Текст книги "КОМАНДИРОВКА"

Автор книги: Андрей Ломачинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Ну наконец-то у нас настоящая работа появится. Небось Путин уже запустил на наш кэмп русский подарок. Я имею в виду «Тополя» или там «Сатану» с термоядерной боеголовкой.

Конечно все понимали, что Путин ничего не запустил, но смеяться почему-то совсем не хотелось. Подъехали к Ванькиному тюку. Ланке вытащил здоровенный нож, что у него, впрочем как и у всех разведчиков, болтался на голени, хотя в химразведке такое скорее больше для понту, чем для дела. Порезали пластик, и Ванька тут же нырнул в свою кучу, лихорадочно вспоминая что и куда он засовывал, и что следует взять Наконец набил довольно приличную сумку, дполнительно взял спесимен-кейс (небольшой чемодан-дипломат со стандартным набором, что берется коронером на место преступления) и побежал за фотоаппаратом в палатку. Вернувшись он сам стал походить на фоторепортера. За время его отсутствия военные умудрились вызвать вертолет и теперь задрав головы смотрели на небо. Ждать долго не пришлось – откуда-то сбоку из-за солдатских палаток вынырнул «Блэк Хок». Один из офицеров затараторил по рации, видимо наводя пилота на посадку. Вертолет крутанулся, потом завис в сотне метров и медленно сел на дорогу. Офицер-общевойсковик в чине майора полез назад в вездеход химиков и извлек от туда металлический светло-серый чемоданчик, подобный Ванькиному, лишь чуть потолще и видимо заметно тяжелее. Ланке и второй офицер пожали «отъезжающим» руки, и ребята потащили свои чемоданы под крутящийся винт.

Ваньке изредка приходилось летать на обычных «цивильных» вертолетах, обычно на комфортных «Спиритах» и элегантных «Беллах», из тех что популярны у полицейских и телекомпаний, и разок на маленьком «Робинзоне». С «Блэк Хоком», конечно, не сравнить – здесь удобства нулевые, грохот страшный. Кое как сели на малюсенькие откидные креслица, считай задницей на пол, между ног зажали свои чемоданы, а в остальном, как ковбои на родео – разве что тем с бычков на землю падать пониже будет. Мелькнуло шоссе, вертолет пошел в облет багдатской «околицы». А вот еще одна дорога… Ваня развернул карту Багдада с пригородами – похоже это Десятое шоссе, что идет на запад в сторону Феллуджи и дальше в Сирию. На дороге виднелась громадная военная колона, кое где дымы от подбитой техники и сама техника, в одном месте так даже очень много. Какой-либо суеты, оцепления, специальных скоплений народа или любых других признаков ЧП, с воздуха они не заметили, хоть и летели давольно низко.

Вертолет сел на какую-то площадку, похожую на иссушенное футбольное поле. Может когда-то это и было полем. Невдалеке здание, похожее на школу, рядом какие-то заборы. Под забором сидит пехота, сквада два, пожалуй. Майор и Айван вытащили свои чемоданчики, а пилот им махнул рукой в направлении, куда следует идти. Едва они вышли за винт, как вертолет оторвался от земли и по косой ушел, скрывшись за строениями. Солнце пекло вовсю, и когда подошли к солдатам, то под бронежелетом уже пощипывало от пота. К майору, с каким в пути Айвван так толком и не познакомился, узнав только, что зовут его Джоу, подскочил сержант. Коротко доложил ситуацию, посоветовал из-за забора по напрасну не высовываться – впереди подозревают снайпера. Майор спросил, есть ли безопасное место в теньке. Пригнувшись, пошли за сержантом. Метрах в пятидесяти за забором оказалась небольшая постройка из саманного кирпича, а в ней еще человек пять солдат и комвзвода – похоже арьегардный наблюдательный пункт. Спросили обстановку. Да ничего вроде обстановка, прямой опасности нет, так, одни предположения. Нашли поломанный стол на трех ножках и пару каких-то стульев-развалюх. Задача у роты оказалась крайне простой – контролировать дорогу через эту деревню и сидеть тут до темна, что текущий момент вполне совпадало с задачей эксперта – тоже сидеть, пока не позовут или не заберут.

Майор подтащил стол к окну, вместо поломанной ножки наложил кирпичей и поставил свой чемодан. Открыл его – вроде какой-то приемник-передатчик спутниковой связи, в крышке компьютерный экран, рядом уложены цифровой фотоаппарат и видиокамера с набором объективов, наушники-микрофон и небольшой кийборд. Стала понятной неразговорчивость майора – скорее всего парень из военной разведки, но только уже не из какой-то там рад-хим-мед, а настоящей. Пощелкал чего-то на компе, покрутил чемодан, настраивая крышку под какой-то угол. Потом неожиданно позвал Ваню к себе:

– Айван, вы случайно. никого из этих не знаете? Может видели какой фэйс по Ти-Ви или встречали в какой русской печатной периодике?

На экране одна за другой стали появляться фотографии. Только одно лицо показалось знакомым.

– Вот это лицо где-то видел. До войны еще, если памать не изменяет, то по арабскому телевидению. Хотя может путаю чего. И кто он, честно сказать, не припомню.

– Это Владимир Титоренко. Посол России в Ираке. А это… Хм – это мистер Батагов, их военный атташе. Да и остальные тоже – разведчик на разведчике…

– Так, что, убили их?

– Да нет, вроде никого там не убили – сейчас они в Феллуджу поехали. Вроде серьёзно зацепили шофера, да еще легонько пару-тройку человек. Пока не совсем ясна обстановка, но уже похоже, что наше присутствие там нежелательно – сказали шума не поднимать и не подавать виду, что нас это волнует. Видать решили дать событиям развиваться естественным образом, хотя чему тут развиваться? Завтра-послезавтра убирутся в Сирию или в Иорданию, а через недельку все утихнет само собой. Что-что, а Россия не СССР, – особой международной суеты по такому поводу не предвидится.

– А что произошло, то? Они что, Саддама в багажнике вывозили, или мухабаратовский архив? (мухабарат – что-то типа иракского ПГУ-КГБ)

Майор включил карту с постоянно обновляющейся обстановкой высотного и космического наблюдения.

– А хрен их знает. Госдеп давно просил всех дипломатов убраться из Багдада. Скажи на милость, чего дипломать то, когда режима, правительства, и гарантий безопасноти считай не существует? Эти дотянули до самого штурма Багдада, наконец подали заявку об эвакуации. Мы выделили им вот этот маршрут и сообщили временную привязку, а они с какой-то радости дали крюка, вот в этой точке свернув на девяносто градусов вот сюда… А зачем?… А поди теперь узнай! Хотя посол машину свою бросил, ну а если там чего интересного и отыщут, то нас с тобой это не касается. Значит этим крюком вылетели на нашу колону в этой точке… Как назло худшее место и время выбирали. Похоже, что это или какая-то авантюрная операция прикрытия чего-то, о чем мы понятия не имеем, или же весьма удачно сляпаная провокация их любимых иракских друзей – эти с самого начала войны только и мечтают, как бы Россию сюда втянуть. Смоти, в этой точке в тридцати милях от Багдада восемь машин попадают прямо под перекрестный огонь. У них же атташе в колоне был, он-то не дурак! Он-то наши боевые уставы читал и стопроцентно должен знать, как воюет Американская Армия – что в бою никто на их посольский статус и смотреть не будет. Неужели наивно надеялся, что флажок на машине спасет?! Дипломатический иммунитет пуленепробиваемым еще никого не сделал. Ну не могут же русские просто так глупо лопухнуться. Наверное, все же друзья-иракцы их на расстрельный участок развернули. Посмотри на это эриал-сёрвэйланс – видишь, на фото перед их колонной две машины, похоже битком набитые иракцами. Теперь сюда смотри – что от машин осталось. Там-то точно всем каюк. Может они хотели проскочить под «дипломатическим прикрытием» русских. Пока это единственная логичная версия или я чего-то тут не понимаю. Тогда получается, что русской дипмиссиии сказочно повезло: смотри, вот здесь они выходят прямо к танку, танк взрывается, а они по газам и вперед! Чего так рванули? Разве, что взрыва испугались – ну глупо ведь! Не одумайся их посол и не замри, то точно шагали бы мы сейчас по той дороге с рулеткой через трупы твоих земляков. Хотя тут может даже проще дело – хоть и грустно это, но получается, что шофер посла своим ранением всю русскую дипмиссию спас! Его-то машина первая шла, она и стала, она-то и остальных остановила. Ладно, хватит голову ломать, сейчас наше дело маленькое – на всякий случай часа четыре просидеть тут на готове, вдруг Москва на Вашингтон по-серьёзному надавит. А если не надавит, то пусть русские дипломаты сами о себе заботятся, а дальше вся головная боль уйдет генералу Бруксу, разборки со всей этой дипбратией по его части.

Палец майора ползал по карте, иногда легкими щелчами позванивая по стеклу монитора. Майор надел наушники и вышел на связь, потом опять смотрел карту и читал какие-то свежие файлы. Ни указаний, ни новой информации не поступало. Среди самой насыщенной событиями недели потянулись нудные часы ничегониделания, наконец появился вертолет – всё, «домой», в аэропортовский «пит», ведь даже до официального переименования «пита» в «кэмп» оставалось дней десять и дня три до падения Багдада…

По возвращению в «кэмп» (сорри, еще официально «пит») Айван стал свидетелем небольшого праздника – первый американский самолет, средний транспортник Си-130, совершил посадку на главную взлетно-посадочную полосу. «Сто-тридцатая Сишка» много груза не притащит, но сам факт, что «Багдад-Интернэйшионал» стал принимать грузовые самолеты Америкаской Армии в непосредственной близости от города говорил о том, что ситуация действительно под контролем. Вышедших пилотов долго трепали по плечу, а потом угощали чем-то вкусным. Но транспортник долго не задержался и разгрузившись вскоре улетел как пчелка, обнаружившая крупный взяток на только что зацвёвшем гречишном поле – через несколько часов, в Багдадский аэропорт повалили другие самолеты.

Спать в солдатской палатке химразведчиков больше не пришлось. В принципе Ваньку такой быт вполне устраивал, но Ланке не устраивала «низкостатустность» Муфлиха. Конечно, не вплане его социального положения, а в плане его нулевого допуска – каким бы надежным парень не казался, но позволить ему слушать разговоры разведчиков, пусть самых-самых радиационных, невинно-химических и даже всего лишь медицинских, он не мог. Права не имел, а инструкция насчет «информэйшн клиарэнс» ой какая строгая – за ее нарушение и сесть можно (в этом плане в Штатах ситауация хоть и помягче, но в приницпе не шибко от советской отличается). Из соображений безопасности «сивиков» решили от личного состава отселить, предоставив «роскошный» номер на двоих в пыльном углу сэплай-юнита, по сути дела складской палатки, где хранилась всякая химия и другой запас ЭРДЕКа. Там сильно воняло хлоркой и стиральным порошком, наверное это были дезактивирующие смеси и дегазаторы, основу которых составляют супер-мыльные вещества и активные дряни, окисляющие все и вся. Атмосферка в палатке стояла так себе, не назвать здоровой, но ребята спали как убитые, не обращая внимания на красные глаза, заложенный нос и кашель по утрам, на шум авиамоторов и треск термошашек, ставших среди ночи делом обыденным. Пару ночек потерпеть можно, а если Ланке не соврал, то завтра-послезавтра будем уже в Багдаде.

Глава 19

На следующий день сигналом «подъем» был вопль вбежавшего в палатку Ланке: «Борт ждет!!!». Сквозь затрепетавшие стены донесся весьма близкий вой вертолета, судя по звуку тот же работяга «Блэк Хок» медленно опускался где-то невдалеке. Хорошо, что Айван со вчерашнего не распаковал свой EGK (evidence gathering kit – расширеный набор, которым обычно пользются технари ФБР для сбора информации на месте, несколько больше, чем стандартный полицейский набор CSI). Ланке в двух словах успел объяснить, завтрака не предвидится, так как за ночь взяли аж два президентских дворца. Черт с ним, с завтраком и со взятым старым дворцом, а вот в новом, что в западной части Багдада у самого Тигра, прийдется побегать – не известно, что под дворцом может быть спрятано, во всяком случае ООН-овских инспекторов в его подвалы не пускали. Умываться некогда, надев до безобразия гязную одежду и подхватив кейс, Айван коротко кинул Муфлиху наставление – находиться в распоряжении и «на работу», дальше чем он был вчера, не уходить, и ни к кому, за исключением инженерно-интендантской службы, на перевод не наниматься. На прощание Ланке подставил свою руку-сковородку, и Муфлих скромно протянул свою ладошку, Ванька шленул по ним и побежал под винт. На обследования президентских дворцов сторонние наблюдатели не допускались, поэтому переводчика приходилось оставлять в любом случае и действовать практически в одиночку, полагаясь на гостеприимство новых дворцовых «смотрителей» – передовых подразделений пехоты. Пока же пехотинцы нежатся на Саддамовских диванах и по радио докладывают, что после зачистки место безопасное и ничего подозрительного там нет. Ну раз нежатся, то может поделятся сухпаем и своим переводчиком, если Ваньку припрёт голод. Насчет голода он не сомневался, а вот переводчик скорее всего не потребуется – кто же из местных в таком месте останется.

В вертолете уже сидел майор-медик. Эдвард Рими, или просто Эдд, небольшого росточка, страшно круглолицый и с выражением просточка, он никак не напоминал одного из самых опытных полевых специалистов ЭРДЭКа. С этим офицером медразведки Ваня встречался еще в Кувейте и уже тогда оценил его его железную хватку, когда дело казалось моментальной оценки ситуации и анализа большой картины по самым незначительным деталям. За шумом вертолёта приходилось орать и периодически приподнимать край каски над ухом, чтобы услышать ответ. Майор похлопал по бедру и провел по плечу, жестом вопрошая, где Ванькино оружие. Из оружия был один пинцет, даже арабский нож, что Ваня купил в Кувейте с прицелом на сувенир, потерялся в ночь партизанской вылазки. Эдд скривил досадную гримасу и наконец закрыл вертолетную бочину. Разговаривать стало легче, но особого продолжения диалога не получилось – майор принялся что-то кратко обсуждать с лётчиками, а потом вышел на радиосвязь с кем-то из своих подчиненных. Судя по всему предстояло забрать ЭРДЭКовскую разведгруппу. Рими вновь распахнул створку и в нарушение правил техники безопасности высунулся из вертолета и уставился на землю, а затем снова полез с объяснениями к пилотам, периодически тыкая большим пальцем вниз, словно жестом приговаривая к смерти невидимого гладиатора. Летчик наконец уяснил, куда надо сесть, но на всякий случай попросил пассажиров больше не поднимать задницы до посадки. Вертолет крутнуло, а затем он завис на несколько секунд, летуны запросили по-радио очистить землю и получив последние указания и подтверждения, приземлились. Секундами позже резко отъехала дверка, и ввалилось двое бойцов, сразу бесцеремонно повернувшися задницами к своему начальнику. Солдаты стали принимать большие зеленые кейсы, напоминающие ящики с закругленныеми углами, ручками по бокам и трафаретными номерами на крышках. Краска местами послазила, а местами затерлась, и там проглядовал то блестящий алюминий, то черный пластик. Видать какие-то приборы для полевой лаборатории. Вслед за грузом влезло еще три или четыре человека, в вертолете стало людно. Дверь прикрыли, но не до конца, уперев ее фиксатором и оставив приличную щель. Черт его знает зачем, пулемета у солдат не было, чтоб в эту дырку стрелять. Может чтобы не заклинило, если собьют. Впрочем о таком думать не хотелось. «Блэк Хок» понесся на небольшой высоте как сумашедший, во всяком случае так казалось, если смотреть в щель на замелькавшие крыши. Лететь оказалось не долго, вскоре вертолет заложил лихой виражик, солдаты вцепились в свои ящики, а внизу показалось непонятное асфальтовое поле, наверное кусок здоровой площади. Хеликоптер выровнялся и неспешно сел. В проеме двери, метрах в двухстах, возник фрагмент здорового здания с многочисленными остроугольнуми арками. Площадь давно не убиралась, винт гнал клубы пыли с порхающими сухими листьями и бумажками, а по белесому асфальту прочь от вертолета катились пустые пластиковые бутылки. Весь этот мусор застревал в кольцах колючей проволоки, размотанной рядками неподалеку. В остальном же вид был довольно мирный, если не считать отсутствия людей.

Солдаты, цепляясь друг за друга винтовками, вытянули свои ящики и побежали к колючке. Ваня и Эдд выпрыгнули последними, и едва их ноги стали на землю, как лопости винта немножко изменили свой угол, обдав парней мощным воздушным душем. «Блэк Хок» злобно загудел, заставив пригнуться и побежать. Видать летунам не терпелось поскорей убраться с этого «лобного места». Протирая глаза от налетевшего песка, группа проводила взглядом вертолет, и теперь все стояли, ощетинившись винтовками и несколько глупо озираясь. Впрочем куда идти стало ясно сразу – у роскошного входа здания привратником стоял «Абрамс» весьма недвусмысленно выставив пушку на встречу возможным посетителям, за ним «Брэдли», а сбоку «Хаммеры». Еще пара танков застыла на противоположном конце площади, на самом подходе к засаженной розами центральной алее, если так мождно было назвать широченную парковую дорогу, идущую к большущей арке – этаким гиганским дворцовым сеням. На верху этого сооружения возвышалась громадная усатая голова хозяина в нелепом допотопном шлеме и какой-то фате, выполненная в масштабе 20:1 к оригиналу. Из-под этой пристройки выскочила фигурка в песочном комуфляже с переносной рацией в руке и замахала рукой, показывая на проемы в колючей проволоке. Через них и побежали ко дворцу, впрочем суета оказалась излишней, а ящики тяжелыми, и через десять секунд, словно по негласной команде, все перешли на шаг.

Вообще-то весьма вычурное, но по восточному своеобразное здание назвать жилым как-то язык не поворачивается. Стиль уж больно дубовый – смесь Эрмитажа с горисполкомом и мечети с казенщиной. В «сенях» стены отделаны серым мрамором с очень красивыми черными прожилками. По мрамору идут надписи арабской вязью, наверное цитаты из корана. Если бегло оглядеться – очень похоже на элитный крематорий. Однако среди общего нагромождения аляпистой помпезности надо отдать должное ее отдельным составляющим – местами очень красиво! Взять хотя бы пол или цокольный потолок главного холла. Разноцветные треугольнички и квадратики соединялись в более сложные геометрические фигуры, являя в целом один гигантский арабский узор, весьма гармоничный. Зрелище впечатляло и даже по-своему давило стороннего человека, впервые попавшего в такую роскошь. Красота заметно терялась в размерах из-за сумрака прикрытых шторами окон и отсутствия электричества. Из полумрака маняще блестели отделанные под золото детали интерьера, а может это и было настоящее золото, пусть даже в форме электролизной позолоты или тонкой фольги – от дверных ручек и зеркальных рам, до перил и верхушек колонн все желтело сказочным богатством. Темными изумрудами поблескивали малахитовые колонны, дополняя алчно-золотое сибаритсво своей благородной зеленью. В дворцовом полумраке фигурки солдат казались пришельцами из иного измерения или по крайней мере путешественниками во времени, вторгшимися в покои фараона.

К эклектичности и безвкусице добавлялось громадное настенное пано над богатой крученой лестницей. Абсолютно лубочное, насквозь фальшиво-плакатное, оно изображало Саддама, почему-то с панковскими синими усами, моложавого и стройного, с саблей и в белой «арафатке», верхом на коне. Саддам-Саладин, затасканый сюжет, который в Ираке встречался на каждом углу. Саладин, это мусульманский герой, средневековый борец с крестоносцами, христианами и прочими неверными. Такая «миниатюра» на самом видном месте собственной «квартирки», вкупе со скульптурным памятником самому себе на входе, с портретными статуями не меньше, чем в натуральную величину, с обилием здоровых картин, фресок и барельефов, где запечатлена исключительно собственная личность и ее роль в истории, свидетельствовали не столько о крайне примитивном вкусе, сколько о махровом нарциссизме – болезненном самолюбовании владельца. Даже кирпичи дворца имели оттиснутое на различных языках имя Саддама Хуссейна.

Солдаты примесли пару канистр с солярой и умудрились запустить аварийный генератор, наскоро скрутив поврежденную проводку. В холле вспыхнули настенные лампы, однако главная люстра оставалась темной. В тусклом свете показались остальные росписи и мозаики. Словно стены египетских пирамид, все они являли собой невероятные сцены иракского официоза, не слишком подходящего для жилья, пусть даже жилья лидера нации. Какие-то солдаты, ракеты СКАД, танки и гранатометчики создавали больше ощущение армейского красного уголка, от них словно «пахло» чем-то крайкомовско-комсомольским. Впрочем только главный холл и еще несколько помещений сохранили дворцовую чистоту – остальная часть дворца уже успела пострадать как от мародеров, так и от взрывов. Среди хлама рылась пехота, даже у неискушенных в искуствах простых американских парней, «шедевры» Саддама вызывали иронические улыбки. Если исключить стилизованные под арабскую вязь абстрактные композиции, которые пусть не являли собой предметы высокого искусства, но несомненно были выполнены профессионально и со вкусом, то вся остальная галлерея Саддама была солдафонско-портяночной. Кто-то притащил вниз со второго этажа здоровую черно-белую картину под стеклом. По технике исполнения – уровень детской художественной школы. Мотив-примитив, ну даже северо-корейский плакат сто очков вперед даст! Какой-то любитель нарисовал американский флаг, с которого осыпаются звёздочки от того, что его протыкает рука с шашкой, а сама шашка служит древком для иракского флага. Черт с ней, с фаллической символикой и странным использованием холодного оружия, но сделано настолько топорно… И как это Президент такое умудрился за шедевр заценить, да еще так полюбил, что аж в своих покоях повесил! Непонятно. Может и вправду у Саддама с головой не в порядке? Представте, чтобы у товарища Сталина над койкой висело «Раздавить фашистскую гадину!» или у Хрущева «Поднимай целину!» кисти взводного художника-самоучки, ночного безымянного автора советских стенгазет да боевых листков.

Так же поразили туалеты. Ну роскошь само-собой, но размеры! Стены серого мрамора, правда иной текстуры, чем в «прихожей», опять напоминали что-то траурное, типа морга в старых университетах. Может побудешь царем-диктатором и к такому привыкнешь. Во всяком случае в представлении простых смертных толчок место интимное, а по сему укромное и небольшое. Справлять нужду в просторных комнатах как-то не удобно, какой бы позолотой не сияли унитазные ручки – чувство, вроде как в общественном туалете дорогого яхт-клуба снесли перегородки между кабинками. Ванька подумал, а не взять ли с толчка и умывальника пробу на предмет идентификации Саддамовского ДНК. Еще задолго до войны через агентурные источники удалось получить отпечатки пальцев и образцы биоматериала от всей царствующей семейки, включая обеих жен, сынков-дочек и самого «папочки». Сейчас же ценность такой пробы была абсолютно нулевая: Во-первых, во времена, когда Саддам ходил в свой сортир, тут явно убиралось на совесть, особенно помятуя его параною в отношении личной гигиены – он ведь и руки не подавал, а когда подавал (только в исключительных случаях, в основном перед теклекамерой), то охрана заставляла людей мыться, как хирургов перед операцией. А во-вторых, очком уже вовсю успели попользоваться американские пехотинцы. Во дворце не было воды, а поэтому запах в туалете стоял не совсем президентский, а вполне как в самом народно-вокзальном отхожем месте периода развитого социализма.

Долго путешествовать по царским покоям, музейной экскурсии ради, не позволяло время. Эдд и Айван подошли к группе пехотинцев, что увлеченно отковыривали со стены блестящей барельефчик Саддама, наверное на сувениры (а может с расчётом на продажу на интернет-аукционе типа И-Бэй). Цацка, похожая на здоровую медаль, была высоко, и один солдат залез на плечи другому. Увидев майора, те несколько сконфузились – козырять в такой ситуации было как-то нелепо. Однако Эдд лишь снисходительно махнул рукой и спросил, где полковник? Бойцы указали на лестницу, полковник сидит наверху в подсобной комнате около личного кабинета Саддама. Отдыхает, наверное. Найти просто – по лестнице и первая черная дверь за кабинетом. Дверь в Саддамовский кабинет из махогани (красного дерева), а вот подсобки из эбони (черного дерева), так что сориентируетесь. Рими приказал своим подчиненным сложить оборудование в зале, бросив короткое пожелание, чтоб без нужды не портили стены, вроде намекая, что пока он будет заниматься делами, те могут приобщиться к «сувенирному шоппингу», но без явного мародерства: «смотрите, а то веролет не взлетит!»

Айван не понял назначения этой комнаты – толи там сидела прислуга, толи охрана, или технические секретари, или посыльные в ожидании и готовности выполнить любое желание хозяина, а может там держали посетителей, до момета, когда Саддам соблаговолит их принять. Короче – на входе один письменный стол, посередине низкие кофейные/журнальные столики, мягкие диваны вдоль стен и никакой больше мебели. Отделка попроще, чем в главных покоях – стены просто белые. Напротив двери висела здоровая картина: в сложенные ладони Саддам принимает от древней статуи вавилонского царя какой-то цветочек, неудачно стилизованный под маленькую пальму, обвитую змеёй. Типичный бредовый стиль позднего иракского баассизма. Под этой картиной на одном аляпистом диване кучей лежали броник, каска и куртка, под ними рация и пистолет, а рядом, положив ноги на низенький журнальный столик, дремал сухопарый седой мужичок лет пятидесяти. Если не считать грубых желтых армейских подошв на благородно отполированном палисандре, в остальном вид был совсем не грозный, вроде как у прикорнувшего пожилого сантехника или там сторожа-уборщика. Даже его зеленая армейская футболка и комуфляжные штаны не добавляли воинственности к будничной картинке уставшего работяги. Работяга с неимоверным трудом приподнял бровь, а затем открыл один глаз. Потом замер на секунду, словно размышляя заснуть опять или всё же поговорить с появившейся в дверях парочкой. Похоже, что в полушариях уставшего полковничьего мозга сразу совместились оба решения – глаз закрылся, вроде продолжая спать, но рот при этом изрек:

– А-а-а. ЭРДЭК и командировочный…

– Да, сэр! – заорал Рими.

Вопль Эдда подействовал как выплеснутый в лицо стакан холодной воды. Полковник вздрогнул, широко открыл глаза и заморгал ими словно сова перед фонариком. Потом мигание прекратилось, глаза округлились, выпучились и замерли, неподвижно уставившись на майора. Наверное полковничий мозг выполнял команду «ребут», подражая компьютеру с внезапно оборваной програмой Окончательно «перезагрузившись» на лицо вернулась мимика, полковник улыблулся и протянул руку. Быстро справился о деталях – похоже, что непосредственные цельи прибытия и задачи визитёров ему вкратце уже были известны. Рассказал о степени контроля за прилегающей территорией, а потом из-под своей кучи извлек карту и рацию.

– Ну, ребятки, много народу я вам не выделю. За периметр вам, думаю, выходить незачем, а внуртри покапаться… вам и отделения в помощь хватит. Саперного! Этим то точно с вами по пути – уже вовсю копаются. Вот к ним и присоединяйтесь – и чтобы мне никуда свой нос вперед совать не смели. Вначале они, затем ЭРДЕК, затем судмедэкспертиза. Понятно?

– Да, сэр!

Полковник вызвал своего начштаба, минутку с ним пререговорил и переключился на связь с каким-то лейтехой. Лейтенант появился минут через пять. Козырнул, отчитался, молча выслушал поставил задачу – одно из его отделений обязано обеспечивать безопасность и содействие выполнению спецмиссии эксперта и подразделения химмедразведки. Ребят собрать в нижнем холле. Старшим назначется майор Рими. Затем полковник вызвал капитана, чья рота непосредственно заняла дворец и чьи солдаты засели на круше. Сказал, что может присоедениться к обследованию Саддамовской квартирки, но если забудет выбрать лучший сувенир полковнику, то тогда всем остальным на сувениры будет позволено взять в лучшем случае по кирпичу. Капитан ответил, что для беспокойства причин нет, и что можно хоть сейчас пойти и выбрать любое из сотен мелких предметов, но иметь в виду, что генералы себе тоже чего-то залказывали… Полковник нехотя встал, надел форму, нацепил бронежелет и каску и со словами «вот и пора за работу» выпроводил всех за дверь.

По профессиональной привычке разведчика, Эдд сумел за короткое время скопировать большинство пометок с полковничьей схемы дворца в свой компьютер. Теперь дворец Хуссейна раскрасился снайперскими точками и гнездами крупнокалиберных пулеметов. Так как сил персонально на Ванькины дела не выделялось, приходилось довольствоваться общим ходом дел. Рими заметил некоторое огорчение на лице Айвана и перевел данное дело в конструктив:

– Айван, давай на чистоту, что тебя задесь больше всего интересует и чем твоя миссиия может быть полезна ЭРДЭКУ?

Аксиому о том, что любое взаимодействие должно быть обоюдовыгодным, в Америке вбивают буквально с пеленок – это и есть ключ и основная составляющаая пути к успеху. Ваня лихорадочно перебирал, чем же сейчас он может быть полезен ЭРДЕКу, так чтобы работа хим-медразведчиков лила водичку и на его мельницу. Пожалуй ничем… Впрочем, почему же так? Он ведь может на пару суток им выделить свой ГПР (GPR -ground penetration radar– буквально грунт-проникающий радар). У Вани в доставленном грузе было два ГПР – небольшие ящики с плоским днищем. При зондировании, впрягаясь в специальный хомут, их буквально приходилось тянуть за собой как плуги. Правда то, что при этом вырисовыется на экране монитора для неподготовленного выглядит помехами в телевизоре, – радарная эхосканограма больше напоминает зернистые рядки пунктирных линий, которые в лучшем случае могут сложиться в нечеткую картинку, подобную той, что видят доктора при УЗИ (обследовании ультразвуком), но чаще походят на «размазанную» электрокардиограмму. Однако потренировавшись минут десять, начинаешь понимать «картинки» – устройство весьма эффективно «просвечивает» грунт, безошибочно позволяя найти закопанную стену, а то и отдельный скелет. Идея обследовать парк и розарий на предмет схронов и тайников казалось очень даже интересной, но вот одному протягать эту железяку по весьма обширному «дворику» Саддама, да так чтобы не сдохнуть к вечеру от переутомления, задачка для простого смертного не выполнимая. Зато вполне посильное дело для отделения. Да и ребяткам поинтересней будет, чем заурядная патрульно-караульная служба в пыльном кэмпе. Свой Сименсовский радар, что дет высокое разрешение, но проникает на небольшую глубину, Айван решил не использовать – применение такой штуки обычно ограничено нуждами городской сантехники, обыденного строительного бизнесса, заурядной судмедэкспертизы и полицейской полевой работы (зондировние грунта при поиске трупов или иных интересующих следствие закопанных вещей). Только братских могил в царских апартаментах как-то не делают… Однако исследования при помощи второго радара, нового «Дип-ДжиПиАр», производства Тексас-Инструментс, действительно могло принести пользу, правда в плане выявления подземных фортеций и тайных складов (Deep-GPR – буквально «глубокий ГПР»). При гораздо меньшей разрешающей способности, глубина исследования увеличивалась на порядок – этот прибор сыскал заслуженную славу не только у «поверхностников», но и у археологов, палеонтологов и геологов. На армейское снабжение подобные штуки только начали поступать, но в единичных экземплярах и исключительно в инженерно-саперные части, понятно что не у химиков, ни в медразведке их не было.