Текст книги "Алые Розы (СИ)"
Автор книги: Андрей Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Глава 7
Просыпаюсь поздно утром и несколько минут валяюсь с закрытыми глазами, не хочу спугнуть сон. В груди приятно щекочет, как от первой влюблённости. Я счастлива! Но стоит мне открыть глаза, как жуткая гиря воспоминаний опускается на моё нежное сердечко, и оно начинает бешено колотиться. Я вспоминаю вчерашний день. Каких глупостей я наговорила! Я вспоминаю, что Вика меня бросила, и на глазах появляются слёзы. Закрываю глаза и едва не плачу. Я не хочу просыпаться, не хочу возвращаться в реальность.
Стук в дверь:
– Юль, ты встала? – звучит голос Вики.
– Да можешь заходить, – отвечаю и укрываюсь. Мне жарко, и я оставляю одну ножку снаружи.
Вика заходит и смотрит на меня, она уже выглядит как счастливая невеста. Что-то в ней переменилось за ночь. Интересно, а они там трахались или воздержались, хотя бы пока я в доме?
– Ты как, получше? – спрашивает она.
– Немного, – честно вру я.
– Ну, слава Богу, а то я так волновалась из-за тебя вчера, и Сашка тоже! Говорил, что не надо тебя домой отпускать, как бы ты с собой ничего не сделала.
– Да что ты! – улыбаюсь. – Я ж трусиха. Ну что я могу с собой сделать?
Мне так приятно, что она обо мне заботится и больно, потому что не могу к ней прикасаться, как раньше.
– Ну что, мы подруги? – улыбается Вика.
– Как в старые добрые времена, – отвечаю я. – Ты же не будешь бояться у меня педикюр делать?
– Я ещё подумаю, – светится от счастья Вика. – Ну и напугала же ты меня! Слава Богу, всё разрешилось.
«Ничего ещё не разрешилось. Ничего не в порядке», – думаю про себя.
– Я тебе такси вызвала, Сашка денег оставил, так что тебе платить не придётся, – продолжает Вика.
– Я думала, что мы проведём майские вместе, – немного теряюсь я.
– Юлечка, солнышко моё, ну что, ты совсем глупенькая? – улыбается мне Вика и поправляет непослушный локон на моём лице. А меня так и тянет прижаться к её руке и поцеловать на ней каждый пальчик. Но я сдерживаюсь, я же обещала. – Мне кажется, нам пока лучше побыть отдельно. Понимаешь меня?
– Ага, – отвечаю и сдерживаюсь, чтобы не расплакаться.
– И Сашке будет проще. Он ведь до сих пор тебя любит.
– Как и я тебя. – Я зажмуриваюсь, и по моим щекам текут слёзы. Я не могу их остановить, хочу, но не могу.
– Ну-ну не начинай, моя хорошая! – Вика прижимает меня к себе и гладит по волосам.
– Я так люблю тебя, – шепчу я ей, – так люблю…
– Девочка моя, это пройдёт, ты сама понимаешь, я не могу ответить тебе взаимностью. Лучше сейчас порвать, пока всё не зашло слишком далеко, потом больнее будет.
– Мне и сейчас больно. – Как же мне больно! Я готова выть, зубами рвать на себе одежду. И сердце как будто умерло в груди и разлагается.
Вика отстраняется и смотрит на меня. Не могу выдержать её взгляда и опускаю глаза.
– Юль, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты будешь счастлива, только не со мной, понимаешь?
– Пытаюсь понять. – Из моих глаз стекает очередная слезинка, и Вика аккуратненько смахивает её пальчиком.
– Так, а ну не смей киснуть! Может, тебе и вправду лучше пока тут посидеть под присмотром. Мы с Сашкой будем о тебе заботиться.
– Спасибо, думаю, справлюсь… Я же уже взрослая?
– Точно? – понимающе смотрит на меня Вика.
– Да… посижу дома, поплачу в подушку. Мне это иногда полезно.
Вика крепко-крепко меня к себе прижимает, и я чувствую её напряжённые соски, через футболку.
– Юлька, какая ж ты классная! – У неё пиликает телефон. Она смотрит на экран и говорит: – Такси приехало, ждёт.
Старенький «Логан» стоит у самой калитки. Я по-быстрому одеваюсь, поправляю макияж, беру свою суму и выхожу. Вика провожает меня до калитки, целует меня в щечку и заботливо поправляет бретельку платья у меня на плече. Я сажусь на заднее сиденье. Таксист заводит двигатель и срывается с места.
– Куда? – спрашивает он.
– Домой. Разве Вика не указала адрес?
– Да, есть в заявке, – отвечает он. – Вика – это ваша сестра или подруга?
– Подруга, – повторяю я, а самой тошно от этого слова.
– Если вы не хотите разговаривать, можно, я сделаю радио погромче?
– Ага, – соглашаюсь я. – Это же ваше такси. Делайте, что хотите.
Смотрю в окно и пытаюсь сдержать слёзы. Мне кажется, что я уезжаю от неё навсегда. Раньше у меня была хоть искорка надежды на возвращение, на то, что всё образуется, но сейчас моё сердце потихоньку наполняется отчаянием, ну и, конечно же, жалостью к себе – куда же без неё. Как же я люблю себя пожалеть! Изо всех сил стараюсь не заплакать.
В эфире Ретро FM – одна из многих радиостанций, где крутят старьё всякое, но, слава Богу, хоть не шансон. Я слышу старую забытую песню «Белые Розы». Её отец мой всегда слушал. Помню, как она меня бесила в детстве, и этот дурацкий голос исполнителя. Фу-у, помню, что делала всё, только бы её не слушать! А отец как назло включал погромче. И не только её, у него была целая подборка раздражающих старых песен. Я ненавидела их всех, а отца любила. Ну и дурочкой же я была тогда.
Отлично помню этот день. Я сидела дома и делала уроки; я была тогда такой миленькой первоклашкой, отличница в белых бантиках. Наверное, это было первое или второе сентября, я уже не вспомню уже. Но помню, что отец и мать тогда поссорились. Они там что-то кричали на кухне; наверное, чтобы я их криков не слышала, отец и поставил эту песню на полную громкость. Не знаю, что меня тогда раздражало больше, эта песня или то, что они ссорятся. Я тогда полностью ушла в уроки, делала то ли математику, то ли русский. Помню, как училась вырисовывать какие-то буквы или цифры. Я бы лучше запомнила, если бы не крик из кухни, если бы не «Белые Розы»: «Немного теплее за стеклом, но в злые морозы вхожу в эти двери, словно в сад июльских цветов. Я их так хочу согреть теплом, но белые розы, у всех на глаза я целовать и гладить готов».
А я готова Викулю целовать и гладить у всех на глазах. И мне всё равно, что о нас подумают. Я готова ради неё на что угодно. Всё на свете ей хочу отдать, лишь бы она согласилась меня принять. Только бы она не оттолкнула меня. Пожалуйста, Господи если ты есть, сделай так, чтобы мы были вместе! Я понимаю, что с твоей точки зрения это извращение, но я так хочу быть с ней! Так хочу! Ты сам виноват, ты сам создал меня такой. И как мне теперь с этим жить?
У меня из глаз катятся слёзы, не могу их сдержать. Смотрю в окно, чтобы водитель не видел моих слёз.
«Белые розы, белые розы, беззащитны шипы. Что с ними сделал снег и морозы, лёд витрин голубых? Люди украсят вами свой праздник лишь на несколько дней и оставляют вас умирать на белом, холодном окне».
«Папочка, почему ты меня тогда бросил? Я ведь так тебя любила! И мама тебя любила. Мы же были с тобой самыми счастливыми на свете. Твоя Юлечка так старалась, была отличницей, чтобы ты ею гордился. Ну почему ты нас бросил? Почему?» Беззвучный вопрос застревает в голове. И я уже не могу сдерживаться. Все меня бросили. Никому я не нужна. Никому не нужны мои пятёрки. Никому не нужны мои бантики, не нужны мои ножки, губки, глазки. Ничего никому не нужно. Зачем я вообще родилась? Ещё слезинка и ещё слезинка. Я уже почти рыдаю. Да ещё и песня эта дурацкая так не вовремя напоминает обо всём. Да ещё и Вика меня бросила. Неужели я такая непутёвая, бездарная, бесполезная, никому не нужна? Неужели нужно всё время меня бросать? Я что, вещь бесполезная?
Бегло достаю зеркальце и начинаю подправлять мейк, делаю так, чтобы было не видно, что я плакала. Ещё бы глаза закапать чем-то, чтобы вообще не осталось следов.
– У вас там всё в порядке? – спрашивает водитель такси.
– Всё отлично, всё просто замечательно. – Я пытаюсь улыбнуться, а на душе, словно кошки скребут. Ещё и розы эти дурацкие жалко – почему их умирать оставляют? Сначала украшают им свой праздник, а после выбрасывают? Прямо как со мной обращаются. Как с тряпкой какой-то ненужной.
Мама… Мамочка – единственная кто меня любит. Маме я нужна. Хотя почему? Я же ей никогда не помогаю. А она постоянно просит: «Юля, сделай то, Юля, сделай это». А Юлечка никогда ничего не делает, всё мамке одной приходится тянуть. Её папка бросил, и она меня одна растила. Столько сил в меня вбухала, и вот я выросла, и что теперь? Я никому не нужна, ничего не знаю, ничего не умею, никто меня не любит. Только и могу, что уроки зубрить да учителям улыбаться за оценки.
Но какая теперь разница, если единственной, кого я любила, я не нужна? А Сашка? А как же Сашка? Он тоже отказался от меня. Но этому я даже рада: не создана я для мужской любви, ну, не создана, и всё тут! Да чтобы я ещё раз в жизни согласилась с парнем переспать! Сосать – ещё куда ни шло, но в мою «дырочку» тыкать ничем не позволю. Сколько же я терпела, сколько раз доводила себя до возбуждения в ожидании, что вот-вот, наконец, сейчас мне будет приятно, и где оно?
Надо было сразу становиться лесбиянкой, надо было не рвать отношения с Иришкой из лагеря. Интересно, а как она сейчас, как выглядит, чем занимается? Небось, тоже с парнями мучается. Эх, Иришка, ты единственная, кто меня понимала! Но начинать никогда не поздно, главное – что я, наконец, призналась себе в том, что я лесбуха. Теперь – только девушки, только розовый цвет, и никаких парней! Только нежность и только любовь, для которой я создана!
– А вы нигде не снимались? – неожиданно отвлекает меня от мыслей водитель.
– В смысле? – улыбаюсь я. Я такая дружелюбная – всем улыбаюсь, даже когда на душе тошно и выть хочется. Ну что этой Вике ещё надо? Бери не хочу – я же идеальная лесбияночка. И Сашка был бы при ней. Ну чего она меня бросила? Что я не так сказала? Что я её люблю? Неужели за такие слова бросать надо? Эти вопросы так и останутся навсегда без ответов.
– Ну, в клипе или в фильме каком? – улыбается водитель. – Вы такая фотогеничная!
– Откуда вы знаете, что я фотогеничная? Вы же моих фоток даже не видели. – Приятно услышать даже одно доброе слово, особенно когда весь мир от тебя отвернулся.
– Мордашка у вас смазливая, волосы красивые. Мне кажется, я вас где-то видел.
– Нет, не снималась, это точно. – Хотя была одна съёмка, о которой я предпочла бы не вспоминать. Один мой знакомый фотограф хотел сделать пару моих фотографий для портфолио. И я не знаю, как так вышло… В общем, ему удалось раздеть меня и сфотографировать голой. Помню, как холодно было в студии и как я постоянно куталась в реквизит (какая-то мантия, или что это было?) А он подбадривал меня, хвалил мою грудь, мои ножки, мои волосы, мою попку. В общем, всячески уговаривал меня продолжить съёмку.
А ещё он предложил мне заплатить за отдельную съёмку, на которых была бы видна «киска». Но на это я не согласилась. Нужно были засовывать туда пальчик и растягивать «лепесточки». Мне это сразу напомнило порнуху, и я отказалась.
Помню, что фотки эти я попросила его никуда не выкладывать. А что было дальше, я не знаю: мы с ним больше не общались. Я в институт поступила, Сашку встретила, и пошло-поехало. Всё равно не хочется, чтобы кто-то видел меня голой. Нужно позвонить ему, спросить, что там с фото.
Глава 8
– Всё, доехали, – говорит водитель.
Я смотрю в окно и вижу свой дом. Я так утонула в своих мыслях, что чуть свой дом не пропустила.
– Спасибо! – говорю я и протягиваю ему деньги – те, что Вика мне дала.
Беру свою сумочку и выхожу из машины. Стараюсь негромко хлопнуть дверью.
– Спасибо! Приятно было вас везти! – вдруг говорит водитель.
– Да не за что! – улыбаюсь я.
– Всегда приятно вести красивую девушку. – Хоть он и старый дед, но даже от него мне лестно услышать комплимент. Девушки любят комплименты. А кто их не любит?
Захожу в подъезд и поднимаюсь на этаж. Я дома. Здесь всё как было вчера. Все те же вещи валяются не на своих местах. Всё так же пыльно. Может, уборку сделать, чтобы хоть как-то отвлечься? Вот это удивится мамка! Приезжает, а дома убрано. Юлечка убралась. Да нет, в такое она не поверит, ещё волноваться начнёт, и у неё давление подскочит. Я и сама не верю. Нахожу какое-то средство под ванной, тряпки, переодеваюсь в домашний спортивный костюм и начинаю тереть.
Мне иногда так и хочется потереть дома плитку, и никаких мыслей в голове. Я ещё музыку включаю. Только мне сейчас моя музыка не нравится, я ищу в плейлисте всё те же «Белые розы» и ставлю их на повтор. Что-то в этой песне меня задело. Я с ней будто в детство возвращаюсь. Когда ещё папка дома был, а я, в школьной форме и бантиках, сижу и делаю уроки. И голос исполнителя, хоть и мерзкий, но какой-то искренний, настоящий. Сижу, тру ванну в спортивном костюме и слушаю ретро. Никаких лишних мыслей в голове, как я и хотела. И на душе так спокойно.
Чтобы ещё дома сделать, кроме уборки? Картошку почистить и борщ приготовить. Меня реально начинают забавлять такие простые и примитивные вещи. Я, кажется, догадываюсь, почему мамка так ухватилась за работу, когда отец нас бросил. Снова вспоминаю его. Он же не только её бросил, но ещё и меня. А меня-то за что? Ну что я в свои семь лет такого натворила, что меня бросать нужно было? Не понимаю.
Я что, снова плачу? А, нет, это просто испарения от средства для мытья ванной мне в глаза попали. Может глаза промыть или макияж смыть? Нет, макияж пусть останется. Люблю видеть себя красивой в зеркале. Тем более, мне сейчас так нелегко. А чем хуже на душе, тем красивее нужно быть. Чтобы все оборачивались, смотрели и завидовали тому, кому это тело достанется. У кого-то эти губки сосать будут, и кто будет эти груди и эту попку мять. Кто в эту «киску» кончит.
Я даже возбуждаюсь от таких мыслей. Представляю себе, что я – шлюха, и всем доступно моё тело. Все меня лапают, а я такая, никому не даюсь.
Всё, нужно пойти подрочить.
Откладываю тряпку, мою руки, долго отмываю от средства (я же не хочу занести в свою «щёлку» средство для мытья кафеля). Обожаю свою «кисулю», держу её в чистоте. Не дай Бог застужу – дома сидеть буду, пока не выздоровею. В последний раз отмываю руки с интимным гелем. Мажу их кремом для нежной кожи. Нюхаю, пахнут клубничкой. Прикасаюсь к своей «вишенке». Как же она по ласке соскучилась!
Захожу в свою комнату, кладу ноутбук рядом с собой. Открываю новую вкладку в браузере. Что набрать? Попробуем стандарт. Порнохаб, посмотрим, что в трендах. Та-а-ак, какая-то ерунда. Девушка опять учит парней мастурбировать, это я уже видела, как она при этом себе дрочит. Там всё максимально натуралистично, кожа у неё бледная, маслом не смазанная. Сразу думаю о Вике, и это возбуждает меня всё сильнее.
Ладно, посмотрим. Стягиваю с себя трусики. Прикасаюсь к себе, погружаю в себя средний пальчик. Что она делает? Да пока ничего, водит перед моим лицом своей ножкой. Предлагает её пососать. Да я бы с удовольствием, если бы не Вика. Я изменять ей не буду. Это только в своих мечтах я шлюха, а в реале такая верная, аж бесит – никогда бы не переспала с нелюбимым человеком! Даже думать о таком всерьёз не стану.
Ну, давай, девочка, учи меня дрочить! Жаль, что ты к парням обращаешься. Что, не рассчитывала, что тебя будет смотреть лесбиянка и что, глядя на твою «киску», будет дрочить свою.
Надо посмотреть что-то ещё. Набираю: «Футфетиш». Парни лижут ноги девушкам, прокручиваю вниз. О-о-о, есть лесби футфетиш! Две взрослые женщины. Чуть не сказала «бабы», в порнухе таких называют милфами – странное слово и неприятное. Так вот, они по очереди лижут друг другу ноги. Ноги у них красивые, но до изящества Викиных ножек тут, конечно, далеко. Ищу что-нибудь покрасивее. Студентки лижут друг другу ножки и мастурбируют ими. Интересно, на самом деле нет, всё так поспешно так резко. Девчонки, а как же поухаживать друг за другом? Не хочу видеть только секс, хочу видеть любовь в ваших глазах.
Кручу дальше. Вот две одетые девушки. Открываю и понимаю, что будут раздеваться. Мне интересно как это всё начнётся. Я из тех, кто любит сюжет в порнофильмах. Я даже фантазирую себе, как они познакомились, как их родители были против, но их любовь оказалась сильнее. Любовь всегда сильнее всего на свете, любых преград.
Две прилично выглядящие девушки в очках сидят в парке на лавочке. Вот так посмотришь и не скажешь, что лесбиянки. Вот они идут по парку, а вот уже заходят домой и прямо в прихожей начинают раздеваться. Вот, голенькие, босиком идут по квартире. Одна из них садится в старое тканевое кресло, а другая становится перед ней на одно колено и берёт её ногу в ротик. Оригинально! Лижет и сосёт её ножку, потом водит ею по своей груди. У неё такая грудь большая, и соски огромные! Это не сильно красиво, зато так натурально! В неё прям веришь. Как бы я хотела пососать её сосочки, сунуть между ними свою голову и зарыть глаза! Вот они местами поменялись. Кунилингус. Так я и думала. Девушки лижут девушкам. А чего ещё ждать от лесбиянок? Сама бы с удовольствием кому-то полизала.
Дальше я перехожу по вкладке «лесби». Две стройные худышки с огромными сиськами. Наверное, силикон. Хотя почему «наверное». Эти сиськи смотрятся как баулы, огромные и тяжёлые, непонятно, как эти крошки их на себе таскают. Вот они целуются, лижут друг другу сосочки. А вот одна из них становится на колени перед подругой. Блондинка перед брюнеткой; раздвигает пальчиками её половые губки и проводит по ним язычком. Я так возбуждаюсь, сама хочу лизать. Чёрт, ну я и странная!
Посмотрим что-то с парнями. Две девушки и парень. Открываю. Две подружки играют в теннис – стандартный сюжет. Одной стало жарко, и она пьёт воду, другая её обливает и помогает снять футболку. А вот она делает вид, что возбуждена, когда сосёт грудь подружки. Во всей этой порнушке только одно плохо: всё так сумбурно, так поспешно. Не дают насладиться процессом, почувствовать состояние. Если бы у меня была девушка… ах, если бы у меня была Вика! Думаю о ней и начинаю жалеть себя, а так и до слёз недолго.
«Забудь её, забудь, дрочи и не думай». Уговариваю себя не плакать. Погружаю пальчик как можно глубже в свою «кисулю», а другим разминаю свою «вишенку». «Соком» из «кисули» так приятно намазывать «вишенку»! от этого она становится мягкой-мягкой и чувствительной-чувствительной! Как же приятно быть девочкой! У парней всё не так. Да, они тоже возбуждаются, но они так быстро кончают, а мы можем пребывать в наслаждении вечно, и не кончать долго-долго. Как же повезло девочкам и как не повезло парням! Я им даже сочувствую.
Смотрю дальше на полизушки двух девчонок. Красиво лижут, стараются. И обе такие красоточки. А вот и парень. Подходит к ним и скидывает трусы. Его огромный член сверкает, как будто тоже смазан маслом. Но нет, это он от природы такой, я знаю. Одна из девушек садится перед ним на колени и заглатывает член. Другая смотрит на подругу. И вот они уже сосут вдвоём. Вспоминаю, как мы сосали у Сашки, а после – друг у друга.
«Забудь об этом, не думай о ней, забудь. Пожалуйста, Юлечка, не рви себе душу, не тереби своё сердечко! У тебя всё ещё впереди. Только не вспоминай большео Вике». При мыслях о ней из глаз скатываются слезинки, и я с остервенением начинаю мять свою «киску». Хочу отвлечься от всего и выбросить всё из головы, но не получается. Долбаный мозг, вырубить бы его хоть на минуту, чтобы пожить спокойно одними чувствами!
Скидываю трусики глажу, себя по попке, проникаю поглубже в свою «кисулю». Мну свои сисечки; пусть они небольшие, не как в этом ролике, зато мои, зато любимые. Я их очень сильно люблю, хотя наговариваю на них, а они не заслужили такого отношения. Целую себя в грудь. Обожаю свои сосочки, свои ножки, свой животик, свои коленки! Любуюсь собой, наслаждаюсь собой. Этого у меня не отнять.
Следующее порно. Девушка лижет у взрослой женщины. Смотрю с интересом. А может, попробовать со старшей, чтобы она меня всему научила?
Ищу ещё что-то поинтереснее. Два парня и девушка. У одного она сосёт, а другой долбит её в «киску». Рассматриваю её «кисулю»; какие же у неё большие лепесточки, как лопухи! Даже любопытно: я-то кроме своей и Викиной больше ничьей не видела. А мне интересно посмотреть. Что если вызвать шлюху-лесбиянку? Пусть покажет мне всё и расскажет.
Можно, но я боюсь, я ж трусиха. Не могу я пересилить себя и заказать проститутку. А кроме того, я о любви мечтаю. Я, кроме любви, ничего не хочу больше. Не нужен мне ваш дурацкий секс. Я могу и подрочить, если приспичит, но хочется любить. И хочется, чтобы сердечко не болело, как сейчас.
«Викуля, ну зачем ты меня бросила?» – Опять я чуть не плачу.
Стягиваю с себя остатки одежды и забираюсь под одеяло. Выключаю ноутбук, мне хватит и моего воображения. Глажу себя там и тереблю свои половые губки, всеми силами пытаюсь себя удовлетворить. Пытаюсь дотянуться язычком до своей «кисули», но мне кажется, что это невозможно. Вот хорошо парням; им, наверное, проще. Фу-у, что за мысли, самой противно!
Мне нужна девочка, молоденькая, совсем юная, как я, которая будет любить меня, души во мне не чаять. И мы с ней будет счастливые– пресчастливые. Хотя всё уже могло бы быть, если бы не Викуля. Вспоминаю её стройные ножки и круглую попку, изящную «щёлочку» и плоский животик, и меня аж трясёт от этих воспоминаний. Не могу спокойно лежать.
Беру свой телефон и любуюсь её фотографиями. Какие же у неё идеальные ножки, прям сейчас бы зацеловала! Рыдать готова, потому что не могу к ним сейчас прикоснуться. Целую себя в коленку, закрываю глаза и представляю, что целую Вику.
Она такая стройная и высокая! Вспоминаю, как стояла перед ней на коленях и лизала ей «киску», сосала её половые губки. Люблю в них каждый миллиметр, каждую складочку. Вспоминаю, как целовала её «бусинку», облизывала и покрывала поцелуями её ножки. И вдруг я понимаю, что я рыдаю. Дрочу и плачу – такое иногда со мной бывает. Слёзы сами катятся из глаз. А мне так себя жалко, как вспомню о том, что больше никогда не повторится!
«Нет, я не верю что это конец, в её душе, в её сердце ещё есть любовь». Хватаю телефон, набираю её, и будь, что будет. Пусть она на меня наорёт, лишь бы не бросала трубку, хочу услышать её голос. И больше ничего не хочу.
«Вика, пожалуйста. Умоляю тебя, любимая, возьми трубочку, ну я очень тебя прошу». Не берёт. Снова звоню и в третий раз набираю.
– Да Юлечка, – звучит, наконец, её ответ в телефоне. Я чуть от счастья не умерла, когда её услышала.
