Текст книги "Восход Хепри (СИ)"

Автор книги: Андрей Шитяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Ты многого не знаешь, наречённая Ипи, – в ответ ей Тути-Мосе улыбнулся, – власть Маат-Ка-Ра поддерживали Жрецы и Номархи, когда Военачальники хотели видеть на Троне меня. Хат-Шебсут никогда не станет пробивать днище ладьи несущей её по волнам. Но… Этот нечестивец не избежал своей судьбы. Меньше пяти локонов Йаху назад, в начале Сезона Жатвы, его едва оцарапала стрела. А в тот же вечер началось… Он умер в мучениях – нет, его не мучила боль или корчи, его терзали видения. Он отбивался от невидимых демонов, кричал, выхватывал меч, пока через три дня, не выдержал, ослабел и испустил Ах на Суд, который вряд ли оправдает нечестивца, но Ипи, до этого, ещё живого, заставил его пережить все ужасы Ам-Дуат. Чтобы проверить, была ли стрела отравлена, или беглеца вправду одержали твари тёмного мира, доведя до смерти, Царь Нахарина взял одного из разбойников, ожидавших смерти в темнице Каркемиша, и предложил ему помилование, в обмен на то, что его оцарапают этой стрелой, ибо охранник беглого номарха поднял и сохранил её. Да, лучше бы этому бедолаге отсекли голову, – он пережил все те ужасы, что и беглый Номарх, только поминал тварей тьмы, известных в Нахарине и Бабили.

– Но, Величайший, почему ты думаешь, что это месть Ипи? – Нефру-Маат спросила Тути-Мосе, не совсем понимая его.

– Потому что, Жрица Хатор, Ипи-Ра-Нефер не скрывал этого, и, воину Хранителей Трона, отосланному свершить Деяние Херу, он вручил стрелу со своим Именем. Через послов её вернули в Та-Кем, и потом Ипи сильно досталось от Хат-Шебсут, за то, что его убийцы перечёркивают старания её лучших посланников и богатые дары. Но он ответил, что воздал нечестивцу за ночь, которая хорошо запомнилась самой Правительнице, и ей нечего было ответить Хранителю.

– Но это же…

– Не думай так об Ипи, не пристало Нефру-Маат считать своего возлюбленного жестоким! – Тути-Мосе прикрикнул на жрицу, и тихо, смягчившись, добавил, – в его Ка нет жестокости, он исполнен отзывчивостью и добротой. Ибо, часто милует таких нечестивцев, которых приговариваю я, или Маат-Ка-Ра, ибо, как Хранитель Трона, имеет на это право. Он всё время говорит, что безоружный достоин милосердия, но… На его сердце осталось много шрамов, Нефру-Маат, впрочем, как и на сердце моей Соправительницы. И они выжигают их, вместе с теми, кто нанёс им эти раны. А это право – священно, со времён Херу Мстителя, Нефру-Маат.

Ипи-Ра-Нефер и Соправительница, шли приобняв друг друга, и не произносили не слова. Когда Тути-Мосе и Нефру-Маат поравнялись с ними, они увидели безмятежные улыбки на лицах брата и сестры, подумав об одном и том же, – значит в их прошлом остались и приятные воспоминания.

Слуги уже накрыли вечерний стол, хозяева и гости дворца сполна насладились кушаньями, жареным мясом, фруктами, финиковым и виноградным вином.

Ипи-Ра-Нефер пригласил Наследника прогуляться по террасе дворца, видно, им надо было поговорить о чём-то важном, а последние лучи короны Атума способствуют размышлениям.

Когда Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат остались одни, юная Соправительница велела вызвать танцовщиц и музыкантов, дабы развлечь свою гостью, а заодно поговорить с ней так, чтобы музыка не давала услышать их речи даже самому чуткому охраннику Фараона и самому опытному Хранителю Трона из свиты её брата.

– Только не лги мне, Нефру-Маат, сегодня мой брат даровал тебе первую любовь, – Жрица хотела что-то ответить, но замялась на мгновение, и Мерит-Ра-Нефер не дала ей разомкнуть уст, – я сразу поняла это по твоему лицу. И усталые, но счастливые глаза, и улыбка, как у спящего и видящего сладостный сон человека. Женщина всегда поймёт женщину, Нефру-Маат, а Фараон так и не догадался, и стал корить вас за беспечность, едва не смутив Ипи, – юная Правительница рассмеялась, – я знаю, насколько нежен Ипи в любви, ты воистину счастлива!

– Спасибо, что выручила нас тогда, царственная Мерит-Ра-Нефер! – Нефру-Маат попыталась улыбнуться юной Соправительнице, но, вместо этого, не сдержалась, и по её щекам потекли слёзы.

– Тише, тише, маленькая Нефру-Маат! – жрица недоумевала, почему царственная сестра её наречённого назвала её маленькой, ведь она на четыре разлива старше самой Мерит-Ра, – слёзы счастья так же нужно скрывать, как и слёзы боли, – Соправительница обняла жрицу Хатор, и та послушно склонила ей голову на грудь.

– Это не слёзы счастья, достойнейшая Мерит-Ра! Тути-Мосе рассказал мне о том… – но Соправительница перебила её:

– Это давно принадлежит прошлому! Мы стали только сильнее, Нефру-Маат. А Ка нечестивца, приказавшего нас убить, давно уже среди тварей Ам-Дуат избывает свой тяжкий грех. Хотя… Мой яд познакомил его со всеми отродьями Апопа ещё в мире Геба и Нут.

– Твой?.. – несколько удивлённо, но и восхищённо выдохнула Нефру-Маат.

– Да, моя будущая сестра! – Тути-Мосе не говорил тебе, что у стрелы, на наконечнике которой был знак Ипи-Ра-Нефера, оперение было не синим, но белым? – в ответ на слова Мерит-Ра, Нефру-Маат подняла голову, посмотрев в глаза Соправительнице, и Священная Супруга Наследника продолжила, – осуши свои слёзы, Нефру-Маат и привыкай. Когда ты соединишься с моим братом, ты станешь одной из нас. И тебе придётся вынести то же, что и мне, моему царственному Супругу, и моему брату, Хранителю Трона. Но, вместе нам будет легче вынести это, Нефру-Маат!

– Я готова, моя царственная Сестра! – Нефру-Маат удержалась, чтобы не дать волю своим чувствам снова, – но скажи мне, могут ли быть счастливыми такие, как вы, – Жрица тут же поправилась, – такие как мы, или печать боли никогда не покинет Абу испытавшего её?

– Могут! – Мерит-Ра-Нефер улыбнулась ей, – мы можем подарить счастье Хранителю, а я буду счастлива, если ты, Нефру-Маат, поможешь мне подарить счастье Тути-Мосе. Ведь его не надо искать в золоте Двойной Короны, священных скипетрах и печатях. Оно вот здесь! – Соправительница приложила к груди свою маленькую, почти детскую ладошку.

– Но почему… Неужели Ипи всё же любит тебя больше меня?

– Мы – два Избранника, мы – одна плоть, один Ка, и никому не изменить сего. А любит Ипи тебя… Лишь докажи ему, что любишь его воистину, и тогда узнаешь всю нежность любви Ипи-Ра-Нефера.

– Как доказать? – Нефру-Маат растерянно взглянула на Мерит-Ра.

– Не оскверни гневом и не прокляни болью ревности, даже в Ка своём Священную Любовь Избранников, и тогда, – тогда Ипи-Ра-Нефер узнает силу твоего Ка и трепет любви твоей, и ты изведаешь, как может любить сын Древней Крови.

– Тогда, – лишь на мгновенье Нефру-Маат замялась и помрачнела, – царственная Мерит-Ра-Нефер, я помогу тебе сделать счастливым Тути-Мосе, что и обещала моему наречённому Ипи! – Нефру-Маат смущённо улыбнулась.

– Ты тоже считаешь, что придворные Хат-Шебсут прибегли к нечестивой магии, дабы приворожить несчастную Тути-Анх к моему брату, а моего царственного Супруга – к Тути-Анх?! Почему же ты, как Посвящённая Жрица Хатор, до сих пор, не разрушила чары? – на этот раз Мерит-Ра-Нефер посмотрела на Нефру-Маат глазами ребёнка.

– Ты называешь несчастной эту змею? – Жрица отстранилась, и, удивлённо, даже немного возмущённо посмотрела на Соправительницу.

– Конечно, Нефру-Маат! А как можно ещё назвать женщину, которая любит того, кто отвергает её, и отвергает того, кто её любит? – сестра Ипи улыбнулась, – освободи её от чар, и пусть она обретёт истинное счастье с тем, кого полюбит воистину.

– Твой Ка полон доброты и мудрости, царственная сестра моего наречённого, – Нефру-Маат задумалась, и продолжила, – может, тебе стоит иметь при себе писца, чтобы он записывал твои речения?

– Нет, Жрица Хатор, зачем мне иметь при себе либо льстеца, ищущего подходы к Верховному Хранителю, либо к Величайшему, либо и вовсе, соглядатая Маат-Ка-Ра? Ты сама ещё слишком наивна, моя будущая Сестра, Нефру-Маат! – Мерит-Ра-Нефер улыбнулась Жрице.

– И ты тоже наивна, царственная Мерит-Ра-Нефер, не смотря на свою мудрость и силу Ка, – Нефру-Маат улыбнулась в ответ, – ты, Посвящённая, обладающая Сокровенным знанием, веришь в силу площадных чародеев? А знаешь, Мерит-Ра-Нефер, почему их не изгоняют за третьи-четвёртые пороги, как положено по законам? Потому что эти фокусники годятся лишь развлекать простолюдинов и чужеземцев на рынках Уасита! – Нефру-Маат рассмеялась.

– Так значит ты не сумеешь помочь мне?

– Смогу, царственная Сестра! – Нефру-Маат улыбнулась, – смогу научить тебя древнему Таинству Сокровенной любви, когда Ка сливаются воедино, и женщина может выбирать, кого зачнёт – мальчика или девочку. Таинству, благодаря которому Фараоны, Наследники и наиболее высокородных, женясь, раз в четыре поколенья, на кровных сёстрах, укрепляли Династию, но не ослабляли своего потомства, и их сёстры рождали крепких детей и великих Правителей.

– Значит… Нефру-Маат, Тути-Мосе нужен наследник, мальчик… хотя – Хат-Шебсут может попытаться возвести его на трон, в обход отца, – Мерит-Ра-Нефер задумалась.

– Мерит-Ра, моя царственная Сестра! – Нефру-Маат посмотрела на Соправительницу взглядом, полным и удивления и сожаления, – на ложе любви ты – женщина, ты подобна Хатор, и тебя должно переполнять ожидание счастья, а не мысли о Троне Та-Кем! Это – первый урок для сестры моего наречённого.

– Твои слова мудры, Нефру-Маат, – Мерит-Ра-Нефер улыбнулась жрице, поцеловав её в уста, – и я готова брать уроки у такой наставницы.

Хранитель и Наследник шли по террасе, беседуя больше о предстоящем путешествии, чем о сегодняшнем дне. Священный диск догорел на горизонте, но отблески Короны Атума разлили жидкую медь по Великой Реке. Финиковые пальмы стали полупрозрачны. Покой… На благословенную землю опускался покой Вечности, и Ипи с детства не мог понять, почему люди боятся ночи. Тёплый ветер заката ласкал его лицо. Он не видел и не слышал больше ничего вокруг…

– Ипи, чем полны твои мысли? – Фараон, положив руку на плечо Верховного Хранителя, вывел его из полудрёмы.

– Покоем, Тути-Мосе, мой царственный названный Брат! Ты же знаешь, что я люблю закаты. Особенно, не в шумном Уасите, а окрест Бехдета, провожать Ладью Ра, смотреть как разливается жидкий огонь по заводям и протокам, как тростник и пальмы оживают, подобно ночным духам, – Ипи как заворожённый говорил едва ли не сам с собой.

– Но ведь сейчас Ра умирает. И это не наполняет тревогой твой Ка? – Наследник никогда не разделял его любви к заходящему Солнцу, – разве ветер рассвета греет тебя меньше?

– Ничто не умирает в этом мире, Брат. Всё повторится. Рассвет приносит новую тревогу, а закат приносит покой…

– Я понял тебя, – Тути-Мосе улыбнулся, – мне надо было быть глупцом, чтобы не догадаться, когда ты привёз Нефру-Маат в мой дворец! Сейчас Хранитель думает не о закате, а о том, что будет после.

– Я рад, что ты узнал об этом не от моей сестры, – Ипи улыбнулся в ответ, – но о том, что после, я и подумаю после, – а закат… Тебя с детства удивляло…

– Хорошо, Брат мой, я оставлю тебя, любуйся умирающим солнцем, – уже собравшись уйти, молодой Фараон резко обернулся, – но, если ты думаешь не о своей возлюбленной, значит, о Посвящении! Ты решил пройти его раньше, Ипи-Ра-Нефер?

– Да, Величайший. Я должен получить Печать раньше, чем того ждёт Хат-Шебсут. Закат способствует трезвости мысли.

– Это значит, Ипи… – Тути-Мосе встревожился, – ты думаешь?

– Нет, Фараон. Не думаю. Я просто учусь смотреть в глаза Вечности. Ты ведь сам говорил, что на рассвете смотришь в глаза грядущему.

Наследник оставил Ипи одного, не ответив. Он понимал, что Верховный Хранитель хочет побыть в одиночестве, и поспешил к Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат.

В угасавшем свете заката, неровное пламя лампад всё больше выхватывало из темноты росписи зала, Асет идущую вдоль тростников Хапи, с Наследником Херу на руках… Древний сюжет. Четверо музыкантов играли на систрах и флейтах, и две танцовщицы – совсем девочки, похоже, из Фенех, или из Ре-Тенну грациозно плясали перед Жрицей Хатор и Соправительницей, золото их украшений звенело в такт инструментам.

Женщины мило и оживлённо разговаривали, и, в промежутках своей беседы отрывали от белой кисти большие и бледные, как капли росы, виноградины, Мерит-Ра-Нефер полулежала на своём сидении, а Нефру-Маат сидела на пятках рядом с нею, почти не наблюдая за танцем.

– Моя царственная Сестра, – Тути-Мосе прервал их беседу, отчего-то смутив Соправительницу, – нам нужно показать достойной Нефру-Маат покои, которые ты велела подготовить для неё своим слугам.

– Да, мой царственный Брат! – Мерит-Ра вскочила с кресла, и, отпустив музыкантов жестом, поспешила к выходу в большой коридор, игриво шлёпая ногами по каменным плитам, и вечерний воздух, ещё не заполненный звуками ночных насекомых, наполнился удивительно звонким эхом её шагов, – я велела слугам подготовить Жрице Хатор покои в крыле, которые ты отдал моему брату, на верхней террасе, – Мерит-Ра-Нефер почти побежала, и Тути-Мосе, не поспевая за ней, попросил её подождать.

– Царственная Мерит-Ра-Нефер, мы не поспеваем за тобой!

Вскоре, все трое скрылись в проёме, ведущем на большую лестницу.

Ипи придвинул столик к своему ложу, и поставив две ярких лампады, что-то писал в своих свитках. Нефру-Маат неслышно, как кошка вошла в его покои, и не могла оторвать глаз от возлюбленного, полулежащего, на скомканном льняном покрывале. Раз за разом он окунал палочку для письма в свою палетку, и снова писал, придерживая папирус. Его лицо выхватывал из тьмы свет лампад, казавшийся таким ярким во мраке ночи, и Нефру-Маат улыбалась своим мыслям, о чём может думать сейчас Верховный Хранитель, что пишет он в своих свитках. Ипи-Ра-Нефер, не мог видеть её даже краем глаза, к тому же, при свете лампад на его столе, Нефру-Маат стояла почти во тьме, думая о том, что Ипи не полностью исполнил обещание. И тем более неожиданными оказались для неё слова наречённого:

– Я знал, что ты придёшь, моя прекрасная жрица. Потому и не отошёл в сладкое странствие земель Межмирья, – Ипи сидел к ней в пол оборота, но Нефру-Маат поняла, что он улыбнулся.

– Но как ты увидел… Нет услышал меня? – девушка была удивлена.

– Почувствовал, Нефру-Маат, – Ипи повернулся к ней, пересыпав песком папирус и отложив своё письмо, – почувствовал, как бьётся сердце влюблённой, – Верховный Хранитель прикрыл глаза, приглашая Жрицу присесть рядом с ним, – я так и знал, что тебе не хватит бассейна в моих покоях и ты придёшь снова!

– Но ведь, Ипи! Звезда моя, Ипи, ты уплываешь завтра! – наречённая схватила за руку Ипи-Ра-Нефера, крепко сжав его ладонь.

– Скоро низкий локон погаснет, моя возлюбленная Сестра, но мы вернёмся раньше, чем лик Хонсу воссияет во всём своём блеске, я обещаю! – Хранитель уронил голову на подушку, прошептав, – милая моя звезда, подобная Хранительнице Влюблённых… Пойми же, чем больше ты подаришь мне своей любви и ласки сегодня ночью, тем больше я буду тосковать у заводей Бехдета, вспоминая, как мы купались с тобою и моей маленькой Мерит-Ра в прозрачной воде, среди тростниковых берегов…

– Ты не знаешь Таинств Хатор, мой мудрый Ипи, – женщина прильнула к нему, – мой Ка будет рядом, поверь мне, ты сам узнаешь, что это такое. Засыпая и просыпаясь ты будешь чувствовать тепло моего тела, нежность моей кожи, биение моего Абу, а я… Я возлягу на ложе, на закате и на рассвете, буду медленно останавливать своё дыханье, пока не погружусь в беспамятство, продолжая осознавать себя, и отпущу свой Ка, и любовь приведёт его к тебе, и силы его будет довольно, чтобы дух едва ли не воплотился, только… Не открывай глаза, возлюбленный Брат, иначе ты разрушишь Незримую Любовь, – одно из самых сокровенных таинств Посвящённых Жриц Хатор-Хранительницы.

– Я слышал об этом, но… – Нефру-Маат не дала Ипи договорить.

– Когда ты даровал мне таинство первой любви, я соединила наши Ка… Тебе трудно поверить, но в Бехдете, а может, раньше, ты убедишься в моей Силе, наречённый, – а пока, – женщина принялась целовать его руку, устраиваясь на ложе и прижимаясь к Ипи, позволь мне снова подарить тебе ласки!

– Ты думала, что я отвечу отказом? – Верховный Хранитель нежно, едва-едва прикоснулся губами к шее возлюбленной, – сейчас, Нефру-Маат, я лишь погашу лампады.

– И ещё, я даю обещание как Наречённая, что став твоею Возлюбленной Сестрой, никогда не оскорблю ревностью вашей Священной, осенённой крылами Нетеру, любви с Мерит-Ра!

– Звезда моя! – Ипи бросил свитки и прижался к Нефру-Маат, покрывая лицо поцелуями, – ты не можешь представить, как я благодарен тебе! – Хранительница Крови почувствовала, что голос всесильного Верховного Хранителя задрожал, и увлажнившиеся ресницы затрепетали на мгновенье, – как же ты сильна… Как же ты любишь меня, – Ипи чувствовал, что может не сдержаться пред наречённой, стыдясь слёз, хотя – не высокородному сыну Та-Кем, Избраннику Нетеру стыдиться нежности и хрупкости своего Ка, при силе Ка, держащей в страхе нечестивых правителей от Элама до Иллиясы, даже самих Хат-Шебсут и Пер-Амена.

– Не нужно, милый мой Ипи, мне нравится их огонь, мне нравится их неровный свет, так похожий на то, что чувствую я! – Нефру-Маат приблизилась и принялась целовать глаза Ипи. Думая о том, как же ей выразить свою благодарность царственной сестре Верховного Хранителя за эту подсказку, от которой Ка грозного Ипи-Ра-Нефера исторг слёзы счастья из его очей.

– Пусть будут лампады! – Ипи-Ра-Нефер обнял наречённую за плечи, и, осторожно, раздвинул и скинул верх полупрозрачного платья Жрицы.

Фараон Тути-Мосе наблюдал за сладким сном своей Правительницы. Женщина дышала ровно, её ресницы вздрагивали, а улыбка на устах Мерит-Ра-Нефер говорила о том, что ночное странствие Священной Супруги хранят Извечные, приведя её из земель Межмирья в Великую Те-Мери, или же… Ей снится его любовь, утомившая Соправительницу и подарившая скорый и сладкий сон…

…Край Великого Диска, подобно молодому лику Хонсу, замер на горизонте Аменет. Закатная Корона Атума превратила воды Великого Хапи в жидкое золото. Мерит-Ра-Нефер прошла сквозь заросли тростника, вспыхнувшие звёздами цветов ириса, и приблизилась к воде. Сделала первый, осторожный шаг, коснувшись воды ногой, чтобы попробовать – не холодны ли великие воды, – Хапи был прохладен и ласков, Мерит-Ра вспомнила заводи Бехдета и узнала эти края, столь любимые ею и братом Ипи, шагнула в прохладную воду, не сбросив лёгкой накидки, но… Её ножка едва по щиколотку погрузилась в воду, воды Реки были подобны пуховому ложу, мягко проминавшемуся под её шагами… Правительница пошла по воде, навстречу диску Атума, и ласковое жидкое золото лениво расходилось кругами от её шагов. Вскоре, она ступила на западный берег, и пошла дальше, сквозь заросли тростника. Но за ними – не было крестьянских полей, что меж протоками Дельты, в Бехдете, не было дикого островка, где они уединялись с Нефру-Маат, или били птицу и рыбу с братом. Зелёные травы, цветы лотоса и ириса встретили Правительницу, встретили на Берегу Те-Мери…

«Да, ты узнала этот мир, дочь и сестра Моя! Тень Моя и Отраженье Моё…» – нежные руки обняли Мерит-Ра за плечи, сзади… И Правительница узнала этот голос… – «Смотри, смотри в сторону Короны Атума, Избранница!»

Мерит увидела брата. Ипи-Ра-Нефер протянул вперёд правую ладонь и… Изначальная, стоя у Мерит-Ра-Нефер за спиною, и обнимая девушку, возникла пред её братом, коснувшись его руки. Вот что значит «Отраженье моё, Избранница моя!» – лик Маат Нефер-Неферу был не отличим от лица юной Мерит-Ра…

Правительница услышала Её голос, обращённый к Ипи: «Долго я ждала этой встречи. Я дарую тебе Две Истины, Хранитель Врат. И ещё… Тебе будет больно, но я утешу тебя, – прими же, Хранитель Храма, дар от Хранителя Вечности!» Ипи обернулся, и перед ним возник тот, в ком Мерит-Ра сразу узнала двойника Ипи, но Шлем в виде головы сокола и Меч – Коса Сокрушающего тварей Апопа – это был Ири-Херу. Прекраснейшая раскинула руки, с которых сошёл синий свет, а когда он погас, крылья белой совы продолжили руки Изначальной, которые Она возложила на плечи Ипи.

«Прими мой дар, ибо, ты – моё Отраженье, прими Брат великий дар Хранителя Херу!»

В руках Извечного сверкнуло синее лезвие, обрушившееся на грудь Ипи. Он вздрогнул, но устоял, Изначальная опустила голову на плечо Ипи-Ра-Нефера. В тот же миг, в руках Ири-Херу появилось Абу синего золота, но трепещущее и живое: «Мой дар Избраннику – сердце Извечных, оно разбудит частицу моего Ка, дремавшую в тебе ране! И ты станешь собою, Хранитель!» – с этими словами, Отверзающий Врата Те-Мери вонзил свой Дар в распоротую грудь Ипи, брат Мерит-Ра вскрикнул и упал на землю, пытаясь подняться.

Мерит-Ра-Нефер, было, бросилась к брату, но натолкнулась на невидимую стену в каких-то пяти шагах от него. «Ипи! Брат мой, мой Ипи!» – Мерит-Ра кричала, но Владычица Истин и Великий Хранитель, только смотрели на неё с безучастной печалью: «Такова ваша неизбежность, Избранники!»

«Ипи, Ипи, брат мой!» – жидкое золото Атума затопило видение Мерит-Ра-Нефер, – «Ипи!»

Ипи разоблачал Нефру-Маат столь же нежно, сколь и неспешно, шепнув: «На этот раз, как я вижу, возлюбленная Сестра надела все свои драгоценности, чтобы я мог насладиться блеском священных металлов на её теле», но Жрица только улыбнулась в ответ, запрокинув голову…

«Ипи!» – Хранитель побледнел, услышав, или даже, почувствовав крик сестры, женщина удивилась его бледности и страху в глазах ибо Нефру-Маат, показалось, что его испугал тихий скрип двери.

Ипи-Ра-Нефер вскочил, схватив меч и лук со стрелами, одевая суму стрелка на бегу, и крепко, до дрожи, сжимая рукоять отделанную слоновьим бивнем и лазуритом. Память того, что случилась с ними пять разливов назад, заставила его сердце сжаться, он бежал, и стражники с недоумением смотрели на Верховного Хранителя, едва одетого и несущегося со всех ног по коридорам дворца. Верховный Хранитель бежал по лестницам и широким террасам, бежал, не помня себя, пока, едва не у самых покоев Тути-Мосе его не остановил Глава Совета Хранителей Усер-Мин:

– Успокой свой, Ка, о, достойнейший Хранитель Трона, твоя царственная сестра невредима, всего лишь сон Ипи, Соправительница вскрикнула во сне!

– Тебе ли не знать, Усер-Мин, что тогда всё тоже началось с виденья Мерит-Ра-Нефер! – Ипи, не дослушав слов своего охранника, ворвался в покои Наследника и Мерит-Ра.

– Юная Правительница сидела на своём ложе, обхватив руками колени, она была бледна и дрожала, как пальмовый лист при лёгких порывах ветра. Тути-Мосе сидел рядом с нею, пытаясь успокоить, но она отказывалась поведать свой сон царственному супругу. Заметив Ипи, Мерит-Ра-Нефер улыбнулась, сказав:

– Я знала, что ты придёшь, почувствовав мой страх, прости, милый брат мой, что крик, который ты не мог услышать из своих покоев, разбудил в тебе эту память… – Мерит-Ра протянула Ипи руку, – мой сон не предвещает дурного, иди ко мне, Ипи-Ра-Нефер, и я поведаю тебе… Скажу, что предвещает мой сон.

– Твой дар вновь причинил тебе боль, сестра? – Ипи присел рядом с нею, обняв Мерит, и Наследник отошёл, понимая, что Ипи, как никто другой может помочь Соправительнице. Нефру-Маат, поспешив, вслед за наречённым вошла в покои наследника, став свидетелем их разговора.

– Дар… – Правительница грустно улыбнулась, – скорей – наша Неизбежность. Но не бойся, Ипи! – Мерит-Ра-Нефер положила голову на его плечо, – мне снились не твари Предвечнсти, мне снились… Ири-Херу, и саму Изначальную видела я в Ночных землях, где странствует Ка спящего. И они даровали тебе Посвящение. И ещё – даровали Истину – о твоей, и о моей Неизбежности. Ты пройдёшь посвящение, став величайшим из Хранителей Маат-Хетем, ибо… Тебе суждено узнать, кто ты!

– Но почему ты кричала, моя маленькая Мерит, твой крик… – Соправительница не дала Ипи договорить:

– Ты изменишься, Ипи. И ещё – тебе будет больно, – Истина – это всегда боль… Я закричала, увидев твою боль, но такова цена Избрания, мой Ипи… Я буду ждать твоего возвращения, ты станешь иным, точнее, – станешь собой, но я уже прошла через это, и знаю, – твой Ка останется столь же отзывчивым и добрым. Не бойся ничего, брат мой, я помогу тебе, что бы не случилось. И Она поможет… – Мерит-Ра-Нефер, заметив вошедшую Нефру-Маат, обратилась к ней, – и ты не страшись грядущего, моя маленькая Жрица. И ты пройдёшь… – Соправительница осеклась, – ещё далеко до первых лучей Хепри, прошу вас, отправляйтесь в свои покои, и пусть Нейти дарует вам сладкие сны. Пойми, Нефру-Маат, и моему брату, и моему Фараону нужно выспаться, ибо путь их будет долог…

Ипи едва коснулся своими устами уст сестры, и нежно погладил лицо Мерит-Ра-Нефер: «И ты спи, сестра! Отдохни, чтобы проводить нас на рассвете!» – Ипи покинул покои молодого Фараона, и, взяв Нефру-Маат за руку, повёл её за собой: «Ничего не бойся, возлюбленная Сестра моя! И не спрашивай!» – Верховный Хранитель жёстко упредил ожидаемый вопрос наречённой, – «я провожу тебя к твоим покоям, нам обоим, и вправду нужно отдохнуть».

Охранники разбудили Наследника и Хранителя ещё до рассвета, как только гонец доставил весть, что золото Хат-Шебсут и Пер-Амена уже погружают на ладьи. Ипи приказал не тревожить женщин ране, чем они с наследником взойдут на колесницы, дабы прощание было как можно более кратким. Горизонт Хепри начинал медленно бледнеть, очертания дворцов и храмов Уасита проявлялись в предрассветной мгле, будто бы, возникнув из ничего. Ипи и Тути-Мосе приказали слугам собрать священные и церемониальные драгоценности, а так же – все доспехи и оружие Наследника и Хранителя, кроме того, что они наденут сегодня, что было вскоре исполнено. Надев лишь доспехи, боевые пекторали, поверх простого, но дорогого платья, и, взяв малые мечи со стрелковыми сумками, Величайший Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, как и Верховный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, быстро изготовились в путь. Вскоре, Ахет-Аменет вспыхнул розовым светом, а Ахет-Хепри стал нежно-голубым, в ожидании первых лучей восходящего диска. Розовый свет залил горы западного берега и ленту Реки, высокие пальмы казались золотыми украшениями, расставленными искуснейшим ювелиром средь Уасита. Вспыхнули ослепительным, сине-розовым светом навершия обелисков Ипет-Сут – Первого Храма Сокровенного, из всех Святилищ Ахт-Амен, и Храма на берегу Аменет, чуть позже, лучи Хепри озарили неземным светом обелиски иных храмов и великие изваяния.

Дав знак стражам, Ипи-Ра-Нефер и Наследник покинули дворец и направились к колесницам, ожидающим их. Охранники Фараона и Хранители из свиты Ипи уже ожидали их, стоя рядом с возницами.

Женщины выбежали на ступени дворца, не успев, толком, одеться, – охрана разбудила их, как и было приказано, перед самым отъездом Наследника и Хранителя. Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе, обернувшись, поклонились им, не говоря ни слова, Мерит-Ра и Нефру-Маат, тоже, безмолвно, простёрли им правые руки, в знак прощания.

Фараон и Хранитель повернулись вперёд, приказав возницам трогать, кожаные ремни поводьев, почти одновременно, несколько раз ударили крупы коней. Через несколько мгновений, колесницы Ипи, Тути-Мосе и их эскорта скрылись за воротами защитной стены дворца Наследника.

Женщины ещё долго не опускали рук, пока гул колесниц не затих. Мерит-Ра-Нефер тихо и печально прошептала: «Да хранит тебя Маат Нефер-Неферу, брат мой, Ипи!» – поспешив во дворец.

Когда колесницы прибыли к гавани Уасита, парадная ладья Наследника уже ждала их, а боевая ладья Тути-Мосе стояла посреди вод Хапи, бросив якорь. Новые осадные луки «Бех-Хеви», сотворённые Ипи-Ра-Нефером были уже загружены в трюм, как доложился Ахти-Мут. Оба ряда вёсел на носовых гребных палубах были подняты над водою, но все вёсла на кормовых рядах были опущены в воду, дабы ладья, в случае чего, могла резко развернуться. Старые осадные луки надстройки – «Веп-Пехети», с рессорой из вываренных в вине рёбер слона и бегемота, вместо бронзы новых луков Верховного Хранителя (Ипи не мог рассмотреть, какими стрелами они заряжены), были нацелены на пристань. У борта, меж гребными рядами, стояли три десятка лучников, готовых к стрельбе. Посмотрев налево, Ипи понял, почему двухрядная ладья готова к бою. Рядом, у пристани, стояли две крупных речных ладьи, на которые тайные стражники Уасита, под присмотром Хранителей Трона, восходят по огороженным трапам. Занося подвое явно тяжёлые мягкие, но прочные, корзины из циновки, – грузили золото, обещанное Маат-Ка-Ра и Пер-Аменом, привезённое на десяти повозках, и, похоже, погрузка закончится нескоро. А корабль, стоящий посреди Реки, изготовился к битве, на случай, если отчаянные до безумия разбойники, решать поживиться золотом Великого Храма и Обоих Домов Серебра и Золота казны Маат-Ка-Ра, дабы выбить нечестивцев одним залпом – Ипи ещё подумал, что старые осадные луки на надстройке ладьи, наверняка, заряжены стрелами Ува-Хатем, дабы сразить разбойников огненной вспышкой и рваными кусками меди.

А справа, за пристанью, Ипи увидел одинокий голубой цветок – и почему же этот ирис расцвёл раньше срока. Присмотревшись, Хранитель увидел неподалёку от него ещё и бутон белого ириса: «Добрый знак… Странный знак…»

– Ипи, Брат мой, поднимайся на ладью, или ты чего-то ожидаешь!? – Тути-Мосе уже взошёл на палубу и звал Хранителя Трона.

– Конечно, Величайший Мен-Хепер-Ра, да живёшь ты вечно! – Верховный Хранитель Трона Ипи-Ра-Нефер быстро взбежал по кипарисовому трапу, отделанному позолоченной бронзой, и, вскоре, встал у борта, рядом с Наследником, – да, сто двадцать хека: ровно сотня талантов Джахи. Но, учитывая, что нечестивые торговцы Фенех добавляют немного свинца, да и честные не могут достойно отчистить священный металл Нуб, все сто пятнадцать! Этого хватит тебе, мой Величайший названный Брат, чтобы скупить все кедровые рощи Лебани! – Наследник и Верховный Хранитель рассмеялись.

Между тем, последние корзины со слитками, в виде крупных колец или бычьих голов, были сняты с повозок, и золото заняло место в трюмах. К ладьям, гружёным золотом, стали подходить лучники Воинства Себека и стрелки из Хранителей Трона.

Слуги подали блюда Хепри Правительнице и Нефру-Маат. Усер-Мин не отходил от них ни на шаг, но покинул малый зал, догадавшись, что высокородные дочери Та-Кем желают побеседовать наедине, едва Мерит-Ра-Нефер дозволила слугам оставить их.

– Царственная Сестра моя, – Нефру-Маат, наконец-то решилась спросить, – сейчас нет рядом Фараона Тути-Мосе и… – Соправительница, улыбнувшись, перебила Жрицу Хатор, продолжив за неё:

– И главное, моего брата Ипи, – ты хотела сказать это, милая Нефру-Маат?

– Да, царственная Мерит-Ра-Нефер, – Жрица немного смутилась, – при своём брате ты не решилась бы рассказать то, что видела во сне. Что, это было – предвещающее добро, но так испугавшее тебя?