Текст книги "О. Р. З. или Сказ о том, как Михалыч пить бросал"

Автор книги: Андрей Петракеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Ближе к вечеру двинулись в обратный путь. Волокуш получилось четыре, как раз по одной на двоих. Серёга шёл впереди, следом тащили свои волокуши женщины. Гор и Фрам, которые набрали чужого добра с избытком, обливались потом. Вечером оба сидели в обнимку со стволами деревьев.

Вернувшись к скале, Серёга наконец-то облегчённо вздохнул. Ну, вот, теперь он сможет сделать вторую кровать, для себя и Виллы. Наконец-то сможет спокойно посидеть в комнатах жилища Филама и разгадать некоторые загадки. Сладкие грёзы об отдыхе и кровати нарушила одна из женщин, что ходила в стойбище людоедов.

– Вождь, может быть, мы сходим туда ещё раз? – спросила она.

– Куда, туда? – переспросил Серёга. Женщина махнула рукой в сторону леса.

– В стойбище того племени, куда мы ходили, – женщина опустила глаза.

– Зачем, Арга? Мы мало принесли в этот раз?

– Но там осталось ещё много, – Арга, так звали женщину, с мольбой в глазах смотрела на Михаличева.

– Любите халяву? Да? – Серёга вздохнул, видимо заботы никогда не закончатся. Чтобы отдохнуть хоть пару дней, Серега сказал: – Я буду думать.

Женщина отправилась к своим товаркам, те сразу же окружили её, спрашивая, что сказал вождь. Наверное, Серёгин ответ являлся положительным для них, женщины улыбались, хватали друг дружку за руки.

Прошло три дня, и Серёга повёл ещё больший отряд за халявой. Теперь даже женщины по вечерам сидели подле деревьев, подражая Гору и Фраму. В этот раз волокуш сделали больше. Каждая женщина тащила свою. Вернувшись к скале, ещё пару дней женщины спорили друг, с другом деля трофеи. Все, конечно же, сводилось к обладанию некоего количества лишних шкур. Серёга по праву вождя изъял неделимые излишки, из-за которых начался спор, и все угомонились.

Сходили и в третий раз. Стойбище людоедов вычистили почти подчистую. Сходили бы и в четвёртый раз, но Серёге не понравился запах витавший в окрестностях стойбища. Мёртвые тела людоедов гнили, и Михаличев опасался подхватить какую-нибудь заразу.

Периодически Серёга замечал серую тень на краю леса. Он расценивал это как приглашение пообщаться. Едва Серёга входил в лес, волк-биот подходил к нему, ложился у ног, позволяя гладить себя. Серёга приносил мяса, которое волк с удовольствием съедал. Михаличев не переставал приглашать волка жить рядом с людьми, но тот лишь отворачивал морду, отказываясь.

Несмотря на то, что мяса всегда было в достатке, Харт уходил охотиться. Молодые охотники по парам ходили с ним. Харт, опытный охотник, наставлял молодёжь, обучал ставить силки, сидеть в засаде, рыть ловчие ямы на звериных тропах. С каждой охоты Харт приносил добычу, удивляясь своему везению.

Однажды и Серёга, устав сидеть целыми днями в пещере, разгадывая то или иное назначение приборов, отправился на охоту вместе с Хартом и Фрамом. Харт за день до этого выследил оленей, и теперь они шли по следу. Серёга чуял оленей, но Харт вёл сам, ориентируясь по одному ему видимому следу. Всё время Серёга чуял и волка. Тот шёл параллельно и чуть впереди.

Когда уже почти нагнали небольшое стадо, разошлись и приготовились к быстрому рывку, олени, до этого мирно пасшиеся на прогалине, вдруг встрепенулись и рванули на охотников.

Харт жестикулировал, давая понять, что нужно атаковать так удачно шедшую на них дичь. Серёга и Фрам поочерёдно кивнули, изготовились.

Первой стрелой Серега поразил годовалого оленя, Харт ударил копьём двухлетку, подранил, бросился вслед. Фрам неудачно кинул копьё, которое скользнуло по лопатке взрослого самца с огромными ветвистыми рогами, содрав шкуру. Олень взъярился, нагнул голову, вмиг свернув в сторону, бросился на обидчика. Серёга выпустил стрелу, попал в шею самцу. Тот споткнулся, сбившись на скаку, но в последний момент едва не насадил Фрама на рога. Серая тень метнулась, словно торпеда врезалась в бок оленя, сбив его с ног. Шея оленя вмиг превратилась в тряпку, волк несколькими быстрыми рывками-укусами добил зверя.

Фрам выхватил нож, готовый броситься на волка, но Серёга подбежал, отвёл руку в сторону, успокаивая.

– Спокойно, Фрам! Убери нож! Убери! – Серёга смотрел то на волка, то на Фрама, лицо которого побелело. Парень испугался не на шутку. – Убери нож, Фрам. Волк не будет нападать.

Волк, с перепачканной в крови мордой молча смотрел на людей, а потом скакнул в сторону и скрылся в лесу. В этот момент Серёга увидел тяжело идущего Харта, несущего на плечах оленя-двухлетку. Он не дошёл метров десять, сбросил тушу, а потом сам тяжело осел на неё сверху.

– Харт! Что с тобой?! – Серёга оставил Фрама, заспешил к охотнику.

– Тяжёлый зверь, – просипел Харт. – Или это я уже старею?

– Зачем же ты его тащил? – удивился Серёга. – Сделали бы волокушу, подобрали бы на обратном пути.

– Жалко стало оставлять, – ответил Харт. – Да и я ещё силён.

– Силён, – Серёга хлопнул Харта по плечу. – Отдохни, а потом волокушу делать будем.

Большого оленя, самца, брать не стали. Кое как отрубили рога, оставив тушу лежать там, где и была. На вопрос Фрама, почему бы не взять, ответил Харт.

– В следующий раз бей тех, что моложе. У молодого зверя мясо нежнее, а этот старый. И тащить его мы будем долго.

– Вождь, откуда взялся такой волк? Почему ты не убил его? – спросил Фрам. Его ещё трясло.

– Какой волк? – напрягся Харт, подтягивая копьё ближе.

– Это дух леса, – начал врать Серёга. Он уже придумал сказку заранее, зная, что рано или поздно люди всё-таки увидят огромного волка. – Он живёт в этом лесу, помогает честным охотникам. Спасает иногда, что и сделал сегодня. Ведь он спас тебя, Фрам. Не убей он оленя, тот вспорол бы тебя рогами. Вот и подношение духу леса, олень. Пусть волк насытится, ведь он помог нам.

– Дух леса, – прошептал Фрам. Он встал, вынул нож, подошёл к туше оленя. Вспорол брюшину, присел на колено и запустил внутрь руку. После недолгого копания и пыхтения, Фрам достал сердце, поднял вверх, сжимая его в руке.

– Дух леса! Прими в дар этого оленя и его сердце! – Фрам положил сердце на тушу и отошёл.

Когда они втроём тянули волокушу, возвращаясь домой, Серёга обернулся. Огромный волк-биот стоял подле туши оленя, глядя им вслед.

Вот так, наверное, рождается религия, – подумал Серёга. – Теперь будут носить в лес куски мяса, задабривая дух леса. Будут просить его об удачной охоте, о защите. Надо бы придумать что-то нечто жертвенника, а то всё на Отца Небо кивают, но его никто не видел, а тут вот, реально-нереальный дух леса.

Так и случилось. Не успел Серёга обдумать каким образом оборудовать жертвенник, а Фрам и Гор уже потащили пару кусков к опушке леса.

– Куда пошли? – окликнул их Серёга.

– Хотим угостить духа леса, – ответил Гор. Фрам уж очень красочно расписал встречу с большим волком вечером у большого костра.

– Ну-ка, несите обратно, – приказал Серёга. – Завтра сделаем в лесу жертвенник, вот тогда будете носить.

– Но, вождь! А вдруг дух голоден? – заспорил, было, Гор, но смутился, опустил голову. Фрам толкнул приятеля в бок, оба послушно повернулись и пошли обратно.

Три дня таскали камни в лес, выбирая более плоские и ровные. Самый большой катили целый день. Когда Серёга решил, что жертвенник готов, он велел отойти всем подальше. Принесённое с собой мясо разложил на камне, отмечая краем глаза мелькнувшую в гуще леса тень.

– Прими угощение! – прокричал Серёга и отошёл от камней.

Волк шёл медленно, поблёскивая чёрными глазами. Пёс, что увязался с людьми, заскулил, припал к земле. Гор положил на холку пса руку, успокаивая. Волк тем временем подошёл к камням, понюхал мясо, встал передними лапами на камень, становясь ещё больше. Мясо он съел почти мгновенно, женщины одобрительно загалдели. В их глазах волк как настоящий мужчина, съел то, что ему предложили, быстро, что явно было хорошим знаком. Угощение понравилось духу леса.

Волк с минуту стоял, опираясь на камень передними лапами, потом задрал морду к верху и коротко взвыл. Соскочил с камня, метнулся в лес.

– Дух леса принял угощение! – возвестил Серёга. – Дух леса доволен!

Гул одобрения был ему ответом. Племя обрело свой тотем, защитника, можно сказать.

– Вот и чудненько, – пробормотал Серёга. – Теперь по домам. Так, и не забыть придумать псу кличку.

* * *

Серёга сидел у прогоревшего костра и поджаривал на углях кусок мяса. Два поджаренных до этого лежали сбоку, на плоском камне. Конечно мясо могла бы пожарить и Вилла, или другая женщина, но Серёга периодически брался жарить сам. Ему нравилось, он вспоминал, как с друзьями выезжали на шашлыки. Разводили костёр, и пока дрова прогорали, превращаясь в малиновые угли, они разминались пивом. Потом, под шашлычок шла водочка, потом травили анекдоты, боролись, ссорились, выясняя, кто кого уважает. За мир и дружбу вновь пили водку, потом.… Потом, как правило, Серёга не помнил, водки брали с запасом, чтобы она не кончилась в самый подходящий момент. Но наутро всё равно похмелиться было нечем.

Михаличев снял прожаренный кусок, положил его на камень. На прут стал насаживать новый, остановился, замер. Повернулся к камню на котором лежали куски прожаренного мяса…. ну, по крайней мере они там должны были лежать. Мяса не было. Зато пёс, что лежал в метре от камня, что-то с удовольствием дожёвывал, потом стал облизываться.

– Э-э! Дружище! Это ты спёр мясо? – Серёга поманил пса рукой. – Ну-ка, иди сюда, ворюга!

Пёс, почувствовав, что большой человек зовёт его не гладить, попятился назад, а потом, гавкнув, и вовсе метнулся в сторону, остановился в десяти метрах, раскрыл пасть. Язык вывалился, и Серёге почудилось, что пёс смеётся, показывая ему язык.

– Ну, ворюга! – Михаличев погрозил псу кулаком. Он не злился на пса, даже улыбнулся, повернувшись к костру. – Ворюга. Хм…. Ворюга. Вот и кличку, наконец, я тебе придумал. Ворюга.

Серёга опять повернулся, поманил пса.

– Иди сюда, Ворюга! Иди-иди, бить не буду! – пёс немного постоял, потом нагнул голову и потрусил к Серёге. Тот протянул псу кусок мяса. – На, доедай уж. Понравилось жареное, да?

Пёс осторожно приблизил нос, понюхал кусок, цапнул зубами. С этого дня пса в племени называли не иначе как Ворюга.

* * *

Прошла неделя, за ней вторая. Серёга каждый день ходил в лес рубить деревья. Кто-то из молодых всегда помогал. Рубили тонкие, сантиметров десять толщиной, стволы. Серёга задумал постройку больших шалашей. Женщины ютились в убогих шалашах, некоторые спали иногда снаружи. В пещеру согласились перебраться только две, у которых были совсем маленькие дети.

Харт в стойбище обдирал брёвна, руководил расчисткой мест под будущие жилища. Женщины таскали с вырубки ветки. Те, что попрямее откладывались отдельно, кривые и короткие по приказу Серёги складывали в небольшие кучи. Когда они высохнут, это будет дополнительное топливо на зиму.

Ошкуренные и подсохшие брёвна Серёга отмерял в одну длину. Потом делал небольшие зарубки-выемки на концах. Женщины готовили шкуры, сшивая их в большие полотнища. Многие протестовали, мол, это же шкуры, на них спать, укрываться, на маленькие шалаши всего то и надо пять-семь штук, а тут на один два десятка. Чтобы уладить всем, Серёга стал каждый день отсылать Харта на охоту, велел бить только оленей или косуль, с них шкуры больше.

Когда брёвен нарубили на два шалаша, наготовили веток и расчистили места под шалаши от камней, Серёга приступил к сборке. По его задумке, шалаши должны были получиться похожими на индейские вигвамы.

Подкопав небольшие ямки для брёвен, приступили к установке. Для того, чтобы связывать концы, Серёга соорудил небольшую лестницу. Дикари охали и ахали на разные лады, лестницу видели впервые.

Концы брёвен уложились точно в зарубки, некоторые пришлось подрубать на месте. Пока женщины держали брёвна, Серёга подрубал. Спускался, переставлял лестницу, поднимался вновь, снова подрубал. Когда концы брёвен прилегли друг к другу вплотную, Михаличев принялся увязывать их полосками кожи.

– Ну, вот, шалаш почти готов, – Серёга слез с лестницы. – Теперь пусть женщины привязывают палки поменьше. А потом укрывайте шкурами.

Большой шалаш доводили до ума ещё два дня, но занимались им те женщины, которые будут в нём жить. Тем временем Серёга приступил к сборке второго шалаша.

На пол шалашей настелили тонких веток, выстелили шкурами. Радости новосёлов не было предела. Однажды вечером все собрались у входа в пещеру, велели Вилле позвать вождя. Серёга вышел, так сказать, к народу. Все упали на колени, одна из женщин поднесла Серёге ожерелье из кругляшей рога оленя. Каждый кругляш был украшен примитивной резьбой. Человечки, фигурки животных, ожерелье было больше похожим на большие чётки. Серёга с благодарностью принял подарок. Украшение хоть и выглядело немного коряво, но по меркам этого мира имело немыслимую цену. Распилить рога на пятаки, отполировать, просверлить с торца каждый. Потом ещё и вырезать фигурки, насадить на высушенную, выделанную жилу. Явно трудилась не одна женщина, и не один день.

С этого дня Серёга носил ожерелье вместе с камнем в деревянной оправе на шее. После недели ничегонеделания, Серёга внял просьбам женщин построить ещё пару шалашей. Оказалось, что женщинам без мужчин, было проще жить вместе. Спать теплее и вести хозяйство проще.

Однажды, когда Серёга рубил очередное дерево, на вырубку вышел волк-биот. Постоял, пристально глядя на Михаличева, коротко взвыл, повернулся, сделал шаг в сторону чащи. Обернулся, снова коротко взвыл. Вновь шаг, остановился, оглянулся.

– Ты меня зовёшь? – догадался Серёга. – Куда?

Волк лишь взвыл в ответ и медленно пошёл вперёд. Серёга махнул рукой Дору и Васхе, подзывая. Сегодня была их очередь помогать вождю.

– Пошли, Дор, посмотрим, куда нас дух леса зовёт. – Михаличев подхватил топор, а Дор копьё, с которым не расставался даже в стойбище. – А ты Васха беги в стойбище, скажи Харту и остальным, что мы пошли за духом леса, скоро вернёмся.

За волком шли долго. Наконец биот остановился у упавшего дерева с вывороченными из земли корнями. Серёга подошёл ближе, опустил руку на холку волка, взъерошил.

– Ну, что ты хочешь нам показать? – спросил он. Волк медленно сделал два шага вдоль ствола и остановился, повернул голову. Серёга пошёл следом и тут увидел человека, лежащего по ту сторону поваленного ствола. Мужчина, израненный, грязный, исхудавший, лежал на боку, сжимая в руках короткое копьё. За его спиной сидела женщина, держа на руках младенца, укутанного в шкуры.

Серёга перелез через ствол, присел на корточки, пытаясь заглянуть в глаза мужчине. Голова того то и дело падала, он пытался её поднять, водя глазами по сторонам.

– Я друг, – Серёга ударил себя кулаком в грудь. – Не бойтесь. Я друг.

– Не тронь мою женщину, – прохрипел мужчина. – Это моя женщина.

– Твоя, твоя, – Серёга придвинулся ближе, ухватился за копьё, отвёл в сторону. – Давай, поднимайся, я помогу.

– Не тронь мою женщину, – вновь произнёс мужчина, глаза его закатились, голова болталась из стороны в сторону.

– Не трону, – пообещал Серёга. – Вставай. Давай, давай, вот так.

Михаличев перекинул мужчину через плечо, копьё выпало из рук того.

– Дор, подбери копьё, – приказал Михаличев, а потом посмотрел на женщину. – Иди за нами. Сможешь идти?

Женщина кивнула, прижала ребёнка к себе сильнее.

– Не бойся, я друг. Я отведу вас к себе в стойбище. Пойдём, – уговаривал женщину Серёга. – Дор, помоги ей.

Мужчина, которого нёс на плече Серёга, всю дорогу до стойбища повторял только одно: – «Не тронь мою женщину». Серёга успокаивал его, нёс аккуратно, стараясь не трясти. Волк некоторое время бежал поодаль, потом исчез в чаще.

В стойбище Серёгу ждали. Первым помогать, едва он появился на краю поляны, бросился Гор. Мужчину уложили в пещере, женщина с ребёнком на руках устроилась рядом, недоверчиво озираясь. Серёга перешёл в другую комнату, которая образовалась, когда он отгородил часть пещеры, где находился люк, спустился вниз. Недавно он смог открыть один шкаф, в котором лежали маленькие рулончики материи, похожей на марлю. Серёга уже использовал этот материал для перевязок. Отрезав несколько кусков, он вернулся наверх, взял с самодельного стеллажа аптечку.

– Вилла, неси воду, – приказал Серёга. – Гор, снимай с него шкуры. Васха, позови двух женщин, пусть помогут обмыть тело этого мужчины. И пусть накормят женщину.

Через час найденный в лесу мужчина лежал на шкурах с забинтованными руками и левой ногой. Женщина, наевшись мяса и напившись воды, кормила грудью ребёнка. Едва она оторвала дитя от груди, Вилла протянула руки.

– Дай мне, – попросила она. – Дай мне, я буду держать, а ты иди к воде. Умойся, я дам тебе другие шкуры.

Женщина нехотя, но отдала младенца, встала. Васха взял её за руку и вывел из пещеры. Вилла тут же развернула шкуры, подняла ребёнка. Серёга помог ей помыть ребёнка, Вилла закутала его в остатки марли, а потом и в кусок чистой шкуры. Малыш, насосавшийся молока матери, спал.

Мужчина пришёл в себя наутро следующего дня. Он молча, недоверчиво сверкая глазами, принял мясо из рук Виллы. Васха позвал Серёгу. Михаличев уселся на шкуры напротив мужчины и ждал, пока тот насытится.

– Я, вождь этого племени. В племени меня зовут Небесным Охотником, – сказал Серёга мужчине, едва тот покончил с едой. – А ты кто?

– Я Таур, – мужчина ударил себя в грудь. – Я охотник. Это моя женщина. А это мой ребёнок.

– Это я понял, – кивнул Серёга. – Из какого ты племени? Что с тобой случилось?

Таур опустил голову и несколько минут молчал. Серёга терпеливо ждал.

– Меня изгнали из племени, – наконец глухо отозвался Таур, поглядывая на Серёгу исподлобья – Это моя женщина.

– Что ты заладил одно и то же? Твоя женщина, твоя! Никто не собирается забирать её у тебя. – Серёга покачал головой. – За что изгнали из племени?

– За неё, – Таур глазами показал на женщину, – я дрался за неё с вождём. Я победил. Потом нас прогнали.

– Ну, это понятно, – согласился Серёга, вспоминая схожую ситуацию в своём племени. – Оппозиция, а тем более бунтовщики никому не нравятся. Далеко твоё племя?

– Да, – Таур кивнул. – Мы шли четыре руки дней. Я охотился. Меня чуть не убил большой медведь. Я ранил его, а потом мы бежали….

– А потом ты упал, и у тебя не было сил встать. Вас нашёл большой волк, но он не напал на вас, а убежал. А потом вас нашли мы, – закончил за Таура Серёга.

– Откуда ты знаешь?! – поражённо спросил Таур.

– Он Небесный Охотник, – вставила Вилла и показала пальцем вверх. – Он сын Отца Небо. Он всё знает. Он наш вождь, а я его женщина.

Таур опять замолчал, глядя на улыбающегося Серёгу.

– Ты, прогонишь нас, вождь? – наконец спросил он.

– Если ты будешь мирно жить в моём племени, охотиться наравне с мужчинами, если не будешь обижать женщин и спорить со мной, оставайся. У нас есть пустой шалаш, там можно спать. Я дам тебе пару шкур, остальное добудешь сам. Я забочусь о всех, но все должны слушаться меня.

– Я останусь, – кивнул Таур. – Но это моя женщина. Только моя.

– Вот заладил, – Серёга вновь качнул головой. – Я не собираюсь забирать у тебя твою женщину, Таур. И никто не заберёт. Мало того, я предлагаю тебе взять ещё одну. У нас мало мужчин, но много женщин. Пусть рожают детей, пусть племя растёт.

– Да, вождь, – кивнул Таур. – Моя первая добыча будет твоей.

За неделю Таур встал на ноги. С первой же своей охоты, он принёс к пещере Серёги тушу свиньи. Сам выпотрошил, сложив печень и лёгкие отдельно, сердце отдельно. Серёга принял дар, похлопал Таура по плечу. Вечером того же дня, Гор отнёс большую часть мяса к шалашу Таура. Тот удивился, подумав, что дар чем-то не понравился вождю, но Гор пояснил, что того, что вождь оставил себе ему вполне достаточно. Ещё он напомнил Тауру слова Серёги, что вождь заботится о своём племени.

Ещё через несколько дней, Серёга отвёл Таура к жертвеннику и велел положить на камень кусок мяса.

– Вас нашёл дух леса. Он привёл нас к вам. Он пожалел тебя и не дал тебе умереть. Здесь мы оставляем мясо в дар духу леса. Он помогает нам в охоте и защищает стойбище от врагов. Не забывай приносить мясо.

– Да, вождь, – Таур, внимательно слушающий Серёгу, кивнул. – Я не забуду.

Ещё два больших шалаша выросли на каменной поляне. Чтобы некоторые женщины не сидели без дела, Серёга заставлял их носить камни и укладывать по окружности поляны, как бы отмечая границы стойбища. Идея построить небольшой вал из камней была, конечно бредовой, но чтобы не возникало ругани между женщинами, когда им случалось ничего не делать, она подошла как нельзя лучше.

Волк регулярно посещал жертвенный камень, съедая всё, что приносили люди. Иногда Серёга встречался с биотом, гладил его, говорил с ним. Волк, казалось, всё понимал, реагировал на каждое слово, но жить в стойбище отказывался. Почти друзья, так Серёга охарактеризовал их с биотом отношения. И они казались ему лучше, чем, если бы этот искусственный зверь был почти врагом, или даже не был бы просто почти другом.