Текст книги "Стервятник"

Автор книги: Андрей Дашков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Никто, включая самого Сферга, не мог быть уверенным в том, что неизвестная часть подземелья необитаема. Количество и сложность ловушек оказались невообразимыми. Обезвреживание каждой из них требовало долгого времени и большого количества жертв. Но Арголида, этот падший ангел в теле женщины, довольствовалась тем, что уже имела. Только в подземном лабиринте, несмотря на его опасность, она могла ненадолго спрятаться от кошмара, с которым давно свыклась. Здесь утихали адские страсти, раздиравшие ее душу, здесь она могла испытать нечто, отдаленно похожее на покой или забвение, освободиться от разрушительного напряжения бесконечной борьбы, продолжавшейся наверху. Иногда она предавалась тут порочной любви с мужчинами, женщинами и существами из южных пустынь, но где они были теперь, эти несчастные любовники и любовницы?..

Сейчас она ждала Люгера в одной из древних спален подземелья, давно облюбованной ею. Сегодня Арголида пренебрегла опасностью. На протяжении этой ночи Сферг не мог помешать ей и только она одна знала – почему. Это была тайна, воспользовавшись которой, она собиралась подняться еще выше. И вот теперь, после многих лет ожидания, ей, наконец, представился подходящий случай. Кто бы мог подумать – в Скел-Моргосе появился человек из Элизенвара, которого она любила когда-то со страстной силой и к которому снова потянулась ее навеки заблудшая душа. В этом Арголида видела свою судьбу и волю демонов, ведущих человека по жизни и заставляющих его дорого платить за обретенное могущество. Но она готова была платить...

34. СТЕРВЯТНИК И АРГОЛИДА

Встреча бывших любовников получилась довольно прохладной. Он понимал, что целиком находится в ее власти, но не привык к этому; она же почти ненавидела себя за то чувство, которое испытывала к нему, потому что это чувство означало слабость, непростительную в ее мире.

До недавнего времени Арголида была уверена в том, что избавилась от любых предательских привязанностей, кроме, конечно, всепоглощающей зависимости от Сферга. Это делало ее неуязвимой и безжалостной, теперь же какой-то проходимец из далекой северной страны заставил ее вспомнить времена, когда она была свободной, а ее душа еще не принадлежала дьяволу. Животная страсть к Люгеру обрекала ее на подчиненное положение, но она уже слишком привыкла приказывать и играть людьми Сферга...

Когда ее посланец ввел Стервятника в спальню и тот бесцеремонно развалился в кресле, она почему-то решила, что не ошиблась в выборе. Слот хорошо понимал, что видит перед собой женщину, раздираемую противоречиями и сгорающую от похоти. Это давало ему некоторое преимущество... Воспользовавшись паузой, он быстро пробежал взглядом по сводчатому потолку со следами таинственных фресок, тонувшими в полумраке, коврам с длинным ворсом, резным дверям, отполированным плитам пола и мебели из неизвестного гладкого материала. Арголида, полулежавшая на роскошной широкой кровати, была едва одета и это не ускользнуло от его внимания. При виде ее ухоженного тела Люгер испытал приятное волнение, однако ничем не выдал этого.

– Жди за дверью, – бросила графиня Норгус незнакомцу, все еще прятавшему лицо в тени капюшона. – Утром отведешь его обратно.

Тот, видимо, ожидал этого меньше всего и был явно оскорблен ее тоном. Повадки выдавали в нем человека знатного происхождения и сейчас его достоинство было задето.

– Но он заплатил мне только за то, чтобы я привел его сюда, осторожно заметил проводник. В его словах содержалась скрытая угроза.

– Значит, я заплачу тебе за обратную дорогу, – теряя терпение, процедила Арголида. – Пошел вон!..

Стервятник не был уверен в том, что она поступает разумно, приобретая себе врагов, однако, похоже, это беспокоило одного его. Проводник тем временем удалился, прикрыв за собою тяжелые двери.

Люгер встал и приблизился к кровати. С Арголидой приходилось быть осторожным – может быть, она бесстыдно предлагала себя, а может быть, и нет. Он решил рискнуть. С дочерью Алфиоса он связывал единственный реальный шанс похитить Звезду Ада. К тому же, у него не было женщины с тех пор, как он оставил замок Крелг. Люгер медленно опустился на благоухающее ложе...

Когда он пресытился хищной и изощренной любовью Арголиды, а она удовлетворила свою похоть, чего никогда не могла сделать со Сфергом, оказалось, что у них осталось не так уж много времени. Еще не высох пот, выступивший на ее роскошном теле после бурных ласк, как самозабвенное выражение на ее лице сменилось жесткой озабоченностью.

– Теперь скажи, зачем пришел? Я-то знаю тебя лучше Сферга... сказала она, облизывая искусанные губы.

Люгеру было, в общем-то, нечего терять. Кроме приятной телесной истомы, его посетила не менее приятная ясность сознания.

– За той побрякушкой, которая недавно появилась у него на шее, ответил он небрежно, словно все это не имело большого значения. – Кстати, она принадлежала твоему отцу...

Но если он думал сыграть на ее родственных чувствах, то ошибся. Арголида осталась совершенно равнодушна к этому сообщению. Ее интересовало нечто другое.

– Что это за вещь? – спросила она лениво, словно продолжая наскучившую беседу.

Было бы, конечно, безумием рассказывать ей о принцессе Тенес, Земмуре и Серой Стае. Люгер выбрал другой путь.

– Эта вещь – ключ к оружию, спрятанному в южной пустыне...

Глаза Арголиды загорелись. Она заметно напряглась, когда он сделал паузу. С этой секунды Люгер уже не сомневался в ее намерениях.

– Какое оружие? – нетерпеливо спросила она.

– Древнее, забытое оружие, гораздо более смертоносное, чем оружие летающего корабля. О том, где оно спрятано, знает тот одноглазый аббат, который пришел со мной.

– Ты ему веришь? – ее губы искривились в презрительной усмешке.

– Почти нет. Но он заинтересован в поисках этого оружия так же, как и я.

Грациозно изогнувшись на кровати, Арголида рассматривала его своими порочными и всегда влажными глазами, мучительно пытаясь угадать, каким будет ее собственное будущее, если она решится на самый большой риск в своей жизни.

– Ну, а если об этом станет известно Сфергу? – спросила она, как будто издевалась над непрочными надеждами Стервятника. Он не обольщался на свой счет. Еще ничего не было решено окончательно.

– Тогда ты навеки останешься всего лишь его тенью...

– А что предлагаешь мне ты? Стать твоей тенью?

– Но я ведь не Сферг... Ты получишь достаточно денег, территорий, власти... и любви.

Откинувшись на спину, Арголида громко расхохоталась. Ее упругие груди с темными сосками часто дрожали.

– Ты почти не изменился, – сказала она потом. – Того, что ты перечислил, никогда не бывает достаточно... Кстати, как поживает госпожа Люгер?

– Госпожи Люгер не существует, – сейчас Стервятник был счастлив сообщить ей об этом.

– Тогда я стану ею. Этим ты и заплатишь мне за помощь. Согласен?

Люгер был ошеломлен. Он не ожидал такого поворота событий и, тем более, того, что на его скромное имя будет претендовать женщина, которая была любовницей короля. Одно он знал точно – эта женщина прикончит его, как только получит в свои руки древнее оружие и власть. Только ради этого она согласилась на столь опасную авантюру. Он попытался обратить сказанное в шутку:

– Насколько я понимаю, такие разговоры преждевременны. Осталось одно, совсем маленькое препятствие, – мы еще не решили, как устранить Сферга.

– Я убью его... Разве существуют какие-нибудь другие способы? хладнокровно проговорила дочь Алфиоса и Слот ничуть не усомнился в том, что она может сделать это. В ее лице вдруг появилось нечто звериное. Люгер подумал, что до сих пор не знает, какими были два других ее тела. Должна была существовать причина этой безжалостности и бесчувственности. Однако он не выбирал себе спутников; теперь ему оставалось лишь воспользоваться ее помощью.

– Ты должна сделать это так, чтобы уцелел талисман, который он носит на груди. Без талисмана оружие совершенно бесполезно. После этого нам нужно будет бежать из Скел-Моргоса. Тебе придется употребить свое влияние, чтобы побег оставался незамеченным как можно дольше. Потом Ховелу будет трудно отыскать нас в южной пустыне.

– Об этом не беспокойся... – внезапно помрачнев, сказала она.

– О чем ты думаешь? – спросил он, заметив тень, промелькнувшую в ее глазах.

– О том, стоит ли предстоящий риск всего того, что я имею здесь, она сделала вялый жест, обведя рукой погруженную в полумрак изысканную спальню. От каждого предмета в этой спальне веяло основательностью и длительным отсутствием перемен.

– Я ведь тоже немного тебя знаю, – сказал Люгер с кривой улыбкой. Ты давно все решила. Здесь ты достигла всего, чего хотела; дальше – тупик. Но и достигнутое, как оказалось, немногого стоит. Ты попала в зависимость, которая гораздо хуже заточения. Тебе не позавидуешь...

– Ну, хватит! – зло оборвала его Арголида, вскакивая с кровати и закутываясь в длинную накидку с капюшоном, которая могла полностью скрыть ее от посторонних глаз. – Одевайся! Сейчас мы пойдем к твоему аббату. Он должен оправдать свое жалкое существование...

Люгер не понял ее, но сейчас лучше было не возражать и ни о чем не расспрашивать. Арголида была непредсказуемым и опасным союзником. Он увидел, как она взяла из ящика прикроватного столика какой-то предмет, сильно напоминающий стилет с костяной рукоятью и клинком длиной в человеческую ладонь. Когда он сообразил, зачем ей нужен стилет, то еще раз отдал должное хладнокровию и решительности этой женщины.

– Может быть, ты дашь мне какое-нибудь оружие? – спросил он, догадываясь, что стилет предназначен не ему.

– Тебе оно сейчас ни к чему, – хмуро ответила Арголида. – Во дворце Сферга иметь оружие опаснее, чем оставаться безоружным... Будь незаметным и смирным – может быть, будешь живым. Иди вперед!

Они вышли из спальни и Стервятник увидел длинную тень, отделившуюся от стены в глубине коридора. Проводник ждал его.

– Госпожа пойдет с нами? – он поклонился. Его голос выразил легкое недоумение.

Дальнейшее Люгер уже предвидел. Арголида оказалась рядом с проводником и когда он начал выпрямляться, нанесла ему удар стилетом в грудь. Стилет был настолько остро заточен, что это не составило труда даже для женщины. Человек в плаще, не ожидавший ничего подобного, не успел издать ни звука. Стилет легко пробил его плащ, ткани камзола и рубашки, кожу, а потом вошел в сердце. Проводник умер быстро, бесконечно удивленный тем, как с ним обошлись... Если бы он потрудился надеть защитный жилет, исход этой ночи мог быть совершенно иным.

Арголида выдернула оружие из раны и человек осел на пол кучей бесцветного тряпья.

Люгер повернулся, чтобы уйти, но женщина жестом остановила его. Тогда он понял, в чем дело. Он склонился над мертвецом и освободил тело от плаща. Проводник был высоким человеком, одетым богато, но неброско. Его правая рука была унизана перстнями, а левая представляла собой искусно изготовленный протез из металла и кости. Теперь Слот мог рассмотреть его шишковатую голову со слишком большим ртом. Ушные раковины не имели привычных очертаний и были похожи на два кожистых лепестка с отверстиями. В левом ухе сверкала россыпь мелких бриллиантов. Рот мертвеца был приоткрыт и между губами были видны острые треугольные зубы.

– Кто это был? – спросил Люгер.

– Граф Иру Шольдзан... Я хорошо знала его привычки. Он предпочел вначале сыграть роль моего помощника. Рано или поздно Сферг узнал бы все... Кстати, с ним был пес из пустыни?

Люгер совсем забыл о Фроге и растеряно кивнул.

– Это уже хуже... С ним будет трудно договориться.

Слот не представлял себе, как можно договориться с псом и почему тот так опасен, однако не это казалось ему сейчас самым трудным.

Между тем, прямо у них на глазах мертвец начал превращаться. Его руки и ноги быстро укорачивались, кожа уплотнилась и приобрела серо-зеленый оттенок; на скрюченных пальцах появились когти. Одежда стала опадать на деформирующемся теле, голова претерпевала отвратительную метаморфозу. Все волосы на ней выпали, челюсти вытянулись и рот превратился в пасть рептилии. Вскоре в складках черного бархата и лилового шелка шевелилась и вздрагивала оживающая тварь с кожей грязно-зеленого цвета, уродливыми, широко расставленными лапами и длинным мощным хвостом.

Когда превращение уже близилось к завершению, Люгер перевернул рептилию на спину и Арголида несколько раз проткнула ее слабо защищенный живот стилетом, но ни одна рана не стала смертельной. Неизвестная тварь даже не теряла крови. Откуда графине Норгус было знать, где у нее находится сердце?

– Убей его, – коротко приказала дочь Алфиоса, подразумевая бывшего графа Шольдзана. Тогда Люгер размозжил рептилии голову об угол каменной стены. Черная жидкость забрызгала плиты пола и его сапоги. Иногда Стервятнику приходилось делать и грязную работу, чтобы уцелеть. Он относился к этому, как к неизбежному злу, совершаемому во имя добра. Но кто мог взвесить добро и зло? Для Люгера добром было спасение Сегейлы и он знал, что пойдет ради этого почти на любое преступление...

Когда они убедились в том, что больше превращений не будет, Арголида отошла в один из боковых коридоров. Достаточно было одного незаметного движения и плиты пола разошлись, открыв темнеющее чрево колодца. К этому времени Слот понимал свою старую знакомую без слов. Он сбросил труп в колодец, но так и не услышал звука падения. За трупом должна была последовать одежда графа и его оружие. Однако Люгер не забыл о своем камне, который уже считал потерянным. Он отыскал бриллиант в кармане Шольдзана и с великолепным лицемерием вручил его дочери Алфиоса в залог их будущего союза. На самом деле это был хорошо рассчитанный ход, – он не знал женщины, которую не приводили бы в восторг настоящие драгоценности.

С улыбкой удовлетворения Арголида коснулась пальцами с длинными окровавленными ногтями лица Стервятника и поцеловала его в губы. От этого поцелуя у него прошел холод по спине. Но еще большим холодом веяло из бездонной пропасти, на краю которой они стояли. Внизу был непроглядный мрак и там оказался навеки похороненным граф Иру Шольдзан. Через секунду плиты вновь сошлись, скрыв от человеческих глаз его могилу.

35. ОТРАВИТЕЛЬНИЦА

На обратном пути Люгер убедился в том, что Арголида знает подземелье по меньшей мере так же хорошо, как знал его мертвый проводник. Она уверенно провела его мимо всех ловушек и, по-видимому, опасалась только одного – встречи с кем-либо из приближенных Сферга.

Когда они поднялись на поверхность и оказались в северном крыле дворца, Арголида натянула на голову капюшон и превратилась в одну из множества неразличимых и похожих друг на друга фигур, которыми кишело логово узурпатора. В переходе, ведущем на первый этаж, их поджидал Фрог. Стервятник снова стал свидетелем маленького спектакля, разыгранного псом. В его хаотических сценах все же были какие-то символы и какой-то смысл, потому что Арголида внимательно следила за каждым движением четвероногого существа. Потом она откинула капюшон, опустилась на колени и повела с Фрогом долгий и беззвучный разговор с помощью странных жестов, набора сверкающих многогранных камней и сосредоточенного всматривания в чужие зрачки.

Иногда женщина и пес касались друг друга головами и надолго замирали в неподвижности. В такие минуты Люгеру казалось, что он присутствует при сотворении новой магии. В крайнем случае, он мог прикончить и Фрога, но тот был нужен Арголиде, а она знала, что делала...

Ночь подходила к концу, серая утренняя мгла уже пробиралась под тяжелые своды. Магические камни Арголиды слагались в какие-то фигуры или раскачивались перед глазами цепенеющего пса на сверкающих нитях, в расширенных зрачках женщины переливались их скользкие грани и бесконечный коридор повторяющихся отражений Фрога.

Когда Арголида, наконец, оторвалась от этого занятия, она выглядела так, словно невидимый хищник высосал из нее силы, оставшиеся после бурно проведенной ночи.

– Он будет помогать нам, – сказала она хриплым голосом, поворачиваясь к Стервятнику. – За это мы должны доставить его к месту, которое он называет Кзарн. Это где-то за полосой пустынь... Я была вынуждена согласиться.

– Он не предаст? – с отвращением спросил Люгер, которого только раздражали новые загадки. Меньше всего ему хотелось искать какой-то Кзарн. Тем временем, пес растворился в предутренних сумерках. Он уходил, шатаясь.

– То, что он пытался сказать, очень трудно понять человеку. Он говорил, что только в Кзарне сможет найти себя, чтобы умереть...

– По-моему, он не сказал ни слова, – перебил Стервятник, у которого появилось опасение, что дочь Алфиоса попросту пытается его одурачить.

– Он говорит иначе, чем мы, – отрезала Арголида. – К тому же, разговаривая через камни, невозможно лгать... Тебе должно быть достаточно того, что он хочет вернуться в Кзарн и не выдаст нас Ховелу.

– Хорошо, где это место?

Женщина беззвучно рассмеялась.

– Этого не знает никто в Морморе, может быть, даже сам Сферг! Хватит болтать, теперь веди меня к аббату.

Кравиус, по-видимому, не спал всю ночь. Он сидел на кровати, вжимаясь в стену, словно его осаждали кошмары, в которые верил только он сам. Его испуганный взгляд с облегчением остановился на Люгере, а затем переместился на таинственную фигуру, с головы до ног закутанную в ткань цвета сумерек. Было понятно, что аббат слабо верил в возвращение Стервятника и в то, что сам доживет до утренней зари.

Арголида остановилась над ним, словно давая ему время для мучительных догадок. Неожиданно на лице Кравиуса промелькнула слабая подобострастная улыбка.

– Где перстень Линтуса? – вдруг спросила Арголида без всяких предисловий.

Этот вопрос произвел на аббата сокрушающее действие. Однако, он умел проигрывать. Его взгляд оставался затравленным только одно мгновение. Потом он протянул к графине Норгус заплывшую жиром правую руку. Перстень Линтуса мог быть одним из трех, тускло блестевших на этой руке.

– Дай его мне, – властно приказала Арголида.

Не смея возражать, аббат стал поспешно снимать перстень с красным камнем с указательного пальца. Это было довольно трудно сделать и Кравиус всерьез испугался того, что вместе с перстнем может лишиться и конечности. Тем временем Люгер пытался вспомнить, кто такой Линтус, но безуспешно. Наконец, Кравиусу удалось снять перстень, правда, при этом он содрал с пальца кожу.

Арголида надела его на свой большой палец, высвободив из-под накидки узкую ухоженную руку. Кравиус тотчас же впился в нее взглядом. Странный огонек зажегся в его зрачке.

– Ждите здесь. Может быть, следующей ночью, – бросила Арголида, уходя. О смысле этой обрывочной фразы мог догадываться только Стервятник. Дочь Алфиоса скользнула мимо него, как привидение, унося с собой надежду и перстень аббата. Дверь неслышно закрылась за нею...

– Что в этом перстне, отец мой? – с насмешкой и угрозой спросил Люгер, вытягиваясь на кровати. Сейчас ему казалось, что он совсем неплохо провел время.

– Яд, – коротко ответил Кравиус. Его голос заметно дрогнул.

– Откуда она могла знать?.. – прошептал он чуть позже, но Люгер его уже не слышал. Совершенно обессиленный, Стервятник уснул, внезапно и без всякой видимой причины ощутив себя в полной безопасности.

Новолуние подходило к концу и Сферг мог позволить себе вернуться во дворец. Зависимость от фаз луны была единственным слабым местом узурпатора, но, во-первых, о ней мало кто подозревал, а во-вторых, он сумел обратить эту слабость в силу.

Он опустился на плоскую крышу западной башни, обращенной к посеребренному рассветными лучами гладкому зеркалу озера Гайр. Отсюда уже невозможно было различить черную точку, затерявшуюся в водном просторе, тень острова Лигом, на котором Сферг провел эту ночь кошмаров... Он ни о чем не беспокоился, оставляя дворец Атессы, – люди со всеми их претензиями на коварство казались ему слишком примитивными существами и достаточно жалкими соперниками. Когда к нему попала Звезда Ада, Сферг не придал ей большого значения, но и не отдал талисман своим островным покровителям. Вряд ли он смог бы утаить его от магов, но до сих пор никто из них не вспомнил об этом.

Звезда была предметом совсем другого, разрушенного два тысячелетия назад и чуждого ему мира; поэтому он предоставил ей ждать своего часа. Невнятные легенды мало привлекали его, но само обладание атрибутом вечности немало значило в этом мире, полном забытых тайн. Сферг носил Звезду на своем теле; талисман оказывал мистическое влияние даже на мертвецов. Узурпатор ясно ощущал, насколько благотворным было это влияние...

Хорошо знакомое ему и уже ставшее привычным тело покоилось в ящике из хвойного дерева, заполненного землей. Ящик находился в тайной комнате уединенной башни, в которую можно было проникнуть только сверху, но сделать это не смогла бы даже маленькая птица. Нужно было обладать субстанцией Сферга, чтобы достичь пустого пространства внутри наглухо замурованных стен.

Он проник в ящик и ощутил близость Звезды Ада, вросшей в грудь трупа. Тогда он вошел в человеческое тело и веки мертвеца приподнялись, открыв миру остекленевшие глаза...

Оживление длилось еще несколько минут; черная жидкость, заменившая кровь, заструилась по жилам, на языке появилась слюна, судорога пробежала по лицу, волосы задрожали на черепе, тело оттаяло и стало просто холодным. Сферг пошевелил конечностями, привыкая к этому противоестественному для него существованию...

Не нашлось свидетелей его возвращения – он был один в башне. Окончательно вернув себе человеческий облик, он спустился в пустующие залы западной башни... До некоторого времени Сферг находил человеческое тело удобным прикрытием. Душа его настоящего обитателя была похищена черными магами Морморы и произошло это очень давно. Их же искусство предохраняло труп от распада, хотя кожа все-таки приобрела ровный серый оттенок и неприятный запах, но Сферга меньше всего интересовали ощущения и обоняние его слуг и любовниц.

Долгое пребывание в этом теле приводило к тому, что у Сферга иногда возникали желания, которые он находил нелепыми и немного смешными, однако удовлетворять их было довольно приятно. То, что могло развлечь узурпатора, находилось на границе человеческих чувств и эмоций, а также человеческого разумения. Часто даже ближайшие приближенные находили его забавы безумными и крайне отвратительными. Лишь самые извращенные умы или пресыщенные искалеченные души надолго оставались рядом с ним. К последним относились Ховел, Иру Шольдзан, Арголида и те, с кем Люгеру, к его счастью, еще не приходилось встречаться.

Появление желаний означало утрату неуязвимости и Сферг собирался вскоре навсегда расстаться с предательской оболочкой. Для этого ему оставалось завершить создание армии, которой не могло противостоять ничто на земле. Пребывание в чужом мире, где Сферг оказался случайно, и так уже обошлось ему слишком дорого.

Поэтому весь тот период времени, который люди называли днем, то есть, когда здешнее светило медленно плыло над горизонтом и Сферг видел все окружающее в глубоком красном свете, он был вынужден заниматься государственными и военными делами.

Узурпатор начал этот день с осмотра тайных лабораторий, расположенных под Скел-Моргосом, где осуществлялось выведение новых видов полулюдей-полуживотных, не чувствительных к боли и неблагоприятным погодным условиям. Эти твари должны были стать основой наземных ударных сил армии. Показательный бой между ними и захваченными в плен солдатами Белфура не вполне удовлетворил Сферга и сопровождавшего его барона Ховела. Твари продемонстрировали редкую живучесть, но люди оказались в бою гораздо изворотливее и изобретательнее... Тем не менее, твари подавляли количеством и скоростью воспроизведения. Кроме того, в лабораториях уже был разработан способ их уничтожения по окончании войны. Сферг собирался по-своему обустроить этот мир и убрать из него все лишнее.

Затем властелин Морморы ознакомился с тем, как идут работы над взрывчатыми смесями и орудиями, далеко превосходящими по своим возможностям устаревшие катапульты. Большинство его военных кораблей и обозов уже оснащалось орудиями, стреляющими ядрами; они должны были послужить поддержкой тайному оружию "Бройндзага", тем более, что летающий корабль не был вездесущим, а о принципе действия его световой пушки знали только маги с острова Лигом. Большинству людей этот предмет был недоступен вовсе и это ставило Сферга в неприятную зависимость от его покровителей.

Вторую часть дня он посвятил важнейшим из своих агентов и допросу земмурского оборотня, захваченного ими в Валидии. Это был один из младших офицеров Серой Стаи и, несмотря на продолжительные пытки, узурпатор узнал от него немногим больше того, что уже знал о могущественном восточном королевстве.

Только Земмур мог стать серьезной помехой далеко идущим планам нового короля Морморы, главным образом, благодаря влиянию Лиги Нерожденных. Эта таинственная организация была для Сферга словно кость, застрявшая в горле. Ни разу ему не удалось даже приблизиться к любому из членов Лиги. Все его агенты исчезали бесследно или же превращались в его врагов; тогда уже самому узурпатору приходилось заботиться о том, чтобы избежать ловушек, расставленных чернокнижниками, находившимися на громадном расстоянии от Скел-Моргоса.

Оборотни раздражали его тем, что были лишены понятных человеческих слабостей в той же степени, в какой их были лишены южные выродки. Но если жители опустошенных земель были (или, по крайней мере, казались) безобидными, то оборотни претендовали на мировое господство, о чем свидетельствовало их постепенное проникновение в Валидию, Гарбию и Эвору. В отличие от Сферга, идущего по пути открытого захвата территорий, они избрали другую тактику – растворение, постепенное подчинение, теневая власть. Это было вполне в духе Лиги Нерожденных. Существование Лиги не давало Сфергу покоя – он усматривал в действиях адептов Лиги признаки владения магией, сходной с магией древних колдунов Морморы. А ведь еще существовали кланы Ведьм в Валидии, деревни лилипутов на болотах и гигантские племена северных варваров, сдерживаемые пока армиями Земмура. Одним словом, Сфергу еще предстояла огромная и кропотливая работа, а его генералам, вроде Диница Ховела, – кровавая война с непредсказуемым концом. Между тем, тени с острова Лигом подгоняли его и временами он ощущал себя игрушкой в чужих руках настолько же, насколько были игрушками его собственные подданные. Для узурпатора это было катастрофическое ощущение...

Когда светило опустилось за горизонт и мир, который видел Сферг, наполнился голубыми тенями, плававшими в изумрудном пространстве, чувства обострились до предела, а желания стали нестерпимыми, он пожелал встретиться с Арголидой в подземелье дворца Атессы...

Узурпатор выбрал для встречи место, известное узкому кругу его приближенных, как "комната девяти". Именно столько человек погибло, прежде чем десятый сумел войти в комнату. Но вышел оттуда живым уже только шестнадцатый...

Посреди огромного помещения находилась каменная плита, окруженная водой. Бездонный кольцевой бассейн имел единственного обитателя – слепого человека-рыбу, живущего в вечной тьме в соответствии с дьявольским замыслом Сферга. Переправиться на остров можно было только на небольшом плоту с помощью человека-рыбы. За это он получал пищу. Иногда пищей оказывались те, кто приезжал на остров вместе со Сфергом. Этот мрачный уголок подземелья был любимым местом отдыха и развлечений узурпатора.

...Служанки долго и тщательно готовили графиню Норгус к ночи любви... Эта процедура была ей прекрасно знакома. Ни одна, даже самая интимная часть ее тела не осталась без внимания рабынь; оно должно было приближаться к идеалу совершенства... Арголида не была уверена в том, что хотя бы одна из служанок не является доверенным лицом Сферга, поэтому спрятала перстень Линтуса в подземелье и надела его на палец, оставшись в одиночестве. Перстень затерялся среди других, более броских драгоценностей, и все же дочь Алфиоса рисковала этой ночью больше, чем когда-либо раньше.

Благоухающая, полуобнаженная, с кожей, блестевшей маслом, с накрашенными ногтями и сосками, она взошла на драгоценный плот, по углам которого вот уже сотни лет горели неугасимым светом шары размером с человеческую голову, и увидела, как забурлила вода в отдаленной части кольцевого бассейна.

Тяжелая гладкая плита острова выступила из тьмы, но не этот загадочный монолит пугал ее. Гораздо больший ужас внушали ей бездна и слепой раб Сферга с пастью, усаженной двумя рядами треугольных, загнутых внутрь зубов. Она бросила ему живую рыбу из серебряного ведерка, принесенного с собой, и разглядела стремительный силуэт, в котором угадывалось противоестественное сочетание мужского торса с короткими ручками и рыбьей головы, плавников и хвоста.

Затем она почувствовала размеренные толчки. Плот плавно отошел от берега и устремился к острову. Ступив на каменный монолит, посреди которого находилась спальня без стен, Арголида обнаружила, что пребывает здесь в одиночестве. Освещенный голубым светом плот был уже слишком далеко. Если бы Сфергу вздумалось отложить свои развлечения хотя бы на несколько дней, то он нашел бы здесь лишь ее высохший труп. Накормить человека-рыбу она могла теперь только собой...

Однако узурпатор явился вскоре с двумя женщинами и мужчиной, подобранными где-то в городе, а также черным козлом с золотым ошейником. Сферг был в неизменных белых одеждах; на его груди можно было заметить тусклое багровое пятно – там находилась Звезда Ада. Арголида много раз видела талисман, но лишь теперь он приобрел для нее особое значение. В нем заключалась надежда на освобождение...

Трое людей были смертниками, но еще не догадывались об этом. Никто из них не мог унести в мир живых тайну подземелья. Черный козел предназначался в жертву злым духам острова. Но еще раньше Сферг принес другую жертву – когда плот отошел от берега, он столкнул с него одну из женщин, отдав ее человеку-рыбе. С этого началась его мрачная оргия, замешанная на извращенной любви, колдовстве и крови...

Спальня вызывала у трезвого человека содрогание. Огромных размеров низкая кровать, похожая на арену, находилась внутри пяти концентрических кругов, разделенных на части, обозначенные именами главных духов зла. Пересечения линий были отмечены отвратительными фетишами вроде набальзамированных человеческих голов, козлиных рогов, кабаньих копыт, лошадиных черепов, жабьих и змеиных тел.

Сферг заставил каждого из людей выпить зелье, разжигающее похоть. Этим же зельем он напоил черного козла. Вскоре Арголида действительно ощутила прилив неукротимого желания, уничтожавшего рассудок. Она уже знала, что последует за этим. Тело ее стало горячим, а зрение утратило резкость. Она видела обнаженные фигуры размытыми, как будто светящимися изнутри и покрытыми влагой, запах которой приводил ее в еще большее неистовство. Потом она уже не сопротивлялась мощному зову плоти, уповая лишь на то, чтобы после оргии у нее остались силы осуществить задуманное...