звонишь мне. Я дослужился до майора не из-за прикрытого тыла, а из-за волчьей хватки и работающих мозгов. Где я не додумаю, там я почувствую и докопаюсь. Я опер старой школы. Итак, либо ты говоришь то, что знаешь, либо я допиваю свой коктейль, и мы прощаемся. Я остаюсь в неведении течения дел, просто стану более осторожен. Скажем так, если через месяц не будет результатов по делу, меня хорошенько морально изнасилуют, но на этом все закончится. Я останусь жив. Ну а ты, так как не отступишься от расследования, можешь снимать с себя мерку и закупать сосновый лес на деревянный кабриолет. Если же ты меня посвятишь в свои дела, я помогу тебе и прикрою в поисках. Вот так.

   – Хорошо. Моя любовница ведьма, она что-то знает о девушке, которая, как мне кажется, и является оборотнем. Так лучше?

   Арсений поперхнулся коктейлем и вытаращил на Свечкина глаза. Наверное, он мог удивиться сильнее только в случае, если бы ему доказали, что начальник, пятидесятипятилетний дубовый солдафон-подполковник советской закалки, является парковым эксгибиционистом.

   – Эм... ну да, лучше, – опер переваривал услышанное. – Может, поподробней?

   – Тот мужик под мостом. Это я его избил. Не перебивай, – Свечкин поднял руку в предостерегающем жесте. – Я ехал в троллейбусе, он пристал к девушке, угрожал ножом. Я не мог пройти мимо. Я его выкинул на остановке перед первым мостом, он был жив и почти здоров. Троллейбус поехал дальше. Девушка, на которую он наезжал, вышла через пару остановок после того. Она была какая-то странная...

   – Волосатая и с черными когтями? – опер не удержался от вопроса.

   – Нет. Красивая, каких редко видел. Но в ней какая-то свирепость, что ли? Я не опишу. Она не человек одним словом, мы другие. Ну а на следующий день я узнаю, что тот мужик из троллейбуса был убит. Мотив очевиден.

   – Месть... Опиши подробнее ситуацию.

   И Свечкин описал. Только решил ничего не говорить о сне с участием Марьи, о своем медальоне и об Игоре Борисовиче. К рассказу он добавил, что наткнулся на пустырь исследуя район в котором вышла девушка из троллейбуса, но саму девушку найти так и не удалось.

   – Ладно, а что на счет твоей любовницы?

   – Это мое дело. Она что-то знает обо всем происходящем, но молчит. Когда расколю, я поделюсь с тобой информацией.

   – Было бы неплохо.

   – Очень даже. А теперь перейдем к тому, ради чего я тебе звонил. Мне нужен человек, разбирающийся в славянской мифологии. Лучше всего, кто знает об оборотнях и всем прочем. Ты много с кем сталкиваешься по долгу службы, может, есть знакомые профессора или...

   – Дядя. Мой дядя доктор исторических наук. Если даже он ничего и не знает, то может посоветовать человека, который нам поможет. У него-то круг общения по интересам...

   – Отлично. Поехали к нему.

   – У меня дела вечером...

   – Ты представишь меня как француза, который приехал для исследования русского фольклора, ну а сам уедешь по делам. Все остальное предоставь мне. Я справлюсь.

   – Хорошо. Ох, и хитер же ты...

   – Нужно умело использовать преимущества иностранного подданства, – Свечкин улыбнулся. – Не рассказывать же твоему дяде кого мы ищем, в самом-то деле?

   – Конечно, нет. Меньше знаешь – крепче спишь.

   Свечкин сидел с чашкой травяного чая в гостиной просторной квартиры дяди Арсения, внешне очень мало напоминающего декана института и доктора исторических наук, коим он являлся. Скорее так должен был выглядеть байкер, которому перевалило за шестьдесят, потому как рваные джинсы и кожаная жилетка на голое тело мало соответствовала образу типичного преподавателя. Картину довершала густая борода, коротко стриженые волосы и две наколки на плечах – якорь и русалка, с лицом типичной опытной жрицы любви с пригородной трассы. Профессор не был сухоньким старичком, каким его обрисовало воображение Александра, когда Арсений сказал о своем дяде, наоборот это был крепкий высокий мужчина, только-только начавший терять свою физическую форму из-за возраста.

   – Вас удивляет моя внешность? – густой бас Анатолия Викентиевича занял все пространство квартиры.

   – Да, месье, – Свечкин всецело углубился в образ, и теперь был французским исследователем народного фольклора. Опер ушел пару минут назад, и разговор об оборотнях даже еще не начинался. – Вы похожи на байкера из американских боевиков.

   – Так и есть. Я в братстве. Я ведь не всегда был интеллигентом, – тон профессора выражал презрение к этому слову. – Молодость не предполагает благоразумия.

   – Вы служили на флоте? – Александр кивнул на якорь.

   – Так точно. А потом пошел на исторический, переехал в Москву, и всецело отдался работе. Я вернулся сюда пять лет назад, истосковался по дому, знаете ли... Тем более никого кроме племянника у меня не осталось...

   – Мне это знакомо.

   – Я запамятовал ваше имя.

   – Анри. Анри дю Труа.

   – У вас очень чистое произношение.

   – Мама русская.

   – Вы из Парижа?

   – Да.

   – В Париже русская кровь – не новость. Столько бело эмигрантов туда переехало... Говорят, у каждого третьего парижанина в семье был кто-то русский.

   – Да. В Париже в начале двадцатых жило около ста тысяч русских. Это немало для такого города.

   – Это немало для любого города. Арсений сказал, вы исследуете славянский фольклор?

   – Да. Ради этого я и приехал в Россию. Я пишу книгу, и мне нужно кое-что узнать по ряду вопросов.

   – А почему Юг России? Вам бы в Москву! Или в Сибирь на худой конец отправиться для исследований. Там архивы, библиотеки...

   – Я туда поеду, но позже. Моя мама из этого города, и здесь живут мои родственники. Я у них в гостях, а так как не могу сидеть без дела, пробую проводить исследования и здесь.

   – Что именно вас интересует? Вы же понимаете – славянский фольклор настолько расплывчатое понятие, что нам с вами и года не хватит, чтобы обсудить все его составляющие.

   – Да, я понимаю. Моя книга необычна: я пишу об оборотнях. Я решил, вы мне сможете рассказать о таком персонаже русского фольклора, как Серый волк, – он сделал паузу, наблюдая за реакцией профессора.

   – К сожалению, о Сером волке я знаю лишь одно – это был персонаж сказок, спасающий Ивана-дурака из перипетий. Но тема ваших исследований действительно необычна. Что вас к ней подтолкнуло?

   – Когда я был в Сербии, произошло нечто необычное и необъяснимое. Там убили троих солдат, выпив их кровь. Проблема в том, что в помещение, где они находились, никто не мог проникнуть. Поляки сказали, это казлак...

   – Вампир.

   – Ну да, мне так и объяснили. Я в это поверил, хотя и неохотно, просто сдался под напором неопровержимых фактов. Тогда я захотел разобраться в происшествии, и начал исследования на данную тему, перелопатив множество мифов, легенд, сказаний, притч, преданий и летописей. И натолкнулся в себе на искренний интерес ко всему сверхъестественному. Тема вампиров всегда переплеталась со множеством других, в частности с загадкой оборотней, ставшей для меня наиболее интересной. Так как Россия сильна своими преданиями, я приехал именно сюда. Вы мне поможете?

   – Помогу. Вы будете конспектировать?

   – Почти, – Александр достал маленький диктофон. – Вы же не против?

   – Не против. Давайте, я еще приготовлю чай. Может, переместимся на кухню? Обстановка маленького помещения намного сильнее располагает к беседе, нежели безличный интерьер гостиной.

   – Как вам будет угодно.

   – О вампирах я знаю немного, зато об оборотнях могу говорить часами. Я и сам еще в молодости заинтересовался этой темой, – доктор наук отхлебывал крепкий травяной чай из большой кружки, и бессвязно крутил в руках тяжелую металлическую перьевую ручку. – Отчасти благодаря одному случаю я и пошел на исторический факультет, чтобы докопаться до истины, увидеть воочию пыль веков, так сказать. Я гостил у друга в Армении, высоко в горах. Мы остановились у его деда. Дом стоял на краю села, ближе всех к лесу, который уходил синими елями в бесконечность. Воздух, природа, отсутствие благ цивилизации, – это было незабываемо романтично. Я, городской житель, окунулся почти что в пору средневековья.... Двор охранял огромный волкодав. Собака по своим размерам больше походила на теленка, белая, с красными глазами и короткой шерстью. Она сидела на толстенной длинной цепи, какими раньше приковывали якоря на мелких посудинах. Как сказал мой товарищ, характером и силой пес заслужил дурную славу, и кроме как эта цепь, его ничего не могло удержать. Он вырывал вбитые в землю столбы, забетонированные сваи и, в конце концов, его приковали к огромному дубу, росшему во дворе. На четвертый день разразилась гроза, ветер стегал каплями дождя как сумасшедший, создавая сплошную водяную завесу. Мы сидели в доме перед раскрытой дверцей печки, жгли керосиновую лампу и прислушивались к рокоту грома и сплошному унылому шелесту ливня по крыше. Именно про такую погодку говорят, что хозяин собаку во двор не выгонит. Волкодав сидел в будке, я выходил на крыльцо покурить и в свете молний четко видел, как цепь обрывается у входа в нее. Я зашел в дом, мы легли спать. Было за полночь, когда нас разбудил жуткий вой на улице и грохот хлопнувшей воротины. Был лай, который через секунду смолк, и что-то с размаху стукнуло в бревенчатую стену дома, да так сильно, что задрожали стаканы на посудной полке. Дед моего товарища схватил со стены ППШ и выскочил во двор. Мы с другом выбежали почти сразу же за ним, только замешкались, чтоб натянуть штаны и куртки. Мы были почти у порога, когда поверх несмолкающего грохота непогоды ночь резнула длинная пулеметная очередь, и дед разразился проклятиями. Конечно, я не знал, о чем он говорит, но когда мы выскочили на улицу, он замахал руками, и показал на дверь. Жест был красноречив – уходите в дом. Мой товарищ что-то прокричал, показав на перевернутую будку, но старик резко подскочил и с размаху ударил того в грудь прикладом, вторично приказав уходить. Внук, морщась от боли и прихватив меня за руку, прошмыгнул в дверь. Дед заскочил в дом через секунду после нас, с невероятным проворством. К слову сказать, несмотря на невысокий рост, он был на удивление мощным, и не по возрасту ловким. Он запер дверь на засов, поменял коробку в пулемете и сел на стул, напряженно вглядываясь в толстые дубовые доски ставен. По его белому как мел лицу и страху в глазах я понял, что все серьезно. Я открыл рот, но товарищ жестом велел молчать. Он что-то спросил у деда, тот кротко бросил одно слово "Мардагайл", и замолк. Мой товарищ посерел, тихо осел на пол и жестом показал мне последовать его примеру. Потом он встал, зажег все свечи, которые были в доме, принес еще три керосиновые лампы, и в комнате стало светло как днем. Так мы и просидели до утра. Я не понимал что происходит, но знал, мне стоит чего-то бояться. И молиться, чтобы это что-то не пришло. Серый рассвет забился в окна осенними пожухлыми листьями. Ветер прогнал тучи, но на улице было сыро, холодно и мерзко. Мы вышли во двор. Картина была жуткой даже при свете дня. Одна воротина из толстых сосновых плах, забранная полосовым железом, висела на стальной петле, верхом упираясь в землю. Верхняя петля была вырвана из столба, а рядом на земле валялись костыли, которыми петли некогда крепились к опоре. Видимо, где тонко там и рвется, и раз уж петли были сделаны из толстых стальных полос, а необхватный столб, на котором держались ворота, намертво вмонтирован в землю, то что-то со страшной силой вырвало именно костыли, вогнанные в дерево на добрый десяток сантиметров. Мы лишь втроем смогли поднять сворку ворот, так что можете себе представить, насколько монументальной была конструкция. Цепь, на которой накануне сидел волкодав, была порвана, половина ее все еще держалась за дерево, а другая вместе с собакой бесследно исчезла. На стене кляксой бурело кровавое пятно, от которого веером расходились мелкие брызги. Дед что-то пробурчал себе под нос, сделал пару кругов по двору и затем подошел к внуку, чтобы переговорить. Недолгий диалог завершился уходом старика в дом. "Что он сказал?", – спросил я у товарища. "Он говорит, это был мардагайл, так здесь называют оборотня", – ответил мне друг. Мне хотелось фыркнуть, и сказать что-нибудь о сверхъестественном бреде, но я удержался, видя последствия визита какой-то страшной твари, убившей огромного пса как котенка. А товарищ продолжил. "Дед считает, что оборотень крался в село, когда его почувствовал пес. Пес, видимо, зарычал или загавкал, и тот в ярости выломал воротину, чтобы добраться до источника шума. Он поймал пса, порвал цепь, убил ударом об стену дома и утащил в лес. Дед видел эту тварь со спины, когда та убегала, и выпустил вдогонку очередь". Я осторожно заметил, что это мог быть медведь, на что товарищ грустно усмехнулся и замотал головой. Он сказал, что медведи не так сильны, и они боятся заходить в деревню, где множество охотников, после чего добавил, чтоб я верил, во что хочу, но обсуждать случившееся он больше не намерен. Я кивнул и внимательно рассмотрел следы на слякоти двора. То, что пришло среди ночи, ходило на двух лапах. Отпечатки когтей были впечатляющими, равно как и сам размер следов. Я тогда вспомнил легенды о снежном человеке, потом сказки, услышанные в детстве, и задумался о случившемся. И раздумья не покидают меня, по сей момент. Знаю одно – будь это хоть трижды медведь, но косая очередь калибром 7.62 положит любого! С того случая я и занялся вплотную исследованиями народного фольклора стран СССР. Кстати, все это произошло в полнолуние.