Текст книги "Алые Розы (СИ)"
Автор книги: Андрей Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 5
Сашка перебивает меня:
– Та-а-ак! Что тут за разговорчиком пошли? – Он приглушает радио. – Ты же сама меня сегодня бросила, наплевала на мои чувства, растоптала мою любовь, а теперь ещё и жалуешься?
Смотрю на Сашку и не понимаю, что я в нём нашла. Он смазливый и даже красивый, но, к сожалению, я ничего к нему не испытываю. Наш секс скорее был привычкой, прелюдией к сексу с Викулей.
– Ну прости, – пожимаю плечами. Я в глупом положении, в очень глупом, и мне стыдно.
– Когда мы встретились, я не мог поверить, что такая, как ты, будет встречаться со мной. А потом мы были вместе, и это был праздник какой-то. А сейчас… я вообще не знаю, что делать и куда бежать, как дальше жить. – Сашка качает головой. – Ты реально решила меня бросить? Ты не шутишь? Может, это розыгрыш какой-то?
– Я уже извинялась, ничего не могу с собой поделать, – говорю я таким тоном, будто я конченая стерва, хотя это не так. Я люблю Сашку как друга и хочу, чтобы он был счастлив, только не со мной.
– И ты считаешь, этого достаточно?! – возмущается он.
– Хочешь выяснять отношения при Вике? Саш, пойми: у нас ничего не выйдет. Я давно тебя не люблю. Знаю, это больно слышать, но рано или поздно я должна была в этом признаться.
– Так почему же не сказала раньше? Так было бы гуманнее, не находишь?
– Я думала, что люблю. Ты самый красивый мужчина в моей жизни, и так останется навсегда, но…
– Что «но»?! Говори уже, что там после «но»! – Свирепеет Сашка. – Ты же знаешь – всё, что после но – «говно».
– Саш, ну пойми же! – Я кладу руку ему на плечо, но он стряхивает её.
– Не хочу ничего понимать!
– Я не люблю мужчин. Вообще. Чёрт, Сашка, хватит теребить мою душу, мне тоже тяжело сейчас и больно! Но пойми же ты, наконец, я другая, я люблю девушек, как и ты. Вот ты бы смог спать с мужчиной? А я спала с тобой.
– Так тебе же нравилось.
– Ну, да-а-а, – иронично улыбаюсь я. Не хочу его обидеть.
– И что это было последние полгода? Да ты мне сама десятки раз в любви признавалась.
– Я просто запуталась… я не знала, что чувствую, и свои чувства принимала за любовь. Так бывает, пойми меня, я такая же жертва любви, как и ты… мы здесь все пострадавшие.
– А может, ты не тогда запуталась, а сейчас? Вот и Вика тоже так считает, правда, Вик? – Он легонько толкает её локтем.
– Ага, – охотно соглашается та.
– Вика, Викулечка, я люблю тебя, я уже говорила… это правда… Что мне ещё сделать, чтобы тебе это доказать?
Вика поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза, отчего я даже пугаюсь.
– Вернись к своему парню и будь ему верна, а обо мне даже не мечтай! Выбрось из головы весь тот лесбийский мусор!
– Хорошо, я попытаюсь, – всхлипываю я.
– Так, значит, мы снова вместе? – Сашка протягивает мне руку.
– И да, и нет. – Я беру его за руку. Что-то я совсем нюни распустила.
– Что ещё? – смотрит на меня Вика.
– Я хочу, чтобы всё было как раньше. Чтобы мы снова стали семьёй. Пусть всё так, как сегодня утром, до этого дурацкого разговора. Больше я ни о чём не прошу. Забудьте то, что я наговорила. Я была не в себе. Глупости всё это! Дурацкая глупая любовь, которой нет, и точка!
«Чёрт, что же я мелю?» Начинаю плакать:
– Боже, Вика, как же мне больно сейчас! Я не могу без тебя, я умру, если больше тебя не увижу! Я ненормальная. Я конченая, прости меня, прости! Делай со мной всё что захочешь! Я буду твоей рабыней, только прошу, не бросай меня! Не убивай меня своей нелюбовью.
– Ты всё сказала? – сурово смотрит на меня Вика.
– Хочешь, я буду лизать твои ноги, целовать «песок, по которому ты ходила»? Можешь сделать со мной всё что угодно, – всхлипываю я. – Всё, что пожелаешь. Я принадлежу тебе. Прошу не отталкивай меня, мне сейчас так тяжело, так больно! – Я едва сдерживаю слёзы.
– Ты всё сказала? – Эта фраза звучит как приговор.
– Нет, – отвечаю, вновь собираюсь с мыслями. – Я люблю тебя! Если ты меня оставишь, я умру, я с собой что-нибудь сделаю, не смогу без тебя жить! Просто пожалей меня! Можешь отдать меня Сашке, можешь стелить под кого угодно, только не бросай, умоля-а-аю!
Держу её за руку, тянусь с ней губами, дрожу и прижимаю её к своей щеке. Вика всё это терпит. Ухмыляется и смотрит на Сашку.
– Ну что мы с ней будем делать? – спрашивает она его.
– Я не знаю, я уже ничего не знаю, – качает он головой.
Мы подъезжаем к его даче. Сашка открывает передо мной дверцу, Вика выходит сама. Он берёт нас двоих за руки и ведёт к себе. Я сглатываю и смотрю на Вику, она бросает на меня лишь один холодный взгляд.
В прихожей его дачи не тесно, но я вроде как случайно наваливаюсь на неё всем телом, прикасаюсь к её руке. Мне так сейчас это нужно. Вика не замечает, она уже настолько привыкла к моим прикосновениям, что посчитала это нормой.
Я смотрю на неё глазами, полными слёз, и шепчу:
– Скажи мне хоть что-нибудь, ну хоть что-нибудь, прошу тебя.
– Я не знаю что сказать, – говорит она и проходит в комнату.
Я задыхаюсь, я реально едва держусь на ногах, сейчас сознание потеряю. Сашка это видит и подхватывает меня за локоть:
– Юлечка, что с тобой? Тебе плохо? Может, тебе таблетку принести? По-моему, у тебя температура. – Он прикладывает руку к моему лбу.
– Со мной всё в порядке. – Я пытаюсь вырваться из его рук, но не могу, банально не хватает сил. – Перестань уже быть таким хорошим! Скажи всё как есть. Скажи, что я стерва и сука. Я же сегодня тебя бросила, я разбила тебе сердце. Я изменяла тебе с ней. – Хватаюсь за голову, лоб действительно горячий, даже я это чувствую. – Начинай уже меня презирать, как и все в этом доме! – Смотрю на Вику.
– Что ты, Юлечка, я же люблю тебя! – Сашка прижимает меня к себе, и я рыдаю у него на груди.
– Я её люблю, а она меня ненавидит, – захлёбываюсь я слезами.
– Юлька, ну ты чего? Я не ненавижу тебя, просто не люблю, – раздаётся голос из комнаты.
– А разве это не одно и то же?
– Ладно, – снова говорит Сашка. – Давайте просто сядем и побеседуем. Спокойно как взрослые люди. Как раньше мы это делали.
– Как раньше, не надо. – Вика выходит из комнаты и смотрит на то, как мы обнимаемся. Она сейчас так холодна и недоступна, и я ещё сильнее в неё влюбляюсь. Проклятое сердце! Вырвать бы его из груди и выбросить. Но я не могу. Это же больно. Чёрт, как же я боли боюсь! Но ничего сильнее боли в душе я представить себе не могу, это как зубы сверлят, непрерывно и без наркоза. Наркоз, точно! Кажется, я знаю, чего хочу: напиться и забыться, уснуть и не проснуться, и будь что будет. Зачем мне жить, если её рядом нет?
Я подхожу к зеркалу и пытаюсь навести марафет, убрать подтёки под глазами, нанести ещё более плотный слой «штукатурки». Но зачем она нужна, если тебя не любят?
Мы садимся за стол, Сашка наливает всем горячий смородиновый чай и ставит тортик.
– Заранее его купил, – говорит. – Мой любимый.
– Спасибо. – Вика отламывает немного тортика и кладёт себе в рот.
Сашка заботливо кладёт кусочек на тарелочку передо мной.
– Кушай, Юлечка! – А мне от его слов ещё больнее. Не хочу причинять ему боль. Не хочу, а причиняю. И вновь на глазах слёзы, едва сдерживаюсь, чтобы не зарыдать.
– Так что мы будем обсуждать? – Вика смотрит на Сашку. – С этой я точно больше спать не стану. А если она ко мне прикоснётся, я сломаю ей руку.
– У «этой», как ты говоришь, имя есть, – заступается за меня Сашка.
– Пусть называет меня как хочет. – Смотрю на неё. – Викуля, ты можешь говорить всё, как есть.
– И что ты хочешь услышать? – прищуривается она.
– Правду… и только правду.
– Правду? – Вика откидывается на спинку кресла. – А правда, она такая: мы заигрались. А я не хочу становиться лесбиянкой как ты. Нет, и точка!
– Это не вся правда, – говорю я.
Сашка внимательно слушает.
– А что ещё ты хочешь услышать?
– Почему ты здесь? – наседаю я.
– Почему здесь я? – повторяет она за мной. – Вы действительно хотите это услышать?
– Ну, конечно. – Я беру её за руку, и она не отдёргивает её. Теперь я эту руку ни за что не отпущу! – Любимая моя. Викусечка, если ты окончательно решила порвать со всем этим так почему ты здесь?
– Ну ладно, раз вы открылись, то и мне не мешало бы. – Я внимательно вслушиваюсь в каждое слово. Это зрение у меня не идеальное, а со слухом всё в порядке.
– Меня Сашка пригласил, – говорит Вика. Это не совсем то, что я хотела услышать, но хоть что-то уже.
– А меня Юлечка попросила, – подаёт голос Сашка.
– Ну вот видишь, – говорю. – У нас уже есть какой-то контакт.
– У нас с тобой больше ничего нет, просто я… просто я… – Она резко поднимает глаза и смотрит на Сашку. – Са-аш, я люблю тебя, – признаётся она, наконец.
У Сашки округляются глаза.
– Я давно это знаю, – говорю. – Значит, ты здесь из-за него?
– Из-за меня? Ничего не понимаю, – говорит Сашка. – Ты любишь меня, я люблю её, а она любит тебя. Какой-то замкнутый круг, не находишь?
– Ну да, как-то так, – улыбается Вика и берёт его за руку, но и мою не отпускает.
– Так почему же всё не может быть, как раньше? – хватаюсь я за соломинку.
– Потому что, – говорит Вика, – один должен уйти. Третий лишний.
– Я не хочу, чтобы никто уходил, – говорю.
– Но ты же бросила Сашку, значит, ты уже кривишь душой.
– Нет, просто если выбирать между вами, то я выбираю тебя.
– А я выбираю его. – Она забирает у меня свою руку и гладит Сашку по руке.
– А я тогда кого выбираю? – Сашка смотрит на меня и на Вику. – Юля, Вика, я выбираю вас обоих.
Я улыбаюсь впервые за этот вечер:
– Давай просто представим, что ничего не было, что я не наговорила всех тех глупостей про любовь, забудем, и всё будет, как прежде. Каждый будет с тем, кого он любит. Разве это так сложно?
– Проголосуем? – предлагает Сашка.
– Ага, – соглашаюсь я. – Я – за то чтобы оставить всё как было.
– Я тоже «за», – подтверждает Сашка.
– А я – против, – говорит Вика. – Одна из нас должна уйти. И если не уйдёт она, это сделаю я. Выбирай. – Она смотрит на Сашку.
– Ну, я обеих вас люблю, вы мне обе дороги… – начинает мяться он.
– Если так, тогда уйду я, – повышает ставки Вика.
Сашка смотрит то на меня, то на неё и выносит свой вердикт:
– Прости Вик, но всё-таки я больше люблю Юлю. Я давно с ней встречаюсь.
– Тогда я ухожу. – Вика встаёт из-за стола.
Я резко хватаю её за руку и смотрю ей прямо в глаза.
– Останься! – Я смотрю на неё и на Сашку. – Саш, Вик, будьте счастливы! Счастливы без меня. – Заливаюсь слезами, встаю и начинаю одеваться.
Вика садится рядом с Сашкой, а он всё ещё смотрит мне вслед.
– Ели так, я согласна, – шепчет она и целует его в подбородок. – Может, я и не Юля, но я люблю тебя. Люблю по-настоящему, всем сердцем! Я твоя и хочу принадлежать только тебе. Навсегда!
Господи, как же мне больно слышать от неё эти слова, обращённые не ко мне! Так больно! Смотрю на себя в зеркало и начинаю убирать потёкшую под глазами тушь, но не выходит.
– Юль! – подаёт, наконец, голос Сашка. – Останься. Куда ты пойдёшь на ночь глядя?
– Да, Юленька, оставайся, – говорит по-доброму Вика.
Она походит ко мне, обнимает меня и прижимает к себе. А я рыдаю, не могу остановиться.
– Прости, что так вышло, – говорит она.
– Это ты меня прости, – шепчу я в ответ.
– Юль, ты почему даже к тортику не прикоснулась? Ты же сладкоежка, – улыбается Сашка.
Глава 6
Он включает на огромном экране какой-то романтический фильм, и мы садимся у телевизора. Я запихиваюсь безвкусным тортиком. Я вдруг перестала чувствовать вкус. Он больше не приносит мне радости. Я съедаю пару ложек и возвращаю свой кусок обратно в коробку, ставлю её в холодильник.
Сашка и Вика сидят в обнимку и фильм смотрят.
– Иди к нам, – зовёт меня Вика.
Я присаживаюсь к ней. Она берёт меня за руку, как подруга, и сжимает её крепко-крепко. Сашка улыбается мне и целует Вику. Я тоже хочу её поцеловать, но сдерживаюсь. Пытаюсь загнать эти чувства как можно глубже в себя. И у меня получается. По крайней мере, мне так кажется.
«А спать мы будем как? В одной постели?»
Я успокоилась, по крайней мере, сейчас мне спокойно. Мне не хочется говорить, мне не хочется целоваться, мне не хочется ничего. И, кажется, вот только я пошевелюсь – и демоны в моей душе проснутся, и снова меня поведёт, но пока что, вроде, всё в порядке, я даже улыбаюсь.
– Бред какой-то, – едва шевелю губами я.
– Что такое, Юленька? – первым реагирует Сашка.
– Да всё это бред какой-то. Это не со мной. Это всё не с нами. Ведь всё же было так чудесно! – печально качаю головой.
– Юль, только не начинай, мы же обо всём договорились. – Вика берёт меня за руку и смотрит мне в глаза.
Договорились, как же! Ты получила всё что хотела, забрала себе моего парня и бросила меня. А я? Что получила я? Право с вами дружить? Да нахрена мне это право, я не хочу таких друзей! Я же люблю вас. Всё в моей душе вопит от боли.
– Сашка, я что-то устала, – вслух говорю я. – Где мне ложиться спать?
– Сейчас постелю. – Он целует Вику в щёчку, встаёт и уходит в боковую комнату. Как же быстро он свыкся с мыслью, что теперь она, а не я его девушка. И кто теперь я? Хорошая подруга.
Смотрю на Вику:
– Вы будете вместе спать? – спрашиваю.
– Тебя это не должно волновать, – фыркает она на меня. Никогда не замечала в ней этого.
– Вик, не будь со мной так жестока, я ведь ничем не заслужила такого отношения.
– Я не собираюсь больше об этом разговаривать, – обрывает меня Вика.
Я закрываю глаза, и на меня снова накатывает волна. Мне душно, тяжко и не хватает воздуха. Мне кажется, меня сейчас вырвет.
– Мне больно от твоих слов.
Вика смотрит мне в глаза и вновь становится мягкой-мягкой, такой, какой я её полюбила:
– Юлечка, маленькая моя, пойми, нам уже ничего не светит. Мы никогда не будем вместе. Просто прими это, и всё.
– Я пытаюсь… – на моих глазах блестят слёзы.
– Лучше тебе сейчас перетерпеть, перемучиться, чем всю жизнь потом страдать.
– Ты даже не представляешь, как это больно… не представляешь, – всхлипываю я.
– Я не представляю? – улыбается она. – Я очень хорошо себе это представляю!
– Откуда тебе знать… – Я не могу дальше говорить. – Пожалуйста, ну скажи, что это сон, дурацкий сон, и сейчас я проснусь в твоих объятиях.
Возвращается Сашка:
– Я уже постелил свежую постель, – говорит он мне.
– Тогда я пойду. – Прохожу мимо Сашки. – Спокойной ночи! – целую его по-дружески в щёчку.
– Спокойной ночи, Юленька! – отвечает он.
– Спокойной, ночи Вика! – На секунду наши взгляды пересекаются, и она видит в моих глазах безразмерную грусть, но умело делает вид, что ей всё равно. А может, ей действительно всё равно? Я не верю, что это так.
Я ложусь в холодную постель и долго-долго смотрю в потолок, пытаюсь уснуть, а сердце колотит как бешенное, вот-вот и вырвется наружу. Бью себя кулаком в грудь, насколько хватает сил, пытаюсь хоть как-то сбить бешеный сердечный ритм.
Лежу и смотрю в потолок, не могу спать. Прикасаюсь к себе, и мне не хочется даже мастурбировать, не возбуждаюсь, вообще не возбуждаюсь, не могу думать о сексе – только о грёбаной любви. Если бы Вика позволила мне просто быть с ней рядом… Просто лежать на одной кровати, пусть даже не в обнимку.
Вика, Викулечка, любимая, прости меня, вернись ко мне, я без тебя умираю! Пожалуйста, скажи, что это всего лишь проверка, скажи что это шутка, и я ещё больше стану тебя любить! Только вернись, милая, я умоляю!
Я не сдамся, я не могу проиграть, любовь не проигрывает. Господи, ну почему мне так больно?! Сжимаю от боли свою маленькую грудь двумя руками и беззвучно кричу. Мне хочется, чтобы она меня услышала, чтобы она пришла, иначе я умру от разрыва сердца, от кровоизлияния в мозг. И это будет на её совести. Пусть она утром обнаружит мой холодный труп, и тогда она поймёт, кого потеряла. Но будет уже поздно.
Представляю себя красивой-красивой и холодной-холодной, лежащей в постели в какой-то изящной позе. Пусть она прольёт обо мне хотя бы одну слезинку. Стоп, а как же мамка? Она же вообще с ума сойдёт! Она же души во мне не чает, она этого не заслужила. Нет, смерть – это не для меня. Я ж трусиха. Нужно немного успокоиться, нужно взять себя в руки и не думать больше о Вике. Закрываю глаза и представляю себе её ножки. А может, подрочить и спать, я всегда так делала. Ну, конечно же.
Прикасаюсь к себе и не могу возбудить, меня вообще не возбуждает секс, похоже, я становлюсь асексуальной, что тоже неплохо. Жизнь без секса – жизнь без стресса. В свете случившегося, думаю, это не худшее, что может со мной произойти.
Нужно успокоиться, нужно дышать чаще, как можно чаще. Делаю глубокий вдох, потом – выдох, и снова вдох, и снова выдох. При последнем выдохе из горла сам собой вырывается протяжный стон. Боже, ну когда же это закончится?! Пусть это будет лишь сон, дурацкий сон.
Нужно водички попить. Встаю с кровати, накидываю футболку и выхожу в тёмный коридор. Прохожу мимо их двери. Эти «голубки», наверное, резвятся в своей кровати – конечно, им же тепло вдвоём! Не могу об этом не думать и одновременно боюсь представлять их в объятиях друг друга.
Захожу на кухню, беру чашку и наливаю воды из крана. Вода в кране чистая, артезианская, прошедшая через длительную систему очистки, что стоит в подвале. Делаю несколько глотков, у меня болит горло, сильно болит, и перед глазами всё плывёт. Наверное, я ещё и простужена. Этого только не хватало!
– Юль, ты чего? – слышу голос из темноты. Не сразу могу разобрать, кто это – Вика или Сашка.
– Уснуть не могу. – Я обнимаю себя за плечи.
– Мёрзнешь. – Уже понятно, что это Сашка. – На, накинь. – Он накидывает мне на плечи шерстяной плед и к себе прижимает.
Я плачу без слёз. Слёз больше не осталось – наверное, я всё выплакала или они предательски не текут. Меня сегодня предаёт даже собственное тело.
– Ты чего, мы же так мирно переговорили, – шепчет мне он на ушко.
– Не знаю, – отвечаю я, – не знаю. Ничего не могу с собой поделать. Хочу, но не могу. Так больно под сердцем, так больно! Мне кажется, я сейчас умру.
Он прикасается губами к моему лбу и снова говорит:
– У тебя жар, давай температуру померим.
Сашка включает ночник и достаёт с верхней полки градусник. И мы сидим вдвоём на кухне и меряем мне температуру.
Из комнаты выходит Вика, волосы её распущены, на теле одна только Сашкина рубашка, из-под которой видны её голые ножки.
– Саш, ну ты скоро? – зевая, спрашивает она.
– Да-да, сейчас. – Он забирает у меня градусник. – Всё в порядке, Юль, температуры нет.
Достаю из холодильника мой кусочек тортика, делаю себе чай и начинаю безо всякого аппетита доедать торт. Я не чувствую ни вкуса, ни удовольствия, да ещё и горло болит к тому же. Такого ещё со мной не было, чтобы сладкое не приносило радости. Последние несколько кусочков я возвращаю в холодильник. Выливаю в раковину недопитый чай и иду в туалет. Какое волнующее место!
Снимаю с себя трусики и любуюсь своим отражением в зеркале. Тереблю свою «бусинку». Если бы я могла переспать сама с собой, любить саму себя и ни от кого не зависеть! Намеренно заставляю себя мастурбировать. Мне не хочется, но надо. Нужно как-то выбросить из головы эти дурацкие мысли, подавить страсти.
Затыкаю пробку в ванне и включаю воду. Ложусь в ещё не прогретую ванну и направляю тёплый душ на свою «щёлку». Помогаю себе рукой. Так намного легче, кажется, я возбуждаюсь и мне уже хорошо. Главное – не думать, только бы никогда ни о чём не думать и ничего не вспоминать. Мне хорошо. Я дрочу изо всех сил и даже постанываю. Я вытягиваю носочки от удовольствия, прижимая к себе коленки руками, одной рукой держу душ, а другой тереблю свою «горошинку».
Стук в дверь:
– Юль, ты там? – Голос Вики.
– Да-да, – говорю я, сгорая от стыда.
– Мне в туалет нужно. Пустишь?
«Только если ты позволишь у тебя полизать», – думаю про себя и улыбаюсь от хода моих собственных мыслей. Я больше не жалею себя, а думаю о чём-то настоящем, о чем-то человеческом.
– Да, конечно. – Я поднимаюсь из ванной, вся в пенке. Накидываю Сашкин халат, но не завязываю его, открываю дверь.
Вика осматривает меня с ног до головы и, ухмыляясь, проходит мимо, ловко снимает трусики и садится на унитаз. Я тоже не стесняюсь её, скидываю халат и, голенькая, ложусь в ванную. Вика сидит на унитазе и не может пописать.
– Чем тут занималась? – спрашивает она.
– Думала о тебе и мастурбировала, – честно признаюсь я.
– Эх, Юлька, Юлька! Ну зачем тебе надо было становиться лесбухой? Мы же так мило… – Она не заканчивает и улыбается, сверкая белоснежными зубками.
Я вытягиваю ножку и демонстративно намыливаю её пеной.
– Я всё так же тебя люблю, только сильнее, – смотрю ей в глаза. – Я не могу без тебя жить, с ума схожу без твоих прикосновений, без твоего тела! Обожаю твою писюшку, прямо сейчас готова зацеловать!
– Ты неисправима! – Вика встаёт, натягивает трусики и выходит, а я погружаюсь с головой под воду, мочу волосы. А почему бы не помыть голову, раз я уже решила принять ванну? Правда, здесь нет никаких кремов, которые я использую после ванны. Но у меня с собой в сумочке что-то есть. Опускаю руку вниз и вновь ласкаю свою «киску». Думаю о Вике и возбуждаюсь. Мне так приятно.
Валяюсь в ванной больше часа. Потом выбираюсь и закутываюсь в Сашкин халат, немого дрожу, добегаю до своей комнаты, запрыгиваю под одеяло и пытаюсь уснуть. Смотрю в окошко, а там начинает светать, в мае всегда светает рано.
«Эту ночь я пережила». – Закутываюсь в одеяло, улыбаюсь сама себе и засыпаю. Меня немного холодят мокрые волосы, но я их аккуратно закручиваю в чалму из полотенца.
Я сплю без одежды. Все в этом доме видели меня голенькой, и вряд ли я смогу кого-то этим смутить. Мне нечего стесняться; даже если во сне я раскроюсь, ничего страшного не случится.
И там, во сне, мне, наконец, по-настоящему хорошо.
