Текст книги "Восход Хепри (СИ)"

Автор книги: Андрей Шитяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Опять, Величайший Тути-Мосе? Мои люди уже давно ходят по Зелёным водам, собирая сведения о ценах и урожаях, меняют в городах Джахи золото на серебро, дабы купить в Та-Кем втрое больше золота. И много иного, чтобы перехитрить нечестивых торговцев Фенех и заработать для твоего флота, крепостей и воинств, когда Хранители Трона должны хранить тебя и Та-Кем от тайных и явных врагов, а не уподобляться торговцам!

– Истина твоя, Ипи Ра-Нефер, но я и не требую от тебя подобного. Ибо ныне сама Хат-Шебсут даст мне требуемое!

– Но, Тути-Мосе… – теперь пришла очередь Ипи удивиться, – ты только что говорил…

– Говорил, что казна пуста, что Маат-Ка-Ра слишком боится армии, дабы ещё укреплять её золотом. Но я не буду просить, Брат мой, Ипи! У меня будет товар, за который она заплатит столько, сколько, сколько будет угодно мне! – Тути-Мосе хитро прищурился.

– Ипи расшатал и вынул из пня свой малый меч и подозвал слуг знаком.

– О, Верховный Хранитель и Величайший Тути-Мосе, да живёте вы вечно, да хранит вас Сокровенный! – едва начал десятник слуг-подносчиков свою речь, как Ипи Ра-Нефер резко перебил его:

– Не вздумай никогда более называть Фараоном Наследника Тути-Мосе, ты видел, то, что сейчас случилось? Военачальники и охранники, которым мы можем верить – одно, но слуги, способные распустить язык, где не надо… – Верховный Хранитель смягчился, – и вправду, не стоит множить ненависть змей, пресмыкающихся при дворе Фараона Маат-Ка-Ра! – последние слова Ипи намеренно выделил. Может быть, слуги и подносчики оружия и не знают, кто именует себя Фараоном. Но всё же, кто-то мог услышать разговоры военачальников и охранников. Про Хат-Шебсут им тоже лучше молчать.

Ипи Ра-Нефер, оставив Фараона наедине с его мыслями, повернулся к слуге, который едва стоял на ногах. Ипи решил, что десятник просто напуган, хотя, Верховный Хранитель заметил, что подносчику нездоровилось ещё в Столице, увидев его на рассвете, перед поездкой в оазис, но не это было главным:

– У кузнецов каких братств, при каком Храме, ведь на них, – Ипи, присев, осмотрел клинок, ранивший Фараона, и ещё один тупой хопеш, поочерёдно отбросив оба, – ещё нет клейма мастеров, братств и Храмов, вы покупали неточечные мечи? Отвечайте, ибо этот путь ведёт к замыслившим убийство Наследника!

– Достойнейший Ипи Ра-Нефер, прости недостойного глупца! – ответил слуга, – но Наследник приказывал нам не брать мечей в мастерских простых ремесленников, ибо, сколь не опытен мастер в кузнечном деле, он не отольёт хорошей бронзы. Храмы же не продадут простолюдину, даже богатому ремесленнику, ни слитка. После же, мы затачиваем клинки и отдаём мечи воинствам, коим нужно надёжное оружие!

– Нам это ведомо, – усмехнулся Тути-Мосе, – отвечай на вопрос Верховного Хранителя, как тебе велено, при каком Храме ты покупал мечи?

– О, Наследник и Соправитель! О, Хранитель Трона, – десятник поклонился Фараону и Ипи поочерёдно, – я глупец, да покарает меня грозный Сети, но я купил мечи в мастерской подворья Ипет-Сут, великого храма Амена! Но… – слуга замялся – вчерашним днём, мечи мастеров Амена стоили на три, а тяжёлые – на пять кайтов дешевле, чем затребовали у нас при Храме Тути! И я вернул управителю сэкономленное!

– Да, достойнейший Ипи! – Фараон усмехнулся, – хорошо же позаботились наши слуги о казне воинств Та-Кем! Хотя… Десятник подносчиков всё равно достоин награды в пятьдесят кайтов золотом, за своё рвение… – задумавшись на мгновенье, Тути-Мосе добавил, – значит, всё-таки старый Пер-Амен, я прав, Ипи Ра-Нефер?

– Прав почти во всём, названный Брат мой, но только почти! Во-первых, – Ипи улыбнулся, – слуге стоит заплатить все сто кайтов – пятьдесят за рвение, а ещё пятьдесят – цена его слов. Хотя… Пусть будет семьдесят – тридцать стоит сбросить за то, что подносчик стрел Фараона слишком легко попался в расставленные сети. Подумать только, оружие, освящённое в Ипет-Сут – главном Храме Амена, покровителя Великого Дома Йаху-Мосе, во всей Та-Кем стоит дороже, чем мечи любых других храмовых мастерских. Не меньше оружия Братства Имхотепа, ибо бронза та же, а платят за покровительство Сокровенного. А тут – на четверть дешевле, как можно было не заметить ловушки? Впрочем, не это главное. Пер-Амен, скорее жертва, чем соучастник, замысливших надо искать среди тех, чья рука хочет и может получить Хашет – скипетр Верховного Жреца Амен-Ра Священной Та-Кем, ты сам это понял! А таковых немного…

Десятник, хотел было, поклониться и сказать слова благодарности, но, внезапно, сдавленно кашлянул, схватился за грудь, и, через мгновенье, мешком упал на травы оазиса. Двое охранников поспешили к слуге, чтобы осмотреть и помочь, но, сокрушённо вздохнув, молвили почти в один голос: «Поздно!» Наследник и Хранитель переглянулись, не сказав ни слова. Похоже, убийца предложил несчастному вина или пива, дабы отметить выгодную сделку, да не рассчитал количество или время действия яда. Либо, не учёл крепкого здоровья слуги. Или, быть может, подносчик охраны выпил немного, дабы не предстать пред Наследником пьяным. Или же, дело решило то, что Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер отправились много раньше, чем задумывали, дабы сменить время и место, избавив себя от присутствия соглядатаев Двора. Впрочем, нет, уста подносчика охраны Тути-Мосе должны были сомкнуться навеки во сне, при свете Детей Нут, он был немолод, и ничто не вызвало бы подозрений. Но, переоценил ли злодей силу яда, или не учёл завидного здоровья десятника, значения не имело, – слуга успел сказать то, что избавило верных людей Ипи от долгих и нелёгких трудов Хранителя. «О, Прекраснейшая Маат, прими Ка верного слуги Фараона, и стань ему Защитницей на Суде Усера!» – прошептал Хранитель Трона, подумав, что сотню кайтов награды стоит отдать бальзамировщикам, дабы сделали Сах не используя дешёвый, годный простолюдинам, асфальт, а подготовили к погребению как следует, выдержав в соде и умастив благовониями.

Ипи подошёл к оливковому дереву и сорвал несколько плодов. Какая-то птица опустилась на одну из пальм, или же взлетела с неё, но ветвь продолжала колыхаться, осеняя своей тенью лицо мёртвого подносчика. Он не мучился – древний и надёжный яд – вначале усталость и слабость, а потом останавливается Сердце. И обычно во сне. Тело подносчика начало бледнеть, уподобляясь цветом траве, на которой лежало, и одинокая пальмовая ветвь, на которую села птица, стала ему последним опахалом или же – первой плакальщицей. Жирный зеленобрюхий слепень сел на лицо мёртвого слуги – и как эти твари чуют добычу? Ипи смахнул ветвь оливы вложив в удар меча всё своё отчаянье, и отогнал назойливую тварь от Праведногласого. «Никто не знает, что пишет Сешат, на папирусах Шаи по приказу Маат Нефер-Неферу. Только что, они с Величайшим, желая одарить слугу, не могли и подумать, что дар примут служки храма Анпу. Но, скоро, совсем скороИпи станет Посвящённым Жрецом Маат и Хранителем Храма, и будет ему в пору шкура пятнистой кошки, которую, пока что, он носит как ученик, хотя и начинает овладевать Таинствами, но тогда, тогда… Сама Владычица Истин, Хранящая, Дарующая и Отнимающая, прочтёт ему Свитки судеб смертных и судеб великих царств!» – голос наследника прервал мысль Ипи Ра-Нефера:

– Чего же мы ждём, Ипи? – воскликнул Наследник, – снесите тело несчастного в его колесницу, – Тути-Мосе обратился к подчинённым покойного, и добавил, обернувшись к Ипи и охранникам, – быстрее, к Столице, и первым местом, которое мы посетим в Уасите, будет кузня при Храме Амена, а вторым – сам Храм, где я возьму тот товар, за который Маат-Ка-Ра заплатит мне столько, сколько я запрошу! – Фараон усмехнулся и поспешил к колеснице, но Ипи придержал его:

– Постой, Брат! Нам снова нужно поговорить без посторонних ушей, несмотря на верность твоей охраны, а грохочущая колесница подходит для сего как нельзя лучше. Я снова встану с тобой вместо возницы, по пути мы успеем многое обсудить.

Колесницы недолго вязли в песке, вскоре выехав на дорогу, идущую вдоль крестьянский полей, колышущихся свежей зеленью будущего обильного урожая. Когда грохот колёс по каменистой осыпи перешёл в ровный гул, через который, и с соседней колесницы, невозможно было разобрать слов, Тути-Мосе и Ипи переглянулись, но хранили молчание ещё довольно долго.

Вскоре дорога вывела их к берегу Реки, как всегда, чистой после разлива, сверкнувшей впереди, сквозь непролазные тростниковые заросли заводей и заболоченных прибрежий. Тростник был прямым и высоким, но ещё зелёным, прекрасным в своей свежести, но совсем не годившимся на стрелы. Соцветия папируса, напротив, увяли, и выглядели на фоне зелени проплешинами бродячего пса. Но всё изменится, когда на берегах Хапи зацветёт первый цветок лета – ирис – от Дельты до порогов, подобно ночному Престолу Нут, в зелени зажгутся тысячи жёлтых, белых и синих звёзд…. Через два локона… Когда Скипетр Ириса станет по праву принадлежать Ипи.

Верховный Хранитель решился заговорить первым:

– Не горячись, Фараон! – Ипи улыбнулся, – ты мудр, Тути-Мосе, но горяч, а огонь сердца всегда ослепляет разум. Я повторюсь – не стоит, Фараон, искать заговорщиков и убийц на ложе в царских покоях. И в Ипет-Сут – Храме Амена в Уасите не найти нам замыслившего сие, а лишь его слугу и наёмника. Хотя, – Ипи Ра-Нефер улыбнулся снова, взглянув в лицо Фараону, краем глаза следя за дорогой и лошадьми, – товар стоящий полсотни хека, Брат, ты возьмёшь именно там. Если ещё и старый Пер-Амен не заплатит тебе за услугу ещё пару десятков, ведь казна Покровителя Дома отнюдь не бедна, и не разорена строительством Храмов, возводимых на золото Маат-Ка-Ра, раздачей займов земледельцам и рытьём каналов, или же – платой воинствам, строительством крепостей и флота. В отличие от Дома Серебра и Золота Та-Кем, твоей казны, Величайший, и сокровищниц Верховного Хранителя.

– Но… почему ты вновь заговорил загадками?

– Это не загадки Брат, я сам не закончил размышления, но сейчас я готов ответить тебе, – Ипи не дал Фараону договорить. Дорога вывела колесницы к неспешным водам Великого Хапи, камышовые заросли проносились перед их взором. Дикие птицы, с клёкотом и кряканьем, взлетая, в испуге, едва заслышав грохот копыт и гул колесниц, невольно заставили Ипи вспомнить о дорогом луке, висящем за спиной, а Наследника, сокрушённо подумать о раненой руке. Тути-Мосе понимал, что охота до завтра будет ему недоступна.

– Помнишь, я говорил тебе, что старый и хитрый пёс Пер-Амен, а не я, и не ты, – цель заговора, – продолжил Верховный Хранитель, – теперь я понял намного больше и нашёл не одно подтверждение своим мыслям. Первое – никого из нас не хотели убить, – Хранитель почувствовал удивлённый взгляд Фараона, и кивнул, в подтверждение своих слов, повернувшись лицом к Наследнику, – только ранить, поразмысли, Брат, почему убийца не отравил лезвие? Причём, ранить тебя, меня ли, разницы нет, – любой исход, даже, если бы этот меч и не оцарапал нас, но, побитый в поединке, непременно обнаружил бы заточенное лезвие, устраивал замыслившего зло! Если бы, Брат мой, яд заговорщика сомкнул уста слуги вечной печатью чуть раньше, я бы сразу же направил во Дворец и в Храмы Уасита лучших соглядатаев, умных и осторожных, как охотничьи кошки и гепарды, не чета шпионам Сен-Мута и Маат-Ка-Ра! – Ипи Ра-Нефер замолчал на мгновение, посмотрев, чтобы колесница не сошла в камыши, но, лошади сами неслись по дороге, не требуя ни удара поводьями, ни постоянного управления, и убедившись в этом, продолжил, – а, когда бы мои люди нашли пособника замыслившего сие, твой гнев, Тути-Мосе, немедля, обрушился бы на голову старого Пер-Амена. Конечно, Маат-Ка-Ра побоялась бы казнить его, заключить, или, даже, изгнать, но, несомненно, Священный Хашет – Скипетр Верховных Жрецов Сокровенного приняла бы иная рука, Величайший! Скорее всего – длань Хапи-Сенеба. Он и так Правитель Храмов Сокровенного на берегах Ану-Манти и предводитель Воинства Амена! Хотя – ещё четверо жрецов могут быть виновны, но…

Фараон, жестом, приказал паре колесниц охранников с тяжёлыми пиками, и двум колесницам лучников обогнать их, чтобы шли впереди, а, ещё девять колесниц мечников и стрелков, замыкали кортеж, как подобает. Ипи Ра-Нефер попридержал лошадей и отвёл колесницу в сторону, пропустив охрану, и, тут же, стеганув коней поводьями, вклинился за ними. Вдали уже были видны стены Уасита, и Верховный Хранитель, перехватив поводья одной рукой, указал знаком всем возницам эскорта, дабы придержали коней и ехали медленнее, что тут же повторил сам.

Ипи Ра-Нефер вновь обратил внимание на леса и подъёмники, установленные на стенах Уасита, оставшихся неприступными для нечестивых хаков, но, разрушенных, как и многие храмы, гневом Геба, в царствование Амен-Хотпа, сына Избавителя. «Дорого обойдутся, однажды, Священной Та-Кем эти стены, Храмы, что возводит и восстанавливает Сен-Мут, да и великие твердыни, что строишь ты сам, мой царственный Брат!» – Верховный Хранитель проговорил едва ли не про себя, но Тути-Мосе хорошо расслышал его слова, удивлённо взглянув в лицо Ипи:

– Ты прорицаешь, достойнейший? – Мен-Хепер-Ра пристально посмотрел в невидящие синие глаза Верховного Хранителя.

– Нет, Величайший, я размышляю, – Ипи ответил вполголоса, – Джару неприступна. Шаи повелел так, что не один враг не сможет взять её штурмом. Но Стена Болот слаба. Враг может обойти твою твердыню, если будет готов пожертвовать десятками тысяч, гибнущими в болотах Дельты и каменистых пустынях, что за ними. Уасит неприступен, и Прекраснейшая молвит: ни один враг не возьмёт его стены силой меча. Ибо, если враги преодолеют узкий Хапи, за Хи-Ку-Пта, в Столицу Священной Страны войдут они через открытые врата. Так построй за Хи-Ку-Пта пару крепостиц, укрепив естественную преграду, намой на нём остров и возведи третью. Отряд колесниц и лучников по дорогам каждого берега, три крепости и ладьи – этого не преодолеть никому.

– Ты всё-таки прорицаешь, Ипи… Я последую твоему совету, относительно Малого Порога, но и Джару не оставлю, а насчёт стен Уасита… – Ипи Ра-Нефер перебил величайшего:

– Цена стенам Уасита – ещё десять тысяч отборных воинов, да ещё двадцать сотен Храбрейших. На полтысячи можно усилить Хранителей и Стражей, но это… после того, как Двойная Корона вновь увенчает тебя. Десятки боевых ладей… Ибо чем дальше от Джару будут пределы Та-Кем, тем безопаснее будет в Священной…

– Ипи, мой названный Брат! – Тути-Мосе улыбнулся, – ты не только великий Хранитель Трона, но и мудрый Военачальник, способный мыслить даже со стороны врагов, но… Ты не властитель, Ипи. Людям Уасита и предместий нужна уверенность, что они всегда под защитой неприступных стен. И Жрецам, и сановникам, и Посвящённым – тем, на ком будет держаться моя власть. Верховный Хранитель должен распознать заговор, измену или мятеж, в этом его служение и его величие. А Фараон должен не допустить сего, дав народу покой и уверенность. Это не стены Уасита, Ипи, это Стены Власти Хат-Шебсут, а, затем – и моей, и сущих после меня… Для отчаянных, но немногочисленных заговорщиков подойдут ваши яды и стрелы, а для народа – лучший яд: покой и сытость.

– Воистину! – Верховный Хранитель Трона задумался, – назовут тебя в веках Мудрейшим из Величайших Та-Кем!

– Что это, Ипи? – Тути-Мосе скосил голову, – это не лесть. Значит, – снова Владычица Истин даровала Ур-Маа предзнание?

– Нет, это просто Истина, Величайший! – Ипи поклонился, как мог, управляя колесницей.

– Что бы я делал без моего юного учителя и его царственной сестры! – на этот раз, Тути-Мосе польстил, хотя, воистину считал так.

Внезапно Мен-Хепер-Ра помрачнел, задумавшись. Что за воинства видел в своих откровеньях носящий шкуру пятнистой кошки? Крепости и ладьи на Малом пороге отправят на корм Амет сто тысяч, полторы сотни тысяч воинов врага. Воистину, при хорошей обороне, непроходимое место. А ещё – сколько погибнет, безуспешно штурмуя Джару? Если две сотни тысяч подойдут к Порогу, то пятьсот сотен поляжет в болотах и пустыне, обходя древнюю твердыню. Воинство в триста, четыреста тысяч копий? Тути-Мосе, уже снискавший в трёх битвах славу бесстрашного воина, похолодел. Не меньше, чем нечестивых Хаков, хотя те и не завоёвывали Дельту силой. Да и во время битв не перешли Малого порога. Самое крупное, по свидетельству Ипи Ра-Нефера – воинство Нахарина – пятьсот сотен, пять тысяч колесниц и наёмники, не входящие в это число. Пусть семьдесят. Но воинство Та-Кем способно разбить их даже в поле! Ужели опять Шаи повелит содрогнуться твердыне Джару от сотен тысяч врагов, кто это будет? Когда?

Размышления Фараона прервали приветственные трубы.

Парадные врата Уасита были распахнуты, как и полагается в свете Ра, в мирные времена, и кортеж неспешно и торжественно въехал за городские стены. Не медля, по знаку Наследника, повернув по широкой улице к Первому Храму Амена – великому Ипет-Сут, колоннада которого возвышалась над городом, а колоссальные обелиски были видны на обоих берегах Хапи. За пять итеру до Столицы, когда рассветный свет Хепри вспыхивал на их драгоценных навершиях.

Верховный Хранитель внимательно смотрел на толпу, спешно расступающуюся, дабы не попасть под копыта коней и колёса процессии Наследника. Для Тути-Мосе и самого Ипи, Уасит был чужим городом, и Наследник был редким гостем Столицы. Ещё реже, Тути-Мосе покидал свой дворец, выстроенный для него в пятый год Восшествия. Уступила ли Хат-Шебсут настойчивому требованию сына, или, скорее, была рада отдалить его от собственного двора, но, пожалуй, это устраивало обоих.

Колесницы подъехали к храмовому двору – целому городу в городе и крепости внутри крепости, полному мелких служебных построек, хранилищ, домов жрецов низкого сана, воинов Храмовой Стражи, мастеров и строителей, писцов и храмовых служек, а так же – многочисленной прислуги тех, других и третьих. Целый город, над которым, в самом центре, возвышалась прекрасная и величественная громада Храма Ипет-Сут – Сокровенного покровителя Дома Избавителя Неб-Пех-Ти-Ра Йаху-Мосе.

Возницам пришлось перестроиться и ещё больше придержать коней, когда кортеж протискивался по узким улочкам храмового города. Наконец, завидев буро-зелёный дым над большим строением обожжённого кирпича с узкими оконцами, Тути-Мосе поднял правую руку, приказав возничим остановить колесницы. «Мастерские храма, Брат мой Ипи. Здесь сделали», – догадливый охранник вручил Верховному Хранителю Трона свёрток воловьей шкуры, в котором был тот самый, ранивший Наследника, хопеш, – «сделали это!» – Величайший Тути-Мосе указал на свёрток, и быстро сошёл с колесницы, направившись ко входу.

Мен-Хепер-Ра и Хранитель Трона вошли в кузню, в сопровождении всего двоих охранников, вооружённых тяжёлыми мечами, запретив остальным идти за ними. Да и этих взяв лишь из того, что Фараону, впрочем, как и Верховному Хранителю Трона, не подобает быть без охраны, среди простолюдинов. Мастера боготворили Наследника и боялись Ипи Ра-Нефера: опасаться было нечего, разве, в кузне мог поджидать убийца, но Ипи убедил молодого Соправителя, что заговорщик не желал ему смерти. Кузня была покрыта изнутри сырцовым кирпичом, на котором играли неровные блики огня, узкие окна едва пропускали свет. Возможно, кузнецы с их вечно суетливыми подмастерьями, не говоря о слугах, то ли не заметили в полумраке перевязанной и залитой спёкшейся кровью руки наследника, или же, решили, что им не пристало задавать вопросы таким гостям. Как оказалось, верным было второе. Мастера сразу же признали высокородных посетителей, отдав им должные почести, хотя, головы Ипи Ра-Нефера и Тути-Мосе были покрыты лишь белой, перетянутой серебряным обручем, тканью с золотым и синим шитьём, которая защищала от жаркого света Ра голову и плечи, а на обручах не было знаков, говорящих о положении знатных гостей. Впрочем, небольших боевых пекторалей, с титулами Верховного Военачальника и Верховного Хранителя Трона, видимо, оказалось достаточно. «Да живёт вечно Соправитель и Верховный Военачальник Тути-Мосе…» – едва успел старший мастер начать свою речь, как Фараон перебил его, сразу же перейдя к сути:

– Скажи мне, почтенный мастер, освещались ли мечи, которые купил у тебя десятник подносчиков моей охраны? Если же тебя не было в кузне вчера, при свете Хепри, укажи на того, помощника, кто был вместо. И пусть он ответит мне, – голос Наследника был спокоен, он не хотел зря пугать мастеров, ибо пойдёт слух, способный достичь пособника заговорщика много раньше, чем их колесницы достигнут Храма Ипет-Сут.

– Конечно, о, Ве… – мастер замялся на мгновение: Ипи Ра-Нефер успел дать понять ему, едва заметным движением головы, что в Уасите, тем более, при Храме Амена, Тути-Мосе не стоит называть Фараоном, и – вдвойне не стоит, для блага самого мастера, – о, Великий Наследник-Соправитель, да продлит Амен, покровитель Дома Неб-Пех-Ти-Ра, навеки дни твои! Я был тогда в кузне, но никогда бы руки мастера не отдали бы в руки охраны Наследника не освящённое оружие, только… – кузнец задумался. Он положил небольшую кувалду на массивный и толстый пальмовый пень, – твой слуга, о, Соправитель… Он купил мечи не у меня! – даже в полумраке мастерской, освещаемом более огнём кузнечной и плавильной печей, нежели светом Ра, Ипи Ра-Нефер заметил, как побледнело – да, побледнело, пусть смуглое и запачканное гарью, лицо храмового оружейника, когда он заметил, что Фараон ранен, и, наверняка, догадался, что ранен мечом его мастеров.

– У кого же!? У кого же тогда? Имя! Мне нужно его Рен, мастер! – Ипи Ра-Нефер не выдержал. Он, выкрикнув, перебил оружейника, но голос Верховного Хранителя Та-Кем, не смотря на тон, успокоил мастера, осознавшего, что Хранитель и Фараон ищут отнюдь не в кузне замыслившего пролить Царственную кровь.

– Это был Принимающий Дары и Первый казначей Храма Амена, почтенный Ха-Ке-Джед, – похоже, оружейник не до конца осознал, что же произошло, и спросил Ипи, – не уж то, о Великий Ур-Маа? Один из мечей был заточен? Но я готов поклясться всеми Рен, и даже Тайными Именами Ири-Нетеру, да поглотит Амет-Крокодилица и Стражница Врат Ам-Дуат моё Абу, да будет растоптана моя Хабит да растерзают мой Ка слуги Апопа, чудовищные твари Ам-Дуат, да…

– Посмотри на это! – Ипи развернул воловью шкуру, прервав искреннюю, но излишне длинную для их обстоятельств, клятву мастера, подойдя к нему, – меч был не просто заточен, мастер.

– Тонкая… Тонкая фольга, тонкая работа… – мастер, с молчаливого разрешения Ипи, взял меч в руки, – тонкое коварство! – но, внезапно, в испуге, отступил на шаг, а руки его задрожали так, будто бы оружейник держал не меч, а пустынную змею, – достойнейший Верховный Хранитель, лезвие не отравлено? – в ответ Ипи и Наследник только улыбнулись, и мастер, успокоившись, продолжил, – так искусно укрыть лезвие фольгой, запаять и затереть следы пайки может? – Но, не ищите, о, почтеннейшие из почтенных и достойнейшие из достойных, сообщника убийцы здесь! – кузнец побледнел снова, поцеловал лезвие, на котором остались следы Царственной крови, и вернул меч Ипи, положив на воловью шкуру.

– Ты прав, мастер! – Ипи поспешил успокоить храмового оружейника, положив ладонь на его плечо, – Ха-Ке-Джед не такой глупец, чтобы заказать подобное твоим мастерам. Скорее всего, он купил слиток в Ипет-Сут, как Жрец, нашёл искусного ремесленника, хорошо заплатив ему за эту работу. Быть может, сказав, что поставил в споре немало золота на то, что перебьёт пальмовое полено тупым хопешем, или что иное, дабы мастер не заподозрил дурного. Спасибо тебе, создатель мечей и копий, ты достоин сего! – Ипи достал из небольшого мешочка, сосчитав ощупью, десять небольших кубиков, вложив золото в руку кузнеца, – и не откажись от дара! Десять кайтов – лишь малая плата за то, что ты рассказал нам, и, – Хранитель окинул взглядом оружейников и подмастерий, собравшихся в кузне, – за ваше молчание.

Когда Фараон и Ипи покинули мастерскую, жаркая улица показалось им прохладней оазиса, а воздух Уасита, пропахший конским навозом и помётом птиц, свежим ветром, дующим в Бехдете с моря, при Рождении Хепри.

Ипи Ра-Нефер подошёл к своему поверенному Усер-Мину, шепнув, дабы тот отправлялся во дворец Тути-Мосе, и передал приказ собрать Совет Хранителей Трона, сообщив о случившемся. Сказав, дабы ничего не предпринимали, лишь отослав гонцов Военачальнику Амен-Ем-Гебу и Знаменосцу Ниб-Амену, чьи воинства и ладьи стоят близ Уасита. Пояснив, что Фараон невредим, заговор раскрыт, а Хат-Шебсут невиновна. Тути-Мосе тоже отдал приказ, правда, не охраннику, а слуге, вначале удививший Ипи, а потом вызвавший на его лице улыбку, в которой было немало злорадства. Приказ Величайшего был прост. Что есть сил, гнать колесницу к рынку, дабы купить хорошую жёсткую корзину из циновки, укреплённой тонкими прутьями кустарника, шириной в полтора локтя торговцев Фиолетовой, обитую льном, подороже, и имеющую надёжную плотную крышку, тоже обитую тканью, купить, и гнать к Храму. Да, мудрый Тути-Мосе захотел преподнести свой товар как следует!

«В Храм Амена! Гоните так, чтобы даже старый Пер-Амен не понял, хотим ли мы поклониться Дарующему Свет Сокровенному от смертных покровителю Царственного Дома, или… Взять Храм штурмом!» – едва успел Наследник произнести последние слова, как охрана вскочила по колесницам, и возничие хлестнули поводьями крупы своих коней.

Вышколенная храмовая охрана расступилась, пропуская колесницы кортежа, проехавшего во врата Храма, и продолжившего свой путь по двору, окружённому величественной колоннадой. Охрана храма смотрела на них взглядом, в котором мешались недоумение и страх, а это совсем не нравилось Ипи. Если кто-то из храмовой стражи не выдержит напряжения…

Хранитель сделал единственное, что он мог сделать, – рванул поводья и резко, настолько резко, что идущие сзади возницы едва успели последовать за ним, придержав своих коней, остановил колесницу. Ипи Ра-Нефер соскочил на плиты, быстро подошёл к служке, сидящему за столом для Даров, и опустошил свой кошель, высыпав всё содержимое, на вовремя подставленное служкой, медное блюдо: «Прими дар Сокровенному Ра, от Наследника и Соправителя, три кайта истрать на молоко и мёд, поднеся Амену – Покровителю Дома, а, остальное – отдай в казну Храма!» – служка, немедля, пересчитал золото, и стал записывать дары и поручения жертвователя в свой свиток. Храмовая стража успокоилась, что было главным.

Ипи взошёл на колесницу снова, взяв поводья, и увидел, что колесница слуги Тути-Мосе уже нагнала их и въезжает во врата: «Только, Брат мой, не пролей в Храме кровь. Это будет дурным знаком, Фараон, для Дома Избавителя Неб-Пех-Ти-Ра, к которому равно принадлежите и Хат-Шебсут и ты сам, Величайший!» – Ипи Ра-Нефер едва ли не шепнул Наследнику. Они подъедут к новому Святилищу величественно и без спешки, как и подобает кортежу Фараона.

Сам Пер-Амен вышел встретить Наследника у входа в Храм, опираясь на длинный скипетр, как на стариковский посох. Видимо, стражники, что на пилоне, успели доложиться о прибытии Тути-Мосе.

– Живи вечно, Наследник и Юный Соправитель Тути-Мосе! – Дом Сокровенного был напуган, и у него имелся повод. Не каждый день является Наследник, причём – не во время службы! К тому же, то, что Тути-Мосе ранен, мог не заметить только слепец. И вот – явился в Великий Горизонт Сокровенного в сопровождении своих отборных Стражей, Храбрейших, с Ипи Ра-Нефером и его Хранителями, на колесницах! Да ещё, мчащихся так, как подобает нестись в бою, дабы заставить трепетать врага, ещё до того, как первая стрела сорвётся с тетивы тугих луков. Это могло означать только одно – Тути-Мосе пытались…

– И ты живи вечно, Верховный Жрец Амен-Ра Сокровенного, покровителя Великого Дома Йаху-Мосе! – Величайший прервал размышления Пер-Амена, заметив в глазах старика тень страха. Страха, который умудрённый жрец, столь успешно скрывал, – разрешишь ли ты Наследнику и Верховному Хранителю Трона… В сопровождении их воинов, поклониться Сокровенному Амену-Ра – покровителю Великого Дома? – вопрос Тути-Мосе был на грани глумления и угрозы, но, видимо, молодому Фараону показалось мало того, и он продолжил, – и разрешишь ли ты, почтенный Пер-Амен, спасти твой скипетр Хашет, от посягательств заговорщика?

– Великий Амен, Сокровенный в Часах Ночи и Дарующий свет Полудня, всегда приветит входящего в его святилище! – Пер-Амен поклонился, приглашая жестом войти, речь старика была ровной и спокойной. Только пот на лысине, которую старому Жрецу давно не было надобности обривать, как заведено у Верховных Жрецов Амен-Ра, выдавал трепет Пер-Амена.

Наследник и Хранитель, взяв с собою только двоих Хранителей Трона, проследовав за Жрецом, вошли в святилище, поднявшись на одиннадцать ступеней, возведённых ещё Великой Йаху-Хотепт, матерью Избавителя, да вечно пребудет она в Те-Мери, среди Незыблемых.

– Скажи, мудрый Пер-Амен, стоит ли Хашет, на который ты опираешься как на посох, полусотни хека золотом? – Тути-Мосе знал, что Верховный Жрец Сокровенного будет торговаться, и завысил цену. Величайший остановился, бросив вслед жрецу своё слово, и Пер-Амен, замер на мгновение, и, тут же, обернувшись.

– Ты хочешь обвинить меня в покушении, Наследник, и требуешь отступную дань? – Верховный жрец держался достойно, – так знай, что негоже тому, кого ждёт Двойная Корона, торговаться, подобно купцам Фенех! Если ты считаешь меня виновным, потребуй Фараона Маат-Ка-Ра лишить меня не только скипетра, но и жизни!

– Ты дерзишь Наследнику, о, Верховный Жрец и Держатель скипетра Хашет. Ибо знаешь, что Хат-Шебсут никогда не подрубит один из столпов, на которых зиждется её Трон, но не только. Ты так же знаешь, что не ты виновен в том, что случилось, и не ты замышлял против Тути-Мосе! – Пер-Амен, не смотря на свой страх, был слишком уверен в себе, потому-то Верховный Хранитель Трона Ипи Ра-Нефер и поспешил нанести удар, дав Жрецу покровителя Царственного Дома понять, что заговор направлен против него.

– Что же, Верховный Хранитель, я рад услышать твои слова, ибо, когда Херу-Си-Интеф Ипи Ра-Нефер отверзает уста, то говорит истину, какой бы она не была… а когда Верховный Хранитель Трона молчит, мой Ка чувствует, как длани воинов-Хранителей сжимают рукояти мечей, а луки их начинают петь… Значит, – продолжил Жрец, – вы уже знаете, что я не умышлял злого. Значит…

– Значит, о, почтенный Пер-Амен! – Ипи Ра-Нефер выдержал ответную паузу, ибо негоже было Верховному Хранителю, вершащему тайные дела во благо Та-Кем от Шарден до Элама, уступать старому хитрецу! – Заговор был направлен против тебя, а учинивший сие довольно мудр! – Ипи перебил Верховного Жреца, едва отверзшего уста, резко развернув воловью шкуру. Меч, ранивший наследника, со звоном ударился о каменные плиты, – чтобы представить дело, как покушение на Наследника или же – на Верховного Хранителя Трона, – заговорщик вдвойне мудр! Если устроил так, чтобы никто из нас, случаем, не погиб или не получил серьёзных увечий. Но, непременно раскрывшийся заговор, указал бы на Ипет-Сут и Верховного Жреца покровителя Дома, что отняло бы твой Хашет, – Ипи видел, что Пер-Амен осматривает оружие злоумышленника, не желая изгибать пред ними спину, дабы поднять меч. При том, что зрение давно подводило старика. Но, наконец, нашёл выход – присел и поднял оружие, резко, для своих восьми десятков разливов, поднявшись. Хранитель Трона продолжил, – и призови Первого казначея Храма Амена Ра, Принимающего Дары, если он не удрал из столицы, как напуганный пёс.