Текст книги "Стервятник"

Автор книги: Андрей Дашков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Это было похоже на внезапно наступившую ночь, но на небе не было звезд. Более того, в той стороне, откуда шел караван, теперь был виден силуэт высокого хребта, очерченный багровой каймой зари.

Холодный ветер подул из темноты. Слот успокоил все еще дрожавшее животное и остановился, поджидая отставших Кравиуса и Арголиду. Аббат был спокоен и невозмутим, но в глазах графини Норгус угадывался затаенный страх.

– Хороший признак, – пробормотал Кравиус слабым голосом, проявляя непонятное удовлетворение. – Это означает, что самое худшее позади...

Люгер посмотрел на него с нескрываемой ненавистью, но тот вряд ли отчетливо видел его лицо.

– Пойдем еще дальше на юг? – ядовито спросила Арголида, опираясь на спину своей измученной лошади.

– Здесь больше нет направления на юг, – осторожно сказал аббат, по-видимому, опасаясь слепого гнева Стервятника. – Теперь можно надеяться только на него, – он показал в ту сторону, где в последний раз мелькнул силуэт пустынного пса.

Люгер медленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. По крайней мере, невидимые боги смилостивились над ними – палящее солнце исчезло и можно было немного отдохнуть. К тому времени он уже перестал ощущать голод...

– Фрог ищет свой Кзарн, – с отвращением сказала Арголида, обращаясь то ли к аббату, то ли к Стервятнику. – Что ты собирался делать в этой пустыне без него?

Кравиус расплылся в неожиданной улыбке.

– Рано или поздно они найдут меня... – заявил он с веселой обреченностью. Похоже было, что для него все самое страшное действительно осталось позади.

– Кто найдет тебя здесь, идиот?! – почти закричала Арголида.

– Те, которые сделали это, – аббат постучал пальцем по металлической пластине в черепе.

В это время евнух, расседлавший лошадей, подбежал к ним и стал показывать в сторону хребта, темневшего на горизонте. Над черной иззубренной полосой разливалось слабое сияние – предвестие неведомого восхода.

Вскоре холодный свет посеребрил пустыню, превратив ее в ледяное озеро, простиравшееся до отдаленных гор. Над ними всплыл огромный свинцовый диск Луны, которую называли в Валидии Зрачком Дьявола. Люгер узнал очертания лунных морей и горных хребтов, но здесь, на юге, светило казалось невообразимо огромным и имело совсем другой оттенок...

Стало светло, как пасмурным днем на севере. В тусклом рассеянном свете лица людей были бледными и плоскими. Люгер лежал на холодеющей земле, безразлично уставившись в бесцветное небо, пока не услышал частое дыхание Фрога, вернувшегося из пустыни. Арголида долго разговаривала с ним о чем-то при помощи своих блестящих камней. По-видимому, ей удалось внушить псу ощущение приближающейся смерти, потому что вскоре тот дал понять, что внял ее просьбе. Отряд снялся с места и спустя некоторое время Фрог привел его к замерзшей реке. То, что Люгер увидел, было странно, чудовищно, необъяснимо, но не более странно, чем внезапное исчезновение солнца.

Перевалив через холм, беглецы оказались возле извивающегося русла, терявшегося в бесконечности. Река, остановленная в мертвой неподвижности, блестела в холодном лунном свете. Лед, наполнявший ее русло, был прозрачен, как хрусталь, и в его толще даже были видны тела замороженных рыб. Но, кроме рыб, там были и люди, – тощие люди с очень темной кожей, застывшие в диких позах, словно водный поток, уносивший их, внезапно и мгновенно превратился в ледяную твердь.

Но целью, к которой Фрог вел отряд, была не река.

На другом ее берегу чернели силуэты домов без единого проблеска огня в окнах. Пустынный пес, не колеблясь, побежал в сторону чужого селения, которое выглядело покинутым. Вслед за ним двинулись всадники, растянувшись в прерывистую цепь. Прозрачная твердь под ногами казалась опрокинутым небом; неестественный холод исходил от нетающего льда. Природа необратимо изменилась и все, к чему привыкли люди, стало сомнительным или ложным. Поэтому Люгер не был поражен, когда перед каждым из них появилась вторая, еще очень слабая тень. Нокра обернулся и сдавленно завыл. Из-за отдаленных гор восходила вторая луна, двигавшаяся навстречу первой, висевшей уже почти в зените. Эта новая луна тоже была пепельно-серой и рисунок океанов на ее диске в точности соответствовал рисунку на изъеденном оспой теле ее предшественницы.

Деревня выглядела так, словно была оставлена жителями совсем недавно. Она напоминала селения из стекла и металла, которые изображались на древних картинах, чудом сохранившихся до новых времен. Дома были сделаны из неизвестного материала, окна – до неприличия огромны, так, что обнажались внутренности жилищ. Судя по резвости, с которой Фрог ворвался в деревню, здесь не осталось живых существ. Пес привел людей к целому бассейну чистой прохладной воды, поступавшей из подземного источника. Тут же, рядом с бассейном, гудел какой-то механизм. Утолив жажду, Слот почувствовал себя намного лучше. Настолько лучше, что снова ощутил голод и отправился в сопровождении Фрога на поиски пищи.

Большинство домов были заперты и искусство Люгера-взломщика оказалось бессильным перед хитроумными замками. Тогда он проник в один из домов через окно и с удивлением обнаружил предметы обстановки, которые изредка встречались в западных королевствах и считались наследием древних времен, – холодная гладкая мебель без швов, часы без маятников, приборы со светящимися шкалами, усеянными неизвестными символами, изображения людей в странных костюмах и искусно изготовленная металлическая утварь... Люгер искал подвалы, в которых могла сохраниться какая-нибудь еда, но подвалы оказались набиты мертвыми механизмами и нержавеющим металлом. Стены были опутаны паутиной труб. Тогда он стал внимательнее наблюдать за Фрогом и обнаружил, что между ними установилось нечто вроде хрупкого взаимопонимания. Во всяком случае, пес несомненно реагировал на некоторые его желания. Он привел человека к пирамиде из ящиков, набитых металлическими банками. После недолгих колебаний Люгер отбросил осторожность и вскрыл одну из них кинжалом. К своему удивлению, он обнаружил в ней непривычно пахнущее, но вполне съедобное мясо.

...Итак, судьба подарила им еще несколько дней жизни. Наслаждаясь полузабытым вкусом мяса в компании графини, аббата и евнуха, Стервятник размышлял о том, как пройдут теперь эти ближайшие дни, когда исчезли все ориентиры и караван движется по воле слепого случая. Вполне возможно, что Фрог найдет свой Кзарн, но что будет с людьми в этом месте, где даже не было смены дня и ночи, а светила хаотично двигались по небу и значит, были всего лишь оптической иллюзией?..

Через несколько часов луны-близнецы сошлись и слились в одно неподвижное и быстро тускнеющее пятно. Мир стремительно погружался во тьму. Резко похолодало, как будто промозглая осень сменила теплую летнюю ночь. Кравиус вдруг заторопился, а Фрог разразился целым каскадом фигур. Но и без этого у Люгера вдруг появилось ощущение сильнейшей опасности.

– Надо уходить, – обеспокоенно буркнул аббат и Нокра стал седлать лошадей.

– В чем дело? – резко спросила Арголида.

– Здесь нельзя больше оставаться, – прошипел Кравиус и показал в сторону замерзшей реки. Над нею разливалось голубое свечение, но этот свет был холодным и мертвящим. Что-то зловещее было в нем и Фрог обратился в паническое бегство. За ним без промедления отправились и люди, преследуемые волной надвигающегося холода.

37. КЗАРН

Голубое свечение быстро сменилось чернотой, как будто за спинами всадников опустился непрозрачный занавес. Некоторое время они двигались в полной темноте, находя друг друга по звуку, но потом стали обманчивыми и звуки. Непроглядная тьма, обступившая их, казалась вечной; в ней притаились призраки. Люди продолжали идти, потому что оставаться на месте было невыносимо. Может быть, они шли по кругу...

Иногда они слышали предательское эхо, немыслимое в открытом пространстве, но тем не менее, ясно различимое всеми. Кто-то разговаривал во мраке голосами Люгера, Арголиды, Кравиуса. Однажды они услышали отдаленный крик Нокры, зовущего на помощь, хотя евнух шел позади графини и держался за седло ее коня. Все они были похожи на заблудившихся в лабиринте дворца со множеством зеркал, только зеркала отражали и искажали не свет, а звуки. Фрог не появлялся уже очень долго; может быть, караван вообще лишился проводника.

Наконец, впереди забрезжил серый свет и Люгер с облегчением разглядел силуэты своих спутников, похожие на бесплотных призраков. Впрочем, он тут же обнаружил, что исчезла одна из подсменных лошадей. Никто не заметил, когда и как это произошло. Только обрывок сбруи болтался у седла Кравиуса.

Пейзаж вокруг представлял собой гладкую, как стол, каменистую равнину, на которой кое-где были расставлены пики серых скал, отбрасывавших длиннейшие тени. Такие же тени, похожие на черные шевелящиеся пальцы, протянулись от всадников.

Вскоре они приблизились к границе света и темноты. Слот увидел еще одно из здешних чудес. Пространство было разделено на две части освещенную невидимым источником и погруженную в ночь. Идеально прямая линия раздела терялась в бесконечности; странники безболезненно пересекли ее и оказались в плоском пыльном мире рассеянного света, под тяжелым, однообразно серым сводом небес, в которых не было и намека на солнце. Светлая полоса, похожая на неизменно далекий горный хребет, тянулась вдоль горизонта. Караван долго и бесцельно двигался в неопределенном направлении...

Люгер был бесконечно зол на Кравиуса. Такие же чувства, по-видимому, испытывала графиня Норгус. Несколько дней они скитались по пустыне, как слепые котята, и аббат оказался совершенно бесполезным. С тем же успехом они могли сейчас находиться на Луне. Эта простая, но крайне необычная для людей его круга мысль поразила Люгера, как удар грома. Ему вдруг представилось, что никогда больше он не сможет вернуться в привычный ему мир, где, по крайней мере, можно было быть уверенным в нескольких неизменных вещах – в том, что вслед за ночью наступает день, Полярная звезда указывает направление на север, а Фирдан находится в трех неделях пути от Элизенвара...

Они удалились от темной половины мира настолько, что исчез последний ориентир. Совершенно случайно Люгер наткнулся на следы Фрога, которые было трудно с чем-либо спутать. Цепочка четких отпечатков подпиленных и украшенных серебром наконечников когтей пролегла по равнине, как будто пес старательно избегал некоторых мест, на первый взгляд ничем не примечательных.

Достаточно долго заблудившиеся путешественники шли по следам пса, поддавшись ложному чувству безопасности. Уже никто из них, за исключением, может быть, евнуха, не удивлялся кое-каким незначительным странностям, происходившим в этой унылой местности. Часы, обнаружившиеся в объемистом багаже графини, плавно замедляли свой ход. Людям казалось, что караван движется точно по прямой, сокращая путь между зигзагами, оставленными Фрогом, но оглянувшись, можно было увидеть, что следы лошадиных копыт изгибаются плавной дугой, а след пса представляет собой идеально ровную цепь. Линия горизонта поднималась все выше, так что небо вскоре превратилось в серый круг над глубокой чашей, наполненной сухой пылью и неподвижным воздухом. Но никто из людей не ощутил ни спуска, ни подъема.

Потом на равнине появились и другие следы, множество следов, среди которых не было только человеческих. Часто отпечатки брали начало в совершенно гладком и нетронутом месте. Только раз Люгер видел такие исчезающие следы – при встрече со Слепым Странником... По-видимому, Кзарн привлекал к себе не одного Фрога. Следы могли быть оставлены недавно, но может быть, им было несколько сотен лет, – в этой пустыне отсутствовал ветер и пейзаж никогда не менялся.

По мере приближения к Кзарну (уже никто почти не сомневался в этом), часы еще больше замедлили свой ход. Вскоре перемещение секундной стрелки стало почти незаметным. Это было тем более странным, что все остальное как будто происходило с прежней частотой.

В конце концов люди вышли к колодцу. Он достигал нескольких десятков шагов в поперечнике и Люгер с опаской приблизился к его краю. Этот край не был ни скругленным, ни осыпавшимся, как будто твердь пронзал прозрачный цилиндр. Стены колодца оказались гладкими, бесцветными, мерцающими и, чернея, уходили в невообразимую глубину, а там чернота была испещрена звездами. Их было слишком много, гораздо больше, чем в самую темную ночь на земном небе, и рисунки созвездий были совершенно неузнаваемы. Слабые звезды образовывали почти сплошной искрящийся фон.

За короткое время Люгер, конечно, не мог заметить вращения чужого неба в глубине колодца, но что-то создавало иллюзию движения. Присмотревшись, он понял, что это было. Бледные, почти неуловимые тени каких-то существ плыли между ним и небом, словно медленно падали в волшебную пустоту. Среди них он увидел и тень пустынного пса, перебиравшего лапами, будто во сне... Несоразмерность теней, далеких звезд и гигантского колодца, уводившего в другой мир, придавала всему происходящему оттенок наркотического видения, но Люгер знал, что все это было сном не более, чем путешествие на юг...

Вдруг Стервятник услышал за спиной тяжелое дыхание Кравиуса и резко отступил в сторону. Ему показалось, что аббат хотел столкнуть его в колодец и это действительно было просто сделать, но тот остановился в двух шагах от края и поморщился, заглянув в бездну, словно ощутил внезапное головокружение.

– Вот он и нашел свой Кзарн, – сказал Кравиус с непонятным торжеством.

– Ты знал об этом месте? – спросил Люгер, раздумывая, не пора ли избавиться от столь ненадежного союзника. Он бы сделал это, если бы знал, куда идти потом. Аббат умело играл на этом.

– Нет, но я кое-что слышал о нем. Многие обитатели пустыни уходят туда, – он показал пальцем вниз. – Существует легенда о тех, кто открыл этот путь. Но тебе я не советую пользоваться им. Он ведет только в одну сторону... Этот путь открыт не для нас.

– Он утомляет своей болтовней, не правда ли? – сказала Арголида вполне светским тоном. Она неслышно подошла сзади и положила руки на плечи Люгера. Нокра, повинуясь ее мимолетному жесту, оказался за спиной Кравиуса с обнаженным мечом в руке.

– По-моему, он нам больше не нужен, – холодно продолжала графиня Норгус. – От него толку не больше, чем от пса... Разве ты не видишь, что этот урод обо всем знал заранее?..

– Это было бы большой ошибкой, – неожиданно спокойно сказал аббат, равнодушно разглядывая серую мглу над головой Стервятника. – Ты сделал их достаточно, не совершай же еще одну... Ты не забыл, что талисман все еще у тебя? Мы освободились от Фрога и можем отправляться на поиски Небесного Дракона. Существо, которое вы считаете псом, использовало вас, чтобы достичь Кзарна. Теперь ты не нужен ему больше и оно отпускает тебя...

– Я дам тебе три дня, – сказал Люгер, еще не думая о том, что будет довольно трудно исчислить это время. – Приведи нас к Небесному Дракону или хотя бы туда, откуда мы сможем вернуться на север. В противном случае мы умрем все, но ты умрешь немного раньше.

Арголида в бешенстве отпрянула от него и, вскочив на лошадь, поскакала прочь. Нокра отправился вслед за нею, как всякий хороший раб. Но Люгер лишь улыбнулся. Он не собирался во всем потворствовать ее желаниям. Тем более, что следующей в списке его тайных врагов, подлежащих уничтожению, стояла графиня Норгус.

38. МЕСТО ПЕРЕСЕЧЕНИЯ

Оказалось, что у Кравиуса есть карты южной пустыни, начертанные на медных дисках, которые можно было спрятать в ладони. Правда, понять, что это именно карты, было довольно трудно. Скорее, они напоминали монеты, среди которых не было и двух одинаковых. Неизвестные символы и пересечения абстрактных линий – вот и все, что видел Люгер на их позеленевших поверхностях. Но для аббата они были наполнены глубоким смыслом.

Как выяснилось, медные диски предназначались не только для того, чтобы ориентироваться в заколдованных пространствах юга. Люгеру это казалось невероятным, тем не менее, он вынужден был признать, что с появлением карт меняется окружающий странников пейзаж. Когда Кравиус священнодействовал с ними, раскладывая и поворачивая диски до совпадения каких-то линий, это неизменно сопровождалось возникновением темной завесы на горизонте, похожей на приближающуюся грозу, но грозы никогда не случалось, а когда завеса рассеивалась, оказывалось, что путь каравана пролегает через местность, которой раньше вообще не существовало.

Спустя сутки, весьма приближенно отмеренные с помощью часов графини, караван вошел в узкое ущелье, стены которого оставляли вверху лишь тонкий ручей серого неба. Изредка на большой высоте его пересекали мосты, казавшиеся снизу хрупкими арками, выстроенными над пропастью. Потом арки слились в одну и ущелье превратилось в туннель с фосфоресцирующим сводом. Благодаря этому темнота не была полной и люди могли видеть силуэты друг друга. Здесь было холодно и сыро, капли влаги вспыхивали и гасли на стенах; гулкие звуки, неотличимые от эха, приходили из глубины туннеля. Этот предательский шум был причиной того, что Люгер не сразу узнал о преследовании. Только остановившись, можно было ясно услышать отдаленный стук копыт. Нокра приложил ухо к каменному полу туннеля и показал Арголиде два поднятых кверху пальца. Только Стервятник мог догадываться о том, кем были эти два всадника.

Некому было разделить с ним его ужас, – о Сиулле и Сидвалле знал он один. Поэтому, когда Люгер стал яростно подстегивать свою лошадь, его спутникам оставалось лишь слепо следовать за ним.

Туннель был идеально прямым, но прошло несколько долгих часов, прежде чем впереди забрезжил свет. Свет был искусственным и мертвенным; он робко сочился, будто сквозь игольное ушко. По мере приближения к источнику этого света туннель расширялся, пока его стены не исчезли из виду. Однако ощущение замкнутого пространства осталось, так же, как и тяжелая твердь, нависавшая над людьми. Потом до их слуха донесся шум океана – явственный, но какой-то фальшивый звук. Воздух здесь был затхлым и неподвижным, лишенным всяких запахов.

Местность показалась Люгеру смутно знакомой – каменное плато, почти лишенное растительности и пересеченное короткими цепочками скал. В той стороне, где шумел прибой, был виден темный тяжелый силуэт какого-то строения. Люгер почувствовал, что у него холодеет спина. Непривычный лиловый свет превращал все вокруг в подобие плоской декорации.

Несмотря на близость погони, Люгер остановился, поджидая Кравиуса.

– Тебе известно это место?

Аббат кивнул, с любопытством вглядываясь в лиловые сумерки.

– Его называют Пересечением. Здесь нужно ждать, пока откроется новая дорога на юг. Если ты, конечно, не хочешь ходить по кругу.

Люгеру это ни о чем не говорило, однако нехорошее предчувствие уже зашевелилось в нем. В строении, окутанном тьмой, он узнал очертания замка Крелг, которому полагалось находиться на западном берегу Адолы, примерно в четырех месяцах езды отсюда. Он видел замок со стороны северного въезда, через который бежал когда-то от королевских солдат. Невысокие, но мощные башни и стены с характерной, единственной в своем роде формой зубцов трудно было с чем-либо спутать.

– Этот замок обозначен на твоих картах? – подозрительно осведомился Люгер, который мог объяснить происходящее только дьявольским наваждением. Как выяснилось, он был не так уж далек от истины.

Теперь Кравиус оторвался от созерцания замка и его окрестностей и с издевкой следил за Стервятником. Арголида внимательно прислушивалась к их разговору.

– На карте обозначено Место Пересечения, но не замок, – медленно объяснил Кравиус. – Здесь каждый находит то, с чем, может быть, и не хотел бы встречаться...

Люгер с трудом сдерживался, глядя на хитрую ухмылку аббата. Однако, рассудок подсказывал, что тот вряд ли сам ожидал увидеть здесь адольский замок.

– Сколько нужно ждать?

– Это зависит от тебя...

Арголида смотрела на Люгера с нескрываемой насмешкой.

При желании Стервятник мог бы отыскать окна оружейной комнаты Галвика, в которой он прикончил Ралка, а также покоев баронессы Далии и даже трапезной, где был прерван их интимный ужин. Все казалось настоящим и легко узнаваемым, за исключением монотонного шума прибоя, доносившегося из темноты, но не сопровождавшегося ни ветром, ни запахом моря.

Инстинкт подсказывал Стервятнику, что от этого места нужно держаться подальше, однако через секунду у него уже не осталось выбора. Слабый звук заставил его обернуться и он увидел двух всадников, выезжавших из туннеля. Достаточно было одного взгляда на них, чтобы подтвердились худшие его подозрения, – нечеловечески узкие, изломанные силуэты могли принадлежать только Ястребам. Люгер был наслышан об их боевом искусстве и не собирался проверять эти слухи. Не было сомнений в том, что Сиулл и Сидвалл оставят в живых одного Стервятника и заставят его вернуться в Земмур. Возможно, в этом случае принцесса Тенес была бы освобождена, но навсегда потеряна для него. Нет, он представлял себе возвращение в королевство оборотней совершенно иначе и, оказавшись на юге, не мог отказываться от поисков Небесного Дракона...

Он подстегнул лошадь и поскакал к северному въезду. Остальных не нужно было заставлять следовать за ним, – замок Крелг оказался первой человеческой обителью, встреченной ими в этих пустынных землях за много дней. Ястребы гнались за ними в полной тишине и в этом безмолвии была неотвратимость судьбы. Лошади преследователей выглядели намного свежее и несли меньший груз, поэтому расстояние между ними и четырьмя беглецами неуклонно сокращалось.

Приблизившись к замку, Люгер с облегчением увидел, что ворота въезда открыты и литая металлическая решетка поднята. Через некоторое время на стене появилась женщина в длинном белом платье; ее фигура казалась призрачной, почти бесплотной, а на месте лица было бледное неразличимое пятно. Она призывно помахала рукой; Люгер не сомневался в том, что сигнал предназначался ему. Возможно, это была сама безумная вдова. Стервятник успел даже подумать о том, что тогда его ожидает веселая ночь.

Он проскакал по узкой лощине, ведущей прямо к воротам замка; оглянувшись на скаку, Люгер понял, что если не случится ничего непредвиденного, он и его спутники успеют скрыться от Ястребов. У тех, правда, оставалась возможность Превращения, но потом Люгер заметил двух людей с луками, занимавших позиции между зубцами замковой стены. Хозяева замка, кем бы они не были, предусмотрели все; это было необъяснимо и подозрительно. Люгер не знал еще, стоит ли радоваться чудесному избавлению от погони, тем более, что отсрочка обещала быть недолгой. Может быть, в замке его ждала участь похуже той, которую готовили ему слуги Гедалла. Однако не время было задумываться над почти нереальными совпадениями, которыми были так богаты последние минуты... Копыта его лошади прогрохотали по деревянному настилу перед воротами и он оказался на тесном внутреннем дворе. Вслед за ним спасительную черту благополучно пересекли Арголида и ее верный евнух. Последним появился Кравиус. Со скрежетом обрушилась решетка, едва не отрубив круп его загнанной лошади, и скрипя, закрылись окованные металлом створки ворот.

Стервятник с облегчением перевел дух. Какой-то человек вынырнул из темноты и подхватил под уздцы его беспокойно переступавшего коня. Человек поднял голову и Люгер узнал Меска.

– С прибытием в замок Крелг! – сказал слуга, улыбаясь. Его зубы сверкали неестественно ярко.

Люгер рассеяно кивнул ему. Он думал о том, что передышка обещает быть недолгой, – для Ястребов стены замка и охрана не представляли собой серьезной преграды. Потом Люгер вспомнил, что Меск почему-то не назвал его бароном.

– Мне приказано проводить вас в вашу комнату, – сказал Меск позже, когда другие слуги приняли на себя заботы об аббате, графине Норгус и ее евнухе.

– Где баронесса?

Меск подарил неблагодарному гостю взгляд, в котором была легкая укоризна.

– Госпожа баронесса примет вас позже.

– Слишком мало времени, – отрывисто бросил Люгер. – Ты видел тех двоих, снаружи? Скоро они будут здесь...

На лице Меска появилась ироническая улыбка. Он не позволил себе возразить, но вежливо усомнился в словах гостя. Люгера так и подмывало спросить его о черном лебеде. Стервятник до сих пор не мог понять, узнает ли его слуга баронессы и что за новый спектакль разыгрывается в замке безумной вдовы. Во всяком случае, он уже понял, что ему самому придется позаботиться о собственной безопасности и люди Далии вряд ли станут помогать ему.

Поэтому он позволил Меску проводить себя до спальни, но после того, как слуга удалился, не стал снимать оружие и раздеваться... За двумя узкими окнами, показавшимися ему вполне надежными, висела неизменная лиловая мгла. Огромная кровать была холодной и неуютной, кроме того, она наводила на мысль о жертвенном ложе. Камин был затоплен, но в комнате отсутствовал характерный запах. Полное отсутствие сквозняков также показалось Люгеру необычным. Он подошел к камину и увидел, как полыхает синим устойчивым пламенем пустота. Несмотря на охвативший его суеверный трепет, он протянул руку к огню.

И не почувствовал тепла.

Синее пламя было холодным и еще более холодные иглы страха вонзились в его череп; на мгновение он лишился рассудка и воли. Первым его побуждением было бежать из заколдованного места, потом он осознал, что бежать некуда. Вместо этого он решил все-таки попробовать отыскать баронессу, кем бы она не оказалась.

Он приоткрыл дверь. Полутемный коридор был пуст. Где-то еле слышно плакал ребенок. Его всхлипывания далеко разносились в звенящей тишине... С неприятным ощущением пустоты в груди, очень похожим на непреодолимый страх, Люгер пошел по коридору, думая о том, что до сих пор не знает, в каких комнатах находятся Арголида и Кравиус, а еще о том, как удивительно ловко обошелся с ним Меск. То, что в замке все было спокойно, еще ни о чем не говорило. Люгер был уверен, что Ястребы найдут способ проникнуть сюда незамеченными. А тогда уже будет слишком поздно. Сейчас он не поставил бы свои бриллианты и на то, что Сиулл и Сидвалл все еще остаются снаружи...

Он тихо прокрался в известную ему часть замка, благополучно избежав столкновения с людьми баронессы, и здесь без особого труда отыскал покои безумной вдовы. Приближаясь к двери ее спальни, он с облегчением увидел, что сон баронессы никто не охраняет. В противном случае он был готов применить силу. Он медленно приоткрыл тяжелую створку и услышал стон муки или наслаждения, исторгнутый из женской груди.

Спальня была освещена восемью свечами в серебряных подсвечниках. На кровати из мореного дуба под темно-коричневым пологом предавались любви Далия и тот, кого Люгер считал Кергатом Галвиком и в разное время встречал на борту "Бройндзага" и во дворце Атессы.

Услышав скрип открывшейся двери, любовники обратили к ней бледные лица и, к своему удивлению, Люгер прочел на них не гнев и не досаду, а сильнейший испуг. Внезапный порыв невесть откуда взявшегося ветра едва не задул свечи, а когда их пламя выровнялось, барон Галвик был уже на ногах и бежал прямо на Люгера. Тот отступил от двери и приготовился защищаться, но голый барон промчался мимо него и при этом имел вид человека, помышлявшего лишь о том, как бы не получить удар кинжалом в спину.

Когда его тощая белая фигура исчезла за поворотом коридора, Люгер вошел в спальню и стал свидетелем довольно странной сцены. Ужас и раскаяние баронессы Далии были безграничны. Обнаженная, она упала на колени и зарыдала, заламывая руки. Стервятник с трудом удерживался от смеха, настолько нелепым казалось ему происходящее. Только опасность появления Ястребов еще удерживала его здесь.

– Прости меня, Кергат! – взывала баронесса и Люгеру пришлось еще раз сыграть роль барона.

С деланным осуждением глядя на неверную супругу, он сел в глубокое кресло, стоявшее в темном углу среди тяжелых драпировок, скрывавших стены. Все то время, пока Далия молила его о пощаде, он внимательно разглядывал женщину, пытаясь обнаружить в ее облике и поведении малейшие признаки фальши, но все казалось естественным – слезы, лихорадочный блеск глаз, дрожащие искусанные губы и кровоподтеки там, где в нежную кожу впивались длинные ногти. Из обрывочных реплик баронессы следовало, что она считала его умершим.

– Кто он? – спросил, наконец, Люгер, указывая на брошенные одежды незнакомца.

Этот простой вопрос, по-видимому, поверг Далию в полнейшую растерянность.

– Его привел Меск, – прошептала она и сдавленно зарыдала.

Слот понял, что она действительно не в своем уме и здесь он вряд ли чего-то добьется. Поэтому он не стал расспрашивать ее ни о женской фигуре на стене, подавшей ему спасительный знак, ни о лучниках, ни о Меске, который позволял себе больше, чем может позволить слуга.

– Мне нужна помощь, – прервал он ее стенания, нагонявшие скуку. – С минуты на минуту здесь появятся мои враги... Не бойся, им нужен только я, поэтому тебе и твоим людям ничего не угрожает. Спрячь меня на некоторое время. Со мной будут два или три человека. Нам понадобится оружие и недельный запас еды...

Он с облегчением увидел, что Далия затихла и внимательно прислушивается к его словам. Похоже, к ней возвращалось самообладание, которое она блестяще продемонстрировала когда-то в Адоле при появлении королевских солдат. Некоторое время она мучительно раздумывала о чем-то, потом сказала:

– Но разве ты не помнишь о...

– Кажется, я говорил тебе уже, – перебил он ее, глядя в стеклянные глаза вдовы. – Можешь считать, что я потерял память. Там, на океанском дне... Одевайся, покажешь дорогу к убежищу.

Далия засуетилась, видимо, уже позабыв о своей вине. Правда, нежных чувств к своему вновь обретенному супругу баронесса еще не проявляла. Это было на руку Люгеру. Он прикидывал, долго ли придется отсиживаться в каком-нибудь здешнем подвале и как держать оборону против Ястребов. Не приходилось сомневаться в том, что для достижения своей цели те не остановятся ни перед чем. В его мозгу одна за другой проходили картины поджогов и изощренных пыток. Да, он подвергал обитателей замка немалой опасности, но, в конце концов, никто из них даже не потрудился объяснить ему, как вообще замок Крелг оказался здесь, на юге.

...Баронесса одевалась слишком долго. Чтобы подавить нараставшее раздражение, Люгер стал размышлять о том, как Сиулл и Сидвалл избежали гибели при нападении летающего корабля, и пришел к выводу, что скорее всего на портовой стоянке Эмбраха уцелел и "Ангел", доставивший затем Ястребов к берегам Эворы или же к неизвестному южному берегу Западного Океана. Заставить команду сделать это было несложно, если помнить о способах убеждения, к которым прибегали слуги принцессы Тенес. Далее, они могли обнаружить признаки пребывания беглецов в Скел-Моргосе и последовать за ними в южную пустыню. Вполне возможно, Ястребы ориентировались и чувствовали себя здесь гораздо лучше, чем люди из северных королевств...