Текст книги "Весь этот джакч.Дилогия"
Автор книги: Андрей Лазарчук
Соавторы: Михаил Успенский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)
Самый длинный день-2
Да, зря мы сравнили скорчер с «ведьминым мушкетом» из легенды. Над ним не ведьма колдовала, а какая-то добрая фея, ключик ей в глотку…
– Конечно, – сказал Князь. – Если он строго на охоту заточен, то всё правильно: чтобы напарника не подстрелить…
– Но валун-то я развалил, – сказал я. – Какая уж тут охота – чистое разрушение!
– Валун мог загораживать тропу… Какой джакч мы несём! – сказал Князь. – А я-то на него надеялся…
И поглядел на скорчер, как маршал на дезертира.
– Ты посмотри, как у них там, – сказал я. – Всё-таки польза от него есть…
– Ну как… – сказал Князь. – Стоят, разговаривают… Нет! Дядьку твоего и Паука на землю положили! Паликарлик им руки вяжет…
– А доктор?
– Джакч! Нету доктора! Слинял доктор!
– Наверное, Поля побежал спасать, – предположил я.
– Нет… Вон один архи побежал в сторону леса – значит, и док туда рванул… Сыночек! Пока они про нас ещё не знают, беги-ка ты к Полю в подвал. А то эта девочка Тана… Ещё вылезет на свет, чего доброго! И револьвер возьми!
– Не возьму, – сказал я. – Пусть у тебя хоть что-то стреляющее будет… Не прикладом же тебе отбиваться!
– Вернулся архи, – сказал Князь. – Не догнал или зарезал… Да! Тогда возьми нож и вот это… Рыба сама вручила…
Он отстегнул от пояса ножны, потом достал из нагрудного кармана манок.
– В случае чего – напугаешь… В любом случае – фактор неожиданности! И в городе услышат!
– Из подвала? – сказал я. – Пошли-ка вместе! Чего тут с бесполезным стволом валяться?
– Нет, – сказал Князь. – Я вот что думаю. Когда скорчер сообразит, что владельцу джакч приходит, он в маму свою родную пальнёт, не то что во врага… Я привлеку их внимание, а когда они пойдут в мою сторону…
– Что-то скорчер у тебя совсем разумный стал, – сказал я.
– Снова посадили наших на лавку, – доложил Князь. – Главный архи их вроде как допрашивает… Не через капрала – знает наш язык… А что они могут сказать – такие бухие? И что от них хотят узнать? Как пройти в мэрию?
– Да ты им нужен, – сказал я. – Твоё императорское заджаканное величество. Как принц Балино кидонцам триста лет назад. Претендент на престол. А не надо было с Паликарликом брататься. Пойдём лучше со мной. Не доставим врагам удовольствия…
Князь оторвался от прицела. Глаза у него были шальные.
– А если даже и так, – сказал он, – то государь твой повелевает тебе, простолюдин Чак Яррик, пойти в подвал и защитить беспомощного больного и безвинную девочку… Да смотри не напугай её!
Мы здесь, в «Горном озере», в прежние годы часто разыгрывали всякие исторические эпизоды, воображали себя то полководцами, то разбойниками, то ещё джакч знает кем… «Император повелевает…»
Доигрались.
– Слушаю и повинуюсь, – сказал я. – Проползу немножко вдоль берега, а там…
– Прости, прикрыть тебя не смогу, – сказал Князь. – Хотя, может быть, и получится – скорчер непредсказуем… Ступай, добрый юноша, исполни мою волю…
– Слово твоё – тяжёлый закон, – сказал я, продолжая игру. – Жизнь моя – дуновение ветра…
– Знаешь, как манок называется на языке Поля? – сказал Князь. – Натахорга. И, кстати, в рукояти ножа есть фонарик, очень сильный…
И показал, как включается фонарик.
– Спасибо, – сказал я. – Прощай на всякий случай…
Массаракш, как я боялся!
…Всё, что случилось потом, я помню обрывками какими-то, кусками – так сделалось страшно, что даже память леденела…
Проникнуть в здание санатория было нетрудно – мы же давно изучили здесь все ходы и выходы, явные и тайные.
Оказавшись внутри, я осторожно выглянул в ближайшее окно. Дядя Ори и Паук сидели на лавке спинами ко мне, руки у них были скручены сзади. Старший архи отдавал распоряжения, другой диверсант и капрал согласно кивали. Потом побежали – Паликар от меня, зато архи двинулся прямо в мою сторону…
Точно, ищут. Угадал. Но время ещё есть. Пока-то этот гад обойдёт этажи, пока-то спустится в подвал… А он непременно спустится… Вдруг ему Князь по пьяному делу и про Охотника рассказал? Лакомая добыча для архи, лучше всякого претендента…
В подвале я первым делом заскочил к Полю. Тоненькая девочка сидела за столом и читала книгу.
– Тана, – сказал я. – Объяснять некогда. Сиди тихо, и больному шуметь не давай. Сейчас здесь погаснет свет. Скорее всего. Ничего не говори. Может быть, получится…
Я закрыл за собой дверь. В подвале был полумрак – дежурное освещение. Вот здесь самое удобное место…
Надо же как мозги заработали, когда приспичило!
Открыл щиток и опустил вниз рубильник.
Так, а теперь попробуем фонарик…
Джакч, чуть не ослеп! Значит, и его смогу ослепить… Потому что он-то точно будет искать распределительный щит! Тут-то я его…
А вдруг островные диверсанты могут видеть в темноте? Может, у них очки специальные есть? Тогда джакч. Но выбирать не приходится.
Я повёл фонарём по сторонам и занял выбранную позицию для засады.
Ничего не выйдет. Даже если не видит враг в темноте, всё равно мне с ним не справиться. «Хореография чёрных пантер во мраке» – это хорошо для поэтов, а против матёрого спецназовца не пролезет. Да и не мастер я ножевого боя…
Тогда у меня остаётся только пресловутая натахорга.
Допустим, враг оглохнет от рёва. Но ведь профессиональное чутьё-то при нём! И снова джакч…
А если не надо реветь? Если напугать его втихую? Тем жутким шёпотом змееглазой твари?
Только я ведь и сам с ума сойду от страха…
Стану дождём и камнем. Стану огнём и ветром.
Массаракш! У меня же в кармане затычки для ушей из поезда! Яррики ничего не выбрасывают!
Дальше я помню только, как заскрипела подвальная дверь. К этому времени я уже нашёл на манке нужную картинку.
Шаги на лестнице. Пора!
Лакчи-мореход заткнул уши, проплывая мимо Острова Отложенной Смерти.
Я прилип к стене, лишённый и зрения, и слуха… Сжал большим и указательным пальцами манок…
Сколько времени я так простоял, не знаю. Должно быть, много. Архи уже сто раз бы меня убил. Значит, он либо не выдержал смертного шёпота и ушёл, либо…
«Либо» и оказалось. Да здравствует натахорга!
Фонарик высветил диверсанта, лежащего ничком на полу.
Я взял фонарик в зубы, вытащил нож и склонился над врагом.
…Не могу беспомощного человека зарезать! Не выходит! Опять меня корёжит, как тогда на плоту…
А ещё к скорчеру претензии предъявлял…
Притворяется джаканный архи? Потому что ему противостоит сам Маленький Смельчак? Вряд ли. Мы в тот раз и то еле в себя пришли, а он слушал голос твари подольше… Может, и окочурился со страху.
Хорошо бы.
Собрался я с духом и перевернул гада на спину.
Глаза у него были стеклянные и на ослепляющий свет не реагировали. А грудь поднималась!
Видно, змееглазая тварь предпочитает добычу парализованную, но живую…
Ну и прекрасно. Теперь я знаю, что делать.
Включил свет. Прошёл по коридору. Открыл дверь в палату, зашёл туда.
– Тана, – сказал я. – Ничего не бойся и ни о чём не спрашивай. Может быть, придётся ещё посидеть в темноте…
Они же будут его искать!
Джакч, а вдруг он пришёл в себя?
У стены палаты стояла каталка. Это была каталка не простая, а дурдомовская. То есть с ремнями для фиксации буйных пациентов.
Мой архи тоже может стать буйным…
Я попробовал один ремень на прочность. Не рвётся. Значит, и он не порвёт: поза не располагает…
…Враг оказался тяжёленький. Ещё бы – разгрузочный жилет битком набит!
Взгромоздил я гада островного на каталку, зафиксировал по рукам и ногам, и ещё поперек пуза для верности. Теперь его можно без наркоза оперировать, как шутят наши доктора. А другие доктора, за океаном, так и делают…
Джакч! Он же орать начнёт!
Как хорошо, что та девчонка из столичной банды подарила мне дурацкую кепочку с розовой кошечкой! «Будешь меня вспоминать», – сказала…
Помню тебя, Алли…
Скомкал я кепочку, защемил врагу нос – и вбил кляп в открывшуюся пасть. Да хоть заорись!
Теперь можно и обыск учинить. О, два пистолета – один на поясе в кобуре, другой у щиколотки. Один побольше, другой поменьше. Оружие незнакомое, но разобраться можно. Жаль, что автомата нет. Налегке пошёл…
Хотя устраивать с ними дуэль я не собираюсь – не та подготовочка. Лучше действовать проверенным уже способом…
И ждать их здесь я тоже не собираюсь. Поднимусь наверх…
По пути заглянул к своим подопечным.
– Тана, теперь жди, – сказал я. А что она ответила – не услышал, естественно. Вытащил затычки из ушей.
– Ну, ты поняла, – добавил.
Старший диверсант наверняка остался в беседке – не его дело рыскать по огромному зданию, на то подчинённые есть и предатели вроде гвардии капрала. Если мне кто и встретится, то именно Люк Паликар.
Тогда мы и посчитаемся.
Но наверху никого не наблюдалось.
Я подошёл к давешнему окну и выглянул.
Капрал стоял навытяжку перед старшим диверсантом, а тот что-то втолковывал изменнику.
Дядя Ори и фельдфебель Айго лежали на земле. И не просто лежали…
Не помня себя, я промчался по коридору и выскочил не из чёрного хода, а через холл. Кажется, я палил при этом из обоих стволов. Орал что-то безумно боевое.
Архи и капрал повернулись в мою сторону – и тут грохнуло.
А дальше ничего не было.
Самый длинный день-3
…Массаракш, опять кто-то хлещет меня по морде! Есть же щадящие способы приведения в чувство – тот же нашатырь…
И только тут сообразил, что живой…
А в чувство меня приводит собственноручно штаб-майор Тим-Гар Рашку.
– Разожми пальцы, сынок. Стрелять больше не в кого, – сказал он. – Давай руку…
Я поднялся и сразу посмотрел в сторону беседки. На её месте была воронка. Невдалеке тихо догорал лежащий на боку вертолёт…
Кажется, Князь уговорил скорчер. Только перестарался…
– Не смотри туда, – сказал дозер. – Там мои ребята сложили погибших…
Понятное дело, я посмотрел. На расстеленном санаторском фирменном одеяле лежали… джакч, фрагменты. Дядя Ори, Паук, капрал и диверсант. От них мало что осталось. Только комбинезон Поля не пострадал. Правда, цвет его был какой-то серенький. И не менялся…
– Есть один живой, – вспомнил я о главном. – Там, в подвале. Я покажу…
– Не надо, – сказал Рашку. – Парни разберутся.
Тут только я увидел, что по газону ходят какие-то люди в штатском. Лица, вроде, знакомые, а вот в точности вспомнить – не получается. Хотя городок у нас маленький. Но не в подполе же они у дозера сидели! Вон тот длинный – не то официант в «Сортире Отцов», не то путевой обходчик…
Просто профессионалы…
– Не спрашивайте меня сейчас ни о чём, господин штаб-майор, – сказал я. – Башка раскалывается…
– Хорошо, – сказал он. – Иди в здание отдохни. Заодно и выдумаешь чего-нибудь… Нет, стой. Кто там… на одеяле?
– Фельдфебель Айго Дан-Дир, – доложил я. – Предатель Отечества капрал Паликар. Руководитель группы диверсантов-архи. И…
Нет, Поля я им не отдам!
– …и фермер, что самогонку привёз, – закончил я. – Мужики сидели выпивали, когда вертолёт…
– Потом подробно расскажешь, – сказал дозер. – Да, а доктор где?
– Сбежал доктор, – сказал я. – Вовремя почуял, что полный джакч…
Соль рассыплется по камню, соль развеется по ветру…
Творец, что же я Мойстарику скажу?
Кажется, я знаю, что ему скажу. Чак Яррик – маленький циник.
Я сидел в плетёном кресле на крыльце и понимал, что стал взрослым. Вот и голова разболелась…
Посмотрел на часы – ещё не время ей болеть. Это просто контузия или сотрясение мозга. Рыба вылечит…
Хорошо, что её не было с нами. Но где наш меткий стрелок Динуат? Неужели испугался и сидит тихонько под причалом?
Хотя ни в чём не виноват. И стрелял по той же причине, что и я. Только спокойно и метко…
Ага. Вон дозеры везут каталку с пленным. Довольны. Надеюсь, так обрадовались, что в дверь палаты даже не заглянули, а зачем им теперь в подвал-то лезть?
Да. Палата. Как бы не забыть.
Вошёл в здание. Добрался до кухни. По холодильникам прошёлся, наполнил корзину всякими деревенскими вкусностями, прибавил бутыль с водой. Душ и прочее в палате есть. Тана и Поль продержатся, сколько надо…
– Продержимся, Чак, – сказала Тана. – Ты не думай, Поль умеет ходить самостоятельно. И знает много слов по-нашему. Он только родной язык забыл. К тому же добрый доктор вкатил ему тройную дозу… Детоксикация – дело неспешное…
Голос у неё, такой тоненькой и хрупкой, был неожиданно низкий и с хрипотцой. Взрослый голос. Не то что повизгивания моих одноклассниц. Одуреть какой голос.
– Умница, – сказал я. – Если кто не наш сюда сунется, скажешь, что на кровати лежит пациент Ори Яррик после пластической операции…
И муторно мне стало: чужого спасаю, а родного…
– Я поняла, – сказала Тана. – Нолу бы это одобрила. Скажем, что после процедур великого Мора Моорса господин Ори стал нормальным – только воображает, что его зовут Поль…
Массаракш, Ори Яррик ведь действительно стал нормальным, да вот не дали ему пожить нормальным…
Да-а, у Рыбы и подружки ей подстать. Классная малолетка. А я-то думал, типичная кигикалка, только в куклы играть…
– Главное – врагов больше нет, – сказал я. – Тут все свои.
– Свои не свои, – сказала Тана, – а нарисую я на двери знак инфекционной опасности. Тогда вообще никто не сунется…
Конечно. Мало ли чем тут занимался безумный профессор. А память о послевоенных эпидемиях живёт и пугает…
Как я сам-то до такого не додумался?
Хорошо. За тылы я спокоен. Теперь надо разыскать Князя. Куда он мог подеваться?
Вдруг он с перепугу ломанулся через лес да прибежал в город – к мнимому папочке под крыло?
И стало мне стыдно за такие мысли. Конечно, Чак – маленький смельчак, а Дину – большой трус… Никакой он не трус. У него свои задачи…
Надо будет – сам объявится.
Я вернулся в холл, погрузился в диван – и неожиданно уснул.
А проснулся оттого, что кто-то плюхнулся рядом. И это был дозер.
Открыл глаза. Едва вечереет. Надо же, какой длинный сегодня день выдался!
– Чаки, – сказал штаб-майор. – Пока ты от подвигов отдыхаешь, потолковал я по душам с твоим архи и составил рапорт. И будь любезен – если кто-то из моего начальства пожелает с тобой пообщаться, придерживайся этой версии событий. Так будет лучше для всех…
Вообще-то господин Рашку обычно оказывается прав.
– Значит, так, – сказал дозер. – Группа островных диверсантов в составе четырёх человек, пользуясь отвлекающей операцией в туннеле…
– Трёх, – сказал я. – Больше в «Кренч» не влезет, да ещё груз…
Дозер хмыкнул.
– Твоя правда, – сказал он. – А я-то думал присоединить ещё и бедолагу-фермера для пущей важности… Старею, видно! Хорошо, трёх. Суть диверсии: взорвать Старую дамбу, применив мобильный ядерный фугас. Цель диверсии: затопить водой соляные шахты и тем подорвать экономическую основу Отечества…
Видно, такое недоверие появилось на моей физиономии, что Рашку добавил:
– Не веришь? Бомба на самом деле была в вертолёте. Хоть он и сгорел, взорваться без детонатора она не могла. А детонатор грохнул отдельно в результате блестяще проведённой Департаментом общественного здоровья операции…
– Здорово, – сказал я. – Выходит, Дину Лобату спас…
– Не Дину, – сказал дозер. – Планы врага ценой собственной жизни сорвал Боевой Гвардии капрал Люк Паликар, внедрившийся по моему заданию сначала в международную организацию контрабандистов, а потом через неё и к диверсантам. Потому что мог летать через границу, как домой. Понятно?
– Ничего не понятно, – сказал я. – Паликарлик – подлец и предатель, и вы это хорошо знаете… Похоже, он и пристрелил этого… фермера… и другого… Когда рвануло, они уже мёртвые были.
– Мало ли что я знаю, – сказал дозер. – Но ещё я знаю, что в Боевой Гвардии не может быть предателей. Одни сплошные герои… Вношу поправку: капрал Паликар, мстя за гнусную расправу с мирными жителями, привёл в действие закреплённое на теле взрывное устройство…
– Но ведь это неправда, – сказал я. – Вы и с «отчичами» всё наврали, и сейчас… Ложь это всё! Так нельзя!
– Сынок, – сказал штаб-майор. – Разумные люди должны помогать друг другу. Время такое. Правда слишком сложна и многогранна, чтобы стать истиной. У них очертания не совпадают – вернее, не всегда совпадают.
– Не пляшет ваша версия, господин штаб-майор, – злорадно сказал я. – Если им нужна была дамба, то какого джакча они забыли в санатории?
– Ближайшая к дамбе посадочная площадка. На самой дамбе не сесть, столбы низковольтки мешают, то же самое на дороге. А здесь они намеревались взять машину… Теперь о тебе, – продолжал он. – Отважный Чак Яррик, юноша сильный физически и морально, сумел совладать…
– Снова не пляшет, – сказал я. – Во-первых, не поверят, что пацан сумел совладать со зверюгой-архи. Во-вторых – зачем архи полез в подвал?
– С целью наживы, – сказал железный дозер. – Все знают, что во время своих рейдов на Побережье архи ничем не гнушаются – даже замоченное грязное бельё прихватывают…
– Ну да, – сказал я. – На лёгком-то вертолёте…
– Значит, не бельё, – сказал дозер. – Какая разница? Неужели ты не хочешь снова стать героем? Вторая степень обеспечена…
– Не хочу, – сказал я. – Как-то не вставляет.
– Хорошо, – сказал штаб-майор. – Вношу поправку: второй диверсант в состоянии сильной контузии был захвачен местными силами ДОЗа…
– Да делайте вы что хотите, – сказал я. – Но Верхний Бештоун и вообще всё здесь спас Динуат Лобату, сын полковника Горной Стражи…
– С твоим приятелем дело гораздо сложнее, – сказал дозер. – Ну никак он не может стать героем. Отец и сын Лобату арестованы как члены монархического подполья.
– Что за джакч? – почти заорал я.
– Да вот… Перехвачен курьер с письмом к полковнику от наших политэмигрантов в Пандее. Похоже, что Пандея вкупе с архи реально готовила захват нашего региона, и полковник Лобату играл в этих планах не последнюю роль.
– Чушь, – сказал я. – Не верю. Провокация пандейев… убрать его вашими руками – что проще?
– Может быть, – сказал Рашку. – Но пока пусть посидит под домашним арестом. Хочешь – не хочешь, а проверять такие вещи мы должны досконально. Тут ещё и контрабанда… А вот младший… Героя мы из него сделать при всём желании не сможем, Департамент Пропаганды не позволит. Так что лучше тебе помалкивать, как отроку Вицу в зубах леопарда. Пока ты помалкиваешь – он живёт…
– Ну вы и сволочь, господин штаб-майор, – сказал я.
Господин штаб-майор вздохнул.
– Когда-нибудь ты поймёшь, что это не так, – сказал он. – Что иногда нужно громко творить малое зло, чтобы избежать большого. Потому что иначе кое-кто сообразит копнуть поглубже, а мы ведь этого не хотим?
Ну да. Я, по крайней мере, этого не хотел. Вдруг он всё знает про Поля? Может, доктор Мор ему всё уже давным-давно доложил?
– Значит, мы договорились, – сказал дозер, хлопнул меня по плечу и поглядел на часы.
– Кстати, – сказал он. – Где ваш гений хранил свои препараты? Время подходит…
Будешь, гад, у меня мучиться, подумал я. Как все нормальные выродки…
Но вслух сказал:
– Я вас провожу, господин штаб-майор. Только не трогайте Дину. Это будет несправедливо.
– Жизнь вообще несправедлива, – сказал дозер. – Но уговор есть уговор.
Мы поднялись на второй этаж, во владения доктора Мора.
– И здесь гады побывали, – сказал я. – Хуже хонтийцев: не украдут, так напакостят. А доктор говорил, что после войны уцелели только два ментоскопа: один в столице, другой здесь… Новых ведь не будет – их в Хонти собирали…
Наш ментоскоп был весь разбит в хлам. Как же мы будем возвращать Поля в его прошлое?
Я бросился к сейфу. Так и есть – дверца открыта, внутри пусто. Ай да безумный профессор! Вот он куда сбежал сразу-то! Он ведь здание знал получше нашего!
Обеспечил себе на крайний случай мировое открытие… Станет великим хонтийским учёным… Или парабайским. А какой был патриот, пробы ставить некуда!
– Помоги-ка мне собрать всё в ящик, – сказал дозер.
Старый негодяй нашёл то, что ему нужно. Отоварился надолго, выродок.
– А выпивка есть?
– Выпивки у нас море, – сказал я. – Сколько надо, наливай. Только с вами я пить не буду.
– А я и не спаиваю несовершеннолетних, – сказал он.
Голоса в тумане
В номере мне что-то сон не пошёл. Какой может быть сон, если на ночь не поругался с Князем? Стихов его не послушал? Это не сон, это недоразумение…
Князь, что я для тебя могу сделать? Взять скорчер и разнести гауптвахту? Ах да, ты же под домашним… Но как ты позволил себя арестовать? Зачем тебя в город понесло?
Ворочался я, ворочался, потом добыл из шкафа фермерский тулуп и пошёл ночевать на крышу.
Поглядел вниз, но ничего не увидел: с Ледянки наполз густой туман. В таком тумане к нам хоть целая армия может незаметно подойти…
Как лёг – так и отключился.
Но, видно, не суждено Чаку Яррику просыпаться просто так, по своему желанию. Его или треснет кто-нибудь, или заорёт над ухом, или загремит…
В этот раз – загремело. Тот самый тревожный жестяной лист.
Ни одна женщина в Верхнем Бештоуне не рисковала ещё появиться на людях вот так – в брюках. Потому что баба в штанах – верный признак конца Мирового Света. Отсталый мы народ.
Хотя в столице это обычное дело.
Рыба рискнула. Но это же Рыба! Штаны были кожаные, из того же материала, что курточка и сумочка. Ансамбль, джакч!
– Счастливый ты, Сыночек, – сказала она.
– Ни фига себе счастье, – сказал я и поднялся.
– Счастье твоё, что я сначала в подвал спустилась, – сказала Нолу. – А то бы не знаю, что сделала…
– Это почему?
– А почему ты Дину оставил одного? Он ведь хрупкий такой, к жизни не приспособленный, – сказала Рыба. – Как ты мог?
– Такова была его воля, – сказал я. – Надо было Охотника и Тану защитить. Что я и сделал… А чего ты за Князя так распереживалась?
– С того, – сказала она. – Может, тогда он и не побежал бы в город…
– Его бы здесь арестовали, – сказал я. – Пока я в отключке был после взрыва. Да хоть бы и не был. Не устраивать же перестрелку с дозерами! А вот что ты здесь делаешь?
– У меня назначено свидание, – сказала Рыба. – Очень важное.
– Нашла время, – сказал я. – С кем?
– С большим человеком, – сказала она. – Кто таков – знать не знаю. Меня вызвали в мэрию, и я говорила с ним по телефону.
– Ладно, я в твои тайны не лезу, – сказал я. – Что в городе?
– В городе всё известно, – сказала Рыба. – Слухи у нас опережают события. Хочешь знать, какие ещё новости? Полковник Лобату застрелился…
– Ох, – сказал я.
– …а револьвер Князя дал осечку, – продолжала Рыба. – Дину сейчас на гауптвахте. Дом опечатан. Госпожа Алька и твоя Лайта сидят в моей халупе – никто из друзей-соседей их к себе не пустил…
– По-другому у нас не бывает, – сказал я. – Семья изменника… Но как ты-то решилась ночью через лес?
– Говори тише, – сказала она. – Они все там, внизу, в большой палатке. Боятся в здании ночевать…
– Они часового должны были выставить, – сказал я.
– Они и выставили, – сказала Рыба. – Только он стоя спит. В туманную ночь хорошо спится… Даже не услышал, как я проехала.
– На чём? Автомобиль-то внизу…
– А на твоей героической коляске, – сказала она. – Угнала со двора. Потом увезу в ней Поля… А что касается страха… Чаки, я ведь только что бабушку свою в Мировую Тьму проводила. А когда умирает старая колдунья, происходит много чего пострашнее ночной дороги в лесу, уж ты мне поверь.
– Что делать будем? – спросил я.
Ужас какой: маленький смельчак все решения перекладывает на девушку… Молодец! Медаленосец! Третьей, джакч, степени…
– Молчать будем, – сказала она совсем тихо. – Внизу что-то случилось.
Я прислушался. На площадке перед зданием происходила какая-то возня – стуки, тихие вскрики, ругань…
– Что всё это значит? – послышалось прямо под нами. – Кто вы такой? Почему ваши люди…
Говорил штаб-майор.
Незнакомый низкий голос ответил ему:
– Потому что мои люди подготовлены лучше ваших лопухов. Я чрезвычайный уполномоченный Совета Отцов. Вот мои документы. Достаточно?
Заглянуть вниз я даже не пытался. Тем более что потянуло ветерком – значит, туман потихоньку рассеется…
– Я подчиняюсь только своему департаменту, – сказал дозер.
– Ваш департамент, – сказал незнакомец, – подвергся некоторой э-э… реорганизации. Сверху донизу. Ваш знаменитый шеф вкупе с бандой родственников-головорезов попытались совершить государственный переворот и были уничтожены. Все права вашей конторы временно переходят ко мне и моим подчинённым – до полного оздоровления разложившихся органов безопасности…
– С каких это пор Департамент науки…
– С некоторых, – сказал чужак. – Вы, надеюсь, составили рапорт о происшествии?
– Разумеется, – сказал Рашку. – Ознакомьтесь. Вот здесь посветлее…
– Спасибо. Я прекрасно вижу в темноте, – сказал чужак.
– Значит, доигрались, козолюбы… – задумчиво сказал дозер. – Я всегда говорил, что семейственность до добра не доведёт. Южные традиции – архаика…
– Пытаетесь сохранить своё место? – сказал чужак.
– Вовсе нет, – сказал Рашку. – Самый подходящий момент уйти на пенсию. Тем более в моём положении…
– Я в курсе, – сказал чужак. – Сочувствую, но…
– Так и так бы вычистили, – сказал Рашку. – Тенденция…
– Да я бы вычистил вас за один лишь рапорт, – сказал чужак. – Таким рапортом впору подтереться…
Ого, подумал я. Разговаривать подобным образом с господином штаб-майором мог только тот, кто намного хитрей и подлей его…
– Не нравится мне этот джакчеед, – прошептал я.
– Мне тоже, – ответила Рыба. – Я уже жалею…
– О чём?
– Тихо ты! – сказала Рыба. – Слушай!
– Особенно прекрасен героический гвардеец, – сказал чужак. – Якобы внедрённый вами в стан врага…
– Позвольте, – сказал дозер. – Господин…
– Господин советник, – сказал чужак. – Имя вам ни к чему.
– Почему вы подвергаете сомнению… – начал дозер.
– Живу долго, потому и подвергаю, – сказал чужак. – Белые нитки, красные нити… Знакомо! А вот что одного взяли живьём, это вы молодец. Я его заберу с собой…
Ух, как мне хотелось крикнуть: «Это я, я взял! Отважный Чак Яррик!» Но вовремя вспомнил сказку про орла и черепаху…
– И бомба ваша не бомба, а муляж, – сказал господин советник. – Правда, весьма натурально сделанный…
– Не понимаю, – сказал Рашку. – Ведь счётчик…
– Да сунули туда фонящую железку, – сказал советник. – И всего-то…
– Не сходится, – сказал дозер. – Какой смысл?..
– Вот потому-то я и выполняю сейчас за вас вашу работу, – сказал советник. – Эти архи добросовестно установили бы устройство на дамбе. Но известно, что в зоне действия башни ПБЗ ядерные устройства не взрываются, а саморазрушаются. Поэтому была бы предпринята попытка уничтожить или захватить башню силами местных выродков-террористов, которая не удалась бы. Попробуйте догадаться, кто должен был командовать группой диверсантов? В результате мы получали повод санировать ДОЗ сверху донизу, а заодно напомнить обществу про угрозу со стороны Архипелага – потому что десанты на побережье уже мало кого интересуют. Так что не считайте себя спасителем Отечества…
– Я и так не считаю, – буркнул дозер. – Вам нужен другой отчёт?
– Правдивый отчёт, хотите вы сказать… Нет. Пусть всё остаётся как сложилось. Даже этот ваш капрал… как его?.. – очень удачно вписался в картину. Представьте его к награде, что ли. Еще есть отличившиеся? Какой-то фельдфебель-инвалид, если я ничего не путаю?
– Да. Фельдфебель Айго Дан-Дир…
– Отлично. В общем, представьте список – человек шесть, не больше, – я подпишу. И всё с этим делом. Я, собственно, прибыл по другому поводу, – сказал советник совсем другим тоном. – И вот – не успел. Я давно ищу одного человека… вернее, нашёл, светлая ему память… Поэтому сейчас мне нужна некая девочка – мы договорились с ней тут встретиться…
Представляю, какой джакч возник в мозгах у дозера!
– Да нет здесь никакой девочки, – сказал он. – У меня мышь…
– Ну-ну.
– Всё, – прошептала Рыба. – Мне пора. Я приведу его в комнату свиданий – дескать, там удобнее. Там и вправду удобнее. А ты… Ты знаешь, что делать. Мне как-то спокойней, когда ты рядом…
– У меня пистолеты забрали, – сказал я. – Пока валялся.
– Ну, натахорга-то при тебе, – сказала Рыба и, ловко обойдя жестяной лист, исчезла в чердачном окне.
Я последовал за ней. Не надеется наша ведьма на свои чары…
