Текст книги "Восход Хепри (СИ)"

Автор книги: Андрей Шитяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Что же, достойный Ипи Ра-Нефер, – Хат-Шебсут была абсолютно спокойна, и, похоже, удовлетворена словами Верховного Хранителя, – я бы не села играть в мен с тобою, ибо ты снял бы с клеток все мои фишки, потеряв, разве, пару, – Маат-Ка-Ра улыбнулась, достаточно тепло, для такой беседы, – и я рада, что у Та-Кем, Хранимой Извечными, есть такой Хранитель Трона. Не важно, кому ты служишь, если, прежде всего ты служишь благу Священной Страны. К тому же, как я вижу, ты не считаешь меня врагом, ни своим, ни хранимого тобою Наследника, впрочем, и Тути-Мосе, тоже, хотя он слишком горяч, но это – молодость. И жаль, что нам никогда не стать друзьями, Ипи… и Тути-Мосе.

– Но, мы можем быть союзниками, Фараон Маат-Ка-Ра.

– И, ещё, Правительница – тебе необходима война! – добавил Тути-Мосе, продолжив, в ответ на исполненный удивления взгляд Хат-Шебсут, – Амен-Ем-Геб и Ниб-Амен недолюбливают Хранителя Трона, и не поверят его, и, даже моим словам о твоей невиновности. Фенех, Нахарин или Яхмади – всё равно, но только война спасёт Та-Кем от усобицы, которой, надеюсь, ты не желаешь, так же как и я!

– Сто – нет двести Хека – ваши, ибо война будет! – Хат-Шебсут простёрла скипетр, – но не с царствами, указанными тобою, Наследник, и не с Кушем и Ливией, что больше обозлит военачальников, чем успокоит их. Ты захватишь далёкий Пунт, Наследник Тути-Мосе! Четыре пятых золота из добычи пополнит Золотую Сокровищницу Уасита, треть оставшегося получит казна Хранителей Трона, а две трети – ты, как Верховный Военачальник.

– Но не менее двух сезонов нужно для подготовки такого похода, если не больше, ведь для постройки новых кораблей нужно немало времени! – Тути-Мосе был удивлён.

– Говорят, ты уже построил боевой корабль, способный сокрушать твердыни, Наследник! – Хат-Шебсут хитро улыбнулась, – когда твой новый корабль сможет отплыть? Не в Пунт, пусть Ипи Ра-Нефер пойдёт в землю Джахи и купит кедр, дабы ты мог усилить свои ладьи.

– Если завтра, в лучах Хепри, мы отправимся в Бехдет на речных ладьях, то, не пройдёт и локона, как моя пятирядная ладья, готовая и вооружённая, причалит у стен Уасита, дабы освятить её в Первом Храме. И заодно, я отведу к Бехдету все верные мне воинства, Правительница Хат-Шебсут.

– Благодарю тебя, Соправитель Тути-Мосе!

– Мы покоряемся, о, Фараон Маат-Ка-Ра! – Ипи поспешил ответить.

– Мы согласны, ответил Тути-Мосе, не понимая, что задумал его названный брат, добавив, – теперь мы покинем Фараона, да продлят Нетеру дни твои.

Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер вышли из тронного зала, и охрана проследовала за ними. Только, когда колесницы кортежа Наследника покинули дворец, Тути-Мосе решился спросить:

– Ипи, уже ли Хранителя Трона ничто не занимает, кроме дел Священной Страны? А как же твоя наречённая, ты будешь надолго разлучён с ней, – Тути-Мосе улыбнулся снова, – Поторопись, мы отплываем завтра, если Хат-Шебсут успеет погрузить золото на ладьи к рассвету.

– Успеет, Брат мой. Но я недолго пробуду в Бехдете, впрочем, думаю, и ты тоже! – недоумение наследника было ответом на слова Ипи, – я согласился и склонил тебя согласиться на все условия Хат-Шебсут, ибо на непредвиденном Совете, она сдала нам свои крепости почти без боя. И большего требовать было просто нельзя. Золото на твой флот и на поход в Пунт. Хотя, насколько известно Хранителям Трона, ладьи Хат-Шебсут уже во время прошлого разлива, причаливали к берегам Пунта, и мне известно местоположение этой страны. Впрочем, как и то, что жители её довольно дики, но миролюбивы, хотя их кожа черна, а лица страшны, как лики тварей Ам-Дуат. А может, их миролюбие было вызвано страхом перед бронзовым оружием, но они не посмели сопротивляться даже воинам двух однорядных боевых ладей. Бронзы они не знают, только медь, но наконечники копий из меди имеют только высокородные, ибо у жителей Пунта она редка и ценится выше золота. Зато золота там столько…

– Да, от твоих разведчиков мало что ускользнёт. Но, Ипи, значит, это, всё-таки, ссылка, дабы на два локона или более того, лишить меня твоей помощи и… – Фараон переменил тему, – а затем, когда ладьи будут построены, отослать подальше от Уасита верные мне воинства, во главе с самим Наследником?

– Всё так, как ты говоришь, Тути-Мосе.

– Да, Ипи Ра-Нефер! Хранитель Трона обыграл ту, что восседает на Троне! – Тути-Мосе удовлетворённо покачал головой.

– Надеюсь, что это так, Тути-Мосе – Ипи поспешил ободрить Величайшего, тут же перейдя к делу, – то, что Хат-Шебсут разлучает тебя с Тути-Анх неслучайно, и не перебивай мои слова, – Ипи упредил вопрос возмущённого Фараона, – вы с Мерит-Ра должны зачать наследника! Это не так трудно, Тути-Мосе! – Ипи Ра-Нефер рассмеялся, стараясь сгладить довольно острый вопрос.

– Но я часто отдаю ей своё тело, Ипи, но пока, мои ласки…

– Не лги мне! – Ипи рванул поводья и остановил колесницу, – или мне не известны таинства Посвящённых Братства Херу-Мосе Имхотепа, – поняв, что их разговор может быть услышан, Хранитель Трона стеганул коней поводьями, вновь разогнавшись так, что прохожие едва успевали отскакивать от коней кортежа, – если ты не любишь мою сестру, хотя бы, не убивай своё семя. Ибо Маат-Ка-Ра уже… – Ипи не хотел говорить это Наследнику, но Тути-Мосе должен был узнать эту правду, пусть она и заставит его возненавидеть Хат-Шебсут ещё больше, – Правительница предлагала мне и моей сестре, решить вопрос с наследником без твоего участия Тути-Мосе! Зная о нашей с Мерит любви, – Хранитель Трона увидел, что у молодого Фараона перехватило дыхание, – но Мерит-Ра ответила Самозванке: «А что, если у Наследника Тути-Мосе тоже будут голубые глаза?» И добавила: «Взгляда которых ты так боишься!»

Колесницы подъезжали к Храму Тути – слова Ипи были произнесены вовремя. Побледневший Наследник, минуту назад, желавший сойти здесь, тихо выдавил: «Во дворец, Ипи!». Хранитель освободил левую руку, и указал возницам, чтобы поворачивали.

– Значит, Ипи, она… – Тути-Мосе постепенно приходил в себя от услышанного, – и, спасибо тебе, Брат. За эту правду. И за твою верность, – Наследник снова замолчал на мгновение, – и я не знаю, как отблагодарить достойнейшую Мерит-Ра, за то, как она одёрнула Хат-Шебсут, окунув в её собственную грязь, и напомнив о её потаённом страхе. А ведь вы могли и… отомстить мне…

– Я не слышал твоих последних слов, Фараон!

– Да, Брат мой, это война… Интересно, Маат-Ка-Ра предлагала вам совершить это во благо Та-Кем? – Наследник ухмыльнулся, – но, Ипи Ра-Нефер! – теперь уже сам Фараон поспешил сменить тему разговора, – почему ты не говорил мне, что ваш отец был убит?

– Потому что я ещё не нашёл убийцу, Тути-Мосе. И не говори ничего Соправительнице, – сестра не знает, и это благо, ибо её месть будет скорой и…

– Я понял тебя, Ипи! – Фараон кивнул Хранителю, – но ведь на этой охоте был даже Маху-Нахт, верный мне военачальник? Ты спрашивал его? И почему он не предотвратил убийства? И почему Паер-Анх не взял с собой верных Хранителей Трона? И… ведь шкура пятнистой кошки досталась тебе по праву наследника…

– Запомни, Фараон, Изначальная открывает Хранителю Маат-Хетем все тайны, кроме одной, все свитки, кроме одного! – Тути-Мосе согласно кивнул, Ипи продолжил, – Маху-Нахт молчит, верно, опасаясь, что моя месть будет подобна серпу крестьянина. В этом он ошибается, она будет подобна стреле опытного лучника. Я закаляю эту стрелу уже пять разливов в своём Ка. А цель мне укажет сама Хат-Шебсут!

– Сама? – Ипи – ты мудр, но разум покидает тебя! Она была свидетелем смерти Паер-Анха, и…

– Сегодня, Брат мой, мы обыграли её в мен, побив все фишки придворных псов. А, вернувшись из Бехдета, на твоей новой ладье…

– Я тоже подумал об этом, Ипи Ра-Нефер! – Фараон хитро улыбнулся Хранителю, – но с городских стен, и террас дворца, её мощь будет не так заметна. Думаешь, почему я решил освятить ладью в столице, а не в Бехдете? Когда пятнадцать крепких воинов с трудом поднесут золочёную голову сына Собека к ступеням Храма, ибо, чтобы внести её внутрь, пришлось бы разбирать стену, боюсь… Как бы старый Пер-Амен, представив мощь корабля, не слёг надолго, а то и не отправился к Незыблемым! – Ипи и Тути-Мосе рассмеялись.

Уже давно был виден дворец Наследника, выстроенный Сен-Мутом. Придворный архитектор создал его намного более изящным и красивым, нежели дворец Фараона, хотя обитель Тути-Мосе, как и полагалось, была ниже и меньше размером, но не это главное. Сам ли архитектор, или его царственная покровительница задумала так, но сколь не прекрасен был дворец молодого Фараона – он совершенно не годился для обороны. Даже, не смотря на то, что Наследник выкупил и снёс несколько прилежащих кварталов, позднее, обнеся их надёжной защитной стеной. Тихая война. В одной столице было две крепости. И два Фараона…

Широкая улица оборвалась, и кортеж въехал на площадь, выходящую к парадным воротам в стенах, окружавших дворец Наследника. Тонко запела приветственная труба кого-то из охраны Тути-Мосе, заметившего их колесницы со стен или с крыши.

2
Боль Посвящённых

1511 ВС, 3 месяца Пер-Мути, Сезона Засух

Десятый год Величайшей Маат-Ка-Ра

На ступени, навстречу подъезжающим колесницам, выбежала Мерит-Ра, – она была едва одета, и, тем более, не надела никаких знаков достоинства Священной Супруги Соправителя. Верно, сестра Ипи спала, пережидая на ложе дневную жару. Она была ещё совсем девочкой – едва встретившей пятнадцатый восход Звезды Асет на горизонте Хепри. Но была мудрой и сильной, достойной своего отца, носившего Печать Извечной, которую совсем скоро примет её брат.

– Живи вечно, моя царственная сестра! – Ипи сошёл с колесницы подошёл к Мерит и крепко обнял её.

– Я так давно не видела тебя, Ипи! – девушка посмотрела в лицо брату тяжёлым и печальным взглядом, раздумывая, а потом бросилась со всех ног к молодому Фараону.

– Тути-Мосе! Ты ранен? Где ты? – она растерялась, и Хранитель поспешил её успокоить:

– Твой царственный супруг был на охоте и оцарапал руку, ничего страшного, Мерит-Ра! – Ипи-Ра-Нефер говорил спокойным, ласковым и уверенным голосом, сестра, конечно, не поверила ему, но поняла, что если Фараону и угрожала опасность, то она уже позади.

– Когда со мною твой брат – Хранитель Трона, мне ничего не угрожает, ты же знаешь, – Тути-Мосе подошёл и поцеловал свою юную супругу, – ты же знаешь, моя возлюбленная Сестра, что пока Ипи со мной…

Мерит потащила Фараона за собою, Ипи шёл рядом. Он думал – насколько искренни были эти слова Наследника. Попытается ли он полюбить её? Пусть, вначале, из чувства вины перед ними, или из жажды мести своей матери. Пока что Ипи сделал всё, что мог сделать. Вопреки своей воле и своей любви… Может, может Тути-Мосе и невиновен в сём, а только они с Мерит-Ра? Может Величайший лишь желает обрести своё счастье? Достойно Фараона, не встаёт меж Соединёнными в Вечности Избранниками Нетеру – сестрою и братом? Но Мен-Хепер-Ра нужен законный Наследник, и да будет так, ибо Мерит и Ипи не принадлежат себе!

Мерит-Ра-Нефер приказала слугам подать на стол, молодой Фараон и сестра Хранителя, сели на большую плетёную кушетку и оживлённо разговаривали о чём-то. Судя по тону их беседы, Мерит-Ра не укоряла Мен-Хепер-Ра, их речь была тепла и ласкова. Ипи не стал вслушиваться в смысл их слов, выйдя на террасу. Полированная бронза и золото отделки дворца Хат-Шебсут сверкали вдалеке, над Столицей возвышались колоссальные обелиски Храма Амена. А над самим Храмом кружили несколько воронов. Труп Ха-Ке-Джета давно убрали, чтобы выбросить в канал, не оскверняя Хапи, или оставить за городскими стенами. Кровь быстро высохла в лучах Ра на раскалённых камнях, но всё равно привлекала нечистых птиц. Ипи понимал это, но не выдержал: «Дурной знак Амена Сокровенного, покровителя Дома!» – эхо отразило его слова, Тути-Мосе и Мерит-Ра-Нефер, вздрогнув, посмотрели на Ипи. Хранитель, не обернувшись, снял лук, вложил стрелу, натянул, как только мог, и прицелился, упреждая полёт нечистой птицы, кружащей в пяти сотнях шагов от него, в небе.

Стрела сорвалась, и тревожное молчание наполнило зал, повиснув над всеми троими. Ипи ждал… Наконец, и это увидели и его сестра, и Наследник, вышедшие на террасу, ворон, кувыркнувшись, устремился к земле, едва различимым чёрным комком. «Добрый знак, для нас с тобою, Ипи! Поверь мне!» – Фараон положил руку на плечо Хранителя Трона.

Тонко запела тетива лука Мерит-Ра-Нефер. Через несколько мгновений ещё одна птица устремилась к земле чёрным комком. Ипи улыбнулся своей сестре, снова посмотрев вдаль. Один за одним, стали падать вороны, видно, сбиваемые лучниками храмовой стражи.

– Наконец-то они додумались, что нечистым падальщикам не место над Святилищем покровителя Дома Неб-Пехти-Ра! – Тути-Мосе покачал головой, – ваша меткость не перестаёт удивлять меня! Лучшие лучники моей охраны или моих воинств, попадут с такой дальности, разве в деревянный или медный щит! Но не в летящую птицу! Да и я сам…

– Ты, и твои лучшие лучники, целитесь оком, Фараон. Мы с сестрой умеем целиться своим Ка. И поражаем цель, раньше, чем стрела сорвётся с тетивы, Тути-Мосе.

– Мой Ипи, – Мерит-Ра-Нефер прервала их беседу, положив руки на плечи юношей, и, поочерёдно, обратившись к обоим, – мой возлюбленный Брат! Кушанья остывают, мясо становится жёстким, а если вы снова начнёте свои речи об оружии и об охоте, даже финиковое вино успеет прокиснуть! – Мерит-Ра рассмеялась, приглашая отобедать, двое слуг, готовые к распоряжениям, стояли у стены.

– Прости, моя маленькая Мерит! – Ипи улыбнулся сестре, обнял и поцеловал её, – но я не смогу разделить этот обед с вами. Мне нужно спешить, – заметив обиженный взгляд царственной сестры, Ипи добавил, – не печалься, я привезу в ваш дворец твою лучшую подругу, и Нефру-Маат отныне будет жить с вами!

– Нефру-Маат! – едва загоревшиеся в глазах Мерит-Ра-Нефер искорки радости, сменились тревогой, – значит ей…

Она была совсем ещё ребёнком. Но её хрупкие плечи выдерживали ношу, которая по силам не всякому умудрённому жрецу. Ипи не ответил ей, и, не простившись, направился к выходу из малого обеденного зала дворца Тути-Мосе. Молодой Фараон обнял Мерит-Ра, прошептав: «У нас Нефру-Маат не будет грозить ничего, возлюбленная Сестра моя!» Они смотрели, как Ипи занял место на своей колеснице, и махнул своим Хранителям, чтобы следовали за ним. Вскоре, Ипи-Ра-Нефер и его охрана скрылись за парадными воротами в стене, окружавшей дворец.

Храмовые служки поспешали, выливая священную воду Хапи из больших деревянных кадок, но не могли отмыть присохшей крови. «Шевелитесь, бездельники! Нечестивая кровь привлекает нечистых птиц!» – Пер-Амен стукнул основанием скипетра, окованным бронзой, по каменной плите. Подошедший храмовый стражник догадался поддеть присохшую кровь своей пикой, и счистить как ножом со ступеней омерзительную бурую плёнку. «Шевели…» – Пер-Амен не договорил. Он смотрел, как в небе кружили пожиратели падали, когда одного из воронов, внезапно, отбросило в сторону, и нечистая птица устремилась к земле. Что-то сверкнуло в лучах Ра. Стрела. «Принесите мене это!» – Пер-Амен крикнул охране Храма.

Проворный охранник быстро принёс Верховному Жрецу Сокровенного стрелу, не сняв с неё вороньей туши. Стрела попала в брюхо птицы, разорвав внутренности, но не перебила позвоночник, ворон не разбился при падении, и был ещё жив, пытаясь то ли каркать, то ли кряхтел в последних мучениях. Жрец преломил тонкий тростник, стряхнув битого ворона на землю, и прервал страдания птицы, ударом скипетра Хашет. Не дожидаясь знака, охранник, брезгливо, взял тушку ворона за крыло, и скинул со ступеней, предоставив слугам заняться падалью.

– Оперение, о, почтенный Пер-Амен, – глава Стражи Храма подошёл к Пер-Амену, указав на синие перья, аккуратно вставленные в отборный тростник, – синий попугай саванны, которого запретили бить из-за его красоты. Его бьют только лучники Хранителей Трона, и его перьями украшают свои стрелы, придавая им особую меткость. К тому же, судя по тому, как откинуло нечистую птицу, стрела прилетела…

– Из дворца Наследника! – Пер-Амен перебил Стражника, – а на её наконечнике, украшенном ювелирами Менфи лазуритом и золотом, выбито в знаке Сен Имя Ипи-Ра-Нефера. Дурной знак для нашей власти. Ох, и недобрый знак!

– Но чем он недобрый, мой господин! – глава стражи удивлённо спросил Верховного Жреца Та-Кем, – Хранитель Трона увидел недобрый знак в том, что нечистые птицы слетелись к святилищу Сокровенного, и сразил… Но как можно сразить, ведь от дворца… Да, наверно, имя Хранителя Трона, охотники часто метят свои стрелы, но заключать знаки имени – достоинство царственной крови! И… – Глава Храмовой стражи увидел, что наконечник перепачкан кровью птицы, и знака не видно, он недоумённо, если не испугано, посмотрел на Пер-Амена.

– Ты многого не знаешь Хети-Мер. Попасть из дворца Наследника в летящую над Храмом птицу мог только один охотник. И… Ещё одна охотница – его царственная сестра. Но у её стрелы перья были бы белыми, как и положено священной крови, а синие перья выдали Верховного Хранителя Трона. А заключать Рен своё в Сен – знак царственной крови, – привилегия, возвращённая Хранителям, прорицателям и Верховным Жрецам Маат, ещё самим Йаху-Мосе.

– Но Царственная Мерит-Ра-Нефер? Но она настолько юна, лучший стражник и лучший воин Та-Кем не попадёт с такого расстояния в летящую птицу, – слова Верховного Жреца ещё больше удивили Хети-Мера, – их глаза, не такие как у остальных, позволяют так стрелять?

– Хети-Мер, ты слишком глуп для Главы Стражей Ипет-Сут, – старый Жрец ухмыльнулся, – их глаза, иногда пугающие саму Маат-Ка-Ра – всего лишь кровь Дома Амен-Ем-Хети. Точно так же, как кровь дочерей Куша, взятых в жёны сынами Та-Кем проявляется чернокожими потомками через поколения. Я видел, как Ипи-Ра-Нефер и Священная Супруга Наследника били белых лис в пустыне, с колесницы, дабы изумить Тути-Мосе. Их глаза были повязаны тройной лентой плотного льна, и их меткость не связана со зрением, Хети-Мер.

– Но… – глава Стражи Храма хотел было спросить что-то, когда ещё одна стрела, сбила вторую нечистую птицу. По знаку Главы Стражи ему тут же принесли ворона.

– Белые перья, Хети-Мер. Дурной знак! На месте Фараона Маат-Ка-Ра я не стал бы выходить на террасу, встречать первые лучи Хепри, – Жрец покачал головой, и прикрикнул на стражников, ударив скипетром каменные плиты, – и сбейте остальных, или ваши пальцы больше привыкли рвать хлеб и мясо, поднимая чаши с вином и пивом, отвыкнув от тетивы!? А ты, – Пер-Амен обратился к Главе Стражи Храма в полголоса, – сохрани эти наконечники.

Пальмы отбрасывали короткие тени, но Ипи не видел ни пыльных улиц, ни каменных домов жрецов и стражников, ни глинобитных домов простолюдинов, он видел только нежно голубое небо, раскинувшееся над ним. И свет Ра не обжигал его глаза. Он торопил возницу, хотя тот и так гнал лошадей, в конце концов, одной из колесниц охраны, пришлось обогнать их, чтобы разгонять людей с улиц. Что бы ни было начертано в Свитках Сешат и Шаи, он знал, что там есть строки и о его счастье.

Кортеж Хранителя Трона остановился у дома отца Нефру-Маат. Девушка, верно, уже ждала Ипи, и выбежала ему навстречу, или сердце Жрицы Хатор почувствовало приближение возлюбленного, или сам Ипи-Ра-Нефер постарался, чтобы его приезд был заметен как можно раньше, гнав свои колесницы так, как приличествует битве, а не городу, но, так или иначе, Нефру-Маат уже ждала его, нарядившись и надев все украшения.

«Живи вечно, Ипи-Ра-Нефер Верховный Хранитель Трона!» – то ли Нефру-Маат подразнивала его, толи не желала показывать свои чувства на людях, приветствовав церемониалом, но Ипи ответил на её вызов, не сказав ни слова, а просто поцеловав её в губы. Держа её дыхание так долго и страстно, как будто собирался выпить Ка своей возлюбленной.

– Тише, Ипи, возлюбленный Брат мой, на нас смотрят люди, мы ещё не соединены, и потом… Потом в доме мог быть мой отец, – Нефру-Маат немного смутилась, от чего её бледное для жителей Та-Кем лицо покрылось краской. Они вошли в дом. За Ипи проследовали два лучника.

– Никто не станет распространять сплетни о Верховном Хранителе, тем более, никто не станет говорить того, что очевидно, – ответ Ипи был одновременно меток и игрив, – к тому же, сейчас твой отец в Храме на службе, – Ипи улыбнулся.

– Но почему твои Хранители ходят как тени всюду? Неужели, когда мы соединимся с тобою, они будут стоять и у ложа нашей любви! – Нефру-Маат выпалила в лицо Ипи тихо, но возмущённо.

– Пойми, моя возлюбленная Сестра! – Ипи-Ра-Нефер заметно помрачнел, – тебе придётся привыкать к этому. Ты сегодня же переедешь во дворец Тути-Мосе, и не будешь покидать его, отныне, даже на службу тебя будут сопровождать колесницы охраны молодого Фараона, а в самом Храме, ты будешь служить, при твоём оружии и в сопровождении десяти вооружённых Хранителей Трона.

– Что-то случилось, не молчи, Ипи? Я же знаю… – Нефру-Маат посмотрела на него таким взглядом, который мог сокрушить самый твёрдый Ка, да, наверное и крепостные стены, а уж Абу влюблённого… – Разве когда ты рядом со мною, мне может угрожать что-то? – но Ипи отвёл этот удар, как опытный воин, наклоняя и подворачивая щит, принимает пику или копьё:

– Завтра мы с Наследником отплываем в Бехдет, Нефру-Маат. А тебя требует Маат-Ка-Ра, к каждой вечерней службе в Храме Хатор, и ты не сможешь отправиться с нами, – Ипи-Ра-Нефер сказал своей наречённой правду, – почти всю.

– Опять? Опять, возлюбленный Брат мой? – Нефру-Маат опустила глаза, – но ведь я итак вижу тебя совсем нечасто… Когда же ты примешь Посвящение, чтобы…

– Посвящение будет раньше, чем я задумывал, звезда моя, – Ипи приложил ладонь к устам Нефру-Маат, не дав ей договорить, – мы отплываем в Бехдет завтра.

– Но это будет завтра, Ипи… Ты ведь не зарекался себе и не клялся отцу Тайными Именами? – Нефру-Маат с хитринкой спросила его.

– Я не клялся Тайными Именами, ибо сие не пристало Жрецу и Хранителю! – Ипи улыбнулся в ответ, – но, Нефру-Маат, я не хочу, чтобы наше дитя родилось раньше срока, тогда ты не избежишь сплетен.

– Ты думаешь, что Посвящённая Жрица Хатор не знает дней, когда она может зачать, а когда нет, когда это нехитрое таинство известно даже крестьянкам? Я не смыслю в ядах, как ты с Мерит-Ра, но, зато могу приготовить нужный отвар, дабы принять пред любовью, это нехитрое таинство высокородных дочерей Та-Кем! – Нефру-Маат, не обращая внимания на охранников, повисла на шее Ипи-Ра-Нефера, принявшись целовать его лицо, я не хочу, чтобы ты опять уехал, не освободив меня из плена девства. Моё сердце горит желанием… – Она знала, что Ипи не выдержит такой осады, и чувствовала, что сегодня Хранитель Та-Кем готов сдать без боя твердыню своей гордости, чтобы овладеть её телом.

– Тогда, Нефру-Маат, сегодня, я нарушу клятву, данную самому себе и твоему отцу.

– Неужели даже Жрец Маат, перед тем как получит Печать Крылатой Маат может нарушить клятву? – Нефру-Маат пыталось подшутить над Ипи, продолжая играть, как кошка с мышью, уже оглушённой, и не способной убежать, но слишком плохо для этого, скрывала своё нежданное счастье.

– Ты ведь сама знаешь, что я никогда, даже самому себе не зарекаюсь Тайными Именами! – Ипи хитро улыбнулся, заключив девушку в объятия.

– Хвала Прекрасной Хатор, Хранительнице влюблённых! – Нефру-Маат выдохнула полушёпотом, в то время, как Ипи приказал своим охранникам покинуть дом, прихватив с собой всю прислугу, и охранять их покой снаружи, – Жрица отстранила Ипи, продолжая играть с ним.

– Почему ты играешь со мной, Нефру-Маат? Ты ведь уже победила! Да и я всегда был готов сдаться без боя?

– Потому что, Хранитель Трона, мужчине нужно дать понять, что он одержал победу над врагом, или подстрелил редкую дичь на охоте, – Ипи не дал Нефру-Маат выболтать все женские хитрости:

– Но ведь ты сама завлекаешь меня в ловушку, зачем играть?

– Я чувствовала, что ты приедешь, Ипи. И велела слугам подготовить ловушку так, чтобы моя добыча не смогла вырваться, велела убрать своё ложе лучшим льном и редким шёлком, возжечь благовония, и… – Нефру-Маат провела наречённого в свою спальную комнату, – в каких украшениях мне быть, когда ты будешь любить меня, Ипи? Ты дарил мне много прекрасных украшений от ювелиров Та-Кем и из дальних стран, и я приготовила…

– Ни в каких! – Ипи-Ра-Нефер опустил руки на талию девушки, медленно развязывая её пояс, – даже священное золото недостойно украшать твоей кожи и твоего тела, когда я впервые буду с тобой, ибо ты самое совершенное создание Задумавшей этот мир! На тебе не должно быть ничего!

Нефру-Маат упала на своё ложе, неторопливо снимая платье.

Верховный Хранитель, повернулся к туалетному столику, принявшись снимать своё оружие, дабы не смущать девушку, но, тем не мене, посматривая, как она раздевается, хотя, обнажённой он видел Нефру-Маат не один раз, когда они с нею купались в озёрах Бехдета. И всегда Ипи брал с собою сестру на эти купания, дабы она защитила его от чар Нефру-Маат, если он сам не сможет устоять. Жрица разоблачилась быстро, и лежала на убранном, немного смятом ложе, раскинув руки. Ипи-Ра-Нефер остался только в набедреннике, дабы не смутить и не испугать Нефру-Маат, скинул сандалии, и прильнул к ней. Глаза девушки были закрыты, она тихо-тихо прошептала: «Разожги моё сердце, наречённый! Разрушь стену девичьей темницы!»

Ипи ласкал её стройные, узенькие для девушки пережившей девятнадцать разливов, бёдра, руки его скользили по талии, наслаждаясь нежной кожей возлюбленной, её небольшие острые груди наливались кровью от желания, и неровное дыхание Нефру-Маат вздымало их. Любовь Верховного Хранителя и Жрицы Хатор была нежной и неторопливой, и Нефру-Маат хотелось, чтобы это никогда не закончилось. Ипи увидел её глаза, и его Ка погружался в них, он тонул в своей любви, растворялся в ласках Нефру-Маат.

– Мне кажется, Ипи, ты подарил мне вечность, – девушка была слаба, она едва прошептала, повернувшись лицом к Хранителю Трона.

– Мне кажется, Нефру-Маат, что сама Хатор Хранительница любила меня, – Ипи уткнулся в волосы девушки, принявшись целовать их, – ты же знаешь, Нефру-Маат, я люблю твои волосы.

– Зато их не любит Фараон Маат-Ка-Ра. Она приказала мне обрить голову, и надеть на службу парик, – Нефру-Маат вздохнула.

– Просто собирай их, и одевай парик сверху, – Хранитель Трона продолжал ласкать волосы жрицы. Если, за время нашего с Тути-Мосе отсутствия, она принудит тебя сделать такое, то… Я перебью стрелой с крыши дворца тот скипетр Сен-Мута, которым он правит Священной Страной по ночам, и Самозванке не понадобится благосклонность Хатор!

– Я сделаю, как ты сказал, – Нефру-Маат рассмеялась, – но, возлюбленный Брат, но не надо быть жестоким к тем, кто любит.

– И ещё. Если не мой меч, то стрела твоей царственной сестры покончит со змеёй, которая мучит нас обеих! – Нефру-Маат побагровела от гнева, рассмешив Ипи ещё сильнее, – хотя, теперь я могу сказать её сплетницам, что она опоздала на ладью, увозящую возлюблённых на острова блаженства! – гнев Жрицы сменился торжеством победителя, заставив Ипи подумать о том, кто был охотником, а кто дичью в этой бессмысленной и прекрасной игре, длившейся уже больше двух разливов.

– Не бойся, Нефру-Маат, когда я посещаю Братство Херу-Мосе Имхотепа в Храме Тути, меня сопровождают пятеро лучших Хранителей Трона, во главе с Усер-Мином. В полном вооружении, способные защитить твоего наречённого от её посягательств! – Ипи-Ра-Нефер улыбнулся снова.

– Ипи, возлюбленный мой, я желаю тебя снова! – Нефру-Маат потянула руки к Хранителю, но он отстранился, вскочив с ложа, и поспешил начать одеваться.

– Прекрасная Сестра моя, – Ипи видел, что Нефру-Маат расстроил его поступок, но он поспешил её успокоить, – у нас впереди вся ночь в лучших покоях дворца наследника. Не торопи бег Ра по престолу Нут, – девушка улыбнулась его словам, и Ипи продолжил, – в свою очередь, обещай мне, ибо ты не дала мне договорить своей глупой ревностью, обещай, что научишь царственную Мерит-Ра-Нефер Сокровенной любви, когда Ка сливаются воедино. И маленьким женским хитростям, – Ипи улыбнулся, которым, в отличие от мальчиков, знатных дочерей Та-Кем учат их матери. Ты же знаешь, – Ипи немного помрачнел, что наша мать отправилась в Те-Мери, почти сразу же, вслед за отцом, или её Ка не выдержал тоски, или же – яда того же убийцы, чьи стрелы сразили Паер-Анха на львиной охоте. Мне тогда было едва двенадцать. А Мерит-Ра на два разлива младше меня.

– Но ты никогда не говорил… – Нефру-Маат почти испуганно посмотрела на Ипи.

– Никогда. Но сегодня сказал Фараону Тути-Мосе и тебе. Но сохрани это в тайне от моей сестры, прошу тебя, наречённая!

– Я готова запечатать свои уста Тайным Именем Хатор, покровительницы, – но Ипи перебил её.

– Не клянись Тайными Именами, не только потому, что когда-то мы будем держать ответ перед Усером – Судьёй, и не только потому, что Жрецам не престало божиться, подобно торговцам, зарекающимся, чтобы обмануть. Не клянись, потому что мы не знаем, прихоти Шаи, не знаем, что сказала Маат Нефер-Неферу своей верной божественной служанке, дочери Мудрейшего, записать в свитках нашей судьбы!

– Ты пугаешь меня, мой возлюбленный Брат! – Нефру-Маат встала, закутавшись в покрывало, и пошла омыть своё тело, но остановилась, – и твоя сестра часто пугает меня. Она же совсем девочка, но ведь я сама, столь часто ищу у неё утешения и совета, она нянчит меня, как дитя и утирает мои слёзы, хотя Соправительница более чем на четыре разлива младше, она юна и свежа, как голубой цветок ириса на берегах Хапи. Но откуда это… У неё, у тебя, наречённый, даже у Фараона Тути-Мосе… Эта усталость и эта мудрость… Это знак царственной крови?

– Зачем ты спрашиваешь то, на что так легко ответить самой и так нелегко отвечать мне, возлюбленная Сестра? – Ипи-Ра-Нефер, вздохнув, присел на плетёное кресло, – это проклятие нашей крови, Нефру-Маат. Дети, слишком рано познавшие боль утрат и тяжесть власти, умудряют свой Ка и Ба нужным, но тяжким знанием человеческой подлости и коварства, их Абу становится прочным, как Серебро Нетеру, ибо оно закалялось в слезах потери, и крови тех, кого мы любим. Тути-Мосе, пожалуй, выпало меньше нашего, но и на его долю с лихвой хватило этой горькой мудрости. Может, потому Хат-Шебсут боится моих глаз и глаз Мерит-Ра-Нефер, не из-за их цвета, а из-за того, что видит в них то, что нам пришлось пережить. Из-за неё…

– Прости, возлюбленный мой, я не хотела ранить тебя, но… – Нефру-Маат поспешила увести разговор в сторону от больной для её наречённого темы, – у меня ведь тоже синие глаза, Ипи? Но почему же Мерит-Ра-Хат-Шебсут, научила меня хорошо стрелять из лука, но, сколько не пытается, не может передать мне вашу меткость, это…