Текст книги "Щербатый талер"

Автор книги: Андрей Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 46

Н очь

Ночью Чэсю захотелось во двор. Он отдернул ветки, служившие вместо дверей, и вылез из шалаша.

Зябко, темно... Только высоко в небе слабо светятся редкие июньские звезды. Костер давно погас. Совсем близко река, переливается, звенит, плюхает в берег...

Чэсь подбросил в костер сушняка, прилег и понемножку стал раздувать седой легкий пепел – пока не заблестели искорки, а потом и заплясали языки веселых огоньков. Сразу выступили из темноты и приблизились ближе к теплу и свету вычурные очертания кустов, словно им тоже было холодно и одиноко этой ночью.

Обняв руками колени, Чэсь смотрел на огонь. Вспомнилось Оксана... Где она, что с ней? Почему не приезжает? А могли бы теперь сидеть вместе около ночного костра... Как здорово было бы!

И вдруг за его спиной, в русла, что-то мощно и громко плюхнулось, бы кто бросил в воду тяжелое полено. Вмиг нарушилась ночная тишина, захлопали крыльями, загоготали, взлетая в воздух, дикие утки, что ночевали в русле в прибрежных камышах. От неожиданности Чэсь подпрыгнул. Забилось сердце, по спине пробежала дрожь. Что это? Вот опять – плюх! Рыба? Нет, кажется, рыба плюхает совсем иначе... Бобер? Или это... огромная водяная змея?

Сразу возник перед глазами эпизод из телепередачи «В мире животных». Маленькое африканское болотце посреди высохшей саванны, к которому сходятся на водопой звери, слетаются птицы, на воде плавают утки... Потом, вот как сейчас, утки закричали, взлетели, но одна захлопала крыльями, ударяясь в воде, и начала тонуть, а из воды высунулась квадратная пасть анаконды, как раз как у удава из мультфильма «Маугли», зашевелились длинные челюсти – чавк, чавк, и утки как и не было. Даже по телевизору страшно смотреть такое.

Чэсь спохватился. Герой! Да какие тут у нас, в Беларуси, анаконды! А еще про Оксану думал! А что, если бы она действительно была сейчас здесь? И увидела как он испугался? Защитник... А если она сама испугалась бы и прижалась бы к нему? И почувствовала, как он трясется?

Чэсь выхватил из костра головешку с огнем. Держа ее перед собой, смело приблизился к старице.

Посветил, начал всматриваться. Тихо, нигде ничего не видно, только отблески огня на воде. Повернулся, чтобы идти, снова – плюх!

Что-то копошилась там, посреди залива, – и не рыба, а не зверь, а непонятное что-то... Чэсь поспешно вернулся к костру. Парней разве разбудить? Засмеют, если окажется, что это обычный бобр или просто большая щука. Пойти спать? Страшновато... Так и стоит в глазах тот водяной питон, который заглатывает утку... А что, если эта тварь вздумает вдруг выбраться на берег? Нет, лучше сидеть и охранять огонь, дров хватает, а огня всякая животное боится...

Так и просидел до рассвета, благо летняя ночь коротка. Вскоре на востоке посветлело. Небо в той стороне просто на глазах начало наливаться утренней румянцем. Проснулись, еще робко защебетали птицы. А то, в заводи, жило – шлепало, плавало, вздыхало... И все на одном и том месте, словно привязанное.

«Пусть хорошо рассветет, тогда разбужу парней», – думал Чэсь, прислушиваясь.

Из шалаша показалась Михалева голова, а потом и весь он, заспанный, зевая, вылез и подошел к костру. Потер ладони.

– Вот молодец, догадался огонь разжечь, – сказал хриплым со сна голосом и прокашлялся.

–  Если бы не этот огонь, то нас, может, уже в живых не было бы, – Чэсь коротко рассказал другу про ночные страхи.

–  Это кажется только, – Михаль притопывал у огня, поворачивался к нему то одним, то другим боком. – Прохладно с утра! А ночью всегда звуки кажутся более резкими. Я как-то...

–  Кажется? -Перебил Чэсь. – Тогда помолчи с минутку, сам услышишь. Ну? – Прошептал он, когда через несколько секунд в заливе снова плюхнулось.

–  Действительно...

И вдруг к ним слуха донесся скрип уключин. Кто-то плыл в лодке с верховьев. Ребята переглянулись, потом подбежали к реке, к тому кусту, где была привязана их лодка.

–  Рыбаки? – Вопросительно взглянул на друга Чэсь.

–  А кто же еще. Не хотелось бы, чтобы они здесь останавливались, – Михаль присел на корточки и стал вглядываться в густой туман, клубами вился над утренней рекою. – Такое замечательное место открыли! А они, конечно же, прогонят нас...

–   Зачем им нас прогонять? – засомневался Чэсь. – Река же велика.

–   Увидят костер – обязательно причалят. Да и дым уже, видимо, унюхали.

Михаль не ошибся. Лодка была совсем близко. По скрипу уключин ребята определили, что она сейчас пересекает реку, руководствуясь именно на их костер.

Когда до берега осталось метра четыре, лодка вынырнула из тумана, потом уткнулась носом в сырой прибрежный песок. Человек, который управлял лодкой, сидя спиной к ребятам, поднял весла, встал сам, повернулся лицом...

Еще раньше, чем узнать его глазами, ребята втянули носами знакомый, особенно острый утром запах потухшего табака. Знакомый кашель... Дед Макар! И тут нашел, выследил их!

Дед, поправляя на плечах телогрейку, чавкнувши водой из-под подошв своих неизменных кирзовых сапог, вышел на берег и тут заметил мальчиков. Сначала насторожился, потом шагнул ближе, присмотрелся:

–   А, пионерия! – Узнав, сказал обрадованно. – А я думаю, кто это здесь, на моем месте, в такую ​​рань огонь курит. А ну, ребята, помогите лодку вышеутянуть, – попросил он. Ребята даже не шевельнулись.

Глава 47

Дед Макар

Дед Макар сам подтянул лодку выше. Или он действительно не обиделся, или только сделал вид, но лицо у него отнюдь не было сердитым. Наоборот, как показалось ребятам, на его лице была даже виновность.

–   А вы что же, все золото ищете? – Неожиданно спросил дед. – Или просто в поход выбрались? На рыбалачку, на природу?

Ответа вновь не дождался.

–   Так-так... Пойти погреться разве, – сказал дед самому себе и потопал к костру, оставляя на росе следы тяжелых сапог.

Ребята двинулись за ним. Принесло гостя... Ничего, кроме новых неприятностей, от этого человека они не ожидали.

Дед Макар присел около костра, подбросил веток, подул. Костер сразу ожило. Дед вытащил из огня тонкую ветку, красную на конце, и прикурил окурок.

–   Шалаш даже сделали, – указал он ветки на куст.

–   А что, нельзя было? – Не выдержала молчания Чэсь. – Мы не в вашем огороде. Ни эту речку, ни ее берега вы пока не купили!

–     У нас каникулы, и мы можем делать все, что нам хочется, – дерзко сказал и Михаль.

–  Что вы, что вы! – Замахал на них руками старик. – Я же ничего, я так себе говорю! Играйте на здоровье – ловите рыбку, купайтесь, ищите то же золото... Лишь бы вреда не делали.

Ребята удивленно переглянулись. Что все это значит? Словно оправдывается...

Нет, очень подозрительно все это. Михаль сказал:

–  Благодарим, что позволяете. Только при чем тут золото?

–  Может, вы сами его ищете? -Язвительно вставил Чэсь.

Дед Макар рассмеялся, выпустив изо рта клуб дыма:

–   Э-э, которое золото? Если бы оно тут было, его давно выкопали бы. Я вот, кажется, знаю в этих местах каждое дерево, каждую тропинку, каждый водоворот на реке, а хотя бы раз которую монетку нашел. Да и зачем оно мне, то золото, если бы и нашел? Разве что зубы поставил бы, – и он, оттянув пальцем губу, действительно показал ребятам почерневшие, съеденные табаком и кариесом зубы.

–    Почему же вы тогда заладили: золото, золото? – Грубо спросил Михаль.

Дед опять не обиделся:

–  Да вспомнил просто. Вчера внучка Аннина приехала, а теперь вас вот увидел, – и вспомнилось, как ее отец рассказывал о французах, о золоте... Помните тогда, около дыма? Еще на меня, старого человека, считай деда, поругался тогда. А за что?

–  Оксана приехала? – Радосно вскрикнул Чэсь. – Когда?

–     Вчера под вечер. Да не одна, а с подругой. Машиной легковой их привезли. А я у Анны старой сидел. Рыбы принес...

–  И что? Как она?

–  Рыба? – Спросил дед Макар.

–  Какая рыба – Оксана!

–  А-а. Спросила, где вы. А я говорю, что на рыбалку поехали. Я видел, говорю, как они рано утром в лодке укладывались.

–  Вы все увидите, – проворчал Михаль, – что надо и что не надо...

Теперь он смотрел сердито уже на обоих: и на Чэся, и на деда Макара. Но Чэсь ничего не замечал. От радости за новость все его обиды на деда, было видно, исчезли без следа.

Глава 48

«Вор»

Из шалаша вылез Дмитрок. Приставил ко лбу ладонь козырьком, посмотрел на солнце, которое на глазах поднималась, рассеивая розовый туман. Уже можно было различить не только ближние кусты, а и отдельные деревья в лесу на том берегу реки.

–  Давай сюда, у нас гости! – Позвал Чэсь. – Сейчас уху будем варить.

Михаль хмыкнул. Дмитрок подошел, близоруко прищурился. Узнав дедаМакара, застыл.

–  Это... гости?

Михаль ответил на полном серьезе:

–  Татары как-то обиделись на поговорку: «Незваный гость хуже татарина» и послали письмо начальству... Начальство присылает ответ: «Мы согласны, поговорка обидная. Теперь она будет звучать так – незваный гость лучше татарина».

Дед Макар расхохотался, аж закашлялся.

–    Ну, чего ты? – Сказал Чэсь. – Не слушайте его, дед Макар.

–  Да я, ребята, поеду сейчас... Пагрелся – вот и спасибо. О-ох, – кряхтя, дед оперся рукой о колено, встал.

–     Вы нас поэтому и искали, чтобы сказать, что Оксана приехала? -Не унимался Михаль.

–   Я вас совсем не искал... Увидел огонь, вот и подплыл. И еще...

Дед покашлял смущенно поднял на ребят глаза и сказал решительно, серьезно, словно перед ним были взрослые:

–       Раз уж мы все вместе здесь – покаяться хочу, прощения попросить у вас. За «телевизор» тот... Невиновные вы.

Если бы из этого ясного утреннего неба грянул гром и пошел дождь, и то, видимо, для ребят это было бы меньшей неожиданностью.

–   Я нашел «вора» – сом это ..

–   Сом?

–   Огромный. Во, – дед Макар развел руки в стороны, – как колода. Запутался жабрами в сети, оборвал веревку и уплыл вместе с «телевизором». Я видел его, он быстро плыть не может – то нырнет, то вновь всплывает. Гоню его от самых Кладов. Никак от «телевизора» отделаться не может, сильно запутался...

Чэсь вдруг, хлопнул себя по лбу – то ли комара убил, или вспомнил что-то.

–   Теперь понятно, – быстро сказал он. – Вон он, ваш «вор», – указал он на залив. – Целую ночь плюхает.

–   Правда?

–   Я еще подумал – может, бобр или щука на уток охотится...

Про анаконду Чэсь промолчал.

Дед Макар быстренько поспешил к берегу, ребята – за ним.

Туман над водой совсем растаял. Спокойная, заросшая у берегов трилистником и ряской вода заводи была ровной, как зеркало.

–   Уплыл, – Чэсь виновато взглянул на деда.

–   Тише, я его вижу.

Однако ребята, как ни всматривались, ничего не заметили.

–   Во-о-вон, – указал дед кривым длинным пальцем, – у того берега, где ивовый пень... Постойте здесь. Может, еще ваша помощь понадобится.

Дед Макар осторожно спустил на воду лодку, сел передом и одним веслом ловко и быстро вырулил в залив. Бесшумно приминая ряску, лодка приближалась к тому берегу. Ребята, затаив дыхание, наблюдали.

Вдруг около ивового куста, на который недавно показывал дед, вода повернулась водоворотом. Мелькнуло в том месте что-то белое, большое – и снова толчок.

–   Ух ты! – выдохнул Чэсь. – Сом! ..

Дед Макар, осторожно положив весло, сдвинулся на корму, начал что-то искать под лавкой. Когда выпрямился, в руках его была ружье. Стоя на коленях, дед припал щекой к прикладу, долго целился... Лязгнул выстрел, из дула вылетел дым, по лесу прокатился дробь. С криком, с хлопанье взлетели над заводью дикие утки. Вода в том месте, где показывался сом, успенилася от шрота.

–   Есть! – Крикнул дед, когда дым рассеялся, и помахал ребятам ружьем. – Давайте сюда!

Ребята бросились к лодке.

Сом всплыл желтым брюхом вверх. Он был еще жив, окровавленные около головы плавники и широкий хвост шевелились.

В искалеченные жабры сильно впилась сеть «телевизора», который и погубил свободную рыбину. В бурой от крови воде около сома крутились глупые уклейки – лакомились.

–     Прости, хозяин речной, – с какой-то фальшивой веселостью в голосе произнес дед Макар. Видно, ему тоже, как и парням, было не по себе – что вот приплыл сюда и лишил жизни живое существо. – Все равно ты не выжил бы, не смог    бы    корма     добыть...     А ну,     помогите,    ребята! – распорядился дед.

Сома опрокинули в лодку. Чэсь осторожно коснулся гладкой кожи, погладил рыбину по плоской голове, разбитой дробью в частые дырочки, из которых сочилась кровь. Сом равнодушно смотрел на людей круглыми голубыми глазками. Дмитрок наклонился и потрогал его за длинный обвисший ус. Сом зевнул и вяло ударил хвостом о дно лодки. Дмитрок испуганно отнял руку.

Все засмеялись.

–   И как это он ухитрялся таскать такое? – Спросил Михаль, имея в виду «телевизор». Он смело повернул рыбу на бок и освободил разрезанную пополам жабру от сети. «Телевизор» был совершенно целый, с грузиками снизу и с палкой-поплавком сверху. Михаль протянул его деду Макару.

–   Так и таскал... – дед со злостью бросил «телевизор» в нос лодки. – Ни нырнуть ему не давала, ни вверх подняться. Да и за пни цеплялся постоянно, цеплялось.

–   И куда вы его?-спросил Чэсь.

–   Отвезу в Поплавы, раздам ​​людям, кто захочет... Не пропадать же мясу, раз так случилось. Хотя он и старый, не вкусный – а все же свежая рыба.

Сома подтянули на корму, дед накрыл его куском брезента. И только сейчас, когда рыбина скрылась из виду, ребята почувствовали облегчение.

–   Часов семь уже, – дед Макар взглянул на солнце. – Самое время подкрепиться. У меня есть хлеб с молодой луком, сало нажарю на огне...

–   Сало! – Хмыкнул Чэсь. – У нас полно рыбы, одни плотвы.

–   Ну? Вот молодцы. Я всегда хвалил вас – умные ребята, настоящие мужчины, не то, что мой «куцый»... Ничего ему не интересно: ни река, ни рыба, ни в футбол поиграть... Вернусь – отправлю обратно в город, к матери!

Глава 49

Ушица

На берегу, когда падчалили и привязали лодки, сразу разобрались, кому что делать. Дед Макар охотно взялся за самое нудное, неинтересное – чистить плоток. Он присел возле воды, все похваливал парней и их улов, чистил и сразу обмывал рыбу. Чешуя так и летела из-под острого ножика. Чэсь с Дмитрием пристроились неподалеку – выбирали картофель. Михаль сунул в карман пакет и отправился проверять шнуры.

–   Давай я пойду, – крикнул вслед Чэсь, – я же их ставил! Ты найдешь?

–   Найду, – ответил Михаль, не оглядываясь.

Что-то не давала ему покоя. Хотелось хоть немного побыть в одиночестве, поэтому он, на правах главного, и назначил сам себя на проверку донок. Он потихоньку шел берегом реки, внимательно всматривался, стараясь не пропустить Чэсевых меток, и вместе с тем восстанавливал в памяти все события сегодняшнего утра. Приезд деда Макара... Виноватость его перед ними... Новость, что приехала Оксана с подругой... Убийство сома... Якобы все эти события вместе, и все они называются каким-то одним словом, которое крутится в голове и не вспоминается... А слово чрезвычайно важное! Кто его мог произнести? Чэсь? Дед Макар? Что говорил дед? «Французы... золото... покаяться хочу... сома гнал...» Не то, не то! ..

Палочка первой донки была воткнута в песок как раз на том месте, где они вчера ловили плоток. Рыбацкий азарт взял свое. Тут было уже не до какого-то важного слова. Михаль быстро вытащил палочку, выругался на себя. Пусто? Не может быть, такое хорошее место... Неужели щука перекусил поводок? Михаль начал сматывать шнур на дощечку – и вдруг леска натянулась, начала рваться из рук. Ага, есть – щуренок! Молодой еще, а хитрый, подплыл под самый берег, поэтому и леска вначале казалось оборванной...

С остальных донок, которые стояли неподалеку, Михаль снял с каждой по большому полосатому окуню. На берегу они растопыривали плавники и угрожающе поднимали колючки на горбатых спинах.

Когда Михаль вернулся, над костром уже висело ведро, из которого поднимался пар. Дед дочищал последнюю плотву.

–   Ну надо же, – удивился он и Михалеву улову. – Вот молодцы!

Все вместе почистили и окуней со щукой.

–   Сварится картофель, с этими вот приправами, – дед Макар всыпал в варево соли, перца, лаврового листу, – опустим туда прежде плоток, затем, для компании, окуней, а последнюю, для самого вкуса, щучки... Тройная уха!

–   Тройная совсем иначе варится, – возразил Чэсь. – Я видел, и ел.

–   По-разному можно, можно и так, как мы... Сколько я перепробовать этих юшек – вкус один. А миски у вас есть?

–   Пусто.

–   Ничего, из ведра будем. Так оно вкуснее, если из ведра...

Дед Макар вырезал четыре равных прутика, содрал с них полоски коры, которой привязал к прутикам ложки.

Поспела уха. Чэсь с Дмитрием на палке отнесли ведро к реке, поставили на мокрый песок, дали немного охладиться и принесли обратно. Все засели около ведра, от которого шел такой ароматный пар, что забудешь обо всем на свете... Дедовы «черпаки» получились хоть куда. Правда, длинные, и пока донесешь ложку ко рту, нужно обеими руками перебирать прутик, – но ребята, голодные, прихлебывая такую вкуснотищу, на мелочи не обращали внимания.

Сначала ели в полном молчании. Слышалось только чавканье, хлюпанье носов и стук ложек о ведро. Затем начали выбирать из ухи лучшие, как казалось, самые лакомые куски. Наконец дед Макар, который вообще ел мало, начал отвязывать свою ложку от прутика.

–   Вот спасибо, ребята... – он икнул. – Хорошо мне с вами! И потому «куцый» никуда не годен, – он снова вспомнил внука.

Достал «Острыну», прикурил от головешки. Вырвал пучок травы и вытер с бота кусочек рыбы. Дмитрок почему-то перестал хлебать, посмотрел сперва на деда, тот – на сапоги, будто никогда раньше не видел. Вдруг хитроватая улыбка пробежала по его лицу.

–   Дед Макар, – сказал он, – а вы уже не считаете нас ворами?

–   Что вы, ребята! Больше никогда – верьте – не подумаю на вас.

Михаль проследил взгляд Дмитрока, все понял и тоже включился в игру:

–   А вот участковый думает на нас.

–   Я ему ничего не говорил, – удивился дед.

–   Он думает, что мы в школу лазили.

–   А-а, это... Ну, если и лазили – на то вы ребята... Я сам, помню, в ваших годах...

–   Мы никуда не лазили, – перебил Михаль. Переглянулся с друзьями – говорить или нет? – Но тот, кто лазил, сейчас среди нас, – сказал он.

Глава 50

Слова

Дед Макар подавился дымом.

–      Вы что, ребята, – обо мне? – Спросил через кашель. – Я... в школу? Лазил? Стар я уже для школы, забыл, как буквы писать, – неудачно пошутил он.

–      Мы видели след вашего бота, – глядя в сторону, произнес Чэсь. – Под тряпкой на крыльце... Тогда ночью дождь шел, а крыльцо – под навесом, вот след с ночи и остался.

–   Но зачем мне это надо было? Мало кто там мог ходить!

–   Сапоги такого размера только у вас. Да и знаем мы ваш

след...

–      Нет, ребята, подождите, – дед Макар стало серьезным, – За всю жизнь я чужого гвоздя не подобрал. Давайте разбираться. Да, действительно, дождь был – вспоминаю... Геологи тогда еще у меня ночевали, на сене... Ах, вон оно что! Теперь понял, вспомнил! Они это, геологи, только они! Мне ночью на двор захотелось, стал искать – а сапог нет. Босой вышел, а когда возвращался, помню, помыл ноги в тазу, дождевой водой...

–   Так вы что, не слышали, как кто-то зашел в дом и взял сапоги? – Спросил Михаль.

–   Я и так сплю крепко, а тогда утомишься за день...

–   Да Курт это! – воскликнул Чэсь. – Без него никак, так как замок на школе целый, а окошко узкое, только малому пролезть. Он же и сапоги вынес.

Дед Макар виновато заморгал глазами:

–   Правда – я слышал сквозь сон, как он выходил... Ай-яй, еще и малого втянули! Да какой бы он ни был, но ведь не вор...

–   Да, не вор, – не выдержал Михаль – А кто у нас нож и спиннинг из шалаша украл? Верните, говорит, «телевизор», тогда и я отдам...

–   Ай-я-яй, – закивал головой дед, – вот так рассказали вы мне... Но не думайте, ребята, – я разберусь! И с геологами – что они за такие геологи, и с Вовой. Если он взял – ремня всыпать, отдаст!

–   Отдаст, как же, – вставил Дмитрок.

–   Тогда дел-то – заплачу я вам, не думайте! Спиннинг свой ​​отдам, новенький, а за нож заплачу.

Михаль вспомнил тот новенький дедов спиннинг. Он видел его в сарайчик, где просидел почти всю ночь, подслушивая «геологов». Дед Макар и не догадывается... Все же и они не святые.

–    Не надо ничего, дед Макар, – сказал Михаль. – Нож сломанный был – лезвие плохо выходило, и в спиннинге катушка заедала... Зачем вы будете платить? Лучше расскажите, как вы сома выследили, – попросил он, чтобы перевести разговор на другое.

Но дед не слышал, он все не мог отойти от таких новостей – сгорбился, как-то еще больше постарел. Михалю пришлось повторить.

–      А, сома?-рассеянно, неохотно ответил дед. – Случайно выследил...   Плыл вон там, выше, около Кладов, слышу – бултых, бултых. Я глянул – а он, сом, зацепился «телевизором» за траву и ерзал. Сеть в жабры впилась, не пускает. Я ближе – а он как щелкнул хвостом и исчез под водой вместе с «телевизором». Но я уже вижу, что никуда он от меня не денется, и поплыл за ним...

–   Подождите! – Михаль наморщил лоб. – Еще раз, дед Макар, – в каком месте вы его увидели?

–    Около кладок старых – ну, Кладов по-нашему. Вы проплывали то место, когда сюда плыли...

–    Целое утро! -Воскликнул Михаль. – Целое утро не мог вспомнить! Ну, конечно, у кладок! Конечно, Кладов!

Он, такой серьезный всегда, вдруг воткнулся сверху головой в траву и, словно жук, побежал по кругу. Дед с ребятами ничего не понимали и смотрели на него с удивлением.

–     Ах, и дураки же мы! – Поднимаясь, запыхавшийся, с блестящими от радости глазами сказал Михаль. – Спасибо, дед! -

схватил он деда Макара за руку и начал трясти ее.

–   Что с тобой, Михаль? – даже испугался дед.

–   Со мной? Все хорошо! Все просто прекрасно .. Так вы говорите, там укладки были? Вы их видели? Где они сейчас? -забросал он деда вопросами.

–   Лежат в реке на дне. Вот будете обратно плыть, патыркайте веслом около берега.

–   А из чего они, эти укладки?

–   Из дубов. Дубы как железо сделались.

–   И давно они лежат?

–   Э-э, кто ж тебе скажет? Я сам, когда в ваших годах был, услышал, что старые люди так называют то место, а сверху укладок уже никаких не было. Это, видимо, давным-давно Березина в том месте узкая была, вот ее и перекрыли, чтобы перебираться... Положили дубы – потому и Клады.

–   Скажите, дед Макар, а там вблизи ручья или речушки нету?

–   Нет, там сухо, холм. А может, и была когда давным-давно речушка...   Теперь, сколько себя помню, там укруг все сухо – песчаные холмы, сосны, а дальше, за лесом – поле, рожь растет...

Глава 51

О пользы родной речи

Дед Макар начал прощаться.

–    А вы надолго здесь? – Спросил он. – Что родителям сказать, когда увижу?

–   Скажите, чтобы не беспокоились, – ответил Михаль, улыбаясь во весь рот. – Сегодня в обед или под вечер мы тоже будем в Поплавах.

Не успела скрыться за поворотом реки лодка с дедом Макаром, как Михаль, радостный, приказал Чэсю:

–   Ты говорил, что прихватил с собой талер и копию бересты, – давай, неси скорее сюда!

–   Михаль, – тот смотрел на друга с настороженностью, – да объясни, что с тобой?

–   Неси скорее, сейчас узнаешь. Теперь и с тобой то же будет.

Чэсь бросился к шалашу. Принес.

–   Прежде всего ответьте, – торжественно начал Михаль, – как будет «клад» по-белорусски?

Ребята задумались. Дмитрок посмотрел вверх, даже слегка постучал себя по голове, показывая, что знал, но забыл. Чэсь скорее вспомнил:

–   Скарб (ПЕРЕВОД: Сокровище, клад)

–   А тут как написано? Склонились над копией бересты.

–    Ну и что? -Все никак не мог понять Чэсь. – Тут написано «С LAD »-«клад». Ты хочешь сказать, что французский офицер    должен     был    написать    по-белорусски,     « Скарб»? -

усмехнулся он.

–    Зря смеешься – как раз это я и хочу сказать. Это слово нужно переводить не с русского и не с французского языков, а с белорусского. Клад – никакое не сокровище, а всего лишь укладки. Француз услышал, как местные жители называли то место, так и выцарапал его на бересте, только латинскими буквами. Понимаете? Здесь игра слов, из-за этого так долго и золото не могут найти, ведь никому в голову не приходит: как это так, чтобы почти двести лет назад европеец, француз, мог использовать местную речь и именно белорусским словом зашифровать свой ​​план на бересте!

Дмитрок молча пожал Михалю руку, тогда сказал просто:

–   Молодец ты, – но даже по голосу его чувствовалось, что его уважения к Михалю еще прибавилось.

Зато Чэсь, кажется, и не удивился, и не обрадовался.

–   Это еще надо доказать, – проворчал он, вглядываясь в копию бересты. На самом деле ему было просто завидно. Как же он сам, деревенский парень, белорус, – и не догадался раньше Михаля! Тогда, возможно, и Оксана совсем иначе к нему относилась бы...

Михаль все еще был как пьяный от своего открытия. Чэсевы слова он оставил без ответа.

–   Помните, я ездил в город, звонить Оксане? Так вот, подхожу я к мальчику с девочкой, где-то наших лет, спрашиваю, где краеведческий музей? По-русски, конечно, спрашиваю. А они мне отвечают чисто по-белорусски!Представляете, городские!

–      Я знаю таких, – подтвердил Дмитрок. – Это из белорусской гимназии.

–    Я все собирался предложить вам сделать то же самое – начать говорить только на родном языке. И сам начал учиться...

Вот разговариваю с вами, а в голове перевожу, как это можно сказать чисто по-белорусски...

–    Хорошо, – прервал Чэсь. – Если тебе поверить, и клад – это действительно Клады, то тогда еще больше все запутывается. Раньше мы думали, что где крестик, там и золото. А теперь? Получается, клад – это не сокровище?

–    Никакое не сокровище, – уверенно ответил Михаль. – Искать его нужно в любом другом месте, только не там, где крестик. Неужели вы не поняли? Крестик – это не конец, а начало. Помните, Оксанин папа рассказывал, что на топографических картах обязательно должна быть привязка – ориентир? Крестик и слово «КЛАД» – Клады – и есть только привязка. И все искали не с той стороны, не с начала, асконца.

–        Хитрый француз! – Покачал головой Дмитрок. – Надежную привязку выбрал! Если бы, скажем, ориентиром было какое дерево, то его спилить могут, если камень – могли бы убрать и свести куда-нибудь... А эти дубы пролежали в воде, на одном месте, столько лет, и ничего для них не было – еще прочнее, видимо, стали.

–   Дубы из реки тоже могли бы вытащить, – возразил Чэсь. – Это просто счастливый случай, что они сохранились. Но хорошо, даже если по-вашему, я все равно не понимаю – чему тут радоваться? Ну, знаем мы привязку, дальше что?

–      Приложим к копии бересты талеры, обведем контуры и увидим маршрут, по которому двигался француз, – ответил Михаль. – Где закончится контур последнего талера, там и клад.

–   А у нас есть эти талеры? Ты уверен, что Оксана раздобыла третий? Мы даже не знаем, привезла ли она свой!

–       Если не привезла, ничего страшного, – сказал Дмитрок. – Маршрут можно угадать совсем без талеров. Француз где похоронен? У нас, в Поплавах. От Кладов до Поплав километров восемь – десять, вот на этом отрезке где-то золото и скрыто.

–   Я тоже думаю, – кивнул Михаль.

–   Да француз мог идти от этих Кладов на все четыре стороны! – Не сдавался Чэсь, который никак не мог примириться, что у него перехватывают инициативу разгадке. – Он мог спрятать сокровище в двадцати километрах к Поплавам, в любом месте – хотя бы вот здесь, на нашем полуострове, или вон в лесу на том берегу. А потом зашифровал это место на бересте, повернулся на сто весемдесят градусов и пошел в Поплавы, где его и подобрали, истощенного!

–   Тоже может быть, – согласился Михаль. Видимо, он не так верил в версию Чэся, как хотел и дал ему право на свое мнение. – Тогда кто что предлагает? Вернемся в Поплавы и посмотрим, что раздобыла Оксана, расскажем ей об этом? Или доплывем до Кладов и поищем сами?

–   Сами, конечно! – Сразу сказал Чэсь.

Дмитрок отмолчался, показывая, что ему все равно, лишь бы быть вместе с друзьями.

Сборы были недолгими. Стащили с шалаша брезент, бросили в лодку телогрейки, сено, прикопали землей головешки, не забыли ведро с остывшей ухой – разогреют в обед...

«Прощай, прекрасная обитель!   И спасибо тебе   за все! »– обратился мысленно Михаль к их островку, когда все уже сидели в лодке. Чэсь оттолкнулся веслом от берега.

Глава 52

Обида

Тем временем Оксана с Катей, в одних купальниках, сидели на высоком, заросшем травой холме возле шалаша, загорали и бросали в реку камешки, которых здесь, в траве, было полно. Летний ветерок иногда набегал с Поплавы теплыми волнами, приносил с собой запах цветов, чуть слышно шептал листвою прибрежных ив, морщил воду посередине реки. Палило солнце, легко пробиваясь через белые кудрявые облачка, что чередой плыли по небу.

–  Не жалеешь, что приехала? – Спросила Оксана.

–  Здесь так здорово, я и не ожидала! ..

–  Конечно, здорово – тут тебе не Египет.

В самой Оксаны настроение было прекрасное. Она сделала все, что обещала, даже больше. У нее были выписки из статей, которые доказывали, что сокровище несомненно существует, была копия бересты, был талер «Червеньских знакомых». Вчера, как только Катин отец привез их в поплавать, она сразу бросилась в веранду, к дивану. Скомканный платок лежал под матрасом. Пятно от масла не высохло. Девочки положили платок на бумагу и тщательно, по миллиметру иглами перекололи пятно по контуру. Потом обвели дырочки карандашом – и получился четкий абрис монеты.

Главное же, что благодаря Борису Григорьевичу они теперь знают, что с этими талерами и с берестой делать. Нужно только взять у Чэся третью монету и...

Оксана вскочила, прислушалась.

–    Кажется, плывет кто-то – может, наши ребята? Действительно, из-за поворота реки показалась лодка.

–   Нет, это дед Макар, – разочарованно произнесла Оксана, снова садясь.

Лодка    поравнялась    с    холмом,     на    котором загорали девочки. Дед Макар увидел их, сказал весело, громко:

–   А-а, ждете? А я знаю, где ваши мальчишки!

–     Знаете? – взметнулась Оксана. – Где же они? Когда вернутся?

–   Го, они далеко забрались, аж за Клады! Целый лагерь себе сделали на острове, рыбы полно наловили, уху варят... Вечером, говорили, вернутся!

–   А они знают, что мы приехали?

–   Знают, я им сказал.

Лодка начала отдаляться, дед направлял ее вниз, до мостков, где была поселковая «пристань».

–      Если хотите, идите за мной! – Крикнул дед напоследок. – Покажу, которого сома выловил!

–   Пойдем, Оксана? Я никогда сома не видела

–   Что на него смотреть? Рыба как рыба...

Оксана не скрывала обиды. А она думала, их ждут здесь. Наобещала Кате, как их будут здесь встречать.

–   Что ж – пусть, обойдемся без них. Если их не интересует это, сами найдем сокровище. Сегодня приедет Борис Григорьевич, и начнем искать. У нас почти все есть, а у них нет ничего, кроме Чэсево талера. Сейчас Позагорали,, искупаемся, малину пойдем есть...