Текст книги "Щербатый талер"

Автор книги: Андрей Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

–   Вот это я понимаю! – Похвалил Борис Григорьевич. – Нет, с вами, друзья мои, не пропадешь – я все больше убеждаюсь. Значит, так. Линия на карте ведет на юг и делает три поворота – зигзага. На юг и отправимся.

Пошли гуськом. Борис Григорьевич прокладывал путь – продирался сквозь густой мокрый кустарник, раздвигал ветви, зачастую придержал их, пропуская детей вперед. Вскоре кустарник закончился, пошло редколесье: сосны, березки, кое-где латки зеленого мха, черничников, багульника, кусты голубики...

Борис Григорьевич остановился и продекламировал:

Сеткі паўсюль павуціння абвіслыя,

Мокрыя, ліпнуць да курткі і рук.

Дзесь у кары, або ў скручаным лісціку

Ад непагоды схаваўся павук.

(ПЕРЕВОД:

Сети кругом паутины обвисшие,

Мокрые, липнут до куртки и рук.

Где-то в коре, или в скрученном листике

От непогоды сховался паук.)

–   Все как у нас теперь... Ну, куда дальше, друзья мои? Как раз в этом месте должен быть первый поворот.

–   Сюда, Борис Григорьевич! – Раздался взволнованный голос Дмитрока. Парень перед этим оторвался от всех и шел один, сбоку. -Здесь лужи какие-то!

Бросились туда. Так и есть: среди кустов голубики, у мха -продолговатая лужа, полная желтой дождевой воды. Далее – еще одна лужа, и еще...

–     Мы нашли, нашли! Это то самое русло, несомненно! -Радостно повторял учитель, каждый раз заглядывая в свою карту. – Если дождь будет идти долго, лужи заполнятся водой, разольются, соединятся и повторят линию на нашей схеме. Смотрите: эта открытая низинка тянется сейчас на юго-восток, но скоро она исправится и направится на юг!

Радостное настроение Бориса Григорьевича передалось другим. Чуть не бегом бросились вперед. Низинка все не кончалась. Через сотню метров учитель, оказавшийся теперь последним, позвал детей:

–    Надо сворачивать, друзья мои! – И решительно двинулся вправо, в такие же заросли, из которых недавно выбрались.

–    Не может быть! – Не поверил Михаль. – Зачем сворачивать, вот у нас под ногами низменность, она и есть старое русло!

–   Если я ошибся – вернемся, – ответил учитель. Михаль, Дмитрок и Катя неохотно вернулись, снова гуськом пошли за учителем. На этот раз шли и кружили долго. Низинок больше не попадалось. Михаль начал упрашивать Бориса Григорьевича вернуться, но тот был непреклонен.

–   Где-то здесь второй поворот, поверьте!

И вот опять редколесье, черничник, голубика, снова зачавкал под ногами зеленый мокрый мох, который любит расти в низинках...

–   Ну, что я говорил? – Воскликнул учитель. – Смотрите!

 Отсюда, с этой низменности, начинались как раз такие же лужи, только уже соединенные между собой; уже даже можно было глазом уловить извилистый контур бывшего ручья; казалось, что пенистая дождевая вода в этих соединенных ямках не стоячая, а чуть движется, течет назад, к Березине.

–   А ведь я был здесь, видел эти высохшие ямки, – печально произнес Михаль. – Почему не обратил внимания? Подумал, что это старый засыпанный окоп... Дальше я знаю, куда идти – сейчас начнется поле...

–   Нет, русло еще раз повернет, – сдержал его Борис Григорьевич. – Давайте уже пройдем этот путь до конца.

Сейчас никто и не подумал возражать, все безусловно поверили учителю.

Долго кружить не пришлось. Старое русло наполнялась водой с каждой минутой, ширилась и вело их безошибочно. И вот потом низинка, а вместе с тем и рощица, закончились, пропали так же внезапно, как и начались.Совсем неподалеку, среди деревьев, увиделся просвет. Это было поле.

–   А теперь – прямехонько на юг, – бодро сказал учитель. – За мной!

Вышли на открытое место и увидели, что дождь вроде как притих. А может, это только показалось, потому что с деревьев не капало. Широкое ржаное поле с разбросанными по нему островками кудрявых дубов пересекала укатанная дорога. По ней учитель и повел детей. Михаль на ходу сорвал колосок ржи, попробовал растереть. Куда там, рано еще, колос только вылез из трубочки, даже молоко не налилось.

Учитель шел молча, сосредоточенно, словно считал мысленно свои шаги. Вот остановился, подумал, повернул назад.

–   Кажется, здесь, – продолжал он рукой вокруг, будто очертил круг. Еще раз заглянул в карту. – Линия наша кончается здесь. Смотрите – и канавка какая-то вдоль дороги...

–   Здесь же ровное, гладкое место, – Михаль посмотрел вокруг. – А может, это на поле, среди ржи?

–   Тогда придется ждать осени и копать по сжатому. Потому что кто же нам даст теперь рожь травить?

Михаль отошел к меже – неширокой травянистой полосе, что разделяла дорогу и поле, бросил прут, и с размаху вогнал в землю лопату. Но лопата ударилась во что-то и вглубь не пошла.

–   Ага, подождите... Здесь что-то есть!

Михаль схватил прут, начал тыкать в землю. Прут постоянно упирался во что-то. Дмитрок тем временем лопатой счистил дерн межи.

–   Пень! – Объявил он. – Огромный старый пень.

–   Вот такой, – Михаль прутьям начертил действительно огромного диаметра неровный круг, который одним краем забирался на дорогу, другим – в рожь, но основная часть была как раз посередине – на границе.

Ребята посмотрели на Бориса Григорьевича.

Учитель, обняв Катю за плечи, молча, с тихой улыбкой наблюдал за ними, и Михалю показалось, что по лицу учителя стекают не одни только капельки дождя.

–    Я горжусь вами, – проговорил наконец Борис Григорьевич. – Вы нашли его. Да я и не сомневался, что найдете-с такими парнями грех сомневаться... Однако где же Оксана с Чэсем? Как жаль! Такой исторический случай, а они не видят!

–    Пусть не будут очень хитрыми, – сказал Михаль. – Однако и правда жалко – Оксану увел.

 Глава 62

Тем временем в поселке

Темно-синяя «Ауди», превышая скорость, пронеслась по мокрой асфальтовой дороге, свернула в закуток и резко пискнула тормозами около дома деда Макара.

От здания сельсовета вышел на крыльцо участковый без шапки, посмотрел вслед машине.

Деда Макара дома не было. Машина развернулась, помчалась в другой конец Поплав – до того домика, в котором поселился на время отпуска учитель из Минска. Нет учителя, домик на замке.

–    К кому, вы говорили, малая приезжает? – Спросил человечек на заднем сиденье, с зажатыми между ног костылями. Это был Паук.

–    К бабушке, – ответил лысый, что сидел за рулем. – Только я дома не помню. Где-то в самом начале.

–  Я знаю, – Сева опустил боковое стекло. – Четвертая с краю.

Вновь понеслись в начало поселка, проехали сельсовет. Вновь вышел на крыльцо участковый и посмотрел им вслед. Теперь он был в фуражке, в длинной широкой накидке, завязанной под шею завязочками.

–  Здесь?

Сева кивнул, лысый остановил машину. Бабушка была во дворе, подошла к забору. Сева высунулся в окошко, бабушка узнала квартирантов деда Макара.

–    Вы старого ищете? То он не так давно к реке пошел, с веслами!

–    Я сам поговорю, – сказал Севе Паук, выбрался из машины, вытащил костыли. – Может, вы, бабушка, знаете, где сейчас может быть учитель, Борис Григорьевич из Минска? Он вчера приехал, – Паук подковылял к забору с этой стороны.

–   А что такое? -Насторожилась бабушка.

–  Мы вместе работаем,   коллеги, – охотно объяснил Паук. – Нарочно из Минска приехали, чтобы забрать его на важный научный симпозиум. Борис Григорьевич будет выступать там с докладом.

–   А как же вы его найдете? Он с детьми в поход пошел!

–   В поход? Когда?

–   Сегодня утром.

–   Ага, тогда далеко они не ушли... У нас же машина, нам и съездить недолго. А где, в каком месте их искать?

–   Говорил, на поле чего-то пойдут, это под Ушою, по ту сторону реки, – охотно пояснила бабушка. – Там дубы еще среди ржи.

–   А как туда ближе проехать?

–   Никак: здесь же ни моста, ни парома, все лодками переправляются. Это вам надо в Березу, а там через мост и обратно мимо реки – на поле.

–   Я знаю! – Отозвался из машины Сева, который все слышал в открытое окошко

–   Ну, бабка, благодарим! Мы поехали, – Паук поплелся назад, упал в машину.

–   Подождите – встрепенулась бабушка. – Его вы возьмете, а как же дети?

–   И их заберем, – успокоил Паук. – Машина большая, все поместимся... Давай! – Нетерпеливо скомандовал дьяволу.

Глава 63

У частковы й

Не успела бабушка зайти в дом, как с улицы ее снова позвали. Участковый, без мотоцикла. Открыл калитку, вошел во двор:

–   Что они хотели, Степановна?

–  Учителя спрашивали, – ответила старуха, почуствовав неизвестно отчего тревогу. – Я сказала, он в поход с детьми отправился, на поле под Ушою, так они сразу туда полетели... А что такое?

–   Что такое... Жульё они – вот что такое.

–   Ей-богу! – Всплеснула руками, сразу перепугалась бабушка. – Там же дети!

–      Вот именно. Вы знали этого учителя? Почему отпустили детей с ним?

–   Как же не отпустит – он внучку мою учит, сына знает, такой хороший, добрый человек...

–   Хороший... Кто сейчас хороший? Может, с одной шайки с этими.

–   Так и эти же целую весну у Макара крутились, ты же сам их видел каждый день, почему не арестовал?

–     Фактов не было. Сейчас появились. Кстати, раз уж Макара упомянули – где он может быть сейчас?

–  На реку ушел... Боже мой! ..

Охая, божась, она бросилась в дом, повязала платок, сунула босые ноги в сапоги, выскочила во двор. Участковый еще не ушел, прикуривал, прячась от мороси.

–  Делайте что-нибудь, вы же милиция!

–   Делайте... Я же такую ​​машину не догоню на своем примусе. Пойдем!

Бабушка даже не спросила куда. По улице долговязый участковый ступал обычными своими шагами, а она почти бежала за ним. Шли к реке.

К счастью, дед Макар был на «пристани», рылся в лодке. Увидел участкового с Анной, застыл, насупился, угадывая, что не с добром к нему это посещение.

–         Я тебя предупреждал? – Начал участковый, подойдя. Бросил под ноги окурок и вдавил сапогом в мокрый песок.

Дед Макар – крепкий, коренастый, одного из участковым роста – выпрямился.

–   Не кричи, – сказал спокойно – И не пугай женщину, вон побледнела вся. Говори, что случилось?

На участкового это подействовало.

–     Случилось... Жулики твои квартиранты – вот что случилось. Машина у них краденая. Я их давно подозревал, не поленился, навел справки – и пожалуйста, подтвердилось: эта «Ауди» полгода, как в розыске.

–    А я тут при чем? Разве на ней написано, что она угнана? Вы, милиция, узнали об этом – вы и ловите, вам за это деньги платят.

–    Мы-то поймаем, – сказал участковый. – Я уже звонил в Березу, там знают, уже объявлены все посты и дорожные «гаишники», так что никуда твои квартиранты не денутся. Их-то мы поймаем, но чтобы они кого раньше нас не поймали! Учителя ищут, что вчера из Минска приехал, а учитель с детьми в поход поплелся, аж на поле под Ушу. Приспичило в самый дождь. Надо еще разобраться, что он за учитель, почему с твоими квартирантами шашни водит, зачем им понадобился?

–    Боже... А ведь я, глупая, думала, – сразу запричитала бабушка.

–    Не пугай человека, говорю! – Повысил голос дед Макар. – Ну и что, что в поход пошли? Да там один Михаль все напрочь знает! Как их найдут? Разве они на одном месте стоять будут?

–   Ох, на одном,   Макарка! Тот учитель сказал – местность там, говорит, редкая... Я спрашиваю – а тут, близко, разве плохие вам места? А он снова – нет, здесь не такие, там места исторические. На поле они будут!

–   Я сейчас поеду в Березу, – участковый вытащил из-под накидки правую руку, постучал по циферблату часов, приложил руку к уху – Если твоих квартирантов не задержали на шоссе или на мосту, все равно до поля они доберутся не скоро. Дорога там плохая, грязная, да и чужеземцы они, не знают тех мест... Понимаешь, дед? Пока они доедут, тебе тут прямо      минут      пятнадцать – двадцать.      И      смотри! – Предупредил: – Твои квартиранты: если не дай Бог, что с детьми случится...

–     Помолчи, – дед Макар красными от холодного дождя пальцами уже вставлял весла в уключинами. – Ты уж не мокни, Анна, иди домой. Не бойся.

Легкая лодка, послушная привычным веслам и крепким рукам хозяина, развернулась и стремительно пошла по самой быстрине, туда, к Кладу, возле которого ржаное поле с дубами.

Глава 64

З аблудились

Чэсь и был в этом лесу всего один раз – когда они, возвращаясь с рыбалки, высадились здесь «десантом». Но тогда было солнечно, ясно, лес был какой-то другой, не такой, как сейчас: мокрый, мрачный, темный, хотя на часах всего одиннадцать утра.

Сначала Чэсь уверенно повел Оксану в самую лесную чащи. Они продирались кустарником, кружили, выходили на поляны и снова оказывались в каких-то зарослях. Колодежик не появлялся, как и не было его. Мокрые, утомленные, со следами липкой паутины на руках и лицах, они выбрались на очередную полянку. И вдруг услышали голоса парней, Кати, учителя, увидели среди деревьев румянец огонька, унюхали горьковатый запах дыма...

–   Как же так? – Растерянно прошептал Чэсь. – Неужели мы все время шли кругами?

Затем сказал твердо:

–   Прости, Оксанка. Иди к ним, погрейся, отдохни, только не говори, где я. Я вернусь в лес и сам попробую найти.

Но он забыл, что Оксана была упряма не меньше его.

–   Нет, пойдем вместе. Я совсем не устала и мне не холодно.

Теперь Чэсь ступал медленно, внимательно поглядывая по сторонам, стараясь не пропустить ни одного памятного ему признака.

–   Здесь я ветку обломал – вот она, видишь? Теперь должна быть просека, а там уже рукой подать...

Была обломанные ветка, была просека – колодежка не было. То ли погода так изменила лес, или просто Чэсь, к большому стыду своему, забыл какой-то самый главный ориентир и теперь заблудился.

–   Не могу больше, – призналась наконец Оксана. – Хоть бы немного отдохнуть!

Как ни было неприятно на душе, какая ни разбирала злость на самого себя, Чэсь вынужден был сдаться.

–   Что ж, вернемся к ним... Только не садись, потерпи немного, – попросил он, – если возвращаться, то надо быстрее. Они могут без нас пойти и тогда уже их придется искать. Можешь потерпеть еще немного?

Оксана кивнула. Пошли снова, в другую сторону – туда, где, по мнению Чэся, была река. Чтобы легче было Оксане, Чэсь старался обходить кусты, вел девочку редким лесом, выбирал чистые места, полянки. И вывел... Не к костру, даже не к реке, а снова на просеку, почти на то же место, откуда отправились.

–  Да что это со мной сегодня?

Оксана молча прижалась к сухому стволу развесистой сосны, присела, закрыла глаза. Чэсь постоял, потоптался, затем сел рядом. Плечи их соприкоснулись, Оксана вздрогнула, но так и осталась сидеть, и глаз не открыла. Чэсь с сожалением и одновременно с любовью смотрел на нее. Усталая, в темном платье, с мокрыми прядь белых волос, что выбились из-под капюшона, с ямочками на круглых щеках, – такою девочка показалась ему красивой, как никогда.

Он неожиданно для себя быстро просунул ладонь под капюшон и погладил Оксану по голове. Опять девочка только вздрогнула и не отстранилась.

–  Прости, Оксанка, – сам заблудился и тебя увел... Мне так стыдно. Засмеют... А главное, тебя жаль. Они, видимо, нашли уже сокровище, а ты и не увидишь.

–  Не выдумывай, – Оксана раскрыла глаза, мягко отвела его руку, поправила волосы. – Я ни о чем не жалею. Наоборот, интересно! Я и сейчас, если бы все повторилось, пошла бы с тобой...

–  Правда?

–   Разве я не видела, что ты нарочно шел сухими местами, чтобы мне легче было? А то, что заблудились – ну и что? В лесу любой может заблудиться, так как левая нога делает чуть больше шаги, поэтому и получается круг.Нам в школе рассказывали.

–  Да и нам рассказывали, только я не верил, пока на себе не убедился!

Всю усталость с Чэся как рукой сняло. Спали с души досада, стыд, злость на себя; после Оксаниных словам словно солнце    заблестели    вдруг    из    этого    низкого, затянутого сплошной моросью неба. Он вскочил

–     Ты права – нечего переживать. Мы же на просеке, значит, уже заблудиться невозможно, хоть куда-нибудь она выведет! Теперь пойдем в ту сторону, куда ты покажешь, может, у тебя рука счастливее... Да ты сиди, отдыхай! – Спохватился он, увидев, что Оксана тоже встает.

–     Нет, некогда. Да и холодно сидеть. Идем, например... туда, – наугад указала она пальцем.

И действительно, не ошиблась. Не прошли они и двухсот шагов, как оказались на лесной, достаточно укатанной дороге, что персекала просеку. Однако Чэсю сегодня просто предопределены были неудачи. Став посреди дороги, он нерешительно взглянул вправо, влево... Боялся ошибиться.

–   И опять не помнишь? – Участливо спросила Оксана.

–     Да дорогу я помню... В прошлом году мы с отцом здесь на мотоцикле проезжали... Знаю, что она проходит через поле около Уши и ведет вплоть до самой Березы, до моста через реку.

–  Поле? О котором Михаль рассказывал Борису Григорьевичу?

–  Ну... Оксана! – Вдруг воскликнул Чэсь и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. – Оксана, помнишь, твой учитель обмолвился, что по схеме извилистая линия должна выводить как раз на это поле? Ах, какие же мы глупые... Я, а не мы, – сразу поправился. – Может, наши давно уже там?

–  Конечно, там! – Поддержала Оксана, лишь бы не стоять на месте. – Если это не далеко, пойдем быстрее.

–  Далеко здесь не может быть далеко, километр, может полтора, – но если бы знать, в какую сторону... Совсем в голове завертелось! – С отчаянием в голосе признался Чэсь.

–  Не расстраивайся ты так, ничего страшного. Пойдем хоть куда, где-то же эта дорога дожна закончится.

–  А если выйдем к реке, а не к полю?

–  Давай так, – предложила Оксана – Ты иди в ту сторону, я в это. Может, река или поле совсем недалеко. Сидели же мы на просеке и не знали, что дорога всего в двухстах метрах от нас.

Чэсь    неохотно    согласился.     Опять    он   чувствовал себя виноватым. Договорились, что будут перекликаться, и разошлись.

Оставшись один, Чэсь понемногу успокоился. Попытался перенестись мысленно в то лето, когда ехали с отцом мотоциклом... И вдруг что-то щелкнуло в голове и словно стало на свое место – так бывает, когда едешь в поезде с закрытыми глазами и кажется, едешь назад, а потом перевернется в голове что-то – раз! – и видишь, что едешь вперед.

Чэсь увидел старую березу с расщепленным стволом, вспомнил ее – и мгновенно все понял: где поле, где река, где Кладки и даже где колодежик, который они искали целое утро. Поле было впереди, а Оксана шла теперь к реке.

–   Оксана! – Крикнул он и бросился назад.

От того места, где они разошлись, дорога поворачивала, поэтому девочки не было видно. И не отозвалась... Чэсь выбежал из-за поворота и увидел, что вдали, на дороге, стоит легковушка, рядом, около раскрытых задних дверок – Оксана. Так это же машина «геологов»!  Как они здесь оказались? Почему Оксана разговаривает с ними? Да не только разговаривает, а вот пригнувшись, садится в машину...

–   Оксана! – Крикнул Чэсь.

Девочка оглянулась, весело махнула ему рукой, чтобы бежал быстрее к ним. У Чэся отлегло от души. Теперь все понятно: «геологи» возвращаются из Берез, почему-то этой дорогой, будут проезжать через поле, и Оксана попросила их подвезти.

Чэсь был уже совсем близко. Внезапно машина тронулась с места. И из-под задних колес на него полетела грязь, ударила глаза. Когда он протер их, машина давно скрылась за поворотом.

Глава 65

Оксана в опасности

А случилось вот что. Увидев знакомую «Ауди», Оксана, конечно, удивилась, но не испугалась. Она сошла с дороги. Неожиданно машина остановилась возле нее, открылись задние дверцы, знакомый голос назвал ее по имени, и Оксана увидела в машине... Паука.

–     Старая   знакомая, –   дружелюбно улыбнувшись, сказал он. – А где остальные? На поле? Мы вас ищем.

Оксана промолчала, еще более удивленная. Паук объяснил:

–  Нам учитель нужен, Борис Григорьевич, его в Минск срочно вызывают. Бабушка сказала, где вас можно найти.

–  И вас заодно попросила подвезти, – вмешался лысый, который сидел уже не за рулем; за рулем был Сева

–  Так учитель, говоришь, на поле? – Спросил Паук.

–  Пожалуй, – Оксана пожала плечами.

–  А что же ты не с ними? Заблудилась? А, понимаю, тут какой-то секрет, о котором нельзя рассказывать... Борис Григорьевич любит секреты, – Паук захихикал, подвинулся немного: – Ты садись. Да садись, не бойся!-Увидев, что Оксана не трогается с места, снова пригласил он. – Мы не шутим, бабушка просила, чтобы забрали вас всех. Сейчас найдем учителя и подкинем вас в Поплавы.

–   Мы сами дойдем, – Оксана посмотрела на свои мокрые кроссовки, пошевелила пальцами, провела ладонью по мокрому, холодному лбу. Она вдруг почувствовала страшную усталость. А в машине, видно, тепло, сухо, сиденье такое мягкое, такое удобное. Видимо, ехать в такой машине утомленному замерзшему человеку – наслаждение.

–   Да она просто боится нас, – насмешливо сказал лысый. – Поехали, Сева!

Эх, Оксана, где же потерялась твоя осмотрительность, осторожность, твоя нехитрая, но надежная наука: с незнакомыми мужчинами не разговаривать, не верить им, не заходить вместе в лифт или в подъезд, тем более, не садиться в машину? Но эти же были не совсем чужие. Паук знал ее отца, бабушку, Бориса Григорьевича, Сева с лысым заходили к Катиному отцу, жили у деда Макара...

–   Вот еще – никого я не боюсь! – Сказала она.

В этот момент ее окликнули. Она увидела неподалеку Чэся, который спешил к ним, махнула ему рукой: – Только подождите, заберем Чэся, – и залезла в машину.

–   Сиди тихо, – прошипел ей в лицо Паук, хватая ее за плечи. Руки у него неожиданно оказались сильными, как клещи. – Сева, за поворотом остановишься, лысый сюда пересядет, поможет мне!

Оксана, вырываясь, крикнула, но сильная, цепкая ладонь зажала ей рот.

Глава 66

Наконец удач а

Чэсь где пешком, где перебежками спешил по дороге – туда, где поле, куда поехала машина. Он сам не знал, зачем бежит туда, что собирается там делать, чем он сможет помочь Оксане. Что задумали «геологи»? Как-то пронюхали, разгадали о месте сокровищ? И едут теперь на поле, чтобы отобрать его? Если они застанут там всех, старый учитель с Михалем и Дмитрием, и с Катей в дополнение, они не обороняться от двух здоровых молодых мужчин... И зачем села к ним Оксана? Она улыбалась, была спокойна... Тогда почему не подобрали его, Чэся? Или Оксану заманили в машину и просто не выпустили? Нет, что-то тут нетак!

Самое разумное, что сразу приходило в голову: бежать сейчас к Кладкам, гнать лодку в Поплавы и звать людей на помощь. Но уже не было ни сил, ни времени, а главное, стыдно – вдруг эти «геологи» никакого вреда им не сделают и не собирались делать? Тогда и парни, и Оксана, и учитель, и весь поселок засмеют его!

–    Далеко собрался? – Вдруг услышал он сзади знакомый старческий голос.

Из леса на дорогу выходил дед Макар. Не веря своим глазам, Чэсь бросился к нему:

–  Дед Макар, вот слава Богу, что вы здесь!

Крепкий, чуть сгорбившись, в своих неизменных кирзачах, в брезентовом плаще, с ружьем за плечами дед одним видом своим сразу вселил спокойствие. Сейчас все обойдется!

–     Помогите, дед Макар, «геологи» ваши забрали Оксану и на поле поехали, а там учитель сейчас может быть, и все! Там экскурсия у нас... раскопки могут быть, а «геологи» могут забрать, им нужна очень...

Чэсь понял, что запутался. На его счастье, дед Макар ни о чем не спрашивал, даже, как показалось, не очень встревожился, словно был готов к таким событиям. Одно сдвинул на переносице косматые брови:

–   Все же не убереглись, правду говорил участковый... Давно поехали эти приблуды, «геологи»?

–   Недавно. Может, еще ничего страшного, ведь Оксана сама к ним села, но... идем скорее на поле! По дороге расскажу.

–   Подожди, я знаю тропу напрямик, через лес. Уже на ходу мельком взглянув наЧэся, посочувствовал:

–   Однако ты мокрый весь, замерз, смотри не захворай.

–   Ничего страшного,– Чэся трясло вовсе не от холода.

Глава 67

Н а поле

Сменяя друг друга, Михаль с Дмитрием поочередно обкопали пень, обчистили землю по краям, и пень – широкий, ровный, словно стол, – казалось, у всех на глазах приподнялся, вырос из земли сантиметров на пять-десять. Михаль ковырнул его прутьям:

–     Видите, как пилили? Вкруговую, по частям, ручными пилами.

–   Все-то ты знаешь, – позавидовал Дмитрок.

–   Я что, никогда не пилил с отцом? Вот оттуда и знаю:    если   руками    пилишь – пень   ровный,    а бензопилой – абы как.

Михаль подспудно ждал, что Борис Григорьевич похвалит его за наблюдательность, поддержит, но учитель как и не слышал парней. Он хоть и не работал лопатой, но устал, казалось, больше парней. Глядя, как они хлопотали вокруг пня, учитель каждый раз прикладывал ко лбу и без того давно мокрый платок.

–   Друзья мои, нам и так сегодня очень везло, даже не верится, – взволнованно сказал он. – И все равно так будет обидно, если сейчас постигнет разочарование! Я вот думаю: а вдруг француз не закопал карту в корнях, а спрятал в сухую дуплянку в стволе? А ствола давно нет.

–   Я на месте француза тоже не стала бы копаться в земле, – сказала Катя. До этого она тихонько стояла в стороне, ссутулившись, но не жаловалась ни на дождь, ни на холод.

–      Тогда бы люди, спилили дерево, обязательно проверили бы все дупла, – не согласился Дмитрок, – и нашли бы карту. Это же интересно, как удержаться, чтобы не залезть в дупло? А если бы карта нашлась, все знали бы об этом, и в музее было бы, и в книжках написали бы.

–            Логично! – Засмеялся Борис Григорьевич. – Да, часто бывает, что дупло расположена низко, у самой земли, и ведет под землю, так что ему, может, и копать не пришлось. Только что гадать? Сейчас все узнаем. Давай, Михаль, с Богом...

Михаль осторожно, аккуратно, впритык с пнем, по сантиметрах начал протыкать землю, стараясь вгонять острый прут на всю длину. Учитель с Катей молча следили за ним, Дмитрок давал советы:

–   Не торопись... Аккуратнее... Отступи подальше от пня, чего ты к нему прилип...

–  Не учи ученого. Корни мешают...

–  Проверь под корнями.

Вдруг Михалово рука застыла. Сидя на корточках, парень снизу вверх посмотрел на Бориса Григорьевича, сказал удивленно:

–  Здесь. Борис Григорьевич, ей-богу, здесь!

–    Осторожнее, только осторожнее, Михаль, – еще больше разволновался учитель. – Сосуд может быть глинянный, доставай очень аккуратно, по миллиметру, чтобы не повредить!

Михаль быстро разгреб мягкую землю, полную трухи и щепок. Вот ухватился за что-то пальцами, покачал, чтобы легче вышло. Из гнилого, ветхого корня, чавкнув, словно прощаясь с этой землей, в которой провел столько десятилетий, появился небольшой сосуд с узким горлышком.

–  Ваза!

Михаль подал вазу учителю, сам, не поднимаясь, начал шарить в ямке пальцами,   углублять ее, подкапывать прутом. Он надеялся, что это только начало и здесь, под пнем, еще полно ценностей.

Борис Григорьевич отнес вазу до межи, вырвал пучок травы, бережно счистил с сосуда землю.

–   Ух ты! – Выдохнул Дмитрок.

У Кати тоже от восторга светились глаза. Она протянула руку и слегка постучала по вазе ногтем. Или только послышалось, или действительно ваза вдруг зазвенела – еле слышным, тонким, чистым звоном, словно передала нынешним своим хозяевам привет из самых глубин далекой старины...

Подошел Михаль, вытирая руки о штаны.

–   Нет ничего более, – и тоже застыл, пораженный. Показалось, даже посветлело вокруг от красоты этого создания обычных рук человеческих. Ваза мягко отливала цветом синей фарфора, по синему – мелкие золотые звездочки. Обычная овальная форма и тонкая шейка, расширяющаяся кверху. Но было в этой простоте формы и обыденности цвета что-то загадочное, даже величественное, как бывает загадочным и величественным привычное небо, если оно после ясного дня начинает синеть и расцвечиваться золотыми звездами. Кем эта ваза сделана? Чьи палаты украшала? Какие руки трогали ее, какие цветы в нее ставили? ..

Глава 68

Встреча

–   Михаль, подай, пожалуйста, прут, – сказал учитель, когда все налюбовались находкой. – Все так, как мы и думали – горлышко залито воском. В вазе должен быть план настоящего сокровища.

Перевернув вазу вверх дном, он осторожно выковырял черный хрупкий воск из шейки. Встряхнул, постучал по донышку. Из вазы высунулся желтый сверток. Дмитрок схватил, вытащил:

–   Смотрите, также воском покрыто! Совершенно целый, только скользкий какой-то, – и передал учителю.

Тот бережно развернул сверток. Бумага, и правда, при    такой «консервации» сохранилась прекрасно, почти не пострадала от влаги, была ровно толстая, покореженная и напоминала пергамент.

–      Ну, что там, Борис Григорьевич? – Михаль заглядывал учителю через плечо. -О, вот это настоящий план, как раз такой, как сейчас рисуют! – Воскликнул он.

–   Слова, однако, расплылись... Ничего не разобрать. Да и по-французски здесь...

–   Ну и что? Зато посмотрите, Борис Григорьевич: вот река, вот лес, вот какое-то поселение – тут и без слов догадаться можно!

–   Пень мы всего по одному слову нашли, – сказала Катя.

–   Вот именно!

–   Нет, давайте не спешить... спрячьте пока... Дождь идет, я боюсь, бумага может намокнуть, расползется, – Борис Григорьевич, не поднимая ни на кого глаз, скрутил «пергамент», вставил обратно в вазу, положил сосуд в рюкзак .

–   Все, друзья мои, – пора домой, – и вскинул рюкзак на плечо. – Дома я вам все объясню.

Михаль с Катей переглянулись. Они ничего не понимали. Что случилось? Почему учитель скрывает от них глаза? Почему у него даже голос стал как-то виноватый, усталый?

Один Дмитрий поведение учителя почему-то никак не заметил. Он уже несколько мгновений стоял, отвернувшись, и смотрел на дорогу.

–         Смотрите, машина! – Воскликнул он. – Из лесу выскочила, сюда едет...

–  Да это же «геологов» машина, – сразу узнал Михаль. Встревожился: – Какого черта им здесь надо?

–  Того, что и нам, – улыбнулся Дмитрок.

–   Так что же мы стоим? – Михаль схватил прут, лопату, бросил в рожь. – Бежим скорее по ржи!

–   Поздно уже, увидели нас – вон как несутся... Да и пень этот раскопан – сразу догадаются, – Дмитрок сошел с дороги к меже, Катя тоже.

Теперь уже ничего не понимал Борис Григорьевич:

–   Ребята, что с вами? Кого нам бояться? Я учитель, мы на историко-краеведческой экскурсии...

–   Спрячьте хотя рюкзак, Борис Григорьевич! Дайте, я... – Михаль схватился за лямку, но машина была уже совсем близко, и он отнял руку. Как-то успокоился, подошел к Дмитрию с Катей.

Машина остановилась возле них. Из нее сразу же выскочил Сева, подбежал к раскопанному пню, увидел ямку под корнем, присел:

–   Нашли-таки! Выкопали! Ну, черти!

И расхохотался. Следом из машины выбрался Паук с костылями, быстро защелкнул за собой дверцу.

–  Ты? – Борис Григорьевич остолбенел от неожиданности.

За темными стеклами машины нельзя было увидеть, кто там в ней, поэтому полной неожиданностью было появление старого однокашника, даже друга когда-то.