Текст книги "Голос пугающей пустоты (СИ)"

Автор книги: Андрей Дичковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 35

Гулкое эхо шагов разносилось, словно тревожный звон набата, по низким темным коридорам, когда инквизитор спустился на один из нижних ярусов подземелий.

Он шагал, гордо вскинув голову и сцепив пальцы поверх своей новой оранжевой мантии. Когда-то, почти что в другой жизни, это пропитанное сыростью и болью место свело бы его с ума – однако он изменился. Он определился с тем, кто он на самом деле, и это вселяло в него уверенность – уверенность, которой раньше ему так не хватало.

Он больше не страшился мрака подземелий – поскольку больше не был пленником этого мрака.

Он стал его повелителем.

Из-за окованных железом дверей, время от времени всплывающих сбоку, доносились приглушенные голоса, стоны и крики. Однако шаги инквизитора не сбились с ритма, и ни один мускул не дрогнул на его посуровевшем за последние дни лице. Он упрямо шагал вперед, и двое стражников за его спиной едва поспевали следом.

Наконец, инквизитор остановился перед ничем не примечательной дверью, из-за которой не было слышно ни единого звука. Палец человека в оранжевой мантии поднялся и повелительно указал на дверной замок.

– Эту, – коротко сказал он.

Ближайший к нему стражник бросился к двери, зазвенев связкой ключей. Инквизитор отстраненно наблюдал сквозь прорези в маске, как один из них попадает в скважину и со скрипом проворачивается внутри нее. Лишь когда дверь открылась и стражник отошел в сторону, инквизитор шагнул, чуть пригнув голову, внутрь камеры.

Здесь, как и в коридоре, царил густой полумрак. Одинокая коптящая лампа, подвешенная к потолку на цепях, высвечивала в дальней части камеры ведро для справления нужды, тюфяк из сто лет назад прогнившей соломы, а так же человека, что сидел на тюфяке, опустив голову и прислонившись спиной к стеклокаменной стене. Запястья пленника были сцеплены оковами, от которых отходила стальная цепь, крепившаяся за кольцо под потолком.

Второй из стражников, приставленных к инквизитору, обогнул его слева и сделал шаг вперед, подняв перед собой потрескивающий искрами факел. Теперь инквизитор куда лучше мог разглядеть пленника: его бледные черты поникшего лица, темные засаленные волосы, доходящие до середины шеи, а также следы от инквизиторских инструментов на худых руках. Должно быть, пленник уже пережил два допроса – вряд ли больше, судя по количеству отметин.

Что-то екнуло в сердце инквизитора, когда пленник медленно поднял голову и вперился в него своими блестящими глазами, в которых еще недавно жила радость и надежда.

– Как тебе твоя новая форма, Клэйви? – тихим, ослабевшим голос спросил пленник. – Штаны не жмут? – Он не ответил, продолжая стоять на месте, словно безмолвный часовой, и пленник продолжил: – А маска? Должно быть, ходить в ней целый день – то еще мучение, да?

Инквизитор сглотнул ком, что невзначай подобрался к горлу, и шагнул вперед.

– Я пришел за тобой, Файни, – произнес он голосом, что не дрогнул.

Почти.

– За мной, – произнесла девушка, словно пробуя эти два слова на вкус. – Конечно, за мной. – Файни подалась вперед, и цепь, натянувшись, издала жалобно-скрипящий звук. – Наконец, нашел в себе смелость лично меня пытать, да? Или, может, ты пришел, чтобы трахнуть меня перед тем, как отправить на виселицу? Ну же, Клэйви, не стесняйся своих желаний. Тебе ведь теперь позволено почти все, не так ли?

В ее голосе сквозила боль и упрек. Клэйв не понимал, почему, но эти слова были словно нож, режущий по больному. Словно острейшая игла, пронзающая его сердце.

Впрочем… В глубине души он все понимал. Просто не хотел это признавать.

– Я пришел, чтобы освободить тебя, Файни, – сказал он, отведя взгляд в сторону.

На некоторое время в камере повисла тишина – было лишь слышно, как шипел факел и как кто-то протяжно завывает где-то в соседней камере.

– Освободить? – прошипела Файни, ощерившись. – Освободить?!

Клэйв закусил губу. Конечно, он надеялся на другую реакцию… Но в глубине души он ждал чего-то подобного. Гнева или презрения… Или и того, и другого сразу.

Он сунул руку в боковой карман мантии и достал на свет желтоватый свиток.

– Это указ, подписанный лично Магистром Тойриндвэлом, – пояснил Клэйв, повертев свиток в руке. – Обсудив детали твоего дела, мы пришли к выводу, что ты… по глупости попала под влияние дурной компании. По глупости и… молодости. Тобой манипулировали, и ты не отдавала себе отчета в том, что делаешь. Поэтому Магистр согласился отпустить тебя, если ты сегодня же покинешь город и дашь обещание больше не связываться с еретиками и прочими мятежниками.

Пока Клэйв прятал свиток обратно в карман, Файни медленно поднялась на ноги.

– Гербрина вы тоже отпускаете? – требовательно спросила она.

– Что? – Клэйв определенно не ожидал такой реакции с ее стороны.

– Гербрин. Он младше меня на полтора года. Его вы тоже освобождаете?

Инквизитор Клэйв сцепил пальцы рук в замок.

– Боюсь, что нет, – наконец ответил он. – Гербрина и остальных из шайки Талли ждет суд и… наказание.

– Суд. – Файни издала короткий смешок. – Наказание. Ну да, действительно – они ведь злодеи, да? А я – что? Просто марионетка в руках Талли, да? Мной просто манипулировали – ведь кто я такая, чтобы принимать самостоятельные, взвешенные решения? – Файни сделала шаг вперед, и цепь со звоном натянулась. – Посмотри мне в глаза, Клэйви. Посмотри. Мне. В глаза.

Клэйв почувствовал, как его ногти до боли вонзаются в запястья. Диалог шел не так, как должен был. Совсем не так.

И все же он заставил себя вновь пересечься взглядом с той, которую… Неважно. Сейчас он был инквизитором, а она – пленником, получившим свободу. Что было в прошлом – не имеет значение. Никакого.

– Я была так счастлива, видя то, как ты возвращаешься к жизни. Как вместо ужаса на твоем лице начинают появляться улыбки, как ты смеешься вместе со всеми нами. Как в тебе появляется жажда жизни, жажда борьбы… – Кажется, уголки глаз Файни блестели – или же это была всего лишь неудачная игра света? Клэйв не знал. – Мы все думали, что ты – Несущий Пламя. Мы ошиблись. Ты – Несущий Мрак.

– Файни, перестань…

– Думаешь, уговорив Магистра освободить меня, ты искупишь свою вину? – Файни вцепилась в цепь и гневно сощурила взгляд. – Ничего подобного! Ты по-прежнему останешься трусом и предателем, что пошел на поводу своих эгоистических амбиций.

– Все не так, Файни. Я…

– Засунь в жопу свои оправдания, Клэйв. Мне они не нужны. Твой поступок был красноречивее любых слов.

Клэйв вздохнул. Что ж, диалог зашел в тупик. Пусть так. Он понимал эмоции Файни, возможно, даже лучше, чем ему хотелось. Наверное, будь он на ее месте, он реагировал бы схожим образом. Наверное…

– Освободи ее, – приказал он стражнику с ключами.

Кивнув, тот бросился исполнять приказ.

Файни с равнодушием глядела на то, как стражник подбирает нужный ключ и снимает оковы с ее запястий. Клэйв опасался, что, получив свободу, Файни бросится на него с кулаками или что-то вроде того – однако девушка осталась спокойной. Потерев запястья, Файни медленно зашагала вперед; ее ноги подкашивались, и Клэйв едва поборол порыв броситься к ней и взять ее под руку. Он продолжал стоять на месте, радуясь тому, что маска скрывает бушующий на его лице спектр эмоций.

– Ты. – Клэйв обернулся к стражнику с факелом, что поглядывал на Файни с толикой страха в глазах. – Проводишь узницу к выходу.

– Так точно, господин.

Изначально Клэйв думал сделать это самостоятельно – однако сейчас понимал, что не выдержит этой пытки. Прошлое било его больнее, чем он рассчитывал. Впрочем, он найдет в себе силы перечеркнуть его и забыть о Файни.

Навсегда.

Так будет лучше для всех.

Клэйв заставил себя стоять на месте, когда Файни подошла к нему почти вплотную и приподнялась на носочки, чтобы прошептать ему на ухо:

– Это не конец, Клэйв. Ты можешь спрятать воспоминания о своей подлости в самые глубины своего сердца – если оно у тебя, конечно, есть – однако однажды я напомню тебе о них. В один прекрасный день я найду тебя, Клэйв. Найду и заставлю расплатиться по счетам.

– Ну все, довольно. – Стражник с факелом потянул Файни за плечо. – Пора.

Клэйв чувствовал на себе взгляд Файни, даже когда стражник подвел ее к двери. Наверное, он должен был сказать ей что-то напоследок – попытаться уговорить больше не связываться с нововестниками или хотя бы что ему жаль… Однако он промолчал. Клэйв прекрасно понимал, что Файни далеко не марионетка, и что ей и так все понятно. Пусть он останется для нее предателем и врагом… Что ж, по крайней мере, он сделал для нее, что мог. Возможно, однажды она даже поймет его… хоть немного.

Наверное, ему бы этого хотелось.

Инквизитор Клэйв еще долго стоял посреди камеры – даже когда шаги стражника и Файни стихли в глубине коридора.

Этот диалог заставил Клэйва почувствовать себя стеклянным сосудом, который разбили, а затем склеили – и, несмотря на внешнее изящество, трещины дают о себе знать. Однако Клэйв решил для себя: он сделает все, чтобы эти трещины его больше не беспокоили. Он выбрал свое место в этом хаосе, охватившем Таол, и больше не позволит ничему и никому сбить себя с выбранного пути – того, где он наведет порядок и, конечно, лично отомстит Теолрину и Джейл. Клэйв был уверен, что ему это удастся.

– Пойдем, приятель, – наконец сказал он, обернувшись к стражнику, застывшему у стены со связкой ключей в руке. – У нас еще много работы.

Эпилог

Лишь когда ее ноги коснулись щербатого камня пристани Альз-ан-Таэра, принцесса Тирэн позволила себе выдохнуть с облегчением.

Она дома. Наконец-то.

Тирэн ждала этого момента почти полтора месяца – с того самого вечера во дворце герцога, когда все пошло наперекосяк после падения злосчастной люстры. Когда привычный мир рухнул в одночасье, оставив ее практически одну на чужой земле. Без друзей. Без отца, что погиб вместе с кельментанийским королем. Да, она нашла тогда в себе мужество пережить эту потерю и жить дальше, уповая на помощь выживших членов королевской семьи – но потом, парой дней спустя, горожане Тар-на-Латара словно посходили с ума. Тирэн хорошо помнила охвативший ее в ту ночь ужас: толпы вооруженных людей, огни, взрывы, призывы убивать всех без разбора… Лишь благодаря двум отцовским гвардейцам (последним из той дюжины, что отец взял с собой) им удалось сбежать из королевского замка, где ей давали приют, и сесть на покидающий город торговый корабль. Возможно, ей стоило остаться – говорят, в конечном итоге мятеж подавили, и в Кельментании все устаканилось… Но в тот момент она решила не рисковать. Наверное, и правильно – что толку было оставаться в чужой стране? К тому же, какой-то неведомый благодетель прикончил ее жениха, принца Дэнвейса, а заключать новый брачный договор – особенно с очередным «благочестивейшим» разносчиком венерических букетов – Тирэн категорически не горела желанием.

– Ваше высочество. – Ирдвейн, пожилой гвардеец, служивший отцу с тех самых пор, как она себя помнила, склонился к ее уху. – Что-то изменилось в городе. Вы ведь видите это?

Принцесса Тирэн осторожно кивнула, обводя пристань и окрестности прищуренным взглядом. Да, кажется, она понимала, что имеет в виду Ирдвейн. За время ее отсутствия Аль-ан-Таэр, столица Альзантиса, как будто… потускнел. В воздухе буквально витало напряжение. Люди ходили с опущенными головами, почти нигде не было слышно смеха. Не было видно беззаботно играющих детей. Возможно, это дань памяти ее отцу, королю Мрэйгару? Тирэн не могла сказать наверняка, но подозревала, что дело не в этом.

Как минимум, не только в этом.

– Что ж, – Тирэн вздохнула, – думаю, нам стоит выяснить это как можно скорее.

В сопровождении Ирдевйна и Слейдэза, что за время путешествия отрастил густые белесые бакенбарды и бороду, они двинулись к центру города. Тирэн была одета в неброское платье, как у обыкновенной горожанки, и не носила никаких королевских регалий – так что неудивительно, что ее никто не узнавал. Некоторые с опаской поглядывали на Ирдвейна и Слейдэза, но, поскольку те сняли гвардейскую форму еще в Кельментании, то и в них никто не узнавал приближенных к трону. Так, девушка и пару крепких, вооруженных мужиков. Экая невидаль.

Шагая по портовым переулкам и улочкам, Тирэн вслушивалась в редкие разговоры прохожих. За время путешествия с торговым судном по юго-западной части Таола они почти не получали новостей, лишь обрывки, смешанные со слухами – так что теперь Тирэн пыталась восполнить эти пробелы. К сожалению, пока что все встреченные по пути горожане в основном обсуждали новые ограничения и резкое повышение цен на крупы и мясо. Впрочем, даже это говорило о том, что в королевстве не все спокойно. Тирэн не могла дождаться, когда увидит Кильвина и расспросит его обо всем.

При мысли о старшем брате Тирэн отчего-то вздрогнула. Теперь он не просто Кильвин, а король Кильвин – ну или, по крайней мере, скоро им станет. Его, милостью Великого Альза, священное королевское величество. Тирэн все еще не могла смириться с тем, как это звучит, даже когда произносила эти слова мысленно. Ей хотелось верить, что внезапно взваленная на Кильвина ноша не раздавит ее брата, что только-только перешагнул двадцатилетний рубеж и едва ли был готов к тому, что его отец не вернется из путешествия в столицу Кельментании. После гибели матери четыре года назад и недавнего убийства отца старший брат оставался единственным членом ее семьи. Нет, конечно, была еще сестра отца, герцогиня Вал Меендор, и ее нарциссических наклонностей сынок Кемейран – но их обоих Тирэн никогда не считала частью семьи, даже когда они оба жили в их замке. Пусть себе живут спокойно в своих южных землях и радуются жизни – об остальном они с Кильвином позаботятся.

Предавшись размышлениям, принцесса Тирэн едва не пропустила тот момент, как они вышли к замку.

Называемый Престолом Альза, этот замок был выстроен не из стекла, но из настоящего белого камня, и уходил своим корнями вглубь веков, в доинхаритамнийские времена. Его величественные башни возносились, словно сверкающие заостренные колонны, к вершине накрывающего город купола, а реющие на стенах зелено-белые стяги колыхались от малейшего дуновения ветра. Это место было домом для Тирэн, с самого детства и вплоть до того момента, когда отец выбрал ей в качестве жениха кельментанийского принца. Здесь, в своих покоях и примыкающих к замку садах, соприкасающихся с изгибом реки, она играла с Кильвином, пряталась от слуг, которых мать посылала за ней; здесь она, взрослея, проходила обучение всякой ерунде навроде математических наук и толкования священных текстов; отсюда сбегала, вместе с Кильвином, чтобы прогуляться по ночному городу и, неузнанными, выпить пару пинт пива в захудалой портовой таверне. Тирэн твердо решила: она больше не покинет это место. В конце концов, она наверняка нужна брату, которому, из-за своего слабого здоровья, явно потребуется помощь в управлении королевством, особенно в столь неспокойное время. К черту всех этих кельментанийских, залмантрийских и лейриских щеголей – она больше не совершит такой ошибки.

Теперь это место будет ее домом.

– Стражники, – хрипло произнес Слейдэз, когда у распахнутых главных ворот, облицованных черным железом, путь им ожидаемо перегородили облаченные в доспехи охранники. – Я не узнаю их.

– Может, просто новички? – предположила Тирэн.

– Новичков не ставят на главные ворота, – пробормотал Слейдэз, и Ирдвейн в знак согласия произнес сдавленное «угу». – Ох, не нравится мне все это, госпожа.

– Тебе никогда ничего не нравится, Слей. – Тирэн заставила себя улыбнуться. Ворота становились все ближе. – Тебе не понравилась даже наша отдельная каюта на корабле.

– Там на стенах была плесень.

– Разве она кому-то мешала?

– А еще бегали крысы!

– Вот именно. В любой момент мы могли сделать запас мяса на случай голодных времен. Учись видеть во всем хорошие стороны, Слейдэз.

Гвардеец фыркнул и ничего не ответил. Тирэн сделала глубокий вдох, приближаясь к стражникам. Если бы внутри она была так же полна решимости, как снаружи…

– Кто такие? – свирепо окликнул их один из стражников. Из шлема с полузабралом на Тирэн уставились два сощуренных глаза. – Посетители принимаются послезавтра, по согласованию с королевским Магистром.

Ирдвейн выступил вперед.

– Разуй глаза, кретин! – рявкнул гвардеец, положив руку на эфес меча. – Не видишь, кто перед тобой?

Повисла пауза. Очевидно, стражники метались между желанием прогнать прочь особо настырных посетителей и страхом проморгать действительно кого-то важного. Именно поэтому оба стражника принялись метать взглядами сначала по гвардейцам, потом по Тирэн. Наконец, один из них убрал алебарду и, опершись на нее, подался вперед.

– Ваше… высочество? – неуверенно спросил он. – Так вы… живы?

– А что, по мне уже справили тризну? – бросила Тирэн. – Может, даже поставили памятник в родовом склепе? Если да, то я не против взглянуть на него.

– Мы… оповестим о вашем прибытии. – Узнавший ее стражник склонился в поклоне, после чего развернулся и скорым шагом направился внутрь замкового двора. Тирэн собралась было двинуться за ним, но второй стражник не торопился убирать горизонтально выставленную алебарду.

– Прошу прощения, принцесса, – произнес он стальным голосом. – Но, боюсь, вам придется подождать.

– Подождать чего? Алой ковровой дорожки? Если да, то я обойдусь без нее. Или, может, нужно срочно поснимать траурные венки по замку? Поверьте, я очень постараюсь не упасть в обморок при их виде. – Она уперла руки в бока. – Я хочу увидеть брата. Он ведь в замке?

Стражник как будто стушевался.

– Да… принцесса. Он в замке.

– Я хочу его видеть, немедленно! – заявила она и шагнула вперед.

Стражник отступил назад и принял боевую стойку; на лезвии алебарды блеснул солнечный свет. Ирдвейн и Слейдэз с лязгом вытащили мечи.

– Нам бы не хотелось понапрасну проливать кровь, – процедил Ирдвейн, – но если ты, червяк, и дальше будешь перечить принцессе, я порублю тебя на фарш, ты меня понял? И я не знаю такого закона, который запрещал бы принцессе, законоправной представительнице королевского семейства, попасть в свой родной дом.

Стражник оглянулся в поисках подмоги, и, не найдя ее, отступил.

– Раз уж вам так не терпится, – тихо проговорил он, – то кто я такой, чтобы стоять у вас на пути.

Тирэн не стала тратиться ему на ответ.

Вместе с гвардейцами она миновала ворота и прошлась по двору, из которого две дороги, огибая главный корпус замка, вели к садам, и одна плавно переходила в широкую лестницу из двадцати ступеней, за которой шла высокая колоннада, скрывающая ведущие вовнутрь двери. От принцессы не укрылось, что двор как будто опустел. Не было видно вездесущего садовника, что вечно подстригал кусты в клумбах вдоль дороги, не бегали слуги, а из конюшни не доносилось лошадиное ржание; лишь зловеще позвякивали шаги патрулирующих стену солдат.

Внутри замка тоже оказалось непривычно пусто. Просторный холл словно выцвел вместе с коврами и картинами в золоченых рамах; некоторые из них – особенно те, что так нравились отцу – и вовсе пропали со стен. Откуда-то с верхних этажей донеслись приглушенные голоса и быстрые синхронные шаги. Тирэн нахмурилась, но все равно зашагала по коридору в сторону главной замковой лестницы. Она едва не вскрикнула от испуга, когда-то где-то сбоку мелькнула тень с человеческими очертаниями. Принцесса смогла унять дрожь лишь когда поняла, что это вышел из своих покоев, цепляя полами мантии плиты, старик Оргрейн.

Оргрейн был королевским лекарем и, по совместительству, почетным советником ее отца. Несмотря на свой весьма почтенный возраст, его взгляд был полон ясности, а его осанке и движениям позавидовали бы многие солдаты. Для Тирэн он был раньше кем-то вроде доброго дедушки, который (в отличие от отца или матери) всегда готов выслушать ее и даже дать совет-другой. Правда, сейчас во взгляде Оргрейна Тирэн видела лишь испуг.

– Напрасно вы вернулись сюда, принцесса, – негромко произнес старик, поравнявшись с ней и гвардейцами.

Она вздрогнула, как от укуса. Сердце застучало в груди в ритме быстрого, тревожного марша.

– О чем это вы, Оргрейн? – тихо, почти шепотом спросила она.

Тот взглянул наверх. Судя по звукам, к ним стремительно спускался отряд стражников.

– Многое изменилось, пока вас с отцом не было.

– Я понимаю, ведь…

– Боюсь, что нет.

– Так объясните, – потребовала она, почти сорвавшись на крик.

– Для этого слишком мало времени. Все, что я могу – это вернуть вам долг.

– Долг? – переспросила Тирэн. – Разве вы мне что-то должны?

С дюжину вооруженных стражников во главе со стоявшим у ворот вынырнули с ближайшего лестничного пролета и приблизились к Тирэн и ее сопровождающим. Их мечи были либо обнажены, либо наполовину вытянуты из ножен.

– Не я. – Оргрейн заговорил тихо и быстро. – Но тот, кому вы помогли одиннадцать лет назад. Он помнит о вас. И попросил меня проследить, чтобы…

– Эй, старик! – крикнул караульный, приблизившись к ним почти вплотную. – Хватит болтовни. Мы сами доведем ее до тронного зала. Ступай прочь.

Лоб Тирэн прорезали морщинки непонимания. Одиннадцать лет назад? Долг? О чем он вообще… Тирэн вздрогнула, когда до нее дошло. Тот день… Она вспомнила. Утопающий в дыму курильниц зал. Менестрель, певший о древнем Таоле… Внезапно начавшийся хаос… Тот разговор на верхней галерее, в ходе которого она поведала таинственному незнакомцу о тайном хранилище отца, где тот прятал самые ценные вещи. По прошествии времени Тирэн не очень любила вспоминать тот день: ей казалось, что, несмотря на воистину благие намерения, она предала отца. Позволила какому-то незнакомцу проникнуть в отцовский тайник и стащить реликвию, что их род оберегал веками.

– Возьмите это. – Тирэн почувствовала, как Оргрейн что-то сует ей в левую ладонь. Какой-то… камушек? – Разбейте его о пол, когда поймете, что иного выхода нет.

Тирэн взяла камушек и, кивнув, сжала ладонь в кулак.

– Эй ты. – Стражник грубо схватил лекаря за ворот мантии и потащил прочь, вниз по лестницу, не дав тому договорить. – Я же четко и ясно сказал тебе заткнуться. Или думаешь, ты у нас особенный?

В окружении отряда стражников Тирэн продолжила путь. В ее голове бурлил поток мыслей: от попыток сложить тот эпизод одиннадцатилетней давности с сегодняшним днем до размышлений о том, почему в замке так все изменилось. Что случилось с Кильвином, что он затеял такие перемены? Ее старший брат никогда не отличался ни подозрительностью, ни враждебностью, совсем наоборот. Неужели новости о смерти отца настолько его поменяли? Или же дело в советниках, что пытались помыкать им, как марионеткой? Если так, то она поможет ему вырваться из их хватки.

Наконец, их привели к тронному залу. Двое стражников распахнули громоздкие семицветные створки, открыв Тирэн вид на до боли знакомый зал. Здесь она провела несчетное количество времени. Даже та странная встреча с менестрелем произошла именно здесь. По сути, с того самого дня в этом зале ничего и не изменилось: разве что стол то появлялся в центре зала, то исчезал согласно необходимости.

Сейчас стола не было. Вместо него к трону, вдоль колонн, подпирающих галереи, вела широкая зеленая ковровая дорожка. Шагая вперед, Тирэн прошлась по ней взглядом. Вот дорожка поднимается, в дюжине шагов впереди, к тронному возвышению, полному облаченных в сверкающие латы гвардейцев. Вот и сам трон, на котором сидит…

Ноги Тирэн едва не подкосились, когда она поняла, что на троне сидит не Кильвин.

– Герцогиня Вал Меендор, – прошипела Тирэн, стиснув кулаки так, что костяшки побелели.

– С твоего позволения, – отозвалась та, вальяжно закинув ногу на ногу, – королева Вал Меендор.

Тирэн пробормотала под нос проклятье. Внешне герцогиня никогда не выглядела как та, кого всерьез стоит опасаться: теперь же темноволосая пышногрудая женщина лет сорока с небольшим казалась настоящим воплощением зла. У Тирэн накопилось множество вопросов, но из них она выбрала тот, что сейчас беспокоил ее больше прочих:

– Где мой брат? – требовательно спросила она, остановившись шагах в десяти от трона. – Что ты с ним сделала?

– Твой брат? – переспросила Вал Меендор, поправив съехавшую на бок корону с семью разноцветными зубцами-осколками. – Ничего я с ним не делала. Просто последние новости несколько… подкосили его физическое и душевное равновесие, так что сейчас он находится под наблюдением лекарей.

– Ты отобрала у него корону!

– Наглая ложь. Я же сказала, после новостей о трагической кончине Мрэйгара твой брат был не в состоянии править Альзантисом. Поэтому я соизволила взять эту ношу на себя.

– Что-то мне подсказывает, – Тирэн прищурила правый глаз, – что законы о престолонаследии работают… несколько по-иному, нет?

– Времена меняются, голубушка, тебе ли не знать. Я сделала то, что должна была – исключительно ради блага нашего королевства.

Тирэн помедлила, пытаясь собраться с мыслями. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше. Судя по тому, что Тирэн не видела среди стражников и гвардейцев ни одного знакомого лица, Вал Меендор окружила себя новыми людьми. Людьми, верными ей и только ей. Плохо. Чертовски плохо. Тирэн поймала себя на том, что не знает, что делать. Жизнь не готовила ее ни к падающим на голову люстрам, ни к бегству из охваченного хаосом города, ни, тем более, к встрече с тем, кто в наглую отобрал себе престол Альзантиса. Точнее, с той.

– Видишь ли, Тирэн, – бывшая герцогиня подалась вперед, и ее ало-черная королевская мантия колыхнулась, – грядут тяжелые времена. То, что случилось в Кельментании, запросто может повториться у нас. Особенно если во главе государства будет стоять вечно болеющий молодой человек, которому становится плохо от одного лишь вида крови.

– У него есть я. – Тирэн вскинула подбородок. – И я всегда буду направлять его.

Вал Меендор вздохнула.

– В этом-то и проблема, моя хорошая. В этом-то и проблема.

Тирэн дернула головой, когда увидела какое-то движение на галереях. Там, среди теней, притаились люди. Человек пятнадцать, не меньше. И, если зрение не подводило Тирэн, у каждого из них в руках было по стеклострелу.

– Принцесса Тирэн. – Вал Меендор встала с трона. Стражники, окружавшие Тирэн и ее двух гвардейцев, синхронно расступились по сторонам. – Ты обвиняешься в убийстве короля Мрэйгара, своего отца, и в покушении на трон Альзантиса.

– Что-о?!

У Тирэн отвисла челюсть. Она, конечно, догадывалась, что от этой встречи не стоит ждать ничего хорошего, но чтобы все зашло настолько далеко…

– Погодите-ка. – Несмотря на бившую ее дрожь и покрытый испариной лоб, Тирэн заставила себя говорить с королевской уверенностью и спокойствием. – Если у вас есть какие-то обвинения, то королевский суд…

– Теперь я – королевский суд, – отчеканила королева, не сводя ледяного взгляда с Тирэн. – И я приговариваю тебя и твоих спутников к смерти. Привести приговор в исполнение.

У Тирэн не оставалось времени на размышления. Она понимала, что, если хочет выжить, то нужно действовать, быстро и решительно. На галереях раздались щелчки взведенных механизмов.

Разбейте его о пол, когда поймете, что иного выхода нет… — прозвучало в ее сознании напутствие Оргрейна.

Тирэн приподняла левую руку. А затем, сделав вдох, позволила круглому и плотному предмету, который дал ей Оргрейн, упасть на пол.

Раздался хлопок, а в следующее мгновение ближайшее пространство вокруг Тирэн окутало плотной дымкой. Она не стала тратить время на удивление, и сразу же метнулась вправо. Наверху прозвенели спусковые механизмы, и позади Тирэн разнеслось звонкое эхо от соприкосновения стеклянных снарядов с полом. Кто-то закричал – скорее всего, Ирдвейн. Тирэн понимала, что, к сожалению, она ничем не может помочь своим верным слугам. Не факт, что она и себе-то сможет помочь, что уж говорить о других.

Практически ничего не видя в разрастающейся серой пелене, она с разбегу врезалась во что-то холодное и твердое. Должно быть, колонна. Тирэн потерла ушибленный (и, возможно, рассеченный) лоб. Где-то в паре шагов от нее раздался голос одного из стражников. Похоже, тронный зал окутал хаос: звенело оружие, кто-то кричал и приказывал… В сознании Тирэн бился один-единственный вопрос.

Что теперь делать?

Что?

Она понимала: пелена не будет держаться вечно. Рано или поздно ее обнаружат и схватят – и скорее рано, чем поздно. Куда ей податься? К главным дверям? У них наверняка дежурят. К двери неподалеку от подъема на галереи, ведущей к коридору, соединяющему главную часть замка со спальным крылом? Наверняка Вал Меендор позаботилась и нем. Может, попробовать прокрасться к трону и прикончить старую лживую суку? Такой вариант приходился по душе Тирэн, вот только шансы на успех казались ей призрачными. У нее даже оружия нет, о каком покушении на лже-королеву может идти речь…

– Вон она! – заглушая прочие звуки, крикнул кто-то позади Тирэн. – Там, за колоннами!

«Ну все».

Осколочные снаряды просвистели где-то поблизости, но она успела пригнуться и спрятаться за ближайшей колонной. Ее дыхание сбились, а сердце рокотало, заглушая даже выкрики Вал Меендор. Похожие чувства Тирэн испытывала в тот злосчастный вечер в Тар-на-Латаре, когда отца прикончили, а ее саму чуть не убило проклятой гигантской люстрой. Вот только тогда у Тирэн остались Ирдвейн и Слейдэз, что помогли ей пережить дни грядущего хаоса и ужаса, а теперь… Выглянув из-за колонны и хорошенько прищурившись, Тирэн смогла разглядеть сквозь мутную пелену, что Слейдэз неподвижно лежит в луже собственной крови, а Ирдвейн, раненый осколками в плечо и ногу, на последнем издыхании сражается с окружившими его солдатами лже-королевы. Похоже, теперь она могла полагаться лишь на саму себя.

Вновь щелкнули спусковые механизмы. Тирэн почувствовала, как один осколок вонзился в гранит колонны позади нее, а еще пару снарядов со звоном ударились о выходящие на юг витражные окна впереди. Тирэн сосредоточила на этих окнах взгляд. Она знала, что за окнами начинается крутой обрыв, спускающийся под прямым углом к изгибу Альзовой реки, рассекающей город. И если в детстве Тирэн боялась даже приближаться к этим витражным окнам, то теперь…

Что ж, некоторые обстоятельства вынуждают тебя в корне поменять взгляды.

Сделав глубокий вдох, Тирэн пригнулась еще сильнее, а затем резко бросилась вперед – прямо на ближайшее окно. Она понимала весь риск, но не видела альтернативы.

За ее спиной вновь раздались приказы и щелчки стеклострелов. Кажется, один из снарядов цепанул ее по плечу, но Тирэн не обратила на это внимания. Приблизившись к окну, она, не снижая скорости, чуть развернула корпус, чтобы врезаться в стекло правым плечом.

Раздавшийся звон затмил все прочие звуки. Бесчисленное количество смальтовых стекол разлетелись вокруг Тирэн, пока она, продолжая по инерции движение, не шагнула в пустоту.